Текст книги "Опасности прекрасный лик"

Автор книги: Уинслоу Элиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)

ГЛАВА 17

Когда Пенни очнулась, был день. Она лежала на жесткой и узкой кровати. Пенни открыла глаза. Прямо над собой она увидела лицо Сьюзан, которое едва проступало сквозь туман.

– Пенни, дорогая Пенни, очнись. Ты меня слышишь?

Пенни почувствовала в голове резкую боль и снова закрыла глаза.

– Не шевелись, – приказала Сьюзан. – Просто лежи и отдыхай.

– Она в порядке? – Похоже, голос Дома.

– В порядке, если можно так сказать.

– Где я? – Говорить было трудно: у нее не двигалась челюсть.

– В больнице.

Пенни немного подумала.

– А Джонни?

– Он в порядке, вернулся в Калифорнию.

– Как долго я здесь?

– Пару недель.

Память медленно возвращалась к Пенни. Она открыла глаза и увидела рядом с собой глаза Сьюзан. Помимо тревоги Пенни заметила в них странное выражение жалости. Это было ей непонятно. Потом она вспомнила про Джорджию.

– А Джорджия… – простонала она.

– Да, дорогая. Ее пришлось пристрелить. Она собиралась броситься на тебя.

– Нет, нет, Грум…

– Он скоро навестит тебя. Он спрашивает про тебя чуть ли не каждый день.

– Нет! – закричала Пенни. Сьюзан схватила ее за руку, чтобы успокоить.

– Пенни…

– Он убил Джорджию. Он пытался убить меня…

– Нет, дорогая. Успокойся. Это был просто несчастный случай.

Пенни попыталась сесть, но ей это не удалось.

– Просто несчастный случай! – сквозь слезы простонала она.

– Все в порядке, дорогая, все в порядке. – Сьюзан пыталась успокоить ее.

– Он убил Вайолит.

Лицо болело так, что ей пришлось замолчать. Грудь ее вздымалась.

– Я все об этом знаю, – сказала Сьюзан, успокаивая ее, – не беспокойся. Мы во всем разберемся.

Пенни закрыла глаза, смятенная и испуганная. У нее было странное чувство, что лица ее больше не существует. Но лицо болело, и Пенни знала, что ошибается. Потом сознание снова покинуло ее.

Когда она открыла глаза, то вместо Сьюзан увидела Дома.

– Матери нужно отдохнуть, – сказал он. – Она все время была здесь.

– Что сказал Грум о происшедшем той ночью? Я ничего не понимаю.

– Пока не думай об этом. И постарайся не говорить. У тебя швы на челюсти. Мы тебя выходим. Я знаю, это был несчастный случай.

– Не было никакого несчастного случая, – пробормотала Пенни. – О чем вы говорите?

– Вайолит… – напомнил ей тихо Дом.

– Он убил ее.

– Кто?

– Грум. Он убил ее. Я видела.

Озадаченный, Дом выпрямился на стуле.

– Ты уверена?

– Конечно, уверена! Я видела, как он это сделал! И Джонни видел! Спросите Джонни.

– Он вернулся в Калифорнию. – Дом нахмурился.

– Но он, должно быть, рассказал вам, что произошло.

– Да. – Дом выдержал ее взгляд. – Давай поговорим об этом позже. Мне очень хочется услышать твою версию этой истории, и, я знаю, полиция тоже этого захочет. Но ты пока еще очень слаба.

– Он сделал это, – повторила Пенни, но уже слабо. Она чувствовала себя ужасно усталой. Помимо того, сострадание в его глазах было таким же болезненным, как и боль в голове.

Через минуту она спросила:

– Я выгляжу довольно плохо, правда?

Дом взял ее за руку.

– Для меня ты никогда не будешь выглядеть плохо, Пенни.

Пенни отвернулась, но не сделала попытки высвободить руку. Дом оставался, пока она не погрузилась в сон. Потом она почувствовала, что в комнате никого нет, кроме двух медсестер, которые возились у ее кровати с каким-то оборудованием.

– У вас очень важный гость, – сказала одна из них. Юная пациентка произвела на нее большое впечатление. – Мы позволили ему войти, хотя сейчас и ночь.

