Текст книги "Чудеса и чудовища (СИ)"

Автор книги: Тай Ронис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

– Вон то – административное здание, если можно так выразиться, – Пагрин указал на серое одноэтажное строение далеко слева от них, рядом с которым возился какой-то старик. – Рядом с ним – крематорий и вход в подземную галерею, туда мы сегодня ещё заглянем.

Нора видела это место издалека, когда они проезжали по дороге к местам охоты, но почему-то никогда не интересовалась, что здесь находится. Первое, что бросилось ей в глаза – высокая каменная статуя нагого мужчины, который стоял на крыше приземистого здания и раскинул руки в стороны, будто стараясь удержать равновесие.

– Кто это? – спросила она у Пагрина.

Он проследил за её взглядом.

– Это бог Олд, покровитель клана Мерси и всех счетоводов. Это место их захоронения, – он указал на длинный ряд могил, расположенных слева и справа от статуи и святилища. – А вот это – боги-близнецы Део и Янг, – Пагрин указал на две другие статуи, стоявшие спиной друг к другу на некотором расстоянии. Нора даже не сразу их заметила и думала, что могилы, находившиеся перед ней, были под покровительством бога Олд, но это было не совсем так – они были под защитой Део и Янга. – Здесь хоронят тех, кто посвятил себя служению этим богам, сирот, беженцев, да и всех, кто попросил близнецов о защите. Они не отказывают никому. – Они прошли вперед по узкой тропинке. Нора озиралась с тоской, вглядываясь в надписи на надгробных камнях. Теперь она видела, что все могилы расположены как будто группами: вон те столпились между Део и Янгом, словно ища защиты даже после смерти; а эти симметрично выстроились по две стороны от Олда, будто помогая ему сохранять баланс. А между теми и другими было ещё несколько могил, которые словно не знали, к кому приткнуться. – Здесь хоронят гардианов протектората, погибших при исполнении обязанностей, – негромко пояснил Пагрин. – Иногда их тела забирают семьи и хоронят сами, и тогда протекторат высекает их имена на общем кенотафе, – он указал на круглый мраморный столб чуть поодаль.

– А если я завтра погибну, где меня похоронят? – спросила Нора.

Пагрин поглядел на неё со странной смесью удивления и беспокойства и указал на участок за спиной Олда, чуть левее от него.

– Вон там выделено место для гильдии охотников.

Нора кивнула – это было хорошее место. Не то, чтобы она впрямь беспокоилась об этом. Номады Цеплин хоронили умерших там, где они испускали последний вздох, и в течение следующих восьми лет приходили разговаривать с ними. После этого на том же месте садили дерево и впредь вспоминали мертвеца лишь в разговорах.

Но раз уж она теперь стала жителем города… да, это было хорошее место. Деревья и холмы вокруг, мирно спящие охотники… Нора насчитала одиннадцать братских могил и около сотни обычных. Проходя, она заметила, что здесь, помимо имени и дат жизни, на могильных камнях было краткое описание обстоятельств смерти. Нора дала себе слово вернуться сюда позже и изучить все более обстоятельно, потому что умирать она не хотела, а значит, было бы полезно узнать, что привело к этому результату других.

За спиной Олда, чуть поодаль, находилась статуя женщины-богини, которая сидела на земле, скрестив ноги и закрыв глаза. Рта у неё не было, но каким-то образом создавалось ощущение, что она улыбается. Святилища здесь не было, а рядом находилось всего три могилы. Нора догнала Пагрина и остальных, которые успели уйти вперёд, и спросила:

– А это кто?

– Богиня Сайлент, покровитель клана Мьют. Её большой храм находится в Санвуде, и основное место захоронений клана – там же. Они редко хоронят своих людей на чужих некрополях, везут на родные земли.

Пагрин жестом велел свернуть по дорожке налево, и, пройдя через несколько нестройных рядов деревьев, они обнаружили ещё один небольшой храм, окружённый несколькими могилами.

– Это место клана Раш и их бога Клода. Большинство семей, входящих в клан, имеют собственные склепы и гробницы, но за этим местом тоже приглядывают. А вот это, – они прошли ещё дальше, мимо зарослей каких-то кустов и ещё нескольких рядов деревьев, – основное место нашей работы.

Ряды могил тянулись на сотни футов, взбирались на холмы и исчезали за деревьями и кустами. Склепы и усыпальницы стояли группами, словно стесняясь своей исключительности, но иногда одиноко и гордо возвышались над простыми могилами, отвернувшись от всего мира.

