Текст книги "Моя прекрасная убийца [Сборник]"

Автор книги: Тобиас Уэллс

Соавторы: Дафна Дюморье,Хансйорг Мартин,Уильям Гарнер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

7

По дороге домой Джаггер включил в машине радио. Диктор как раз читал сводку последних известий: «Самолет авиакомпании ВОАС, следовавший по маршруту Лондон – Монреаль, неожиданно исчез. Связь с ним потеряна». Дальше говорилось о политическом кризисе в Африке, но Джаггер уже не слушал.

Он подрулил к газетному киоску и купил свежую газету. На первой полосе было сообщение о пропавшем самолете.

Джаггеру понадобилось целых десять секунд, чтобы понять – речь идет о том самом самолете, которым он должен был лететь. В списке пассажиров, опубликованном тут же, он обнаружил свою фамилию. Прочитанные в середине статьи три абзаца уверили его, что дело, в которое он впутался, еще серьезнее, чем можно было предположить.

«Служба безопасности полетов сообщила нам, что поддерживала постоянную связь с «боингом». Потом связь внезапно прервалась. Самолет находился в этот момент над самой серединой Атлантического океана. Погодные условия были просто прекрасными. Поэтому исключено попадание машины в зону какого-либо смерча или урагана.

Представитель компании ВОАС заверил нас, что техническое состояние машины было безупречным. Экипаж составляли опытные пилоты.

Наш вопрос о том, не было ли внезапное исчезновение самолета следствием взрыва на борту, остался без ответа. Канадский эксперт, мистер Эллертон Тови, придерживается мнения, что причиной катастрофы стала бомба. Он, однако, добавил, что это лишь его версия и следует подождать результатов официального расследования».

Джаггер несколько раз перечитал сообщение, сидя в машине. Наконец, закурил сигарету и попытался собраться с мыслями.

– Ну, хорошо, – сказал он себе. – Сам заварил кашу, самому и расхлебывать. Собрался поиграть в «сыщики-разбойники» шутки ради, а эти люди все приняли уж больно всерьез. Не останавливаются ни перед чем. Готовы взорвать целый самолет и отправить на дно океана семьдесят или восемьдесят человек, только бы устранить меня со своей дороги. И при этом я не имею ни малейшего понятия – почему.

Джаггер сделал глубокую затяжку и продолжил сеанс самокритики. Скоро они узнают, что покушение на него не удалось. Достаточно им будет найти труп в Хан-гер-хаусе, и охота начнется снова.

И не только на него одного. Теперь он втянул в это дело и девушку. Он не думал, что сейчас за ним следят, но решил не рисковать и больше не ездить к Максу.

За помощью к своим старым друзьям он обратиться не мог. Официально он уже не был секретным агентом. К тому же, там никто и не поверит во всю эту историю с кассетами и пеплом. Нет, он остался в полном одиночестве. Но кто знает, надолго ли.

Джаггер сердито выбросил сигарету в окно, завел мотор и поехал домой. Долго там оставаться было нельзя. Тот, кто забрал все бумаги Силидж-Бинна, сможет найти в них и его адрес.

Когда Джаггер поднялся на верхний этаж своего дома, тот впервые показался ему слишком пустынным и даже опасным.

Он быстро стал собирать в чемодан вещи, одновременно прикидывая, что ему надо сделать в первую очередь.

Тут раздался звонок.

Он подошел к окну и осторожно выглянул на улицу. И вздохнул с некоторым облегчением – перед домом стояла полицейская машина. Спустился открыть.

На крыльце стояли двое. Один – высокий, широкоплечий. На нем был хорошо сшитый костюм и твердая шляпа. Другой – помоложе, в легком плаще, с плоским лицом и глазами, похожими на стеклянные шарики.

Высокий предъявил свое служебное удостоверение.

– Добрый день, сэр. Вы – мистер Джаггер? Мистер Майкл Джаггер?

– Да, – ответил Джаггер. – Это я. Разрешите?

Он взял удостоверение в руки и внимательно изучил. Несомненно, документ был подлинным. Он вернул его мужчине. Тот улыбнулся.

