Текст книги "Опасности прекрасный лик"

Автор книги: Уинслоу Элиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

ГЛАВА 35

Прошло несколько дней, прежде чем Ларк и Джек снова отправились к нему домой и занялись любовью. В этот раз все было еще легче, и после Ларк попыталась сказать, как она благодарна ему. Джек оборвал ее:

– Забудь об этом, любовь моя, мне не нужна твоя благодарность.

– Почему?

– А тебе понравится, если я скажу, как я благодарен тебе за то, что ты любила меня?

– Нет.

– Все дело в том, что ты мне очень нравишься, и я надеюсь, что и я тебе нравлюсь. Благодарность тут совершенно неуместна.

И все же она чувствовала благодарность. Она не любила Джека, но он пробудил в ней страсть и желание. Их встречи становились все более захватывающими, и она все больше и больше ждала их. Иногда она проводила с ним все выходные. Они даже навещали по выходным Карла в его доме в Суссексе. Ларк не могла себе представить, что думает Карл о ее отношениях с Джеком: он никогда не говорил об этом.

Было удивительно сознавать, что живет она в Англии уже почти полтора года! Холодные осенние ветры сдували все неприятности, приободряли ее и внушали уверенность.

Телефонный звонок от Джонни раздался среди ночи, когда она спала глубоким сном.

– Ларк? Это Джонни. Только что получил ваше известие… Меня не было в городе, а никто мне ничего не передал. Какие у вас новости?

– Минуту, – засмеялась Ларк, – дайте мне проснуться.

– Господи, неужели я ошибся во времени? Почему я думал, что у вас там давно уже утро? Да, конечно, самая что ни на есть ночь…

– Все в порядке. – Она села и стряхнула остатки сна. Часы показывали три тридцать. – Я просто хотела узнать, заинтересовали ли вы кого-нибудь вашим замыслом относительно фильма о фотомодели Марии Бентон?

– Нет, я забросил этот проект.

– Думаю, им могут заинтересоваться там, где я работаю.

– Где?

– «Стаффорд продакшнз». Я дам вам адрес.

Тишина, в которой чувствовалось изумление, потом Джонни быстро сказал:

– Позвольте, я возьму карандаш… Так, я уже у телефона. Не могу поверить! Как вы вспомнили, кто я такой?

– Не говорите глупостей. Хорошо, вот адрес. Пришлите сценарный план как можно быстрее.

– Только одна оговорка: я хочу быть режиссером этого фильма. Ни на каких других условиях я его не отдам.

– Было бы великолепно, если бы в титрах было ваше имя.

Джонни засмеялся.

– Очень мило с вашей стороны. Вы на самом деле думаете, что они заинтересуются?

– Возможно.

– Не могу в это поверить. Но я все равно пришлю сценарный план.

Сценарный план доставили через два дня срочной бандеролью. Ларк внимательно прочитала его. Она была уверена, что эта вещь будет иметь успех… если ее сделать как «документальную драму». У нее, однако, не было уверенности в том, согласится ли на это Джонни.

Ларк показала сценарный план Джеку, который, в свою очередь, передал его Эндрю. На следующем посвященном рассмотрению сценариев совещании речь шла в первую очередь о «Марии Бентон».

Ларк была наготове со своей речью в пользу проекта. Когда она пересказала отдельные моменты из истории жизни Бентон, у некоторых слушателей на глазах были слезы.

Она закончила словами:

– Режиссером фильма будет Джонни Уитфилд. Это его проект.

– Я знаю Джонни Уитфилда, – сухо сказал Эндрю. – Он забулдыга. Он выходил за рамки сметы, какой бы фильм ни снимал. Близко подпускать его к этой вещи было бы небезопасно.

– Не беспокойтесь, – поспешно сказала Ларк. – Эта вещь много значит для него. С ним все будет в порядке.

Результатом совещания явилось то, что Ларк поручили написать примерный сценарий и показать его Джеку. Если Джек его одобрит, они еще раз соберутся и обсудят вопрос.

– После обеда Ларк позвонила из офиса Джонни.

– Они хотят, чтобы я написала сценарий, – с восторгом в голосе сказала она.

Это вызвало раздражение Джонни:

– Но ведь сценарий уже написан. Почему же они хотят, чтобы это сделали вы?