– Вон там – кенотафы. На них часто жалуются, но на это можно не обращать внимания: это просто мемориал, усопших там нет. А вот здесь – самый беспокойный район. Здесь протекторат хоронит заключенных, а чуть дальше – место пациентов желтого дома.

– Их специально рядом расположили, чтобы нам недалеко ходить было? – спросил Гвеон.

– Не думаю, – холодно отозвался Пагрин. – Протекторат выделил социальным службам этот участок. Вон там – для дома престарелых, а ещё дальше – для муниципального хосписа, для тех, у кого нет близких.

– Так что, приступим к работе? – предложил Гвеон.

– Да, с этих можем начать, тут было много жалоб, – сказал Пагрин, подключая пульверизатор к баллону с раствором, который они приготовили накануне. Остальные последовали его примеру. – А когда стемнеет – сами пройдёмся по территории, посмотрим, где что творится.

– А зачем ждать темноты? – спросил Гвеон.

– Ночью сразу ясно, у кого все в порядке, а у кого – бессонница. К делу.

Нора подготовила свой пульверизатор и огляделась – Птаха где-то замешкалась. Она сидела чуть поодаль рядом с одной из могил.

– Эй, Птаха! – позвала она. – Все в порядке?

– Всё хорошо! – протяжно и гнусаво отозвалась та. – Мы просто разговариваем.

Нора поймала на себе вопросительный взгляд Пагрина и пожала плечами. Да, у Птахи были причуды, но у кого их нет?

Систематично и добросовестно они обрабатывали могилы на указанном Пагрином участке. Смеркалось. Редкие посетители некрополя разошлись по домам, и лишь в святилищах богов да в будке смотрителя загорелись огни.

– Вижу фейри, – сказал Коуин, указывая куда-то вдаль. – И ещё один…

Проследив за его взглядом, Нора заметила бледное желтое свечение над одной из могил.

– Вернёмся к ним позже. Пока что айда в галерею, пока смотритель спать не лёг.

Нора ещё раз огляделась в поисках Донной Птахи. Та уже подсела к одному из фейри и пыталась ткнуть в огонек пальцем.

– Они не опасны? – спросила Нора у Пагрина.

Тот поглядел на развлекающуюся Птаху и покачал головой.

– Нет. Они могут обжечь или устроить пожар, если соберутся вместе, но такое бывает только над братскими могилами, если рядом появляется их убийца. Фейри одиночки, а если Птаха найдёт с ними общий язык – может, «утешит» пару-тройку, нам меньше работы.

Нора предупредила подругу, что они спускаются в галерею и поспешила вслед за командой.

Кайда Мардис, смотритель некрополя, был высоким, желтолицым и равнодушным. Он встретил охотников холодным взглядом и по требованию Пагрина выдал им четыре «хвоста саламандры».

– Что-нибудь ещё? – спросил он тусклым голосом, и, получив отрицательный ответ, удалился в свою каморку, не сказав больше ни слова.

Пагрин раздал им «хвосты», они стащили с них защитные чехлы, и все вокруг осветилось ярким флуоресцентным светом. За узкой каменной аркой начиналась винтовая лестница, ведущая вниз, и они начали спускаться.

– Он охотник? – спросил Гвеон, имея в виду Кайду Мардиса.

– Нет, просто смотритель. Даёт нам знать, когда появляется что-то по нашей части.

– Но зачем? – удивился Коуин. – Он что, сам не может окропить могилы и насыпать солевые дорожки?

– Во-первых, это не всегда так просто, – сказал Пагрин. – Ты увидишь, когда мы снова поднимемся, что не всех призраков остановит этот раствор, пострелять нам сегодня тоже придётся. Во-вторых, вы вчера могли заметить, что ингредиенты для этого раствора не такие уж дешёвые. Гильдия предпочитает получать полный отчет о том, куда уходят выделенные средства, а это возможно только в том случае, если работает охотник гильдии. Ну и, наконец, он и так делает, что может. Он и служители святилищ – всё, на что могут рассчитывать беспокойные усопшие после исчезновения клана Найриис. Кстати, во владения их богини, Алех, мы как раз спускаемся.