– Здравствуй, Пенни. Как ты себя чувствуешь? – Это был Джастин Грум. Сестры тактично вышли.

Пенни вжалась в подушки.

Он уселся на край кровати и взял ее холодную руку. Пенни попыталась вырвать ее, но он держал крепко.

– Я думаю, тебе не рассказывали о том, что было в ту ночь, когда произошел несчастный случай, – мягко сказал он. – Естественно, ты была слишком смущена и расстроена, чтобы во всем разобраться. То, что ты сказала Дому сегодня днем, – чепуха. Я тут совершенно ни при чем. Ты очень ревновала меня к Вайолит, вот ты и застрелила ее. Ты же давно уже влюблена в меня. Джонни попытался не дать тебе убить ее, но опоздал. Он сбил тебя с ног, и ты случайно ударилась лицом о какие-то камни.

– Ложь! Ложь! – прошептала Пенни, понимая, что собирается сделать Грум. – Никто не поверит в это!

– Заткнись и слушай меня.

Пенни замолчала. «Он может прямо сейчас задушить меня голыми руками, – подумала она. – Он способен на это».

– Ничто не стоит теперь на пути моей карьеры, – продолжил Грум тихим зловещим голосом. – Ничто. Вайолит раскопала кое-что, и это ей дорого обошлось. Мне не хочется, чтобы ты совершила такую же ошибку. Понятно? Теперь ты предстанешь перед судом за убийство Вайолит. Если все пойдет хорошо, отделаешься легко. К счастью, ты еще несовершеннолетняя. Но хоть слово обо мне, и я уже не ограничусь только тем, что разобью тебе лицо. Ясно?

Пенни в ужасе закрыла глаза, снова и снова переживая прошлый кошмар.

– А как же Джонни? – прошептала она наконец. – Он знает правду.

– Он знает то, что хорошо для него, что плохо, так же, как и ты. Кроме того, Джонни, как всегда, был пьян. Он не видел, как стреляли в Вайолит. А даже если и видел, то не захочет, чтобы тебя постигла та же участь. Он не дурак. А ты – маленькая дура, – горько добавил он. – Джонни поверил моим словам, что во всем виновата ты. У меня было несколько минут, чтобы подготовить место происшествия так, чтобы все выглядело, будто это сделала ты. На моем пистолете твои отпечатки пальцев. Никто не поверит пьяной семнадцатилетней девчонке больше, чем конгрессмену.

– Вы убили мою собаку, Джорджию. – Никогда еще она не испытывала такой ненависти. Пенни потянулась к звонку у кровати, чтобы вызвать сестру. Джастин Грум перехватил ее руку.

– Да черт с ней, с собакой! – тихо сказал он, больно сжимая ей руку. – Я хочу услышать от тебя, поняла ты, что я тебе сказал?

Пенни проглотила комок в горле.

– Поняла.

– Вот и хорошо. – Он отпустил ее. – Если будешь вести себя как надо, я заплачу за пластическую операцию, чтобы тебе выправили лицо, и куплю тебе новую собаку. – Он поднялся. – Я же неравнодушен к тебе, ты знаешь. Спокойной ночи. Тебе надо отдохнуть.

После его ухода Пенни лежала неподвижно. Пластическая операция? Неужели у нее так плохо с лицом? Она попыталась нащупать щеку, но не смогла это сделать через повязку.

Надо подумать, что делать. Планы на следующий год рухнули. Теперь не будет никакой осенней поездки с Сьюзан в Европу и на Дальний Восток. Да и никакого колледжа на следующий год не будет, раз уж она попадет в тюрьму.

Предстоит долгий, затянутый процесс, который, если она не расскажет правду о Груме, закончится тем, что она окажется за решеткой. А если она расскажет правду, Грум убьет ее.

– Джорджия, – простонала она.

Верный охотничий пес был последним звеном, связывавшим ее с детством. Он был щенком, когда умерла мать. Джорджия была другом детства Пенни. Она была на ферме, когда покончил с собой отец. Как будто последний кусочек старой жизни исчез, и Пенни осталась одна среди чужих людей и странных происшествий. Даже Дом показался ей теперь чужим, с этой возникшей в его глазах жалостью. Еще более чужой – Сьюзан, с ее неутолимым желанием быть матерью, а не подругой.

