Текст книги "Трон знания. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Такаббир Рауф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

Комната действительно напоминала склад. Книжные шкафы завалены коробками и пачками бумаги. Стулья и кресла стоят где придётся, плечики для одежды валяются на софе. Малика подошла к большому, в рост человека, настенному зеркалу, взглянула на своё отражение. Стараясь казаться невозмутимой, поправила волосы, провела ладонью по щеке.

– Когда ты последний раз смотрелась в зеркало? – спросил Адэр.

Малика нервно одёрнула рукава платья:

– Час назад. А что не так?

– До чего ты себя довела? Бледная, худая, в этом ужасном платье.

– Другие сидят ещё хуже, – попыталась оправдаться Малика.

– Ты мой тайный советник, Эйра. Тайный советник – это статус, это положение, это уровень. Как бы ни было плохо в стране, ты не имеешь права опускаться вместе с ней. Давай мы все начнем голодать и оденемся в тряпьё. Как нас воспримет народ? Как отнесутся к нам правительства других стран? С нами никто не будет иметь дела. Я не требую украшать себя бриллиантами, но все – от служанок и до герцогов – должны бояться дышать рядом с тобой. Мне необходимо, чтобы ты присутствовала на заседаниях Совета, на моих деловых встречах и приёмах. Мне надо, чтобы ты сопровождала меня в поездках по стране. Мне нужен твой ум, твой свежий взгляд. Мне нужна твоя помощь, а ты довела себя до такого состояния. Я запрещу тебе покидать комнату.

– Я и так из неё не выхожу.

– Я это заметил, – проговорил Адэр и встал перед зеркалом.

Малика знала, что Адэр страдает бессонницей, но в светло-бежевой рубашке он выглядел свежим и бодрым. Сюртук вишнёвого цвета с соболиными манжетами и воротником придавал его внешности королевский налёт высокомерия.

– Сейчас всё кажется таким, как в самом начале, – сказал Адэр, глядя в зеркало. – Я готов начать. А ты?

– Я вряд ли смогу.

– Лучше испортить, чем упустить. Идём со мной.

Комнаты личного костюмера правителя располагались во флигеле, на первом этаже. Здесь ему никто не мешал, всегда было тихо, кухня рядом, под рукой все слуги.

Малика не была знакома с Макидором. Видела его несколько раз издалека. Теперь с интересом разглядывала худую фигуру, облачённую в короткий бледно-персиковый пиджак и в тёмно-коричневые штаны, не доходящие до косточки. На тощей шее красовался шёлковый шарф морковного цвета. Наряд довершали чёрные лакированные туфли, надетые на босую ногу.

Макидор прошёлся вокруг Малики:

– Вам повезло, что у меня избыток хорошего вкуса. Так приятно поделится им с тайным советником.

– Ничем делиться не надо, – сказал Адэр и, усевшись в кресло, притянул к себе Парня. – Сними мерки и добавь немного на вырост. Ты меня понял?

– Как не понять? Немного приблизить к стандарту. – Макидор стянул платье на талии Малики. – Но здесь я бы так и оставил. Здесь эталон.

– Хорошо. Будем наедать другие места, – согласился Адэр.

– Я ничего наедать не собираюсь, – возмутилась Малика, настороженно наблюдая, как Макидор обхватывает пальцами её запястье, предплечье, локоть.

– С сегодняшнего дня ты завтракаешь, обедаешь и ужинаешь со мной, – промолвил Адэр.

– Правильно, – поддержал его Макидор. – Где это видано, чтобы рука между пальцами проскальзывала.

Подбежал к трёхногому столику и принялся что-то чертить на листочке.

– Вы будете измерять пальцами? – спросила Малика.

– У меня своя технология.

– Это шутка?

– Я скажу, когда надо смеяться, – невозмутимо произнёс костюмер.

– Макидор, не наглей, – бросил ему Адэр.

– Прошу прощения, мой правитель. Увлёкся.

Представив, как Макидор измеряет объём её груди и окружность бёдер, Малика сжалась:

– Я не согласна.

– Я же здесь, – отозвался Адэр. – Пошлостей не будет.

– Я не согласна! – повторила она и направилась к двери.

