Текст книги "Записки одиноких сердец, или Дневник красной туфельки"
Автор книги: Татьяна Гилберт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)
Брент и Миранда уехали с праздника самыми последними. Они не оставляли надежды забрать Алексию с собой, но та отчаянно сопротивлялась, говорила об отчиме, о его мерзких манерах и попытках поучать всех подряд, о том, как её это бесит. Заявила, что хочет веселиться, а потому останется здесь и будет радоваться жизни. Клейтон все время бросал в сторону Патрика подозрительные взгляды, обвиняя во всем происходящем именно его. У них даже откровенный разговор по душам состоялся, в ходе которого Брент не удержался от пары колких замечаний, ввернутых между строк, но бьющих точно в цель. Патрик честно признавался, что он Алексию не спаивал и вообще помыслы его кристально чисты. Пока парни разговаривали, Миранда пыталась убедить подругу уехать вместе с ними, но результата ожидаемого не добилась. Хейворт осталась.
Когда стало понятно, что она с места не сдвинется, на откровенный разговор Патрика позвала уже Миранда. Блейк действовала гораздо деликатнее Клейтона, лицом по столу повозить не обещала, лишь попросила проследить за Алексией и не наделать глупостей. Локруа торжественно пообещал, что пальцем её подругу не тронет, вернет её в целости и сохранности. Переживать не нужно, и, если они с Брентом хотят, могут ехать домой. Если хотят, могут остаться. Миранда отрицательно покачала головой, Патрик понимающе хмыкнул. Брент Клейтон не скрывал своего отношения к Локруа и предложение переночевать в его доме мог расценить не, как руку помощи, а как личное оскорбление. Едва ли не публичную пощечину.
Оставшись наедине с Хейворт, Патрик, честно говоря, растерялся. Можно было попробовать поговорить, но она не выражала желания поддерживать диалог. В какой-то момент ей показалось, что она слишком много говорит, и ограничила себя в словах. Локруа, на самом деле, растерялся. И дело было именно в Алексии, а не в ситуации. Из рассказа Миранды Патрик узнал, что отъезд на вечеринку сопровождался скандалом, оттого Алексия не хочет возвращаться домой, дабы не попасть под горячую руку. Выставить её на улицу было, самое меньшее, – отвратительно. Проводив гостей, Локруа вернулся в гостиную, увидел, что одноклассница внимательно разглядывает вторую бутылку шампанского, полез отбирать. Девушка возмутилась, началась перепалка. В итоге они договорились до решения пить цивилизованно, из бокалов. Выпив ещё немного, Алексия сама поведала Патрику о неприятном инциденте, произошедшем прямо перед отъездом. Рассказала, как все было, на самом деле. Локруа заржал. И как после этого не верить пословице, гласящей: "бьёт, значит, любит"? Вон Хейворт ударила отчима, а сама не далее, как месяц назад страдала из-за неразделенной любви. Теперь без слов её и доказала. Патрик осознавал, что этот поступок не самый разумный, но ему было смешно, и он не отказался бы оказаться в тот момент на месте Миранды, став свидетелем развлекательного шоу. Алексия стянула перчатку с руки и попросила включить свет. Выполнив просьбу девушки, Патрик вернулся к столу. Хейворт рассматривала руку. На незагорелой коже проглядывали темные пятна, следы от чужих пальцев. Алексия перехватила взгляд одноклассника и спросила:
– Сволочь?
– Его работа?
– Да.
– Сволочь, – согласился Патрик.
Девушка потерла запястье и поморщилась невольно. Мало того, что синяки остались, так ещё и больно, когда к руке прикасаешься.
– Хочешь, помогу?
– Как?
– Обыкновенно. Поцелую и все пройдет.
– У тебя, кажется, один способ лечения.
– Он действенный.
– Не верю.
– Давай проверим?
– Ну, давай.
Он опустился на одно колено перед диваном, мягко пробежался пальцами по запястью Алексии, а потом прильнул губами к синяку. Девушка замерла на месте, вновь почувствовав скованность. Хотелось сказать что-то дерзкое, перевести все в шутку, но дар речи отправился в кратковременный отпуск.