Когда в шесть часов утра сестра пришла посмотреть, как она, Пенни не спала.

– Как вас зовут? – спросила Пенни женщину, когда та торопливо делала свое дело.

– Элис, милая.

– Элис, мне нужно зеркало.

Просьба встревожила сестру. Это была молодая, очень хорошенькая женщина, новенькая в госпитале.

– Не сейчас, дорогая. Подождите, пока окрепнете.

– Мне нужно зеркало сейчас. Обещаю вам, я не расстроюсь. У меня совсем плохо с лицом, правда?

– Пластическая хирургия сейчас творит просто чудеса, – ответила Элис.

Значит, Грум не просто так пытался запугать ее.

– Пожалуйста, дайте мне зеркало.

Чуть позже тем же утром сестра принесла ей зеркало. Пенни дождалась, пока осталась одна, прежде чем посмотреть на себя. Опухоль вокруг глаз была такой сильной, что они еле открывались. Пенни осторожно попробовала снять повязку с других частей лица. Челюсть была скреплена проволокой, синие губы рассечены. Больше ей сдвинуть бинты не удалось. Но она увидела, что одна половина лица отличается от другой.

Пенни почувствовала, как из горла ее вырывается крик.

– Ну-ну, милая, конечно же, для вас это потрясение, я же предупреждала. – Элис стояла за дверью. Она вынула зеркало из рук Пенни.

– Что под бинтами?

– Возьмите, милая. Это успокоительное. Вот вода.

– Сначала скажите мне, пожалуйста. – Пенни отвела рукой протянутый стакан.

– Я могу только сказать, что у вас сломаны челюсть и нос. Вам надо поговорить об этом с доктором. Будьте хорошей девочкой, выпейте это. Вам необходимо отдохнуть.

Пенни втянула через соломинку густую жидкость и откинулась на подушки. Элис поправила ей бинты, погладила по руке и заторопилась по своим делам.

Пенни охватило уныние. Ее лицо – ее веселое, с веснушками лицо – было разбито вдребезги. Она раньше не понимала даже, как ей нравится это лицо. В каком-то смысле во всем повинна семья Уитфилд. Сьюзан должна была знать, что представляет из себя Грум. Джонни мог бы задержаться и защитить ее. А где Дом? Почему он еще не пришел навестить ее?

Текли минуты. Со смертью матери ей не на кого было положиться, теперь она понимала это. Даже когда был жив отец. Но тогда все в городе знали, кто она, она вписывалась в привычную схему. Она была озорной дочерью Джана Хаутена, который владел тыквенным полем у хребта Таконик. Из него не вышел фермер-молокопроизводитель, но он защитил бы ее от Грума. Он скорее бы поверил собственной дочери, а не Груму. А кто такие Уитфилды? Они – друзья Грума.

Перед ней были три варианта. Первый – она предстанет перед судом и отправится в тюрьму и за преступление, совершенное другим человеком. Второй – она будет защищаться, рискуя быть убитой тем же самым человеком.

Третий – она может исчезнуть.

Пенни погрузилась в глубокий сон.

После обеда было время посещения больных. Сьюзан вошла со слезами на глазах. Сестра только что сказала ей, что Пенни видела себя в зеркало.

– Пенни, дорогая…

Пенни не могла говорить. Сьюзан обняла ее и прижала к себе.

«Как же я могу оставить ее, – думала Пенни, прижимаясь к Сьюзан. – Ведь она не виновата, что не знает того, что Грум изнасиловал меня и убил Вайолит. Все, что мне нужно сделать, – это рассказать ей правду. Но я не могу рассказать, потому что тогда он убьет меня».

Стук в дверь заставил их разомкнуть объятия. Сьюзан выпрямилась и сказала Пенни:

– Шериф О'Мара спрашивал, можно ли ему зайти и задать тебе несколько вопросов? У тебя хватит на это сил?

– Нет.

– Он не собирается спрашивать о чем-то, что можно потом вменить тебе в вину. Он просто хочет услышать твою версию того, что случилось.

– Мне все равно. – Пенни понимала, что шериф стоит за открытой дверью и слушает. – Я не хочу ни с кем разговаривать.

