Текст книги "Ожидание"

Автор книги: Татьяна Каменская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

Ника усмехнулась в темноту ночи, вспомнив, как первые полгода проживания здесь, в этом городе, раздражали её, заставляя страдать, физически испытывать боль потери и унижения, когда она видела прекрасно одетых женщин боязливо ступающих в своих модных сапожках в месиво осеннее – весенней грязи. Тогда она вспоминала тот боль-шой город, где всегда было чисто и сухо, вспоминала бульвар, по которому любила ид-ти неспеша после работы, и волна возмущения и тоски перехлёстывались между собой, вызывая, как ни странно, новый приступ энергии изменить существующую веками дейст-вительность этого городка, сделать его лучше, красивее и роднее, потому-что теперь ей здесь жить. Ей и её детям! Ведь они должны полюбить эту землю, их вторую Родину! Этническую! И странное дело, она сама уже начинала любить этот город, эту землю. И она чувствовала эту любовь, так как видела, что её дети любят эту землю тоже.

Родина! Так что же это такое, Родина? Что это за место, куда уходят корни твоих пред-ков? И верна ли поговорка, что Родина – это место, где тебе хорошо…

Видимо человек ко всему привыкает, так и Ника. Привыкнув к переменам в своей жиз-ни, она смирилась, и стала спокойно относится ко многому в этой жизни. В этом ей от-части помогла её новая знакомая Людмила, с которой Ника познакомилась однажды в поезде. Тогда она ехала из Москвы. Напротив, на нижней полке расположилась кра-сивая, самоуверенная женщина лет тридцати пяти. Позднее, познакомившись и разго-ворившись, выяснилось, что Людмила, как звали попутчицу, переселилась в Москву так-же из южного города. Первое время ей было трудно. А через пару лет у неё уже был свой маленький магазинчик женской и мужской одежды. Тогда она преподала Нике первые азы как вести бизнес.

– Ты можешь торговать и недорогим товаром, но если хочешь иметь хорошего и пос-тоянного клиента, переходи на дорогие шмотки. Сразу приобретай классную клиенту-ру! Особенно жен начальников. А потом, уж кто – кто, а в маленьком городе, перещего-лять какую-нибудь Марью Петровну постарается любая уважающая себя женщина. А там уже по цепочке пошла молва, где одевается Марь Ванна…

Говорила Людмила, жестикулируя руками с тонкими изящными пальцами. В Людми-ле чувствовалась такая самоуверенность и независимость, что Нике по настоящему ста-ло завидно, глядя, как эта красивая женщина достаёт из небольшой пачки тонкую длинную сигарету, как небрежно откидывает со лба волнистые волосы, как смотрит на собеседника чистыми ясными глазами изумрудной зелени.

– Наверное, ей всё легко даётся! – подумала тогда Ника. – Хорошо так рассуждать, красиво дымя сигареткой. Ей бы мои проблемы!

И словно услышав её мысли, Людмила улыбнулась, и произнесла:

– Не думай, что мне всё просто и легко давалось. Я женщина! И также когда-то мне было очень тяжело, одной с шестилетним ребенком, без жилья, завоёвывать своё место под солнцем. Тем более в Москве! Но я не сдалась! И победила!

Засмеявшись, она подмигнула Нике:

– Иногда, я напоминала сама себе борца в боксёрских перчатках, отбивающего атаки и натиски более сильных игроков. Порой у меня опускались руки, но, поднявшись утром с постели, я говорила сама себе "иди! тебе надо идти!".И я шла! Спотыкаясь, падая, но я шла!

– А в нокаут, приходилось кого посылать? – смеясь, спрашивала Ника.

– О да, конечно! В нашей работе, периодически это просто необходимо делать! Ина-че, какие из нас будут деловые женщины! – также весело отвечала ей Людмила.

Так у Ники появилась подруга, у которой пришлось многому ей учиться. А особенно стилю работы. Они часто перезванивались. И хотя сейчас Людмила вышла замуж за бо-гатого иностранца, и уехала с мужем в Англию, но теперь Ника знает, что самое главное в деле, не подавать вида, что ты устала. Никому, даже себе!

ГЛАВА 32.

