Текст книги "Опасности прекрасный лик"

Автор книги: Уинслоу Элиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

ГЛАВА 32

– Давайте сначала пройдемся по офису, – сказал Джек. – Я познакомлю вас с некоторыми из ваших коллег. У нас здесь довольно неформальные отношения.

Отдел первичной подготовки сценариев, где Ларк должна была работать, возглавляла полногрудая женщина с длинными волосами по имени Нелли. У нее были раскатистый голос и очки с толстыми стеклами. После того как Джек оставил Ларк с ней наедине, уже через несколько минут девушке стало здесь уютно. Прошло не очень много времени, и Ларк почувствовала, что они подружились. В кабинетах компании все действительно было неформально, но все эти небрежные «привет» и дружеские рукопожатия происходили в атмосфере напряженной и эффективной работы.

Двое других сотрудников в кабинетах первого этажа занимались тем же, что предстояло делать Ларк. Маргарет и Роб работали не на полную ставку. Она была подающим надежды и растущим комиком, он – актером. Все трое быстро стали друзьями. Они прозвали ее «Выдумщицей» и подшучивали над тем, как напряженно она работает. Иногда после работы они вместе ходили в бар или в кино. Приятно было снова заиметь друзей своего возраста. В кабинете Ларк не было окон. Маргарет и Роб приклеивали на стенах своих клетушек фотографии родственников и забавные плакаты, чтобы хоть как-то оживить рабочее помещение. Но стены кабинета Ларка оставались голыми, как и в день, когда она впервые пришла туда. Коллеги пытались убедить ее принести фотографии своих близких.

– Они все умерли. Кому захочется, чтобы на стенах были фотографии умерших людей?

– Тогда повесь плакат.

– Пустая трата денег.

– А что, если мы пришлем тебе открытку? Ее-то ты повесишь?

– Зависит от того, понравится ли она мне, – рассмеялась Ларк.

С самого начала Ларк полюбила свою работу, ей нравилось читать сценарии, даже плохие, а таких было множество. От нее не требовалось приходить в офис раньше девяти тридцати, но обычно она работала допоздна и оставалась в офисе по меньшей мере до шести тридцати. Иногда сценарий так захватывал, что Ларк брала его домой. Не единожды Нелли отпускала в ее адрес какой-нибудь комплимент, о чем Ларк доходили слухи с «верхних этажей», как они их называли.

Так серьезно воспринимала никем не утвержденные черновики, пожалуй, только Ларк. Каждый она внимательно прочитывала, отмечала в памяти их положительные моменты и слабые места, явившиеся причиной того, что их отвергли.

Она любила свою работу, это так, но еще больше она была рада, что это отвлекает ее от мыслей о прошлом, о Сьюзан, о необычайной встрече с Джонни. Самым привлекательным было то, что работа давала возможность сосредоточить внимание на чем-то ином, нежели на непрекращающейся тоске по Дому. Хотя она и слышала, и читала о том, что время лечит почти все, время никак не могло смягчить остроты чувства, которое она по-прежнему испытывала к нему. Встреча с его братом только усилила это. Она знала, что больше никогда не увидит Дома, но когда оказывалась в своей квартире в полном одиночестве, один лишь он присутствовал в ее мыслях. Где он в этот самый момент? Спит ли он? Что на нем надето? О чем думает? Временами абсолютно неожиданно перед ней возникало его лицо, и ей приходилось прибегать ко всем оставшимся еще внутренним силам, чтобы превозмочь эту страсть – такую острую, что перехватывало дыхание.

Нет, она ничего не имела против того, чтобы оставаться в конторе допоздна.

Карл по-прежнему был в Лондоне ее ближайшим другом и советчиком. Он интересовался буквально всем в ее жизни, настаивал на том, чтобы она сходила к психотерапевту. Не только с тем, чтобы облегчить адаптацию к новому лицу, но и снять последствия изнасилования. Но Ларк отказывалась.

– Я никому не доверяю, – твердо заявила она. – Я совсем не хочу сказать, что не доверяю тебе. Тебе я говорю больше, чем могла сказать кому бы то ни было. Но еще большим я не могу поделиться ни с тобой, ни с кем другим. Та жизнь закончилась. Девочка умерла.

