Текст книги "Чудеса и чудовища (СИ)"

Автор книги: Тай Ронис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

Глава 4. Крошка Тилли

К началу следующей смены рука Норы была в полном порядке. Гвеону для полного восстановления нужно было чуть больше времени.

– Что было бы, если бы провальщик вытянул из него больше жизненных сил? – спросила Нора у Пагрина, когда они снова возвращались в некрополь. Агил утверждал, что провальщик не может убить человека, и никогда прежде не было оснований подвергать сомнению его слова.

– Кома, – ответил Пагрин, – из которой человек будет выходить очень долго.

– Провальщик когда-нибудь насыщается? Что будет, когда он получит то, что ему нужно?

– Он вырастет, вот и всё. Провальщики неприятные твари, но по-настоящему не опасны. Во всяком случае, прецедентов гибели молодых здоровых людей из-за них не было.

Всю следующую неделю они работали в некрополе, как на поверхности, так и в нижних галереях. Начали возвращаться охотники из Лейнара, где закончилась охота на Феникса. Все были жутко разочарованы результатом: с этого дракона не удалось получить никаких трофеев – для его окончательного уничтожения пришлось развеять прах по ветру, а это знание досталось ценой многих жизней.

Весна подходила к концу, погода становилась все более тёплой, а солнце – более ярким. Дожидаясь вместе с Коуином и Гвеоном, пока Пагрин возьмёт для них заказы на день, Нора подставила лицо утренним лучам. Кто знает, не придётся ли им сегодня снова весь день провести в подвале какого-нибудь дома.

– Нора, у тебя сегодня индивидуальная программа, – сказал Пагрин, вернувшись из отдела распределения. – Иди к Людвигу, он тебя проинструктирует. – И, более не обращая на неё внимания, он обернулся к двум другим стажёрам. – А у вас десять минут на сборы. Идём в Сонь на иркуйема… опять.

Нора отправилась к Кармеру, но ей пришлось дождаться, пока он раздаст задания остальным охотникам и сможет уделить ей минутку. Она немного волновалась, потому что её по-честному предупредили, что иногда штрафникам приходится браться за более опасную и менее приятную работу, чем другим охотникам. Но, в то же время, она формально была ещё стажёром, так что вряд ли её отправят за каким-нибудь невменяемым монстром. Так она себя успокаивала.

Отпустив на дневную смену последнего охотника в очереди, Людвиг облегчённо выдохнул и обернулся к Норе.

– Так, теперь ты, – сказал он, доставая из ящика целую стопку бланков с заказами и кладя их перед ней. – Это все из одного дома. Жалуются на квартиру на верхнем этаже – якобы там что-то завелось. Пойди, проверь, только никого не напугай.

Нора кивнула. Это было одним из первых уроков, которые преподал ей Агил – лишний раз оружие в городе не демонстрировать, и уж точно им не размахивать. Все заказы в черте города, как правило, требовали деликатности и способностей к дипломатии.

– В той квартире кто-то живёт? – спросила Нора.

– Да, пожилая женщина. Так что будь вдвойне осторожна и постарайся войти к ней в доверие. Если она откажет гильдии в доступе в квартиру, это может навредить в итоге ей самой.

– Вы знаете, что там завелось? – Нора начала изучать заказы, но ни в одном из них не было чёткого описания того, что же так беспокоит соседей. Складывалось впечатление, что они просто напуганы наплывом монстров и вздрагивают от каждого шороха.

– Догадки есть, – признался Людвиг. – Но я бы хотел, чтобы ты разобралась с этим сама. Справишься – сразу приходи, ладно?

Нора кивнула и неторопливо направилась по указанному адресу. Она мысленно перебирала тварей, которые могли завестись в квартире одинокой женщины. Нглеи, барпудда, или даже ландиуты, в случае, если у пожилой леди в квартире проблемы с санитарией. Ни один из этих монстров не был слишком агрессивным, так что беспокоиться не о чем. Мог ли Людвиг направить её к монстру, с которым она ещё не сталкивалась? Теоретически – да, но только в том случае если это не опасно и если у неё будет достаточно времени найти нужную информацию, прежде чем тварь кому-то навредит.