Уже почти две недели Ника находится дома. Она отдохнула за эти дни, отлежа-лась, и чувствует себя вполне здоровой. Даже то, что наступает самое нелюбимое вре-мя года, уже нисколько её не трогает и не волнует.

Она не любит февраль. Этот период перед её днём рождением, полон всяких неожи-данностей. Помимо тоски на неё нападает ещё целый букет болезней. И тогда Ника вдруг остро начинает ощущать, что в ней самой начинается борьба, не на жизнь, а на смерть. Неужели она стала такой старой, что все недуги, словно издеваясь над ней, сле-дуют цепочкой друг за другом, то, затихая, то, вспыхивая с новой силой?

И всевозможные неприятности обычно начинаются в это же время. Эту закономерность Ника заметила уже давно, с тех детских лет, как они поселилась здесь, в этом городе вместе с мамой. Вначале это было падение в огромную лужу на растаявшей от снега дороге, когда она шла в магазин за хлебом, потом она ясно помнит смех мальчишек над ней, вытянувшейся за зиму, смешной и нелепой девочкой, ещё не осознавшей, что она уже не такая как была прежде. До сих пор она помнит то щемящее чувство тоски, и ощущения наяву, малоприятного синдрома "гадкого утёнка". Как это было ей непонятно, как она плакала однажды перед своей любимой учительницей, пытаясь у неё дознаться, выяснить, отчего и почему она стала не такой как все…

Смешная, несчастная девочка! Это сейчас всё так ясно, когда любой журнал или газе-та, не зная тебя, расскажут о каждом из нас всю подноготную, предрешат все наши сом-нения, укажут, как не надо действовать, подскажут, как и что надо сделать, в такой-то день и час, что – бы остаться на плаву…

Ну, и как тут не верить гороскопам, категорично утверждающим, что её жизненная планка резко падает вниз в последние месяцы перед днём рождением, и даже под-ходит к нулю. Она и сама, чувствует себя словно на последнем издыхании. А если это так, то недоразумение на лыжной базе закономерность, и в какой – то степени начало полосы неудач. Хорошо бы в это время скрыться куда то, уехать, затеряться в толпе людей, или просто отвлечься от всех этих повседневных дел, отнимающих массу энергии и сил.

Но разве можно убежать от самой себя? От себя, от детей, и от тех проблем, которые мо-жешь и должен разрешить только ты, и никто другой…

Телефон звонил так долго и настойчиво, что терпение Ники иссякло. Выскочив из ванной, накинув на голову полотенце, и на ходу закутываясь в большой махровый ха-лат, она, наконец, подхватила телефонную трубку:

– Вероника Антоновна? Вот хорошо, что вы дома. Мы вас ищем второй день по всему городу. Вы не забыли, что как почетный гость, вы приглашены в члены жюри конкур-са "Мисс города". Напоминаем, что завтра в два часа дня мы ждём вас во дворце Дома Культуры.

Да конечно, Ника совершенно забыла о конкурсе. А ведь Павел Яковлевич, что-то ей го-ворил о нём. Она как спонсор, и почетный гость, как было сказано выше, как член жю-ри, наконец, просто обязана присутствовать на этом мероприятии. В последнее время об-щественная жизнь занимает всё больше времени. Всевозможные конкурсы красоты, конкурсы юных дарований, конкурс молодой семьи города, конкурс молодоженов, и ещё… ещё какие – то мероприятия, включая благотворительные вечера. Всё это, так или иначе, отнимало уйму времени. А она, "Вероника Антоновна", стала, чуть ли не непремен– ным участником всех шоу-мероприятий. Этаким " праздничным генералом"!

Конечно, её работа, её детище салон модной одежды " Гера" всё же более важен для неё, но и от всех этих общественных мероприятий так просто она уже не может отка-заться.

Странно! Павел Яковлевич обязательно оказывался там, куда была приглашена Ника. Это её раздражало, и в тоже время забавляло. Скорее всего, он и завтра будет сидеть ря-дышком с ней в членах жюри, и каждый раз, встречаясь с ним взглядом, Ника будет чувствовать, как что – то тревожное будет исходить от его "оловянных" глаз, и от всего его облика.

А может, всё это только кажется ей? Хотя она слышала, что Павел Яковлевич, мужик

своенравный, крутой на расправу, и ещё слишком злопамятный. Многие боятся его в этом маленьком городке.