Кожа чуть пахла фиалками. Только фиалками, никаких посторонних примесей. Видимо, лосьон для тела, а не многокомпонентные духи. Раньше он ни у одной девушки таких не встречал. Подобный аромат казался самым подходящим для молодой особы. Локруа скользнул губами по запястью девушки, потом поцеловал ладонь и все же отстранился. Он посмотрел на Алексию, собирался сказать, что теперь все будет хорошо, и встретился с её растерянным взглядом. Девушка смотрела на него с плохо скрываемым удивлением, старалась сохранять уверенность в себе, но на щеках проступил румянец. Кажется, она к подобному обращению не привыкла. Странно. Ему казалось, что Хейворт пользуется популярностью в школе, мужским вниманием избалована, а потому комплименты и ухаживания для нее не станут чем-то сверхвыдающимся. Сейчас она смущена и растрогана, смотрит на него удивленно, силится что-то сказать...
Он сильнее сжал ладонь девушки.
Алексия сама потянулась к нему... Но временное помутнение рассудка прошло так же быстро, как и появилось. Девушка оттолкнула Патрика, а потом на полном серьезе заявила, что ему пора отправляться домой. Локруа не стал спорить и ушел в свою комнату. Правда, через час спустился вниз и застал девушку спящей. Она лежала на диване, подложив руку под щеку, согнув ноги в коленях и практически подтянув их к груди. Шляпа и перчатки валялись на полу. А бокал все еще был полным. Алексия, оставшись в одиночестве, не пила.
Он подхватил девушку на руки. Хейворт, не открывая глаз, произнесла:
– Убери от меня руки.
И притихла. Пока Патрик нес девушку, они больше ни слова не сказала...
Справившись со своей задачей по приготовлению завтрака, Локруа сел за стол, подвинул к себе пепельницу и закурил.
Есть лишь одна женщина на свете, способная вывести его из состояния равновесия. Только одна. И никто, никогда с ней не сравнится. У нее на носу веснушки, волосы почти всегда острижены неровно, рваными прядями, а на шее неизменно повязан шейный платок. Изабелл. Она одна такая в этом мире. Никто не может с ней конкурировать. Даже, если очень захочет, все равно не затмит её образ собой. Она не идеал красоты, не прекрасная принцесса и не мечта любого мужчины. Она ночной кошмар любого мужчины. Женщина, которых не забывают. Не самая привлекательная внешне, но вместе с тем – неотразимая. У нее очаровательные ямочки на щеках, небольшая щербинка между верхними зубами, а еще родинка в форме сердечка под левым глазом. У нее харизма. И, несмотря на то, что сейчас их с Патриком разделяет расстояние, он все равно помнит свою первую любовь. Свою единственную любовь, которую никогда не сможет заменить ни одна представительница слабого пола. И уж тем более, не эта несносная, невыносимая девчонка, явившаяся на вечеринку в костюме Кит-Ката.
Проводя параллель с семейными связями, Патрик понимал, что Изабелл могла бы стать его женой. Алексии пришлось бы довольствоваться статусом любовницы. Но она на такой шаг никогда не пойдет. Слишком унизительно. Да и он не собирается предлагать ей встречаться. То, что, напившись, они пару раз поцеловались, ещё ничего не меняет. И не поменяет никогда.
"Больше никогда не буду её целовать", – мысленно пообещал себе Патрик, не решаясь произнести свое обещание вслух. Хейворт могла появиться на кухне в любой момент, и, однозначно, не восторг стал бы её реакцией на эти слова. Не потому, что так обидно и неприятно. Причина в другом. Её обсуждают у нее за спиной, строят какие-то планы, в то время как она вообще о поцелуях с ним не думает. В следующий раз может выполнить свое обещание и одарить пощечиной.
"Следующего раза не будет", – напомнил себе Локруа.
Поднявшись из-за стола, подошел к холодильнику, достал оттуда пакет молока и отпил прямо из пакета, не утруждая себя поисками стакана. Поставил упаковку обратно и посмотрел на часы.
Алексия, кажется, решила устроить себе полное погружение, потому на кухню носа не показывала. Патрик решил пойти к девушке и, по возможности, поторопить её. Впрочем, это не понадобилось. Хейворт появилась на пороге кухни, облаченная в предложенные вещи. Футболка оказалась маловата, а вот шорты сидели идеально.
