Текст книги "Моя прекрасная убийца [Сборник]"

Автор книги: Тобиас Уэллс

Соавторы: Дафна Дюморье,Хансйорг Мартин,Уильям Гарнер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

5

Когда они вошли в дом, Брайони обескураженно огляделась.

– Да он же совсем заброшенный, – сказала она.

– Только здесь, внизу, – ответил Джаггер. – Я в основном живу наверху, поближе к небесам.

На втором этаже дом имел более жилой вид, хотя все двери были заперты. Они поднялись на самый верх.

Лестница привела их вначале в маленькую переднюю, которая освещалась лампой под потолком. Посреди передней стояло огромное, черное кожаное кресло, какое часто доводится видеть в дорогих мебельных магазинах, но покупатели очень редко решаются присесть на него и тем более опасаются глядеть на ценник. На обклеенных дорогими обоями стенах висело несколько литографий с автографами художников. Все изображали различных птиц.

В переднюю выходили три двери. Левая была приоткрыта, и Брайони, заглянув мельком, увидела за ней современную, хорошо обставленную кухню. Две других двери были закрыты. Джаггер прошел вперед и открыл одну. Там оказалась на удивление большая комната с двумя широкими окнами. Он включил свет и задернул шторы, серые, с зелено-голубым узором. Стены здесь были белыми.

В углу комнаты Брайони увидела камин, рядом – телевизор и стереоустановку. Вдоль трех стен стояли стеллажи с книгами и пластинками. Между ними висело с полдюжины современных картин. Брайони узнала картину Никольсона, эскиз Нолана «Леда и лебедь» и рисунок, на котором была подпись Пикассо, но который вполне мог выйти из-под карандаша мастера подделывать стиль Пикассо, равно как и подпись. Приоткрытая дверь позволила Брайони заглянуть в спальню, по некоторым признакам – мужскую. Джаггер подошел и закрыл эту дверь.

Девушка огляделась кругом.

– Я и не подозревала, что вы столь бедны, – улыбаясь, сказала она. – Чем вы тут занимаетесь наверху? Скрываетесь от налогового инспектора?

– Мне здесь нравится, – коротко ответил он. – Ванная сразу налево, напротив кухни. Горячая вода в изобилии.

– Весьма заманчиво, – сказала она и исчезла.

Когда появилась снова, на столе уже стоял поднос с холодным мясом и салатом. С ними соседствовали французский сыр и соленые крекеры, а также два бокала с хорошо охлажденным розовым «каберне». Ужин завершал кофе. Поели они не спеша и с аппетитом.

Закончив с едой, Джаггер закурил. Он медленно пускал струйки дыма и украдкой разглядывал Брайони. Та слегка порозовела, от вина ее глаза заблестели. Вдруг он поймал себя на мысли – какова она в постели?

Их взгляды встретились.

– Увы, тут ничего не поделаешь, – ответила она на его невысказанный вопрос. – Я еще девственница и в ближайшее время не собираюсь расстаться с этим состоянием.

– Интересно, что это вы подумали, – благочестиво возмутился он. – Вы тоже находитесь в доме достойного холостяка.

Она засмеялась.

– Тут есть некоторая разница. Холостяк – это мужчина, который не женат. Но по этой причине ему не обязательно жить аскетом. Кроме того, собственный дом – это первый шаг к браку.

Джаггер поднялся и принес бронзовую кассету, которую получил от Силидж-Бинна. Рассмотрев ее, сказал:

– Заперта, но это дело нехитрое.

В одном из стеллажей был небольшой шкафчик. Он открыл его и в два приема превратил в верстачок. Из ящика с инструментами извлек электродрель и воткнул вилку в розетку.

Через несколько секунд крышка открылась. Джаггер достал из кассеты полиэтиленовый пакетик и взвесил на руке, протягивая Брайони. Она притронулась к нему пальцем.

– Что это?

– Я ведь уже говорил. Прах человеческий.

Она хотела было засмеяться, но, заглянув Джаггеру в лицо, отдернула руку.

Он продолжал держать пакет на ладони.

– Бедняга Биддл-Джонс, – сказал он. – Я его хорошо знал.

