Текст книги "Записки одиноких сердец, или Дневник красной туфельки"

Автор книги: Татьяна Гилберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

Господи, как же сложно...

Отношения равно не просто работе. Отношения равно очень сложная работа. И, если не хочешь потерять место, нужно постоянно доказывать свою состоятельность, как профессионала. Каким-то неведомым способом показывать свое превосходство перед другими кандидатурами. Иногда хочется послать всё в пропасть.

Спрашиваю у самой себя: а оно мне надо? И, если честно, сама так до сих пор и не поняла, нужно ли...

Я люблю его. Я хочу быть с ним. Но постоянно что-то доказывать не хочу. Это не по мне. Мне ближе тихая гавань, а не шумный, бескрайний океан.

Видимо, в какой-то момент я фатально ошиблась. Мне следовало выбрать Фреда. Он ничего от меня не требовал. Знал, что я не люблю, а лишь позволяю любить, но не упрекал меня ни в чём. Здесь же ситуация иная. Я люблю. Скорее, Локруа позволяет мне его любить. Но отвечает ли мне тем же?

Да, тот случай с Изабелл. Я понимаю, что он ничего не придумал. На самом деле, назвал её моим именем. Но, вполне вероятно, это была всего лишь подмена понятий. Не любовь, а страсть и похоть. Секс без любви – понятие распространенное. И не факт, что это не наш случай. Возможно, Патрику просто хотелось потешить своё самолюбие. Добиться своего. Выполнить обещание, данное в ресторане. То самое дурацкое пари. Что ж, он выиграл. Я проснулась в его постели...

Мне не на что жаловаться. Он был потрясающе нежен, мил и заботлив. Я смущалась и не знала, как себя вести. К тому же, страх имел место быть. Ведь накануне я столкнулась с весьма своеобразным проявлением любви. Если любовь обретает такую форму, зачем она вообще нужна? Не лучше ли вообще позабыть об этом чувстве?

Всё чаще я думаю о том, что хочу стать собой прежней. Циничной, самовлюбленной, возможно, эгоистичной особой. Той, о кого никто не сможет вытереть ноги. Той, кого никто не обидит, и даже приблизиться побоится...

Я хочу стать "ледяным изваянием".

Но и с Патриком хочу быть... Получится ли совместить?

* * *

Алексия просидела дома целую неделю. Во время прогулки она умудрилась простудиться, но почему-то совсем об этом не жалела. Более того, была счастлива. Никакой школы, посторонних людей, пересудов, попыток подколоть. Никакого Кингстона, никакого Локруа. Конечно, без второго было сложно. Иногда Алексии хотелось его видеть, услышать голос или просто подержать за руку, но она тут же приказывала себе позабыть о романтических глупостях и начать мыслить здраво.

На телефонные звонки она не отвечала, сообщения игнорировала. Выключила телефон и забросила его в дальний угол. Ей хотелось на время выпасть из реального мира и не знать, что творится за пределами комнаты.

Почти все дни недели протекали по одному и тому же сценарию. Алексия просыпалась, некоторое время изучала взглядом потолок, заставляла себя подняться. Причесывалась, умывалась и шла вниз: есть завтрак, состоящий, в основном, из чая или кофе без сахара. Больше ничего не хотелось. Читала, смотрела фильмы, а по вечерам лежала в кровати, глядя в потолок. Иногда поднималась и шла к окну, смотрела на улицу. Чаще всего, происходящее на улице девушку особым разнообразием не баловало. Темнота, нарушаемая лишь легким светом фонаря и редкие прохожие, идущие домой.

Один раз, правда, Алексия увидела Патрика, стоявшего под окнами, но никак не выдала своё присутствие. Лишь попросила маму не пускать его к ней в комнату, если вдруг Локруа решится на такую просьбу. Виктория долго выспрашивала, что случилось, но Алексия в этот раз наступила на горло откровенности и увела разговор в другую сторону. Лишь равнодушно пожала плечами и сказала, что нет желания общаться с одноклассниками. Да и видеть их тоже не хочется.