– Верно действуете, сэр, – сказал он. – Моя фамилия Тримбл. Старший инспектор. А это мой помощник Кад-бюри.

Мужчина помоложе кивнул. В его глазах явственно читалось: ну-ну, посмотрим, какие фокусы ты выкинешь еще, и посмеемся до упаду. При этом, судя по его виду, он вовсе не принадлежал к числу любителей весело посмеяться.

Но Джаггер не стал особенно его рассматривать, вежливо пригласил полицейских в дом.

Они вошли, машинально вытерев ноги о коврик, хотя на улице было совершенно сухо.

– Чем могу быть полезен? – спросил Джаггер.

– Мы хотели бы навести некоторые справки, – сказал высокий. – Быть может, вы способны нам помочь.

– Давайте поднимемся наверх, – предложил Джаггер. – Я живу на верхнем этаже.

Они вошли в гостиную, залитую солнцем. Кадбюри несколько приотстал. Он быстро заглянул на кухню, потом – в ванную, приоткрыл дверь в спальню, бросил выразительный взгляд на Тримбла и едва заметно покачал головой.

Джаггер любезно улыбался, наблюдая за его перемещениями.

– Пока вы мне особенно не мешаете, – сказал он, – но если намерены обыскивать мое жилище, показали бы для начала ордер на обыск.

– В этом не будет необходимости, сэр, – ответил высокий. – Вы здесь живете один?

– Совершенно один, – подтвердил Джаггер. – Но прежде чем отвечать на ваши дальнейшие вопросы, я хотел бы знать, в чем, собственно, дело?

– Ну хорошо, сэр, – сказал высокий. – Мы верно информированы, что вы сегодня собирались лететь в Канаду?

Джаггер так и обмер. Ему сразу все стало ясно.

– Да, – ответил он, помолчав. – Собирался.

– И не полетели?

– Как видите. Не полетел.

– Нов аэропорту были?

После недолгой паузы Джаггер ответил:

– Да.

– И даже вошли в самолет?

– Я… Да.

– У вас был с собой багаж?

– Один чемодан

– Ага. А вы не могли бы показать нам ваш чемодан?

Джаггер указал на чемодан, который только что начал укладывать. Но мужчина покачал головой.

– Нет, сэр, тут вы, видно, ошибаетесь. Эти вещи в чемодане еще не полежали. На них нет складок.

В комнате воцарилось молчание. Слышно было, как шумно дышит мистер Кадбюри.

Высокий кашлянул, как бы извиняясь, и поглядел на Джаггера.

– Вы, наверное, уже знаете, сэр, что самолет, которым вы собирались лететь, упал в океан. Вам очень повезло, что вас не оказалось на борту.

Мы установили, что вы сегодня утром сдали в багаж чемодан. И только потом вдруг решили, что не полетите. У нас есть несколько вопросов. Что было в чемодане? И каким образом вы сумели незаметно покинуть самолет?

Джаггер облизнул пересохшие губы. Он ощутил, как из глубин души поднимается страх.

– Понимаю вас, – кивнул он. – Надеюсь, что вы поверите моим объяснениям.

Высокий кивнул.

– Мы постараемся. Пройдемте с нами.

Кадбюри пересек комнату и по-кошачьи ловко схватил со стола кобуру с пистолетом. Дока, подумал Джаггер. Глаз наметанный. А кобура у него была что надо. Очень удобная и совсем незаметная под мышкой.

Кадбюри молча протянул оружие Тримблу. Тот понюхал ствол и вернул Кадбюри. Джаггеру показалось, что во взгляде у Тримбла мелькнуло торжество, но тот не сказал ни слова. Кадбюри открыл дверь на лестницу.

Они стали спускаться. Кадбюри шел последним. Перед тем как выйти на улицу, Тримбл обернулся к Джаггеру.

– Вы никому не хотите оставить записку?

– Нет. Никому.

Кадбюри взял Джаггера за локоть и сжал его руку, будто тисками. Они открыли дверь и пошли к машине.

Кадбюри сел за руль. Джаггер и высокий так удобно устроились на заднем сиденье, что можно было бы даже поболтать о том, о сем, но Тримбл что-то не был настроен. Ехали в полном молчании.

