Текст книги "Трон знания. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Такаббир Рауф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

– Герцогиня Гаяри! Вы можете находиться в моём замке сколько пожелаете. Я разрешаю вам посетить любые города Грасс-Дэмора, кроме Лайдары. Вас буду сопровождать охранители и стражи. Вам будут предоставлены лучшие номера в лучших гостиницах. Я не ограничиваю вас во встречах с кем-либо. О дате вашего возвращения в Тезар известите меня заранее.

Элайна присела:

– Благодарю, Ваше Величество.

Адэр повернулся к Модесу, одетому как на торжественный прием:

– На пару слов. – И вышел в коридор.

Проследовав за ним, Модес плотно закрыл за собой дверь:

– Благодарю вас, Ваше Величество! Моя жена очень страдала.

– Если вы пользуетесь услугами любовницы, герцог Гаяри, – перебил Адэр, – то делайте это с умом и неощутимо для своей супруги. В противном случае я найду, за что лишить вас титула, имущества и денег, если к тому времени в вашем автомобиле вдруг не откажут тормоза или карниз не упадёт вам на голову. А чтобы вы не сомневались в серьёзности моих слов, рекомендую вам посетить Зурбун, главный город общины тезов.

Модес вздёрнул подбородок:

– Я высоконравственный дворянин. Ваши обвинения оскорбительны!

– Вы думаете, если я нахожусь далеко от Тезара, то у меня там нет ушей и глаз? Я могу развеять ваши сомнения. Я сделаю всего один звонок, и через полчаса мне назовут имена ваших любовниц и их адреса. Я буду знать о ваших любимых позах и о ваших расходах на развлечения. А через час мне сообщат, где вы берёте деньги: из собственного кармана или из казны Великого Могана.

Модес постоял, поджимая губы, и проговорил как ни в чём не бывало:

– Мы с супругой хотели побывать на Площади Умельцев в Ларжетае и приобрести камни Ахе. Вы не составите нам компанию?

– Не в этот раз, – сказал Адэр и отправился к Галисии.

Маркиза Каналь кинулась ему на шею:

– Прости меня. Я была глупой.

– Я тоже. – Адэр отстранился. – Чета Гаяри планирует поездку по Грасс-Дэмору. Вы с Дамиром можете к ним присоединиться.

Галисия улыбнулась:

– Хорошо.

Адэр открыл двери.

– Ты не останешься? – прозвучало в спину.

Адэр оглянулся.

– Нет.

– Ты меня любишь, Адэр?

– Конечно, люблю, – сказал он и пошагал в кабинет.

Часть 37

***

Малика попросила привести к ней Иштара, чем несказанно всех удивила. Сиделка встревожено посмотрела на маркиза Ларе. Ярис с озадаченным видом передал пожелание Малики её охранителю.

Луга растерялся. Он не боялся ракшада. В его жилах текла кровь ветонов, он мог одной рукой согнуть десяток ракшадов. Но если Малика захочет остаться с Иштаром наедине, и с ней что-то произойдёт, о службе в замке придётся забыть. Луга переступил порог кабинета правителя и доложил о просьбе Малики, надеясь, что правитель ей откажет.

Адэр уткнулся в документы. Долго водил взглядом по странице. Наконец, отложив листы, произнёс:

– Из комнаты ни на шаг!

Кивнув, Луга отправился к надзирателям ракшада.

Адэр пошелестел бумагами. Откинулся на спинку кресла. Постучал кулаками по подлокотникам. И пошёл к Галисии.

– Хочешь познакомиться с Маликой поближе? – спросил он с порога.

Галисия закрыла книгу. Поднялась с кушетки и торопливо запахнула полупрозрачный халатик:

– А надо?

– Я не хочу, чтобы ты меня ревновала. Она тебе не соперница. Ты должна в этом убедиться.

Галисия провела пальцами по полуобнажённой груди:

– Я уже не ревную. А ты до сих пор на меня злишься.

– Я не злюсь.

– Ты отказываешь мне в близости. Решил меня наказать?

– Значит, не пойдёшь.

– Пойду, – зло ответила Галисия. Повернулась к зеркалу и принялась поправлять причёску. – Пойду и пожалуюсь на тебя.

Малика не считала Иштара другом или приятелем – мучитель из бандитского лагеря не может быть приятелем или другом жертвы. Но между ними каким-то образом протянулись шаткий мостик понимания и тонкая нить доверия.

