Текст книги "Опасности прекрасный лик"

Автор книги: Уинслоу Элиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

ГЛАВА 77

Джонни, как и обещал, встретил Ларк в аэропорту. Он был небрит, но вроде бы не пьян. Ларк удивилась, увидев его.

– Я бы могла взять и такси, – сказала она. – Но мне, конечно, приятно увидеть знакомое лицо.

– Дом хотел, чтобы я присмотрел за тобой, – сказал Джонни.

– А где он?

– Во Франции. Наверное, вы с ним разминулись.

– Он вылетел во Францию?

– Да. Хотя теперь он уже, вероятно, летит обратно.

Ларк почувствовала прилив счастья от того, что Дом отправился за ней.

– Мне так хочется принять горячую ванну и переодеться.

– Наряд у тебя еще тот, – согласился Джонни. – Дело лишь в том… – Он запнулся.

– В чем?

– Мне сегодня вечером кое-куда нужно сходить. Это важно. У меня назначена встреча. Но я обещал Дому, что не оставлю тебя одну. Ты будешь не очень против того, чтобы отправиться со мной?

Ларк была против, и даже очень. Ей ничего так не хотелось, как добраться до своей квартиры, сбросить с себя это драное сексуальное платье, отлежаться в горячей ванне, залезть в постель и поспать по меньшей мере часов двенадцать.

– Ты меня просто высади возле моего дома, – сказала она. – Со мной все будет в порядке. А Дому мы ничего не скажем.

– Я не могу так, – удрученно сказал Джонни. – Я ведь обещал ему. Но и встречу отменить я не могу. Это ненадолго.

– Дом ведет себя глупо.

– Я тут ничего не могу поделать. К тому же он, может быть, и прав.

Ларк вздохнула. Теперь, вернувшись в Лос-Анджелес, она ощутила себя в такой безопасности, что волнения Дома ее скорее раздражали, чем успокаивали.

– Можно мне сперва переодеться?

Джонни взглянул на часы.

– Я уже опаздываю. Надеюсь, это займет не более двадцати минут.

Клуб, куда Джонни отвез Ларк, находился в самом центре Лос-Анджелеса. Узкая лесенка вела низ, в большой зал, тесно уставленный столиками. Глаза у Ларк защипало от густого сигаретного дыма.

С потолка свисали огромные расшитые балдахины, стены были обиты сияющими золотыми, бордовыми и темно-зелеными тканями. Оркестр выводил мрачные мелодии на инструментах, которых Ларк никогда не слышала. Она оказалась здесь единственной женщиной.

Нет, не единственной, отметила Ларк, как только они уселись за столик углу. За сетчатой занавеской возле кухни стояла еще одна женщина. Она была под вуалью и чего-то ждала. Ее лишь чуть-чуть прикрывал наряд бордовых и золотых расцветок. Пока Ларк в восхищении смотрела на нее, музыка незаметно изменилась, свет притушили. Обольстительно медленно появилась танцовщица. На руках и на ногах у нее сверкали золотые браслеты. Вуаль соблазнительно скрывала ее, однако как только танцовщица начала двигаться и музыка стала более ритмичной, она стала кружиться, и от этого прозрачная накидка слетела. Улыбаясь, она плясала между столиками, ее большие груди вздымались, а бедра вибрировали так, что у Ларк перехватило дыхание.

Джонни еще раз заказал себе и Ларк «арак» – ливанский ликер, настоенный на анисе. Танцовщица, по-видимому, его не интересовала. Взгляд его непрестанно блуждал по столикам.

Танцовщица приблизилась – она танцевала от столика к столику, – смеющаяся, искрящаяся, соблазнительная. Зрелище было восхитительное. В конце концов и Джонни оказался завороженным ею. Танцовщица выхватила красный шифоновый шарф, который был заткнут у нее за пояс, и обмотала им голову Джонни на манер тюрбана, затем коснулась его руки. Ларк заметила, что она что-то сунула Джонни в ладонь. Дружески подмигнув Ларк, она двинулась дальше, звеня бесчисленными браслетами.