Они проехали мост и должны были, по прикидкам Джаггера, свернуть к востоку, в направлении Вестминстера, но машина по-прежнему ехала прямо по Боуфорт-стрит.

Значит, повезут в аэропорт, подумал Джаггер. Но они неожиданно свернули в Кенсингтонский парк. Джаггер вспомнил, что у секретной службы объекты тоже разбросаны по всему городу. Но поскольку заведение, где он работал прежде, предпочитало обходиться по возможности собственными силами, Джаггер даже не ведал, где находятся в городе управления полиции.

Пока ехали, он прикидывал, не открыть ли спутникам кое-что из своего прошлого, пока не начались серьезные неприятности. Потом вспомнил, что его шеф инструктировал подчиненных – в случае крайней необходимости делать свои признания как можно более высоким чинам полиции. Поэтому решил повременить и сказал только:

– Вы очень скоро нашли меня.

Он заметил, как полицейские быстро переглянулись – с помощью зеркала заднего вида. Они, наверное, тоже прикидывали, не начать ли свои расспросы прямо сейчас, и пришли к выводу, что хуже, по крайней мере, не будет. Высокий ответил:

– Верно. Может, вы пока расскажете нам в подробностях, что делали сегодня утром? И с кем. Вы ведь были не один?

Джаггер нахмурил лоб. Они уже второй раз пытаются выведать, не работает ли он с кем-то вместе. Смущало не только это. Ему пришло в голову, что секретной службой, равно как и полицейскими, всегда неукоснительно соблюдалось еще одно правило.

– А вы ничего не забыли? – осведомился он, игнорируя вопросы Тримбла.

– Забыли? – переспросил удивленно тот. – Что вы имеете в виду?

– Забыли, что я вовсе не обязан давать вам какие-либо ответы. И даже могу отказаться следовать за вами, если вы не предъявите мне официальное обвинение.

Машина в это время свернула с Бейсуотер-роуд налево. Потом сделала поворот направо. Джаггер уже представления не имел, куда его везут.

Высокий улыбнулся.

– Еще успеете, сэр. Всему свое время.

Джаггер начал злиться.

– Что значит – всему свое время? Я тоже кое-что смыслю в такого родах делах… Вам, наверное, неизвестно, кто я…

– Известно. Ты просто преступная тварь, которую мы раздавим, если захотим, – вдруг сказал Кадбюри, не поворачиваясь. – Наступим и раздавим каблуком.

– А подчиненному своему порекомендуйте сменить тон, – посоветовал Тримблу Джаггер.

Машина снова повернула налево, на какую-то серую улицу с отвратительными пятиэтажными домами. Некоторые из них как раз сносили. Ревели бульдозеры. На развалинах копошились рабочие.

Джаггер выглянул в окно.

– Послушайте, а куда вы меня привезли?

Тут ему в ребра уперлось что-то твердое.

– Поостыньте-ка, приятель, – сказал высокий все так же дружелюбно. И тут Джаггер вспомнил… В аэропорту… К стойке его приглашал какой-то высокий брюнет…

– Это не просто кусок металла. И глушитель у него великолепный… При таком шуме ни одна душа вокруг не услышит.

Оружие снова уперлось ему в бок, и Тримбл сказал тихо:

– Сейчас открывайте дверцу и выходите. Сразу шагайте в этот дом. Наш друг мистер Кадбюри откроет вам и расстелет ковровую дорожку.

Кадбюри открыл грязную дверь дома, с которой уже облезла краска. Джаггер, поколебавшись, вошел.

Кадбюри захлопнул за ними дверь и вдруг приблизился вплотную.

– Ты, сволочь, сейчас увидишь, кто тут подчиненный, а кто начальник, – сказал он и неожиданно ударил Джаггера кулаком в лицо. – Посмотрим, у кого голова крепче.

– Оставь это! – прикрикнул на него высокий. – Понял? Прекрати!

Он подтолкнул Джаггера пистолетом.

– Давайте, поднимайтесь, и без глупостей.