Она знала, что Патрик к ним всё же заходил, но мама выполнила желание дочери. Локруа на пороге её комнаты так и не возник. Разговаривал с Викторией, но к Алексии не подошел. Она стояла у приоткрытой двери, наблюдая за тем, что творится внизу, но не стала спускаться. Когда Патрик ушёл, девушка присела на пол, прижав колени к груди, закрыла лицо руками. Не заплакала. Ей не хотелось плакать. Слезы больше не текли из глаз. Теперь её раздражала собственная беспомощность в решении проблем. Причем, проблемы не такие уж глобальные. Иные люди умеют справляться с подобного рода неприятностями на раз-два. Алексия, никогда ранее не сталкивавшаяся ни с чем подобным, пасовала. И тем самым, сама себя раздражала. Следовало взять себя в руки и найти выход из ситуации. При этом не просто позорно выползти на свет, а выйти победительницей из ситуации, сорвав бурные аплодисменты.

За неделю, проведенную в одиночестве, Хейворт ничего так и не придумала. Чем разозлила себя ещё сильнее.

Состояние её несколько улучшилось. Температура уже не прыгала, кашель утих, и сопли не лились в три ручья. Как только немного полегчало, Алексия с удивлением поняла, что хочет мороженого. Просто до ужаса...

Спустившись вниз, она прошла на кухню, взяла мороженое, ложку и собиралась обратно, но тут услышала звонок в дверь и замерла на месте. Вздрогнула, едва не выронив то, что держала в руках. Мамы, как назло, дома не было. Потому Алексии предстояло столкнуться лицом к лицу с посетителем, решившим в неподходящее время нанести им визит.

На пороге дома стояла Миранда. При этом взгляд у нее был взволнованный.

– Что-то случилось? – спросила Алексия вместо приветствия.

Блейк кивнула.

– Дашь воды? – спросила шепотом.

– Конечно. Проходи на кухню.

У Миранды подрагивали руки. Алексия успела это заметить, когда подруга расстегивала сапоги. Она никак не могла справиться с молнией, сдержанно цедила ругательства сквозь зубы, но молния всё равно не поддавалась.

Когда Миранда появилась на кухне, Алексия поставила перед ней стакан с минеральной водой, а после с удивлением проследила за тем, как подруга выпила его практически залпом.

Собиралась задать вопрос, но гостья её опередила.

– Что между вами произошло?

– Между нами? – повторила Хейворт, не особенно понимая, кого именно подразумевает под этим словосочетанием Миранда.

– Тобой, Патриком и мистером Кингстоном.

– Ничего.

– Не обманывай.

Голос Миранды стал жестче. Возможно, злее. Алексия посмотрела на подругу с удивлением.

– Почему тебя это интересует?

– Я хочу знать всё, что предшествовало этому скандалу.

– Скандалу? – вновь повторила Алексия. – О чём ты?

– Ты ещё не знаешь?

– Нет.

– Сегодня твой несостоявшийся отчим и Патрик подрались прямо в школе.

Алексия изумленно открыла рот. Такого она точно не ожидала.

Глава 15. Весь мир к твоим ногам.

Молчание затянулось. Миранда не торопилась открывать все секреты, а Алексия не могла себя заставить произнести хоть слово. Все происходящее казалось нереальным, иррациональным. Ведь этого, на самом деле, быть не может. Патрик вдруг сорвался? Не смог удержать эмоции под контролем? Что заставило его перейти к решительным действиям? В голове у девушки крутилось множество вопросов, но ни один из них она так и не озвучила. Пыталась переварить полученную информацию.

– К-как? – всё же произнесла сдавленно. – Почему?

– Вот я и хотела бы знать, что происходит в нашей славной школе. Там, оказываются, кипят шекспировские страсти, о которых почти никто и не знает.

– Это не тот случай, который хотелось бы предавать огласке, – хмуро сказала Алексия.

– Значит, всё-таки я была права. Нет дыма без огня. Что-то было?

– Конечно, было.

Хейворт вздохнула, поднялась со стула и принялась колдовать над чаем. Ей нужно было чем-то занять себя, а в этом деле приготовление чего-нибудь помогало прекрасно. Она смогла отвлечься немного, чтобы не воспринимать всё так остро.

– И что?

– Можно, я буду хранить молчание?