Ника вспомнила предновогодний вечер, медленный вальс, мужские руки, властно об-нявшие её плечи, и глаза бутылочного цвета, смотревшие на неё почти влюблено….

– Нет! Хватит с меня этой любви. Сыта по горло! – шепчет Ника, ожесточенно выти-рая полотенцем мокрые волосы. Надо скорее вернуть ему долг, который Ника брала на товар перед Новым годом. Через месяц кончается срок договора, но, несмотря на дву-смысленные намёки о " более лёгком способе" погашении долга, она вернёт эти день-ги, хоть кровь из носу. В должниках она никогда не ходила. И это, не в её правилах!

– Варись в собственном соку! – был девиз её подруги Людмилы. – А иначе можешь про– гореть! Старайся не влезать в долги, а особенно брать деньги под высокие проценты. Можешь потерять всё!

Ника следовала этим заповедям всегда! Вернее старалась следовать, и поэтому с долга-ми не тянула, да и суммы брала небольшие. Но тут другое дело. Подвернулась неожидан-но, партия прекрасного белорусского трикотажа, и Ника не устояла перед соблазном при-обрести его. Правда, товар весь ещё не продан, и выгоды как таковой ещё не видно, но Ника знает, что не стоит пока волноваться. Всё уйдет! Нужно только время! А пока, ей бы только рассчитаться с Павлом Яковлевичем, и она никому не будет должна. Хотя всту-пать в Новый год с долгами – плохая примета, но… поживём, увидим!

Громко гремела музыка. По сцене проносился легкий ветерок, изредка колыша дорогой занавес, задрапированный полукруглыми складками.

Ника огляделась. Зал был полон молодёжи. Ребята из технического колледжа, рослые крепкие парни, сидели на крайних рядах, громко переговаривались между собой, хохо-тали, вскакивали с мест, выискивая в зале и окликая знакомых девчонок с медицинс-кого училища, весёлой стайкой усевшихся в центральном ряду. Девчата что – то отвеча-ли парням, невпопад начинали смеяться, или гордо поведя плечами отворачивались, но тут – же фыркнув, опять начинали хихикать, закрывая рот ладошками.

Ника вспомнила свои студенческие годы, вечера, на которые также приглашались ре-бята из техникумов, и улыбнулась. Всё повторяется! Всё идёт по кругу…

– Вы кому улыбаетесь, Вероника Антоновна? – услышала она мужской голос, и, взгля-нув на сидевшего рядом с ней грузного, важного мужчину с красивым породистым ли-цом, покачала головой:

– Всем улыбаюсь! Молодёжи! Улыбаюсь и думаю, хорошая пора, молодость!

Мужчина приподнялся, взял со стола маленькую бутылочку с минеральной водой, отк-рыл её, налил шипящую воду в белый пластмассовый стаканчик, и, подавая его Нике, тихо произнёс:

– Жаль, что я вас не знал в эту дивную пору.

– О, едва ли вы взглянули бы на меня! – засмеялась Ника. – В те времена я была ужас-ным, гадким утёнком!

– Я не поверил бы вам, считая, что вы просто кокетничаете, если бы не знал ваш честный характер.

Мужчина с интересом смотрел на неё, и, Ника, вздохнув, пожала плечами:

– Я и сама не верю уже тому, что было около двадцати лет тому назад.

– Зато сейчас вы просто обворожительны! – наклоняясь к уху Ники, тихо произнёс мужчина. – И я хотел…

Но тут ромко заиграла музыка, на сцену быстрым шагом вышли ведущие, такие же мо-лоденькие парень с девушкой, как и множество сидящих в зале. В зале неистово захло-пали, кто-то пронзительно засвистел, девчонки завизжали, очевидно, тем самым, выра-жая бурную радость молодости…

Ника облегченно вздохнула. Хоть на какое – то время она избавлена от настойчивых ухаживаний своего назойливого кавалера…

Конкурсантки были все красивы без исключения. Красивы, именно своей молодостью, обаянием, чистотой. Они были все хороши без исключения, и все умны. Ника с грустью смотрела на девчонок, которые сейчас плавно двигались в хороводе русского народно-го танца. Очень жаль, что всего одна из них получит титул "королевы красоты". Ника всем бы присудила этот титул. Даже тем дурнушкам, что сидят в зале, и с завистью смотрят на сцену.