Все трое стали подниматься по грязной вонючей лестнице. Наконец, Кадбюри открыл дверь на втором этаже.

Три кресла и поцарапанный стол составляли всю обстановку комнаты. На столе стояли наполовину опорожненная бутылка с молоком, давно прокисшим, и проигрыватель с несколькими пластинками рядом. На подоконнике помещался телефон.

Высокий подтолкнул Джаггера к одному из кресел и оперся на спинку. Спинка у кресла была высокой, а подлокотники порядком истерлись. Кадбюри снял плащ, прислонился к стене и принялся ковырять в носу. Остекленевшие его глаза не выражали ничего, кроме ожидания.

– Вначале мы думали, что вы – просто любитель приключений, который хочет заработать чемодан денег, – начал высокий. – Но если б это было так, вы лежали бы сейчас на дне Атлантики. А потому выкладывайте правду. Мы внимательно слушаем.

Джаггер с трудом унял дрожь в руках и в коленях. Вновь накатило то хорошо знакомое ощущение кошмара, которое он, как ему казалось, забыл насовсем.

– Можете брать меня с потрохами, – ответил он. Дрожь никак не унималась, и шутка вышла невеселой.

Кадбюри подошел к нему, облизывая губы.

Жалко, что сразу же придется драться, устало подумал Джаггер. Вскочил и, пригнувшись, ушел от удара под рукой Кадбюри, молниеносно сделал шаг вперед, ему за спину, и наотмашь рубанул тыльной стороной ладони по незащищенному затылку.

Кадбюри, как мешок, рухнул на пол, зацепив стол… Бутылка с прокисшим молоком перевернулась и облила его брюки.

Джаггер загляделся на стекающую со стола простоквашу и на какую-то долю секунды забыл о Тримбле. А когда вспомнил, было уже поздно. Он только успел краем глаза заметить взмах руки, и тут же что-то тяжелое и твердое ударило его в висок. Боль была невыносимой. Перед глазами поплыли цветные круги. И все поглотила тьма.

8

Когда Джаггер пришел в себя, он не сразу открыл глаза. Ему вовсе не хотелось созерцать грязные тюремные стены и лампочку без абажура, заливающую ярким светом всю камеру. Кроме того, охраннику, наблюдающему в глазок, вовсе ни к чему видеть, что заключенный пришел в себя и готов к дальнейшим допросам.

Не двигаясь, Джаггер прислушался к собственным ощущениям. Тело, вроде, не болело. Невыносимо болела только половина головы. Он попытался вспомнить, что с ним такое произошло, но от этого мысленного усилия ему стало дурно и голова закружилась.

Он повернулся, чтобы свеситься с твердого своего ложа, на случай, если будет тошнить, и вдруг обнаружил, что он вовсе не в лондонской тюрьме, а по-прежнему в том же проклятом доме где-то в Паддингтоне, всего в нескольких десятках метров от нормальной человеческой жизни. Он лежал в маленькой спальне с одним окном, стены которой были оклеены ужасными розовыми обоями. На полу лежал грязный дешевый ковер.

Джаггера по-прежнему мутило, так что обнаруженный в углу цветастый ночной горшок оказался очень кстати.

Потом он снова лег и попытался собраться с мыслями.

Неведомый враг нашел его с поразительной скоростью. Джаггеру не давал покоя один весьма неприятный момент: вопросы, которые задавал ему псевдоинспектор, с таким же успехом мог бы задать и настоящий полицейский.

И если полиция еще не обнаружила, что он счастливо избежал гибели, то достаточно анонимного звонка, чтобы вся машина полицейского сыска пришла в движение.

Правда, сейчас такого звонка опасаться не приходилось У его противников, похоже, были иные планы. Они полагали, будто Джаггер располагает какой-то информацией, добыть которую им хотелось любой ценой. Но что они хотели знать? Он понятия не имел. Ему было известно лишь то, о чем ему рассказал Силидж-Бинн. Но даже если Силидж-Бинн и не принадлежал к числу его врагов, он, видимо, был тесно с ними связан.