– Может, ты и права, – промолвила Сьюзан, бросив извиняющийся взгляд в сторону шерифа. – Она имеет право на присутствие при беседе адвоката, не правда ли?

– Если пожелает. Я думаю, мы подготовим обвинительное заключение о совершении непредумышленного убийства. Она хочет, чтобы защитника назначил суд?

– Нет, – сказала Сьюзан. – Мы позаботимся обо всем этом.

– Хорошо. – Шериф тихонько откашлялся. – Мне очень жаль, что так случилось, Пенни. Я очень надеялся, что в этом году ты исправишься.

Пенни враждебно посмотрела на него.

– Ваши сыновья в Калифорнии? – спросил шериф Сьюзан.

– Да, но их можно разыскать в любое время, если вы еще захотите поговорить с ними.

– Дом уехал? – воскликнула Пенни.

– Он дважды приезжал, но ему необходимо было вернуться на работу.

– Он вернулся в Лос-Анджелес? – Пенни была потрясена. Если бы его обвинили в убийстве и ему снесли лицо, она никогда бы не бросила его, даже через миллион лет.

Преисполненная горечи, она откинулась на подушки. Ей вспомнилась жалость с его устремленных на нее глазах. Страх и жалость, хотя он и сказал, что она всегда ему нравилась.

Ей никогда больше не захочется его видеть.

Шериф согласился отложить разговор, и они со Сьюзан остались одни.

– Непредумышленное убийство, – прошептала Пенни. – Не могу в это поверить.

– И я не могу, – сказала Сьюзан печально.

– Значит ли это, что у меня за дверью стоит охранник?

– Нет, дорогая. Джастин убедил шерифа, что ты и не подумаешь попытаться убежать. Он также предложил заплатить любые деньги, какие потребуются, чтобы тебя отпустили под залог и ты могла бы побыть дома со мной.

«Разрази меня гром, если я возьму у него хоть цент», – подумала Пенни и пробормотала сердито:

– Я не пойму, почему мистер Грум ваш друг. Я просто не в состоянии понять этого…

– Моя дорогая…

– Я не понимаю этого, – повторила Пенни.

– Много лет назад, когда умер мой муж, Джастин вложил деньги, чтобы я смогла начать свой бизнес. Денег было много, но дело не только в этом. Он обеспечил меня еще и клиентами. Без его помощи компания «Уитфилд коммьюникейшнз» никогда не добилась бы успеха. Я ничего не понимала в бизнесе – он научил меня всему.

– Вы мне уже все это рассказывали. Вы что, пока еще не расплатились с ним?

– Я выплатила ему все деньги, которые он тогда одолжил, и многое сделала для его карьеры. Но благодарность – странная вещь, Пенни. Иногда просто не перестаешь испытывать чувство благодарности вне зависимости от того, как складываются отношения. Может быть, когда-нибудь ты поймешь, что я имею в виду.

– Не думаю, что пойму.

– А еще он помог мне в другом, – сказала Сьюзан. – Он спас меня от Злополучного замужества.

– Что вы хотите сказать?

– После того как умер мой муж, я собиралась выйти замуж за его лучшего друга. Но оказалось, что это он виноват в смерти моего мужа. Джастин сказал мне об этом вечером накануне свадьбы.

Обе замолчали. Пенни просто разрывалась на части, перебирая имевшиеся у нее три варианта. Но она знала, что на самом деле существует только один.

– Некоторые из твоих друзей хотят прийти навестить тебя. Особенно Грэм. Я обещала им, что спрошу тебя, можно ли.

Пенни покачала головой.

– Пенни, дорогая, ты плачешь! – Сьюзан была ошеломлена. – Почему, дорогая? Скажи мне, почему?

– Если со мной что-нибудь случится, – всхлипывала Пенни, – хочу, чтобы вы знали, как я вам благодарна. Вы были для меня, как мама…

Сьюзан крепко обняла ее.

– Милая.

– Я так горевала по маме, когда она умерла. – Пенни прильнула к Сьюзан. – А потом я познакомилась с вами, и это было так, словно она ко мне вернулась… а я уже почти взрослая. Я хочу, чтобы вы были и моей мамой, и моей подругой. А вы и были… ох, Сьюзан… я так вас люблю. Мне нестерпима мысль о том, что придется расстаться с вами.