Лестница всё не заканчивалась. Нора гадала – как глубоко под землю они уже ушли? Воздух был сухим и холодным, здесь не было звуков, привычных для поверхности – ветра, скрипа веток, шуршания насекомых… Нора как будто вернулась в прошлое, в свою гору, в которой она прожила несколько лет. Это было странное тоскливое чувство, и, чтобы отвлечься, она спросила:

– А что случилось с кланом Найриис?

– Тяжёлый День, вот что случилось. Они решили, что это воплощение их богини Алех спустилось на землю, и отправились её поприветствовать. Тяжёлый День, конечно же, ничего не знал ни о какой богине… то, что осталось от клана, хранится в братской… урне, если можно так выразиться. Вы увидите.

– А богиня Алех? У неё ещё есть власть, или она исчезла вместе с кланом Найриис?

– Я довольно давно не слышал, чтобы кто-то пытался добиться её расположения преданным служением. Но многие люди соблюдают традиции, привнесённые кланом Найриис, и завещают, чтобы их тела были сожжены после смерти. Я мало знаю об Алех, но, думаю, что раз уж мы спускаемся на её территорию, чтобы навести порядок, могущества у неё не так много, как надеются её последние защитники.

Наконец они остановились на площадке, от которой отходил довольно широкий коридор. Лестница продолжалась, но Пагрин прошёл по коридору и обернулся к своим подопечным.

– Мы на глубине почти трехсот футов, – сказал он. – Ну что, как дышится?

По мнению Норы воздух был приятно-прохладным, она прислушалась к давешнему совету Пагрина и оделась потеплее. Гвеон выглядел спокойным, а Коуин дышал так, словно он только что не спускался по лестнице, а поднимался. Звук его дыхания эхом отражался от каменных стен, и в повисшей тишине звучал слишком отчетливо.

– Порядок? – серьёзно спросил Пагрин.

– Полнейший, – кивнул Коуин.

– Ниже есть ещё галерея? – спросила Нора.

– Да, но она почти не используется и нас сегодня не интересует. В заявке Кайда указал, что на этом уровне завелся провальщик. Идём.

Коридор постепенно расширялся, превращаясь в просторный зал, в центре которого располагался широкий алтарь – но ни статуи, ни другого воплощения богини Алех не было. Из зала в разные стороны расходилось семь коридоров: один назад, к лестнице, остальные – вглубь катакомб. Пагрин повел их в первый коридор слева, который футов через двадцать тоже разветвлялся. В скале были выдолблены ниши, а в них стояли урны разных форм и размеров.

– А разве сожжение тела не гарантирует, что призрак не появится? – удивленно спросил Коуин, присматриваясь к причудливому узору на боку одной из ближайших урн.

– Вообще-то да, – сказал Пагрин. – Пламя разрывает случайно образовавшиеся связи в аномальном фоне. Так что у нас тут два варианта: либо кто-то из мертвецов наверху перепутал направление и вместо того, чтобы подняться на поверхность спустился вниз, либо это не провальщик, а что-то другое. Но Кайда редко ошибается – он всех этих тварей знает наперечёт. – Пагрин ещё раз пригляделся к их лицам, подсвечивая «хвостом саламандры», будто проверяя их готовность к работе. – Так, кто из вас уже сталкивался с провальщиком? – спросил он. Все трое подняли руки. – Отлично. Значит, вы знаете правила. Ни к чему не прикасаться. Внимательно смотреть, куда ступаете. Если сомневаетесь – ткните его серебром. Мы разделимся. Коуин, ты изучишь этот сектор, – Пагрин указал на ближайший проход. – Тут, насколько я помню, одиннадцать помещений, развилок нет, везде тупики, так что не потеряешься. Я пойду туда, – он указал на правый проход на развилке чуть поодаль. – Там коридоров и залов больше, так что когда вы все закончите – ждите меня здесь, терпеливо и преданно. Вы двое, пойдёте туда, – он обратился к Норе и Гвеону, указывая на левый проход развилки. – Там тоже две ветки, делите их между собой как хотите. Главное правило – не забредать в места, где нет урн. Заблудиться здесь практически невозможно, но если это случится – просто оставайтесь на месте. Если вы будете в зоне захоронений – я вас найду. Если вы попрётесь на неиспользуемые участки – никаких гарантий. Это ясно?

