Текст книги "Записки одиноких сердец, или Дневник красной туфельки"
Автор книги: Татьяна Гилберт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)
Алексия победно улыбнулась. Ей в голову пришла совершенно дикая мысль. Все это время она старательно избегала общества Патрика, старалась проводить с ним, как можно меньше времени, подкидывая ему повод для гордости. Он, наверняка, пребывал в твердой уверенности, что девушка просто боится влюбиться, вот и держит дистанцию. Но никто ведь не говорил, что от врагов нужно убегать. Чаще всего, наоборот подталкивают к решительным действиям, советуя бить врага его же оружием. И сегодня она попробует это сделать. Локруа не упускает возможности сказать ей пару совершенно неподобающих фраз. И она спокойно может ответить тем же. Никакой влюбленности, ни одного намека. Только все тот же циничный расчет, как у самого Патрика.
– Мне нужно эффектно появиться на празднике. И, конечно, в этом случае мне понадобится ваша помощь. Плюс немного выдумки...
– Всё равно я ничего не понимаю, – сказала Блейк.
Прижимая к груди платье, Алексия подошла к зеркалу и расправила пышную юбку, в данный момент, довольно помятую. Где-то у нее была шляпа и длинные перчатки, дополнявшие наряд. Нужно их найти, а потом примерить все вместе.
– Всё очень просто, – пробормотала она, стягивая с себя домашнюю футболку. – Он, наверняка, надеется застать меня врасплох, выставить в невыгодном свете, но ничего у него не получится. Я его переиграю. Вот смотри...
Надев платье, Алексия застегнула молнию, повертелась перед зеркалом. В целом, осталась довольна отражением. Надев туфли, повернулась к Миранде и поинтересовалась:
– Как тебе?
– Знаешь, неплохо, – ответила Блейк удивленно.
Она явно не ожидала ничего хорошего от тандема маскарадного костюма с вечерними туфлями.
– Раз ты одобряешь, я даже менять ничего не стану. Осталось только выгладить наряд, и я готова к свершениям. А теперь слушай мой план...
* * *
Уйти незамеченными у них не получилось. Стоило только девушкам появиться на пороге дома, как на горизонте нарисовался скандал. У дома притормозила машина, из которой вышел Томас Кингстон собственной персоной.
– Как не вовремя.
– Думаешь, он решится читать тебе нотации при посторонних? – шепотом спросила Миранда.
Весь остаток вечера они потратили на создание образа Алексии. Сначала бились над прической, но пришли к тому варианту, с которого начали. Распустили волосы, оставив их свободно спадать на плечи. Высокие прически отметались, как вариант. Алексия все-таки решила надеть шляпу, такую же красно-белую, как и платье.
Перчатки и чулки были однотонными, и в сочетании, действительно, производили тот эффект, на который рассчитывала Хейворт. Не возникало сомнений, что это – один костюм, а не случайно скомбинированные вещи.
Миранда взялась делать подруге макияж, и они едва не поссорились из-за красной помады. Блейк утверждала, что она будет к месту и ко времени, Алексия отчаянно отбивалась, и все-таки одержала победу в споре. Красная помада явно к данному наряду не подходила, губы решено было оставить бледными.
– Я не просто думаю. Я уверена в этом, – так же тихо сказала Хейворт, сжимая ладонь Миранды.
Искала поддержки у подруги. Та сжала её руку в ответ.
– Куда ты собралась? – поприветствовал падчерицу Кингстон.
Тон у него был рассерженный, негодующий. Алексия вздохнула, намекая Миранде на правдивость своего недавнего заявления. Это можно было расценивать, как вопрос: "Ну, что я тебе говорила?". Блейк тон учителя совсем не понравился, она сейчас готова была провалиться сквозь землю, только бы не пересекаться взглядом с мужчиной, пребывавшем не в лучшем расположении духа.
– Я имею право распоряжаться своим личным временем так, как хочу, – ответила Алексия, глядя на отчима без страха.