– Расставаться нам не придется, – взволнованно заверила ее Сьюзан. – Мы наймем лучших адвокатов…

– Но если я вас больше не увижу… если что-нибудь случится, будете вы это помнить?

– Ты говоришь так, словно мы больше никогда не увидимся. Но через несколько дней ты будешь дома. Только от того, что выберешься отсюда, ты будешь чувствовать себя лучше. Скоро ты окрепнешь настолько, что можно будет сделать операцию. Ты будешь выглядеть, как новенькая.

Все еще плача, Пенни обхватила Сьюзан так, словно тонула.

– Я люблю вас, Сьюзан, – рыдала Пенни. – Я не хочу никогда с вами расставаться.

Сьюзан тоже плакала.

– Я не позволю им отобрать тебя у меня! Я не позволю, не позволю!

Исчезнуть будет самым трудным из того, что Пенни приходилось когда-либо делать в жизни.

ГЛАВА 18

Прошло еще две недели, прежде чем Пенни окрепла настолько, что можно было начинать осуществление своего плана. Она собиралась выписаться из больницы в понедельник, но сказала Сьюзан, что это будет во вторник. Таким образом, в запасе у нее будут двадцать четыре часа.

В воскресенье Сьюзан принесла ей красивую одежду, чтобы она поехала в ней домой: белое летнее платье и подходящие к нему по цвету босоножки.

– А вот еще немножко косметики. Когда уйдешь отсюда, ты будешь выглядеть просто «на миллион».

Сьюзан передала Пенни коробочку с тенями для глаз, карандаш для век, губную помаду, пудреницу. Но никто из них не строил по этому поводу иллюзий. Правая сторона лица у Пенни была вдавлена, нос сломан. Сбоку у нее не хватало двух зубов, необходимо было их вставлять, если она хотела когда-нибудь снова выглядеть красивой. На коже были следы швов. Пенни потребовалось бы много времени и куча денег, чтобы выглядеть «на миллион».

Когда Сьюзан уже собиралась уходить, Пенни сказала:

– Пожалуйста, завтра не приходите в госпиталь. Завтра я здесь последний день, и нет никакой нужды вам так далеко ехать.

– Мне не составляет труда вести машину.

– Я не хотела бы вас беспокоить. Лучше приезжайте во вторник пораньше, чтобы забрать меня домой…

Неохотно, но в конце концов Сьюзан все-таки согласилась.

– Хорошо. До свидания, дорогая. Так здорово, что ты будешь наконец дома.

С того самого дня, когда в больницу приезжал шериф О'Мара, никто из них не говорил о том, что Пенни будет предъявлено обвинение в непредумышленном убийстве.

– До свидания.

Сьюзан ушла, спустились, сумерки, но сестра не приходила, чтобы зажечь свет. Пенни лежала с открытыми глазами и думала. Как ей лучше уехать из Норткилла так, чтобы никто ее не заметил? И ведь не только от Сьюзан ей надо улизнуть, но и от всей городской полиции, а когда пересечет границу штата, то и от ФБР.

Она будет «в бегах».

Лгунья, воровка, потаскуха, убийца, беглянка от правосудия. Джастин довел ее до совершенства.

– Прошу прощения. Пенелопа Хаутен?

Пенни повернула голову. В полумраке палаты ей улыбался незнакомый врач.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он.

– Хорошо.

– Вы завтра выписываетесь. Вы вполне окрепли?

– Угу.

Она никогда не видела его раньше. Возможно, это интерн, который только что заступил на смену.

– Вы думали о том, чтобы сделать пластическую операцию лица?

– А что?

– Я могу вам сообщить фамилию хирурга, который может согласиться вам помочь.

– Я не могу позволить себе такую операцию.

– Характер вашей травмы таков, что этот хирург будет готов помочь вам лишь за какую-то часть своего обычного гонорара.

– На самом деле?

– Он живет в Лондоне. Я знаю, это довольно далеко, но, может быть, вы сочтете, что дело стоит дальней дороги. – Врач сунул руку в карман халата и достал визитную карточку. – Вот его адрес.