Все кивнули, и Пагрин велел расходиться. Нора не слишком переживала насчет «заблудиться», у неё был особый опыт ориентирования в пещерах. Когда-то давно, когда она только-только нашла убежище в высокой горе в пустыне, она заблудилась в лабиринте пещер, и несколько дней провела в отчаянных и мучительных поисках выхода. После этого она научилась примечать и запоминать малейшие детали и была почти уверена, что не потеряется.

– Не боишься? – спросил Гвеон, когда они ушли от остальных достаточно далеко, чтобы их не услышали. – Если хочешь, можем проверить всё вместе.

Нора поглядела на него озадаченно и покачала головой.

– Всё в порядке, правда. Я в своей стихии.

Гвеон понимающе кивнул, но выглядел он немного разочарованным.

– Ладно, тогда… я направо?

– А я налево, – согласилась Нора, и, выставив хвост саламандры перед собой и тщательно вглядываясь в окружающее пространство, пошла вперёд.

Подземные залы были разных размеров и форм, так же как и урны, и ниши, в которых они стояли. Бывали узкие – только для одной урны, бывали широкие и даже многоуровневые, над которыми висели таблички с именем семьи. Рядом с некоторыми были засохшие цветы, простые украшения и сувениры. Иногда можно было увидеть мемориальную дощечку, на которой описывалась заслуги человека, его жизненное кредо или просто завет. Нора старалась не задерживаться, но в то же время рассмотреть все как можно лучше – в подобном месте она была впервые.

Она просунула в проход между залами «хвост», а потом осторожно заглянула внутрь и огляделась. Никаких подозрительных теней, никаких искажений. Все было тихо, спокойно и благополучно.

Закончив с выделенным ей участком, Нора вернулась к точке сбора. По дороге она встретила Гвеона, который тоже как раз справился с работой, а на первой развилке их уже ждал Коуин. Вместе они стали ждать Пагрина, делясь впечатлениями. Коуин был молчалив, сообщил только, что уже бывал здесь. Гвеон же стал рассуждать о том, не стать ли ему адептом Алех – её владения пришлись ему по вкусу.

Вскоре вернулся Пагрин, и они перешли в следующий сектор. Здесь разветвление коридоров было более запутанным, и наставник строго-настрого велел им держаться одного коридора, никуда не сворачивая, а лишь заглядывая в прилегающие залы. Они опять разделились, и снова самый долгий маршрут Пагрин оставил себе.

Нора почувствовала, что начинает уставать. Пагрин, конечно, дал им днём время, чтобы они отдохнули перед ночной сменой, но перестроить суточный ритм оказалось не так просто. Кроме того, то, что поначалу казалось Норе лёгким для запоминания и ориентации, теперь слилось в сплошное полотно каменных стен и керамических сосудов, отчаянно пытавшихся выделиться хоть чем-то, но особо не преуспевающих. Однако Нора не расслаблялась, а выполняла инструкцию в точности, соблюдая осторожность, хотя теперь стала действовать медленнее.

Вдруг откуда-то справа раздался короткий вскрик и тут же затих. Нора помнила, что с той стороны от неё проверял коридор Гвеон. Что могло случиться? Не сглупил же он, вступив в тень провальщика? Нора не знала, что делать. Звук донесся из коридора справа, значит, если она побежит по нему, то может оказаться рядом с Гвеоном довольно быстро. Но Пагрин сказал, никуда не сворачивать…

Выругавшись себе под нос, Нора помчалась обратно к развилке, чтобы последовать за Гвеоном по его же маршруту. Это отнимало несколько драгоценных минут, но без крайне уважительной причины Нора рисковать не собиралась. Если вдруг окажется, что он просто споткнулся, она от него мокрого места не оставит!

Вернувшись к первой развилке, Нора позвала Пагрина, но тот не ответил, так что уверенности, что он услышал, не было. Она побежала по следам Гвеона, выставив «хвост» как можно дальше впереди, и очень внимательно вглядываясь в возможные необычные тени. Подстеречь её провальщик не мог – он был слишком медлителен, чтобы выскочить из-за тёмного угла и вцепиться в её тень. Но если она сама случайно «вступит» в него – это будет в высшей степени глупо. Она продолжала двигаться вперед, быстро, но соблюдая осторожность. И вот, в одной из комнат она заметила отблеск другого «хвоста» и чуть замедлилась, приближаясь к месту.

– Гвеон? – позвала она, а через секунду по спине её побежали ледяные мурашки.