Карл покачал головой.

– Девочка не умерла, – тихо промолвил он. – Ты сама это обнаружишь, когда потребуется найти ее.

– Ее никогда не найдут, – торжественно пообещала Ларк. Потом она намеренно сменила тему, и лицо ее осветилось дружеской улыбкой. – Кстати, а когда будет завершено мое образование?

Карл по-прежнему регулярно приглашал ее на спектакли, поощрял, чтение газет и помогал разобраться в политической ситуации. Вопрос удивил его.

– Надеюсь, и мое собственное образование никогда не закончится, как и твое. В этом-то и состоит беда американцев. Они полагают, что с образованием покончено, если получен диплом.

– Но ведь ты же не думаешь на самом деле, что я буду знать все? Хотя я уже начинаю чувствовать, что знаю все.

– Всегда найдется, чему поучиться.

– Откуда у меня возникло чувство, что ты готовишь меня к чему-то? Может быть, ты обнаружил, что я – пропавшая много лет назад принцесса, которая в конце концов должна вернуться в свою страну, к своему народу?

Он улыбнулся ей.

– В некотором роде так.

– Все-таки ты готовишь меня к чему-то?

– Позже ты оглянешься назад и скажешь, что я готовил тебя, – сказал он, и голос его был печален. – Но запомни одно: я делал это и ради тебя самой же.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – пожаловалась она.

– Я говорю о том, что ты в высшей степени особенная женщина с огромным неиспользованным потенциалом. Мне больно видеть человека, потерянного в этом мире. Слишком много у нас деревенщины. Да-а. Мне не хочется, чтобы ты была потеряна.

– Хорошо… Спасибо. – В порыве благодарности она добавила: – Трудно даже припомнить все, чем я тебе обязана. Действительно, иногда мне думается, что мы в каком-то смысле родственники.

– Я рад этому. Давай на время забудем, что ты хоть чем-то мне обязана.

Ларк работала уже три месяца, когда ей попался сценарий, захвативший ее как никакой другой. Назывался он «Пурпурная осень», и речь в нем шла о том, как самоубийство отца сказалось на жизни семьи. При чтении у нее появлялись слезы на глазах, а иногда она вслух смеялась. Его необходимо было переписывать, но он произвел на Ларк такое впечатление, что она рекомендовала его к повторному чтению.

Описав сюжет, она закончила свой отчет словами: «Пурпурная осень» является одной из тех редких работ, которые развлекательны, информативны и эмоционально насыщены в самой оптимальной пропорции. В сценарии присутствует юмор, и в то же время он глубоко трогателен. Он также актуален, поскольку самоубийства, особенно среди глав семей, стали в последние годы, к сожалению, нередким явлением. Разумеется, сценарий необходимо переписать, несколько переиначив сюжет, но я настоятельно рекомендую провести его повторное чтение: телевизионный фильм, снятый на его основе, будет иметь огромный успех.

На основании ее рекомендации Нелли направила рукопись наверх на повторное чтение, хотя сама не испытывала по этому поводу особых надежд. Несколькими неделями позже она остановилась у кабинета Ларк.

– Мистер Кавендиш желает видеть вас, – озадаченно сказала она. – Это наш вице-президент.

– А по какому поводу он желает меня видеть?

– Не знаю. Его кабинет на самом верху. Секретарь проводит вас к нему.

Первой мыслью Ларк было, что кто-то обнаружил то, что она что-нибудь исказила в своей оценке сценария. Ее ввели в кабинет мистера Кавендиша. Он сидел за широким столом и жестом указал ей на кресло.

– Вы, должно быть, Ларк Чандлер, – произнес он, глядя на нее, уперевшись ладонями в подбородок. – Как странно, что мы никогда не встречались.

– Мы работаем на разных этажах, – заметила Ларк, промолчав при этом о том, что рабочие контакты между служащими первого этажа и занимающими четвертый этаж руководителями практически исключены.

