Текст книги "Записки одиноких сердец, или Дневник красной туфельки"

Автор книги: Татьяна Гилберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

Локруа остался в одиночестве.

– Надеюсь, ты всё-таки появишься на матче, – пробормотал растерянно, надевая на руку подарок Алексии.

Хейворт знала, что не только не появится на матче, но и в школу не придет. Нечто вроде попытки подстраховаться. Раз не пришла на занятия, то и на игре не появится. Оправдание для самой себя...

Глава 8. Шаг вперёд, два назад.

Каждое мгновение, проведенное в объятиях любимого человека – это маленькая жизнь. Каждое мгновение, проведенное вдали от любимого человека – маленькая смерть. Когда рядом находится любимый человек, весь остальной мир остается не у дел, время замирает и хочется вечность провести именно так.

Любовь слепа, глуха, нема. Человек влюбленный не видит недостатков своей второй половинки, не слышит советов знающих людей, не говорит дерзких слов. Когда любовь захватывает в свои сети, кружит в своём вихре, нет времени остановиться и подумать о будущем, все проблемы кажутся надуманными, глупыми, далекими. Влюбленный без памяти человек уверен, что его проблемы обойдут стороной, никогда не будет размолвок и недосказанностей. Счастье, как в самом начале отношений, станет верным спутником на всю жизнь. Но очень часто это мнение оказывается ошибочным, а банальная влюбленность принимается за сильное чувство.

Лучше синица в руках, чем журавль в небе... Сколько раз он слышал в жизни это высказывание? Неоднократно. Сколько раз применил его на практике? Ни разу. Он все время гнался за несбыточной мечтой, ускользавшей от него, считал, что только одна девушка может сделать его счастливым. Каков итог? Увы, печальный, безрадостный.

Беспросветно. Он снова ощутил это неприятное чувство, когда весь мир кажется черно-белым, нет ярких красок, и ничто не радует. Всё, чем раньше гордился, сейчас кажется второстепенным, и нет в душе чувства прежнего триумфа. Ничего нет. Только пустота. Ах да... Разве что рядом девушка, которую он некогда считал недостающим элементом для счастливой жизни. Она здесь с ним, но ничего нет. Ни триумфа, ни торжества, ни огромной радости, затапливающей душу. Всё обыденно, привычно, скучно. Совсем не так, как рисовалось в воображении.

Прошло чуть более двух месяцев, а он уже устал. Устал от её общества. Так быстро, так внезапно. Словно это не она, а кто-то другой, безразличный, чужой.

Не зная адреса, трудно, практически невозможно найти человека в чужом городе. Ей судьба улыбнулась. Времени на поиски тратить не пришлось. Меньше недели в Лондоне, и жизнь вновь сталкивает их нос к носу, как и в прежнее время. Она сидит в уличном кафе и пьет кофе в пластиковом стаканчике. Без молока и сахара. Обыкновенный черный кофе. Он проходит мимо, вновь облаченный в школьную форму, на сей раз другую, не ту, что прежде. Шарфа и пальто нет, лишь легкая куртка. На улице не так холодно, как в прошлую их встречу. На секунду ей кажется, что она ошиблась, но риск – благородное дело. Она тянет карту из колоды, и остановиться на середине пути кажется глупостью. Окликает рыжеволосого молодого человека, и он оборачивается. В глазах изумление.

– Изабелл? – срывается с его губ.

Она кивает...

Лондон – первое, что пришло ей на ум. Изабелл вспомнила рассказы Патрика о тете, обитавшей в столице Англии, рискнула предположить, что Локруа сейчас находится именно там и не прогадала. Предчувствия девушку не обманули. Она начала готовиться к поездке в Лондон, в попытке найти Патрика. В душе жила уверенность, что обязательно найдет, никаких сомнений в собственной победе не было.