Джонни развернул клочок бумаги, казалось, совсем не замечая Ларк. Вид у него был напряженный и злой.

Ларк положила свою ладонь на его руку.

– У тебя все в порядке? – спросила она.

– Нет.

– А что такое?

– У меня неприятности.

– Может, я могу помочь?

Джонни деланно расхохотался.

– Вряд ли.

– Расскажи мне, в чем дело.

– Помнишь, много лет назад, в Лондоне, ты читала по моей руке? Ты сказала, что линия вины…

– Я просто дразнила тебя, – сказала Ларк. – Я не умею гадать по руке.

– Я повинен в своей жизни черт знает в чем, однако то, в чем я провинился на этот раз, страшнее всего. Мне тошно даже думать об этом.

Ларк положила ладонь на его руку.

– Мне тоже тошно думать о том, что наделала я. Расскажи мне, Джонни.

Он уставился в свой стакан.

– Вероятно, у меня есть незаконнорожденная дочь. Один человек пытается шантажировать меня ею.

– Ну и что тебе этот шантаж? Все поймут тебя относительно твоей дочери. Даже Эмми.

– Ну, в этом-то отношении она меня поймет. Но дело хуже.

– Насколько же хуже?

– Хуже не придумаешь.

Ларк невольно отвернулась.

– Наверное, мне лучше не знать.

– Конечно, лучше тебе не знать. Но нужно найти девушку и позаботиться о ней. Я говорю тебе об этом потому, что напуган до смерти. Если со мной что-то случится… А впрочем, что толку? – Он поднялся. – Мне надо кое с кем повидаться в задней комнате.

Он бросил клочок бумаги на столик и ушел. Ларк подняла записку. Там было нацарапано одно-единственное слово: «Файруза».

Усталая до изнеможения, Ларк заказала чашечку кофе, чтобы не заснуть. Прошло полчаса. Джонни не появлялся. Танцовщица вернулась, но на этот раз Ларк не ощутила прежнего очарования.

Танец завершился бурными, оглушительными аплодисментами мужчин, находившихся возле сцены.

К своему удивлению, Ларк внезапно увидела Дома, который стоял в дверях и осматривал столики. Что он-то тут делает? Увидев Ларк, Дом направился к ней широкими шагами.

– Где Джонни? – требовательно спросил он.

– У него там с кем-то встреча. А я думала, что ты еще во Франции!

– Как только я узнал, что ты уже здесь, то вылетел на «Конкорде». В твоей квартире по телефону никто не отвечал, а у себя дома я тебя не нашел. Моя горничная сказала, что Джонни поехал в этот чертов ночной клуб. Я молил Бога, чтобы он взял тебя с собой. Ну и заставила же ты меня побегать!

– Если бы ты только знал, как мне пришлось побегать.

Ларк почувствовала такое облегчение, увидев Дома, что недооценила его гнев.

– Пойдем отсюда, – сказал Дом.

Как раз показался Джонни. Братья остановились в нескольких шагах друг от друга.

– Как ты посмел оставить ее одну? – потребовал отчета Дом. – Я же просил тебя не упускать ее из виду ни на минуту. Ты же обещал!

Джонни отступил на шаг.

– А как ты узнал, что мы тут?

– Я приехал домой, и мне сказала Бенита.

– О Господи!

– Чтоб это было, черт возьми, в последний раз! – прорычал Дом. – Я говорю серьезно.

Схватив Ларк за запястье, Дом потащил ее на улицу к стоявшей там машине и отпер дверцу. Когда оба они сели, Дом процедил сквозь зубы:

– Какого черта Джонни поперся сюда?

– У него тут с кем-то была встреча, – в замешательстве повторила Ларк. – Важная. С чего это ты так на него набросился?

– Я с ума из-за тебя сходил весь этот уик-энд. Когда узнал, что ты возвращаешься домой, то попросил Джонни не упускать тебя из виду, а он этого не сделал.

– Да я в полной безопасности.

