Текст книги "Трон знания. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Такаббир Рауф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

Малика взяла ручку и вычеркнула из списка своё имя:

– Меня тоже нет.

Йашуа суетливо поправила кружевной воротник платья:

– И что мне… Что я должна сказать правителю?

– Ничего.

Йашуа направилась к двери. У порога оглянулась:

– Это из-за меня?

– Нет.

– За мной приехал страж. Я не могла отказать правителю. И честно говоря, я думала, что это ты посоветовала доверить мне организацию бала. Мне следовало сразу с тобой встретиться. Извини.

– У меня много работы, – сказала Малика и уткнулась в бумаги.

Она не могла объяснить даже себе, что её так сильно задело: назначение Йашуа распорядителем вечеринки или введение этикета. Как Адэр говорил? Мужчина оценивается поступками, которые он совершает тайком. Она оценила.

Малика пробежала глазами по списку гостей.

Галисия. Имя звучало, как дуновение весеннего ветерка, как ласковый шелест листьев, как мягкий поцелуй утреннего солнца. Малика до боли стиснула пальцы. Она увидит ту, кто завладел сердцем Адэра. Как пережить несколько дней, пока Галисия будет гостить в замке?

– Маркиз Бархат, – доложил Драго и, посторонившись, пропустил в кабинет Вилара.

Малика отложила список, закрыла записные книжки. Вилар оглянулся на стража, но тот, выполняя приказ правителя, не думал выходить из комнаты.

– Малика, – тихо проговорил Вилар. – Я пытался забыть тебя, но у меня ничего не получается. Я очень соскучился.

Она опустила голову.

– Тебе неприятно на меня смотреть?

– Вы пришли по делу, маркиз Бархат?

– Я люблю тебя и благодарю Бога за время, которое у нас было. Скажи, что это не конец.

– Вы заставляете меня лгать.

Вилар опёрся руками на стол:

– Я бы хотел многое сделать вместе с тобой. Есть вишни прямо с деревьев в моём саду, танцевать на балконе при свете звёзд, засыпать на рассвете…

– Драго, выйди, – приказала Малика. Дождалась хлопка двери и произнесла: – Вы ставите меня в неловкое положение, маркиз Бархат.

– Вилар. Зови меня, как раньше. Пожалуйста.

– У меня вряд ли получится.

– Страх толкает нас на ужасные ошибки, Малика. Я боялся потерять тебя, а потерял голову. Прости.

– Пообещайте больше никогда не говорить о свадьбе.

Вилар прижал руку ко лбу:

– Это действительно происходит? Моя жизнь, моё будущее будет без тебя? И завтра будет так же тяжело, как сегодня?

– Маркиз Бархат, пообещайте!

Он опустился на стул, закрыл лицо ладонями. Малика смотрела на него и боролась с желанием подойти, обнять, сказать что-нибудь приятное. Сколько раз Адэр топтал её чувства, унижал, раздирал на части, склеивал заново и вновь разрывал. Сколько раз её бросало то в жар, то в холод. Если бы не любовь Вилара, она сошла бы с ума. Перед ней сидит человек, готовый пожертвовать ради неё своим положением и своим титулом. Только это ей не нужно. Как бы ни хотелось, нельзя давать ему надежду.

Вилар наконец поднял голову:

– Обещаю.

– Спасибо.

Вилар тяжело встал:

– Ты будешь моей дамой на балу?

– Вас попросила Йашуа?

– О чём?

– Она только что была у меня. Вы с ней виделись?

– В коридоре. Она показалась мне расстроенной.

– Я сказала, что не иду на вечеринку.

Вилар выдавил улыбку:

– Малика, это не вечеринка.

– Не имеет значения.

Вилар подошёл к Малике и заглянул ей в глаза:

– Если это из-за меня и Адэра…

– Нет. Я не пойду, и хватит об этом.

– Хорошо, – согласился Вилар и к удивлению Малики сразу же ушёл.

Она скомкала в кулаке список гостей. Кто знает, может, день рождения Адэра станет последним днём её жизни. А может, последним днём станет день приезда Галисии. Точнее, ночь, которую Адэр проведёт со своей возлюбленной.

Малика вызвала Драго и приказала собираться в дорогу.

***

Адэр стоял в новом пиджаке, раскинув руки. Макидор выводил мелом на ткани только ему понятные линии и зигзаги. Сидя возле окна, швея смётывала брюки.

Выслушав Вилара, Адэр пожал плечами:

– Сам разбирайся. Это твоя женщина.

– С твоей помощью уже не моя.

– Макидор, на сегодня всё, – сказал Адэр. Подождал, пока костюмер снимет с него пиджак и вместе со швеёй выйдет из примерочной комнаты. – Если ты думаешь, что я всё забыл, то глубоко заблуждаешься.