– Этот козёл к тебе приставал? – спросила Миранда, заставив Алексию резко повернуться.

Чашка с чаем стояла на столе, потому и не разбилась. Держи Хейворт её в руках, обязательно разбила бы.

– Ты знаешь, да?

– Догадываюсь.

– Локруа рассказал?

– Не то, чтобы совсем...

– Как это понять?

– Он ничего не говорил.

– А что он сделал?

– Написал.

– Написал?

Алексия начинала чувствовать себя попугаем, повторяя все то, что говорила Миранда. Но иначе вести диалог не получалось. Подруга выдавала информацию микроскопическими дозами, не позволяя понять, о чём, собственно, речь.

– Да.

– И?

– Сегодня мы проходили новый материал. Должны были проходить, но вместо того, чтобы начать объяснять новый материал, Кингстон вызвал Патрика к доске, решать задачу по теме, которую мы ещё не проходили. Локруа, естественно, в какой-то момент сделал ошибку и Кингстон начал над ним потешаться. Причем, слова были довольно обидные. Это была не дружеская шутка, а целенаправленное унижение.

– И из-за этого они подрались?

– Нет.

– Тогда переходи к сути дела, – попросила Алексия.

– Хорошо. В общем, пока Кингстон его оскорблял, Патрик стёр с доски задание и вместо этого написал: "Мистер Кингстон, вы бесконечно правы. Я – идиот, а вы – гений своего дела. Но даже тот факт, что вы так прекрасно разбираетесь в математике, не дает вам права приставать к своим ученицам с недвусмысленными предложениями". Подбросил мел в руке, а потом прошествовал к своему месту.

– А что всё? – прошептала Хейворт ошарашено.

– В классе гробовая тишина наступила, – призналась Миранда. – На время. Когда более-менее смирились с новостью, начали перешептываться. Все и так поняли, что это намек на тот день, когда Кингстон попросил тебя задержаться после урока.

– И не только, – тихо добавила Алексия.

Миранда нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Не важно.

– Нет, это очень важно.

Алексия умоляюще посмотрела на подругу.

– Обещай, что никому не скажешь.

– Обещаю, – откликнулась Блейк, поняв, что здесь всё более серьёзно.

– Он пытался меня изнасиловать, – ответила Алексия и вновь спрятала лицо в ладонях, не желая видеть на лице собеседницы отвращение.

Теперь настала очередь Миранды удивленно хлопать глазами.

Ни о каком отвращении к Алексии и речи быть не могло. Только глубокий шок.

Они словно поменялись местами. Миранда не могла найти подходящих слов. Просто не знала, что сказать в данной ситуации, чтобы не выглядеть глупо. В итоге, она все же придумала: выматерилась от души.

– А...

Дальше продолжить не решилась. Потому как все расспросы смотрелись нелепо.

– Что?

– А мама твоя знает?

– Знает.

– И?

– Они разорвали помолвку.

– Ну, Локруа точно знает...

– Теперь знаешь ещё и ты. Но я тебя не просто прошу. Я умоляю – молчи. Никому не рассказывай о том, что произошло.

– Но почему ты не заявила на него?

– Потому что в тот момент об этом даже не подумала. У меня был такой раздрай в мыслях, что я ничего умного придумать не смогла. Вот и наделала ошибок столько, что на пять жизней хватит.

– Ошибок?

– Ага, – легкомысленно бросила Алексия.

Сейчас, когда она начала говорить, глупо было делать шаг назад. Оставалось лишь признаться Миранде во всем, вывалив на её голову ворох своих проблем.

Блейк схватила со стола начатую бутылку минеральной воды и сделала несколько глотков, чтобы успокоиться.

– Скажи, ты же не...

– Что именно?

– В тебе не проснулась жертвенная любовь? Ты же не бросила Патрика ради Кингстона?

– Нет. Но я...

– Подумываешь об этом?

– Я подумываю о том, что хочу остаться одна. Как раньше.

– Почему?

– Мне сложно с Патриком. Я запуталась. Я не знаю, что делать. Я люблю его. Безумно им дорожу, но не знаю, как сохранить наши отношения. Он ревнует меня к Кингстону. Думает, что я брошу его и побегу к Тому, стоит только поманить. Это не так! Но я не знаю, как донести до Патрика мысли о своей любви. Только к нему.