Проведя в Лондоне всего лишь неделю, она встретила Локруа. И он, несмотря на прошлое их, не самое красивое расставание, обрадовался. Он всё ещё любит. Изабелл поняла это сразу, да и Патрик сам сказал ей об этом. Готов простить, готов принять её. Хочет быть рядом всегда. Изабелл усмехнулась. Ей подобная перспектива не казалась устрашающей. Интересовало, как отреагируют на её появление его родственники. В первую очередь, Натали, верившая, что своими махинациями смогла влюбленных разлучить навсегда. Патрик с родными не откровенничал, о третьей попытке начать отношения с Изабелл не знал никто. Элизабет узнала случайно, найдя на воротнике рубашки Патрика пятнышко от ярко-розового блеска. Сначала парень хотел сказать, что это работа Алексии, а потом неожиданно для самого себя признался. Элизабет кричать не стала. Она вообще кардинально отличалась от Натали в выборе методов воспитания. Лишь предостерегла, попросила быть осторожнее. Пообещала молчать, и обещания не нарушила. Натали пребывала в счастливой уверенности, что сынок в Англии занимается делом, а не очередной попыткой построить любовные отношении, Элизабет и Патрик позволяли женщине наслаждаться этой иллюзией.

В тот день, когда Патрик встретил Изабелл, настроение у него было преотвратное. Он искренне верил, что Алексия появится на соревнованиях, поддержит его, скажет пару слов, чтобы подбодрить. Но ничего подобного не случилось. Девушка не пришла в школу, а на звонки не отвечала. К вечеру ситуация не изменилась. Когда в зале собрались зрители, появились соперники, и было объявлено о начале матча, Алексия так и не появилась. Он обвел взглядом весь зал, видел всех одноклассников, даже Брента со скучающей физиономией, а Хейворт не пришла. В раздевалке Патрик во время перерыва не стал сдерживать эмоции и стукнул кулаком по стене, содрав костяшки.

Она не оправдала его надежд, она обманула их.

Его команда пока лидировала, все игроки ликовали. Патрика результат не волновал, ему отчаянно хотелось проиграть, а потом обвинить в своём проигрыше Алексию, испортившую ему настроение.

В какой-то момент его взгляд переметнулся на собственное запястье. Локруа потянулся, чтобы сорвать с руки напульсник Алексии, подумал и решил оставить. Все же она обещала ему удачу. Пока удача от Патрика не отвернулся. Он мог стать главной звездой матча. Разумеется, это его личное достижение. И без напульсника он многого сможет добиться, но всё-таки... Поддавшись порыву, он всё-таки приблизил руку к лицу. Принюхался. Да, так и есть. Фиалки. До боли знакомый запах.

Матч он доигрывал на кураже. Алексия в зале, по-прежнему, отсутствовала, но Локруа ощущал её присутствие. Чувствовал её тепло, словно она прикасается к его руке, прижимается к нему, обнимая со спины, и шепчет тихо-тихо о вере в его победу. Иллюзия. Только иллюзия. В реальности она никогда ничего подобного не скажет, и нежности в её словах не будет. Она всегда сдержанна, а временами откровенно груба и цинична. От нее невозможно дождаться теплых слов. Но, если чего-то нет в реальности, можно об этом помечтать. И, возможно, мечта исполнится.

Они выиграли. Школа торжествовала. Впереди маячило еще несколько матчей, но первые победы всех вдохновили. Даже недоброжелатели оттаяли, начали лучше относиться к Патрику. Перестали считать его бездарным выскочкой, поняли, что в деле он прекрасен, и при случае на него можно положиться. Не подведет. Патрик сдержанно улыбался, но особой радости не чувствовал. Триумф его не был полным. Алексия не видела победы, предназначенной ей.

От судьбы Патрик не ждал никаких подарков, но она решила его побаловать. По пути домой он встретил Изабелл. Услышал её голос, и вначале не поверил. Это казалось нереальным. Обернулся, и в тот же момент она, поднявшись из-за столика, побежала к нему. Повисла на шее, а он непроизвольно сомкнул руки у нее на талии. Изабелл времени даром не теряла, и вскоре он чувствовал уже прикосновение теплых губ к своим губам.

– Давно ты здесь?

– Нет. Совсем недавно приехала.

– Зачем?