– Эйра! – окликнул Адэр. – Пришло время поговорить о придворном этикете.

Малика обернулась:

– О чём?

– Никогда не поворачивайся к королю спиной, если он не разрешил тебе уйти.

– Прошу прощения, мой правитель. Разрешите мне уйти.

– Никогда не спрашивай разрешения уйти. Правитель сам решит, когда тебе следует удалиться, и скажет об этом.

Малика расправила плечи:

– Хорошо. Вы хотите, чтобы этот…

– Макидор, – вставил костюмер.

– …Этот человек меня… ощупал? – закончила фразу Малика.

– Снял мерки, – вымолвил Адэр. – Учись называть вещи своими именами.

Малика вздёрнула подбородок:

– Хорошо. Будут вам мерки. – Стянула с шеи Макидора шарф, обмотала вокруг бёдер. Зажала пальцами и протянула шарф костюмеру. – Считайте.

Макидор крутил Малику, как манекен. Командовал: «Выше шарф, ниже. Ослабь, стяни. Руку на талию. Присядь». И с горем пополам заполнил все графы в таблице:

– Как же тяжело работать с дамами. – Потёр ладони. – Жду дальнейших распоряжений, мой правитель.

– Необходимо подобрать ткани и сшить платья, чтобы они смотрелись гармонично с моими парадными костюмами. Езжай в Ларжетай или в Тезар.

– В Маншер, мой правитель. И только в Маншер!

– Пусть будет Маншер.

Макидор прижал руки к груди и закатил глаза:

– Бог мой! Я снова окажусь в мире моды. Надо определиться с цветовой гаммой. Это займёт всего полчаса. Или Эйра…

– Для тебя Малика, – поправил Адэр. – И будь добр на «вы».

Макидор часто закивал:

– Конечно, конечно, мой правитель. Только на «вы». Можем подобрать цвета платьев сейчас. Или Малика придёт чуть позже?

– Завтра, – откликнулась Малика.

– Сейчас, – возразил Адэр.

– Вам повезло, – выдохнул костюмер. – Цветовая гамма – это мой конёк.

Поджав губы, Малика наблюдала за странными приготовлениями Макидора. Он выкатил из смежной комнаты манекен, телосложением и ростом напоминающий Адэра. К плечам куклы были прикреплены поролоновые подушечки – видимо, прототип манекена успел раздаться в плечах, – и слегка были сточены бедра.

Затем Макидор притащил из другой комнаты несколько костюмов на вешалках. Надел на куклу пиджак цвета имбирного пряника:

– К нему подойдёт «последний вздох жако».

Малика вытаращила глаза:

– Что?

Адэр рассмеялся.

– «Последний вздох жако», – повторил Макидор как ни в чём не бывало. – Это не цвет, это песня! Сейчас сами увидите.

Побежал в угол комнаты, порылся в сундуке. Набросил Малике на шею жёлто-рыжий шарф и, отступив на пару шагов, почесал мизинцем гладкий подбородок:

– Нет. «Бабочка в падении» будет смотреться лучше.

Через два часа Адэр и Малика поднимались по лестнице на правительственный этаж.

Малика задыхалась от возмущения:

– Вы слышали? Жаба в спячке, лягушка в обмороке, медвежье ушко, раздавленный паук…

– Живот испуганной собаки, гусиный помёт, грязный голубь, – дополнил Адэр. – Слышал. И это ещё не всё.

– Вам знакомы эти цвета?

– Пришлось выучить, чтобы не попасть впросак.

– Кошмарные названия красивых оттенков! Так всё испошлить! – негодовала Малика, шагая по коридору. – Откуда он их взял?

– Некоторые позаимствовал, некоторые придумал сам.

– Цветовая гамма – его конёк… Я бы сказала ему, какая часть коня.

– Макидор – лучший модельер в Тезаре. Немножко со странностями, но лучший.

– Со странностями? Да он чокнутый. Нет, вас он одевает как надо. Вы имеете право сопротивляться. А я? Стояла как дура и таращилась. После его цветовой гаммы я просто… Я в полной растерянности. Я не смогу смотреть на эти платья. Как представлю, что на мне «блоха в родильной горячке»… Как пережить примерки? Если он собирается щупать меня своими тощими пальцами, я их оторву. Это ж надо перед ним раздеваться! Я лучше умру, чем встану перед ним в нижнем белье. О, Боги! За что мне такое счастье? У него брови выщипаны. Или мне показалось? У мужчин не бывает таких тонких бровей. И губы подкрашены. Или мне показалось?