Потом вдруг пригляделся к пакету.

– Э-э, дружище, да ты, как я погляжу, сильно изменился с нашей последней встречи.

Он поставил кассету на пол и снял резинку, которой был перехвачен пакет. Высыпал часть содержимого на блюдце и потрогал указательным пальцем. Понюхал, но не обнаружил никакого особого запаха. Словом, оно отнюдь не напоминало пепел после кремации. Да к тому же было влажным.

Он бросил быстрый взгляд на Брайони.

– Это – не то, что я видел вчера. Хотя еще тогда мне показалось, что вещество в пакетике не очень-то похоже на пепел. Но я еще сомневался. А это – наверняка не пепел. Все, что угодно, только не пепел.

Он отставил блюдце и снова подошел к стеллажу. На этот раз снял с полки толстый желтый том, полистал и, наконец, нашел, что искал.

«Силидж-Бинн, Маркус, сын Альфреда Гордона Бин-на и Доры Силидж. Родился 3 сентября 1902. Экзамены—1927, профессор колледжа Св. Троицы в Кембридже, 1944–1952. Публикации: Экономическое значение грибов. Паразитические грибы. Различные статьи о ба-зидиомицетах. Адрес: Хангер-хаус, Хаутон, Суссекс».

Джаггер поставил том на полку и сел.

– Выходит, и вправду профессор. Или, может, был профессором? Это что, звание на всю жизнь, как, например, генерал или адмирал? Понятия не имею. Кроме того, знаток грибов. Ну и что? Может, он использует пепел, чтобы выращивать на нем грибы? Или, может…

Он поглядел на Брайони так, будто на него снизошло откровение.

– Круксшанк! – вдруг выпалил он.

– Будьте здоровы! – вежливо сказала она, не разобрав.

Джаггер схватил телефонную трубку и попросил соединить его с мистером Джоселином Круксшанком в Кембридже. Ожидая вызова, беспокойно бегал по комнате из угла в угол.

– Один мой старый друг, – пояснил он удивленной Брайони. – Сейчас какая-то шишка в университете. А в войну был великим мастером рукопашного боя.

Телефон зазвонил. Джаггер схватил трубку и спросил, кто говорит – мистер Джоселин Круксшанк?

В трубке раздалось какое-то кваканье, и Джаггер засмеялся.

– Ну хорошо, – сказал он. – Это говорит Джаггер. Да. Кто же еще?!

На том конце провода его собеседник разразился длинным монологом, который, по всей видимости, закончил вопросом.

– Со времен Кореи? – переспросил Джаггер. – Да чем только ни занимался! Всякой всячиной. То одним, то другим. Как-нибудь расскажу при случае. Не ухлопал ли я кого за последнее время? Нет, конечно. Что ты говоришь-то такое? А сейчас послушай меня внимательно, если, конечно, ты на это способен. Мне нужна твоя помощь.

В трубке опять проквакало, и Джаггер сказал:

– Тебе что-нибудь известно про некоего Силидж-Бинна? Профессор Маркус Силидж-Бинн. Имеет какое-то отношение к вашей просвещенной шайке-лейке.

Послушав ответ, он удовлетворенно кивнул Брайони.

– Да, – сказал он в трубку. – Все это мне уже известно из справочника «Кто есть кто». Но мне мало того, что там написано. Мне надо больше. Много больше. Что? Конечно, с удовольствием. Но, может, ты скажешь мне прямо сейчас? А вы сможете у кого-нибудь навести справки? – Последняя фраза адресовалась уже Брайони. – Ну, хорошо, только поскорее, пожалуйста. Нет. По телефону я тебе объяснить не могу. Слушай, я перезвоню тебе утром. А до утра у тебя еще есть время. Годится? Вот и прекрасно. Ну, до завтра.

Он положил трубку и повернулся к Брайони с весьма задумчивым видом.

– Говорит, что с именем профессора был связан какой-то скандал. Это может означать все что угодно. Скажем, опубликовал под своим именем результаты, полученные кем-нибудь из коллег. Или его застукали, когда он ложился в постель с какой-нибудь из своих сотрудниц. Конечно, он никого не убивал. Это уж слишком. Впрочем, Круксшанк знает кого-то, кто в курсе этого скандала. Его-то мне и придется найти.