Она смутилась и, кажется, даже покраснела.

– Ради тебя.

– Ради меня?

– Я хотела найти тебя. Пришла к твоей матери, но она сказала лишь, что ты уехал. Я не знала куда именно, но позднее вспомнила о твоей тетушке. Помнишь, ты мне рассказывал, когда мы еще только встретились?

– Помню.

Его голос прозвучал немного отчужденно. И Патрик сам отметил этот факт с удивлением. Совсем недавно он пребывал в твердой уверенности, что стоит только увидеть Изабелл, как он потеряет контроль над собой. Счастью не будет предела, сердце, подобно свободолюбивой птице, устремится на свободу. Это все так и осталось в мыслях. В реальности они стояли посреди шумной улицы, обнимаясь. Но не выглядели счастливой парой. Скорее, как два одиноких, чужих друг другу человека, случайно поставленных в пару. Увидев недоумение в глазах Изабелл, Патрик сделал то, чего от него ждали. Прикоснулся ладонью к её лицу, провел нежно по щеке, обвел контур губ, наклонился немного вперед, целуя девушку. Она расслабилась. Будто всё это время была скована льдом, а сейчас он треснул, и началась оттепель.

Локруа почти забыл, каково это – целовать Изабелл. Забыл ощущения и эмоции, переполнявшие его раньше. Поэтому и не смог вовремя пробудить их в памяти. Былого трепета и счастья не наблюдалось. Всё привычно.

– Где ты остановилась?

– В отеле. Пойдём туда?

– Пойдем, – кивнул он.

Вполне предсказуемо, что они занялись сексом.

Неожиданностью стал тот факт, что никакого наслаждения это не принесло, только разочарование. Он чувствовал прикосновения Изабелл, сам прикасался к девушке, когда-то считавшейся для него идеалом, целовал её, перебирал волосы, разметавшиеся по подушке, но не чувствовал себя счастливым от факта обладания ею. Однако сам себя продолжал убеждать в том, что любит её. Любит невероятно. Именно так, как принято любить. Когда каждое слово, каждый жест, каждое движение заставляют затаить дыхание. Когда все недостатки кажутся милыми, а дурные привычки не раздражают. Когда после секса хочется обнять и поговорить о чём-нибудь, а не оттолкнуть, собрать вещи и уйти, или выставить за дверь человека, только что находившегося в твоих объятиях.

Ему хотелось выгнать Изабелл, но он вспомнил, что не она у него в гостях, а он у нее. Вновь напомнил себе ставшую такой родной в последнее время присказку о неземной любви к этой женщине, и остался. Остался с ней на два долгих месяца, которые, казалось, тянулись целую вечность.

С виду они напоминали счастливую пару. Изабелл даже несколько раз приходила в школу к Локруа, и его одноклассники увидели новую пассию главного сердцееда школы. Миранда и Алексия тоже были в их числе. Блейк всплеснула руками, открыла рот, чтобы возмутиться, но в тот же момент его закрыла, услышав, как подруга прошептала:

– Изабелл.

Многое сразу прояснилось, встало на свои места. Вопросов не осталось. Миранда тоже была наслышана о прошлой любви Патрика, и сейчас, взглянув на девушку, стоявшую у ворот школы, услышав комментарий Алексии, поняла, кто перед ней. Посмотрела на Алексию и совершенно растерялась. У Хейворт с лица все краски сошли. Она сжала ручки сумки в руках так, что побелели костяшки. Развернувшись, Алексия пошла обратно в школу.

Миранда обнаружила подругу под лестницей. Сумка валялась в самом углу, Алексия сидела на грязном полу, уткнувшись лбом в колени. Не всхлипывала, только плечи её мелко подрагивали. Блейк присела рядом на корточки, осторожно тронула подругу за плечо. Когда Алексия подняла голову, в уголках глаз блестели слёзы. Миранде не нужно было спрашивать, что случилось. Она и так все поняла. Алексия её подозрения подтвердила, прошептав тихо:

– Разбилась.

– Кто?

– Моя надежда.