– Нас несколько удивил ваш восторженный отчет по «Пурпурной осени», – сказал он, заглядывая в лежавший перед ним сценарий. – Очень редко можно обнаружить что-либо в непринятой рукописи.

– Я тоже была удивлена.

– Как вы и предлагали, мы провели повторное чтение, и выводы совпадают с вашими. Интересно, много ли людей заметили бы таящиеся в этом сценарии возможности.

– О, я полагаю, это заметили бы многие, – ответила Ларк. – По его структуре, по диалогам видно, что работа сделана очень профессионально. Если его несколько переделать…

– Именно к этому я и подвожу разговор, – прервал ее мистер Кавендиш. – Мы хотим предоставить вам возможность самой заняться переписыванием «Пурпурной осени». Поскольку ваша оценка сценария столь положительна, нам кажется, вам будет понятно, как это сделать.

Ларк была ошарашена.

– Я бы с радостью взялась за это, – быстро сказала она. – У меня действительно есть относительно сценария кое-какие идеи.

– Вы же сами писательница, не так ли? Джек говорил, что у вас есть в запасе один-два сценария.

Да как могла в голову Джека даже прийти такая мысль?! Ларк быстро пришла в себя и ответила:

– Да, есть.

Она теперь будет сидеть всю ночь напролет и писать сценарий.

– Для этой работы вам потребуется компьютер с текстовой редактурой. Я поговорил с Эндрю о временном переводе вас в кабинет по соседству с моей приемной. Там вы сможете пользоваться компьютером. В него заложена программа по подготовке сценариев, и вам будет легче работать. На каком компьютере вы работаете дома?

– У меня нет компьютера.

Он был поражен.

– Но вы же сказали, что писательница! Вы хоть знаете, как работать на компьютере?

Ларк очень не хотелось говорить, что не знает. Она кивнула, потом дополнила свой кивок словами:

– Какое-то время я работала с компьютером. Я буду работать допоздна и все вспомню.

– Очень хорошо. Мой секретарь Энн устроит вас там. А вот и ваше дитя. – Он вручил ей сценарий. – Мы с нетерпением будем ждать завершения вашей работы над ним. Удачи!

Энн провела ее в соседний кабинет. Там было пусто, если не считать небольшого монитора и клавиатуры на одном из столов. На соседнем столе находился принтер.

– Вот здесь он включается, – объяснила Энн. – А вот программы, которыми вы можете пользоваться. Вам ведь потребуется программа «Сценарий-I», не так ли? Вот она. Мы можем ее сразу и включить. Вот так. А здесь инструкции, если вам потребуется что-то уточнить. – Она взглянула на часы. – Если у вас появятся какие-то вопросы, то я буду здесь до шести.

– Спасибо, – сказала Ларк, усаживаясь перед черно-зеленым экраном.

Все произошло так быстро, что она с трудом могла в это поверить. Ведь научиться пользоваться этой машиной будет не очень трудно, правда? Она выглядит совсем как пишущая машинка. Не то чтобы она умела хорошо печатать, но по крайней мере основное ей было известно.

Ларк взяла инструкцию и приступила к работе.

ГЛАВА 33

Целых полтора сырых и холодных весенних месяца Ларк писала и переписывала «Пурпурную осень». Ей нравилось работать над сценарием. Первый черновик она показала Джеку, чья сдержанная похвала привела ее в восторг. Работа была завершена к концу мая, и Ларк с нетерпением ожидала, когда начнутся съемки.

Когда она спросила Джека, почему все это тянется так долго, он рассмеялся.

– Иногда это тянется годами. Нельзя исключать, что фильм вообще никогда не снимут. Мой вам совет – заняться еще одним сценарием.

– Я уже просила другой сценарий, но мистер Кавендиш говорит, он хочет подождать и посмотреть, что выйдет из «Пурпурной осени».

– Напишите свой собственный.

– Собственный? А кстати, что заставило вас сказать ему, что я пишу сценарии? Я вам такого никогда не говорила:

– Если вы посещали школу киноискусства, вы должны были проходить курс сценарного мастерства.

– Ох, и верно.