Брайони взглянула с любопытством.

– Вы довольно хорошо знаете этого Круксшанка, как я погляжу. Были с ним вместе в Корее?

– Да уж, довелось. Но я не любитель вспоминать это время. Когда-нибудь напишу мемуары «Как я праздновал труса в Корее, или Желтая опасность».

Джаггер наклонился к ней и шепнул на ухо:

– Мы лучше поладим друг с другом, если вы не будете такой любопытной. Возьмите себе на заметку. Впрочем – где вы собираетесь ночевать?

– Если это предложение, то оно чересчур прямое.

– Как раз наоборот, – ответил он. – Мне, видимо, предстоит попутешествовать, а путешествовать удобнее в одиночку.

– Спать одной тоже много спокойнее, – парировала она.

Он задумчиво поглядел на нее.

– У вас нет никакой родни в Лондоне?

– Нет. У меня только тетка в Шотландии. Но это далековато.

– У меня есть друг. Он адвокат. Женат. Живет в пятнадцати минутах езды отсюда. Зовут Макс Абрахамс. Жену – Рэйчел. Сейчас позвоню им.

По дороге к машине Брайони спросила:

– А что будет с вашей командировкой в Виннипег? Полетите?

– Вы что, шутите? – усмехнулся он.

– Значит, вы рано утром заедете за мной?

Он счел за лучшее кивнуть.

Не прошло и часа, как Джаггер вернулся домой. Подперев голову рукой, он долго смотрел на блюдце с неведомым веществом, которое стояло перед ним на столе. Затем высыпал кучку порошка обратно в пакетик, вложил его в кассету, настрочил краткое сопроводительное письмо и, завернув все в бумагу, надписал адрес одного своего друга.

Потом отыскал самый старый чемодан, положил на дно плед, полдюжины носовых платков и несколько толстых книг. Запер чемодан и выставил в коридор. Пакет с кассетой положил сверху. На завтра все было готово. Он со спокойной душой отправился спать.

6

На следующее утро Джаггер встал рано. За завтраком позвонил Максу Абрахамсу и спросил о Брайони. Та еще спала.

– Когда проснется, сообщи ей, что она проспала своего кавалера. Он уже назначил свидание другой, – сказал он и встал из-за стола. Взял чемодан и пакет с кассетой. И еще одну штуку, которую проверил самым тщательным образом, прежде чем сунуть в кобуру. Потом пошел к машине.

По дороге в аэропорт отправил пакет.

Над главным входом в аэровокзал красовался рекламный щит: «Компания ВОАС вас не подведет!». Джаггер припарковал машину и сдал свой чемодан. Регистрируя билет, обнаружил, к своему удивлению, что летит первым классом.

В ожидании посадки прошелся по аэровокзалу, уделив особое внимание книжному киоску и бару. Времени до вылета оставалось все меньше. Под сводами огромного здания из динамика вдруг раздался голос: пассажира Майкла Джаггера приглашали к справочному бюро компании ВОАС.

Джаггер направился туда и назвал себя служащему за стойкой. Тот огляделся, разыскивая кого-то, и сказал:

– Сожалею, сэр, но господин, который вас спрашивал, кажется, куда-то отошел. Может, вы подождете минутку?

– Нет, к сожалению, не могу. Посадку на мой самолет вот-вот объявят. А как этот господин выглядел?

Служащий наморщил лоб, припоминая.

– Высокий. Брюнет. Он был в сопровождении итальянца. Фамилии своей не назвал.

– Вот, значит, как, – сказал Джаггер. – К сожалению, я не могу ждать дольше.

– Может, нужно что-то передать тому господину, когда он вернется? – осведомился служащий.

– Нет, пожалуй, – ответил Джаггер.

Ругаясь вполголоса, он пошел дальше. Зачем, интересно, им искать его таким образом, если все можно устроить много проще?

В этой толпе, значит, как минимум две пары глаз наблюдали за ним. Марио и высокий незнакомец. Незнакомцев, впрочем, могло оказаться и несколько. Он не знал, сколько именно. Он вообще уже ничего не знал.