О, Ника прекрасно их понимает! Она побывала в этой шкуре, и знает не понаслышке, что значит быть " не красавицей". Только жизнь странная штука! И порой случается так, что бывшая дурнушка в свои тридцать или сорок лет выглядит просто королевой. А бывшая красавица, уже в двадцать с небольшим лет, расплылась в разные стороны, и поистине, стала почти карикатурой на женщину. И сколько угодно таких примеров, сто-ит лишь внимательно посмотреть вокруг себя.

Вечер подошёл к концу! Жюри долго совещалось, и, наконец, подавляющим количест-вом голосов была выбрана "Мисс города". Ею оказалась высокая, голубоглазая блондин-ка с длинными белокурыми волосами. А Нике отчего – то понравилась черноволосая, хрупкая девушка, нескладная и немного угловатая, которая всё время смущалась, кра-снела, отвечая остроумно на вопросы, и в то же время не знала куда деть свои тонкие худые руки. Она не заняла никакого призового места, но Ника, вручая ей, подарок и цветы, наклонилась и шепнула одобрительно:

– Молодец! Ты была самой обаятельной и умной из всех. Не огорчайся, у тебя всё ещё впереди!

Девушка вскинула на Нику свои черные глаз с длинными ресницами, и смущенно улыб-нулась, вновь залившись краской. Погрустневшая Ника спустилась со сцены. Было та-кое ощущение, что она увидела себя в далёкой юности.

– Вероника Антоновна! Я вас подвезу! – голосом, не терпящим возражений, Павел Яковлевич окончательно испортил ей настроение.

Приблизившись к Нике, он подхватил её под локоть.

– Я могла бы доехать на такси! – горячо возразила Ника, но мужчина, прижав её ло-коть к своему телу, наклонился и произнёс:

– Вы что, боитесь меня?

– Конечно, нет! – возразила женщина, и, не оглядываясь, прошла вперёд.

На улице было темно. Кое-где, неподалеку от фонарей, стояла кучками молодёжь. Парни, над чем-то громко и весело хохотали, а девчата, перебивая друг друга, что-то рассказывали в своём небольшом кругу, хитро поглядывая в сторону парней. Некото– рые парочки, тесно обнявшись, уже уходили в темноту ночи.

Ника вздохнула. Да, в такое позднее время такси ей будет трудно найти. Так что придется воспользоваться услугами Павла Яковлевича.

Они ехали уже минут десять и молчали. На одном из перекрёстков светофор долго не подавал никаких признаков жизни, и мужчина, сидевший за рулём, резко повернулся и недовольно произнёс:

– Я не видел тебя больше месяца. Где ты скрывалась?

– Дома! Я всё время была дома, изредка на работе, иногда отлучалась по своим де-лам. Ведь у меня тоже есть свои неотложные дела…

– Я искал тебя по городу, но все дружно отвечали, что никто не знает где ты.

Помолчав, мужчина добавил:

– Я звонил тебе! Но никто не брал трубку.

– Я отключала телефон!

– Так ты болела, или все же отдыхала?

– Да! Я и болела тоже!

Машина, наконец, тронулась, и Ника обрадовалась, что мужчина теперь вынужден смот-реть на дорогу. Они ехали по темным улочкам, по кривой, раздолбанной за зиму доро-ге, так что водителю поневоле приходится быть внимательным, чтобы не угодить в глу-бокую выбоину. Наконец автомобиль свернул на главное шоссе.

– Чем ты болела? – раздался в темноте голос.

Женщина усмехнулась.

– Я подвернула ногу!

– И тебе её вправлял Колесов?

Ника молчала. Но вопрос прозвучал, и надо было отвечать. Хотя, надо ли было? Её лич-ная жизнь никого не должна интересовать. И кто такой Колесов? Тот незнакомец, с ко-торым она встретилась случайно два раза, но так и не удосужилась познакомиться?

– Значит, вот кто встал у меня на пути! А ведь я добиваюсь тебя уже два года! Это, кое-что значит! И я Вероника, не шучу, когда говорю об этом. И знай, я не потерплю, что-бы ты была с кем-то, кроме меня!