Придерживая Парня за ошейник, Адэр остановился возле апартаментов:

– С возвращением, Эйра, – сказал он, загадочно улыбаясь. – Ужин в восемь.

Малика дошла до своих покоев, упала в кресло. Это всего лишь игра. Адэру стало скучно с Сирмой.

В назначенное время Малика ступила в личный обеденный зал правителя. В обстановке никаких излишеств, всё изысканно и строго. Кружевные занавеси на больших окнах, две хрустальные люстры, два камина из чёрного мрамора. Огонь в них казался поистине жгучим и буйным. За горкой поленьев, прячась от жара, лежал Парень. Большие настенные часы в резной оправе показывали почти восемь часов.

Адэр сидел в кресле во главе длинного обеденного стола, на другом конце которого был установлен прибор для Малики. Жестом пригласил её к столу. Малика сделала шаг.

– Присесть, – проговорил Адэр.

Она вытянула шею:

– Что?

– Ты забыла присесть и сказать: «Благодарю вас, мой правитель».

Малика присела:

– Благодарю вас, мой правитель.

Приблизилась к столу и опустилась на табурет.

– Ты пришла на две минуты раньше, – сказал Адэр. – По придворному этикету ты должна входить в зал вместе с боем часов, а перед этим стоять в коридоре и ждать моего появления.

В ту же секунду часы пробили восемь. Как по мановению волшебной палочки, вокруг стола закружила прислуга. Перед Адэром и Маликой появились блюда с мясной и сырной нарезкой, жаркое в горшочках, жульен в кокотницах.

– Сегодня я не буду тебя мучить лекциями, – проговорил Адэр, когда прислуга удалилась. – Это будет завтра. Сейчас просто ешь.

Малика посмотрела на вилки разной формы и с разными зубьями, на различные ножи и ложки. Спрятала руки под стол:

– Вы считаете, что мне это надо?

– Ты слишком тихо говоришь.

– Вы считаете, что мне это надо? – повторила Малика громче.

– Не кричи.

– Вы издеваетесь?

– Нет. Скоро я еду в Росьяр. Мой друг, наследный принц Тóлан, пригласил меня на бал «Прощание с зимой». Ты едешь со мной.

– Я?!

– Ты будешь моей сопровождающей дамой.

Малика сжала ладонями колени. Внутри всё опустилось.

– Почему я?

– Говори громче.

– Вы хотите, чтобы я вспылила? Я не смогу вас порадовать.

– Повтори свой вопрос громче, – потребовал Адэр.

– Почему именно я буду вашей сопровождающей дамой?

– Ты мой тайный советник. А на балах или после них, как правило, свершаются судьбоносные сделки. Нам может повезти, если мы проявим талант и изворотливость.

– А как же бойкот Грасс-Дэмору?

– «Мир без насилия» объявил бойкот Грасс-Дэмору и его правителю, а не наследнику престола Тезара.

Малика вытерла выступивший на лбу пот:

– Меня не пустят во дворец.

– Если ты будешь мямлить себе под нос, наследный принц тебя не услышит и перестанет с тобой разговаривать. Если будешь говорить слишком громко, он потрясёт пальцем в ухе, чем вызовет у придворных смех. Я не хочу, чтобы смеялись над моим тайным советником. В его обеденном зале такой же стол. Тебя посадят там же, где ты сидишь сейчас. Вокруг стола будут стоять придворные, но они сохраняют полнейшую тишину. Вырабатывай правильную громкость голоса. На это у тебя есть полтора месяца.

– Придворные будут стоять, а я сидеть?

Адэр потряс пальцем в ухе:

– Принц всегда после бала приглашает меня на завтрак, а значит, пойдёшь и ты. Тóлан сидит в кресле. Его сестра и важные гости сидят на стульях. В конце стола всегда стоит табурет на тот случай, если за трапезой принц пожелает оказать честь какой-нибудь даме и разрешит ей сесть. У мужчин такой привилегии нет, но они всячески выслуживаются перед принцем ради своих жён и подруг.