Естественно, Локруа об этом случае так и не узнал, продолжил разыгрывать счастье на глазах у всех. При этом понимал: обманывает в первую очередь себя, а потом уже других.

Он так и не предложил Изабелл перебраться в дом его тети. Одна мысль, что Изабелл может поселиться в его доме, вызывала нездоровое отторжение. Временами – раздражение. Тем не менее, вечно жить в отеле девушка не могла. Локруа помог ей снять квартиру. Работать Изабелл так и не начала. Она не слишком хорошо говорила по-английски, и это ей в поиске работы мешало. Фактически, деньги на большинство расходов ей давал Патрик. Ему давно сделали карточку, на которую каждый месяц перечислялась определенная сумма. Куда сын тратит деньги, родители не контролировали. Считали, что он сам в состоянии определить, на что стоит деньги спускать, а от чего лучше воздержаться.

Удивительно, но с Алексией установились, наконец, дружеские отношения. Иногда они болтали на переменах, даже шутили друг с другом, но никаких попыток к сближению не следовало. О том периоде, когда их тянуло друг к другу, оба старались позабыть. Оставаясь наедине с собой, Локруа смотрел на напульсник, который так и не отдал. Вещица больше не пахла фиалками, а образ дарительницы все равно каждый раз всплывал в сознании Патрика. Он порывался вернуть подарок Алексии, она отказалась принять. Сказала, что можно выбросить, если не нужно. Локруа не выбросил. Не смог бы. Изабелл как-то попыталась стянуть с него напульсник; Патрик разозлился.

Громом среди ясного неба стала новость о том, что Алексия неожиданно начала встречаться с Фредом. Локруа до последнего отказывался принимать факт этих отношений, но вопросов не задавал, чтобы не выдать собственный интерес. Правда открылась в тот момент, когда он увидел Алексию и Фреда целующимися. По-хорошему следовало развернуться и уйти, но Патрик застыл на месте. Подошедшая сзади Миранда, хлопнула его по плечу и спросила:

– Ты счастлив?

Он не ответил. Так и не смог заставить себя произнести хотя бы пару слов.

Патрик постоянно напоминал себе о присутствии Изабелл, о том, что должен быть счастлив от осознания этого факта, но чем больше времени проходило, тем сильнее он разочаровывался. От былого восторга не осталось и следа. Только желание поскорее сбросить с себя ответственность за отношения с человеком, который больше не играет главной роли в его жизни. Ответственности за самого человека, так стремительно потерявшего значимость. Так глупо. Гнаться за миражом, а в итоге потерять то, что было. То, чем, действительно, дорожил.

Что имеем – не храним, а потерявши – плачем. В данный момент Патрик особенно остро чувствовал свою потерю. Видел, как Алексия улыбается другому человеку, обнимает другого человека, большую часть своего времени проводит с тем, другим. И это было невыносимо. Локруа впервые задумался над тем, что могла чувствовать Хейворт, наблюдая за его похождениями. Вряд ли она, на самом деле, испытывала такую гамму чувств. Негодование, боль, желание быть рядом, умноженное на страх перед неизвестностью. Он хотел бы быть рядом, хотел оказаться на месте Фреда, но понимал, что это невозможно. Алексия не из тех людей, что легко бросаются из огня, да в полымя. Не из тех, что стремительно меняют свою жизнь, ставя все с ног на голову. Она не станет рисковать проверенными отношениями ради неизвестности.

Изабелл некогда такая дорогая и любимая стала чужой, ненужной. Не отталкивала, но и фейерверка эмоций в сознании не вызывала. Она милая, красивая, нежная, но она ему не нужна. Патрик понял это в тот момент, когда без сожаления и раздумий нашел в папке изображение Изабелл и стер его. Сомнения его не посещали. Поступок казался самым правильным из всего того, что было сделано за последние несколько месяцев.

Неужели о такой жизни он мечтал раньше, когда гнался за своим идеалом? Нет. Тогда все виделось с иного ракурса. В мечтах не было места разочарованию, не было места тоске и грусти. А теперь, когда Изабелл рядом, хочется только одного. Оказаться, как можно дальше. Ведь она чужая девушка со стороны.