Она не сомневалась в правильности своих слов. Все так, как она сказала. Он не имеет никакого права распоряжаться её жизнью. Он её отчим, но не хозяин, так что амбиции можно держать при себе, не брызгая ядовитой слюной на каждого встречного. Неудачный день – не повод отрываться на посторонних. Пусть лучше пересмотрит свое отношение к жизни, поищет ответы на вопросы в себе, а не в окружающих.
Блейк замерла. Тон Алексии ей не понравился. Можно ответить мягче, не нарываясь на откровенный скандал. Подумав так, Миранда тут же себя одернула. В жизни бывает разное. Вероятно, отчим настолько достал Алексию, что она уже не может себя сдерживать.
– Куда ты собралась? – повторил вопрос Томас.
– Не твое дело, – бросила Алекс.
– В таком случае, ты никуда не пойдешь. Я запрещаю.
– А мама разрешила.
– Я поговорю с Викторией. Пусть пересмотрит свое отношение к распорядку дня дочери.
– Какого хрена? – возмутилась Алексия, позабыв о правилах приличия.
Впрочем, сейчас она могла позволить себе и такое. Это в школе мистер Кингстон был посторонним человеком, требующим уважения к своей персоне. В настоящий момент девушка разговаривала с родственником, не боясь обострения отношений с преподавателем.
– Ещё и сквернословие, – ехидно заметил Том. – Тебе, действительно, не помешает научиться хорошим манерам. Марш в дом, немедленно.
– И не подумаю.
– В таком случае, будь добра, ответь мне, куда направляешься?
– Вот ещё! Я не обязана отчитываться!
– Мы идем на вечеринку, – подала голос из-за спины Алексии Миранда.
Том осмотрел падчерицу с ног до головы, хмыкнул многозначительно.
– В таком виде?
– А в каком ещё?
– Иди в дом. И переоденься. Ты выглядишь слишком вызывающе.
– Слушай, а не пойти бы тебе лесом? – рявкнула Хейворт, взбешенная очередной порцией придирок со стороны отчима. – Ты в этой семье никто, звать тебя никак. То, что мама влюблена в тебя – еще не повод строить здесь всех. Учти, с твоим появлением в нашей жизни, ничего не изменится. Я останусь для мамы на первом месте, и она будет прислушиваться к моему мнению, а не к твоим псевдовысокодуховным речам.
Крепче сжав ладонь Миранды, Алексия решительно зашагала к воротам. Проходя мимо отчима, нарочно толкнула его плечом и тут же едва не взвыла от боли, почувствовав, как сжались на её запястье чужие пальцы. Невольно она вспомнила еще один подобный случай. Тогда пальцы пробегались по коже нежно. Сейчас Хейворт пребывала в твердой уверенности, что обязательно останутся синяки, а, если Кингстон захочет, то может сделать придуманную отговорку о вывихнутом запястье реальностью. Или хуже того, сломает ей руку. На глазах выступили слезы, но девушка продолжала с вызовом смотреть в глаза отчима. Лишь на несколько секунд отвела взгляд и прошептала тихо, обращаясь к Миранде:
– На счет три.
Блейк согласно кивнула. Раз, два...
– Три, – выкрикнула победно Алексия, размахнувшись и со всей силы наступив острым каблуком на носок ботинка, вторую ногу согнула и, не задумываясь о последствиях, ударила отчима в пах. Сейчас её не волновал тот факт, что вряд ли ей все сойдет с рук. Ей хотелось доказать свое право на свободу действий, вырваться из-под ненужной опеки, которой её старательно окружали. Не дожидаясь ответной реакции, девушка побежала к выходу, Миранда поспешила вслед за ней. Стоило только вырваться на улицу, как у их дома притормозила машина. Алексия, мысленно возблагодарив небеса за такой подарок, рванула дверь и запрыгнула на заднее сиденье, Миранда тоже быстро забралась внутрь, хлопнула дверью и произнесла:
– Давайте поедем быстрее.
Машина тронулась с места. Хейворт встала на заднем сидении на колени и выглянула в окно. Отчим выскочил на улицу и теперь с ненавистью смотрел вслед машине. Алексия не растерялась и показала ему неприличный жест. Стекла в машине были затемненными, поэтому Кингстон вряд ли получил послание, адресованное ему падчерицей.
– Что произошло? – поинтересовался Брент, обернувшись к Миранде.