Дом не ответил. Он смотрел прямо перед собой.

– Отвези меня домой, – умоляюще попросила Ларк. – Это был самый длинный уик-энд в моей жизни.

– Да уж. Этот твой чертов уик-энд! – Дом завел мотор и направился к шоссе.

– Я тебя не просила лететь за мной.

– Мне стало ясно, что за всем этим кроется что-то сомнительное.

– То есть?

– А что, разве не так? Отчего же ты сбежала оттуда, если все в порядке?

– А кто сказал, что я сбежала?

– Ради Бога, будь со мной откровенна! Ты же бросила там все свои вещи! Ты даже ни с кем не попрощалась! Посмотри, что на тебе! Разумеется, ты сбежала.

– Я, кажется, немного испугалась Джастина Грума.

Дом напрягся.

– Понимаю.

– Не понимаешь ты, – сказала Ларк. – Ну зачем ты так себя ведешь?

– Как я себя веду? Мне известно лишь, что ты решила смотаться во Францию из-за какой-то идиотской прихоти, и тут я выясняю, что туда же поехал человек, про которого ты написала злобный сценарий. Я лечу во Францию, чтобы найти тебя, и узнаю, что ты уже исчезла. Благодаря тебе у меня был черт знает какой уик-энд. И что, черт побери, ты на себя нацепила?

– А это не твое дело, что я на себя нацепила! – выкрикнула Ларк. – У меня тоже был черт знает какой уик-энд! Когда я вернулась, то мне не нужно было ничего, кроме как забраться в ванну, а потом в постель, чтобы выспаться. А вместо этого ты берешь с Джонни обещание, что он с меня не спустит глаз, в результате чего я была вынуждена ехать на его проклятую встречу!

– И это все, что ты собираешься мне рассказать?

Наступила тишина. Дом поехал немного быстрее.

– Дом, – почти спокойно сказала Ларк, – ну в чем дело, действительно?

– Почему ты не говоришь мне, кто ты на самом деле? Чего ты боишься? Ты доверяешь мне не дальше своего очаровательного носика, а еще говоришь, что любишь меня. Зачем же обвинять меня в том, что я чертовски взбесился!

Ларк терзали сомнения.

– У меня сейчас все как в тумане, – сказала она. – Мне до боли хочется спать.

Дом подъехал к дому, где жила Ларк. Он нагнулся и открыл ей дверцу, но сам не вышел.

– Спокойной ночи, – резко сказал он.

Ларк вышла.

– Спокойной ночи.

Она быстро поднялась по лестнице к себе в квартиру, вошла в прихожую и нащупала выключатель. Света не было. Ларк это не понравилось, но тем не менее она пошла вперед.

Неожиданно в комнате вспыхнул свет. Ларк слегка вскрикнула, отступая назад, к входной двери. Чья-то рука вцепилась ей в запястье, оттащила от двери и пихнула обратно в гостиную.

В голову Ларк был нацелен пистолет.

Она никогда раньше не встречала этого человека. Он был небольшого роста, приземистый, со сломанным носом и мертвым взглядом. Как только она посмотрела на него, то сразу поняла, что его прислал Джастин Грум, чтобы убить ее.

Ларк закричала. Она кричала и кричала. Мужчина поднял пистолет и с размаху ударил Ларк по лицу, отчего она отлетела в сторону. Затем он снова прицелился в нее.

Ларк закрыла глаза. Когда раздался выстрел, она ничего не почувствовала. Ни боли, ни удара – ничего. Она открыла глаза. Человек медленно падал на колени, лицо его выражало удивление. Наконец он рухнул лицом на ковер. Спина его стала багровой от крови.

Ларк подняла глаза к двери. Там стоял Дом с пистолетом в руке. Она попыталась подняться, но ее слишком сильно трясло. Дом не подошел, чтобы помочь ей.

Собрав остатки сил, Ларк подползла к дивану и взобралась на него. Затем закрыла лицо руками.

– Этот человек хотел убить тебя, – сказал, тяжело дыша, Дом.