И зачем он продолжает приходить к ней почти каждый день?

... Патрик сидел на кровати, курил сигарету, время от времени стряхивая пепел прямо на пол. Хотелось биться головой о стену, только бы избавиться от ощущения собственной никчемности. Не чувствовать укоряющий взгляд в спину со стороны Изабелл. Она ни слова не сказала, но они и не требовались. Взгляд у нее был говорящий. Выражал всю гамму эмоций, явно не положительных.

Девушка потянулась, не стесняясь собственной наготы. Да и есть ли смысл стесняться после всего, что у них было? Она множество раз обнажалась перед Локруа, а он перед ней. Он знает её тело, как свои пять пальцев, а она – его.

Изабелл достала из пачки сигарету, пошарила по простыне рукой в поисках зажигалки. Перевернулась на живот и обратилась к Патрику:

– Дашь закурить?

Локруа молча поднес к её сигарете зажигалку, которую все это время сжимал в руке.

– Всё нормально, – подбодрила его Изабелл, проведя ладонью вдоль позвоночника.

– Прости, – произнес Патрик, вновь затягиваясь горьковатым дымом.

– Расскажешь?

– О чём?

– Кто такая Алексия?

– Девушка, – усмехнулся Локруа.

– Понятно, что не страус-эму. Мне интересно, как долго это продолжается?

– Ты меня упрекаешь?

– Нет. Интересуюсь.

– Я не хочу об этом рассказывать.

– Ладно, твоё право, – легко согласилась Изабелл, тоже стряхивая пепел на пол.

– Вот именно. Моё.

– Что планируешь делать?

– Думаю, ты и сама всё прекрасно понимаешь.

– Догадываюсь.

– Возвращайся в Париж, – сказал он, почувствовав, как девушка замерла и, кажется, на время даже дышать перестала. – Если ты, действительно, приезжала ради меня, тебе больше нечего здесь делать.

– У тебя всё так серьёзно?

– Я люблю её.

– Полтора года назад ты говорил, что любишь меня. И год назад ты говорил, что любишь меня. Что мешает сделать это сейчас?

– Я не хочу любить тебя, – усмехнулся Локруа. – Просто не хочу.

– Действительно, просто. Даже слишком просто, чтобы быть правдой.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты всегда так легко отказываешься от своей любви, что я перестаю в нее верить. Быть может, ты никогда не любил. Только думал, что любишь. Сам себя в этом убеждал, сам верил, а на деле – всегда оставался в стороне.

– Нет. Это не так. Но, если тебе приятно думать в таком ключе, думай. Я не в силах тебя переубедить.

– И всё-таки, – Изабелл придвинулась к нему, обняла сзади и подула на шею. – Кто такая Алексия? Что за девушка сумела вытеснить меня из твоих мыслей?

– Я же сказал, – не важно.

– Для меня очень важно.

– Моя одноклассница.

– И?

– Что и?

– Расскажи, как начались ваши отношения?

Патрик посмотрел на Изабелл недовольно. Сбросил со своего плеча её руку и поднялся с кровати. Одевался он быстро, сосредоточенно, не отвлекаясь на посторонние факторы. Изабелл наблюдала за действиями Патрика, прищурив глаза. На губах появилась презрительная улыбка. Вот оно как. Надо же! Не ожидала. Совсем не ожидала. Была уверена в верности и преданности Локруа. Ошиблась. Он вычеркнул её из памяти и влюбился в другую девушку.

"Алексия..."

Это имя, сорвавшееся с его уст, прозвучало безумно нежно и в то же время очень чувственно. Алексия... Он произнес это имя несколько раз. Сначала тихо, почти неразличимо, потом громче, а потом едва ли не прокричал. В тот момент, когда Патрик назвал её чужим именем, Изабелл почувствовала себя отвратительно, словно её оскорбили. Это и было оскорблением. Мужчина, находясь рядом с ней, в её постели, думает о другой девушке. А после не отвечает на вопросы. Изабелл отчаянно хотелось узнать, кто такая Алексия, но ответа она так и не добилась.