Плохого в Иштаре было намного больше, чем хорошего. Однако с уст даже плохого человека иногда слетают хорошие советы. Малика надеялась их услышать.

В спальню вошёл Луга:

– Иштар Гарпи будет через десять минут, госпожа.

– Аспожа, – поправила его Малика.

Посторонившись, Луга выпустил сиделку и служанку из комнаты:

– Должен вас предупредить, госпожа, я буду присутствовать при вашей беседе. Это приказ правителя.

Малика опустилась в кресло возле окна, указала на стул:

– Присядь.

Луга сел.

– Посмотри мне в глаза, – попросила Малика. Встретилась взглядом со стражем и словно погрузилась в мутное море. – Пообещай, Луга, что будешь хранить мои тайны, и я сохраню твою.

– У меня нет тайн, госпожа, – без колебаний сказал страж.

– Твои глаза видели много смертей, Луга. Ты когда-нибудь убивал?

Страж вытянулся, как будто его рывком усадили на заострённую палку:

– Я исполнял свой долг, госпожа.

– Долг?

Страж превратился в каменного истукана.

– Тайна остается тайной, пока о ней знает один человек, – произнесла Малика. – Но есть люди, которые хранят чужие секреты намного надёжнее, чем те, кому эти секреты принадлежат. Я одна из них, Луга. Чужая тайна во мне умирает. Ты мой охранитель – я должна знать о тебе всё, иначе не смогу доверить тебе свою жизнь.

Луга порывисто стёр со лба пот:

– Я принимал участие в подавлении мятежей.

– Где?

– В Тарии.

– Ты служил в армии Тезара?

– Нет, госпожа. В спецотряде князя Тария.

Обдумывая слова Луги, Малика накинула плед на колени:

– Давно?

– Служил или убивал?

– И то, и другое.

– Я так понимаю, моя участь уже решена. – Луга встал. – Я дезертир, госпожа. Дезертировал зимой, когда Адэр Карро отменил резервации.

– Князь Тарий уничтожает свой народ, и об этом все молчат?

– Я тоже буду молчать.

Малика поводила ладонями по пледу:

– Как ты оказался в замке?

– В анкете написал, что беженец, вернулся на родину. Написал, что я сын ветона и ориентки. Меня взяли часовым.

В комнату заглянула сиделка:

– Госпожа! К вам Иштар Гарпи.

– Пусть подождёт, – сказала Малика.

Луга упёрся руками в спинку стула, опустил голову:

– Что мне теперь делать?

– Ты жалеешь о содеянном?

– Они каждую ночь мне снятся.

– Посмотри мне в глаза, Луга.

Он наклонился к Малике.

– Где ты, Луга? – спросила она.

– Что?

– Смотри мне в глаза. Внимательно смотри. Где ты, Луга?

Страж побелел:

– Я лежу с ними в яме. – Резко выпрямился. – Это мой сон!

– Зови Иштара.

Страж впустил ракшада в комнату. Занял место у двери и уставился в угол.

Иштар неторопливо прошёлся по спальне. Несколько раз надавил кулаком на перину. Постоял возле жаркого камина. Уселся в кресло напротив Малики:

– Я думал, ты уехала.

– Как видишь, нет.

– Почему принимаешь меня не в кабинете, как положено советнику «великого» Адэра?

– Захотелось полодырничать.

Иштар хмыкнул:

– Ты отвлекла меня от чтения увлекательной книги.

– Энциклопедии?

– Энциклопедии в вашей библиотеке закончились, и я впервые в жизни читаю роман. На титульном листе написано «Бесподобно!»

– Это я написала, когда мне было двенадцать. Сейчас бы я бросила эту книгу в топку.

– Увлекательный роман о наивном короле и глупой служанке. – Иштар покосился на стража. – Говори, зачем позвала.

Малика смотрела на него и не решалась задать вопрос.

– У нас мало времени, – прошептал Иштар.

– Нас никто не ограничивает во времени.

– Не будь глупой служанкой.

– Постараюсь. Как ты сдерживаешь чувства?

– Чувств нет.

– У тебя нет чувств?

– Ни у кого нет чувств. Есть мысли, а люди принимают их за чувства.

– Непонятно. Если холодно…

– Не думай о холоде, и перестанешь мёрзнуть.

– О чём тогда думать?

– О Боге. О родине. О правителе.

Малика усмехнулась. О правителе… Нет, о нём лучше не думать.

– Вам всегда удается держать мысли под контролем?

Иштар кивнул:

– Всегда.

– Ты лжёшь!