– Да, – прошептала она.

Дом глубоко вздохнул.

– Ну теперь-то ты мне расскажешь?

ГЛАВА 78

Дом ждал.

– Мне надо было рассказать раньше, – медленно начала Ларк, – но я слишком боялась.

– О чем рассказать?

– На самом деле меня зовут Пенелопа Хаутен.

Как только Ларк произнесла это имя, ее всю передернуло.

Дом смог только вытаращить на нее глаза.

Кто-то забарабанил в дверь.

– У вас там все в порядке?

Ни он, ни она не двинулись с места. Стук усилился.

– Эй, там?

Усилием воли Дом взял себя в руки, пошел к двери и чуть приоткрыл ее.

– Все в порядке, – сказал он двум соседям, стоявшим на лестнице. – Мы ждем полицию.

– Кто кричал?

Ларк подошла к Дому.

– Случайность. Извините, что побеспокоили.

С трудом от соседей удалось избавиться. Ларк снова села на диван. Дом встал перед ней. Он прокашлялся, как бы желая что-то сказать, но промолчал.

– Я видела, как Джастин Грум убил Вайолит, – продолжила наконец Ларк. – Он знает, что я видела это. Он пригрозил, что убьет меня, если я кому-нибудь расскажу об этом. Поэтому я никому не сказала. Вместо этого я убежала. Но он, должно быть, узнал, кто я на самом деле.

– Не понимаю, почему ты раньше не сказала мне, кто ты.

– Я хотела. Мне было так одиноко. Но я боялась довериться кому бы то ни было.

– А моей матери ты говорила?

– Она узнала меня и без моего признания.

– Но как?

Глаза Ларк наполнились слезами.

– Если бы такое случилось с тобой, – с болью проговорила она, – то я бы узнала тебя где угодно.

Дом покачал головой, не в силах вымолвить ни слова.

– Это правда, – прошептала Ларк.

Дом откашлялся.

– Это ты позвонила Эмми?

– Да.

– Неплохая идея, – медленно проговорил он. – А вот насчет сценария – не уверен.

– Я тоже.

Ларк дрожала. Теперь, когда ему известно, что она Пенни, будет ли он любить ее? Неужели это возможно? Ведь Пенни он не любил так, как любил, по его словам, Ларк. Ларк подняла голову и посмотрела на тело, которое лежало на полу гостиной.

– Что нам теперь делать?

– Позвонить в полицию. Если это уже не сделал кто-нибудь из соседей. Но нам лучше тоже позвонить.

Она кивнула. Дом подошел к телефону.

Он что-то говорил в трубку, но Ларк не слышала ни слова. Она все еще дрожала от перенесенного шока. Если Грум решился убить ее, то в конце концов он добьется своего. Как же у него сорвалось?

Дом протянул ей стакан.

– Выпей, – приказал он.

Это было виски. Спиртное обожгло Ларк горло, но дрожь унялась. Дом тоже выпил.

– Мне надо переодеться, – Ларк сообразила, что на ней до сих пор диковинный наряд Изабеллы.

– Да уж, лучше переодеться.

Ларк прошла в ванную комнату. Теперь, когда Дом знал, что она Пенни, она начала ощущать себя именно Пенни: простенькой девчонкой, потерявшей от него голову.

Она надела хлопчатобумажные брюки и тенниску. Когда вернулась в гостиную, Дом ходил там взад и вперед. Изнемогая от усталости, Ларк снова села.

– А ты не думаешь, что тебе следовало бы получше обезопасить себя от Джастина? – спросил Дом.

– Я думала, что мое лицо – моя защита. – И добавила тихо: – Если уж ты меня не узнал, то я и представить себе не могла, что узнает кто-то другой.

Дому хватило такта выразить смущение.

Кто-то требовательно постучал в дверь.

– Откройте! Полиция!

Дом подошел к двери, чтобы открыть. Ларк, застыв, оставалась сидеть на диване, набираясь храбрости, чтобы достойно встретить тяжкое испытание, которое готовил ей полицейский допрос.