– Ради меня некому выслуживаться. И мне это не надо.

– Мне надо. Стране надо. И говори чуть громче.

– Что я должна буду сделать, чтобы он пригласил меня к столу?

Адэр снял крышку с горшочка, втянул в себя лёгкий парок:

– Ешь, пока не остыло.

Малика робко взяла вилку. Глянула на Адэра.

– Я же сказал: сегодня лекций не будет, – проговорил он и намазал на хлеб масло. – Сколько языков ты знаешь?

Малика наколола на вилку кусочек мяса, подула:

– Слот и языки древних народов.

– Кто тебя учил?

– Сама. Я хотела прочесть «Откровения Странника» от корки до корки. Прочла.

– В Росьяре при дворе говорят на родном языке. Рóса похож на язык климов. Выучишь быстро.

– За полтора месяца?

Адэр потряс пальцем в ухе:

– С завтрашнего дня я буду общаться с тобой только на рóса. Я даже готов провести на нём пару заседаний Совета. После ужина отнеси Макидору свои платья. Пусть ушьёт, пока не уехал. И как можно скорее возвращайся в Совет.

Адэр налёг на еду, а Малика ковыряла вилкой в горшочке. Язык языком, но надо хоть что-то знать об этой стране, иначе о чём говорить с наследным принцем за завтраком?

Часть 14

***

В определённое время Адэр бросал все дела и направлялся в обеденный зал. Эйра с непонятным упорством приходила в старом платье простолюдинки, хотя Макидор перед отъездом доложил, что ушил несколько её нарядов. Видимо, она не могла смириться с мыслью, что правитель не отпустит её, как когда-то отпустил Малику. Эйра стала единственным светом для его измученной души. Адэр знал, что рано или поздно этот свет погаснет – он сам его потушит. Король обязан править своим сердцем так же строго, как правит своей страной, иначе не будет короля. Но пока свет не погас, Адэр хотел видеть ту, кто помог ему понять отца, научил его чувствовать намного сильнее, чем раньше, и заставил страдать.

Адэр садился за обеденный стол и приглашал Эйру присоединиться. С реверансами и необходимым уровнем наклона головы, с громкостью голоса и со столовыми приборами она разобралась довольно быстро. Пока Эйра ела, Адэр рассказывал ей о придворном этикете наследного принца Тóлана. В оживших глазах читалось недоверие вперемежку с затаённым страхом; Эйра слушала странную сказку и не верила, что скоро в ней окажется. А Адэр уносился в далёкий привычный мир, которого ему не хватало и по которому он истосковался.

У принца Толана был личный дворец и собственные придворные. Он чрезвычайно усложнил церемониал королевского двора – может, желая перещеголять отца, короля Толана IV, а может, хотел натешиться беззаботностью и властью, пока другие были озабочены государственными делами. Отдельно от отца принц устраивал балы и приёмы для своего окружения и отпрысков правящих династий. Он создал так называемый элитный клуб, куда входили сливки высшего общества. Кроме этого Толан был неутомимым затейником и мастаком на выдумки. Ни один бал не обходился без игр, забав или представлений, и игры почти никогда не повторялись. Истории о развлечениях знатной публики почему-то заинтересовали Эйру больше, чем рассказы о церемониях.

– Зачем принц придумывает игры? – спросила она.

– На балы допускаются лишь пары, и зачастую дворянин выбирает себе спутницу только ради приглашения. Это касается и дам. Пары ступают на паркет бальной залы и оказываются заложниками этикета. Они не могут по собственной прихоти поменять партнёров и партнёрш. Кавалер обязан ублажать свою даму, танцевать с ней, веселить её разговорами. Притом темы для бесед строго регламентированы. И балы превращаются в скучные вечеринки. Толан придумал безобидные игры, благодаря которым кавалеры меняются дамами. Но тебе не о чем волноваться. Играть буду я, и я сделаю всё, чтобы ты оставалась моей… – Адэр глянул на Эйру и быстро добавил: – …Дамой.

Она потёрла ладони о край стола:

– Вы можете отказаться от игры?