Приблизившись к нужному дому, Нора огляделась. Тихий район, вдалеке от производств и офисов, через две улицы – парк и аттракционы, на перекрестке – несколько магазинчиков, рядом с одним из которых двое жарко обсуждали последние новости о невидимом драконе.

Нора поднялась по лестнице на верхний этаж. Здесь пахло сыростью и какой-то затхлостью, одна из квартир явно пустовала – имя над дверным молотком было тщательно затёрто, а газеты и письма уже не вмещались в почтовый ящик. Другая дверь была покрыта слоем коричневой краски, молоток имел форму головы какой-то любопытной птицы, которая подглядывала одним глазом за квартирой, а другим – за площадкой, и готова была вот-вот заговорщически подмигнуть. Над молотком висела табличка молочного цвета: «Декстер Перенс. Патриция Перенс. Добро пожаловать!» Выглядело это поистине дружелюбно, но первое имя было обведено чёрной линией. Тяжело вздохнув и приготовившись к непростым объяснениям, Нора постучала.

За дверью послышались осторожные шаги, а потом она приоткрылась на расстояние металлической цепочки.

– Кто вы? – спросила без особого интереса немолодая сутулая женщина. Было видно, что последние недели выдались для неё тяжёлыми: бледная кожа, слегка обвисшая после резкого похудения, тёмные круги вокруг глаз, дрожащие губы и пальцы. Нора на миг задумалась: связано ли это с той тварью, что завелась в квартире, или с чёрной линией вокруг имени Декстера? А может, и то и другое…

– Меня зовут Нора Найт, – сказала она. – Я стажёр гильдии охотников Грэйсэнда, пришла сюда по заявке от ваших соседей. Они утверждают, что у вас в квартире завелось что-то, что может быть потенциально опасным…

– Глупости, – перебила женщина, слегка нахмурившись. – Пусть они следят за своими квартирами, а ко мне приходите, если будут конкретные жалобы!

Она говорила немного резко, и Норе казалось, что в конце своей речи она просто захлопнет дверь, но этого не произошло. Женщина глядела на Нору, будто ожидала ответа, но какого? Хотела она, чтобы Нора извинилась за беспокойство и ушла, или наоборот, ждала помощи, но не могла об этом прямо попросить? Немного растерявшись, Нора все же сказала:

– То есть вы знаете, что именно вызывает их беспокойство?

Женщина фыркнула.

– Этих недалёких трусливых слизней легко «обеспокоить». Мой покойный муж пятнадцать лет работал в этой вашей гильдии. После свадьбы он это дело бросил, но уж поверьте мне, я могу отличить опасное от безвредного. Так что зря вы пришли.

Нора нервно переступила с ноги на ногу.

– Вы Патриция Перенс, верно? – спросила она. И, получив в ответ мрачный кивок, продолжила: – Позвольте мне убедиться, что вы в безопасности. Клянусь, я не буду ничего предпринимать без вашего согласия. Впустите меня?

Некоторое время Патриция смотрела на Нору оценивающим взглядом, а потом сказала:

– С оружием я вас не впущу. Оставьте его здесь.

Нора замешкалась. Это противоречило принципам безопасности на охоте. Но какова вероятность, что Патриция Перенс заманивает её в ловушку? Невелика: ведь Нора сама сюда пришла. Мог ли Людвиг предусмотреть это? Не исключено. И, наверное, он отправил её одну, чтобы проверить, как она будет действовать: рискнёт или сдастся.

– Ладно, только не закрывайте за мной дверь, чтобы я, в случае чего, успела убраться, – попросила Нора.

– Разумно, – согласилась Патриция, и, когда Нора стащила с себя плащ, ножны и арбалет на ремне, прикрыла на секунду дверь, а потом распахнула её настежь. – Проходите.

Внутреннее убранство квартиры было небогатым, но очень аккуратным. Первое, что привлекло внимание Норы – дорожки из цветных свечей, ведущие к окнам, и венки из белых роз на зеркалах.