– Долгая история, – вздохнула та.
– Мистер Клейтон, – обратилась Алексия к отцу Брента, сидевшему за рулем. – Могу я попросить вас об одолжении? Если мой отчим позвонит вам и спросит, куда вы нас возили, не говорите ему точный адрес. Я не хочу, чтобы он появился там в разгар веселья и испортил настроение всем присутствующим на вечеринке людям.
– Конечно, не скажу, – ответил тот, улыбнувшись.
– Спасибо, – хором откликнулись девушки.
– Что между вами произошло? – спросил Брент недоуменно.
– Красавец оказался настоящим чудовищем, – фыркнула Алекс.
– Мистер Кингстон – просто моральный урод, – с возмущением в голосе, сказала Миранда, которая никак не могла прийти в себя после увиденного.
Её отец никогда не позволял себе подобного обращения с ней. Он безоговорочно доверял дочери и, зная, что голова у нее на месте, не старался навязывать свое мнение. Понимал, дочка все сделает, как надо, дров не наломает, поступков, о которых будет жалеть всю оставшуюся жизнь, не совершит.
– Миранда, – укорил её Клейтон.
– Ничего не хочу слышать, – возразила та. – Это не мужчина. Это мужчинка. Мелочный, злопамятный, противный... Мерзкий тип. Не хотела бы я оказаться на месте Алексии.
– Родителей не выбирают, – ответила Хейворт. – К сожалению, – добавила тише. – Но давайте не будем разговаривать о плохом? Разве у нас мало поводов для радости?
– Много, – тут же подхватила Миранда, достала из папки, которую все это время прижимала к груди, листок с напечатанным текстом и протянула его Бренту.
– Что это? – изумился парень.
– У нас тут появилась идея...
– "Поэтому съешь её", – прочитал Брент. – Что всё это значит?
– Вот смотри, – начала вводить его в курс дела Блейк. – У меня – первая часть текста. "Сегодня она самая сладкая". У тебя вторая часть "поэтому съешь её". Мы заходим по очереди. Сначала в зал захожу я, потом ты. После мы распахнем дверь, и появится Алексия. Правда, сначала ей нужно надеть вот это.
Миранда полезла в пакет, стоявшей между ними и достала оттуда изрядно помятую накидку темно-бордового цвета, случайно найденную Алексией среди вещей. Каким ветром вещь занесло в шкаф, оставалось только догадываться, но она пришлась весьма кстати. Можно было до поры до времени изображать стыдливость, тем самым потешив самолюбие Патрика. Пусть думает, что Хейворт смущена и не знает, куда себя деть от стыда.
– Я чего-то не понимаю? – нахмурился парень.
– Ой, ты многого не знаешь, – подначила его Миранда. – Представляешь, Патрик решил устроить состязание с Алексией. Взять на слабо... Она собралась сделать ответный ход.
– То есть, это и есть тот самый ответный ход? – весьма агрессивно спросил Брент, помахав в воздухе листом с надписью, отпечатанной на компьютере.
– Ага.
– Знаете, что...
– Знаем. Я знаю, что вы не встречаетесь, – сделала первый ход Блейк. – Так что не стоит изображать ревность. И Патрик тоже знает.
– Кто бы сомневался, – пробурчала себе под нос Хейворт.
– Вот трепло! – не удержался от восклицания Брент.
Алексия с Мирандой переглянулись и разом засмеялись.
– Что такое?
– Она сказала тоже самое, слово в слово.
– Я не сомневалась, что он подслушал наш разговор.
– Подслушивать – преимущественно, женское занятие, – Брент не упустил возможности в очередной раз пройтись по личности одноклассника. – Не очень порядочно с его стороны так делать.
– Сомневаюсь, что его волнует наше мнение на этот счёт, – сказала Алексия.
Блейк лишь снисходительно улыбнулась, решив не развивать дискуссию. Как ни крути, она хорошо относилась к Патрику и не считала нужным обсуждать его. Каждый имеет право на ошибку, и он не исключение. Ему можно простить все, особенно, если принять во внимание, что эта ошибка сделала счастливее другого человека...