Хлопнувшая дверь известила о том, что Изабелл осталась одна. Патрик выскочил из её квартиры, не удосужившись попрощаться. Для полноты картины не хватало только небрежно брошенных на покрывало купюр. Тогда все было бы ещё более унизительно.

– Куда же ты убегаешь, мальчик? – спросила, глядя в потолок.

Не удержалась и засмеялась. Так её ещё никто не унижал.

* * *

Зима в этом году поспешила обозначить свои права ранее календарного срока. Ещё в начале ноября дожди прекратились, сменившись мокрым снегом. По утрам ветви деревьев были покрыты инеем, лужи затягивались тонким слоем льда, а температура воздуха не желала расти вверх. На возвращение более или менее теплых деньков никто уже не надеялся.

Для Алексии два месяца пролетели незаметно. Воспоминания о них будто туманом затянуло. Дни стали скучными и однообразными. Она не чувствовала вкуса жизни, не обращала внимания на события школьной жизни. Каждое утро начиналось одинаково. Она поднималась с кровати, приводила себя в порядок, собиралась и ехала в школу. Прилежно отсиживала на уроках, а после торопилась домой. Даже компания Миранды не радовала. У подруги в личной жизни наметились перемены в лучшую сторону. Не хотелось портить ей настроение, грузить своими проблемами. Алексия намеренно отдалялась от окружающих, хотя в школе старалась вести себя по-прежнему. Иногда заносчиво, иногда мило. Не давая окружающим расслабляться.

Все её внимание в данный момент сосредоточилось на учёбе. Но и жалким попыткам наладить личную жизнь место нашлось. Алексия просто так, от нечего делать приняла первое же предложение встречаться. Избранником стал одноклассник по имени Фред. Первое время Алексия даже имя его не пыталась запомнить, подумав, что долго рядом с парнем не продержится. Однако за два месяца так и не решилась порвать с ним.

Фред чем-то напоминал девушке Брента. Бесконечно влюбленный и преданный, от одного факта присутствия Алексии рядом, он пребывал в восторге. Готов был во всем ей потакать и угождать, и она позволила себе некую вольность. Отступила от своих правил и начал встречаться с парнем из своей школы. В определенный момент поняла, что ей надоело быть сильной. Хотелось спрятаться за другим человеком, почувствовать себя нужной и любимой. Находясь рядом с Фредом, она чувствовала себя любимой, но не счастливой. Когда-то Алексии казалось, что два этих понятия, – любовь и счастье, – взаимосвязаны. Сейчас стало ясно: они не всегда появляются вместе. Хейворт в любви разочаровалась. Виной тому стало фатальное невезение, какой-то злой рок.

Влюбилась в учителя – всё пошло прахом. Родная мать стала соперницей. Точнее, могла бы стать, не решись Алексия отойти в сторону. Только нарисовался на горизонте новый объект любви, – снова неудача. Второй случай оказался сложнее во всех отношениях. Кингстон никогда не давал поводов поверить в его любовь, не пытался окружить Алексию вниманием. С ним Хейворт сама всю историю любви придумала. От начала и до конца. Локруа отличался от Кингстона разительно. Он не намекал, а откровенно говорил о своих намерениях, делал пошлые предложения и не упускал случая смутить девушку. Конечно, кто-то легко может отказаться от этих мыслей, забыть их, убедить себя. "Все придумано" сказать себе в один прекрасный момент и поверить своим словам. Девушка пыталась, но у нее не получилось. Каждый день она вынуждена была сталкиваться с Патриком в школе, улыбаться ему, заводить необременительный разговор. Каждый день, выполняя эти обязанности, она чувствовала себя все более несчастной. Один взгляд на его счастливое лицо вызывал в душе Алексии бурю эмоций. Появление Изабелл на территории школы стало едва ли не самым страшным ударом.