– Я в трауре по моему супругу, – сухим сдавленным голосом сказала Патриция. – Но через три дня придётся привести обстановку в обычный вид. Как будто ничего и не было…

Где-то в глубине квартиры послышалось жалобное хныканье.

– Вы не одна? – невпопад спросила Нора. Из слов Людвига о том, что здесь живет одинокая женщина и из её поведения Нора подумала, что в квартире никого нет. Но звук был вполне отчетливым – кто-то плакал, всхлипывая и подвывая, так горько и надрывно, что у Норы тоже защипало в глазах.

– Это та, кого вы ищете, – сказала Патриция, и первая пошла в спальню. Нора последовала за ней, готовая в любой момент отступить, хотя в глубине души она уже догадывалась, что увидит. – Выглядит странно, – предупредила Патриция, прежде чем открыть дверь в комнату. – Но, уверяю вас, она не опасна. Я чем угодно поручусь.

На полу у окна сидел кто-то довольно крупный в светло-оранжевом балахоне и плакал. Нора с трудом удержала вздох облегчения и медленно приблизилась к «монстру» – тот поёжился от её прикосновения, но рыдания стали чуть менее безутешными.

– Как тебя зовут? – спросила Нора.

– Крошка Тилли, – гнусаво и протяжно ответили ей. – Ты будешь теперь с нами?

– Нет, Крошка Тилли, я пришла просто познакомиться. Снимешь капюшон?

– А ты не будешь бояться?

– Не буду.

– Честно?

Нора задумалась. Ну, при первой встрече с Донной Птахой она испугалась, хотя и довольно быстро пришла в себя. Может ли быть такое, что Крошка Тилли будет выглядеть намного более ужасно, и Нора потеряет контроль над эмоциями? Да, это возможно, хотя воображение не подбрасывало достаточно жутких образов. В конце концов, главное – помнить, что этот монстр не опасен.

– Честно. Я очень храбрая.

– Ну ла-адно.

Две огромные ручищи стянули капюшон, и Нора облегченно выдохнула. Во внешности Тилли не было ничего особо примечательного: кожа, пожалуй, чуть светлее, чем у Птахи, да уши, возможно, чуть больше, а хобот такой же и глаза странно-жёлтые, но миролюбивые. Другой парой рук «монстр» боязливо обнял колени, и это привело Нору в чувство.

– Ну, а ты меня, надеюсь, не боишься? – спросила она у Тилли.

– Немножко, – призналась та. – Я раньше никого кроме Патти не видела.

– Теперь ты и со мной знакома. А если захочешь – я как-нибудь познакомлю тебя со своей подругой. Её зовут Донная Птаха, и она очень похожа на тебя. – Крошка Тилли смотрела на Нору с недоверием и озадаченностью, и та решила, что для первого знакомства, пожалуй, хватит. Она обернулась к Патриции Перенс и спросила: – Вы думаете, что соседи именно на неё жаловались?

– А на что же ещё? – удивлённо переспросила хозяйка квартиры. – Больше ничего… необычного в последние недели не происходило.

Последняя фраза прозвучала особенно грустно, и Тилли снова всхлипнула, почувствовав грусть Патриции.

– Но если они её не видели, как они могли узнать? – уточнила Нора просто на всякий случай.

– А-а… ну, Тилли иногда плачет. Довольно громко. Думаю, для них это странно звучит.

Нора понимающе кивнула и направилась к выходу. Что ж, теперь она понимала, почему Людвиг отправил именно её.

– Спасибо, что позволили проверить, Патриция, – сказала Нора, обернувшись в прихожей. Её взгляд уцепился за венок белых цветов. Она хотела выразить свои соболезнования, но слова вдруг застряли в горле. – В общем, я объясню соседям, что не о чем беспокоиться.

Она собиралась уже уйти, но Патриция вдруг окликнула её.

– Нора? Не хотите выпить со мной чаю?

Та нерешительно замерла на пороге. Она знала, откуда берутся такие как Тилли, и просто не могла отказать. А Людвигу она потом что-нибудь соврёт о том, почему дело затянулось.

– Конечно, – сказала Нора. – С удовольствием.