– Нет. И ты не можешь. Принимая приглашение, мы обязуемся следовать традициям и правилам двора Толана.

– У меня есть приглашение?

– Нет, – сказал Адэр и принялся крутить на столе вилку.

Приглашение на бал было одно. И как обычно, оно пришло вместе со списком титулованных дворянок. Когда-то Адэр брал с собой очередную пассию, пару раз его сопровождали дочери правителей Бойварда и Хатали, а потом он стал просто тыкать пальцем в имена девиц, которых предлагал Толан. Принц был ценителем женской красоты, и кого бы Адэр ни выбрал, он мог не беспокоиться – рядом непременно будет красотка.

– Как я попаду во дворец? – поинтересовалась Эйра.

– Тебя пригласят, – ответил Адэр и перевёл разговор на тему, регламентированную двором Толана.

После этой встречи Эйра закрылась. Слушая Адэра, смотрела в сторону и молчала. Адэр забеспокоился – не испугалась ли она сложного для неё церемониала двора наследного принца? Решил сделать перерыв и через слугу передал отказ от совместного завтрака. А войдя в приёмную, увидел Мебо и Драго. Личные охранители Эйры стояли возле приоткрытой двери, ведущей в комнату секретаря.

Гюст подскочил к Адэру и прошептал:

– Там Малика.

– Что она делает?

– Изучает протоколы заседаний Совета.

Придерживая Парня за ошейник, Адэр заглянул внутрь. В комнате царил привычный беспорядок. Эйра сидела на софе, обложившись бумагами. Она была увлечена чтением и не заметила, что за ней наблюдают.

Адэр закрыл двери и обернулся к Гюсту:

– Почему здесь?

– Кабинет старшего советника занял Орэс Лаел. Малика не захотела нести документы в библиотеку.

– Распорядись оборудовать «склад» под кабинет, – приказал Адэр и, еле сдерживая улыбку, прошёл к себе.

***

Через неделю состоялось заседание Малого Совета. Мужи долго не могли собраться с мыслями. Были вялыми, сонными, словно с небольшим опозданием впали в зимнюю спячку. Шуршали бумагами, начинали речь и обрывали посередине, объясняя, что до конца не продумали тот или иной вопрос. Адэр и сам понимал, что ничего нового советники ему не сообщат.

Страна, как и вельможи, забылась затяжным зимним сном. Прииски простаивали, заводы работали вполсилы, цены на продукты питания замёрзли на высоте, недосягаемой для бедноты. Невзирая на договоры с пятью отвергнутыми странами, запасы продовольствия неумолимо таяли. Нарушались объёмы поставок и сроки. Адэр понимал, что претензии и требования могут обернуться против Грасс-Дэмора – поставщики попросту исчезнут и даже не заплатят штраф. В итоге размер потребительской корзины был урезан втрое, и то, что раньше полагалось по одной продовольственной карточке, теперь получали по трём.

Народ кряхтел под гнётом новых налогов и сборов. Несмотря на то, что был принят Закон о частном предпринимательстве – закон, выгодный для казны и народа, – никто не торопился открывать собственное дело. Адэру позарез был нужен средний класс, у которого появился бы стабильный доход и исчезло бы равнодушие к судьбе державы.

От богачей исходила скрытая угроза. Их заботили собственный карман и статус. Вкладывая в страну, они ждали отдачи, превышающей вложения в разы. И если правитель перестанет потакать им и прекратит принимать выгодные для них законы, дворяне начнут плести паутину интриг и составлять заговоры.

Бедняки и чернь представляли серьёзную опасность. Не имея ни денег, ни возможности их заработать, они отравляли свои души ненавистью, зарились на чужое добро, были податливы на уговоры, не догадываясь, что являются орудием в руках богачей.

Только средний класс в состоянии обеспечить себе, своим семьям, городам и сёлам достойную жизнь. Он будет соблюдать законы и поддерживать правителя, который поддерживает его.

Пока появится столь необходимая нищей стране прослойка общества, пока она окрепнет, пройдёт не один год. А люди не спешили надевать обноски, покидать холодные лачуги, топать под морозными ветрами и снегопадами в ратушу или сельсовет, чтобы подать документы на регистрацию собственного дела.