– Да, – быстро согласился Иштар. – Нас сбивает с мысли лицо женщины. Точнее, её глаза.

– Вот почему Иншвид вёл себя странно.

– Иншвид?

– Ты забыл? Он привёз приговор твоего брата и хотел забрать тебя в Ракшаду.

Иштар взмахнул рукой, будто откинул от себя нечто мерзкое и назойливое; спирали на его плече ожили, на выбритом виске под чёрными листьями забилась извилистая жилка:

– Не напоминай! – Посидел, взирая в пол. – Ты встречалась с Иншвидом?

– Пришлось. Когда он меня увидел, чуть не упал со стула.

Иштар скривил губы:

– Представляю. Иншвид сторонник течения авуров. Они не оскверняют себя даже прикосновением к женскому телу. А тут он увидел твоё лицо.

Малика опустила глаза:

– Иншвид не был похож на кастрата.

– Он не кастрат. В Ракшаде есть джурии – неприкосновенные. У них великолепное тело. Отшлифован каждый жест, каждое движение, каждый шаг. Они вызывают у мужчин… Они умеют удовлетворять мужчину без прикосновений. Иншвид использует их… Короче, он их использует. Одна из моих сестёр жрица храма неприкосновенных. – Иштар почесал уголок изогнутой брови. – Из тебя вышла бы отличная джурия.

– Ты прочёл это в моих глазах?

– Нет! Нащупал на шхуне.

Скопировав жест Иштара, Малика произнесла:

– Не напоминай!

– А я бы сейчас не отказался от джурии.

– Почему же ты не думаешь о Боге? Или о родине?

– Потому что смотрю на тебя и слушаю твой голос. Надень чаруш, замолчи, и я забуду, что передо мной женщина. Хотя, нет, это уже не поможет.

Малика сдвинулась на краешек сиденья:

– Иштар, научи меня не терять сознание от боли.

– В смысле?

– Помнишь, в Лайдаре, в ванной? Или ты решил, что тебе все приснилось?

– Мне не снятся сны. – Иштар посмотрел через плечо на стража. – Он может выйти?

– Он хранит мои тайны.

– Хорошо, – с сомнением в голосе промолвил Иштар. Вновь бросил взгляд на стража и проговорил тихо: – Это вновь произошло?

Малика кивнула.

– Кто пострадал на этот раз?

– Я теряю сознание и теряю над собой контроль. Я причиняю боль людям и каким-то образом влияю на погоду. Я боюсь, что когда-нибудь приду в себя, а вокруг будет пусто.

– Не улавливаю ход твоих мыслей.

Схватив Иштара за руку, Малика рывком притянула его к себе:

– Моя боль – это я. Это я, Иштар! Мое тёмное «Я». Ты ведь не думаешь, что перед тобой ангел?

– Ты не ангел.

– Я теряю сознание, и моё светлое «Я» теряет контроль над моей тёмной стороной. – Малика до боли в пальцах сжала его запястье. – Я больше никогда не хочу терять сознание от боли.

– Это защитная реакция организма.

– Я не хочу терять сознание!

Иштар осторожно высвободил свою руку из пальцев Малики, потёр запястье:

– Я научу тебя.

– Буду благодарна.

– Благодарности оставь своему Адэру. Ты должна заплатить за урок.

Малика обессилено откинулась на спинку кресла:

– У меня ничего нет.

– Неоплаченный урок не впрок.

– Хотя… есть несколько жемчужин.

– Мне не нужен жемчуг. Исполни моё желание.

Малика вяло улыбнулась:

– Иштар…

– Когда мне понадобиться твоя помощь, ты поможешь. Хорошо?

– Если это будет в моих силах.

– Принимаю.

В дверь постучали. Малика с досадой подумала, что пришли за Иштаром. Но в комнату вошла Галисия.

– Я не вовремя? – поинтересовалась она ангельским голоском.

– Я ждал Адэра, – хмыкнул Иштар. – Умнó.

Луга придвинул к окну ещё одно кресло и вернулся к двери.

Не дожидаясь приглашения, Галисия села:

– Мне, право, неловко, что я вам помешала.

– Вы ничуть не помешали, – произнесла Малика, испытывая жгучую неприязнь к возлюбленной Адэра.

Галисия и Иштар долго разглядывали друг друга. Малика начала сомневаться, помнят ли они о её присутствии. Постучала ноготками по лакированному подлокотнику кресла, привлекая к себе внимание.

– Я не видела вас на балу, – сказала Галисия, не отрывая взора от рисунков на руках Иштара.