– Во всяком случае вам следует подумать о письменной разработке какой-то темы для сценария. Нам всегда очень нужны новаторские вещи.

– Правда? – Мозг ее лихорадочно заработал: не слишком ли рано предложить что-нибудь о Груме?

Конечно, рано, ведь это же Лондон. Какое им дело до какого-то захудалого конгрессмена от штата Нью-Йорк?

– Я подумаю, – сказала она, поднимая глаза.

Джек смотрел на нее, серый цвет его глаз стал почти серебряным под лучами освещающих кабинет ламп дневного света. За эти пять месяцев, что Ларк работала в компании «Стаффорд продакшнз», они стали близкими друзьями. Его сдержанность действовала на нее как-то ободряюще. Но только сейчас она заметила за этой сдержанностью страсть, и это ее озадачило.

Ларк встала.

– Мне нужно возвращаться к работе.

Он посмотрел на часы.

– Уже почти семь часов вечера. – В голосе его звучало удивление. – Не пора ли заканчивать?

– Хотелось бы покончить еще с парочкой вещей.

– Может быть, вместо этого я приглашу вас поужинать? – предложил Джек, тоже вставая.

Ларк колебалась. Они иногда обедали вместе, но ужин – это нечто другое. Когда он помогал надеть ей жакет и слегка притронулся к руке, как будто сильный разряд прошел через все ее тело. Осторожней!

Если Джек и почувствовал, как она вздрогнула, то не подал виду. Они взяли такси и поехали в индийский ресторан в Найтсбридж. Непостижимая сдержанность Джека за ужином снова успокоила ее. Но после; когда Джек провожал ее домой, Ларк снова вся напряглась. В конце концов Джек остановился посреди тротуара и повернулся, чтобы посмотреть на нее.

– В чем дело? – спросила она, тоже останавливаясь.

– Я собирался задать вам тот же вопрос.

Он взял обе ее руки в свои ладони и, когда она попыталась освободиться, просто покрепче сжал их.

– Посмотрите вокруг, – мягко сказал он. – Мы находимся на Кенсингтон-Хай-стрит. Мимо нас проходят тысячи людей. Я ваш друг, не чужой человек. А теперь скажите мне, чего вы боитесь?

Сигналили машины. Мимо проехал высокий двухэтажный автобус. Толпы пешеходов проталкивались мимо них, раздраженные тем, что на тротуаре образовалось препятствие. Долгие английские сумерки еще не успели перейти в ночь.

Ларк жалко улыбнулась Джеку.

– Я не боюсь.

– Это хорошо. – Его серебристые глаза спокойно смотрели на нее. Потому что сейчас я собираюсь поцеловать вас.

Ларк вздрогнула.

– Но…

– Просто поцеловать. – Он чуть улыбнулся ей. – Мы все еще здесь, на улице, среди людей. Если вас подводят нервы, то все, что вам надо сделать, – это просто закричать.

Руки его крепко держали ее руки, а лицо склонилось к ее лицу. Ничего плохого не могло произойти с ней на улице. Кроме того, лицо у Джека было таким добрым. А что она сможет почувствовать, если он ее поцелует?

Поцелуй был таким кратким, что Ларк вряд ли даже успела ощутить его. Прежде чем она поняла, что ее поцеловали, они уже снова шли вперед, на этот раз взявшись за руки.

Все испытанное Ларк напряжение снова нахлынуло на нее, когда до ее дома оставался всего один квартал. Но Джек ничего не сказал о том, чтобы подняться наверх.

– Спокойной ночи, Ларк.

– Спасибо, – сказала она, – за ужин.

Он засмеялся, слегка коснувшись волос на ее затылке. Она отвела глаза и открыла входную дверь. Он дождался, пока она скрылась в доме. Никто из них не сказал о поцелуе ни слова.

«Пурпурная осень» наконец была запущена в производство. Съемки заняли три месяца, еще месяц ушел на послесъемочную работу, а в сентябре фильм был пущен в эфир. Отклики на него были разочаровывающими, и почти сразу же о фильме забыли.

Для Ларк это было крушением.