– Сейчас разговор не обо мне.

– Не вмешивай меня в свои амурные дела.

Вилар вдруг разозлился:

– Ты не понимаешь! Предположим, что твой отец на самом деле болен и не сможет приехать. А теперь на балу не будет твоего тайного советника. Я не помню, чтобы Трой Дадье хотя бы раз не присутствовал на приёмах твоего отца. С температурой, с мигренью, с платком под носом, но он был.

– Если тебе отказала женщина, смирись.

– Разговор не обо мне, – повторил Вилар.

– Да когда же ты наконец прозреешь? Малика не хочет быть твоей дамой. Твоей! Понятно? А ты устраиваешь бурю в стакане. Может, она кому-то уже пообещала. Или ждёт, когда приедет Дамир. Ты об этом не подумал?

– Позови Йашуа.

– Зачем?

– Позови.

Через пару минут Йашуа переступила порог примерочной комнаты.

– Что тебе сказала Малика? – спросил у неё Вилар.

Йашуа тяжело вздохнула:

– Сказала, что пойдёт на бал либо одна, либо с Иштаром.

– С кем? – воскликнули Адэр и Вилар в один голос.

– С Иштаром Гарпи.

Выпроводив Йашуа, Адэр расхохотался.

Вилар прижал ладонь к груди:

– Сегодняшний день – настоящая пытка. Она ещё больнее от того, что ты этому рад.

– Сходи к Ярису Ларе. Он даст тебе успокоительное.

– Адэр! Ты не можешь быть таким жестоким!

– Уйди с глаз, Вилар!

Через десять минут Адэр темнее тучи без стука вошёл в гостиную Эйры.

Она сидела на полу возле камина, обложившись блокнотами и бумагами. Вздрогнула от щелчка дверного замка. Не потрудившись оглянуться, разорвала лист и бросила в огонь. Парень лизнул её в щеку и развалился возле камина.

Адэр присел на корточки, взял записную книжку:

– Что делаешь?

Эйра забрала книжицу и принялась сгребать бумаги в кучу:

– Готовлюсь к отъезду.

– Куда собралась?

– Страна большая.

– Через неделю приезжают гости из Тезара. Успеешь вернуться?

– Нет.

– Когда тебя ждать?

– Через месяц.

Адэр подошёл к окну, открыл рамы. Глядя на цветущий сад, слушал, как за спиной шелестит и рвётся бумага.

– Переделывать под тебя этикет никто не будет.

– Разве я просила?

– Во всем мире женщины приходят на бал либо с семьёй, либо с кавалерами, либо с подругами.

– У меня никого нет.

– Эйра, ты не можешь прийти одна.

– Мне не нужен хозяин. Я не собачка.

Адэр повернулся к ней:

– А как же Иштар?

– Я буду стоять с ним рядом, а не за его плечом.

– В Грасс-Дэморе он пойдёт против всех правил, лишь бы досадить мне. Но в Ракшаде – в его присутствии – ты бы лежала, уткнувшись лицом в пол. Ты через это уже прошла. Забыла?

Эйра поднялась:

– Не забыла. Но если это повторится – значит, я мертва.

Адэр прошёлся по комнате:

– Значит, решила уехать.

– Да.

– Ты знаешь, что приглашение правителя на бал нельзя отклонять.

– Знаю.

– Твое неповиновение равносильно отставке.

Она усмехнулась:

– Я уже месяц в отставке. Вы не заметили?

– Не играй с огнём, Эйра.

– Вы рассказывали мне об этикете при дворе Толана и высмеивали его причуды. А теперь сами вводите унизительные для меня правила. Если я одинока, если я ничья, если я плебейка, зачем вы меня пригласили? Чтобы поставить меня за чью-то спину и ещё раз напомнить мне о моем месте? Так я его знаю. Я не рвалась к равенству среди неравных. Вы сами определили мне главное место в своем Совете. На балу у Толана я последний раз стояла за спиной мужчины. Этого больше не повторится. Даже если вы меня прогоните и я стану никем, я больше никогда не буду подчиняться прихотям мужчин.

Адэр покачал головой:

– Уезжай, Эйра. Проветрись. Поговорим через месяц.

Вернувшись к себе в кабинет, вызвал Мебо и Драго:

– Если с ней что-то случится, удавлю.

Часть 23

***

Старенький автомобиль, некогда позаимствованный у ветонов, взлетел по пологому склону и остановился на взгорье. Малика, Мебо и Драго вышли из салона. Перед ними лежала степь, покрытая травами и пушистыми кустиками «заячьего холодка». Ветер – чистый, свежий, наполненный горьковато-терпким ароматом – забирался под одежду и приятно холодил кожу. Через месяц, если не пойдут дожди, травы поникнут, краски поблекнут, суховей припорошит равнины и холмы пылью, и степь вновь превратится в мёртвую пустошь.