– Со мной можно на «ты», – произнёс он и обратился к Малике: – Ты нас представишь?

– Маркиза Галисия Каналь, это… – Малика указала на Иштара. – Иштар…

– Просто Иштар из Ракшады, – опередил он. – Заключённый.

Галисия учащённо заморгала:

– Это шутка?

– Нет.

– Но Ракшада так далеко!

– Вот так дела! – произнёс Иштар. – То, что я из Ракшады, ты сочла шуткой. А тому, что я заключённый, поверила на слово. Неужели я так зловеще выгляжу?

– Простите. Я не то хотела сказать. – Смутившись под пристальным взглядом ракшада, Галисия повернулась к Малике. – Как вы себя чувствуете?

Малика выдавила улыбку, а сердце застонало, напоминая о натянутых до предела струнах.

– Спасибо. Уже лучше.

– Мне не представилось случая познакомиться с вами. Адэр захотел это исправить.

Малика поправила плед на коленях:

– Я думала, это ваша инициатива.

Галисия с излишней поспешностью проговорила:

– И я хотела с вами познакомиться, но боялась показаться навязчивой.

– Кем тебе приходится Адэр? – спросил Иштар. – Он твой родственник?

Галисия потупила взор:

– Нет. Хороший друг.

– Так о чём мы говорили? – обратился Иштар к Малике.

– О бале.

Он хлопнул ладонями себя по коленям:

– Вспомнил. Их обучают этому делу с пелёнок. Совсем как воинов.

– О ком вы рассказываете? – поинтересовалась Галисия.

Малика попыталась сменить тему:

– Вам понравился бал, маркиза?

Но Иштар, разглядывая Галисию в упор, не дал ей ответить:

– Их тела лепят с рождения. Их кожа светится от особых масел. И у них нет ни одного движения, ни одного жеста, который не вызвал бы у мужчины жгучего желания. Они могут так качнуть бёдрами, так выгнуть спину…

– Иштар! Нам это неинтересно, – произнесла Малика и повернулась к Галисии в ожидании поддержки.

Маркиза, будто околдованная словами ракшада, не сводила глаз с его тёмных, изумительно очерченных губ.

– Но бывают исключения, – продолжил Иштар, склоняясь к Галисии. – Иногда джуриёй становятся не с рождения, а уже в более позднем возрасте.

– Вы говорите о блудницах? – прошептала Галисия.

– Я говорю о неприкосновенных изделиях Всевышнего. Об изделиях, которые созданы Богом для удовлетворения мужчин.

– Вы говорите о блудницах! – произнесла Галисия, повышая голос.

– Блудницы забираются к воинам в постель и…

– Иштар! – воскликнула Малика.

– Вы называете женщин изделиями? – Голос Галисии зазвенел от возмущения.

– Джурии – изделия. Остальные женщины – вещи.

Галисия скривилась:

– Как это мерзко!

Малика сжала подлокотники кресла:

– Почему же ты сидишь рядом с вещами, Иштар?

– Потому что в вас я вижу те самые исключения.

– Не продолжай! – Галисия поднялась. – Ужасная страна и ужасные нравы!

– Я делаю вам комплименты, а вы обижаетесь.

– Наговорил кучу гадостей, обозвал нас поделками. Я поднялась, а ты даже не потрудился встать. Кто ты такой, чтобы выказывать непочтение к высокородной даме? – Галисия посмотрела на Малику. – Я приду в следующий раз. Когда не будет этого… из Ракшады.

И чуть ли не бегом покинула комнату.

– Уходи, Иштар! – произнесла Малика.

– А как же урок?

– Я сама справлюсь. Уходи!

Иштар сложил руки на груди:

– Я избавился от неё, а ты не оценила.

Малика отвернулась к окну:

– Я не вещь, Иштар, а ты так и не понял.

– Больше всего на свете я хочу называть тебя по имени.

– Мне всё равно. Уходи, – сказала Малика, наблюдая за Сирмой. Пассия Адэра вывела детей на прогулку в сад.

– Но у тебя нет имени. Всевышний ещё не придумал тебе имя.

– Не вынуждай меня просить стража вышвырнуть тебя из комнаты.

