Текст книги "Чудеса и чудовища (СИ)"

Автор книги: Тай Ронис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

Коуин заткнулся. Норе было немного неловко, потому что, хоть Пагрин и сказал, что ей по плечу та нагрузка, с которой работал сейчас Коуин, это, скорее всего, было преувеличением. За всё время работы на гильдию она много раз сталкивалась со снисходительным и пренебрежительным отношением мужчин-охотников. Но все они знали, что это не её выбор, а потому не ставили ей работу в упрек. Может, поэтому Пагрин более лоялен к ней? Потому что она не сама выбрала этот путь? Она помнила, как он обращался с той девчонкой, которая была его стажёром несколько месяцев назад…

И тут Нору прошибло пониманием.

– Пагрин, – негромко заговорила Нора, поравнявшись с ним. – Та девочка, Сольвейг, она погибла?

Возможно, это было не её дело. Но она просто не могла удержаться от вопроса. Ведь если Сольвейг, с такими-то тренировками, не устояла перед опасной тварью, то и у Норы есть все шансы подставиться. И пусть она действительно подписалась на это, не имея особого выбора, ей предстоит охотиться на монстров целых три года. Ей не нужны поблажки, если слабость станет причиной смерти.

– Нет, – мрачно сказал Пагрин, глядя в пустое пространство перед собой. – Но выжила по чистой случайности, не зависящей от меня, так что я всё равно считаю статистику испорченной. – По виду не было похоже, что он готов продолжать разговор на эту тему, и Нора решила отступить. Но всё же надо будет вернуться к вопросам тренировки наедине, когда рядом не будет Коуина и Гвеона. Нора не хотела быть слабее других. – Не думал, что ты её запомнила, – сказал вдруг Пагрин. – Вы ведь с ней были рядом всего пару дней, и ты тогда была… ну, скажем так, не в форме.

Нора заметила, что Коуин и Гвеон навострили уши. Из случайных обмолвок они знали, что Пагрин был в том отряде, который нашёл её в пустыне, но подробности им не были известны. И этот разговор они, видимо, восприняли как шанс кое-что прояснить.

– Арпад Фаркаш помог мне восполнить пробелы, – осторожно сказала Нора, а потом вдруг поняла, что это и её шанс навести кое-какие справки, и она спросила, стараясь удерживать голос нейтральным: – Кстати, давно его не видела. Не знаете, где они с братом запропастились?

– Насколько я знаю, на юг ушли больше месяца назад.

– На гемофилов? – напряжённо уточнила Нора.

– Ага. Вот только там такая чертовщина творится, что вряд ли они скоро вернутся. Коб, который там за главного, всё новых и новых людей просит…

– То есть всё, что рассказывают про кровососов – правда? Им уже никто не может сопротивляться?

– Могут, но намного меньше людей, чем раньше. И если бы мы хотя бы поняли причину этих перемен, если бы могли определить, кто способен сохранить разум, а кто нет… А так отправляем людей и даже не знаем, будет ли у них шанс вернуться.

Пагрин досадливо махнул рукой.

– А нельзя подослать к ним кого-то из соблюдающих закон семей? Тех же Игараси, к примеру…

– У Игараси есть определённая репутация, и это известно не только среди охотников, – сказал Пагрин. – Конечно, наши люди пытаются найти хоть какие-то концы. Но эта новая семья – мы их условно называем Месарош, хотя это, по правде говоря, не совсем корректно, потому что в Вормруте живут три семьи Месарош, которые сотрудничают с гильдией не менее охотно, чем Игараси. Эти новые «Месарош» постоянно перемещаются и не оставляют следов. Пытались выследить их с собаками, но безрезультатно – они при первой же возможности пересекают водоём. Мы выставили патрули почти во всех населённых пунктах, и пару раз дозорные утверждали, что кто-то пытался на них «повлиять».

– И всё равно никаких следов не нашли? – предположила Нора.

– Хуже. Один из дозорных дежурил в Дукуре. Слыхала?

Нора нахмурилась. Билли Марчейз сказала, что в Дукуре живых не осталось.