Адэр слушал советников, смотрел в блокнот и думал о предстоящем бале.

– Мой правитель, – прозвучал возле уха голос караульного. – Здесь Малика Латаль. Она просит разрешения войти в зал Совета.

Адэр кивнул.

Эйра переступила порог и присела в глубоком реверансе:

– Ваше Величество.

Её появление и обращение к правителю согласно придворному этикету вырвало советников из полусонного состояния и ввергло в ступор. И только Ярис Ларе с довольным видом поправил очки на переносице.

Выдержав паузу, Эйре выпрямилась. Она стояла – хрупкая, гибкая, – прижимая ладони к бархатному платью, и с неподдельным интересом смотрела на государственных мужей. Первым поднялся старший советник Орэс Лаел. За ним встали остальные. Лаел нервничал – за столом не было свободных мест – и не мог решиться уступить тайному советнику свое кресло. Эйра ждала. Ждал Адэр.

Наконец Лаел сделал шаг в сторону и два шага назад:

– Прошу вас, советник Латаль.

Она склонила голову под углом, который допускался при кивке подчинённому:

– Благодарю вас, маркиз. Сегодня я сяду рядом с секретарём.

Пока караульный нёс стул в угол зала, а Гюст перекладывал бумаги на конторке, советники стояли, не смея сесть раньше Эйры. Адэр смотрел на них и не мог сообразить, что изменилось. И вдруг почувствовал себя, как в зале Совета Великого. Забытое ощущение. Эйра всего лишь одним обращением к правителю заставила мужей вспомнить, что они королевское собрание, а не сонное сборище.

Эйра села, советники заняли свои места.

Орэс пролистнул страницы записной книжки:

– Продолжим.

– Советник Лаел, – проговорила Эйра с громкостью голоса, достаточной, чтобы её услышали, но не позволяющей отвлекаться, дабы не пропустить какое-либо слово.

Глядя на свое отражение в лакированной поверхности стола, Адэр покачал головой. Эйра была бесподобной ученицей. Она пришла оттачивать знания, которые получила от него в обеденном зале. Лишь бы её допустили ко двору наследного принца.

– Я вас слушаю, – отозвался Орэс.

– Я ознакомилась с протоколами заседаний, – сказала Эйра. – И не увидела ни одного упоминания о подготовке языковой и национальной реформ.

– Зима – не лучшее время для реформ.

– До тех пор, пока Совет не примет Закон о государственном языке и не проведёт в стране языковую реформу, я буду общаться с каждым советником на его родном языке, чтобы не ущемлять чьи-либо права, – произнесла Эйра и проговорила на тезе: – Маркиз Лаел, я не ошиблась?

Орэс приподнялся над креслом:

– Всё верно. У меня тезарские корни.

Сидя в углу зала, Эйра не могла видеть половины советников. Но их видел Адэр. Замешательство – самое мягкое слово, описывающее их состояние. Некоторые заседатели однозначно не знали родного языка правителя. Некоторые не знали ещё каких-то языков и теперь торопливо интересовались, какой национальности их коллеги. На смену замешательству пришёл страх: они не смогут понимать и оценивать всё, о чём будет говориться на Совете.

– Значит, зима – не лучшее время для реформ, – произнесла Эйра.

Орэс кивнул и принялся крутить на пальце обручальное кольцо с рубином.

– Однако холода не помешали вам провести налоговую реформу, – продолжила Эйра.

– Она была запланирована несколько месяцев назад.

– Голодной и холодной зимой животные не придерживаются планов Совета. Уменьшаются надои. Несушки не несут яйца. Кролики не заводят потомство. А вы ввели налог на домашнюю живность. Селяне скоро будут вынуждены избавиться от подсобного хозяйства, а вы планируете развивать животноводство и птицеводство. Каким образом?

Орэс хотел возразить, но так и не решился. Облокотился на стол и прижал кулак к губам.

– Вы не можете обеспечить людей работой, но ввели налог на уборку территорий селений и городов. Замените налог общественными работами. Час в день. Два часа в неделю, и народ вам скажет спасибо.

– Я думал о налоговых каникулах, – подал голос главный финансист Мави Безбур, – но решил немного подождать.