Патриция облегчённо улыбнулась.

– Тогда занесите внутрь ваши вещи, пока никто не приделал им ноги. И дверь заприте. Сквозняки вызывают у нас радикулит. У меня, – поправилась она, и улыбка её увяла.

Чай был крепким и ароматным – его запах заполнил кухню, сделав воздух тягучим и уютным. Хозяйка поставила на стол вазу с печеньем и пиалу с джемом, но прежде чем расположиться напротив Норы, она сходила в дальнюю комнату к Крошке Тилли. О чем они говорили, слышно не было, но когда Патриция вернулась на кухню, она плотно заперла за собой дверь. Вид у неё при этом был немного виноватый и встревоженный.

Некоторое время они просто пили горячий чай, обмениваясь ничего не значащими фразами. Потом Патриция начала вспоминать своего мужа. Она рассказала Норе, как они познакомились, как сблизились, поженились, как у них появился первый ребёнок… потом было много историй: веселых и грустных, важных и обыденных. Это была история двух жизней, которые переплелись таким замысловатым образом, что в этом мире этому узлу развязаться было не суждено. Потом хозяйка стала вспоминать последний день их общей жизни, и лицо её заметно погрустнело. В какой-то момент она была уже не в силах сдержать слёзы, и Нора немного растерялась: она не знала, как правильно себя вести. Но потом она вообразила обратную ситуацию – если бы она была на месте Патриции, а на её кухне сидела какая-то малознакомая девушка-охотница… и Нора поняла, что сочувствие и ободрение лишними не будут. Она действительно как будто говорила сама с собой, словно на её месте был кто-то другой – сестра, Лю, или, возможно, даже мама…

Потом у Патриции закончились слёзы, и, немного придя в себя, она заварила ещё чаю. Нора не возражала; рассказ затронул и её чувства тоже, и возвращаться к Людвигу в таком замешательстве ей не хотелось. Слишком уж знакома была ей та пустота, что терзала Патрицию.

– Несколько недель я провела будто в трансе, – задумчиво сказала та. – Думаю, окружающие могли посчитать меня чёрствой и равнодушной – настолько собранной и сосредоточенной я была, когда улаживала все дела с похоронами и прочими формальностями. А потом… потом я осталась одна. Дети разъехались – они живут и работают в других городах, у них свои семьи. Как-то я проснулась посреди ночи, потому что замёрзла. Спросонья я подумала, что Дек, как обычно, стянул на себя одеяло во сне. Но это было не так. Я поняла, что я одна в постели. Одна в спальне. Одна в квартире. Я просто одна. И это чувство было настолько невыносимым! Я думала, что не доживу до утра. Я не хотела этого… а потом появилась она. Крошка Тилли.

Нора понимающе кивнула. С ней самой произошло почти то же самое.

– Я понимаю, почему испугались мои соседи, – сказала Патриция. – Я не могу их винить с учётом всего, что сейчас происходит с монстрами и тварями. По правде сказать, я тоже немножко боюсь, хотя страха во мне намного меньше, чем нежелания снова остаться одной. Но вы не испугались. Наоборот, когда вы увидели Крошку Тилли, вы расслабились, а значит, вы знаете, что она такое. Я права?

Нора снова кивнула и заставила себя улыбнуться.

– Со мной произошло что-то похожее, – сказала она. – Я… возможно, вы слышали… Я – Нора Найт из племени номадов Цеплин.

– Ох, Великие, – тяжело вздохнула Патриция. – То-то имя показалось мне знакомым…

– Ну, значит, вы знаете, – сдержанно сказала Нора, не желая сейчас пересказывать всю свою историю, чтобы снова не разреветься, теперь уже жалея саму себя. – Долгое время я не подпускала к себе осознание того, что случилось. У меня это состояние «собранности и сосредоточенности», как вы сказали, продлилось больше четырёх лет. Я просто не позволяла себе углубиться в переживания, пока племя не было отмщено. Потом я не могла расслабиться, потому что надо было позаботиться о себе – я знала, что мои близкие не хотели бы, чтобы я просто сдалась. А когда я поняла, что сделала всё, что могла, меня накрыло отчаянное чувство горя и одиночества. И тогда у меня появилась Донная Птаха.