ГЛАВА 79

Через неделю после своего возвращения в Нью-Йорк Грум назначил встречу Мигелю. Они встретились в маленьком итальянском ресторанчике в северной части Вест-Сайда, где Грум мог быть уверен, что все останется в тайне. Мигель ждал его в баре.

Их проводили к столику. Только после появления закусок (фаршированный краб для конгрессмена, ничего для Мигеля) Джастин Грум разразился наболевшим.

– Ваш человек подвел нас.

– Мне это известно.

– Я думал, что вы попробуете еще раз.

Мигель уставился в стол, медленно качая головой.

– Боюсь, что сейчас нам надо попытаться решить собственные дела. У нас нет ни людей, ни желания заниматься этим вашим делом.

Грум попробовал кусочек краба. Блюдо оказалось превосходным. Он не был обескуражен. По опыту Грум знал, что купить можно всякого – за свою цену.

– Сколько вы хотите?

Мигель виновато развел руками.

– Мы не хотим подвергаться риску. – Он вежливо откашлялся. – Недавно до нашего сведения было доведено, что вы помогли финансировать фильм Уитфилда.

– Ах, вот оно что, – пожал плечами Джастин. – Это ерунда.

– Нет, не ерунда.

– Чушь. Хотите сто тысяч?

Мигель поднял обе руки, как бы прося прощения этим жестом. Официант принес им главные блюда: цыпленка под соусом из белого вина для Мигеля и ломтики сырой говядины под соусом для Джастина.

– Режиссер этого фильма – мой друг, – пояснил Джастин. – Я его знаю. Из фильма ничего не выйдет. Он идет более трех часов! Все от него будут шарахаться.

– Мы не разделяем вашей уверенности. Мы пытаемся приобрести негативы этого фильма, но пока что нам этого сделать не удалось. Мы старались убедить мистера Уитфилда, что в его же интересах отдать их нам. Мы не хотим, чтобы фильм вышел на экраны. – Он снова откашлялся. – Мы с сожалением узнали о вашей причастности к съемкам.

– Я политик, – холодно улыбнулся Джастин. – Я делаю все, что в моих силах, чтобы мои избиратели были довольны. Сейчас возня вокруг экологии играет большую роль.

– Я понимаю. Мы не обижаемся, уверяю вас. Однако этот фильм вызовет большое сочувствие. У нас и так достаточно проблем с поддержанием интереса к нашей работе в банковских и деловых кругах.

– Я бы не стал волноваться на этот счет. Раз речь идет о деньгах, банковские и деловые круги не позволят, чтобы индейские слезы помешали их делать.

– Я не так в этом уверен. Мы вступили в новую эпоху, и в Соединенных Штатах люди испытывают новые чувства.

– Что вам надо? Я могу достать для вас практически все.

Расправившись с основным блюдом, Джастин заказал сыр по-итальянски.

– Я очень люблю кино, – сказал Мигель. – И я люблю Калифорнию. Думаю съездить туда на несколько дней.

Грум ждал, глаза его сузились.

– Я планирую попасть на премьеру фильма.

– Понимаю. – Грум покусывал кусочек крекера. Мозг его лихорадочно работал. Несомненно, на премьере будет и Пенни-Ларк. Может, что-то из этого выйдет.

– Сбор от премьеры пойдет индейцам, которые живут в наших тропических лесах, – продолжал Мигель. – Тысяча долларов за билет. Премьера состоится в доме брата режиссера.

– Ага, в особняке Дома? Я и не знал.

Дело оборачивалось как нельзя лучше.

– Мы намерены попросить Джонни Уитфилда направить приглашения для меня и моих друзей.

– Но это же профессиональный просмотр, – подчеркнул Грум. – Вообще не для публики.

– Тем не менее мне кажется, что в данном конкретном случае мистер Уитфилд позаботится об этих приглашениях.

Грум неприятно улыбнулся.

– Интересно, чем же вы одурманили Джонни, что так уверены, что он пригласит вас?