– Мы точно не ошиблись адресом? – на всякий случай переспросил Брент.
– Нет. Мы попали туда, куда нужно, – отозвалась Миранда, успевшая побывать здесь.
– Немаленький такой домик, – протянула Алексия, доставая из сумочки телефон.
Десять пропущенных вызовов. И все от отчима. Видимо, никак не может оправиться от моральной травмы. Пусть дальше мучается в одиночестве. Ей наплевать на мнение чужого человека. Виктория разрешила отправиться на вечеринку, и это главное. Остальное не имеет значения. Пусть что хочет – делает, Алексия не станет подчиняться его желаниям.
Она набрала номер Патрика и, услышав его голос в трубке, сказала почти нежно:
– Мы приехали.
После чего нажала отбой, не дожидаясь ответа. В точности, как он днем.
Появившись на пороге дома, он окинул своих гостей заинтересованным взглядом, особо остановив взгляд на Алексии. Кажется, её внешний вид не произвел должного впечатления. Вместо вызывающего наряда получилось нечто непонятное. Девушка с ног до головы замоталась в какую-то тряпку, тем самым, спутав все Патрику все карты. Он собирался поставить Хейворт в глупое положение, проехавшись по её наряду, теперь заготовленная ранее речь смотрелась неуместно. Раунд не удался. Следовало признать, что девушка его обошла. Выполнила условия игры, но смогла сделать все с пользой для себя.
Патрик, как и предполагалось, шел впереди. Потому для него, как, впрочем, и для других стало неожиданностью спонтанное представление, разыгранное припозднившимися гостями. Сначала в дверном проеме появилась Миранда с листком-посланием в руках. За ней Брент со своей частью послания. Патрик посмотрел на них недоуменно, не очень понимая, к чему все идет.
В отдалении послышался цокот каблуков. Алексия распахнула дверь, поставила ноги на ширине плеч и улыбнулась Локруа. Он усмехнулся, глядя на нее. Девушка тихо досчитала до трех и одним махом сорвала с себя накидку. Все это время она мысленно пыталась убедить себя, что все получится красиво и элегантно. В завязках не запутается и посмешищем не станет. Накидку она швырнула Патрику, и он неосознанно протянул руку вперед, чтобы поймать вещь Алексии.
– Надеюсь, ты не собираешься танцевать здесь стриптиз? – хмыкнул он, перебросив накидку через руку.
– А, если собираюсь?
– Тогда ты ошиблась адресом.
– Неужели? Глядя на твои подарки невольно начинаешь думать о стрип-клубах.
Алексия пробежалась пальцами по бедру, чуть поднимая юбку и приоткрывая край кружевной резинки чулка.
– Извини, у меня в гардеробе не оказалось подходящей к ним одежды, – продолжила девушка. – Единственное, что нашлось – это маскарадный костюм. По-моему, органично получилось, правда?
– Правда, – процедил Патрик.
– Кит-кат захватывает мир! – крикнул кто-то из их одноклассников и засмеялся.
Его смех подхватили остальные.
– У тебя сегодня прямо день исполнения желаний какой-то. И оделась я так, как тебе хотелось. И тайну происхождения моего прозвища ты узнал, – резюмировала Алексия, демонстрируя надпись на платье. – После этой роли меня и прозвали шоколадкой. Кстати, совет на будущее. Если хочешь что-то узнать о моей жизни, спрашивай напрямую. Я не кусаюсь и с удовольствием отвечу на все вопросы.
Патрик бросил укоризненный взгляд в сторону Миранды, но она сделала вид, что ничего не заметила. В конце концов, он знал, что они подруги. И скрывать от Алексии кулуарные разговоры, затрагивающие личность Хейворт, она не станет. Алексия должна находиться в курсе дела.
* * *
На протяжении вечера Алексия пыталась настроиться на задорный лад, но все старания пошли прахом. Телефон звонил, не переставая. Девушка не выдержала и выключила его, чтобы не портить себе нервы. Все равно сейчас нормального разговора не получится. Они с отчимом в очередной раз поссорятся, и ситуация только усугубится.