– Подкрепление не успело прибыть?

– Не совсем так. Подкрепление прибыло, прочесали все окрестности, но ничего не обнаружили. А кровососы, тем временем, совершили нападение прямо в Ункуде. Восемь трупов – и ни следа. А когда стало ясно, что в Дукуре это был отвлекающий маневр, а может, дозорный и вовсе ошибся от страха, и охотники оттуда убрались – вот тогда-то всё и произошло.

Нора почувствовала, как у неё внутри поднимается буря ярости. Эти твари насмехались над людьми, над их беспомощностью! Как будто намеренно дразнились, демонстрируя свою ловкость и превосходство.

– Как они вошли в Ункуд? – спросила она. – В городе ведь наверняка куча гардианов и охотничьих патрулей. Собаки должны были поднять вой – они кровососов издалека чуют…

– Не учуяли, – пожал плечами Пагрин. – Ветер был южный и нёс пыль и кислые пары из пустыни – в таких условиях хоть под носом у собаки гемофила положи, она на него не отреагирует.

Да, твари хитры. Нора с тоской вспомнила Хвостик – та в первое время тоже чуяла приближение кровососов только если ветер приносил их запах. Это потом, после нескольких месяцев проведённых в пустыне, когда у псины, кажется, нюх полностью отбило испарениями, она начала ощущать их каким-то своим, недоступным людям, шестым чувством. Если бы была возможность вернуть её!

– Только не делай глупостей, – предупредил Пагрин, видимо, сделав какие-то выводы из её молчания. – Если гильдии придётся отправить охотников на твои поиски, вместо того, чтобы заниматься гемофилами, драконами и всякой мелкой пакостью, на повторную сделку можешь не рассчитывать.

Нора не ответила. Да, такая мысль крутилась у неё в голове, но она не планировала ничего такого всерьёз. Это было бы, по меньшей мере, глупо – она не была уверена, сможет ли сопротивляться этому новому виду гемофилов; кроме того, в гильдии с ней обошлись по-человечески, позволив отработать нарушение вместо куда более жестокого наказания, и своевольный уход был бы высшим проявлением неблагодарности.

– Эй, смотрите! – воскликнул вдруг Гвеон, указывая куда-то вперед. – Что это?

Сначала Нора не поняла, о чём он. А потом заметила – далеко, почти над самым горизонтом, по небу летело большое белое яйцо. На первый взгляд оно было похоже на облако, но, приглядевшись, можно было заметить, что оно движется с равномерной скоростью, да ещё и против ветра.

– Небесная машина, – снисходительно пояснил Коуин. – Я один раз летал на такой. Мы с отцом торговали в Бордриме вместе с кланом Стрилл.

Нора завороженно наблюдала за полётом. Племя номадов Цеплин редко приближалось к крупным городам, куда больше времени они проводили в горах и поблизости от шахтёрских поселков. Но, живя в Грэйсэнде, она видела время от времени Машины – почти все Великие Кланы располагали таким средством передвижения и не упускали случая продемонстрировать свою исключительность. Один раз Нора видела небесную машину клана Стрилл совсем близко – они приземлились рядом с лагерем номадов, чтобы обменяться кое-какими товарами.

– Раш спешат на сборы в Игерон, – проворчал Пагрин.

– Откуда вы знаете, что именно Раш? – полюбопытствовал Коуин.

Пагрин фыркнул с презрением.

– Мьютам здесь делать нечего, они сейчас пытаются защитить своих людей от Феникса. Стрилл уже давно на юге – сначала охотились на Снежка, потом пытались помочь с гемофилами. А Раш последние несколько недель носа не казали из Этера, а теперь, видимо, поняли, что если не вмешаются, то их больше не примут ни в одном городе Ахаонга.

Яйцо превратилось в едва различимую точку, а потом и вовсе скрылось за горизонтом. Нора не могла себе представить, как можно доверить свою жизнь механизму, у которого нет ни одной точки опоры. Но, с другой стороны, она не упустила бы шанс испытать это чудо, если бы он ей представился. Вот только вряд ли это когда-то случится.