Пока Изабелл была кем-то вроде мифического существа, легенды из прошлого, Алексия не относилась к ней с неприязнью. Какой смысл ревновать к образу, пусть и любимому человеком? Когда на пути появляется живой человек из плоти и крови, руки опускаются, и надежда умирает. В любом другом случае Алексия могла рискнуть, попытаться привлечь внимание Патрика к своей персоне, но только не в этой ситуации. Из рассказов самого Локруа девушка вынесла уверенность в том, что Изабелл для него едва ли не смысл жизни. Конкурировать с ней все равно, что стоять перед стеной и просить её подвинуться в сторону, надеясь на удачу. Все понимают, что стена сама не подвинется, и эти уговоры – пустая трата времени.

Последней каплей стало представление, разыгранное для двоих, не предназначенное для чужих глаз. Алексия стала его свидетельницей случайно. Сославшись на головную боль, вышла во время урока из кабинета. Направилась в медпункт, но до места назначения так и не добралась. Проходя мимо одного из кабинетов, она услышала знакомый голос. Локруа разговаривал с кем-то. Хейворт подошла к приоткрытой двери и замерла. С каким-то извращенным, особым удовольствием наблюдала она за тем, что происходило внутри. Наблюдала за тем, как девушка, знакомая по фотографии, стоит у доски, прижимаясь к ней спиной. Видела спину Патрика. Локруа наклонился к Изабелл. Она положила руки ему на плечи, чуть смяла тонкую ткань рубашки, прижалась к нему и что-то зашептала на ухо. Алексия, затаив дыхание, наблюдала за тем, как Патрик одной рукой вытаскивает заколки из волос Изабелл, и они рассыпаются плечам. Второй он медленно, одну за другой выпускает пуговицы на её рубашке из петель.

Изабелл не выделялась на фоне остальных учеников. Она была одета почти так же, как и все остальные девушки-старшеклассницы. Юбка, блузка, галстук, пиджак, высокие гольфы и туфли. Удивительно, но, несмотря на свои вредные привычки, Изабелл смогла сохранить красоту. Ей было двадцать два года, но выглядела она младше.

Алексия стояла на месте, позабыв о том, зачем вышла из класса. В тот момент она думала лишь о том, что совсем недавно нечто подобное происходило с ней. С той лишь разницей, что поведение Локруа с ней было немного пристойнее.

Хотелось сорваться с места и убежать, как можно дальше. Чтобы не слышать чужой шепот, вздохи, а временами и тихие стоны. Не смотреть на то, как Патрик обнимает свою девушку, как его ладони скользят по её талии, по бедру, забираясь под юбку. Ослабляют узел галстука. Не видеть, как Изабелл прикасается к нему. Стягивает его пиджак, как её ладонь ложится на затылок, как сама девушка утыкается носом в шею Патрика. Но Алексия не могла заставить себя уйти. Ноги отказывались идти, а внутренний голос приказным тоном говорил: "Смотри. Смотри все. Запоминай". И она стояла. Она смотрела, не в силах отвести взгляда от потрясшего её зрелища. И где-то, на периферии сознания, слышала его голос. Теперь уже далекий, странно-отталкивающий, лживый... "Я без ума от тебя"... "Запах фиалок сводит меня с ума"... "Не ревнуешь, а жаль"...

Быть может, в определенный момент закрадывались в его голову подобные мысли, но сейчас от них не осталось и следа. Изабелл – единственная девушка, которая нужна Патрику. Единственная, способная сделать его счастливым человеком.

В какой-то момент она поняла: нужно бежать. Сорвалась с места и направилась в женский туалет. Открутила кран, набрала полную пригоршню воды, плеснула себе в лицо. Часто-часто дышала, как спортсмен только что совершивший забег на длинную дистанцию. Оперлась ладонями на раковину, да так и стояла, восстанавливая дыхание. Не поднимала глаз, чтобы не видеть собственное отражение. Наверняка, зрелище отвратительное. Шумное, сбитое дыхание, синева под глазами от постоянного недосыпания, а ещё отсутствие косметики делает её похожей на моль бледную. Никакой выразительности.