После того как Джаггера вырвало, он почувствовал себя лучше. Осторожно вытащил из кармана брюк носовой платок и обнаружил в нем маленькую стеклянную ампулу, подобранную в Хангер-хаусе.

Взял ее в руку и внимательно рассмотрел. В ней находилось какое-то темное вещество в виде порошка, подобное содержимому кассеты, которую ему показывал Силидж-Бинн. Джаггер почему-то подумал, что Тримбл и его сообщник ни за что не должны найти эту ампулку.

Он оглядел комнату. Можно было, конечно, где-нибудь ее спрятать. Но если удастся бежать отсюда, она здесь так и останется. Он подумал даже, не проглотить ли ее, но пока размышлял, оказалось уже поздно. В замке повернулся ключ. Ему едва хватило времени сунуть ампулу под подушку. Вошел Тримбл.

Он держал в руке автоматический пистолет, направленный прямо в живот Джаггеру. Большой глушитель, похожий на толстую сардельку, был почти таким же длинным, как ствол.

– Встать! – приказал он.

Джаггер поднялся. Пошатнулся, но все-таки удержался на ногах. Нет, удовольствия от созерцания его слабости этому типу он не доставит.

– Идите вперед, – сказал Тримбл.

Один за другим они прошли по коридору, по двум лестницам и, наконец, оказались в той же комнате, куда Джаггера приводили в прошлый раз.

Кадбюри сидел в кресле у окна. Руки его свисали по сторонам. Судя по его виду, чувствовал он себя еще хуже, чем Джаггер. Заметив Джаггера, он тяжело поднялся и подошел к нему вплотную.

Тримбл сделал предостерегающий знак.

– Погоди, до тебя еще дело дойдет, – сказал он.

Джаггер сел в кресло, на которое указал ему Тримбл.

И снова почувствовал, как в нем поднимается страх и дурнота. Он старался сохранять самообладание. Сейчас он досадовал на себя, что так рано пустил в ход кулаки. А ведь ему постоянно внушали, что хороший агент – это терпение, терпение и еще раз терпение.

Мудрые наставники не учли одного: если человек уже однажды пережил все, что только способна изобрести человеческая жестокость, никакое терпение его не спасет. Просто он заранее будет знать, что второй раз не вынесет всего этого и сразу же ответит на удар ударом – в надежде либо прорваться и уйти, либо быть убитым на месте, но только не терпеть все муки.

О сопротивлении не могло быть и речи. Едва Джаггер сел в кресло, Тримбл шнуром от занавесок привязал его к спинке. При этом он обошелся одной рукой, продолжая держать во второй пистолет – видно, имел навык. Джаггер попытался было глубоко вдохнуть, чтобы расширить грудную клетку, а потом выдохнуть, чтобы путы ослабли, но Тримбл знал свое дело. Он затянул шнур так, что тот глубоко врезался в тело.

Потом Тримбл передал пистолет Кадбюри и привязал Джаггера к креслу с руками и ногами, будто Одиссея к мачте. С той лишь разницей, что пения сирен здесь ожидать не приходилось.

Кадбюри положил «люгер» на стол, выбрал пластинку и поставил на проигрыватель. Громкость вывернул до максимума. От оглушительного рока, казалось, лопнут барабанные перепонки.

Музыка для пыток, подумал Джаггер. Кричи, сколько угодно – все без толку. Прохожие, если и услышат, решат, что развлекаются подростки.

Тримбл отошел в сторону и с интересом смотрел, как Кадбюри достал большой пинцет, отогнул лацкан пиджака и вытащил иглу. Аккуратно зажал ее пинцетом. Потом опустился перед Джаггером на колени, взял указательный палец его правой руки.

С мужеством отчаяния Джаггер пошутил:

– Ногти слишком коротко не стригите и лаком не покрывайте.

Тримбл проговорил:

– Мы даем вам еще один шанс…

Но Кадбюри не имел никакого желания ждать. Одним быстрым движением он загнал Джаггеру иглу под ноготь. Боль была невыносимой. На лбу у Джаггера выступили крупные капли пота. Он задышал тяжело и часто. Дурнота подступила снова. Он изо всех сил прикусил нижнюю губу и все же не смог сдержать стона. Кадбюри удовлетворенно вздохнул и выдернул иглу.