– Я слышал, Стрилл беду натворили во время охоты на Снежка, – осторожно заметил Гвеон, явно надеясь развязать наставнику язык на тему, не относящуюся к их нынешнему заказу.

– В храбрости им не откажешь, но они натуральные психи, – буркнул Пагрин. – Впрочем, не знаю, можно ли их обвинять в том, что поощряет их покровитель, бог Вирд. Он не терпит промедления, когда есть шанс нанести врагу удар. Если бы они тогда промедлили и не напали на дракона, они лишились бы его благословения и стали бы намного более уязвимыми… Да, они поступили глупо и безрассудно, и по их вине погибло много хороших людей, но… такова цена служения воинственному богу.

– Это был их выбор, – сказал Гвеон с неприязнью.

– Когда ты найдешь своего бога-покровителя, ты не станешь утверждать, что у тебя есть выбор, – хмуро, но миролюбиво сказал Пагрин. Эта тема явно давалась ему нелегко. – А теперь хватит болтать, надевайте шлемы. Где-то здесь, судя по описанию, должно быть дупло рамти. – Они спешились, привязали лошадей и углубились в лес. – Осматривайте самые большие деревья, ищите следы на коре.

Они разошлись футов на сто друг от друга и прочесывали лес в поисках твари, досаждавшей работникам ближайшей лесопилки.

– Проверяю! – крикнула Нора, подходя к довольно широкому дереву с подходящим, на вид, дуплом. Она нацелила трость с привязанным к ней охотничьим ножом на отверстие. В другой руке она держала тяжелую дубину, и изо всех сил ударила ею по стволу. Если бы рамти был внутри, он бы попытался выскочить, но этого не произошло. – Чисто!

Лес был стар и величественен. Высокие деревья, казалось, смотрели на гостей с высокомерным снисхождением. Под ногами хрустела сухая опавшая кора и ветки, со всех сторон доносилась едва слышная возня насекомых, а во влажном после дождя воздухе разносился запах отсыревшей древесины. На несколько мгновений у Норы даже дух захватило от этой натуралистической идиллии, но она заставила себя сосредоточиться на деле.

– Проверяю! – раздался справа голос Пагрина, и Нора приостановилась, готовая в случае осложнений броситься на помощь. – Чисто!

– Проверяю! – тут же крикнул Гвеон с другой стороны. – Чисто!

Это был тот редкий случай, когда торопиться с выполнением заказа не хотелось. Нора огляделась по сторонам: если бы можно было тут поселиться! Но даже маленькая хижина нарушит гармонию природы, да и отказаться от удобств цивилизации, испробовав их однажды, было не так-то просто.

– Проверяю! – ещё минут через двадцать крикнула Нора. Дупло было высоко на дереве, и ей пришлось удлинить трость, чтобы как следует прицелиться. – Чисто!

Деревья только начали покрываться мелкими листьями, а солнце уже с трудом пробивалось сквозь кроны. Летом, должно быть, здесь вообще не бывает света.

– Проверяю! – воскликнул Коуин. Нора замерла и стала ждать. Отклика не было довольно долго, она уже хотела спросить, что случилось, как Коуин и сам отозвался. – Готов!

Нора пошла на его голос. Она уже охотилась раньше на рамти, и была рада, что сегодня не ей пришлось убить симпатичного, хотя и довольно противного, зверька. На сегодня у них был ещё один заказ, вот только сначала предстояло узнать, в чём именно проблема, потому что деревенские жители дали весьма расплывчатое описание.

Тащить тушу рамти в город они не стали: во-первых, им ещё предстояла работа, и лишний груз был ни к чему, во-вторых, цены на туши в последнее время сильно упали из-за необычайного наплыва тварей. Они закопали его тут же, под деревом, отрезав лишь хвост как доказательство того, что работа выполнена, а потом вернулись к лошадям и направились к следующей деревне, где им предстояло разобраться, что беспокоит местных.