Алексия услышала шаги. Кто-то собирался составить ей компанию. Хейворт совсем не удивилась, когда в дверном проеме нарисовалась Изабелл. Уверенно вышагивая на каблуках, блондинка подошла к другой раковине, тщательно вымыла руки и принялась отряхивать юбку и блузку. После полезла в сумочку, достала оттуда упаковку с блеском для губ. Краем глаза Алексия отметила цвет блеска. Красный. Сочный, яркий, вызывающий. Видимо, у Локруа особая тяга к красному цвету наблюдалась.

Внезапная мысль вспыхнула в голове, подобно молнии. Изабелла. Белла. Белль. Всё это время он мог думать о своей девушке, потому и называл Алексию её именем. Не её он называл красавицей, просто предавался воспоминаниям.

Хейворт коротко хихикнула, а после захохотала в полный голос. Изабелл посмотрела на нее удивленно, вскинув бровь. Проводила взглядом, но Алексия его не почувствовала. Вылетела в коридор, не желая больше ни секунды находиться на одной территории с Изабелл. И по закону подлости налетела на Патрика. Он что-то спросил, но девушка не расслышала и предпочла поскорее избавиться от его общества, убежала. До нее донеслись лишь презрительно брошенные слова Изабелл:

– Сумасшедшая какая-то.

Что ответил Локруа, уже не слышала.

Больше Изабелл в их школе не появлялась, но и тех случаев оказалось более чем достаточно, чтобы Алексия окончательно разочаровалась не столько в жизни и любви, сколько в своих убеждениях и взглядах на жизнь. Она искренне верила в любовь, мечтала встретить человека, способного подарить ей это чувство, но итог вышел плачевный. Ничего общего с романами, заполонившими прилавки. Никаких высоких чувств, многочисленных переживаний и радостных хэппи-эндов, приправленных уверенным взглядом в будущее. У Хейворт впереди маячила неопределенность.

Она не плакала. Единственным проявлением слабости стали слезы под лестницей. Свидетельницей того позорного факта биографии стала Миранда, пообещавшая держать всё в тайне, и вполне успешно выполнявшая свое обещание. Никому не рассказала, даже Бренту. Но Клейтон и сам обо всем догадался. Его отношение к Локруа стало еще хуже, чем прежде. Раньше его можно было охарактеризовать, как отчужденно-равнодушное, сейчас, как откровенно-пренебрежительное.

Об увиденном Алексия никому не рассказывала. Это стало её тайной. И тайной ещё двух людей. Страшнее всего было признаться, что она завидует Изабелл и больше всего на свете хотела оказаться на месте своей соперницы. Хотела, чтобы её обнимали и целовали, чтобы к ней прикасались руки Патрика, у её уха звучал его голос. Глупое желание, совершенно иррациональное. Она всегда была умной девочкой, всегда правильно расставляла приоритеты и понимала, что геометрические фигуры в отношениях – это зло. Но ничего не могла с собой поделать. Иногда закрадывалась в голову предательская мыслишка: признаться Локруа в своих чувствах, подойти и откровенно, ничего не стесняясь, не боясь отказа, сказать все. От первого до последнего слова. Но Хейворт этого не сделала. Отступила на ранней стадии, не стала бороться за любовный трофей, стоявший на кону схватки. Когда, действительно, любишь человека, отпускаешь его, желая счастья, к другому человеку, способному подарить счастье. И она отпустила.

Перемены в настроении дочери не остались незамеченными для Виктории. Первое время она ждала, что дочь сама решится на откровенный разговор, перестанет скрывать свои переживания, но Алексия продолжала хранить молчание. Виктория не выдержала. Спросила, что случилось. Алексия не хотела рассказывать, но оборона долго не продержалась, затрещала по швам, и перед Викторией развернулась картина, полностью отражавшая историю любви дочери. Алекс не скупилась на краски, расписывая все, начиная с первой встречи в ресторане (о предмете разговора с Патриком благоразумно промолчала), заканчивая появлением Изабелл у ворот школы. О случае в пустом кабинете тоже умолчала, посчитав, что не вправе вмешиваться в чужую личную жизнь, даже, если эта жизнь тесно связана с её собственной.