– Не расстраивайтесь, – посоветовал ей Джек. – На каждый успех приходится миллион неудач. Никто и не думает вас в этом винить.

Но сама Ларк не могла не винить себя.

– Сценарист из меня не вышел, – горько посетовала она Карлу.

– Беда ваша в том, что ты слишком хороша. В сценарии, который ты мне показывала, были тонкости, утраченные в процессе съемки. В каком-то смысле у тебя слишком богатое воображение, и слишком многое ты воспринимаешь как само собой разумеющееся. Попытайся думать, как думает обычный человек.

– Я и есть обычный человек.

Глаза его были непроницаемы, но добры.

– Нет, Ларк, ты очень, очень особенный человек. Не только для меня, но еще и для множества других людей.

– Ну ладно, спасибо, – ответила она, все еще чувствуя себя подавленно. – Не понимаю, что я еще делаю в «Стаффорд продакшнз». Я такая неудачница, что и не знаю, смогу ли я еще что-нибудь сделать.

– Ерунда, – сказал он. – Кто говорит, что ты неудачница? Одного проекта, такого, как этот, совсем недостаточно, чтобы судить о чьем-либо успехе или неудаче. Сейчас ты должна двигаться вперед. Найди еще один проект и работай над ним. Помни, что за спиной у тебя большой опыт, и надо его использовать в литературном творчестве.

Ларк приободрилась.

– Я поделюсь с тобой одной своей давней идеей, которая очень подойдет для компании «Стаффорд». Я собиралась поговорить с тобой об этом после громкого успеха «Пурпурной осени», которого я так ждала. – Она засмеялась над собственными словами. – Но, может быть, этим все равно стоит заняться.

– Расскажи.

Они сидели в его гостиной ранним сентябрьским вечером и пили чай. «Чай» был одной из самых симпатичных английских традиций, с которыми столкнулась Ларк. Каждый день она ждала наступления времени чая с предвкушением чего-то приятного. Она научилась, как надо ополаскивать чайник кипящей водой, прежде чем класть туда заварку, как надо наливать в чашку сначала молоко и только потом чай.

Высокие окна были раскрыты для мягкого сентябрьского воздуха. Она вдыхала аромат свежескошенной травы, спелых яблок и теплого чая и чувствовала себя совершенно как дома. Уже больше года Ларк жила в Англии, и значительную часть этого времени она провела в огромном загородном доме Карла. Сейчас она чувствовала себя здесь почти так же, как в своей собственной квартире.

– Дело, значит, обстоит так. – Она выпрямилась в кресле с высокой спинкой. – В прошлое Рождество я познакомилась с режиссером, который пытался получить деньги на съемки фильма о фотомодели Марии Бентон. Его замысел состоял в том, чтобы написать на основе ее биографии сценарий и снять художественный фильм. Но из того, что он рассказывал, выходило, что этот сюжет больше подходит для телевизионной пьесы на документальной основе. В нем было как раз необходимое сочетание блестящего и отвратительного.

– Мария Бентон. Я слышал о ней.

– Несомненно. Она была достаточно известна, чтобы множество людей слышали о ней, но в то же время не являлась очень уж значительной фигурой, и фильм о ее жизни не явится каким-то крупным разоблачением. Все в этой жизни было довольно мрачно.

– Да, я понимаю. А кто этот режиссер, с которым ты познакомилась?

– Его имя Джонни Уитфилд. Ты слышал о нем?

Карл улыбнулся.

– Да почти все о нем слышали. И что ты о нем думаешь?

Ларк усмехнулась.

– Несмотря на всю свою славу, на самом деле он человек ужасно мягкий и хрупкий. У меня возникло чувство, что ему действительно надо помочь с работой.

– Тогда почему бы не связаться с ним? – Карл налил им еще чаю. – Если его фильмы еще способны продаваться, ты можешь оказаться для него самым лучшим продюсером.

ГЛАВА 34

Несколькими днями позже Ларк достала визитную карточку Джонни. В это время в Пасифик-Палисейдс должно быть восемь часов утра.