Девушка промакивала полотенцем мокрые волосы.
– Воняет табаком, – заметила, переступив порог кухни.
– Неудивительно, – ответил Локруа. – Я только что курил.
– Вот как...
Алексия прошествовала к холодильнику, открыла дверь. Вытащила тот же самый пакет с молоком, окрутила крышку и сделала глоток. Потом заметила на себе изумленный взгляд и едва не поперхнулась.
– Прости, я по привычке. Дома всегда так делаю, вот и сегодня случайно получилось.
– Тоже любишь пить молоко из пакета?
– Тоже? – не поняла Хейворт, пропустившая недавние действия Патрика.
– Забудь, – отмахнулся он.
– Что на завтрак? – девушка решила сменить тему, чтобы не устраивать в очередной раз выяснение отношений на пустом месте.
– Омлет. Извини, но это – единственное, что я умею готовить.
– Отлично. Кстати, омлет – то самое капризное блюдо, которое не умею готовить я.
– Правда?
– Да.
– Почему?
– Не знаю. Не сложились у меня с ним отношения. Обычно он садится или подгорает. Чаще всего и то, и другое. В итоге я перестала его готовить. Тонкий горелый блинчик выглядит не очень привлекательно, а на вкус обычно оказывается еще хуже.
Присев за стол, девушка достала из кармана телефон. Стоило только включить его, как посыплись сообщения о пропущенных звонках. Почти все они были от отчима, и лишь одно сообщение от матери с пожеланием хорошего вечера. Алексия набрала номер матери. Мнение отчима девушку не волновало, а вот маму нужно успокоить. Сказать, что все хорошо, и совсем скоро она будет дома.
Пока Хейворт разговаривала с матерью, торжественно обещая поделиться подробностями после возращения домой, Патрик успел разложить еду по тарелкам. И полностью сосредоточился на завтраке, стараясь смотреть, по большей части на блюдо, а не на свою собеседницу. Алексия, договорив, отложила телефон в сторону, подвинула к себе тарелку и тоже принялась за еду. К омлету прилагались бутерброды с сыром и креветки. За ними девушка в первую очередь и потянулась. Локруа случайно угадал одно из основных пристрастий девушки в еде.
– Поговорим о вчерашнем дне? – предложила Хейворт.
Патрик оперся локтем на столешницу, при этом глаза сощурил, будто не доверял своей собеседнице.
– Что именно хочешь обсудить?
– Я вчера вела себя глупо.
– Я тоже.
– Нет, послушай и не перебивай меня...
– Хорошо.
– Ты опять перебиваешь!
– Всё-всё, молчу, – примирительно произнес Локруа. – Облегчи душу, расскажи, что тебя беспокоит.
Желание извиняться испарилось в неизвестном направлении. Вместо этого в очередной раз захотелось нагрубить, но Алексия продолжала лицедействовать, изображая душу компании.
– Кажется, я вчера вела себя неподобающе. За что и хочу извиниться.
Локруа поднялся с места, перегнулся через стол, приложил ладонь ко лбу одноклассницы и хмыкнул многозначительно.
– Что?! – не выдержала она. – Что я опять не так сказала?
– Удивительно видеть тебя такой.
– Какой?
– Способной на нормальный диалог.
Девушка показала Патрику язык и обиженно фыркнула. Она хотела, как лучше, а он снова все испортил. Мерзкий тип с мерзким характером.
– Чьи это вещи? – спросила, вновь меняя тему.
– Моей тети, некогда принятой одной впечатлительной особой за мою девушку.
– Я помню о своем промахе. Не обязательно мне о нём напоминать.
– К слову пришлось.
– А где твои родители?
Локруа засмеялся.
– Ты – восхитительна. Уже неделю учимся в одном классе, и ты до сих пор не знаешь обо мне ровным счетом ничего. Кроме того, что я – возмутительно наглый тип, с которым не стоит иметь общих дел.
– Иногда люди живут под одной крышей, но остаются чужими.