– Только вы? И это всё? – с возмущением и разочарованием вопрошал староста деревни, когда Пагрин представился и попросил рассказать, что их беспокоит. – Кто из вас заклинатель? Без заклинателя и лезть сюда незачем, точно вам говорю…

Нора занервничала. Ещё Агил объяснял ей, что когда люди жалуются на «что-то странное», это, скорее всего или нежить, или аномальный разрыв. С нежитью Нора ещё не сталкивалась, а с разрывным монстром работала лишь однажды, и потому немного нервничала. Они были экипированы серебряным снаряжением, вот только как именно им придётся действовать, они ещё не знали.

– Ладно, идите за мной, – ворчливо сказал староста и повел их к оврагу за пределами деревни. Пока они шли, люди провожали их недоверчивыми взглядами, но никто особенно напуганным не выглядел. Так что, скорее всего, нежить ни при чём. – Вот, смотрите. Вон то был як старухи Меджи, – он указал на огромный скелет на дне оврага. – А вот это ещё вчера было свиноматкой с пятью поросятами на ферме Полос, – он показал на несколько скелетов рядом. На них не было ни одного следа мяса или шкуры, и трудно было поверить, что скелет стал таким за сутки.

– Вы уверены, что это случилось за один день? – недоверчиво переспросил Пагрин, видимо, подумав о том же, о чем и Нора.

– Не держите меня за идиота. Сторож был пьян, но визг вся деревня слышала. Это произошло на рассвете.

То есть, даже меньше, чем за сутки. Нора озадаченно оглядывала овраг – в нем были и другие кости крупных животных, но что могло сожрать их, оставив один абсолютно голый скелет? Было ли это в действительности животное?

– Где в окрестностях болото? – спросил Пагрин у старосты.

Тот посмотрел на охотника чуть озадаченно, но указал направление.

– Вон там озеро, а берег размокший и болотистый. И ещё вон там, чуть дальше – видите камыши?

Пагрин кивнул и сказал старосте, что дальше они сами разберутся. Когда тот ушёл, инструктор обратился к стажёрам.

– Идеи? – спросил он, явно их проверяя. Сам-то он, очевидно, о чём-то догадывался.

– Это не зверь, – уверенно сказала Нора. – Может, кто-то из местных хулиганит и обливает тварей едким веществом? Но тогда остались бы следы…

Пагрин покачал головой.

– Такое за короткий промежуток времени могло произойти по двум причинам: темпоральная аномалия или саггивайи. Темпоральная аномалия – явление крайне редкое, на самом деле за всю историю был зафиксирован только один такой случай, и то, возможно, аномалия была абсолютно ни при чём, а факты перевраны. Если бы это была она, жители не услышали бы визг. А так я почти уверен, что это саггивайи. Идем.

Он повел их к болоту – ближайшему к ферме месту. Некоторое время они бродили вокруг: Пагрин что-то высматривал, а остальные просто бестолково следовали за ним, пока он, наконец, не указал на что-то между камышами.

– Вон, смотрите. Темное пузыристое пятно в грязи, а над ним – крупные насекомые, типа шершней. Видите?

Сначала Нора не могла понять, о чём он говорит, но потом увидела то, что описывал Пагрин в футах тридцати. Между камышами действительно было небольшое пространство, похожее на муравейник, над которым что-то беспорядочно летало.

– Давайте отойдём подальше, и я вам расскажу, что это.

Они пошли обратно по направлению к деревне.

– Саггивайи живут большими колониями и строят гнёзда на болотах. Они хищники, и их рой довольно строго упорядочен: есть матки, стражи, разведчики, строители и сборщики. Основная часть роя вылетает, как правило, в сумерках, когда большинство животных начинает хуже видеть. Сами саггивайи слепы и ищут жертв по запаху и изучают их на ощупь. Сначала разлетаются разведчики и находят добычу. Как только один из них преуспевает – об этом узнаёт весь рой, и они летят в нужное место.

– Как они общаются? – поинтересовался Гвеон.

Пагрин пожал плечами.