С некоторых пор девушка ставила под сомнение свою влюбленность и искренне недоумевала, что раньше руководило её желаниями. Говорят, что хуже несбывшейся мечты может быть лишь исполненное желание. В какой-то мере грезы Алексии обрели реальные очертания. Она оказалась под одной крышей с мистером Кингстоном, но ничего общего с мечтами не заметила. Все развивалось по сценарию противоположному нарисованному в воображении девушки. Здесь не было места романтическим моментам, нежным словам и поступкам, служившим доказательствами любви. Зато упреков и попыток учить жизни – сколько угодно. Хейворт смотрела на вторую личину учителя, казавшегося ей идеалом, и не могла смириться с ощущением грязи, в которую её методично окунали лицом. Следовало признать: она фатально ошиблась в этом человеке. Любовь таяла, как снег под палящим солнцем. И Алексия недоумевала, как раньше могла плакать из-за этого человека? Как могла страдать от недостатка внимания с его стороны? Лучше бы все оставалось по-прежнему. Он – учитель, она – ученица и никаких родственных отношений и перехода на социальные роли отчима и падчерицы.
Со своими проблемами Хейворт пыталась бороться в одиночестве и, дабы не портить настроение друзьям, быстро влившимся в коллектив развлекающихся одноклассников, отправилась бродить по территории чужого владения. Рассматривать дом было не с руки, неудобно и стыдно, если вдруг хозяин застанет её за этим неблаговидным поступком. Прихватив бутылку шампанского, девушка вышла в сад, и теперь сидела на ступеньках в беседке, время от времени с подозрением косилась на бутылку, но так и не решилась сделать хотя бы глоток. Отчим в ярости. Он, непременно, устроит линчевание, когда Алексия вернется домой. Если же она прибудет в нетрезвом виде, мало никому не покажется. Впрочем, это не важно. Важно то, что ей достанется по первое число.
Она сама от себя подобного не ожидала, но взяла и заплакала. Тушь, которой Миранда щедро накрасила ей ресницы, попала в глаза, и теперь они отчаянно щипали. Алексия попыталась вытереть слезы, но достигла совсем не того эффекта, на который рассчитывала. Размазала тушь по всему лицу и, наверняка, выглядела в тот момент ужасно. Собственный поступок казался величайшей глупостью. Мало того, что поссорилась с отчимом, отправившись на ненужную ей вечеринку, так еще и разревелась теперь, как ребенок в доме у человека, ожидающего её промаха. Эти слезы станут для него едва ли не лучшей наградой, самым лучшим событием вечера.
Тихие шаги оказались неприятным сюрпризом. Алексия совсем потеряла бдительность, и её застигли врасплох, застали за таким неблагородным занятием, как слезы. Большая девочка, а ведет себя, как ребенок.
– Belle, с таким отношением к жизни, на тебя платочков не напасешься, – услышала Хейворт чужой голос, и в тот же момент почувствовала, как по щеке её проводят платком, стирая тушь, размытую слезами.
– Не надо, – проворчала, отстраняя чужую ладонь.
– Может, расскажешь, что случилось? Почему, пока другие веселятся, ты сидишь здесь, напиваешься в одиночестве и ревешь, словно потеряла кого-то из близких?
– Ты устроился моим личным психологом на полставки?
– На полную ставку.
– Извини, платить нечем.
– Ты надела то, что я просил. Считай, мы – квиты.
– Какая честь для меня, – не удержалась от очередного язвительного замечания Алексия.
Локруа не стал дерзить в ответ. Хейворт отчаянно желала остаться в одиночестве, но Патрик не собирался уходить. Вместо этого присел рядом с ней на ступеньках, сложил руки на коленях и задумчиво посмотрел в ночное небо. Странное чувство... Вместо того, чтобы проводить время с одноклассниками, которые его, если не любят, то однозначно, не презирают, он сидит здесь, в надежде вытащить все скелеты из шкафа Алексии и помочь ей как-то справиться с проблемами. Зачем? Ведь давно известна истина: не просят – не предлагай свою помощь, она все равно окажется невостребованной. Того, кто предложит помочь, виновным во всем и сделают, когда придет время собирать камни.
– Ты выглушила бутылку шампанского в одиночку? Неудивительно, что теперь сидишь здесь и ревешь.