– Она… она такая же, как моя Крошка Тилли?

– Да. Охотники называют их хобусами. Это демоны, вышедшие с тёмной стороны через разрыв печали. Да, я знаю, звучит страшно, но они действительно безобидные. В Грэйсэнде их теперь двое, я слышала ещё об одном в деревне неподалёку. В других городах они тоже встречаются, хотя стараются не привлекать внимания из-за своей… внешности. Они очень чуткие, в них нет агрессии, но люди не всегда это понимают. Хобусы нуждаются в общении, но в то же время боятся его, поэтому приходят к тем, кому они особенно нужны.

– Она может остаться со мной? – спросила с надеждой Патриция.

– Конечно. Как я уже сказала, я возьму объяснения с соседями на себя, – Нора похлопала по карману, в котором лежала сложенная стопка заявок от напуганных соседей.

Патриция улыбнулась и поглядела в окно. Её седые волосы блестели под мягкими лучами весеннего солнца, и выглядело это поразительно уютно. Нора вдруг кое-что поняла. Кухня была маленькой, рядом с узким столиком было всего два стула. Если бы появился кто-то третий – пришлось бы располагаться в одной из комнат. А значит там, где сидела теперь Нора, когда-то сидел Декстер Перенс, и с любовью и нежностью смотрел на блеск волос своей любимой Патриции…

Думать об этом было на редкость неловко, и Нора очень обрадовалась, когда хозяйка спросила, задав безопасное направление мыслям:

– Тилли всегда будет плакать?

– Она прочно связана с вами и вашей болью и чувствует её, как свою. Когда вы утешитесь – она тоже утешится. Когда у вас появятся новые чувства – они появятся и у неё. Связь между вами ослабнет, когда вы будете меньше в ней нуждаться.

– И она исчезнет? – тревожно спросила Патриция.

– Нет, – успокоила её Нора. – Просто она сможет жить своей жизнью. Но если она понадобится вам – нужно будет только её найти.

Некоторое время вдова кивала в такт своим мыслям, а потом её лицо вдруг озарилось грустной, но светлой улыбкой.

– Никогда не думала, что я смогу вызвать разрывного демона, – сказала она. – Я всегда была реалистом и никогда даже не мечтала о контакте с аномальным фоном. А вот Декстер в молодости часто вызывал зейко. Они присутствовали почти на каждом нашем свидании и подолгу хранили свою форму.

– Разрыв счастья? – уточнила Нора. С таким охотникам бороться не приходилось, поэтому она, услышав об этом лишь раз, вскоре забыла. К сожалению, эти демоны не стабилизировались в реальном мире и быстро исчезали, но зато их куда легче было контролировать, и человек, создавший разрыв, мог его использовать, чтобы создать маленькую радость окружающим.

Патриция кивнула.

– Когда мы стали старше, зейко появлялись все реже. Однажды они исчезли на целых семь лет, и Декстер сказал, что, наверное, это признак старости. Ему тогда было пятьдесят два. А потом это снова начало происходить.

– Значит, он был счастлив, – задумчиво сказала Нора.

– Я надеюсь на это, – сказала Патриция. – Раз я вызвала хобуса, может, я и зейко когда-нибудь вызову.

– Возможно, – согласилась Нора. Ей пора было идти, но она не знала, как деликатно завершить разговор. – Спасибо за чай, Патриция. И за интересную беседу. Надеюсь, что у вас с Тилли всё будет хорошо. Пожалуйста, зовите меня, если вам что-нибудь понадобится.

– Не беспокойтесь, Нора, – покачала головой вдова, и лицо её снова стало грустным. Но она поднялась и жестом предложила Норе проводить её. – Если захотите – можете приходить к нам в гости. Просто так. И вашу Птаху приводите.

Улыбнувшись на прощание, Нора вышла на улицу. Облегчение было слишком сильным, но она не позволила себе расслабиться, пока не свернула на соседнюю улицу – Патриция могла наблюдать за ней из окна.