– Знаете, Павел Яковлевич! – Ника вскинула голову так резко, что капельки-сережки в её ушах затрепетали дивными красками, и яркие лучики, вдруг вырвавшись из кро-хотных камешков, блеснули ярким светом. – О нас с вами, уже и так много чего болтают. Даже то, чего и в помине не было! Не забывайте, пожалуйста, что у меня взрослые дети!

– Дети? – усмехнулся в темноте мужчина, и Нике вдруг стало не по себе.

Но, подавив росшее в её душе чувство странного раздражения, она ответила:

– Да, у меня уже взрослые дети! И я не хочу подавать повода для сплетен ни с кем, даже с вами, и тем более ни с каким Колесовым.

– Вероника, ты тоже забываешься! – мужчина засмеялся. – Ты считаешь себя недося-гаемой, почти звездой этого маленького городка. Хотя…хотя сегодня мы что – то значим, а завтра… завтра может всё измениться. И если сегодня ты сидела на почетном месте, то завтра о тебе просто забудут, и не вспомнят…

– Павел Яковлевич! Мне кажется, наш разговор начинает перерастать в какие-то угрозы.

Ника нервно щелкнула замком своей сумочки.

– О, что ты, что ты! – захохотал весело мужчина. – Я просто напомнил тебе, моя до-рогая Вероника, что жизнь быстротечна! И не надо бросаться её мгновениями. Всё имеет свой конец! Даже наш с тобой разговор, и наш долгий путь!

Машина остановилась. Ника, словно очнувшись, увидела в свете фонарей знакомые очертания своего дома. Мужчина повернулся к женщине, и, глядя ей прямо в глаза, про-изнёс:

– Ну? Что ты мне скажешь, наконец? Да или нет?

– Нет! – бросила Ника, и рванулась с сиденья.

Мужчина схватил её за руку:

– А я ещё сомневался в тебе? Ну, что – же очень жаль, очень!

Отдернув руку, Ника выскочила из машины, и быстро пошла к дому, не оглядываясь.

Её била мелкая дрожь, и может оттого, она кое– как вставила ключ в дверной замок.

Дети смотрели телевизор. Увидев мать, Данил подскочил, и повис у Ники на шее.

– Ма! Ты чего так долго? Мы даже не ужинали без тебя!

Гера глянула на мать с интересом, и Ника сразу поняла этот взгляд. Это был взгляд взрослой дочери, понимающей, отчего мать могла где-то задержаться допоздна. Лёгкая усмешка скользнула по пухлым губам Геры, и Нике стало обидно и горько.

Да, кажется, её дети и впрямь уже выросли, и многое могут понять по– своему, и не совсем так, как хотелось бы.

ГЛАВА 33.

– Вероника Антоновна! Вероника Антоновна! Пожалуйста, приезжайте, быстрее…

Умолял по телефону взволнованный голос одной из продавщиц, миловидной шатенки Ларисы, работающей в магазине старшим продавцом с самого первого дня открытия.

– Что случилось? Что? – кричала в ответ Ника, но на том конце провода бросили трубку, и Ника, не мешкая ни минуты, собралась и помчалась в гараж заводить машину.

Переохлажденный мотор заводиться не желал, и Ника, с досадой пнув ногой по упру-гому баллону, выскочила из гаража. На такси получится быстрее!

Она заскочила в магазин и первое, что бросилось ей в глаза, это была раскидан-ная по полу бижутерия, а также разбитые флаконы дорогой парфюмерии, осколки ко-торой валялись тут – же под ногами. В воздухе стоял едкий запах духов, дезодорантов, туалетной воды. В углу, где находился отдел с дорогим женским бельём, все стеллажи были сброшены на пол, а бельё, разорванное в клочья, было раскидано по всему залу. Было такое ощущение, что словно кто-то глумился над этими вещами.

– Вероника Антоновна, я…я утром…я… – заикаясь начала объяснять Светлана, моло-денькая продавщица, но Ника, махнув рукой, только спросила:

– Милицию вызывали?

– Да, они уже приехали! – подошла старший продавец Лариса, полная женщина лет сорока. – Вас просят пройти в кабинет.

Молоденький следователь строго посмотрел на сидевшую перед ним женщину, и что-то записал в лежащий перед ним маленький блокнот.