– Я не пила.
– Конечно.
– Проверь. Бутылка полная.
Алексия передала однокласснику шампанское. Локруа принял его из рук девушки. Бутылка, действительно, была полной. Недолго думая, Патрик сделал глоток прямо из горлышка. Весь вечер он не позволял себе пить, считая, что во время вечеринки хозяин обязан сохранить человеческий облик. Даже, если окружающие ползают на карачках и не могут связно произнести даже пары слов, он обязан сохранить трезвый ум, твердую память и уверенно стоять на ногах.
– Уже нет.
– Но пила из нее не я.
– А ты хочешь?
– Не особо. Не люблю алкоголь, к тому же не могу позволить себе вернуться домой в подпитии. Даже легком.
– Не хочешь расстраивать отчима? – съехидничал Патрик, вспоминая их прошлый откровенный разговор.
– Будь моя воля, я бы его придушила, – бросила Алексия и все же протянула руку к бутылке. – Давай сюда. И учти, это ты виноват в том, что я сейчас напьюсь.
– Мне кажется, ты сама принимаешь решение.
– Тебе кажется, – отчеканила девушка.
Алексия перехватила протянутую бутылку за горлышко, поднесла ко рту и решительно сделала глоток. Она отчаянно боялась поперхнуться на радость собеседнику. Несмотря на его показную доброту, он продолжал казаться девушке холодным, расчетливым, ненадежным человеком. Проще говоря, Хейворт одноклассника боялась.
– Три, – сказал Патрик в пустоту, заставив Алексию вздрогнуть от неожиданности.
– Что?
– Третий раз мы с тобой поцеловались.
– Ты сумасшедший. Как мы могли поцеловаться, если я этого не заметила?
– Все потому, что ты пьяна, – поддел её Патрик.
– Я не пила почти, – возразила Хейворт. – Всего один глоток, а это не считается.
– Косвенный поцелуй. Мы оба прикасались к бутылке, фактически целовали одно и то же стекло.
– Вот ты о чем, – усмехнулась девушка.
– А о чем ты подумала?
– О том же самом.
– Не обманывай.
– Я не...
– Можно воспользоваться предложением? – поинтересовался Локруа, посмотрев в глаза собеседнице.
– Каким предложением?
– Съесть тебя.
– Ты хочешь это сделать?
– Хочу.
Алексия пыталась понять: в очередной раз над ней подшучивают или говорят серьезно.
– Вообще не советую тебе этого делать. Можешь подавиться.
– Я не боюсь трудностей.
– Либо ты напился, потому говоришь ерунду. Либо пересмотрел фильмов о вампирах, и это тоже не лучшим образом отразилось на твоей психике.
– Belle, сегодня ты удивительно болтлива. А это качество никогда не красило девушек, – задумчиво произнес Патрик.
Алексия зачарованно посмотрела на него. И почему она раньше не замечала, какой он красивый? Ложь, конечно. Замечала всегда, но старалась не обращать внимания. И голос у него красивый. Нет, даже не просто красивый. Он потрясающий.
Локруа молчание собеседницы принял за знак согласия, потому приблизился к ней почти вплотную, наклонился и прикоснулся губами к её губам. Алексия даже не пыталась отстраниться, наоборот прикрыла глаза, полностью сосредоточившись на ощущениях, попробовала потеряться в них, чтобы на время забыть о проблемах и скандалах, ожидающих её дома. Локруа, поняв, что девушка не сопротивляется, позволил себе обнять её, положив одну руку на плечо, другую – на талию. Почувствовал, как от этого прикосновения Хейворт невольно дернулась, напряглась, но руки все равно не убрал.
– Они ненавидят друг друга. Конечно, так я и поверил, – фыркнул Брент, стоя в зарослях сирени.
Они сбились с ног в поисках Алексии. Патрик предложил им подождать, сам направился в сад и задержался на неопределенное время. Когда Бренту и Миранде надоело ждать, они сами отправились на поиски, в результате стали свидетелями разговора, а после – поцелуя.
– Кстати, что такое belle? – поинтересовалась Миранда. – Что-то смутно знакомое.