Она оказалась в маленьком сквере, где гуляли родители со своими детьми, бабушки и дедушки с внуками или друг с другом, трогательно держась за руки. На скамейках сидели увлечённые парочки – у кого из них чувства будут настолько же крепкими, как у Декстера и Патриции? Нора остановилась, не в силах понять, почему ей так неприятно на них смотреть. А когда до неё дошло, она постаралась отбросить эту мысль и поспешила вернуться в гильдию. Надо отчитаться перед Людвигом и подготовить письменные ответы соседям Патриции Перенс.

Часть охотников отправились на Невидимку, а часть вернулись в города. Работы стало немного меньше – Нора уже не могла брать дополнительные заказы, чтобы уменьшить срок своего штрафа, но она и так сократила его на два месяца. В течение следующей недели в городе произошли и другие перемены: вернулась верховный счетовод Офли, которая, как оказалось, просто руководила охотой на Феникса; старейшины племени номадов Пьюс приняли решение уводить людей дальше на юг, к Вормруту. Последнее известие очень огорчило Нору: она уже привыкла, что в любую свободную минуту может выйти за город и встретиться с сестрой и племянниками, которые всегда ей были рады.

Нора изо всех сил старалась погрузиться в работу, или хоть чем-то отвлечься от мрачных мыслей. Но поскольку заказов стало меньше, ей приходилось коротать время в спортзале, что, в общем-то, было терпимо, пока там не собиралась толпа желающих потренироваться в спарринге, либо в библиотеке, что навевало на Нору тоску. Донная Птаха снова начала капризничать и часто хныкать, и это раздражало Нору, потому что заставляло и её дать волю чувствам, а этого она не хотела. Поэтому она все чаще отправляла Птаху в некрополь, или в гости к госпоже Перенс, или просто гулять по городу.

– Нора, что-то случилось? – спросил Пагрин. Они продолжили охотиться вместе, но все чаще кто-то из стажёров получал индивидуальные задания.

Гвеон и Коуин ушли вперёд и не могли их слышать, и Нора подумала, что наставник специально так подгадал момент. Но ей нечего было ответить: жаловаться она не хотела, а объективных причин выказывать недовольство не было. Текущий заказ обещал отнять времени больше обычного, а значит, ей не придётся искать, чем занять себя в Грэйсэнде. Птаха сказала, что будет в некрополе – кто знает, чем её так привлекали призраки, но с Кайдой Мардисом она поладила неплохо.

– Всё отлично, – сказала Нора.

Сегодня они опять охотились на глема, и ей не хотелось вновь брать на себя роль наживки, а это непременно произойдёт, если она проявит слабость, способную привлечь агрессивного монстра. Пусть Коуин говорит, что ему вздумается, но сегодня его очередь.

Их команде давали всё более и более сложных монстров. Всякой мелочью занимались новички с вернувшимися охотниками. И хотя поначалу Нора хотела, чтобы ей поскорее доверили какое-нибудь ответственное задание, теперь она с удовольствием вернулась бы к собиранию нглеев или поджиганию ландиутов. Потому что разрывные монстры по-настоящему заставляли её беспокоиться.

– Итак, детишки, вы все уже охотились на глема, и знаете, что нам сейчас понадобится, – сказал Пагрин, когда они вместе с ещё несколькими охотниками прибыли на место. Нора поджала губы и хмуро встретила взгляд своего наставника, мол, заставить-то ты меня можешь, но уверен ли ты, что это наилучшее решение?

– Я могу, – неожиданно вызвался Гвеон. Он вернулся к работе всего пару дней назад, но выглядел вполне здоровым, так что вряд ли глем счёл бы его лёгкой добычей. С другой стороны, если твари выбора не предоставить…

– Не угадал, – сказал Пагрин. – Сегодня мы проверим, на что вы способны ради вашего инструктора. Я буду его выманивать, а вы – целиться. По местам!

Такой расклад вызвал у Норы двойственные чувства. С одной стороны, с ними было ещё несколько опытных охотников, так что ситуация вряд ли выйдет из-под контроля. С другой стороны – это был первый случай, когда Пагрин всерьёз поручал им прикрывать самого себя.