– О! Я и не думала, что вы его уже написали. Я полагала, вы не продвинулись дальше сценарного плана.

Последовало молчание. Ларк знала, что Джонни охватили подозрения.

– Я не хочу выпускать эту вещь из-под контроля, – сказал он через некоторое время. – С самого начала все, что мне требовалось, – это только инвесторы, а дальше я и сам бы справился с проектом.

– Я понимаю это, но так не получилось. – Ее разочаровала его реакция. – Мне стоило довольно большого труда убедить боссов компании, что вы сможете «не спрыгивать с поезда» достаточно долго, чтобы довести до конца всю режиссерскую работу по этому чертову фильму.

– Хорошо, хорошо. Не обижайтесь. Дайте подумать.

Она подождала, потом все-таки вмешалась в его размышления:

– Послушайте, а почему бы вам не послать мне сценарий, который вы написали? Если с ним все будет в порядке, я его двину дальше. Если нет, то, может быть, вы приедете в Лондон, и мы поработаем над ним вместе.

– Это хорошая идея, – сказал он наконец. – Я приеду в конце недели. До встречи. – Он повесил трубку.

Следующие несколько дней Ларк долго и напряженно раздумывала над проектом, и он все больше и больше увлекал ее. Совместная работа с известным режиссером, даже если у него репутация алкоголика и человека, который может сорвать проект, добавит ей веса.

Джонни позвонил из гостиницы в Белгрейв в субботу утром.

– Я здесь, – сказал он. – Могу я сейчас приехать к вам?

Единственной мебелью в ее квартире все еще оставался матрас на полу.

– Может быть, лучше я к вам? – предложила она.

– Отлично. Жду вас.

Она надела темно-синие вельветовые брюки и широкий кардиган, который позволила себе купить в начале осени. Бережливость Ларк в отношении одежды начала сказываться. На ее банковском счету было уже более пяти тысяч фунтов.

В Белгрейв она добралась на метро. Портье позвонил наверх, Джонни, а потом указал ей на лифт.

Джонни выглядел неопрятно, его мучило похмелье. Воротник был расстегнут, рубашка выбилась из брюк. Он улыбнулся и взмахнул перед ней рукой со стаканом, в котором было налито что-то похожее на «Кровавую Мэри».

– Не желаете?

– Мы здесь, чтобы работать, – раздраженно сказала Ларк и вырвала у него стакан. – Извините.

Прежде чем Джонни осознал, что она делает, Ларк вылила содержимое стакана в раковину. Он изумленно опустился на кровать.

– Какого дьявола?

– Никакой выпивки, пока мы работаем. А если мне удастся пробить сценарий, то опять никакой выпивки, пока идут съемки. Я говорю серьезно, Джонни. Для меня это имеет большое значение. Если вы хотите работать над этим фильмом со мной – прекрасно, если нет – мы заплатим вам нашу обычную ставку за сценарную разработку и скажем «до свидания». Выбор за вами.

– Хорошо, – сказал он угрюмо.

– Где ваша рукопись?

Джонни достал ее из чемодана.

– Вот она. Почему бы вам сначала не просмотреть ее, чтобы потом мы смогли все обсудить?

Ларк уселась за письменный стол. Джонни вытянулся на незастеленной кровати и как будто задремал. Ларк читала быстро, но внимательно. Она сразу заметила, что необходимо изменить, что написано именно так, как надо, а что нужно добавить.

Через час они уже сидели за столом. Джонни делал пометки и спорил, Ларк оспаривала его возражения.

Они потеряли счет времени и закончили уже далеко за полночь. Когда Ларк, спотыкаясь, возвращалась домой, она просто ликовала от восторга.

Все получится. Не может не получиться.

ГЛАВА 36

– И как же вы подружились с этим самым Джонни Уитфилдом? – спросил Джек.

Они лежали на его широкой кровати поздним воскресным утром в самом начале декабря. В огромные окна били холодные хлопья снега.

– У нас деловые отношения.

– Давно ты его знаешь?

– Больше года. Мы познакомились в прошлое Рождество. А что?

– Ты знаешь, что он женат?

– Теперь он уже фактически разведен.

– Ты знаешь, что он алкоголик?