– После смерти моих братьев мой друг поил меня противоядием – смесью сильнейших ядов. Я умирал и воскресал каждую неделю. А друг всё приходил и приходил. Каждый новый глоток вызывал новую боль, к которой я не был готов. Однажды мне было так плохо… Я корчился в судорогах и молил о смерти. Друг привёл изуродованного старика. Я подумал: «Чем мне может помочь человек, который сам страдает каждую секунду?» А этот старик меня спас. Он жил со мной до самой смерти. Когда он умер, я замотал его в саван, положил на палубу своего лучшего корабля и отправил в последнее плаванье. Я подарил ему свободу.

Иштар поднялся, отошёл к окну:

– Он научил меня справляться с болью. Но твоя боль другая. Я испытал её и не знаю, с чем эту боль сравнить. И очень надеюсь, что твоё тёмное «Я» уничтожит Краеугольные Земли. Но до Ракшады тебе не достать. И в этом мире будет Бог один, вера одна, и все государства станут частями целого. И ничего не будет твёрже Лунной Тверди. Привыкай к могильному мраку, женщина.

Задёрнул шторы перед лицом Малики и удалился.

Она просидела в кресле до позднего вечера, не притронувшись к шторам. Когда серая кисея затянула остальные окна, и пламя в камине стало единственным источником тепла и света, Малика перебралась в кровать и попросила снотворное.

Утром маркиз Ларе, складывая в чемоданчик лекарства, проговорил:

– Неделя постельного режима.

– Неделя?

– А что ты хотела? Два приступа один за другим – это не шутки. И твои зрачки… Они стали ещё светлее.

Малика вжалась затылком в подушку:

– Можно вас попросить?

– Конечно, Малика.

– Я хочу увидеть Иштара.

Ярис щёлкнул замком чемоданчика. Посмотрел искоса:

– Я передам правителю твою просьбу.

Иштар явился ближе к вечеру. Проходить не стал, замер возле порога. Сидя возле зашторенного окна, Малика поправила на плечах платок. Её весь день знобило.

– Я не вещь, Иштар. И не изделие. Я женщина. У меня нет такой силы, как у тебя, нет такой выдержки и смелости. Я не писаю стоя, и за моей спиной нет стены – все стены передо мной. Стены и закрытые двери. Но у меня есть сердце, есть кровь, кости и плоть – всё как у тебя. И есть то, чем ты не обладаешь – чувства. Это не мысли, Иштар. Это чувства женщины. Мои чувства. Я в очередной раз убедилась, что мужчины их недостойны. – Малика положила голову на спинку кресла. – Можешь идти.

Луга открыл дверь, но Иштар быстрым шагом двинулся через комнату:

– Я расскажу, чему научил меня старик.

– Мне не нужна твоя жалость.

– Я буду говорить от чистого сердца. – Иштар поставил кресло перед Маликой, сел. – Дай мне руки.

– Всё уже неважно, Иштар.

– Быстрей! У нас мало времени.

– Боишься, что придёт Галисия? Она не придёт.

– Придёт. – Иштар взял руки Малики в свои ладони. – Смотри и запоминай. Когда появляется боль, дыши ртом. Когда человек дышит носом, он питает мозг. Мозг мгновенно формирует мысли, реакции и поведение. Когда человек дышит ртом, он питает лёгкие, он не стимулирует мозг и не даёт ему возбуждаться ещё сильнее.

– Не трать время. Я всё равно не запомню.

Иштар взял её за плечи и встряхнул:

– Слушай и смотри! – Вновь взял за руки. – Правая часть мозга – это левая рука, это интуиция. Левая часть мозга – это правая рука, это рассудок, а рассудок всегда трус. Положи правую руку на колено, сверху положи левую. Прижми свой рассудок, своего труса, мужеством. Отключи рассудок, не думай о причине боли. Дыши ртом. Вдыхай боль, пей её как изысканный напиток, пусть она течёт по телу. И боль перестанет быть болью.

Малика посмотрела на свои руки, сложенные на колене и придавленные широкими ладонями. Перевела взгляд на Иштара:

– И всё?

Иштар подошёл к окну, раздвинул шторы и снова сел в кресло:

– Это половина дела.

– Я плохо соображаю. Давай продолжим завтра.

– Я подневольная птица. Завтра могу не прилететь.

Малика улыбнулась, запахнула на груди платок:

– Ладно. Говори. Если что-то забуду, я знаю, где тебя искать.

Иштар посмотрел на дверь.

– Зря ждёшь. Она не придёт.