– То ли коллективный разум, то ли их специальные феромоны… так или иначе, разведчик, нашедший добычу, в гнездо не возвращается, а следит за жертвой на случай, если она куда-то уйдёт. Они питаются мясом, не оставляя после себя ничего. Если рой сыт, но ещё что-то осталось, они забирают это в гнездо. Взрослые особи питаются только свежим мясом, но личинкам подходит и падаль.

– Как с ними обычно справляются? – спросила Нора.

– Разрушать гнездо опасно и бессмысленно, далеко они всё равно не улетят, а раз они нашли источник питания в деревне – то и подавно. Обычно им готовят ловушку из лакомого угощения и большого-большого количества дыма. При этом, учтите: если к вам подлетит разведчик – убивайте его, не колеблясь, и как можно быстрее уходите с того места. Желательно нырнуть в воду, это собьёт их со следа. Они, хоть и живут на болоте, в воде не охотятся.

– То есть мы будем торчать здесь до вечера? – уныло поинтересовался Коуин.

– До утра, – уточнил Пагрин. – Свиноматку сожрали на рассвете, значит, этот рой охотится в утренних сумерках. А пока что, детишки, самый сложный урок из тех, что должны усвоить охотники: как заставить людей раскошелиться на собственное спасение. Нам нужна приманка – какая-нибудь крупная скотина, – большой брезент или даже несколько, и много сена. Идем!

Нора была уверена, что Пагрин преувеличил насчет «самого сложного урока», но он, скорее, преуменьшил. Если сено и брезент ещё с грехом пополам нашли, жертвовать животным никто не хотел.

– Ну и пусть сами разбираются с этими саггивайями, – сердито сказал Гвеон, красный как рак. Он почему-то особенно болезненно воспринял упреки старосты в корысти и беспомощности охотников и его причитания о том, что было бы, если бы гильдия прислала «настоящих профессионалов».

– Не пойдёт, – покачал головой Пагрин. – В других обстоятельствах я бы с тобой согласился – можно подать запрос в протекторат на выделение «приманки» из регионального бюджета, потом направить сюда ещё одну команду, потратив целый день работы… но нам этого так просто не спустят: неделю будем ландиутов гонять.

– Но местные-то этого не знают, – негромко сказал Коуин, и Нора заметила, что он сквозь прищуренные глаза осматривает хозяев, таращившихся на них со своих дворов. У дороги торчали две девчонки лет семи, глядевшие на охотников с нескрываемым любопытством, а за ближайшим забором их мать развешивала стирку. – Что, шкетовки, рассказать вам о саггивайях? – громко спросил у них Коуин.

Всего через несколько минут девочки плакали в голос, а их мать орала на старосту за то, что он не способен решить простейшую проблему и предлагала ему самому стать наживкой. Проблема с ловушкой была успешно решена, хотя градус доброжелательности, и так довольно невысокий, снизился практически до нуля.

– Отлично сработано, Коуин, – сказал Пагрин. – А теперь следующее задание – найдите, где нам переночевать.

Спать им пришлось в самодельном шалаше из брезента, закопавшись в солому, потому что стоило им приблизиться к чьему-нибудь дому, в нём начинали плакать дети.

Пагрин разбудил всех за несколько часов до рассвета, чтобы они не упустили момент, когда рой вылетит на охоту. Хряк, которого им выдали местные, противно визжал, чувствуя уготованную ему участь. Когда все приготовления были закончены, охотники осторожно приблизились к гнезду саггивай. Они прикрыли лица сетками, так что разведчики роя вряд ли признали бы в них еду, но на всякий случай Пагрин ещё раз удостоверился, что они помнят, что делать в случае нападения.

– Они каждый день охотятся? – спросила Нора.

– Зависит от размера роя. Если рой большой, то вчерашняя свиноматка пошла им как легкая закуска, и сегодня они полетят на охоту снова. Если же рой невелик, то, возможно, нам придётся остаться ещё на одну ночь, прежде чем они позарятся на угощение. Будем наблюдать за разведчиками.

– То есть мы тут, возможно, зря торчали? – проворчал Коуин. – Прекрасно.

Пагрин его проигнорировал.