– Да.

– Я соглашусь с тем, что он гений, но из-за него постоянно происходят неприятности. За какой бы фильм он ни взялся, он обязательно выходит за рамки сметы.

– С этим фильмом так не будет. Я собираюсь все тщательно контролировать.

– Я откуда тебе о нем так много известно?

– Я… я читала о нем в газетах. Кое-что он мне сам рассказал.

Джек лениво погладил ее грудь.

– А не думаешь ли ты, что настало время и тебе чуть больше рассказать мне о себе?

– Например, о чем?

– Кто тот парень, в которого ты влюблена? Ларк молчала.

– Ты не хочешь говорить об этом?

– Извини.

– Я люблю тебя, Ларк. – Голос его был тихим. – Я влюбился в тебя в первый же вечер, когда мы познакомились. Думаю, десятки мужчин уже говорили тебе это, потому что у тебя такое лицо, что ни один мужчина не сможет не обратить на него внимание. Но мне хотелось, чтобы ты поняла, что я совсем другой. Что я действительно люблю тебя. Люблю настолько, что могу ждать, пока и ты полюбишь. – Он глубоко вздохнул. – Я хочу жениться на тебе.

– Я не могу выйти за тебя замуж. – В ее голосе чувствовалось напряжение.

– И это никак не связано с Джонни Уитфилдом?

– Нет, это совсем не связано с Джонни.

Они лежали молча, потом Джек встрепенулся.

– А что, если позавтракать прямо в постели? Я сделаю яичницу с гренками. И не думай, что в отношении тебя я сдался. Не бойся, я буду просить тебя об этом снова и снова.

Ларк откинулась на подушках. Она знала, что практически все женщины в съемочной группе без ума от Джонни, раздражительного, взъерошенного и очаровательного режиссера. Ее не удивило предположение Джека, что и она влюбилась в него.

Джек снова появился в дверях.

– Ты проведешь со мной Рождество? Мы могли бы уехать на несколько дней.

Ее заинтересовало это предложение.

– А куда?

– Я хотел предложить тебе поехать в Ирландию. У меня там есть хороший друг в городке Снеем. Он будет очень рад гостям. Почему бы мне ему не позвонить?

– Ирландия… – Ларк вздохнула. – Звучит заманчиво. Но я не могу уехать больше чем на несколько дней.

– Тогда мы и поедем только на несколько дней, – пообещал Джек.

ГЛАВА 37

К следующей весне съемки «Марии Бентон» были практически завершены. Ларк назначили помощником продюсера, и хотя она понимала, что эта должность имеет скорее почетное, нежели практическое значение, отнеслась к ней серьезно. Она чувствовала себя ответственной буквально за каждый аспект съемок. Вопросы выбора съемочных площадок, соблюдения графика доставки на них актеров, обеспечения питания для съемочной группы входили в обязанности координатора съемок, молодого человека, только что закончившего школу киноискусства. Но Ларк почти всегда опережала его. Координатор считал ее назойливой, а все остальные просто чудом.

Они воспринимали ее так прежде всего по тому, как эффективно она управлялась с Джонни. За целых три месяца он ни разу не выпил. Это далось Ларк нелегко, но все разговоры о его пьянстве они вели с глазу на глаз, поэтому никто и не знал, сколько сил она положила на борьбу с ним. Несколько раз она перехватывала отправленный им заказ на бутылку виски. Иногда ей приходилось даже идти за ним в бар и убеждать вернуться вместе с ней в гостиницу.

Джонни резко реагировал на вмешательство в его жизнь и не один раз грозился бросить съемки.

– Давайте, – спокойно отвечала она. – Мы всегда сможем найти другого режиссера.

– Какая разница, если я выпью всего один стаканчик?

– Вы знаете, что это никогда не будет «один стаканчик». Если вы напьетесь, у вас потом будет похмелье, и вы будете отставать от графика съемок. А если отстанете от него, то выйдете за смету. А если выйдете за смету, то меня уволят. Поэтому забудьте об этом. Вместо стаканчика я лучше куплю вам мороженое.

– Зануда!

Пока они работали, Ларк почти не виделась ни с Джеком, ни с Карлом. Если выдавались свободные вечера, она обычно отправлялась домой отсыпаться. Чуть ли не каждый день она вставала в пять и ложилась за полночь. Она похудела, под глазами появились круги, но Ларк это не волновало.