Пенни взяла карточку. Она заметила, что руки у врача были мозолистыми и грязными. Они не походили на руки хирурга.

– «Доктор Карл Белламон», – пробормотала она с любопытством. Для нее это имя звучало, как слово «судьба». – Вы действительно думаете, что он поможет мне?

– Уверен, что поможет.

Пенни снова посмотрела на карточку, потом на врача. Карие глаза подмигнули ей.

– Кто вы?

– Доктор Смит, приятель доктора Белламона. Скажите ему, что это я направил вас.

Озадаченная, Пенни опять посмотрела на карточку.

– До свидания, – попрощался доктор Смит.

Чуть позже пришла Элис и принесла ужин.

– Кто такой доктор Смит? – спросила Пенни.

– Кто?

– Доктор Смит. Он был здесь час назад. Раньше я никогда его не видела.

– В нашем госпитале нет никакого доктора Смита.

– Может быть, он интерн или что-то в этом роде?

– Я могу проверить. – Элис выглядела озабоченной. – Что ему было нужно?

– Он просто спрашивал, как я себя чувствую.

Элис ушла. Отставив в сторону ужин, Пенни начала обдумывать план на следующий день. Жаль, что она не может вернуться на Догвудскую ферму хотя бы для того, чтобы взять джинсы.

Она не могла рисковать. Ей нельзя было брать с собой ничего такого, что могло бы выдать в ней прежнюю Пенни. Только тогда она действительно сможет считать себя в безопасности от Джастина Грума.

По крайней мере теперь она знает, куда ей надо ехать. В Лондон. Маленькая визитная карточка, которую она все еще держала в руке, казалась билетом в новую жизнь.

Пенни не хотелось расстраиваться от мыслей о трудностях, стоявших перед ней на пути в Лондон. Лучше она займется разработкой своего плана.

Пенни встала, надела халат и пошла по коридору в комнату для посетителей. Там почти никого не было, если не считать двух куривших пациентов. Одного из них Пенни знала: тот лежал в соседней палате. Он оказался в больнице по поводу пересадки почки.

– Привет, Бен, – сказала она, усаживаясь в кресло. Бен носил одежду примерно ее размера.

– Привет, Пенни, как дела?

Мужчины играли в карты. Через несколько минут Пенни оставила их.

Палата Бена была на двоих, но, к счастью, пациент на дальней койке спал. В палате было темно.

Пенни на цыпочках подошла к шкафу у стены, где хранились личные вещи больных. Засунув внутрь руку, нащупала грубую ткань твидового пиджака и быстро и бесшумно извлекла его из шкафа. Залезла еще раз и достала брюки, потом бумажник. Оставила только связку ключей.

– Кто это?

Сосед по палате проснулся.

– Бену нужны сигареты, – быстро сказала Пенни.

– А, ладно.

Сердце ее бешено стучало. Пенни дождалась, когда больной закрыл глаза, потом поспешила в свою палату, закрыла дверь и включила свет. Пиджак был велик, но вполне пригоден. В бумажнике Пенни обнаружила двадцатидолларовую банкноту, водительские права и кредитную карточку «Виза».

Кредитная карточка может оказаться полезной, если она сумеет ее использовать, прежде чем будет заявлено о пропаже.

К шести утра Пенни была готова. Она надела принесенное Сьюзан легкое белое платье и белые босоножки на босу ногу. Нависающие поля соломенной шляпы от солнца частично скрывали ее лицо. Она долго трудилась над макияжем – получилось не так уж плохо. В оставленной Сьюзан сумке с ремнем через плечо лежала сменная одежда.

Когда она одевалась, вошла Элис. Сестра улыбнулась.

– Разве ваша мать приедет за вами так рано?

– Надеюсь. Мы договорились встретиться внизу.

– Вам нужно отметиться в регистратуре. Удачи вам, Пенни. Мы будем скучать по вас.

Внизу в вестибюле сновали врачи и сестры. Утренняя смена только начиналась. Никто не обратил на Пенни внимания. Она выпрямилась и высоко подняла голову, стараясь выглядеть увереннее, чем была на самом деле. Толкнув вращающуюся дверь, вышла из больницы.