– Просто скажи ему об этом.

– Я уже говорила.

– Никакого результата?

– Думаю, он мне не верит. И ещё... Вариант запрыгнуть к Патрику в постель не предлагай. Это тоже всего лишь самообман. Не поможет.

– Ты пробовала? – пошутила Миранда.

Алексия вновь тяжело вздохнула.

– Да.

– Нет! – воскликнула Блейк.

– Не веришь? – удивилась Хейворт.

– Не верю. Шутка, на редкость, неудачная.

– Это не шутка, – Алексия закусила губу. – Я же говорю, ошибок море. Да, я занималась с Патриком любовью, и это было на следующий день после того, как я убежала от Кингстона. Наверное, специально это сделала, чтобы забыть о неудачном вечере. Мне не хотелось думать, что всё всегда так ужасно. Потому-то и решилась, а теперь жалею.

– Жалеешь, что именно с ним?

– Нет. Это как раз правильно. Я жалею о том, что так запросто. Так быстро...

Она отвернулась к окну, чтобы не видеть отражение эмоций подруги в глазах.

Конечно, неудивительно, что Миранда не поверила. Кто угодно мог рассказать подобную историю о себе, и Миранда не сомневалась бы ни секунды в правдивости чужих слов. Но вот кого она не могла представить в подобной ситуации, так это Алексию. Девушка столько лет создавала себе имидж неприступной крепости, мечтала о первом разе по большой любви, когда будет абсолютно уверена, что рядом её человек. После окончания школы. Состоя в браке. Но реальность оказалась иной.

– И всё было так плохо?

– Не знаю, – пожала плечами Алексия.

– То есть, как не знаешь.

– Я люблю его. И всё, что связано с ним – прекрасно для меня. Но всё равно я сомневаюсь в правильности своего поступка. Следовало подождать, а не бросаться, как в омут, с головой. Он, кстати, просил меня повременить, но я не послушалась.

– Алекс, не кори себя. Это такая мелочь в масштабах нашей жизни, – произнесла Миранда, стараясь хоть как-то успокоить подругу.

Она поднялась со стула, подошла к Алексии и обняла её.

– Быть может, ты права. Может быть...

* * *

Алексия сидела на кровати, поджав ноги, и поедала мороженое, зачерпывая его столовой ложкой прямо из ведерка. Время от времени рука тянулась к телефону, но Алексия каждый раз останавливала себя в самый последний момент, запрещая даже думать о звонке Патрику. Прекрасно понимала, что с её стороны это некрасиво, но все равно не звонила и не интересовалась произошедшим.

Миранда ушла несколько часов назад, и все это время Хейворт была предоставлена самой себе. У нее появилась возможность подумать о произошедшем событии. Естественно, Алексия в каких-то моментах была благодарна Патрику за то, что он отстаивает её интересы, пытается её защитить, но, в то же время хотелось сказать, что вмешиваться не стоит. Она сама во всем разберется. Вот только тут и возникала основная проблема. Не могла она сама разрешить свои проблемы, но и зависимой от другого человека быть не хотелось.

Открывшаяся внезапно дверь заставила Алексию не на шутку испугаться, в результате чего девушка уронила сливочную массу прямо на платье и коротко ругнулась, позабыв о том, что мат представительниц слабого пола не украшает.

В тот же момент в комнате ярко вспыхнул свет. Алексия зажмурилась. Резко распахнув глаза, она увидела на пороге комнаты Патрика.

Локруа стоял, сложив руки на груди, опирался на косяк. На губах его расцветала кривая ухмылка.

– Привет, – произнес он.

Прозвучало вполне доброжелательно; никаких насмешливых ноток или попыток задеть. Хотя, какое-то напряжение в голосе явно чувствовалась.

– Как ты здесь оказался?

– Вошел через дверь.

– Но...

– Твоя мама дала мне ключ.

– Вот так, – вздохнула Алексия.

Она отставила мороженое в сторону, поднялась с кровати и направилась в ванную замывать пятно. И вновь не обернулась, почувствовав на себе пристальный взгляд Патрика.