Эйра перешла на тикур:

– Чего подождать? Когда народ восстанет против короля? Или когда все сбегут за границу на заработки?

– К следующему заседанию я подготовлю проект документа о приостановке налоговой реформы, – сказал Мави на тикуре.

– Надеюсь, к тому времени советники смогут понимать ваш родной язык, советник Безбур, – произнесла Эйра и перешла на шер: – Советник Юстин Ассиз! По какой причине суд перенёс рассмотрение дела по поводу конфискованного концерна Троя Дадье?

– По просьбе Дадье, – проговорил Юстин на родном языке. – Он понимает, что потерпит поражение.

– Странно… Как вы собираетесь одержать победу в честном и непредвзятом международном суде, если ваши суды до сих пор остаются без изменений?

– Советник Латаль, за время вашего отсутствия произошли существенные изменения. Судебные заседания, если они не касаются государственных измен, проводятся в открытом режиме, и малоимущим слоям населения теперь предоставляется государственный защитник.

– Государственный защитник получает в семь раз меньше прокурора и в десять раз меньше судьи.

– Мы не можем уравнивать оклады тех, кто стоит на защите преступников, и тех, кто стоит на защите закона.

– На защите обвиняемых в преступлениях, а не преступников.

– Законопослушный гражданин никогда не попадет на скамью подсудимых. Если он на ней сидит, значит, его действия в той или иной степени были противоправны.

Эйра кивнула и обратилась к Адэру на тезе:

– Ваше Величество, я могу вас пригласить на заседание суда?

– Я принимаю ваше приглашение.

Ассиз потёр ямку на подбородке:

– Если не секрет, куда вы поедете?

– Ещё не решила. Кстати, вы едете с нами, – ответила Эйра и, к великой радости советников, до конца заседания не произнесла ни слова.

Вечером Адэр пришёл к ней в кабинет. В комнате поменяли обстановку, но беспорядок никуда не исчез. Рабочий стол был завален документами, на подоконниках лежали стопки газет, в книжных шкафах как попало стояли книги, блокноты, папки. Эйра сидела в кожаном кресле с высокой спинкой, держа на коленях три раскрытые записные книжки.

– Ты говорила, что знаешь только языки древних народов и слот. Когда ты успела выучить тез, тикур и шер?

Эйра подняла голову:

– Я всегда их знала, только не догадывалась. Начала общаться с вами на рóса и вспомнила. Я вспомнила языки всех народов Грасс-Дэмора. Семнадцать языков. Вас это пугает?

Адэр пожал плечами:

– Не знаю. Скорее нет, чем да.

– А меня пугает.

Адэр подошёл к окну. Засунув руки в карманы, качнулся с пятки на носок:

– Я тоже знаю девять языков. Нет, теперь одиннадцать. Человеческие возможности безграничны.

– Вы учили их?

– Да, Эйра, учил. Притом преподаватели говорили, что у меня отвратительная память.

– А я не учила, – сказала она тихо и вновь уткнулась в записные книжки.

Адэр немного постоял, глядя на отражение Эйры в окне, и вышел из кабинета.

Часть 15

***

Под кожаными сапогами хрустел снег, ветер развевал полы пальто из кашемира. Судья придерживал за козырёк норковую шапку и не чувствовал окоченевших пальцев – перчатки остались лежать на столике в прихожей. В спешке он не взял очки, которые носил для солидности, и забыл трость, она делала походку импозантной. И не удивительно – за завтраком слуга сообщил ошеломляющую новость: в город приехал правитель, а вместе с ним пожаловал советник по вопросам правосудия. Остановились в постоялом дворе недалеко от здания суда.

Шагая по безлюдной улице, судья тешил себя надеждой, что нежданные гости оказались в паршивеньком городке проездом, и что сегодняшний день, как любой другой, пройдет тихо и спокойно. Может, советник заглянет на часок, для галочки полистает судебные решения, для проформы задаст несколько вопросов и уедет. Но на душе почему-то было тревожно. Во рту появилась неприятная горечь, и закололо в боку. Судья умерил шаг, однако успокоить нервы и печень не удалось.

Сидя за столом в своём кабинете, он дожёвывал третью ложку семян льна, как вдруг распахнулась дверь, и в комнату ввалился помощник:

– Они в зале заседаний.