– Я смогу отоспаться, когда все закончится, – заверила она Карла по телефону. – Сейчас у меня на это нет времени.

Только в конце дня съемок последнего эпизода позволила она себе расслабиться. Джонни пригласил ее на ужин. Она была так возбуждена, что и глазом не моргнула, когда он заказал виски.

– Мне ведь теперь позволено, не правда ли? – Он озорно улыбнулся ей.

Вздохнув, Ларк заказала пиво. Джонни изменил ее заказ на бутылку шампанского «Дом Периньон».

– Я не смогу выпить целую бутылку! запротестовала она.

– Официанты допьют ее на кухне. Дайте и им попробовать.

Джонни опрокинул свой «скотч» и заказал еще.

– Скажите, а ваш брат все-таки женился? – спросила Ларк.

– Да, почти год назад.

– И они счастливы?

В ее вопросе ведь не слышится боли, не так ли?

– Конечно, а почему бы и нет?

– Просто мне интересно.

Она отпила шампанского.

– Что вас заставило делать это?

– Делать что?

– Вкладывать все свои сердце и душу в один из моих проектов.

– Возможно, потому что считала, что это и мой проект. Я знаю, что вы написали сценарий и поставили этот фильм, но фактически создала его я. Это моя первая крупная работа. Она просто должна иметь успех. И чтобы она имела успех, я вкладывала в нее сердце и душу.

– Ваши слова кое-что объясняют, – заметил Джонни. – Но вы совсем не кажетесь мне похожей на этих обычных прожженных продюсеров-головорезов. Чего именно вы добиваетесь?

Она хотела сказать «отмщения», но не сказала. Пока еще не время. Нельзя об этом говорить, пока существует хоть какой-то шанс, что как Пенелопу Хаутен ее могут осудить за убийство и отправить в тюрьму отбывать наказание за преступление, совершенное Джастином Грумом. Она никому не доверяла… особенно Джонни.

И все же чем больше она узнавала его, тем лучше понимала. И прощала. В каком-то смысле он был такой же жертвой Грума, как и она. В конце концов он будет одним из тех, кто поможет ей оправдать Пенни Хаутен. Она почему-то была уверена в том, что в итоге он признает свою вину перед ней.

Ларк решила сказать о решении, которое всю эту сырую и холодную зиму беспрерывно зрело в ее голове и сердце.

– Я хочу переехать в Соединенные Штаты.

– Да? А зачем?

– У меня есть некоторые идеи относительно съемок других «документальных драм» по типу «Марии Бентон».

– Вы имеете в виду фильмы о знаменитостях?

– И о политиках.

– А почему их нельзя делать здесь?

– Я подумываю о конкретных людях.

Джонни медленно пил свое виски. Они заказали еду, и Ларк подумала, что он не очень-то обращает внимание на то, что она говорит.

Совершенно неожиданно он вдруг прервал Ларк, когда она что-то рассказывала ему о жизни в Лондоне.

– Думаю, что я не говорил, насколько я благодарен вам за то, что вы сделали все это возможным, – сказал он. – Когда вы мне позвонили, я уже еле-еле держался на плаву.

– Я не знала этого. Я знала только, что вы мне рассказали об очень хорошем замысле.

– Я бы хотел как-нибудь отплатить вам за это.

– Вы уже отплатили, – искренне сказала она. – Отплатили тем, что сделали все, что могли, с этим фильмом. Это все, чего мне хотелось.

Он снова не услышал ее слова.

– Я могу найти вам работу в Штатах, – сказал он. – Мой брат – президент компании «Америкэн продакшн групп» в Лос-Анджелесе. Им всегда были нужны такие люди, как вы. Может быть, мы сумеем сделать вам визу «Эйч-1»?

– Что это такое?

– Это виза даст вам возможность работать в находящейся в Штатах компании. АПГ надо будет только сказать, что им не обойтись без вас или какую-нибудь другую подобную ерунду. Только вы нужны им для работы, больше никто. Визы типа «Эйч-1» обычно используются при найме зарубежных актеров и актрис.