– Так Вероника Антоновна, значит, вы являетесь хозяйкой этого магазина?!

Вопрос прозвучал, скорее всего, убедительно, из чего можно сделать вывод, что он уже повторяется. Молоденький следователь выжидающе замер, постукивая по столу тонкой шариковой ручкой, затем нетерпеливо кашлянул, как-бы призывая к вниманию сидев-шую перед ним женщину, задумчиво уставившуюся на маленькую дешевую брошку, с вделанными в неё кое-где блестящими камешками под бриллиант. Наконец женщина оторвала взгляд от завораживающего блеска камней, отодвинула подальше от себя брошь, и утвердительно покачала головой. Следователь перевёл взгляд на брошку, потом опять посмотрел на женщину, и, откашлявшись, строго спросил:

– Вы сможете хотя бы приблизительно назвать кого – нибудь, кто мог сделать подоб-ное, или… или хотя – бы мог желать вам этого?

Ника развела руки в стороны:

– Я до сих пор ничего не пойму. С какой целью кто-то забрался в мой магазин? Как таковой, убыток причинён не очень большой. Почему, но я ожидала худшего!

– Худшего? – переспросил молоденький следователь, и, прищурившись, уставился на Нику.

– Если не считать разбитые флаконы дорогих духов, или белья, варварски разорван– ного в клочья, можно было бы просто подумать, что в магазин пробрался какой-то жено-ненавистник или просто хулиган. – улыбнулась молодая женщина.

– А может, это был кто-то из мужей, чья жена могла истратить в моём магазине большую сумму денег. Может это своего рода месть, за непомерно большие расходы? Ведь мужья разные бывают… – опять улыбнулась Ника.

Молоденький следователь постучал ручкой по столу, задумчиво уставившись на испи-санный лист блокнота.

– Вы говорили, что живёте здесь в этом городе почти четыре года. За это время вы сделали многое в развитии личного бизнеса, а также успели внести свой вклад в об-щественную жизнь города. Так?

– Наверное! – пожала плечами Ника. – Я как-то не думала на эту тему.

– Значит, соответственно, у вас появилось в городе много знакомых, друзей. А вот вра-ги есть у вас?

Несмотря на молодость, что-то в этом парне было малоприятное. Может, его холодный пристальный взгляд действовал так угнетающе на Нику? Словно он подозревает её в чём-то? Хотя при чем здесь она? Ей был задан вопрос и надо отвечать! О чём? Кто её враги? Так кто – же её враги?

Ника отвела взгляд в сторону, и попыталась вспомнить…

Но перед её мысленным взором лишь появлялась громоздкая фигура Павла Яковле-вича, и его насмешливые "оловянные" глаза. Нет, нет! Навряд ли он мог это сделать! Он просто не способен на это! Не способен? Ну, а вдруг…

– Нет! Врагов у меня вроде нет! Ну, может есть тайные недоброжелатели, или завист– ники, а в целом… Я не отрицаю, в бизнесе зависть дело обычное, но думаю не настоль-ко серьёзное… Нет! Это чей – то ненормальный муженёк…

Ника опять улыбнулась, словно не замечая, как хмурится следователь.

– Так! Значит, вы отрицаете наличие врагов, или злобных завистников, способных пойти на преступление?

– Конечно!

– Ну, что же! Вот и всё, что я хотел услышать от вас на сегодня!

– Знаете, гражданин следователь. – Ника смутилась, но, сделав усилие, она под-няла голову, и смело глянула в строгие глаза молоденького следователя. – Может, не стоит поднимать шумиху вокруг этого дела. Мало ли кто забрался в магазин. Видно он искал деньги, или спиртное, а у меня кроме женской одежды ничего не оказалось под-ходящего, вот грабитель и поглумился над женским бельём. Со зла! Так что, может лучше будет закрыть это дело?

– Но заявление поступило, и мы должны теперь работать! – возразил следователь, и, подумав, произнёс: – Ну, а я бы посоветовал вам поставить более надёжную сигнали-зацию, и нанять сторожа! Вам же дешевле…

Ника вздохнула.

– Да! Вы правы! Я так и сделаю!