Надо ли звонить? Может ли Дом узнать ее голос? Ей приходилось слышать, что по записи голоса человека его можно опознать так же, как и по отпечаткам пальцев. Если будет слышно, что он узнал ее по голосу, всегда можно будет повесить трубку.

Собравшись с духом, Ларк набрала номер.

– Алло?

Тони. Конечно. К этому времени они уже должны были пожениться.

– Я пытаюсь связаться с Джонни Уитфилдом, – сказала Ларк своим самым лучшим британским выговором. – Как я понимаю, он больше не живет по этому адресу, но вы, может быть, будете настолько любезны, что сообщите мне его новый номер телефона. Я звоню из Лондона, из компании «Стаффорд продакшнз».

– Минутку. – Тони прикрыла трубку рукой, но Ларк слышала, как она спросила: – Где у нас записан номер Джонни?

Она услышала приглушенный голос где-то рядом и поняла, что это голос Дома. Ларк закрыла глаза, чувствуя, что у нее кружится голова. Голос Дома.

Через минуту она опять услышала голос Тони:

– Алло? Я нашла его… секундочку. – И сообщила Ларк новый телефон Джонни.

– Огромное спасибо, – ответила Ларк и поспешно повесила трубку. Сердце ее бешено билось. Ей необходим был этот небольшой перерыв. Потом она снова потянулась к телефону. Чтобы двигаться дальше, ей была необходима концепция фильма, которую продумал Джонни.

Ей был необходим Джонни. Но на ее звонок ответил автоответчик.

– Здравствуйте, это автоответчик Джонни Уитфилда. После гудка передайте свое сообщение. Б-и-и-п.

Она быстро заговорила:

– Джонни, это Ларк Чандлер. Мы познакомились почти год назад, прошлым Рождеством. Я хочу переговорить с вами о том фильме, деньги для съемки которого, вы мне сказали, вы пытались получить здесь, в Лондоне. Это фильм о Марии Бентон. Сейчас я работаю в компании «Стаффорд продакшнз», и мне кажется, что к вашему фильму может быть проявлен интерес, если вы еще не решили его судьбу иначе. Позвоните мне.

На следующий день Джек пригласил ее на ужин в «Савой», и она поведала ему о своем плане. Джек поддержал ее стремление, но посоветовал не слишком полагаться на Джонни Уитфилда.

– Он пьяница и амбициозный транжира. Но в отношении фильмов вопросов нет: все его фильмы прекрасны.

Ларк покачала вино в своем бокале. Она явственно ощущала, что в мыслях у Джека присутствует нечто большее, чем просто работа.

– Ларк…

Она подняла глаза.

– Да?

– Я хочу, чтобы после ужина мы пошли ко мне.

Она задержала дыхание.

– Нет.

– Я позвоню в компанию.

– Нет.

– Я все прекрасно понимаю, – сказал он тихо. – Ты влюблена в кого-то другого. Ты думаешь, что никогда не сможешь относиться ко мне так, как относишься к этому человеку. Он так сильно обидел тебя, что ты не можешь себя заставить довериться другому. Карл рассказал мне довольно много, чтобы я смог понять. – Он смотрел серьезно. – Я все-таки хочу, чтобы мы пошли ко мне.

Это было довольно странно, но Ларк не так уж неохотно отнеслась к этому предложению, как она думала. Воспоминание о последнем мимолетном поцелуе посреди улицы сохранилось. Это правда, она никогда никого не сможет любить так, как любит Дома, но разве это значит, что она останется безразличной к другим мужчинам?

Квартира Джека, находившаяся совсем рядом с Парламентской площадью, была большой и просторной. Ее высокие окна выходили на Вестминстерское аббатство и здание парламента. Пока они добирались туда, пошел дождь, и по стеклам стучали крупные капли, Ларк стояла и смотрела в окно, она нервничала.

Джек подошел и, встав сзади, обнял ее за талию.

– Хочешь поговорить? – прошептал он.

Она покачала головой.

– Ты очень красивая женщина. Я обожаю длинные волосы. – Он поцеловал их. – Я обожаю голубые глаза. – Он повернул Ларк и поцеловал ее веки.