Объявили посадку на его самолет. Джаггер прошел через пункт паспортного контроля в зал для транзитных пассажиров. Ему не оставалось иного выбора. Он должен был подыграть им – ведь они знали, что он здесь.

Сел у самого выхода. Но, как ни оглядывал остальных пассажиров, так никого и не узнал. Они наверняка пошлют кого-нибудь лететь вместе с ним до Монреаля. А может, и до самого Виннипега…

Он тщательно взвесил все и принял решение. Пассажиров пригласили в автобус. Вдали их уже поджидал серебристый «боинг», похожий на огромную беременную селедку.

Джаггер поднялся по переднему трапу, предназначенному для пассажиров первого класса. На верхней площадке трапа его приветствовала симпатичная стюардесса. Джаггер поздоровался с ней, вошел в самолет и огляделся.

Вдруг его осенило. Он быстро прошел между креслами в следующий салон – туристского класса и еще дальше – к выходу на задний трап. Стюардесса, которая стояла там, всецело была поглощена проверкой списка пассажиров. Джаггер проскользнул у нее за спиной и сбежал по ступенькам. Автобус уже отъезжал. Джаггер еле успел запрыгнуть в салон перед тем, как двери закрылись.

Казалось, никто не заметил, что он покинул самолет. Только шофер поглядел вопросительно. Джаггер улыбнулся, развел руками и сказал:

– Чуть было не улетел черт знает куда. Не мой самолет, оказывается!

– Очень даже просто перепутать. Объявления у них такие, что не разобрать.

К зданию аэровокзала они подкатили почти одновременно с другим автобусом, полным пассажиров, прилетевших очередным рейсом. Джаггер смешался с толпой и через несколько минут оказался в зале прибытия. Не озираясь особо по сторонам, поспешил к выходу.

Только выйдя на улицу, он остановился и закурил. Сердце бешено колотилось. Раздался рев двигателей: самолет в Канаду улетел без него. Джаггер проводил его взглядом, прикидывая, сняли его преследователи наблюдение или еще нет. Рисковать не следовало. Идти до машины отсюда чересчур далеко. Можно было на кого-нибудь напороться.

Тут он услышал, как неподалеку шофер такси жаловался полицейскому:

– Ну вот, протянули волынку, мне теперь ждать пассажиров со следующего самолета целый час.

– Вся наша жизнь – сплошное ожидание, – невозмутимо сказал полицейский и зашагал дальше.

Джаггер достал из кошелька банкноту – фунт стерлингов – и захромал к таксисту.

– А вы не хотите тем временем немного подзаработать? – спросил он, заманчиво помахивая купюрой. – Моя машина стоит вон там, на платной стоянке. Я инвалид, мне трудно идти.

Таксист не отказался.

– Давайте мне квитанцию и ключи, сэр. Я пригоню вам машину.

Десять минут спустя Джаггер сидел за рулем своей «лотос-кортины», направляясь в третий раз к Хангер-хаусу.

При свете дня дом выглядел не столь мрачно, зато еще отвратительней. На этот раз Джаггер оставил машину в Хаутоне, неподалеку от гостиницы, куда зашел выпить пива. Прежде чем направиться в Хангер-хаус, он на всякий случай подстраховался – позвонил туда, ничем не рискуя. Если бы кто-то подошел к телефону, можно было сказать, что ошибся номером.

Но трубку так никто и не взял. Тем не менее Джаггер был предельно осторожен.

Он прошел по рощице и оказался под буками перед калиткой из кованого железа, через которую днем раньше убежала Брайони. Земля вокруг была мягкая, поросшая мхом. А потому Джаггер не услышал, как сзади подошел мужчина в вязаных гетрах. У него было красное обветренное лицо. На плече висело ружье.

– Прекрасное нынче утро, – сказал он глухо. – Вижу, вышли прогуляться?

– Да, – ответил Джаггер и тут же подумал, что незнакомец вряд ли ему поверит. Больно уж не годится для прогулок здесь его городской костюм. Он кивнул в сторону Хангер-хауса. – Интересный дом. Наверное, старинный?