– Тоже верно, – согласился парень. – Мои родители в Париже. Я здесь один... Ну, как сказать, один. С тётей.
– А сейчас она где?
– Скорее всего, осталась ночевать у любовника.
Алексия непонимающе посмотрела на одноклассника. Взгляд её выражал один вопрос: "Не стыдно распространяться о таких вещах?".
– Мы взрослые люди, так что вполне можем обсуждать данную тему, правда? – Локруа придвинул к себе чайные чашки, взял в руки заварочный чайник. – Так вот. Скорее всего, тетушка в очередной раз устроила себе утро с прощанием по-французски.
– Это как? – удивилась Хейворт.
– Знаешь, что такое – прощание по-английски?
– Естественно.
– А прощание по-французски подразумевает под собой совместное пробуждение, поцелуй в щечку и завтрак в постель. Каноничное романтическое утро.
Патрик разлил чай по чашкам. Одну подвинул Алексии, вторую к себе. Насыпал полчайной ложки сахара и с невозмутимым видом принялся размешивать напиток.
Утро в семье потомственного аристократа. Картина маслом. Хейворт смотрела на юношу с безупречными манерами и думала, что она здесь смотрится слегка чужеродно. Локруа слишком рафинированный, утонченный, слишком... изысканный, что ли. Да, это слово лучше всего подходило для характеристики Патрика. А вот она не такая. Совсем не такая. Она не умеет перевоплощаться в леди из высшего света, не наградила природа таким талантом. Она взрывная, импульсивная, временами глупая. Да, именно глупая. Взбалмошная и капризная. Как и многие другие девушки. Но в том-то и проблема, что Патрику подойдет далеко не каждая. Поняв, о чем именно думает, Алексия едва не подавилась очередным глотком чая. Нужно, как можно скорее покинуть этот дом, а то уже глупые мысли начали посещать.
Но вместо того, чтобы сорваться с места, не попрощавшись, Хейворт решила проверить свою теорию. Узнать методом проб, только ли она думает в данный момент о событиях вчерашнего вечера, раз за разом прокручивая их в памяти. Она подвинула стул ближе к столу, сложила руки перед собой, как примерная ученица и протянула лениво:
– Ну вот, волосы никак не высохнут. Дашь мне фен?
– Обязательно, – кивнул Патрик.
Алексия тем временем сориентировалась, что к чему, вытянула ногу и прикоснулась своей ступней к ноге собеседника. Он закашлялся. С трудом справившись со своими эмоциями, хрипловато выдал:
– Алекс.
– Что? – невинно хлопнула ресницами девушка.
Локруа сразу же понял, что это, своего рода, проверка. Над ним просто проводят эксперименты.
– Ты знаешь, что в данный момент гладишь меня по ноге?
– Тебя? – она вполне правдоподобно разыграла изумление. – Я нечаянно. Думала, это ножка стола.
– Ножки стола не носят джинсы, – ворчливо произнес Патрик.
– Знаешь ли, я под стол не заглядывала.
– А тактильная чувствительность на нуле?
– Не кричи. У меня и так голова болит.
– Естественно! Так напиться!
– Это ты меня споил.
– Когда?
– Вчера.
– Ничего подобного, – запротестовал парень.
– Вот ты отрицаешь, что ты меня спаивал. А я отрицаю, что целенаправленно к тебе прикасалась. Я, правда, думала, что это ножка стола.
– Охотно верю.
– Не хочешь, не верь.
Алексия вновь вернулась к чаепитию. Обхватила чашку обеими руками и внимательно рассматривала свое отражение на чайной глади. Глупая была затея с этими проверками. Она знает Локруа не так давно, но могла бы привыкнуть: он всегда отличает правду от лжи.
– Учти, я в тебя не влюбилась, – на всякий случай уточнила Хейворт.
– Учитываю, – кивнул он, адресуя ей очередную улыбку. – Я никогда не думал, что ты можешь это сделать. Просто в какой-то момент понял, что ты болезненно относишься к теме любви, вот и бросил удочку. Тебя наживка привлекла.
– Не болезненно. Но...
– Но у тебя неудачный опыт первой любви.
– Что-то вроде того.
– Тем не менее... Не отрицай, я же тебе нравлюсь.