– Адэру необходимо время, чтобы убедить её. А мне надо время, чтобы успеть рассказать. – Иштар вновь взял Малику за руки. – Когда мой друг привёл ко мне старика, уже было поздно дышать ртом и усмирять рассудок. Боль хозяйничала в каждой клеточке моего тела и мозга. Старик сел рядом и приказал закрыть глаза. «Посмотри на себя сверху, – сказал он. – Вот твои ноги и руки. Видишь, как они дрожат и выгибаются? Видишь, как твоя голова прыгает по полу, будто мяч? Поднимись выше. Видишь, как по твоему телу течёт пот?» Он говорил и говорил. Я поднимался всё выше и выше. Моё тело удалялось всё дальше и дальше. И вскоре я оказался на вершине горы, залитой жарким солнцем, а тело осталось в тёмной долине, и расстояние между нами было огромно. Я не чувствовал никакой боли.

– Что потом? – спросила Малика с вспыхнувшим интересом.

– Потом я пытался сам, без помощи старика, оставить боль в теле и взобраться на вершину горы. Два или три раза у меня не получилось.

– Не продолжай. У меня может не быть двух или трёх раз. И знаешь… Нет у меня никакой светлой и тёмной части. Я сама их придумала.

Иштар покачал головой:

– Хорошо, если так. Зато ты знаешь, как утихомирить боль. Дай Бог, чтобы не пригодилось. – И вновь оглянулся.

– Ты ошибся.

Малика не успела договорить, как раздался стук. Дверь отворилась, и в комнату вошла Галисия – пунцовая как мак, взъерошенная как воробей.

Иштар поднялся, склонил голову:

– Маркиза Каналь.

Галисия натянуто улыбнулась и села в кресло. Иштар занял своё место.

– Я не ожидала вновь увидеть вас, – проговорила маркиза, глядя на Малику, но однозначно обращаясь к Иштару.

– Зато у меня появилась возможность исправить свою ошибку, – ответил он и вдруг перешёл на «вы». – Я не хочу, чтобы вы думали о Ракшаде как об ужасной стране.

Галисия недовольно повела плечиком и уставилась в окно.

– Что вы знаете о Ракшаде? – спросил Иштар.

– Достаточно, чтобы невзлюбить.

– И всё же.

Галисия направила на него холодный взгляд:

– Большая страна, жестокий правитель, варварские законы.

– Ракшада занимает половину материка. Она чуть меньше Тезара, но скоро вся Лунная Твердь станет Ракшадой, – проговорил Иштар. – Воздух насыщен ароматами благовоний настолько утончённых, что в сравнении с ними запах самых лучших духов кажется крикливым и крепким. Воздух Ракшады очищает тела и мысли. Солнце настолько жаркое и жгучее, что дети рождаются с тёмной кожей. Солнце Ракшады наполняет людей страстью и силой. Луна настолько огромная, что цепляется краем за шпили храмов. Луна Ракшады привносит в думы спокойствие.

Лицо Иштара светилось одухотворением. Глаза Галисии расширились, длинные ресницы затрепетали.

– А люди? Они счастливы? – спросила маркиза.

– Каждый счастлив настолько, насколько хочет быть счастливым.

– И женщины?

– У них я не спрашивал. Но хочу спросить у вас. Вы счастливы? Вы ходите без накидки, говорите с мужчинами и сидите в их присутствии. Можете смеяться или злиться. Вы можете всё. Вы счастливы?

Галисия потупилась:

– Не знаю.

– Если вы сядете на престол рядом с Адэром, вы будете счастливы?

– Наверное, – немного подумав, сказала Галисия.

– А он?

Маркиза наигранно рассмеялась:

– Спросите у него.

– Спрошу.

Галисия вмиг стала серьёзной:

– Спросите?

– Обязательно спрошу.

– А мне потом скажете?

– Если вы захотите со мной переписываться.

– Переписываться? – Галисия украдкой посмотрела на Малику. – Зачем нужны письма? Мы можем встретиться завтра. Здесь.

Иштар кивнул:

– Можем. Только есть маленькая загвоздка. Я заключённый, и пойти к правителю в гости не могу. Могу только ждать, когда он придёт ко мне. Если вас не устраивают письма… – Развёл руками и умолк.

– Но… как это будет происходить?

– А мы попросим её. – Иштар положил руку Малике на колено. – Ты поможешь нам обменяться парочкой безобидных писем?

Малика растерялась. Она видела хитрые огоньки в карих глазах ракшада и неловкость во взгляде Галисии.

– Вы хотите переписывать с Иштаром, маркиза?

– Почему бы и нет? – Галисия покраснела ещё сильнее. – Это всего лишь письма. Но если для вас это будет затруднительно, Малика…

Иштар сжал её колено:

– Для тебя будет затруднительно?