– О! – Сердце Ларк забилось. – Может быть… компанию вашего брата заинтересует съемка «документальных драм», таких, как «Мария Бентон»?

– Дом очень чуток ко всему новому. Мы покажем ему «Марию Бентон», и, думаю, фильм произведет на него впечатление. Я полечу домой через пару дней и поговорю с ним. Уверен, мы найдем способ, как все провернуть.

Ирония ситуации вызвала у Ларк истерический смех.

– Я не уверена, что это будет лучшим решением, – наконец удалось ей произнести.

– Что? О, ну вот вы и разнервничались. Соберитесь… На самом деле Голливуд – это просто группа блестящей мишуры, прикрывающей все те же старые половицы. Вас ждет там огромный успех, обещаю вам.

ГЛАВА 38

Карл подождал, пока будет закончен монтаж, и тоже пригласил Ларк отметить завершение фильма. Он заехал за ней домой в субботу вечером. До этого Ларк целых два дня спала, почти не просыпаясь. Теперь она чувствовала себя отдохнувшей и полной сил.

– Куда мы едем? – спросила она, когда городские улицы остались позади.

– В «Грейвтай Мэйнор».

– Боже мой! А что мы празднуем?

– Твой день рождения, – спокойно ответил Карл. – Мартовские иды, помнишь?

Ларк застонала.

– Я забыла. А это и правда мой день рождения?

– Лучше помнить об этом, моя дорогая, если не хочешь, чтобы люди удивлялись.

– Очень мило с твоей стороны.

Ларк откинулась на мягкую кожу сиденья.

– Насколько я понимаю, Джек хочет, чтобы ты вышла за него замуж, – сказал Карл, после того как Ларк просветила его относительно того, как проходили съемки «Марии Бентон».

– Он сказал тебе, что я ему отказала?

– Да. – Карл смотрел на нее печально. – Но он полагает, что ты передумаешь.

– Не передумаю, – ответила Ларк.

– Какие у тебя планы? – спросил он. – Хочешь остаться в компании «Стаффорд»?

– Нет. – Она немного помолчала. – Когда я в первый раз пришла и попросила у тебя помощи, я была так напугана, что думала, будто никогда не захочу вернуться в Соединенные Штаты. В последнее время моя точка зрения на это начала меняться.

– Это изменение в планах ведь никак не связано с Джонни Уитфилдом, не так ли?

Она не сразу ответила ему. По правде говоря, во многом это было связано именно с Джонни. Все чаще и чаще она ловила себя на мысли, что страстно желает, чтобы стало возможным признаться Джонни в том, кто она такая на самом деле. Ей очень хотелось, чтобы он мог рассказать Сьюзан, что он ее видел и что у нее все прекрасно. Она знала, что не сделает этого, потому что у нее не было уверенности в том, что Джонни тут же не сообщит обо всем Джастину Груму. Но желание все рассказать помогло ей понять, что каким-то странным образом она все еще находится в капкане прошлого, несмотря на то, что теперь она совсем другой человек.

Когда машина уже ехала по длинной подъездной дорожке к «Грейвтай Мэйнор», Ларк более ярко, чем когда-либо, ощутила, что никогда не станет действительно свободной, пока Пенни Хаутен не оправдана, а Джастин Грум не отправлен в тюрьму. Единственным способом как-то добиться этого было вернуться в Соединенные Штаты и вступить с ним в борьбу не на жизнь, а на смерть.

Машина стояла на стоянке. Карл уже вышел из нее и теперь глядел внутрь.

– С тобой все в порядке, дорогая?

– Да.

Ларк выбралась из машины, и они вошли в величественный зал. Их проводили к угловому столику около ярко пылающего камина. Карл заказал вина, но к своему бокалу почти и не притронулся. Когда он отвернулся, Ларк бросила взгляд на этикетку.

– М-м… «Шатонеф-дю-Пап», – прошептала она, вдыхая исходивший от вина аромат. – Я бы сказала, наверное, семьдесят девятого… нет, восьмидесятого года. Возможно, «Шато Фортиа».

– Великолепно, – промолвил Карл, и в голосе его звучало такое одобрение, что у Ларк не хватило смелости признаться в том, что она украдкой бросила взгляд на этикетку.