Алексия вновь посмотрела на парня непонимающим взглядом. Снова шуточки его глупые? Скорее всего.
– Не нравишься.
– Нравлюсь.
– Нет. Я не люблю рыжих. И веснушки не люблю.
– Их почти не видно.
– У меня хорошее зрение. Я вижу.
– Расслабься, я шучу.
– Я знаю.
– И все равно реагируешь.
– Я не могу не реагировать!
– Совет на будущее от хорошего человека. Не реагируй слишком импульсивно. Обычно противники именно такой отдачи и добиваются.
– Я это понимаю, но все равно не могу реагировать иначе...
– О, такая страстная натура?
– Локруа! – девушка подскочила на месте.
– Что не так, belle? – Патрик в её сторону даже не посмотрел. Все его внимание досталось салфетке, которую он комкал в ладони.
– А это ещё что такое? Со вчерашнего дня слушаю это слово, и меня не оставляет чувство, что ты меня оскорбляешь, пользуясь тем, что я не знаю французского.
– Красавица.
– А?
– Если красавица – это оскорбление, то да, я тебя оскорбляю.
– Ты невозможный тип, – выдохнула Хейворт, опускаясь на стул.
– Ты меня ненавидишь?
– Нет.
– А раньше?
– И раньше не ненавидела. Просто относилась прохладно. Я и сейчас не самого высокого мнения о тебе. То есть, была. В последнее время ты меня удивляешь.
– Говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Мы наблюдаем обратную ситуацию. Всего один совместный завтрак, и ты уже готова записать меня в друзья.
– Кто сказал?
– Я.
– Ты ещё более самоуверенный тип, чем я считала раньше.
Патрик не ответил. Хейворт нахмурилась, прикидывая, насколько обидной была её последняя реплика. Она ведь прозвучала не как обвинение. Для одноклассника комплиментом служила, не оскорблением.
– Знаешь... Я не отказался бы с тобой подружиться, – произнес он. – Мне кажется, что ты – интересный персонаж. Первый раз, когда я тебя увидел, подумал: ничего особенного. Таких множество, очередная пустышка, голова которой забита тряпками, косметикой, мальчиками. И ничего больше её не волнует. Но почему-то время от времени возвращаюсь мыслями ко дню нашего знакомства, и обвинения кажутся несправедливыми. Есть в тебе что-то такое... Не знаю, как сформулировать свои мысли. Они слишком разрозненные и сумбурные. Просто ты мне интересна именно, как личность. И мне хочется узнать тебя получше, понять тебя. Как думаешь, невыполнимая задача? Или мы можем найти общий язык?
– Неожиданно. Честно.
– Почему?
– Мне казалось, что тебя моя личность совсем не интересует.
– Мне интересны все люди. Абсолютно все, без исключения.
– И тем не менее...
– То есть, перемирие заключать ты отказываешься? Так и будем препираться по пустякам, а в школе проходить мимо друг друга с задранным кверху подбородком?
– А ты предлагал мне заключение перемирия?
– Дружбу, если быть точным.
– Думаю, хуже не будет, – иронично ответила Хейворт, протягивая однокласснику ладонь. – Давай дружить. Но учти, с того дня, как начинается наша дружба, заканчиваются твои пошлые приколы. И то пари тоже аннулируется.
– Оно и так не имеет силы. Ты же его со мной не заключала.
– Не заключала.
– Но, если ты хочешь...
– Локруа, замолчи! Иначе нашей дружбе прямо сейчас придет конец.
– С тобой сложно. Но интересно, – подвел итог Патрик. – Мир?
– Мир.
В знак перемирия они пожали друг другу руки. Алексия поймала себя на мысли, что отчаянно хочет, чтобы Локруа вновь исполнил роль галантного кавалера, поцеловав ей руку. Но он этого так и не сделал.
Друг. Это слово целиком и полностью отражало теперь амплуа Хейворт. Высвободив свою ладонь, она поднялась из-за стола и сказала, как можно более уверенным тоном:
– Ты обещал дать мне фен.
– Ах, да. Фен. – Патрик тоже поднялся из-за стола. – Идём.
Глава 5. Записки одиноких сердец.