Малика пожала плечами:

– Наверное, нет.

– Вот и отлично, – сказал Иштар и повёл беседу с Галисией.

Малика пыталась слушать их разговор, а в голове метался вопрос: что же задумал Иштар? Ранее надменный и ко всем равнодушный он в один миг предстал перед ней галантным кавалером с таинственным волнующим взором. Подсознательно Малика чувствовала в его фразах глубоко спрятанную насмешку над Галисией, но как ни силилась, уличить Иштара в неискренности не могла. Его слова наполняли высокий стакан беседы безупречно прозрачной водой и стекали по стенкам тонкими струйками в подготовленную для посева почву.

Когда Галисия ушла, Малика спросила:

– Что ты задумал?

– Ничего плохого. – Иштар принял непринуждённую позу. – Утром ко мне приходил Адэр. Он интересовался навигационной картой. Думаю, он куда-то собрался. Не сегодня-завтра Галисия покинет замок.

– Очень жаль. Мне понравилось за вами наблюдать.

– У тебя есть ручка и бумага?

Малика указала на ящик стола. Пока Иштар что-то задумчиво выводил на листе, считала учащённые удары сердца.

– Напиши на нём своей рукой «Галисии».

Малика посмотрела на чистый конверт:

– Что это?

– Мое первое письмо.

– Иштар!

– Ты обещала.

Едва Малика успела написать имя на конверте, как на пороге возник Адэр. Придерживая Парня за ошейник, жестом указал Иштару на дверь. Когда Луга вышел вслед за ракшадом, Адэр промолвил:

– Завтра утром гости покидают замок. Мы с тобой уезжаем через неделю.

– Могу я узнать – куда?

– Я созываю в Ларжетае Совет и собираю пресс-конференцию для журналистов.

Малика запахнула на груди платок – её снова начала колотить дрожь:

– Что-то случилось?

– Хочу сделать заявление. Я бы тебя не брал с собой, но в твоём присутствии мои слова прозвучат весомее.

– Я нужна для декорации?

– Понимай как хочешь. И прошу, брось все силы на выздоровление.

Малика протянула Адэру письмо:

– Передайте, пожалуйста, Галисии. Мы ведь с ней больше не увидимся.

Адэр взял конверт, покрутил в руках:

– Не наговорились?

– Это благодарность за внимание ко мне.

Через какое-то время после его ухода Малика выгнулась от боли – Адэр одаривал Галисию ласками. Придавила левой рукой правую руку. Учащённо задышала ртом. Закружилась голова. Перед глазами потемнело. А сквозь шум в ушах пробивались рыдания и стоны сердца.

Часть 38

***

Правительственный кортеж держал путь по вечерним улицам Ларжетая. Люди выбегали из магазинов и рестораций. Прохожие останавливались. Горожане махали руками, аплодировали, кричали: «Поздравляем!» Малика подумала: «Вот глупый народ! День рождения правителя был почти два месяца назад, а они до сих пор празднуют».

В окнах ратуши горели белые, голубые и жёлтые лампы, и казалось, что здание было опутано гирляндами. В коридорах толкались делопроизводители и работники канцелярии, помощники советников и мелкие чиновники. Со всех сторон летело: «Наши поздравления!» Следуя за Адэром, Малика только успевала поворачивать голову. Когда к ней подскочил советник Юстин Ассиз и начал трясти её руку со словами: «Это победа! Малика! Наша первая победа!» – она поняла, что Ларжетай празднует не день рождения.

Юстин пошёл вперед, вознамерившись догнать Адэра, однако Малика схватила его за локоть:

– Граф Ассиз! Что происходит?

Он обернулся:

– Все конфискованные предприятия наши!

– Мы выиграли суд?

Юстин распахнул глаза:

– Вы не знаете?

Малика смутилась:

– Я болела.

Юстин обхватил её за талию и потянул за Адэром:

– Суда не было. Трой Дадье забрал исковое заявление и оплатил все судебные издержки. А вслед за ним забрали заявления все, у кого мы конфисковали заводы.

Малика не поверила своим ушам:

– Как так?

Юстин вновь ухватил её за руку:

– Они испугались нас. Это победа! – И побежал к Адэру.

Рядом с Маликой возник Макидор:

– Правитель велел вам переодеться.

Она кивнула; дорожный костюм – не самый подходящий наряд для заседания Совета.