Через неделю магазин опять открылся. До этого, целыми днями Ника вместе с дев-чатами – продавщицами наводила порядок в залах. Вместе со всеми она скребла, чис-тила, мыла, стирала, убирала и ставила на место стеллажи и их содержимое. Выглажи-вая дорогие платья, она с ужасом вспомнила, что нашла их сваленными в одну боль-шую кучу. Рядом валялись обгоревшие спички.

– Что это? Неужели преступник хотел сжечь эти платья. Кому это надо было? – всё время думала Ника. – Ведь если бы это был грабитель, он унёс бы что-то ценное. Одно такое платье стоит две или три средние зарплаты обычного нашего горожанина, но тут другое дело! Неизвестный, просто похулиганил словно ребенок, и успокоился. А успо-коился ли?

Этот вопрос всё чаще и чаще возникал где-то там, в глубине её сознания, но ответа она так и не находила.

Павел Яковлевич встретил её в своём кабинете. Да, кажется, он неплохо устроился! Большой кабинет сиял новым евроремонтом, ради которого, как поговаривают злые язы-ки, «хозяин» выложил приличную сумму совсем не своих денег. Но мало ли что бол-тают злые языки, страдающие чесоткой?! Поболтают, да успокоятся, а когда надо, те-же завистники к тому же Павлу Яковлевичу чуть ли не на коленках приползут…

Огромный кабинет был светлый, с высокими потолками, словно он специально пред-назначен для такого великана, как Павел Яковлевич. У стены, диван и два вместитель– ных модных кресла. Кажется, мебель выписана из-за границы. Персидский ковёр ле-жит на полу, посередине кабинета, поражая размерами и сияющими красками цветов. Да и сам хозяин, под стать мебели и дорогому ковру, сияет белозубой улыбкой, словно голливудский киногерой.

– Здравствуй Вероника! Проходи, проходи долгожданная гостья! – рокочет мужской бас, и Ника с удивлением думает, как иногда меняется человек, стоит лишь понизить тембр голоса, придать ему оттенок добродушия и ласки.

Ника присаживается на обычный деревянный стул, стоящий возле огромного стола, и видимо предназначенный для посетителей.

– Давно я тебя не видел, успел соскучиться! – произносит мужчина, ласково глядя на женщину, а его рука уже тянется к кнопке вызова.

Молоденькая стройная секретарша, манерно хлопнув раз– другой густо накрашенными ресницами, застывает у двери и ждёт приказаний хозяина. Павел Яковлевич деловито смотрит на секретаршу, и негромко приказывает:

– Ирочка, нам два кофе, и скоренько!

Ирочка, взглянув надменно на Нику, возмущенно вскидывает ресницы, и грациозно раз-вернувшись на тонких каблучках, почти выплывает из кабинета.

– Извините, Павел Яковлевич, но я не люблю кофе! – произносит Ника, и, помол– чав, добавляет: – Я бы хотела сразу, не мешкая, поговорить о деле, которое привело меня к вам.

Молоденькая секретарша неслышно открыла дверь, и, внесла на крохотном подносе, в не менее крохотных чашечках ароматное кофе.

– Проследи Ирочка, что-бы нам никто не мешал! – опять негромко приказал Павел Яковлевич, и Ирочка, поджав пухлые губки, состроила на своём лице непонятную гримасу.

Подождав, пока захлопнется за секретаршей дверь, Павел Яковлевич подался впе-рёд, и, положив огромную пухлую ладонь на плечо Ники, промолвил:

– Теперь ты моя пленница… до конца рабочего дня!

– До конца, которого, осталось ровно двадцать минут! – серьёзно произнесла моло-дая женщина, и, помолчав, добавила: – Раньше я не могла прийти…

– А может, не хотела? – перебил её мужчина, откидываясь назад в кресло, и выжи-дающе уставившись на Нику неподвижным взором своих "оловянных" глаз.

– Я пришла насчёт моего долга.

Судорожным движением молодая женщина открывает сумочку, достает из неё ма-ленький бумажный сверток, и, протягивая его мужчине, кладёт на стол.

– Вот! Я ворачиваю эти деньги почти в срок. Надеюсь, день неустойки вы мне прос-тите?