– Ты здоров? – спросила она, потому что Карл сильно похудел.

– Мне всегда приходилось следить за своим весом, – ответил он. – В этом есть какое-то утешение.

Ларк была встревожена, но если Карлу не хочется обсуждать эту тему, то тут уж ничего не поделаешь. Он всегда уходил в сторону от личных вопросов. Несмотря на их близость, она знала о нем не многим больше, чем тогда, когда они впервые встретились. Если не считать, что ей было известно, что он предпочитает Кандинского Паулю Клею и Самюэля Беккета Жану Кокто, и что «мерседес-бенц» нравится ему больше, чем «ягуар».

Ларк спросила:

– Как получилось, что ты решил заняться пластической хирургией?

Он ответил на вопрос вопросом:

– А как получилось, что ты решила работать на телевидении?

– Понятия не имею, как это получилось.

Оба засмеялись.

– И все-таки я не знаю, почему ты был так добр ко мне, – со вздохом сказала она. – Я не слышала, чтобы ты приглашал в «Грейвтай Мэйнор» других пациентов.

– Ах так, значит, ты не знаешь, куда я приглашаю других пациентов. – Он тепло посмотрел на нее. – Пожалуйста, давай лучше оставим эти разговоры о пациентах. Давай согласимся, что тебя уже нельзя считать моей пациенткой. Сейчас мы с тобой хорошие друзья. – Она улыбнулась, но какое-то смутное предчувствие беспокоило ее. Было ясно, что Карл чего-то не договаривает.

Только когда они уже ехали к дому Карла в его шоколадного цвета «мерседес», он сказал:

– Ты так и не ответила на мой вопрос о Джонни.

Ларк вздрогнула.

– Извини, Джонни? Нет, мое желание вернуться в Штаты с ним никак не связано.

– Прости, – промолвил Карл, – но Джек сказал мне, что ты влюблена в какого-то другого мужчину. Естественно, это пробудило во мне любопытство.

Она засмеялась.

– Нет, не в Джонни, если именно это тебя интересует.

– В мужчину, которого ты оставила в Америке?

Они стояли у светофора. Взглянув на Карла, Ларк увидела, что вопрошающий взгляд его глаз по-прежнему устремлен на нее.

– Я не могу говорить об этом, – сказала она.

– Я понимаю.

– Но ты спрашивал о моих планах. Джонни Уитфилд думает, что сможет устроить меня на работу в компанию «Америкэн продакшн групп» в Лос-Анджелесе. У него там связи.

– Ах так. – В голосе Карла звучало удовлетворение. – Тогда это с твоей стороны действительно правильный шаг.

– Ты слышал об «Америкэн продакшн групп»?

– Это очень известная компания. – Он поехал быстрее. – Кажется, брат Джонни Уитфилда там работает?

– Да. – Она проглотила комок в горле. – Дом Уитфилд – президент компании.

– Когда ты едешь?

– Пока ничего определенного. Джонни сказал только, что попробует устроить для меня что-нибудь. Но его ненадежность всем известна.

– Но если тебе будет предложено место, ты согласишься. – Это было утверждение, а не вопрос.

– Ничего определенного я пока не решила.

– Ты захочешь принять это предложение.

Ларк посмотрела на него с любопытством. Глаза Карла были устремлены на дорогу.

– Почему? – спросила она.

– Я хочу, чтобы ты познакомилась с Домом Уитфилдом.

– Почему? – повторила она.

Он улыбнулся.

– Я хочу, чтобы он увидел тебя такой, какая ты сейчас.

Ларк побелела.

– Не понимаю.

– Ларк, дорогая, – сказал он очень тихо, – в действительности ты ведь не веришь в то, что я так много сделал бы для совершенно посторонней девушки?

Ларк чуть не задохнулась.

– Подождем до дома, – предложил Карл, сворачивая с шоссе, – там я все объясню.

– Ты шутишь? – вырвалось у Ларк.

Это позабавило Карла.

– С самого начала тебя очень интересовало, почему я проявляю к тебе такой интерес.

– Ты объяснил это тем, что я тебе понравилась.

– Ты действительно мне понравилась. Ты понравилась мне гораздо больше, чем я рассчитывал.

– Значит, я была права: ты ждал меня в первый же день моего появления в Лондоне.