– А они не могут прогрызть ткань? – спросил Гвеон.

– Могут, но к этому они хуже приспособлены, чем к мясу, поэтому им нужно будет больше времени, так что дым убьёт их.

– И за сколько времени они слопают этого жирдяя? – спросила Нора.

– У нас будет минут пятнадцать после того, как рой на него насядет.

Четверть часа – и нет огромной визжащей твари. Вот бы эти саггивайи не на домашний скот охотились, а на каких-нибудь гадких существ типа ландиута. Хотя они, может, и охотятся, вот только не слишком любят перемещаться с места на место. И тут Нору осенила идея.

– А этих красавцев нельзя использовать для охоты на Невидимку? И дождя ждать не надо – только найти его логово и подсунуть их перед рассветом…

Пагрин негромко выругался.

– Самая умная, да? – сказал он, нервно посмеиваясь. – Раньше не могла предложить? Это чертовски хорошая идея!

Повисла долгая пауза, которую нарушил Гвеон.

– Так что, не будем их травить дымом? Попробуем поймать?

– Брезентом мы их точно не поймаем, – сказал Пагрин. – Он их может задержать, пока они не умрут от дыма, но для длительного хранения роя он не годится. Если они все же вылезут – придётся пожертвовать хряком, чтобы они не натворили других бед в деревне…

К счастью, саггивайи продолжали переваривать давешнюю свиноматку. Солнце уже поднялось над горизонтом и заливало окрестности, но «разведчики» так и не появились.

– Что теперь? Будем «разводить» местных на контейнер для роя? – спросил Коуин.

– Не сомневаюсь, что у тебя бы это получилось, – ехидно заметил Пагрин. – Но проблема в том, что нам нужно не только поймать рой, но и не дать им сдохнуть раньше, чем они понадобятся. Нам нужны будут два контейнера: один – как временный способ их задержать, второй – чтобы загрузить их гнездо вместе с частью болота… ох, и опасное же это будет мероприятие… Ладно, пошевеливайтесь!

В гильдии их идею встретили со скепсисом и недоверием, но решено было попробовать. Не было гарантии, что драконье мясо придётся саггивайям по вкусу. Жаль было и самого дракона – если бы удалось сразить его обычным способом, то его части и органы были бы просто бесценны! Но эта охота грозила сгубить слишком много жизней, а этого гильдия допустить не могла, только не сейчас. Поэтому за роем отправили целых два отряда и с ними – дополнительную приманку, чтобы не огорчать местных.

– Так, детишки, пришло время поднять вашу подготовку на новый уровень, – торжественно объявил Пагрин на следующий день. – С завтрашнего дня переходим в режим ночных дежурств – будем следить за порядком в некрополе. А сегодня мы займёмся подготовкой, потому что с призраками обычные способы борьбы, как правило, бесполезны. Я вам больше скажу: вопреки тому, в чем вас попытаются убедить напуганные суеверные обыватели, с призраками обычно не нужно бороться. Их нужно утешать. Итак, что вы о них знаете?

Нора знала немного, но была абсолютно уверена, что к охоте на монстров этот вопрос не относится. У племени Цеплин было много всяких легенд о почивших предках и о том, как они охраняют места стоянок. Самые старые представители племени утверждали, что на заре освоения вулканической пустыни, прежде чем был найден безопасный путь между горящими горами, слишком много людей погибло в лаве или в едких парах. Но каждый раз, когда Цеплин возвращались в пустыню, духи погибших появлялись на их пути, указывая безопасное направление. И однажды, через много лет после начала освоения пустыни, Цеплин ступили на горячую землю и не могли найти собственные следы под слоем пепла и пыли, и тогда мёртвые предки выстроились вдоль дороги, не давая им сбиться с пути. Так образовался Тракт Цеплин, по которому много десятилетий номады ходили к своим зимним шахтам.

И по этому тракту четыре с половиной года назад старейшины пустили лаву, в надежде, что кровососы потеряют след и оставят племя в покое. Тракт сгинул, а с ним и предки, и теперь, если кто-то захочет путешествовать по пустыне, безопасные пути придётся искать заново.