До этого Пенни как-то не сообразила, что на улице идет дождь. Белые кожаные босоножки сразу же промокли, а голые ноги забрызгало дождем, поля шляпы обвисли.

Черт побери, подумала Пенни, она уже выглядит довольно подозрительно. Пенни проворно прошла по больничной дорожке к автобусной остановке. Чувствуя себя неловко, она прождала автобус, казалось, целую вечность.

Мокрая до нитки, Пенни наконец села в автобус, заплатила за проезд и уселась в самом конце. Автобус ехал в Олбани. Окна были залиты дождем, и она ничего не видела. Но это означало, что никто не мог видеть и ее.

В Олбани она первым делом отправилась в магазин «Дж. С. Пенней», находившийся рядом с автобусной станцией. Там она купила мягкую шляпу, что обошлось ей почти в девять долларов. Еще ей нужна была обувь, потому что дождь практически уничтожил ее кожаные босоножки. Пенни купила пару дешевых корейских кроссовок.

Денег у нее осталось очень мало.

Находившийся на аллее Уолта Уитмена общественный туалет был открыт. Пенни вошла туда, еще не представляя, как она в женском туалете переоденется в мужское платье, не привлекая к себе внимания. Внутри находилась пожилая женщина, пудрившая нос.

– Я насквозь промокла, – сказала Пенни, улыбаясь. – Придется мне переодеться в одежду брата. Надеюсь, она подойдет.

Женщина кивнула и после испуганного взгляда на лицо больше на нее не смотрела.

В одной из кабинок Пенни влезла в брюки и пиджак, потом в кроссовки.

Женщина вышла. Больше никто не входил. Пенни встала перед высоким зеркалом и поправила пиджак так, чтобы он скрывал бюстгальтер: она не подумала о рубашке, а времени отпороть верх платья от юбки тоже не было. Брюки она подтянула повыше, чтобы они не волочились по земле.

Купленная шляпа не так закрывала лицо, как прежняя, но лучше уж так, чем ничего. Только вот волосы, доходившие до плеч, были слишком длинны. Ножниц поблизости не было, и Пенни подоткнула волосы под шляпу.

Она запихнула всю остальную одежду в сумку и открыла дверь. Прямо перед ней был вход в бюро путешествий «Гермес тревел». После минутного колебания Пенни направилась к телефону-автомату и набрала номер справочной.

– Дайте мне, пожалуйста, номер бюро «Гермес тревел» на аллее Уолта Уитмена.

Она набрала сообщенный ей телефонный номер.

– Мне нужен билет на рейс из Нью-Йорка в Лондон, вылетающий сегодня вечером или завтра утром, – сказала она. – Не могли бы вы это устроить, если я сообщу номер кредитной карточки по телефону?

– Конечно, одну минуту, пожалуйста. – Пенни услышала, как щелкает клавиатура компьютера. – Есть рейс, отбывающий в восемь вечера из аэропорта Кеннеди и прибывающий в Хитроу завтра в семь сорок пять. Вы полетите вторым классом?

– Да.

– Номер кредитной карточки, пожалуйста.

Пенни сообщила служащему всю необходимую информацию.

– Спасибо, – сказал он. – Вы можете получить билет в любом бюро путешествий или аэропорту. Это все?

Пенни решила получить билет в аэропорту.

– Да, спасибо.

Она так нервничала, что у нее закружилась голова. Отовсюду она ждала появления Грума, хватающего ее за локоть. Пенни поспешно вернулась на автобусную станцию.

– Когда будет следующий автобус в Нью-Йорк?

Она несколько растерялась, когда кассир вздрогнул при виде ее лица, но тот быстро восстановил самообладание.

– Через полчаса. Выход номер двенадцать.

– Пожалуйста, мне нужен билет в одну сторону. – Пенни передала ему кредитную карточку.

Пока кассир набирал номера на своем аппарате, Пенни тайком поглядывала на двух полицейских, стоявших в дверях. Было похоже, что они почему-то насторожены.

Быстрее, безмолвно поторапливала она.

Кассир даже не взглянул на подпись. Он протянул Пенни карточку и билет. По дороге к выходу номер двенадцать она выбросила кредитную карточку в урну.

Через полчаса Пенни уже мчалась по шоссе в сторону Нью-Йорка.