Хейворт и сама знала, что в этот момент выглядит не особенно привлекательно. Растянутый свитер, небрежно свисающий с одного плеча. Под свитером белая футболка, на ногах белые носочки, а-ля прилежная первоклассница. И вновь никакого макияжа, волосы небрежно собраны крабом на затылке, при этом заколка их практически не держит, и они небрежно спадают на плечи.

Повернув кран, девушка принялась замывать пятно от мороженого.

– И больше тебе нечего сказать? – спросил Локруа, снимая куртку и бросая её в кресло.

В ванную заходить не торопился, предпочитая рассматривать комнату Алексии, в которой ему ни разу не доводилось побывать.

– Вероятно, у тебя много поводов для разговора, – ответила девушка. – Ведь это ты пришел ко мне, а не я к тебе.

– Я давно хочу с тобой поговорить, но никак не получается. Скажи, ты хотя бы, действительно, болеешь или это так, повод не ходить в школу?

– Действительно. – В подтверждение своих слов Алексия чихнула.

Замыв пятно, она вернулась в комнату, но на кровать садиться не стала. Приземлилась на край письменного стола. Оперлась ладонями на столешницу, болтала ногами в воздухе, и всё своё внимание сосредоточила на носках.

На Патрика не смотрела. Но на него и не нужно было смотреть, она знала прекрасно, что он обязательно подойдёт и попытается узнать, что же именно случилось. Будет задавать вопросы, на которые совсем не хочется отвечать. И все потому, что мама сыграла с ней злую шутку. Отдала Локруа свои ключи от дома, а Алексию даже не подумала предупредить о предстоящем визите. Наверное, ей просто надоело смотреть на игру в догонялки, когда один старательно избегает общения, а второй всеми правдами и неправдами стремится получить хоть каплю внимания. Виктория отлично понимала, что Алексии и Патрику нужно серьезно поговорить, чтобы исчезли из их отношений недомолвки, потому и не отказала Локруа в помощи.

Патрик ожиданий Алексии не обманул. Подошел к столу, оперся обеими руками на столешницу, причем ладони положил поверх ладоней Алексии. Приблизился к ней и спросил тихо:

– Алекс, в чём дело?

– Всё хорошо, – негромко отозвалась она.

– Я так не думаю.

– Почему?

– Всю неделю ты меня избегала.

– Не только тебя. Я избегала всех.

– Тот же вопрос. Почему?

– Я не хочу никого видеть.

– Никого?

– Да.

– Совсем?

– Да.

– Это из-за него?

– Нет.

– А мне кажется, что да.

– Тебе кажется, – ответила Алексия.

– Что-то мне подсказывает, что ты меня обманываешь.

– И что же?

– Интуиция.

– Она ошибается.

– И логика.

– Она тоже в пролёте.

– Алекс, посмотри на меня, – попросил он. – Не отворачивайся.

– Нет.

– И вновь, почему?

– Просто так.

– Просто так ничего не бывает.

– Меня нереально бесят эти задушевные разговоры.

– А что не бесит? Или кто?

Последний вопрос был произнесен с издевкой. Теперь-то она откровенно проскальзывала в речи Патрика. Ему надоело сдерживаться и играть роль нежного влюбленного, способного перенести все невзгоды с улыбкой на лице.

Да, несомненно, он любит эту девушку, но любовь и попытка унизиться перед кем-то, чтобы заслужить внимание не равнозначные понятия.

– На что ты намекаешь? – зло прошипела Алексия.

Она не просто повернулась к Патрику. Она устремила в его сторону полный ненависти взгляд, получив подтверждение своим подозрениям. Она ни в чем не ошиблась. Это так. Он ревнует. Глупо ревнует к Кингстону и считает, что нежелание общаться вызвано именно метаниями в душе Алексии. Она не знает, кого выбрать, потому избегает обоих.

– Я не намекаю. Я лишь интересуюсь.

– Но сколько яда в твоем голосе!

– Но сколько лицемерия в твоих словах!

– Ты не имеешь права меня оскорблять.

– Я не оскорбляю. Просто хочу понять, что происходит.

– Если ты не дурак, то сам всё поймешь.

– Пытаюсь, но ничего не получается.