В следующий миг он уже лежал на спине. Над ним, сжав кулаки, стоял Тримбл, красный от злости.

– Ты, идиот! – рявкнул он. – Я же велел тебе подождать!

Кадбюри поднялся на ноги, стиснул зубы и с ненавистью поглядел на Джаггера.

– Ну хорошо. Будем считать это чем-то вроде аванса, – сказал Тримбл. Пододвинул свое кресло ближе и сел рядом с пленником. – Кто вы? С кем работаете? Насколько информированы? Что собираются предпринять ваши люди?

Джаггер облизнул пересохшие губы.

– Кто я – вы знаете, – ответил он. – И знаете, на кого я работаю.

Кадбюри снова вонзил иглу.

Тримбл с некоторым отвращением подождал, пока Джаггер снова придет в себя.

На глазах у того выступили слезы, из прокушенной губы текла кровь.

Джаггер был просто потрясен – до чего же все повторяется. Будто по одному и тому же сценарию. Еще раз я выдержу, подумал он, но в следующий – расскажу все. И в следующий раз скажу себе то же самое. И в следующий, и в следующий… Пока они не уволокут меня бесчувственного в ту же комнату-камеру. Я приду в себя – и все начнется сначала.

Десять минут спустя они утащили его в розовую комнату. Тримбл держал под мышками, а Кадбюри– за ноги. На секунду открыв глаза, Джаггер заметил некоторое разочарование на физиономии Кадбюри.

Когда Джаггер пришел в сознание, была уже ночь. На улице светили фонари. Проезжали редкие машины.

Он лежал на кровати и смотрел в потолок. Правая рука болела, ее жгло и дергало. Голова гудела.

Он полежал еще немного и усилием воли заставил себя подняться. Подошел к окну – там была прочная решетка.

На цыпочках подкрался к двери, по дороге споткнулся о выступающую половицу и чуть не упал.

Массивная старомодная дверь была заперта. Он приложил к ней ухо и долго прислушивался. Стояла полная тишина. Тем не менее у него было чувство, будто за дверью кто-то дежурит. Опыт научил его доверять таким чувствам.

Возвращаясь к кровати, он во второй раз запнулся о выступающую половицу. Нагнулся и оглядел толстую доску, которая начиналась у стены и шла до середины комнаты. Край ее выступал над полом больше чем на сантиметр. Джаггер, пытаясь поднять половицу, схватил ее правой рукой и чуть было не завопил от боли. Проклиная собственную глупость, сунул изувеченный палец в рот.

Попробовал поднять левой рукой, сам еще не понимая, зачем. Просто хотел заглянуть под доску. Все это время он напряженно прислушивался к каждому звуку в доме.

Приподнял, наконец, половицу и пошарил под ней левой рукой, но не нащупал ничего, кроме песка и кусочков засохшего раствора. Между полом комнаты и потолком нижнего этажа было достаточно большое расстояние.

Не вставая с корточек, Джаггер осмотрел ковер. Дешевейший, заскорузлый от грязи, он все-таки придавал комнате мало-мальски жилой вид. Ковер был из синтетики, с прорезиненной основой. Джаггер свернул его в рулон и отпустил… Ковер полежал несколько секунд, а потом медленно развернулся сам по себе. Края слегка шлепнули по полу.

На цыпочках Джаггер подошел к двери, прислушался и вернулся на прежнее место. Ему пришлось поднять еще три половицы, пока он не убедился, что сможет заползти под них. Было, конечно, тесновато, но – получалось. Он выбрался, положил доски на свои места, вдавил гвозди в отверстия, откуда они немного вылезли, снова поднял и опять вдавил гвозди, несколько раз повторил всю процедуру. Дырки от гвоздей стали настолько широкими, что доски вынимались совершенно свободно.

Теперь Джаггер занялся ковром. Точно примерил, где его положить, свернув в рулон, чтобы тот, развернувшись, лег на прежнее место. В самый последний миг вспомнил про стеклянную ампулу. Достал ее из-под подушки, сунул в карман и втиснулся в свой тайник. Как он и рассчитывал, доски хорошо опустились на место. Вскоре он услышал над собой шорох – это развернулся ковер, прикрыв половицы.