Мужчина насмешливо поглядел на него. «Ох уж мне эти городские! Экий наивный народ!» – так и читалось в его глазах.

– Старинный! Скажете тоже! Не более старинный, чем мой хлев для свиней. А тот будет помоложе меня.

– Славно сказано, – похвалил Джаггер. – Ну, а вам, я думаю, никак не больше пятидесяти пяти.

Мужчина просиял.

– На прошлый Духов день стукнуло семьдесят четыре годочка! – похвалился он.

Лишь спустя десять минут удалось плавно вернуться к первоначальной теме.

– Живет там какой-то профессор, – сказал мужчина. – У него, по-моему, не все дома. Да к тому же он еще и пузырь надутый! Шишка на ровном месте. Моя жена и племянница работали у него на кухне. Сегодня утром – бац, как гром среди ясного неба – вы, дескать, уволены! Вот тебе и раз. Выдали жалованье за месяц и смотались. Вся их шайка была такова. Адреса не оставили. Кажется, и сами не знают, когда вернутся.

Он в сердцах плюнул.

– Семь лет моя жена тут проработала. Семь лет! А этот профессор кислых щей не удосужился даже сам объявить ей об увольнении. Не то что поблагодарить. Сказал этот рябой итальяшка. Да мой зять таких двести сорок взял в плен в пустыне. Пузырь надутый! Иначе и не назовешь! Тьфу!

Старичок-бодрячок с хитринкой глянул на Джаггера, изображая сельского простака.

– А сигаретки у вас случайно не найдется? Что-то позабыл свои дома.

Джаггер снабдил его сигаретой, дал прикурить, и они расстались.

Описанное стариком развитие событий Джаггера пока вполне устраивало. Он нажал на ручку калитки. Заперта. Без особого труда он перелез через нее и быстро зашагал по огороду, потом – прямиком через газон. Темные окна дома, казалось, смотрели на него в упор.

Калитка во дворик была открыта. Плиты, которыми он был вымощен, основательно выдраили, особенно возле мусорных баков. Джаггер толкнул дверь дома, но та оказалась запертой. Однако это не особенно смутило его. Вооружившись карманным календариком в оболочке из твердого прозрачного пластика, он отжал язычок замка.

В доме стояла мертвая тишина. Джаггер закрыл за собой дверь и весь обратился в слух. Медленно пошел по коридору и заглянул в знакомый кабинет с письменным столом. Там царил полный хаос. Перевернутые ящики стола валялись на полу. Содержимое их было разбросано по всей комнате. Значительная часть бумаг Силидж-Бинна отсутствовала. На полках, где когда-то стояли папки и подшивки, теперь тоже было пусто.

Ступая бесшумно, как привидение, Джаггер обошел весь дом. У него создалось впечатление, что кто-то тщательно собрал и куда-то подевал почти все документы и печатные материалы.

На верхнем этаже оказалась спальня, где явно обитал Силидж-Бинн – темная комната с высоким потолком, которую давно не проветривали. На комоде черного дерева громко тикали старинные часы.

Беглый осмотр ящиков комода и шкафов показал, что профессор чересчур торопился – даже забыл прихватить с собой чемодан: по всей видимости, вся одежда осталась на месте. Джаггер нахмурился, созерцая идеальный порядок в шкафах.

В конце коридора он обнаружил комнату Брайони. Выглянул в окно. Водосточная труба действительно имелась. До нее от окна было не меньше метра. Поразительное достижение для дамы!

На шкафу лежал большой чемодан. Джаггер снял его и до отказа набил вещами, какие попались под руку.

Бесшумно спустился по лестнице и поставил чемодан у двери во дворик. Затем отправился в лабораторию.

Там, видать, тоже что-то искали в великой спешке. Некоторые колбы и пробирки были разбиты. Осколки валялись на полу.

Джаггер быстро осмотрел всю комнату, сам еще не сознавая, что, собственно, ищет. Понимания не прибавилось даже с окончанием осмотра.

Уже направляясь к выходу, он заметил нечто, лежавшее между клочками грязной ваты. Маленькую стеклянную ампулу.

На ней была приклеена бумажка, на которой кто-то написал «ПГТ, тип 273/63». Сам не зная, почему, Джаггер сунул ампулу в карман.