– Может, всё-таки… – робко начала Нора.

– Разговорчики! – прикрикнул на неё Пагрин. – Я уже выманиваю тварь, а ты ещё не готова?!

Она очень быстро зарядила арбалет и нацелилась на пещеру, в которой, предположительно, устроил логово глем. Пагрин, внимательно прислушиваясь к каждому звуку и готовый в любую секунду рвануть обратно, медленно крался внутрь.

Нора подумала, что если у неё или у кого-то из парней дрогнет палец на спусковом крючке – Пагрину достанется. Может, не стоит целиться сейчас, пока он заслоняет собой выход? Но нет, монстр если побежит, то будет двигаться слишком быстро, они и опомниться не успеют… Они продолжили следить за каждым движением Пагрина.

Секунда, другая – и вот он уже несётся обратно, а из пещеры бежит нечто тощее и мерзко-серое. Нора выстрелила и тут же начала перезаряжать арбалет, но когда она была готова вновь выстрелить, всё было кончено. Глем поймал две стрелы в правый глаз, столько же – в грудь, и ещё одна пробила ногу. Пагрин добил тварь чётким ударом ножа, и можно было возвращаться в Грэйсэнд.

– Но-ора, – гнусаво и протяжно заговорила Донная Птаха, едва они встретились вечером в холле гильдии, чтобы вместе пойти на ужин. – Но-ора, Крошка Тилли не хочет со мной дружи-ить!

Нора подавила тяжёлый вздох. Несмотря на свой рост и силу, Донная Птаха иногда вела себя как ребёнок. Вряд ли её можно в этом упрекнуть, раз уж в этом мире она появилась всего несколько месяцев назад, но хотелось бы, чтобы её репертуар эмоций стал более разнообразным. В последние недели Птаха действительно стала меньше грустить и куда больше времени проводила с другими людьми. Но вот уже несколько дней она снова проявляла свою меланхолию – как раз после того, как Нора побывала в квартире Патриции. Неужели это заразно?

– У Крошки Тилли уже есть подруга – госпожа Перенс, – терпеливо сказала Нора. – Думаю, они очень нужны друг другу, поэтому, когда ты пытаешься отвлечь Крошку, у тебя ничего не получается. Но если ты попытаешься развлечь госпожу Перенс, они обе будут тебе благодарны и примут твою дружбу.

– Наверное, Нора. Ты так хорошо всё понимаешь.

На самом деле Нора не была в этом уверена. Она вообще столкнулась с тем, что очень плохо разбирается в характерах городских людей. Чем больше она о них узнавала, тем сильнее становилось это чувство.

В один из первых летних дней Нора и Гвеон ждали Пагрина, как обычно, у выхода, пока он брал заказы в отделе распределения. Коуин вот уже несколько дней отсутствовал – он в составе другой команды пошёл на саггивай, но то ли рой попался маленький, так что в засаде ждать придётся долго, то ли путь оказался неблизким.

– Идём, – махнул им Пагрин, едва показавшись из входной двери, и снова ушёл внутрь. Он выглядел несколько озадаченным, и это было знаком того, что охота будет незаурядной. Он повёл своих стажёров в тренировочный зал – в такое время там было пусто, и они могли обсудить предстоящую операцию, рассевшись кругом на матах. – Кто-нибудь из вас уже охотился на территории культистов? – спросил он, обращаясь в основном к Норе, так как опыт Гвеона был ему более-менее известен, ведь они работали в паре с самого начала его обучения.

Она пожала плечами – наверное, если бы это случилось, она бы запомнила, раз Пагрин считает это серьёзным событием.

– Галерея Алех? – предположила она. Это было единственное святилище, на территории которого она охотилась.