– И потому всю вину пытаешься свалить на меня! Это так благородно, – фыркнула Алексия, понимая, что ситуация принимает самый неприятный из всех возможных оборот.

Они скатываются в банальное выяснение отношений на повышенных тонах. Ещё немного и начнутся крики о сломанной жизни, выпитой друг у друга крови, упреки и попытки задеть за живое. В особо неприятном случае, всё может обернуться ещё и рукоприкладством. Впрочем, Хейворт искренне верила, что до этого не дойдёт.

– Я не пытаюсь свалить на тебя вину. Я только хочу знать правду.

– Какую именно правду ты хочешь знать? У каждого она своя. И наши с тобой понятия сильно отличаются друг от друга.

– Скажи это, – произнес он твёрдо.

– Что тебе сказать?

– Просто скажи. Всего три слова.

– Какие слова?

– "Я ненавижу тебя". Скажи, что ненавидишь, и я уйду. Более того, даже спрашивать не стану, почему так случилось. Потому что пойму, по какой причине ты отдаляешься от меня.

– Локруа, не строй из себя великомученика. Тебе не идёт.

– Я не строю. Я уже сказал, чего хочу от тебя.

– Но я не могу...

– Не можешь? Или просто боишься меня обидеть?

– Вот уж чего я точно не боюсь, так это наносить душевные раны, – произнесла Алексия. – Дело не в том, что я не в том, хочу я обидеть человека, или же стремлюсь срезать острые углы. Дело в том, есть ли на то причина?

– Разве у нас её нет?

– Нет.

– Да ладно, – протянул Патрик, заслужив ещё один испепеляющий взгляд со стороны Алексии. – Хочешь сказать, что в наших отношениях каждый день – это ровная дорога, усыпанная розовыми лепестками?

– Подобные отношения – утопия. Их нет ни у одной пары.

– Ошибаешься. Бывают и такие.

– Значит, мы не из их породы. Патрик, я, действительно, не хочу об этом говорить. Не вынуждай меня говорить гадости.

– Ты бежишь от проблем, а не решаешь их. Потому и не можешь сейчас признаться в том, что я тебе надоел. В очередной раз притворяешься страусом. При малейшей неприятности прячешь голову в песок, а на диалог не способна.

– Ты мне не надоел! Точнее, надоел, но не как человек...

– Как это возможно?

– Я не хочу ревности с твоей стороны. И недоверие меня тоже убивает. Я не давала повода думать, что я так легко могу отказаться от тебя, убежав к другому человеку. И да, ты прав. Временами я тебя ненавижу. Но не потому, что ты меня раздражаешь. И не потому, что мне неприятно твое внимание, твоё общество, а потому...

– Ну же? – поторопил девушку Патрик.

– Ты мне не веришь. И в этом вся проблема.

Сказав это, Алексия почувствовала невероятное облегчение. Можно сотни раз обсудить свои проблемы с посторонними людьми. Получить тысячу советов, как поступить, что сделать, тем не менее, все равно так и не успокоиться. Продолжать мучиться от неизвестности и нерешительности.

– Belle? – позвал Алексию Патрик.

Хейворт вновь опустила глаза и не смотрела на своего собеседника. Когда человек не хочет понимать, он не поймет. И доказать ему что-то просто невозможно. Как ни старайся, результат остается нулевым.

– Чего тебе? – неохотно отозвалась Алексия.

– Не отворачивайся от меня.

– В каком смысле?

– Во всех. Не закрывайся от меня.

– Я не хочу все время прятаться за твою спину, – призналась Хейворт. – Я не хочу теряться в тебе. Понимаешь? Дело совсем не в том, что я ненавижу тебя и люблю Кингстона, как тебе кажется. Этого нет, и не будет никогда. Я люблю тебя. Безумно люблю, и это самая большая моя ошибка. Пожалуй, мне следовало бы добавить в чувства немного разума. Тогда я воспринимала бы всё не так остро, как сейчас и не мучилась от твоей подозрительности и ревности. К тому же, всё чаще я прихожу к выводу: нам следовало остаться друзьями.

– Ты, правда, так думаешь?

– Да.

– Но...