Вдруг он услышал какой-то шорох у двери, которая вела из лаборатории в камеру облучения.

Звук был еле слышен, но Джаггер догадался, что кто-то ходит по цементному полу.

Рука его скользнула под куртку и извлекла на свет ту самую штуку, которую он прихватил с собой из дома. Это был «смит-и-вессон», модель 357 «магнум». Легкое, но смертоносное оружие. Он снял его с предохранителя. Затем, нарочно топая, вышел в коридор и уронил на пол какую-то колбу. Она со звоном разбилась. Джаггер вполголоса выругался.

Повернулся и в четыре бесшумных прыжка оказался у другой двери, прижимая пистолет к правому бедру.

Левой рукой распахнул ее. В коридоре за ней, правда, было пусто, но Джаггер услышал, как кто-то быстро удаляется, мягко ступая на резиновых подошвах. Он поразмыслил секунду-другую. Если просто пойти вперед и повернуть за угол, он станет отличной мишенью для своего невидимого противника – если, конечно, тот вооружен. Джаггер осторожно опустился на пол.

Сжимая в руке пистолет, дополз до угла коридора и быстро выглянул, готовый выстрелить в ту же секунду.

Если б противник ждал за углом, его секундной растерянности от того, что Джаггер появился на метр ниже, вполне хватило бы на два прицельных выстрела. Но за углом никого не оказалось.

Джаггер вскочил на ноги. В той части коридора, которая сейчас была перед ним, стоял только узкий высокий шкафчик для метелок и тряпок. Джаггер приметил его еще в прошлый раз. Между этим шкафчиком и Джаггером находилась первая решетка с пультом камеры облучения. Сейчас она была открыта.

Джаггер чертыхнулся про себя. Весь его богатый опыт, полученный в уличных схватках, говорил – опасайся узких мест, где нельзя развернуться. Он испытывал инстинктивную нелюбовь ко всяким закоулкам, а потому стремительно миновал и решетку, и шкаф. Снова прижался к стене, стиснув рукоятку «магнума».

Тишина впереди очень ему не нравилась. Он подождал немного, а потом, прижимаясь к стене, осторожно двинулся дальше, к самой камере облучения. Усилием воли подавляя страх, дошел до последнего поворота перед второй решеткой. Еще шаг – и он окажется прямо в камере.

И тут Джаггер вспомнил про зеркала.

Он, конечно, видел их, пока шел сюда, но заглянуть в них как-то не пришло в голову. И если у его противника, который затаился сейчас в камере облучения, нервы были чуть покрепче, он мог все это время наблюдать за Джаггером в зеркалах. Да и сейчас наблюдал, пожалуй.

Джаггер резко пригнулся, чтобы оказаться ниже всех зеркал, и бросился за угол, в камеру облучения.

Она была пуста.

Шумно дыша, он прислонился к стене. И в тот самый момент, когда сообразил, какую сотворил глупость, услышал металлический лязг – это закрылся замок ближней решетки.

Джаггер подскочил к ней, рванул – но было поздно. Он успел увидеть, как за поворотом исчезает темный силуэт, вскинул «магнум» и дважды спустил курок. Темная фигура взмахнула руками и покачнулась, но все-таки скрылась за углом. Почти тотчас же щелкнул замок внешней решетки.

Джаггер сам забрался в западню, и западня захлопнулась. Он вспомнил про шкафчик для метелок, куда не заглянул, и в бессильном гневе, что так дешево дал себя купить, ударил кулаком по бетонной стене.

Тут раздался звук, от которого у него все похолодело внутри: негромкое жужжание электромотора, выдвигавшего в камеру источник излучения – кобальт-60. Не пройдет и нескольких секунд, как его тело будет пронизано смертоносными незримыми гамма-лучами.

Впервые с тех пор, как ему пришлось туго в Корее, он почувствовал, что пропал окончательно. Его бросило в холодный пот. Жужжание мотора стихло.

Вдруг Джаггер услышал, как снаружи его кто-то зовет по имени. Это был голос Брайони.