Она стояла неподвижно. Ей было любопытно, но ощущала она себя какой-то полуживой.

Его губы двинулись вдоль ее щеки к губам. Язык нежно приоткрыл их. Ларк почувствовала, как вся напряглась.

Джек отодвинулся. Он смеялся.

– Ну-ну, моя дорогая, так не пойдет.

– Я безнадежна, Джек. Правда. Не знаю, что и делать.

Он обнял Ларк и подвел к дивану.

– Это чепуха. Когда занимаешься любовью, не надо ничего делать. Просто наслаждайся.

– Я не могу, – прошептала она.

Он снова засмеялся.

– Ты, конечно же, можешь… и хочешь.

Они сели. Джек положил ее себе на колени и поцеловал ее в голову сбоку.

– Тебе надо делать только одно, – прошептал он. – Не думать ни о чем. Только чувствуй… Ты чувствуешь это?

Он поцеловал ее ухо.

– Да.

Он погладил ее шею.

– Ты чувствуешь это?

Она кивнула.

– Вот и все, что тебе надо делать. Только чувствовать. А это ты чувствуешь?

Он провел пальцами вдоль ее носа.

Она улыбнулась.

– А это?

Он провел такую же линию вокруг ее рта.

Он поцеловал ее, и на этот раз она ощутила его, и по ней пробежала волна возбуждения.

– Вот так хорошо, девочка, – прошептал Джек и расстегнул ее блузку.

Ларк почувствовала, как в ней нарастает желание. Боязнь, что в любой момент ее охватит холодное безразличие, уменьшалась с каждой лаской. Ее тело реагировало на прикосновение Джека, хотя душа ее и была закрыта на замок.

Дождь все сильнее стучал по окну. Звук этот успокаивал. Под влиянием нежной чувственности Джека Ларк погрузилась в царство физического наслаждения. Он снял с нее блузку, потом стянул юбку, расстегнул ей бюстгальтер и продолжал ласкать ее тело, играть с ним.

Он положил ее на диван. Моргнув, Ларк открыла глаза и увидела, как он раздевается и достает из кармана презерватив. Потом он снова подошел к ней и прошептал:

– Все в порядке?

Она кивнула. Она приняла его с тихим вздохом. На какое-то мгновение ей показалось, что она тонет.

– Моя девочка, – нежно сказал Джек, – моя храбрая девочка. А это ты чувствуешь?

Он снова легко провел пальцем вдоль ее носа.

Ларк улыбнулась, расслабляясь. Ей было хорошо лежать вот так в объятиях мужчины. Она ощутила всю чудесность такого союза, идеального единения мужчины и женщины. Когда его движения стали интенсивнее, она робко провела пальцами по его спине. Она наслаждалась ощущением его ритма и позволила этому чувству полностью захватить себя. Это оказалось легче, чем она ожидала. И в самом деле, ничего не надо было делать. Чувства ее нарастали.

– Ларк… – выдохнул Джек.

Через минуту движения его стали медленнее. Покрытый потом, он крепко сжимал ее.

– Все хорошо, моя девочка?

Она кивнула, глядя ему в глаза и улыбаясь.

– Да, сейчас все хорошо.

Но ночью ей снился Дом. Они стояли у озера и пожимали на прощанье руки. Потом они отвернулись друг от друга, отошли на несколько метров, снова одновременно повернулись и бросились друг другу в объятия, прижимаясь так, что их никогда бы не удалось расцепить.

Ларк проснулась, сердце ее колотилось, лицо было мокрым от слез. Джек лежал, повернувшись к ней спиной, и она посмотрела на него с недоумением.

Интересно, подумала она, будет ли она нести в себе любовь к другому мужчине до самой могилы? Сможет ли когда-нибудь возникнуть нечто большее? Конечно, в конце концов это уйдет. Или, может быть, ему на смену придет что-нибудь еще?

Однако сердцем она знала, что при мысли о Доме ее всегда будут охватывать сильные и болезненные чувства. Может быть, она никогда его больше не увидит, но он стал частью ее и будет оставаться таковой всю оставшуюся ей жизнь.