В приёмной какого-то чиновника стояло зеркало, позволяющее видеть себя в полный рост. Малика провела ладонями по юбке нового платья, которое надела впервые: тёмно-серое, строгого покроя. Макидор сшил его без единой примерки!

– Оно превосходно! – сказала Малика. – Мой любимый цвет. И хорошо, что есть пуговицы на манжетах.

– Я пришил их армированной нитью. Можете крутить, сколько хотите.

– Как ты догадался, что я люблю крутить пуговицы?

– Правитель сказал. И ткань он выбрал. И фасон. – Макидор пристегнул к лифу платья брошь – герб Грасс-Дэмора: чайка из молочно-белого опала и орёл из чёрного сапфира держали крыльями платиновый щит. – Ну как?

– Где ты взял это чудо?

– Правитель приказал изготовить. Вам и себе. – Макидор подозвал служанку. – Уложи госпоже волосы. Я к правителю.

Чуть позже Луга провёл Малику в кабинет старосты Ларжетая. Приподнявшись над стульями, советники поздоровались и вновь принялись шелестеть бумагами. За месяц собралось много вопросов, требующих срочного решения. Лишь Малика пришла с пустыми руками, зато с твёрдым намерением обсудить религиозную реформу.

Правитель не заставил себя ждать. Сел во главе стола и жестом остановил поток поздравлений. Малика хотела выступить первой, на что Адэр сказал: «В следующий раз». Дал советникам по две минуты, чем их сильно озадачил. Глядя на настенные часы, обрывал речь мужей словами «поддерживаю» или «отклоняю». Отправив советников в актовый зал, приказал Малике никуда не уходить и покинул кабинет.

Такого короткого и малословного собрания никто не помнил.

– Малика! – прозвучало от двери.

Она оглянулась:

– Крикс! – Подбежала к бывшему главному стражу страны, схватила его за руки. – Рада тебя видеть, Крикс!

– Как ты?

– Хорошо. – Малика посмотрела поверх его плеча. – Мебо и Драго с тобой?

– Они в следственном изоляторе. Правитель отдал их под трибунал.

– Это неправда!

– Правда, Малика. Только не вздумай за них заступаться.

– А ты?

– Что я?

Малика выпустила руки Крикса:

– Ты за них заступился?

– Правитель – закон. С законом не спорят.

Малика упёрлась ладонью Криксу в грудь, вытолкала его в приёмную и закрыла перед посеревшим лицом дверь.

Адэр вернулся в тёмно-сером костюме военного образца. На кителе, застёгнутом под горло, красовался такой же герб, как на платье у Малики.

Стоя на пороге, проговорил:

– Журналисты в сборе. Идём.

– Верните мне Мебо и Драго.

– Сейчас не до этого. Пошли.

– Верните! – повысила голос Малика.

– Они не выполнили мой приказ.

– Они выполняли мои приказы.

– Не испытывай мое терпение. У меня с ним туго.

– У меня тоже. Я сама верну своих стражей!

– Только через мою постель.

– Мой правитель! – донёсся из приёмной голос Гюста. – Время.

Глядя на Малику, Адэр улыбнулся:

– Отлично! Вот с таким видом и войди в зал.

В актовом зале было полно народа. В первом ряду сидели советники и староста Ларжетая. За их спинами – на стульях и подоконниках – разместились новоиспеченные владельцы конфискованных предприятий, журналисты и важные чиновники столицы. Шум стоял неимоверный.

Караул открыл двери. Вскочив со своих мест, люди аплодисментами встретили правителя и его тайного советника. Мало кто из публики видел Малику воочию, но все догадывались, что именно она, девица без роду и племени, стала яблоком раздора между Грасс-Дэмором и «Миром без насилия».

Правитель и его спутница поднялись в сопровождении громадного чёрного зверя на сцену. В зале воцарилась тишина.

– Господа! – произнёс Адэр. – Хочу представить вам моего тайного советника Малику Латаль.

Люди поклонились.

Адэр подождал, пока Малика опустится в кресло. Сел в кресло слева от неё. Парень улёгся между ними. Положив одну лапу на другую, вытянул мощную шею. По паркету заскрежетали ножки стульев. Заскрипели сиденья.

– Господа, прошу внимания! – начал Адэр. – Сто двадцать пять иностранных заводов, фабрик и концернов принадлежат нашим соотечественникам, которые выкупили долю Грасс-Дэмора. Выкупили честно, соблюдая все законы. Повторяю: соблюдая все законы. Кое-где это тридцать процентов всех акций, где-то сорок, где-то десять. Это ясно?