– Призраки – это души тех, у кого остались незавершенные дела, – сказал Гвеон. – Моя мама говорила, что чтобы избавиться от призрака нужно помочь ему закончить дело.

– Красивая теория, – хмыкнул Пагрин. – Но не исчерпывающая. Самое главное, что вам нужно запомнить – с призраками нужно обращаться крайне осторожно и деликатно. Они, как правило, не враждебны, хотя порой и доставляют массу неприятностей.

– Как я, да, Нора? – весело спросила Донная Птаха. – Я страшная и доставляю неприятности, но я не враждебная.

– Ты не страшная, – солгала Нора, и, чтобы сгладить неискренность, добавила: – Но да, ты хорошая. – А потом она обернулась к Пагрину: – Так зачем на них охотиться, если они безобидны? – Даже сама идея причинить мёртвым неудобство казалась ей дикой.

– Фейри и полтергейсты занимаются вандализмом в некрополе, провальщики пытаются вернуться к жизни, духи просто пугают людей, – попытался объяснить Пагрин. – Могильные собаки – даже не призраки, каковыми их считают, а просто падальщики, которые знают, где найти то, что им нужно. Лично мне даже жаль их убивать, но они не вписываются в культурный фон современного города, и приходится это делать.

Нора фыркнула. «Культурный фон» города все время казался ей немного чудаческим, но сейчас это чувство достигло апогея: как можно оправдывать убийство животного его неэстетичными предпочтениями в пище? Они же даже никому не вредят… Но высказывать свое мнение Нора не торопилась. Она уже привыкла, что стереотипы проникли слишком глубоко в мозг городских жителей, чтобы она простым возражением могла их переубедить.

– Так вот, как я уже сказал – мы не знаем, что такое призраки, – продолжил Пагрин. – Они для нас – такая же загадка, как «разрывные» монстры; с одной стороны – даже чуточку более понятные, потому что зачастую сохраняют нечто человеческое; с другой стороны – ещё менее понятное, потому что тёмная сторона – не то же самое, что загробный мир, и в существовании последнего мы всё равно сомневаемся. Есть несколько способов «заблокировать» призрака, чтобы он никому не досаждал – соль, полынь, окропление могилы настоем сбора тихих трав…

– Зачем их блоки-ировать, – начала вдруг хныкать Птаха. – Им же гру-устно!

– Тише, – шикнула на неё Нора.

Пагрин ничего не сказал, лишь подарил им обеим изумлённый взгляд и продолжил:

– Это быстродействующие меры, но временные. Когда соль смоется, а полынь разложится в почве, призрак снова появится. Можно провести процедуру повторно, этим, собственно, и занимаются надзиратели в некрополе. И этим займемся мы. Но чем больше откладывается решение проблемы, тем сложнее сдерживать призрака – он учится обходить эти искусственные преграды. Поэтому при первой же возможности, нужно найти способ упокоить его окончательно. Это может быть помощь в завершении неоконченных дел, принятие исповеди или просто помощь в принятии собственной смерти.

– Так это действительно души людей? – недоверчиво переспросил Коуин. – Какие тогда могут быть сомнения в существовании загробного мира?

– Это не то, что я назвал бы душой. Это, скорее, некий отпечаток, след, оставленный человеком в последние секунды жизни. Те, чья смерть была внезапной, и кто не успел её осознать, никогда не оставляют призраков. А если человек умирал долго и мучительно, если он изо всех сил цеплялся за жизнь или думал перед смертью о тех делах, которые он не успел сделать – эти эмоции отпечатываются на аномальном фоне и возвращаются после его смерти.

– А если человек не был способен манипулировать аномальными потоками? – спросил Гвеон.

– К этому в большей или меньшей степени способны все, – сказал Пагрин. – Некоторым помогают их боги, некоторым это просто дано от рождения, и они становятся зачарователями. Открытие тёмного разрыва – это тоже манипуляция аномальным потоком, но она непроизвольная, и намеренно повторить её человек, как правило, не может.