– Не потому, что я не хочу с тобой отношений. Ты же знаешь, хочу. Просто, боясь потерять дружбу, мы не стали бы издеваться друг над другом. Я бы продолжала ревновать к твоему прошлому, мучиться, глядя на то, как ты меняешь девушек, не задерживаясь подолгу рядом с кем-то... Но я бы точно знала, что наши отношения не испортятся. Мы бы остались друзьями, несмотря ни на что. А так...

Она замолчала. И Патрик тоже молчал, потрясенный.

Все заготовленные ранее речи оказались непригодными в данной ситуации. Алексия не ошиблась. Он, на самом деле, искренне верил, что девушка мечется между ним и Кингстоном, потому ушла на время из вида. Думает, выбирает, не знает, как поступить в этой ситуации. Подозревал её в тактике поведения собаки на сене, когда и сам взять не можешь, и кому-то не отдаешь. Эгоистично, мерзко, но жизненно. Он сам не так давно делал то же самое, старательно прибирая к рукам Алексию, но и Изабелл не отпуская.

Был уверен, что она его ненавидит, именно поэтому и избегает. Но, услышав признание в любви, произнесенное сейчас, в более или менее спокойной обстановке, не под влиянием каких-либо факторов, растерял все возможные аргументы. Он верил Алексии. Ни в едином слове не усомнился, потому что она, действительно, говорила искренне. И он различал все эмоции девушки. Её сожаление о сложившейся ситуации, её грусть по поводу утраченной дружбы, нежность, проскальзывавшую в голосе помимо воли. Он понимал, что выглядел достаточно глупо, требуя от нее слов о ненависти. Она не могла этого сказать. Не могла заставить себя сказать то, чего не чувствует.

Слишком открытая. Слишком прямолинейная. Слишком правильная девочка, которая не умеет лгать дорогим людям. Лишь определенное время ей удается притворяться, а потом маска раскалывается на мелкие кусочки, и открывается истинное лицо. Такая она, Алексия Хейворт.

Несмотря на просьбу Патрика, девушка так и не посмотрела в его сторону. Продолжала смотреть куда угодно, но только не на собеседника.

Несколько минут они стояли в тишине. Никто ничего не произносил, лишь дыхание нарушало тишину.

Ладони Патрика по-прежнему лежали на ладонях Алексии. Девушка чувствовала чужое тепло, хотела обнять Локруа, но отчего-то не решалась. Вновь появилась прежняя скованность. Было страшно сделать что-то, не зная, как отреагирует одноклассник на проявление её чувств. В очередной раз посчитает все притворством, двуличием и оттолкнет от себя, или же поверит в искренность её чувств и обнимет в ответ. Или хотя бы не станет отталкивать, обвиняя во лжи?

И всё-таки она попыталась высвободиться, а Патрик не стал препятствовать. Послушно убрал руки, дав Алексии полную свободу действий. Она не могла не воспользоваться этим шансом, потому сразу же обняла Патрика, отметив, что он вздрогнул. Будто не ожидал от нее ничего подобного. Некоторое время он стоял, не реагируя на действия Алексии, потом всё-таки обнял её в ответ, послав подальше внутренний голос, настойчиво твердивший, что в этой ситуации нужно проявить характер.

"Самую большую боль мы причиняем тем, кого любим", – пронеслось у него в голове.

– Я не хочу тебя терять, – произнес он.

– Можно подумать, я этого хочу, – язвительно заметила Алексия. – Я тоже не хочу остаться без тебя, но мы сами рушим наши отношениями недомолвками и недосказанностью.

– Мы – идиоты, – подвёл итог Патрик.

– Отличный вывод, – усмехнулась Хейворт.

Впервые за этот вечер Патрик ей улыбнулся искренне...

Впервые за всё время их отношений Алексия решила проявить инициативу и сама первая поцеловала Локруа, не ожидая действий от него. На время, правда, в голову закрались сомнения. Всё-таки она болеет, о каких поцелуях может идти речь? Но эгоизм одержал победу. До изнеможения хотелось прикоснуться к Патрику, почувствовать прикосновение знакомых губ, которые не остались безответными и тут же включились в игру, принимая навязанные правила.