– Осторожно! – закричал он в ответ, на мгновение забыв, что сам в смертельной опасности. – Там кто-то есть!

Она опять крикнула что-то, но он не разобрал. Жужжание раздалось снова. Он понял, что это источник облучения возвращается на Прежнее место, за спасительные экраны. В замке дальней решетки повернулся ключ. Из-за поворота коридора появилась Брайони. Когда она подошла к ближней решетке и вставила в замок ключ, Джаггер просунул руки сквозь прутья и обхватил ее запястья. Она удивленно посмотрела на него.

Он не удержался и пошутил:

– Собственно, вы еще недостаточно взрослая, чтобы иметь свой ключ от моей квартирки.

– Ничего, я только что достигла совершеннолетия, – парировала она. Но голос ее дрожал.

Он погладил ее по щеке. Потом вдруг вспомнил, где до сих пор пребывает, и рявкнул:

– Черт возьми! Что вы стоите, как неживая? Пошевеливайтесь!

Она отомкнула решетку, стиснув зубы от обиды.

– Где он там, интересно? – спросил Джаггер. – Ведь я в кого-то, вроде, попал.

Брайони молча кивнула, повернулась и пошла по коридору. На полу, под щитом с лампочками и выключателями лежал тот третий мужчина, которого Джаггер видел накануне ночью: Зубы его были оскалены, остекленевшие глаза смотрели в пустоту. В углах рта выступила розовая пена. На полу уже натекла небольшая лужица темной крови.

Джаггер склонился над ним и пощупал пульс. Выпрямился, вытер носовым платком руку и сказал:

– Этот готов.

Только тут он обратил внимание, что все еще держит в руке пистолет. Опустил вниз флажок предохранителя и сунул оружие в кобуру под мышкой.

– Я же велел вам оставаться там, – сурово сказал он Брайони. Но тут же улыбнулся. – Как бы то ни было – спасибо, сокровище вы мое. И ключ от моей квартирки, если уж на то пошло, вы заслужили.

– Я не ваше сокровище… И ключа мне тоже не требуется.

Он взял ее под руку и повел в лабораторию.

– Ладно. Теперь выкладывайте все по порядку.

– А что тут выкладывать? Чисто женская интуиция: я знала, без меня вы наделаете глупостей. Миссис Абрахамс дала мне свою машину. Подумала, что я хочу съездить за своим чемоданом с платьями. В Хаутоне я увидела вашу «лотос-кортину», поняла, какой дорогой вы пошли в дом, и просто отправилась следом. А когда услышала выстрел, побежала.

– Самая большая глупость, которую только можно было сделать.

– Эта глупость и спасла вам жизнь.

Брайони с любопытством поглядела на него и осторожно прикоснулась к куртке в том месте, где была кобура.

– Я поняла, почему вы не захотели тогда, чтобы мы обращались в полицию. Надо было просто взять и сказать мне, кто вы… ну, кто вы на самом деле?

– Безмерно сожалею об этом, – ответил Джаггер, и нельзя было понять, что, собственно, имеется в виду.

– Но что нам делать с ним? – она указала в ту сторону, где остался лежать труп.

– А… Это пусть голова болит у его дружков, кто бы они там ни были.

Чтобы избавиться от дальнейших расспросов, он вывел девушку из дома и вынес ее чемодан. Потом вернулся, поднял труп и засунул в шкафчик для метел.

Когда они выходили через садовую калитку, Брайони сказала:

– Не будете больше ничего делать без меня? Обещайте мне.

– Обещаю, – торжественно произнес Джаггер, не имея ни малейшего намерения исполнять эту клятву.

Брайони села в машину миссис Абрахамс и ехала следом за «лотос-кортиной», пока Джаггер не остановился у шикарного дома Макса в Норвуде. Он внес ее чемодан в дом и вздохнул с облегчением, хотя и понимал – все это дело только начинается, и главные испытания еще впереди.

Брайони вышла проводить его до машины и, когда Джаггер уже сел за руль, наклонилась к нему.

– Еще раз повторяю: никаких приключений без меня. В следующий раз я могу и не успеть.

– Честное благородное слово, – сказал он в ответ с необыкновенно серьезным видом, стараясь не улыбнуться.