Мигель улыбнулся в ответ, ничего не ответив.

Грум намазал сыр на крекер.

– Девушка будет там тоже.

– О, вот как.

– Вполне возможно, что вам будет полезна заложница, – предположил Джастин.

– И она может быть случайно убита во время переговоров о передаче негативов. Мы не уйдем, пока нам не отдадут все до последней катушки.

– Гм.

Мужчины посмотрели друг на друга настороженно, но понимающе.

– А вы там тоже будете? – спросил Мигель.

– Да, я уверен, что, как основной инвестор фильма, смогу получить приглашение. – И добавил, обращаясь главным образом к себе: – Плохо же им придется, если они не пригласят меня.

ГЛАВА 80

Спустя несколько дней Джонни вышел из монтажной после очередной отчаянной стычки с Роджером Гриджио, отвечающим за монтаж фильма, и направился в офис Дома. Меньше чем через час ему предстояло встретиться с Мигелем, и Джонни представлял из себя клубок нервов и решимости. Он словно впервые видел все знакомые лица в АПГ, улыбку секретарши, тяжелый взгляд Дома, поскольку был уверен, что видит их в последний раз.

– У меня назначена встреча, – сказал он Дому, – и я не знаю, вернусь ли я с нее.

Дом равнодушно посмотрел на него. Раньше Джонни никогда не сообщал ему о своих делах, так чего же начинать теперь? Но Джонни не мог не сделать этого: ему хотелось попрощаться. Он закурил, зная, что Дом не терпит, когда курят у него в кабинете, но преодолеть себя не смог.

– Дом, извини, что тогда вечером я оставил Ларк одну на несколько минут. Я действительно ушел ненадолго.

Дом промолчал.

Джонни затянулся.

– Я не мог не уйти.

– В таком случае научись, черт побери, управлять своей жизнью. С кем ты должен был встретиться, с кем-то, кому продул в казино, а он требовал вернуть должок?

Джонни покачал головой.

– Помнишь, как кто-то забрался в фильмохранилище? Эти бразильцы полны решимости не допустить выхода «Пылающего леса» на экран.

– И ты пошел обсуждать этот вопрос в занюханный клуб, где исполняют «танец живота»?

Джонни ничего не ответил. Да Дом и не ждал ответа. Джонни приводил его в бешенство, Дом его ненавидел. Джонни никогда представить себе даже не мог, как мало любит его Дом.

– Но, в любом случае, ты обеспечишь выход фильма на экран? – спросил Джонни.

Холодные глаза Дома сверкнули.

– После всех неприятностей и затрат, связанных с этим фильмом, он выйдет на экран, в этом, черт побери ты можешь быть уверен.

– Я только это и хотел узнать. – Джонни снова затянулся. – И еще, если со мной что-нибудь случится, сделай для меня одну вещь. У меня есть незаконнорожденная дочь, у которой масса неприятностей. Я хочу, чтобы ты о ней позаботился.

– Иисусе Христе!

– Мне о ней известно лишь то, что зовут ее Файруза, а дядю ее зовут Мигель Гарсия-и-Рейес. Она из Бразилии.

– Ты спятил! С какой стати мне лезть в это дело?

– Потому что ей необходима наша помощь.

– «Наша» помощь? Мне нет до нее никакого дела.

– Но если что-нибудь случится со мной…

– А с тобой должно что-то случиться?

– Я не уверен.

– И что же ты хочешь от меня? – саркастически произнес Дом. – Чтобы я нашел ей мужа?

– Заткнись, ты! – резко оборвал его Джонни, вскочил и начал ходить по комнате взад и вперед. – Не смей! Не можешь разве понять?