– Того культа давно нет, – махнул рукой Пагрин. – Я имел в виду… – Он нахмурился, сосредотачиваясь, а потом начал объяснять: – Формально у гильдии охотников, так же как и у протектората, бога-покровителя нет. Адептов не обязывают носить какие-то знаки отличия, у нас на территории нет святилищ, и магистр старается не выражать благосклонности к той или иной конфессии, иначе это сильно осложнило бы нам жизнь. Но каждый охотник имеет право выбрать себе покровителя и работать, прославляя своего бога. Чаще всего, как вы, наверное, знаете, охотники выбирают себе в покровители воинственного бога Вирд, который дарит своим верным адептам силу, либо богиню Сайлент, потому что ей поклоняется самый успешный охотничий клан – Мьют. Поэтому если в силу обстоятельств работать приходится на территории других культов, Людвиг старается подобрать команду так, чтобы в ней не было адептов культа-конкурента. Так вот, сегодня нам придётся поработать на территории Део и Янга.

– Приют? – догадался Гвеон.

Пагрин кивнул.

– Жрецы и так сильно уязвлены, что им приходится обращаться к нам за помощью. Они считают, что это знак того, что их вера недостаточно крепка или служение недостаточно верно, раз боги-близнецы их не защитили. Кроме того, они, возможно, попытаются вас завербовать в культ, чтобы вы одержали победу именем Део и Янга. Выбор, конечно, за вами, и, чисто теоретически, вы можете вознести молитву богам-близнецам, но дальше вот что произойдет. Несмотря на то, что жрецы наверняка попросят вас сохранить все происходящее на их территории в тайне, сами они молчать о вашем «сотрудничестве» не станут. Одержите победу именем Део и Янга один раз – получите репутацию их культиста.

– Ясно, – кивнул Гвеон. – Знамёнами не махать, тему других культов не поднимать.

– Примерно так, – согласно кивнул Пагрин. – А теперь насчёт самого заказа. Что-то там у них, в приюте, странное происходит. Пока что подозреваем рызеду, но пропали двое детей, без следа. То есть монстр, даже невидимый, вроде как, ни при чём.

– Может, провалились в разрыв? – предположила Нора.

– Маловероятно, – покачал головой Пагрин. – Неприятности начались только два дня назад, за такой короткий срок разрыв не мог вырасти настолько, чтобы кто-нибудь провалился. Скорее всего, просто сбежали из приюта.

– Но разрывы теперь другие, – осторожно заметил Гвеон. – Всё теперь по-другому.

Пагрин напряжённо поджал губы, словно не хотел верить, что дети действительно провалились на тёмную сторону, но возразить было нечего.

– С детьми работать нелегко, особенно с напуганными, – сказал Пагрин. – Обычно детские разрывы страха открываются в тёмное время суток. Прошлой ночью он тоже появлялся, но никто, к счастью, не пострадал – детей успели вывести из спальни, а к утру он сам собой закрылся.

– Тварь не могла выскочить через окно и оказаться в городе? – спросила Нора.

– Окно было нетронуто, так что тварь либо осталась внутри, либо так и не смогла полностью пролезть через разрыв. Наша задача – вычислить, кто из детей открывает его. Самое печальное то, что ребёнок, возможно, и сам не знает, что это он во всём виноват.

– И что потом? – спросила Нора. – Когда узнаем, кто это, что будем делать?

Если разрыв открывает взрослый человек, справиться с этим можно: ему вручают серебряный нож, заставляют заглянуть в глаза своему страху и убить монстра. Как правило, даже самые трусливые справляются с этим, если они психически здоровы и если до них чётко донести мысль, что альтернативой является их собственная казнь. Но вряд ли это сработает с ребёнком, особенно если он ещё слишком мал. Нора знала, как раньше решался этот вопрос, и её тошнило от одной мысли о подобном. С другой стороны, если ещё в раннем детстве человек создает таких чудовищ, что будет, когда он вырастет? Риск очень велик.

– Это решит счетовод, – сухо сказал Пагрин. – Пока что мы должны разобраться, и ночью, если получится, провести наблюдение за разрывом. Собирайтесь. Оружие прячьте как следует – детишки бывают слишком любопытными.

До сих пор с рызедой Нора сталкивалась только как наблюдатель, причем тогда она ещё даже охотником формально не была. Даже этот небольшой опыт оптимизма ей не внушал.