– Ты очень умна. Я был удивлен тем, что мне так легко удалось убедить тебя, что помимо желания помочь у меня больше нет никаких побуждений.

– Я заставила себя убедиться в этом. Мне нужно было, чтобы ты исправил мое лицо.

– А теперь ты нужна мне.

Они подъехали к его дому. Карл остановил машину перед окнами и не стал ставить ее в гараж.

– Пойдем в дом.

В гостиной Карл подошел к окну, отдернул занавески. Он стоял и смотрел на простиравшийся за окном темный луг. Камин не горел, и в комнате было холодно.

Напряженная, Ларк присела на краешек кресла.

– Итак?

– Я собираюсь поведать тебе одну историю. Это история трех друзей. Они учились вместе в Гарвардском университете. Один на юридическом факультете, другой на факультете управления бизнесом, третий на медицинском. И все же они были близкими друзьями. И еще они были влюблены в одну женщину.

– О Господи, – насмешливо пробормотала Ларк, однако сидела неподвижно, захваченная таким вступлением.

Карл подошел и сел в кресло напротив нее.

– Каждый изо всех сил старался завоевать ее любовь. В каком-то смысле ей все нравились одинаково. В конце концов победил юрист. Он переехал в Вашингтон и метеором взлетел на небосклоне большой политики. Казалось, ему удается все, за что бы он ни взялся. Он женился на ней. Его звали Стив Уитфилд.

Ларк так затрясло от возбуждения, что она вскочила с кресла и принялась ходить взад и вперед перед темным камином. Карл словно не замечал этого.

– Другие два друга тоже переехали в Вашингтон. Врач стал известным пластическим хирургом. Бизнесмен занялся политикой.

– Джастин Грум, – выдохнула Ларк.

– Да. Женитьба Стива на Сьюзан внесла разлад в отношения трех друзей. Или, может быть, сама жизнь развела их. У Джастина не очень-то шли дела в мире политики, несмотря на поддержку и соответствующее давление со стороны его семьи. У Стива, который появился ниоткуда и ничего не имел, всегда получалось немножко лучше. Когда они в конце концов сошлись как соперники на выборах в Конгресс, от взаимной симпатии почти не осталось и следа. – Карл помолчал. – А врач продолжал любить Сьюзан, как и прежде.

– Однажды Джастину Груму пришел в голову план, осуществление которого освободило бы Сьюзан от врача, а для него освободилось бы место в Конгрессе. Идея заключалась в том, чтобы помочь комитету палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности расставить Стиву ловушку. Он попытался заручиться помощью врача. Врач приехал в Штаты из Восточной Европы и все еще добивался американского гражданства. Грум пообещал помочь ему получить гражданство, если тот примет участие в осуществлении его плана. Еще он поклялся, что Сьюзан об этом никогда ничего не узнает. Врач отказался. Но Джастин все равно начал претворять свой план в жизнь. На основании разных магнитофонных записей и его конфиденциальных показаний Стив с профессиональной точки зрения был уничтожен. Примерно годом позже он покончил с собой. Этого Джастин не ожидал. Он полагал, что Сьюзан разведется со Стивом, когда тот будет обвинен в принадлежности к коммунистической партии. Но она оставалась верна ему до конца.

– Годом позже Сьюзан была помолвлена с врачом. Они очень любили друг друга. Но за день до свадьбы она разорвала помолвку. Ей сказали, что именно врач виноват в самоубийстве Стива. Врач уехал из Вашингтона и больше никогда ее не видел.

Ларк снова села.

– В этой лжи ее убедил Джастин Грум. Он рассчитывал, что сможет заполучить жену Стива, так же как и его место в Конгрессе. Врач был полон решимости не допустить этого. Он сделал так, что знал о ее делах все, хотя она об этом и не догадывалась. Его любовь к ней превратилась в какую-то манию. Он узнал, что у нее будет ребенок… его ребенок. О, да, в те времена мужчины и женщины спали вместе еще до свадьбы. Сыну Стива было в то время десять лет. Несколькими месяцами позже в Нью-Йорке родился ее второй сын.