– Ни черта мне не понятно, – сказал Дом. – Ты никогда не говоришь со мной по душам, и никогда не говорил. Все, что я знаю о тебе, – это лишь твои уловки, чтобы выманивать деньги, злоупотребляя моим доверием. Ты вечно ставишь под удар свою работу, мою работу, саму компанию, а затем приводишь мне какие-то неубедительные оправдания. Поэтому я вот что тебе скажу. Ты закончил свой фильм «Пылающий лес». Ты практически погубил его своими тратами, своими склоками с Жаннет, своими пьянками. Теперь идет монтаж. Ты понимаешь, что фильм, который длится более трех часов, нигде показывать не станут. Ты просто невыносим. Я только что разговаривал с Роджером, и он полон решимости завтра отправить ленту под нож режиссера монтажа. Когда мы получим контрольную копию, то не станем даже показывать ее тебе. Окончательный отбор проведем мы с Роджером. Я не хочу, чтобы ты участвовал даже в подготовке рекламы фильма. Тебя и близко не подпустят к тому, чтобы заниматься продажей и продвижением фильма на рынке. Я планирую премьеру на первое июня, и я выдержу эту дату. Пока ты крутишься тут, фильм так и не будет завершен. Поэтому ты уволен.

– Это не имеет значения, – безнадежным голосом сказал Джонни.

Он поискал глазами пепельницу, не нашел ее и швырнул окурок в корзину для бумаг, которая стояла возле Дома. Дом переворошил бумаги, вытащил горящий окурок и затушил его о стенку корзины. Джонни раздраженно наблюдал за ним. Затем сказал:

– Если со мной что-нибудь случится…

Дом поднял левую бровь.

– Ты опять за свое. «Если со мной что-нибудь случится…» Да что с тобой должно случиться?

– Не знаю.

– Это ведь не имеет никакого отношения к Джастину, не так ли? – спросил Дом. – Его предложение о финансировании фильма всегда казалось мне несколько странным. В таком случае мы с ним сами разберемся.

– Нет, дело вовсе не в Джастине.

– Финансовые трудности?

– Они у меня постоянно.

Дом нетерпеливо вздохнул.

Внезапно Джонни сказал:

– Ты всегда был бессердечной сволочью, но в последние недели ты превратился вообще в кусок льда. Я не верю, что все это из-за «Пылающего леса». Из-за одного этого фильма твоя паршивая компания не лопнет.

Дом встал, выпрямился и застыл. Вся ненависть, которую он испытывал к Груму после того, как узнал, что тот сотворил с Пенни, выплеснулась наружу.

– Ты прав, – произнес он с тихим бешенством. – Мне плевать на твой «Пылающий лес». Я тебе скажу, что меня волнует. Меня волнует то, что ты в течение всех этих лет знал, что Пенелопа Хаутен не убивала Вайолит, а ты помалкивал и даже слова не сказал в ее защиту. Я понимаю, что ты трус, но я не знал, что ты к тому же еще и подонок. Только подонки покрывают убийц.

Джонни отступил назад, пораженный этой вспышкой.

– Ты допустил, чтобы девушка страдала в больнице одна, без помощи и поддержки, – все громче говорил Дом. – Ты допустил, чтобы она убежала. Ты допустил, чтобы все мы – включая маму– поверили, что Пенни совершила убийство. А тебе всего-то и нужно было сказать: «Это сделала не она. Это сделал Джастин». Мне тошно думать об этом, Джонни. В прямом смысле слова тошно.

Джонни прочистил горло.

– Откуда ты знаешь?

– А ты что, газет не читал?

– Это всего лишь домыслы. Газеты могут соврать.

– Убирайся! – Дом повернулся к Джонни спиной.

– Ты говорил с Пенни? – спросил Джонни.

– Да.

– Где она?

– Ты, должно быть, спятил, если решил, что я скажу тебе.

– Я не скажу Джастину.

– Да я тебе ни за что на свете не поверю, – горько сказал Дом. – Почему ты не сказал Эмми, что все в статьях, от слова до слова, – правда? Что ты видел, что убийство было совершено именно так? Почему же не сделал ни малейшей попытки помочь Пенни?

Джонни молчал.

– Наверное, платой за это и были деньги, которые он выложил на производство «Пылающего леса», – произнес Дом побелевшими губами.

– Нет! Как ты мог так подумать?! – Джонни повернулся и ушел. Его трясло.