Судья с трудом проглотил вязкую кашицу:

– Кто?

– Правитель, советник, пятеро стражей и ещё какая-то дама. И ещё огромная собака с красными глазами.

– В зале… – сказал судья и с трудом вздохнул.

Сегодня рассматривалось пустяковое дело. Нетитулованный дворянин против служанки. Следователь исправно выполнил работу – служанка признала свою вину. Прокурор до деталей продумал обвинение. Государственный адвокат неделю назад прислал для ознакомления защитную речь и позже, на предварительной встрече с прокурором, внёс правки. Осталось выслушать обе стороны и вынести обвинительный приговор.

Судья надел чёрный широкий плащ, ниспадающий до пола, нахлобучил треугольную шапочку, поправил пришитые к атласной ткани букли. Глядя в зеркало, вытащил из короткой бороды зёрнышко льна, пригладил усы. Быть может, советник прибыл, чтобы показать правителю образцовый суд, а потом сообщит о повышении, и его наконец-то переведут в город посолиднее, а может даже в Ларжетай. А он, глупец, разволновался. Судьба – рулетка. Если сегодня ему улыбнётся удача, он всегда будет ставить… Блюститель закона посмотрел на настенный календарь… Он будет ставить на «семь». Великолепное число!

Судья покинул кабинет и, сделав несколько шагов, споткнулся. Ну что за день? Он не постучал носком левого сапога о порог – привычка, выработанная годами. Когда-то он делал так, когда шёл в казино или на приём в вышестоящую инстанцию. А потом само собой получилось, что выход из любой комнаты сопровождался стуком. И слуги в доме всегда знали, где находится их господин.

Судья в замешательстве покрутился, повертелся. Возвращаться – плохая примета. Потоптаться на чужом пороге – дурной знак. Если сегодня ему улыбнётся удача, он искоренит многолетнюю привычку и вычеркнет из памяти все приметы.

Приблизился к залу заседаний и скрестил за спиной указательные и средние пальцы на обеих руках. Кто-то говорил, что это заставляет бесов оставаться за дверями. Пусть остаются. Как знать, может там, за тонкой деревянной створкой, его ждёт райское будущее без карточных долгов и бесплодных метаний между игорными столами.

В первом ряду сидели несколько человек. Справа – дворянин средних лет (его кисть была забинтована) и молоденькая девица (возможно, жена). Слева, возле заиндевелого окна, ютились двое подростков – мальчик и девочка. При взгляде на их вздёрнутые носики, с открытыми ноздрями, как у пекинеса, становилось понятно, что на скамье подсудимых плачет их мать.

В конце небольшого зала на мягких стульях разместились Адэр, Малика и советник Ассиз. За ними стояли стражи. Возле ног правителя лежал зверь; в свете единственной люстры блестела чёрная шерсть.

Между знатными гостями и лицами, заинтересованными в исходе суда, на длинных скамейках теснились извозчики, приказчики, мелкие торговцы и прочая шантрапа.

С тех пор как заседания сделали открытыми, присутствовать при чьём-то позоре стало для обнищавших горожан единственным развлечением; чужие беды грели душу – кому-то в этом мире хуже, чем им.

Люди поглядывали на портрет правителя, расположенный на центральной стене, оглядывались на Адэра. Перешёптываясь, пожимали плечами. В их головах не укладывалось, что такой знатный человек пожелал прийти в обветшалое неотапливаемое здание. А ведь похож! Удивительно похож на сына Великого – владыки Тезара, который прибрал Порубежье к рукам, выкачал из страны всё что мог, а затем бросил наследнику как обглоданную кость.

Внимание горожан переключилось на эффектную даму рядом с двойником правителя. Хороша! Ей бы взгляд попроще и подбородок чуть ниже. Видать, муженёк ещё не прикладывался к смуглому личику, чтобы опустить гордячку на землю.

Наконец вниманием людей завладел невиданный зверь. К такому без рогатины не подойдёшь. Башка мощная, как у медведя. Лапа огромная, как две ладони, соединённые плашмя. Спина широкая, как бревно. И глаза, как у дьявола; если долго смотреть – сгоришь.