– Знакомое, да, – повторил Клейтон эхом, продолжая наблюдать за действиями одноклассников.
Действительно, ненависть в чистом виде. Что же еще? Именно поэтому она так прижимается к новенькому, а он липнет к ней, как пчела к цветку.
– Я поняла! Это из мультфильма, – шепотом сказала Блейк. – Помнишь...
– По-французски belle – красавица, – сказал Брент, стряхивая с себя временное оцепенение. – Он всего-навсего назвал её красавицей.
Глава 4. Вся правда. Вся ложь.
Том Кингстон был в ярости. Машина, увозившая Алексию, скрылась за поворотом, а он продолжал смотреть ей вослед, рассчитывая на благоразумие девчонки. Она должна вернуться, если не хочет скандала в дальнейшем. Очевидно, у ученицы запас благоразумия оскудел. Она не думала возвращаться, отдав предпочтение вечеринке в компании одноклассников, а не тихому вечеру. Том знал, что, как только падчерица переступит порог дома, грянет взрыв. В переносном смысле, конечно, но, тем не менее, выяснение отношений неизбежно. Потому что её поведение переходит все границы. Виктория позволяет девчонке слишком много, в то время как ей не помешает более жесткая дисциплина. Пора исправлять ошибки воспитания, допущенные Викторией и её первым мужем.
О бывшем муже Виктории Томас знал не так много. Женщина не любила откровенничать о прошлом, отделываясь общими фразами. Сказала лишь, что счастья ей первый брак не принес. Эти сведений было ничтожно мало, но Кингстону пришлось ограничиться теми знаниями, к которым ему открыли доступ. Будь у него хорошие отношения с Алексией, он мог посоветоваться с девушкой. Но Алексия отреагировала на сообщение об отношениях матери и учителя не оригинально. Так реагируют все подростки, узнав, что им предстоит жить под одной крышей с мачехой или отчимом. Довольной девушка не выглядела, и с каждым днем недовольство её росло. Мистер Кингстон тоже не пребывал в восторге от этого соседства. Конфликт обострялся...
Поняв, что возвращаться домой падчерица не намерена, Том направился в дом. Хлопнул входной дверью, желая выместить злость на посторонних предметах, прошел в гостиную, плеснул себе немного виски в стакан. Бросил пару кубиков льда, выпил практически залпом. Горло обожгло огнем, а после по телу разлилось приятное тепло, которого так не хватало для расслабления.
Раньше Томас отлично ладил с подростками, находил с ними общий язык за считанные секунды, не прикладывая особых усилий. Он умел располагать к себе людей, они тянулись к нему, желали общаться. А сейчас система дала сбой. Алексия никак не желала идти на контакт, постоянно спорила, говорила гадости и при каждом удобном случае подчеркивала положение Кингстона. Да, он живет в их доме, да, он сейчас исполняет роль её отца, но в этом-то все и заключено. Он лишь исполняет роль. И подчиняться подставному лицу она не станет. Единственный авторитет для нее – родная мать, а не посторонний человек, решивший попробовать свои силы на поприще воспитателей. Дебют оказался неудачным. Все прошлые навыки общения с подростками пошли прахом, Алексия не оценила, продолжая гнуть свою линию.
Кингстону казалось, что за время преподавания он неплохо изучил свою падчерицу, и, признаться, уже тогда она у него не вызывала теплых чувств. Она раздражала его одним фактом своего существования. Как у любого учителя, у Томаса Кингстона были свои любимчики и те ученики, кого он на дух не переносил. Вот к таким ученикам и относилась Алексия. Странно, учитывая её поведение на уроках. Она не делала гадостей, не мазала сиденья стульев клеем, не подкладывала кнопки, не приносила в класс хризантемы (все знали, что у Томаса на них аллергия), более или менее сносно отвечала на уроках. Какие-то темы она усваивала хорошо, какие-то ей попросту не давались. Но это нормальное явление. Подобное случается со многими учениками, не обязательно всем ловить звезды с неба, проявляя себе великолепными математиками. Тем не менее, поведение Хейворт казалось Тому показным. Будто она нарочно игнорирует его предмет, понимает все, но хочет испортить общий показатель качества обучения. Просто так, из вредности.