"Вы мечтали когда-нибудь о любви?
Вы знаете, что такое любовь? Настоящая любовь, а не искусственные заменители. В наше время на первый план часто выходят лишь подделки в красивых обертках, не имеющие ничего общего с истинным чувством. Знаете, какие эмоции сопровождают настоящую любовь? Говорят, что она неразрывно связана с болью. Если человек чувствует себя одновременно самым счастливым и самым несчастным на земле, он безоговорочно влюблен. Не могу согласиться с этой теорией. Мне кажется, настоящая любовь не знакома с понятием боли. Когда страдания появляются на горизонте, она сразу же обнажает оружие, не позволяет подступиться слишком близко. Настоящая любовь приносит лишь наслаждение, она не превращается в привычку, она всегда остается трогательной и нежной. Я могу ошибаться, но самое страшное для меня – это именно любовь-привычка, когда былого огня в отношениях больше нет, его отчаянно пытаются реанимировать, но ничего не выходит, все попытки оборачиваются прахом, и только разочарование становится спутником юных особ. Иногда смотрю на них и думаю, как же много циничных девушек в наше время. Это модно... Да, именно модно. Это не веление души, не вынужденная мера. Это попытка подогнать себя под общественные стандарты.
В наше время стыдно называть себя романтиком. Подобное признание не вызовет уважения, лишь усмешки на лицах циников, выбравших своим кредо – равнодушие. А я романтик, никогда этого не стыдилась и не скрывала. Я много думаю о жизни, мечтаю. Мне не стыдно витать в облаках. В этом, в наше время, тоже, знаете ли, неловко признаваться. Есть вероятность оказаться в числе не понятых. Мечтатель стал синонимом глупца. Как можно на что-то рассчитывать? На что-то надеяться? Нужно всего добиваться своими силами. Выгрызать зубами, выцарапывать ногтями... Да, иметь здоровый цинизм нужно. Но, в том-то и дело, что здоровый, а не показной.
В любви сейчас тоже модно быть циниками. Как это? Сейчас расскажу. Первая заповедь циника – никогда не влюбляться. Совсем. Никогда. Эти слова следует запомнить наизусть и повторять их про себя и вслух, как можно чаще, чтобы не выветрились из памяти. Влюбляться нельзя. Теплые чувства к другому человеку – это добровольное восхождение на виселицу или на эшафот. И то, и другое – не особо привлекательная перспектива, правда? Вот и любовь не так уж привлекательна при ближайшем рассмотрении. В ней можно обнаружить множество недостатков, если не смотреть на поверхности, а копнуть чуть глубже. Нельзя любить, но можно ПОЗВОЛЯТЬ себя любить. Нельзя целовать, но можно ПОДСТАВЛЯТЬ ЩЕКУ для поцелуя. Нельзя признаваться в своих чувствах (даже если цинику не посчастливилось нарушить свою первую заповедь, они не смеют признавать свои поражения и слабости), но можно сколько угодно СЛУШАТЬ чужие признания.
Но циники – не основная тема моих размышлений. Циниками не рождаются, ими становится. Это я и так прекрасно знаю. Обстоятельства ожесточения и закаливания характера могут быть самыми разными, потому и осуждать кого-то я не возьмусь. Вполне может быть, что это было единственным решением проблемы для того или иного человека в определенный момент его жизни.
Я хочу влюбиться. Очень хочу... Но в то же время есть что-то, что меня останавливает. Возможно, я просто боюсь чувств. Мне кажется, что моя история любви не может быть счастливой. Стоит только влюбиться, и вся моя жизнь пойдет под откос. Предвзятое отношение, конечно, но ничего не поделаешь. При всей своей романтичности я не склонна к ношению розовых очков. Мне не хочется однажды понять, что я потеряла себя, растворившись в другом человеке. Не хочется быть чужой тенью. Я мечтаю о красивой истории любви... Но где взять её, эту красоту? Сейчас не принято красиво ухаживать, как в былые времена. В большинстве случаев физиология одерживает победу, все становится просто. Даже приземлено. Мне такой расклад не импонирует. Но, думается мне, ради меня никто не станет менять привычный уклад, никто не будет новаторствовать. И именно мне придется подстраиваться под общество, а не обществу под меня... Печально, досадно, но, думаю, что я это переживу. И большие проблемы разрешала".