Мужчина, до этого смотрел на женщину нахмурившись, но когда она протянула ему свёрток, он, скривив губы, усмехнулся, и произнёс:

– Ты собрала нужную сумму? Как тебе это удалось? Я слышал, у тебя была малень-кая неприятность в твоём бизнесе?

– Я продала свою машину! Отсюда деньги! А маленькая неприятность, то так, ерун-да. Почти пустяк!

– Пустяк? – мужчина развернулся в кресле, изучающим взором уставился на Нику, затем перевёл взгляд на свёрток лежащий на столе.

– Мне кажется, деньги сейчас тебе нужнее, чем мне. Может, обратно заберёшь?

– Нет, нет! Я с вами рассчиталась, как договорились. И не искушайте меня больше.

Я их не возьму!

– Ну что же! – мужчина взвесил в руках свёрток, как – бы раздумывая о чем-то.

– Можете пересчитать, здесь всё до рубля!

Ника вздрогнула, потому-что тяжелый сверток с шумом упал на стол и мужчина, пе-регнувшись через папки с бумагами и телефоны, схватил её за руку.

– Ты издеваешься надо мной? Да? Ты, которую я давно бы стёр в порошок. Было бы моё желание!

Огромная рука больно давила на кисть, "оловянные" глаза мужчины готовы были испепелить её. Неужели… это правда?

Ника вдруг встрепенулась, зло прищурилась, и резко дёрнула руку, освобождаясь из-под власти чужой силы.

– Может, вы и есть тот женоненавистник, побывавший в моем магазине? – проговори-ла она, кинув на мужчину сердитый взгляд. – Теперь я понимаю, отчего по всему отде-лу валялось разорванное женское бельё.

Мужчина в недоумении уставился на Нику, а затем, упав в кресло, громко захохотал, прикрывая рукой глаза.

А Ника, схватив свою сумочку, помчалась прочь из кабинета. Из здания она выле-тела, громко хлопнув входной дверью. Дремавший у дверей охранник, наверное, под-скочил от раздавшегося громового удара, а если и нет, то видимо, зря эта солидная организация тратит такие огромные деньги на содержание штатных услуг охраны, для сохранения своего драгоценного спокойствия.

– От простой уборщицы было бы больше проку! – так думала Ника, осторожно ступая с высоких мраморных ступеней лестницы, на скользкий, покрытый подмерзающим слоем воды тротуар.

Ника шла осторожно, боясь поскользнуться и упасть.

– Странная зима для России! – думала она. – Февраль, пора вьюг и метелей, а на дворе стоит настоящая весна. Оттепель совсем развезла дороги и тропинки на тротуа-рах. А сейчас к вечеру, стало подмораживать, и совершенно невозможно идти, особен-но, в этих сапогах на высоком каблуке по последней моде…

И Ника, скользя по ледяной поверхности тротуара, проклиная моду на каблуки, с со-жалением вспоминала о своих старых, испытанных временем и непогодой сапогах на толстой плоской подошве.

Какая-то машина на полной скорости пронеслась мимо, обдав Нику целым фонтаном грязной воды. Охнув от неожиданности, женщина покачнулась и едва удержалась на ногах, скользя каблуками, и пытаясь сохранить равновесие, раскинув руки в разные сто-роны. Занятая собой, она и не заметила, как машина остановилась, дверца её распах-нулась, и выскочивший из неё водитель, подбежав к Нике, подхватил её под руку.

– Вы что себе позволяете? – громко возмутилась Ника, выдергивая локоть из цепких рук мужчины.

Но, взглянув в лицо незнакомца, затихла, а через пару секунд удивленно и насмеш-ливо протянула:

– Так! Опять вы?! Кажется когда – нибудь вы меня точно искалечите!

– А вы, как ни странно, любите попадаться у меня на пути. И заметьте, в весьма ще-котливых обстоятельствах. И как обычно, я всегда прошу у вас прощение! – извиняю-щим тоном произнёс мужчина.

– Ну, если учитывать, сколько времени длится наше знакомство, то встречаемся мы всего третий раз. И то, по правде, в большей степени в ненормальных ситуациях.

Ника недовольно поджала губы, и, наклонившись, стала ладошкой сбивать с пальто капли грязной воды.

– А вы бы хотели встретиться в нормальной ситуации? – спросил мужчина, игриво вскидывая голову.