С каждым прикосновением их объятия становились всё более страстными. Алексия, сама себе удивляясь, прижималась к Патрику ближе, не боясь показаться излишне распущенной и наглой. Ей это почему-то казалось правильным. А Локруа совсем не возражал. Его прикосновения из мягких, нежных и практически невинных превращались в страстные, провоцирующие.

Прикосновения обжигали обнаженную кожу, и Алексия точно знала, что это не температура, а именно близость Патрика так на нее действует. Голова шла кругом. Девушка вновь и вновь прижималась к его губам, попутно пытаясь стянуть с парня свитер и рубашку. Чувствовала его руки на своих бедрах, забравшиеся под подол длинного свитера. И дышала через раз, потому что от каждого прикосновения дыхание перехватывало.

Она не возражала и не противилась, почувствовав, как Патрик приподнимает её, чтобы переместиться на кровать. Обхватила его талию ногами, но поцелуй так и не разорвала.

Только сейчас она с удивлением поняла, как мало ей Патрика. Как не хватало его всё это время, что она старательно пряталась, не позволяя себе даже думать о звонке или смс-ке со стандартным вопросом "как дела".

– Ты моя, – шептал он.

– Ты мой, – отвечала она ему, прижимаясь ещё сильнее. – Никому тебя не отдам.

– Никогда, – добавлял он.

– Ни за что.

– Люблю тебя, – выдохнул Локруа, прежде чем прижаться к губам Алексии в очередном поцелуе.

Не имея возможности ответить, она сильнее сжала его ладонь, переплетая его пальцы со своими. Но и этого было достаточно.

* * *

– Не мешай мне!

– Я тебе мешаю? – отлично изобразил удивление Патрик, продолжая работать раздражителем.

Он то и дело пытался стянуть с Алексии простыню, замотавшись в которую, девушка стояла перед зеркалом. Хейворт несколько раз провела расческой по волосам, стараясь придать им более или менее нормальный вид.

Локруа себя особо поисками одежды не утруждал. Лишь нацепил найденные на полу джинсы, а рубашка и свитер так и остались невостребованными.

– Ты меня отвлекаешь от дела.

– А разве общение со мной не более привлекательная перспектива?

– Ты и сейчас отлично выглядишь, а у меня на голове воронье гнездо. Я хочу тебе соответствовать, потому привожу себя в порядок.

– Ты всегда прекрасна.

– Конечно, – фыркнула Алексия, разделяя волосы и начиная заплетать их в косу.

Патрик некоторым замешательством девушки воспользовался и все же рванул простыню. Алексия взвизгнула от неожиданности, попыталась схватить свою импровизированную тогу, из-за чего была вынуждена позабыть о причёске. Поскольку волосы у девушки были непослушными, коса тут же расплелась.

– Локруа, – прошипела девушка.

– Что? – невинно хлопнул ресницами он.

– Я тебя убью! – выкрикнула Хейворт, прежде чем броситься на Локруа.

Патрик, ожидавший чего-то подобного, спрыгнул со стиральной машинки, на которой всё это время сидел, и скрылся в комнате. Алексия побежала за ним, всё ещё придерживая простыню на уровне груди.

В этот момент девушка, действительно была полна решимости если не убить Патрика, то хотя бы затрещиной его одарить, чтобы неповадно было шутить в подобном тоне, когда она пытается быть серьёзной.

Она выскочила в комнату, но там Локруа не оказалось, а его смех раздавался в коридоре. Кажется, Патрику хотелось дурачиться, чем он и занимался. Алексия закрыла глаза, досчитала до десяти, с облегчением выдохнула и поняла, что уже совсем не злится на выходки Локруа. Наоборот, они её почему-то веселят. Беззаботное настроение одноклассника передалось и ей.

Тем не менее, Патрика следовало догнать и высказать ему всё, что она о нём думает. Алексия вышла из комнаты, огляделась по сторонам и стала осторожно спускаться по лестнице, чтобы ненароком не наступить на край простыни и не полететь вниз лицом.

Локруа стоял у подножия лестницы, сложив руки на груди, и ехидно ухмылялся.

– С распущенными волосами тебе лучше, – произнес он, заметив Алексию.

– А просто сказать об этом ты не мог?

– Просто сказать – скучно, а так...