Он лежал на спине, корчась в судорогах, глаза его были широко открыты, а веснушчатое лицо в флуоресцентном свете казалось синеватым. Нора замерла, переводя дыхание: по всему было похоже, что он все-таки зацепил провальщика. И что теперь?

– Пагрин! – снова закричала она, и где-то далеко послышался слабый отклик. Слов она не разобрала, но поняла, что могло задержать наставника: он слышал её голос и мог решить, что это она нуждается в помощи. Она набрала побольше воздуха в лёгкие и заорала: – Гвеон упал! Гвеон!

Но ждать было нельзя – провальщик тянул из своей жертвы силы. Нора огляделась и увидела рядом с одной из урн слабое колебание воздуха, как будто там зависло что-то невидимое. Так и есть, провальщик. Но почему Гвеон решил к нему прикоснуться? Вряд ли это была случайность, он в таком месте…

Но это можно будет спросить потом у него самого. Нора чуть наклонилась, оглядывая Гвеона в свете «хвоста саламандры». Тень размывалась, и Нора подобрала оброненный Гвеоном «хвост», чтобы сделать источник света более концентрированным… вот оно! Рядом с шеей, чуть слева, тень была неравномерной и не исчезла, когда источник света приблизился. Чтобы удостовериться, Нора зачерпнула из сумки жменю соли и осторожно посыпала призрака.

Тень поёжилась, Гвеон забился сильнее и снова несколько раз вскрикнул.

– Тише, тише, – говаривала его Нора, прекрасно понимая, что он вряд ли её слышит. – Сейчас всё сделаю…

Её руки дрожали от волнения, но она вытащила из ножен серебряный нож и прицелилась. Надо бы сделать это с одного удара, чтобы тварь не пыталась восстановиться за счет Гвеона. Нора прицелилась, но все же рука её немного дрогнула при ударе – Гвеон дернулся, и она испугалась попасть по нему.

Болезненная судорога пробежала по руке, когда Нора прикоснулась к тени, но, к счастью, провальщик слишком крепко уцепился за свою жертву, чтобы переключиться на новую. Гвеон перестал шевелиться, глаза его были закрыты, но тело по-прежнему напряжено. Нора переложила нож в другую руку и снова прицелилась – второй удар должен стать последним.

Злость и боль прибавили ей решительности, и на этот раз все прошло как надо. Гвеон обмяк, лишний огрызок тени исчез. Нора оглядела то место, где видела колебания воздуха – все было чисто.

Она проверила пульс и дыхание Гвеона, он был жив. Собственную правую руку она не чувствовала, боль всё ещё пульсировала, концентрируясь в суставах. Она подняла оба «хвоста» повыше, чтобы оглядеть собственную тень на предмет излишков, и как раз в этот момент услышала торопливые приближающиеся шаги.

– Гвеон! – позвал Пагрин.

– Мы здесь! – отозвалась Нора.

Пагрин и Коуин были вместе – должно быть, оба услышали крики и одновременно поспешили сюда. Пагрин подскочил к Гвеону, но, прежде чем прикоснуться к нему, сам внимательно изучил все тени. Потом он перевернул своего первого стажёра на бок и легко похлопал по спине – у того изо рта потекла пена со рвотой, которая противно хлюпала при дыхании.

– Ты в порядке? – спросил он у Норы.

– Руку задело, но это терпимо.

– Скоро пройдет. Давай, Коуин, помоги мне…

Они вместе приподняли Гвеона, вытерли салфетками лицо и обрызгали водой из фляги. Тот промычал что-то невнятное, но в себя не пришел.

– С ним все будет хорошо? – тревожно спросила Нора.

– Да, – махнул рукой Пагрин. – Через пару дней восстановится полностью. Теперь поняла, почему «подцепившегося» провальщика надо валить с одного удара? Он тянет силы из своей жертвы, а если чувствует, что слабеет, то начинает тянуть намного сильнее, чтобы регенерировать. Это когда тень сама по себе болтается – можешь тыкать в неё, сколько хочешь, только ничем, кроме серебра, не задевай.

Нора и так это знала, ей просто не хватило… она сама не знала чего. Твёрдости? Уверенности? Решительности? Гвеон мог пережить это происшествие легче, если бы она не промахнулась с первого раза.

Но вязнуть в самобичеваниях Нора не собиралась. В следующий раз она справится лучше. Да и Гвеон, можно надеяться, тоже не полезет чесать провальщика за ушком.