Оставалось ждать. Было жарко и душно. Скоро заболели сведенные плечи.

Джаггер понятия не имел, сколько пролежал так. Вдруг услышал, как в замке поворачивается ключ. Он еле-еле разобрал, что это за звук, слушая сквозь доски и ковер. Все его мышцы сразу напряглись.

Несколько секунд было тихо, потом раздался дикий топот по коридору и по лестнице. Джаггер даже услышал, как человек в спешке споткнулся и чуть не упал. Где-то этажом ниже хлопнула дверь.

Он еле поднял половицы. Это не составило бы особого труда, если б не ковер. Наконец, он выбрался и размял мышцы. Тело настолько затекло, что первые несколько секунд он едва мог двигаться.

После кромешной темноты под полом в комнате казалось светло, как днем. Дверь была распахнута настежь.

Благодаря бога за то, что обул сегодня туфли с резиновыми подошвами, Джаггер стал спускаться по лестнице. Он старался ступать бесшумно. Лестница, правда, скрипнула пару раз, но Кадбюри так громко беседовал по телефону, что не услышал. Дверь была не закрыта. В коридор падала полоска света.

Кадбюри крикнул в телефонную трубку: «Я тебе говорю, этот тип сбежал!» Его собеседник что-то ответил. Кадбюри снова крикнул: «Да смотрел, смотрел. Везде смотрел!» Невидимый собеседник, похоже, сделал какое-то распоряжение, а потом дал отбой. Кадбюри сердито поглядел на трубку у себя в руке и положил ее. Обернулся и увидел Джаггера.

Секунду он смотрел, ничего не в силах понять, а затем правая рука его дернулась к кобуре под мышкой.

Но Джаггер оказался быстрее. Он круто развернул Кадбюри и что было сил ударил кулаком в солнечное сплетение.

Кадбюри будто переломился пополам. Пистолет у него вылетел, описал в воздухе дугу и грохнулся на стол между 'Пластинками.

Следующий жестокий удар отбросил Кадбюри к стене. Стукнувшись об нее головой и спиной, он стал сползать на пол, и в это мгновение Джаггер наотмашь рубанул ребром ладони по его горлу. Он хотел убить Кадбюри, но в самый последний миг придержал руку. Злость постепенно проходила, он начинал размышлять здраво.

Взял со стола пистолет Кадбюри и сунул в карман. Склонился над бесчувственным телом, ощупал его. Нашел собственное оружие, сунул в свою наплечную кобуру и пристроил ее на место. Затем подскочил к двери, выключил свет и бросился вниз по лестнице.

И вовремя. Подойдя к двери на улицу, он услышал, что на крыльцо кто-то поднимается, а неподалеку стоит машина с работающим мотором.

Джаггер поколебался, затем метнулся к черному ходу. Задняя дверь была заперта, но ключ торчал в замке. Он выскочил наружу, в объятия теплой ночи, и в ту же секунду услышал, как открывается дверь парадного.

Джаггер быстро огляделся. Он был сейчас в маленьком садике, окруженном высокой стеной. Но сразу нашел калитку, запертую на засов. Секунда – и он будет на улице. И в тот же миг раздался треск и звон над его головой – это распахнулось окно. У самых ног разлетелся на куски кирпич. Прячась за гаражом от очередных метательных снарядов, он выбежал на улицу. Вдогонку услышал голос Тримбла:

– Ну, теперь берегитесь полиции, Джаггер. Настоящей полиции!

В этом голосе звучала нешуточная угроза.

Джаггер свернул в подворотню и прижался к стене, и тут вдруг увидел, что из-за угла выезжает такси. Он бросился наперерез, остановил машину и прыгнул на заднее сиденье.

Не оборачиваясь, таксист спросил:

– Куда едем, командир?