На улице низкое небо повисло какой-то сырой тяжестью, но Джонни быстро шел к автостоянке, не ощущая ничего, кроме охватившего его странного оцепенения. Вот оно, думал он, конец всему.

Мигель ждал в своей машине, безобидном на вид «форд-эскорте». Он жестом пригласил Джонни в салон.

Джонни сел, и они поехали.

– Куда мы?

– Просто покатаемся, – любезно ответил Мигель: – Мне надо поговорить с вами. Хочу дать вам еще один шанс.

Джонни смотрел прямо перед собой.

– Негативов фильма нет, где вы сказали, и не было. Нам не нравится, когда нас обманывают.

– Делайте что хотите, но моего фильма вам не видать, – в отчаянии сказал Джонни. – Его выпустят по плану, и идите вы к черту со всеми вашими делами! – Он заговорил со все возрастающей страстью: Ну, расскажите им о Файрузе! Давайте, расскажите всем! Вы ведь это собираетесь сделать, не так ли? Валяйте, я жду!

Солнце било им прямо в лицо. Мигель опустил солнцезащитный щиток.

– Ну… ну же, – примирительно сказал он, – не надо волноваться. У нас есть иные возможности для достижения своей цели.

Джонни не был готов к невозмутимой реакции Мигеля.

– Нам стало известно, что негатив находится в доме вашего брата.

– Откуда вы узнали?

– У нас есть свои источники. Мы также знаем, что фильм скоро будет показан.

– Меня снова отстранили от производства фильма. Я больше не имею к нему никакого отношения.

Если негатив завтра отправится в монтажную, то больше его в особняке Дома не будет. Значит, и беспокоиться о том, что его украдут, не приходится.

– Но тем не менее вы должны знать, когда состоится премьера, да? – поинтересовался Мигель.

– Первого июня.

– Понятно. – Мигель внимательно посмотрел на Джонни, слегка склонив голову, как бы оценивая его. – Вы на ней будете?

Джонни покачал головой.

– Я уеду как можно дальше. Они искромсали мой фильм.

– Но, возможно, его сделают более зрелищным, – утешил его Мигель. – Так вы не пойдете на премьеру?

Джонни покачал головой.

– Жаль. А вы никак не можете помешать его выходу на экран?

– Нет.

– И вы, разумеется, не желаете, чтобы в Голливуде узнали о Файрузе.

Джонни смотрел прямо перед собой.

– Если вы достанете приглашения на премьеру, тогда, возможно, отпадет нужда рассказывать о Файрузе.

– Что?

– Конечно, это вполне возможно.

– Почему вам так хочется пойти на премьеру? Это же благотворительный показ?

– Возможно, фильм не так уж и плох, как нам говорили. Нам бы хотелось как можно скорее посмотреть его, чтобы знать, где мы оказались не на высоте с точки зрения наших отношений с общественностью.

– Ладно, – медленно сказал Джонни. – Пожалуй, я смогу это устроить.

Мигель подъехал к тротуару и остановил машину.

– Я был уверен, что мы все можем решить по-дружески. Я только сожалею, что вас там не будет. – Он тепло улыбнулся Джонни. – Еще один вопрос: как зовут подружку вашего брата?

– Ларк Чандлер.

– А она будет на премьере?

– Вероятно. Она теперь фактически живет у брата.

– Мне жаль, что вы не придете на премьеру, но заверяю вас, что ваша тайна останется между нами, если вы достанете приглашения.

Джонни настороженно посмотрел на него.

– Это остановка автобуса, – заметил Мигель. – У вас есть деньги на билет?

– Да.

Мигель протянул руку. Немного ошеломленный, Джонни пожал ее, затем вышел и захлопнул дверцу автомобиля.

– До свидания, – сказал Мигель.

Джонни смотрел, как уезжала машина. Как странно, подумал он, что из-за четырех приглашений на премьеру для Мигеля он нервничает больше, чем из-за возможности разглашения его тайны о Файрузе.