* * *
– Меня не оставляет ощущение, что мы сделали ошибку, оставив их наедине.
Все утро эта проблема не давала Бренту покоя. Сомнения закрались еще вчера вечером, но парень старался не показывать своих переживаний. К тому же Миранда, как всегда, встала на сторону Локруа. Если он пообещал, то нарушать свое слово не будет. Как можно думать о нем плохо, ведь он такой замечательный? Просто кристально-чистой души человек. Образец порядочности и добродетели. Никто с ним рядом не стоял. Локруа – само совершенство, к тому же, Алексией дорожит, как никто другой. На него можно положиться.
Миранда знала, как Брент относится к их однокласснику, и что доверия у первого ко второму нет ни на пенни. Будь у Клейтона возможность во всех смертных грехах обвинить Локруа, он, не задумываясь, воспользовался бы этой возможностью. Он и сейчас пытался найти в Патрике большое количество отрицательных качеств и выставить их на всеобщее обозрение. Как особенно важные положения в конспекте подчеркнуть жирной линией ярко-красного маркера, заставить окружающих пересмотреть свое отношение к данному человеку и вынести новый вердикт. Сменить всеобщее обожание на равнодушие или, хуже того, отрицательное отношение. Жаль, что у Брента ничего из выше обозначенного так и не получилось. Патрик продолжал очаровывать окружающих людей, а Клейтон, погруженный с головой в свою ревность, продолжал капать ядом, но никого на свою сторону так и не перетянул. Сейчас, очевидно, остался в меньшинстве. Алексия сменила гнев на милость, тоже начала общаться с Патриком, более того общение их не было похоже на дружеское. На первых порах оно напоминало отношения кошки с собакой. В настоящий момент эти двое больше походили на влюбленных. Да, они старательно отрицали возникновение симпатии, но со стороны это было очевидно. Классическая ситуация. Ненависть, которая в итоге оказывается совсем не ненавистью, а началом любви. Первый шаг не всегда верный, иные "враги" так и проходят мимо друг друга, боятся ошибиться, а после сожалеют о своем молчании.
Подобная тактика вполне оправдана. Недаром говорят: молчание – золото, слово – серебро. Иногда лучше промолчать. Ненависть не всегда маскируется под личиной любви, так же, как и любовь не всегда надевает маску ненависти. Бывают разные случаи. И далеко не каждый человек сможет спокойно перенести жестокий отказ. В старшем возрасте – да, а в подростковом это – трагедия. Самая настоящая.
Миранда Блейк об абстрактных случаях думать отказывалась. Перед ней была данная конкретная ситуация. Алексия и Патрик... Мнимые враги, которые, на самом деле, испытывают друг к другу симпатию. Вопрос лишь в том, когда они сами это поймут. И, главное, примут. Понять они могут уже сейчас, а вот перестать играть в войну... Неизвестно, как долго они будут демонстрировать друг другу ледяное презрение. Может, это вообще никогда не закончится, и самое интересное только начинается. О перемирии, заключенном утром, Миранда еще не слышала, потому строила не радужные предположения относительно дальнейшего развития событий.
– Почему?
– Ты знаешь. У меня нет к нему доверия.
– У тебя предвзятое отношение.
– Я насквозь его вижу.
Брент протянул продавцу деньги, взял билеты и положил их в нагрудный карман джинсовой куртки.
Выходной день они с Мирандой, по традиции, проводили вместе. Обычно Алексия составляла им компанию, но сегодняшний день стал исключением. Девушка так и не объявилась. Не позвонила и даже сообщения не отправила. Как она провела ночь в чужом доме, оставалось лишь догадываться. Миранда и Брент строили предположения, но у Брента все мысли были окрашены, преимущественно, в черный цвет. Блейк олицетворяла воплощение оптимизма.
– И что же ты видишь?
– Не вижу смысла обсуждать это с тобой.
– Брент, что случилось?
– Ничего.