Джаггер хотел было назвать адрес, но вдруг раздумал. И в самом деле – вдруг странным поведением пассажира Майкла Джаггера в аэропорту уже заинтересовалась настоящая полиция. Может, она тоже охотится за ним. Значит, путь домой закрыт. К Максу тоже идти нельзя. Требовалось действовать молниеносно.

– Мне, конечно, все равно, командир, – снова подал голос водитель, – но вы, может, решите, куда мы все-таки поедем.

– Простите, – ответил Джаггер. – Я как раз вспоминаю, где мы с ней договорились встретиться. Вспомнил. На станции «Ливерпуль-стрит».

Водитель повернул на восток. Он только недоверчиво взглянул на Джаггера в зеркало и сказал:

– Если вы действительно назначили там встречу с ней, не заставляйте ее ждать так поздно ночью. Очень опасно.

Джаггер понятия не имел, сколько сейчас времени. Посмотрел на часы. Двадцать минут пятого. Просто невероятное везение, что удалось поймать такси.

Да, в эти предутренние часы Ливерпуль-стрит действительно очень опасна Если он будет стоять там и ждать, обязательно кто-нибудь привяжется. Значит, идею уехать первым поездом до Кембриджа придется оставить.

Расплатившись с таксистом, Джаггер позвонил Максу Абрахамсу.

– Слушай, Макс, я хочу поговорить с этой девушкой. Но и тебе должен сообщить кое-что. Она что-нибудь говорила тебе про катастрофу с самолетом? Нет? Так вот: возможно, в связи с ней меня уже разыскивает полиция. Я совершенно ни в чем не виноват… И когда ты завтра утром прочтешь об этом в газете или услышишь по радио, вспомни, что я тебе сказал. Это – во-первых. Во-вторых, если они меня найдут и упекут в тюрьму, ты должен будешь как можно быстрее приехать ко мне. Ты мне понадобишься.

– Я по-прежнему твой адвокат, Майкл, – ответил Макс. – А потому мог бы и не говорить мне, что ты невиновен. Адвокат всегда исходит из этого. Но тебе наверняка нужна помощь. Ты где?

– Помощь мне нужна, – сказал Джаггер. – Но помогать должен не ты. Было бы просто глупо, если б они выяснили потом, что мы действовали в сговоре. Как ты после этого будешь меня защищать? По той же причине не скажу тебе, где я и что собираюсь делать. Скажу только Брайони. Зови ее.

Через несколько секунд раздался голос Брайони:

– Вы где? Все в порядке? Вы уже слышали?..

– Слышал, – ответил он. – Но по телефону об этом– ни слова. У вас как – нет желания поиграть в «сыщики-разбойники»?

– Есть! – не раздумывая, ответила она. – Что я должна делать?

– Рэйчел может еще раз дать вам свою машину?

После небольшой паузы девушка ответила:

– Да.

– Пусть Макс соберет мне кое-какие вещи, и вы привезете их на машине к станции «Ливерпуль-стрит». Я буду ждать вас ровно через полтора часа… это будет, – он поглядел на часы, – шесть двадцать. Будьте пунктуальны. Я вас жду.

– Могу приехать и раньше, – сказала она.

– Нет. Мне нельзя ждать вас на улице. Будьте перед главным входом точно в это время, минута в минуту. Передайте привет Рэйчел. До свиданья.

Джаггер повесил трубку.

Выскочив из телефонной будки, он быстро зашагал по улице. Точь-в-точь как человек, который очень торопится домой. То и дело поглядывал на часы. Через сорок пять минут развернулся и той же дорогой направился к станции «Ливерпуль-стрит». В шесть девятнадцать он подошел к главному входу.

Подкатил «хиллмэн». Джаггер быстро открыл дверцу и сел в машину. И вот уже они ехали в северном направлении.

Некоторое время спустя они поменялись местами: он сел за руль. Брайони закурила сигарету и сообщила:

– Макс собрал для вас кое-какие вещи. В том числе и бритву. Может, объясните теперь, что произошло?

Он повернул к ней усталое, небритое лицо.

– После Кембриджа.

Ему стало как-то очень тепло и спокойно от того, что она сидела рядом. И он был слишком уставшим, чтобы сопротивляться этому чувству.