Ларк знала, что последует за этим, еще до того, как он произнес следующую фразу:

– Она назвала его Доминик. Он был незаконнорожденным, но она так и не раскрыла тайну его настоящего отца… даже ему самому. Насколько мне это известно. Разумеется, врач – это я, ты это уже поняла.

– Да, – сказала она, и голос ее был полон сострадания.

Лицо Карла было неестественно бледным. – Ты понимаешь, почему я уделил тебе столько времени и внимания и почему я хочу, чтобы ты приняла приглашение на работу, которую пообещал тебе Джонни. Ты должна согласиться. И ты согласишься.

– Нет, я не понимаю. – Она старалась говорить спокойно.

– Я хочу, чтобы ты познакомилась с Домиником и подружилась с ним. Я хочу, чтобы ты заставила его влюбиться в тебя… – Она начала быстро возражать, но он жестом оборвал ее. – Да, я знаю, что он женат, но это не имеет значения. Я хочу, чтобы ты сделала так, чтобы он всецело принадлежал тебе, всецело доверял. Если он будет доверять тебе и ты расскажешь ему обо мне, он признает меня своим отцом.

Ларк покачала головой.

– Это невозможно.

– Невозможно? Нет! Это единственная возможность! Я хочу, чтобы мой сын узнал обо мне, прежде чем умру. Чтобы он признал меня своим отцом. Это единственное желание, которое у меня осталось.

– Я не смогу сделать это, – повторила она. – Почему бы тебе самому не поговорить с ним? Уверена, что он выслушает тебя и без моего посредничества.

– Правда состоит в том, – уже не так горячо сказал Карл, – что я не знаю, много ли ему рассказала мать. Но даже если она ему ничего не сказала, можешь не сомневаться: если ей станет известно, что я ищу встречи с ее сыном, она повторит ему ту ложь, которую придумал Джастин Грум.

– Если он поверит в то, что скажет Джастин, то все, что смогу сделать я, тоже ничем не поможет.

– Если ты заставишь его доверять тебе, если убедишь его…

– Я не могу этого сделать. Поверь, у меня есть на то свои причины. Это нечто такое, что у меня не получится.

Воцарилось молчание. Карл, кажется, немного успокоился, но это было спокойствие кошки, готовой к прыжку. В какое-то мгновение Карл, как это ни странно, напомнил Ларк Джастина Грума. Она содрогнулась.

– Тебе придется это сделать, – сказал Карл тихо и настойчиво.

– Мне не придется это сделать. Даже при всем чувстве, что я так обязана тебе, мне не придется это сделать.

Она постаралась, чтобы ее слова прозвучали как бы между прочим, но это не получилось.

– Значит, я недостаточно четко объяснил тебе все. Я наблюдал за Сьюзан – используя разные способы – с того самого момента, как родился Доминик. Я следил за тем, как он рос. О нет, не сам лично, но у меня были помощники, которые наблюдали за ним и обо всем сообщали мне. Я наблюдал, как он заботился о матери. Я следил за тем, как она переехала в сельскую местность. Я наблюдал и за тобой, Пенелопа Хаутен. Я знаю о тебе все. Я знаю вашу ферму и как умер твой отец. Я знаю, что тебе предъявлено обвинение в убийстве. Я могу уничтожить тебя.

Ларк сжалась.

– Я не думаю тебя пугать, – продолжал он. – Я совсем не хочу тебя уничтожать. Просто не было бы никакого смысла рассказывать тебе о своих тайнах, если бы мне не были известны некоторые твои. Благодаря этому мы будем безопасны друг другу.

– Врач, который приходил ко мне… доктор Смит…

– Он никакой не врач. Это человек, которого я нанял поговорить с тобой. И естественно, именно я устроил так, чтобы вы с Джонни сидели рядом на концерте в канун Рождества. Я надеялся, что вы подружитесь. Я был очень терпелив до сегодняшнего дня.

– Какая польза, если ты меня выдашь?

– Ты хочешь освободиться от своего прошлого «я», а я хочу, чтобы Доминик был мне сыном. Вместе мы сможем добиться и того, и другого. Мы здесь не в шахматы играем, разменивая пешку на пешку, коня на коня. Мы одна команда. Я создал тебя заново. Я сделал тебя такой красивой, о чем тебе не доводилось даже мечтать. Теперь ты должна сделать кое-что для меня.