– Клейтон, – протянула Миранда. – Не обманывай. Я знаю тебя, как свои пять пальцев. Если ты не хочешь о чем-то говорить, на то есть причины. И мне важно знать, – какие.
К хорошему привыкаешь быстро, а избавиться от привычки – практически невозможно. Очень и очень трудно. Для некоторых это вообще невыполнимая задача. Самое удивительное состоит в том, что большинство людей просто не умеют быть счастливыми. Источник данной проблемы можно не искать. Все и так известно. Никто никогда не видел счастья, потому и не знает, как оно выглядит. Есть лишь абстрактное понятие, о котором так часто говорят, его ждут, ищут, пытаются поймать и привязать к себе, но при необходимости так и не могут сказать, что же именно представляет собой счастье. У разных людей оно может быть любым. Здесь сплетается немало факторов, определяющих запросы того или иного человека к судьбе. Нет универсальной формулы счастья. Тот, кто завладеет секретом, сумеет сделать всех людей на земле чуточку счастливее – может называть себя волшебником. А ещё он в одночасье может стать миллионером, если поставит меркантильные интересы на первую ступень важности.
Кого-то сделает счастливым улыбка дорогого и близкого человека. Кого-то букет цветов, сорванный на лугу или красивая фотография на мониторе ноутбука, смс со смайликом, билеты на концерт любимой группы, новые туфли, несколько теплых слов, письмо от друга, с которым давно потерял связь, но которым очень дорожишь. Исполнение желаний не всегда заключено в финансовой стороне вопроса. Нельзя купить улыбку, нельзя купить любовь, хорошее отношение со стороны окружающих. Но бывают люди, считающие финансовые вопросы самыми важными в жизни, счастье их заключено именно в благосостоянии. Разные люди видят свое счастье по-разному, потому часто не понимают друг друга в разговоре. Один воскликнет: "Какая же ты счастливая!", второй подумает, что разговаривает с сумасшедшим. Какое счастье? Какая радость? Жизнь – сплошной серый поток, не имеющий просветов. Но для первого в приоритете может оказаться стабильность, спокойствие, потому рутина и покажется ему счастьем. Человек, мечтающий о приключениях и жизни на острие, на грани, наполненной эмоциями и переживаниями, не поймет заядлого домоседа.
В отличие от большинства людей, не знавших секрета своего счастья, Миранда никогда не плутала в трех соснах, зная, наверняка, какие составляющие необходимы ей для счастливой жизни. Здоровье родителей, улыбки на их лицах, отсутствие скандалов в доме и присутствие рядом верных друзей. Для полного счастья не помешало бы и появление молодого человека, но, раз его пока нет, значит, не время. Нужно только немного подождать, и судьба все сама расставит по своим местам. Главное, не предъявлять к ней слишком высокие требования, оставаться верной себе и не размениваться по мелочам.
Часто бывает, что человек сбивается с заранее выбранного пути, польстившись на временные блага. В погоне за малым, так легко потерять что-то большее. Иногда случаются чудеса, человеку везет во всех начинаниях, но это, скорее, исключение из правил, чем само правило. В большинстве случаев, за счастье приходится страдать, бороться, идти вперед, не обращая внимания на мелкие неприятности. И, самое важное, не опуская руки. Разочароваться – легче всего, подняться с колен и продолжить борьбу – намного труднее, но зато неизменно вызывает уважение, а иногда – зависть. Сильным людям легче жить на свете... Так думает их окружение, потому что неизменно видит перед собой уверенного человека, неотразимого, привлекательного, без изъянов. Все в нем кажется совершенным, потрясающим воображение. Кажется, человек этот сделан из стали, ничем его не пронять, ничем не сломать. У него всегда улыбка на губах, в глазах – желание жизни. Он никогда не жалуется и не пытается вызвать у окружающих сочувствие, потому что не видит в нем смысла. Зачастую сильные личности не доверяют окружающим, держат ухо востро. Не могут позволить себе много откровенничать. Рядом с ними всегда много завистников. Эти самые ложные друзья только и ждут, когда человек оступиться, чтобы ударить больнее. Ударить целенаправленно, со всей силы. Наверняка. Потому-то сильные личности и осторожничают. Но кто знает, что творится у них в душе? Никто, кроме них самих.