– То есть у зачарователей больше вероятность оставить призрака? – спросила Нора.

Пагрин помотал головой.

– Наоборот, они лучше контролируют своё взаимодействие с аномальным фоном, и повлиять на него случайно не могут. Правда, я слышал о них другие истории. Не знаю, насколько это правда, но говорят, что зачарователь может вложить свою душу в какой-нибудь предмет, с которым он работал перед смертью. И тогда мощь такого артефакта усиливается в разы.

– То есть он не умирает, а вселяется в какой-нибудь предмет? – спросил Гвеон.

– На этот счёт я ничего не знаю, – сказал Пагрин. – Во всяком случае, я не слышал, чтобы зачарованные таким способом предметы проявляли повадки… призраков. Но я знаю, что такие предметы стоят очень и очень дорого, потому что заключённая в них магия намного мощнее любого заклинания. Некоторые зачарователи, чувствуя приближение смерти, специально пытаются создать такой предмет, чтобы оставить семье хорошее наследство.

Нора задумалась. Номады Цеплин не верили в загробный мир, но верили в бессмертие-в-делах. Пока живо что-то, созданное человеком, он не исчезнет окончательно. Поэтому каждый человек в племени старался сделать за свою жизнь как можно больше всего: не обязательно материального, а чего угодно, что так или иначе меняет мир к лучшему хотя бы немного. И это было ужасно грустно, когда умирал кто-то, кто мог сделать ещё много чего хорошего.

Смерть номадов в пустыне не была внезапной. Месарош охотились на них, запугивали, угрожали, и даже в момент непосредственного нападения их жертвы никогда не умирали в ту же секунду. Но, бродя по пустыне в последующие годы, Нора не видела ни одного призрака. Возможно, причиной тому была харизма кровососов, которой были подвержены почти все Цеплин. Вероятно, ощущая неземное блаженство, они не осознавали, что умирают, поэтому не цеплялись за жизнь и не оставили «следов в аномальном фоне». Может, эти «следы» были смыты лавой. Был ещё один не исключённый вариант, о котором Нора запрещала себе думать, чтобы не обнадёживаться зря: вдруг действительно погибли далеко не все?

К счастью, она не успела погрузиться глубоко в эти рассуждения, потому что они как раз пришли в алхимическую лавку, и Пагрин стал объяснять, как выбрать сбор для окропления мест, заселённых призраками. Нора внимательно слушала, изредка кое-что уточняя, как вдруг за её спиной раздался грохот и сердитый крик:

– Да что ты творишь, здоровячка неуклюжая!

Донная Птаха, видимо, пыталась получше рассмотреть блестящие узорные подносы и опрокинула их на пол. Пытаясь их поднять, она задела пятой точкой стеллаж с глиняными кубками, и Нора едва успела подскочить и удержать его от падения.

– Замри! – скомандовала она Птахе. Та послушалась и захныкала, подвывая от страха и раскаяния.

– Ну ладно тебе! – смягчился алхимик, когда Нора и Птаха собрали подносы. – Просто не делай резких движений, ладно?

Птаха, замершая, как истукан, посреди лавки, всё ещё шмыгала, утирая свой удивительный хобот подолом балахона. Нора расслабилась, только когда они вышли наружу.

– Я хочу к при-изракам, – проныла Птаха, когда Пагрин всех отпустил.

– Завтра пойдем, – пообещала Нора. Она не разделяла энтузиазм своей подруги, но эту часть работы охотника была намерена добросовестно освоить. – Хочешь пойти сегодня к Лю?

– Да-а!

Птаха очень быстро утешилась и начала уже в пятый раз рассказывать, как в прошлый раз катала малышку Мэг на спине. Она испытывала необычайное расположение ко всем детям. И теперь, подозревала Нора, в круг её любимцев войдут ещё и призраки.

Некрополь находился чуть южнее города. Охотники прибыли сюда за несколько часов до захода солнца, чтобы Нора и Гвеон могли освоиться на местности и не потеряться, когда стемнеет. Коуину эти места были знакомы, у них даже был семейный склеп в южной части некрополя.