Глупее ничего невозможно придумать. Но Том не думал о логике. Его занимали собственные амбиции. Полностью погруженный в свой собственный мирок, он отказывался смотреть по сторонам широко открытыми глазами. Для него весь мир вращался вокруг него одного, а остальным следовало считаться с мнением умного человека. Он не любил бунтарей, на дух не переносил тех, кто стремился выделяться из толпы и абсолютно терялся, оказавшись один на один с так называемыми трудными подростками. Алексию никто не называл трудным подростком. Она просто выросла независимой и сильнее всего на свете дорожила своей свободой. Никому она не позволит связать себя по рукам и ногам, будет делать только то, что хочет. Такая постановка вопроса Кингстона не устраивала. Он мечтал верховодить. Увы, особых успехов он в жизни не добился, в подчинении у него не наблюдалось огромного штата сотрудников, лишь школьники, перед которыми мужчина старательно разыгрывал душу компании.
Он решил, что хотя бы в семье главенство точно будет принадлежать ему, позабыв об истине, гласящей: "в чужой монастырь со своим уставом лезть не стоит". Викторию Том не пытался строить. Понимал, что все равно ничего не добьется. Она спокойно его выслушает, кивнет, соглашаясь, а потом сделает так, как хотела сделать сама. Совет пройдет мимо её ушей. Но она хотя бы делает вид, что прислушивается к чужому мнению. Алексия совсем не ценит его заботу, все советы, высказанные из добрых побуждений, оборачиваются скандалами. И, чем дальше, тем грандиознее эти скандалы.
Пока Том жил отдельно от семейства Хейворт, отношения с Викторией были теплее. Сейчас, когда они жили под одной крышей, от бывшего взаимопонимания остались жалкие крохи. Сравнение явно не в пользу настоящего. Прошлое одерживало победу по всем пунктам. Виктория начала относиться к Кингстону с подозрением, когда Алексия скрывалась из вида, они тоже начинали скандалить между собой. Женщина защищала дочь, заявляя, что на месте Алексии вспыхнула бы ещё раньше, не стала терпеть постоянные придирки.
– Оставь мою дочь в покое! – рявкнула Виктория в последний их разговор, когда они коснулись обсуждения поведения девушки. – Даже меня это уже достало.
Неудивительно, что и свадьба теперь находилась под угрозой срыва. Всего лишь пару месяцев назад счастье казалось таким близким, сейчас от него камня на камне не осталось. Виктория как-то обронила, что, пожалуй, поторопилась со своим решением, а потому о свадьбе лучше не заговаривать. Да, она по-прежнему, испытывает к Томасу теплые чувства, она носит кольцо, ознаменовавшее их помолвку, но узаконивать отношения не будет. И да, если так будет продолжаться, она пожертвует отношениями, отдав предпочтение родной дочери, а не постороннему мужчине, по сути, приходящему явлению в её жизни. Дочь – одна, мужчин – много. Выбор очевиден.
* * *
Ей безумно надоело одиночество. Еще сильнее угнетало одиночество рядом с кем-то. Человек, находящийся наедине с собой и чувствующий себя одиноким, – явление повсеместно распространенное. Оно не вызывает удивления, давно став чем-то закономерным. Человек, живущий под одной крышей с другим человеком, но все равно ощущающий свое одиночество – явление не менее распространенное, но, в большей степени, неизученное. Вызывающее недоумение и удивление. Неужели можно чувствовать себя одиноким, когда рядом находится любимый человек? Виктория Хейворт отлично знала ответ на этот вопрос. Да, возможно. И подобное положение вещей встречается чаще, чем того хочется. Гораздо, гораздо чаще. Просто не все любят говорить о своих проблемах, зачастую не считают нужным вводить окружающих в курс дел своей семьи, или же не хотят остаться наедине со своими переживаниями. Пока рядом есть хоть кто-то, можно убедить себя, что все прекрасно, и одиночество надуманно. Когда дом опустеет, одиночество становится особенно ощутимым. Почему-то не все понимают простую истину: одиночество вдвоём страшнее обыкновенного одиночества.