– У меня плохое предчувствие, – сказал Драго.

Малика устремила взгляд на темнеющий вдали лес:

– Что тебя настораживает?

– Раньше мы не уезжали так далеко от замка.

– Четыреста миль – не так уж далеко.

– Двенадцать часов езды по бездорожью – это очень далеко, – возразил Драго. – Почему вдруг Aвраас?

– В этом городе за последние восемь лет не было ни одного преступления.

– Если там всё хорошо, зачем туда ехать? – спросил Мебо.

– Aвраас – единственный в мире город без убийц, воров, драчунов и бродяг. Где? В Грасс-Дэморе? Разве такое возможно?

– Заедем в охранительный участок, узнаем их секрет.

– Там нет охранительного участка.

– Малика, это ведь не всё, – произнёс Драго вкрадчивым тоном.

Она кивнула:

– Не всё. В архиве я нашла докладную записку. Восемь лет назад её написал помощник наместника. Всего два предложения: «Жалобы беспочвенны. В Aвраасе живут мирные, но неправильно понятые люди».

Мебо похлопал ладонью по капоту:

– И сколько там неправильно понятых людей?

– Около пятнадцати тысяч.

– У меня плохое предчувствие, – повторил Драго, глядя на горизонт.

– У меня тоже, – сказал Мебо.

Ближе к вечеру автомобиль покатил вдоль опушки лиственного леса и вскоре выехал на проторенную колею. Обогнув очередную рощицу, остановился на окраине пригорода. Возле дороги торчал столб с листом фанеры, исписанным белой краской. Надпись гласила: «Вы ступаете на святую землю Праведного Братства. Соблюдайте Закон Божий, и Бог вас не покинет».

– Мы возвращаемся, Малика, – промолвил Драго, сжимая руль.

– Почему?

– Если законы их Бога противоречат законам моего Бога, я не смогу их соблюдать. А значит, ты в опасности.

– Я тоже не пойду против своей веры, – откликнулся с заднего сиденья Мебо. – Драго прав. Нам нельзя туда ехать.

Малика оторвала взгляд от надписи, повернулась к охранителям:

– И у меня есть Бог. И он не похож на ваших. Почему до сих пор мы вместе?

– Мы никогда не говорили о вере, – сказал Драго.

– И не будем говорить.

– А придётся. Мы ступаем на чужую землю с чужими законами.

– Все земли Грасс-Дэмора принадлежат Адэру Карро. И на всех землях он единственный закон. Ты не согласен?

– Чует моё сердце: нас ждут большие неприятности, – промолвил Драго и с мрачным видом уставился в окно.

Мимо автомобиля брели коровы – ухоженные, с лоснящейся белой шкурой в чёрных или коричневых пятнах. Лениво щёлкая кнутами, мальчишки-пастухи обошли машину и, беспрестанно оглядываясь, погнали стадо в посёлок. Малика смотрела детям вслед и пыталась понять, что насторожило сильнее: их поведение или внешность. В отличие от своих сверстников из других селений они не свистели, не смеялись и не разговаривали. Их взгляды были пугливыми, плечи поникшими. Удивили их празднично чистые штаны и рубашки – словно мальчики не сидели на траве, не дурачились в лесу, не гонялись за телятами, а целый день простояли, боясь испачкать и помять одежду.

– Ты что-нибудь слышала о Праведном Братстве? – спросил Мебо.

– Это секта, – ответила Малика. – Отросток вероучения ирвин.

– Секта? – переспросил Драго. – Ты знала, что в Авраасе заправляет секта и ничего нам не сказала?

– Я, как и вы, только что прочла эту надпись. И удивлена не меньше вашего. Если бы я знала, кто здесь живёт, я бы перерыла весь архив и взяла с собой советника Джиано. Он лучше меня разбирается в религиозных вопросах. Но мы уже здесь. Без Джиано и без бумажек из архива, – выпалила Малика на одном дыхании и тихо добавила: – У меня нет от вас тайн.

– Нам точно надо убираться.

Мебо посмотрел мальчишкам в спины:

– Это мы всегда успеем.

– А если не успеем? – не сдавался Драго.

– Дыши глубже! Малика, что о них известно?

– Вера основана на беспрекословном послушании. Дети слушаются родителей, жёны мужей, и все повинуются Праведному Отцу. Я не помню, чтобы читала ещё что-то.

Мебо кивком указал на понурого паренька, бредущего за стадом:

– Интересно, родители так же счастливы, как их дети?

Малика покачала головой:

– Беспрекословное послушание – это тюрьма. Я хочу на неё посмотреть.

– Надо переодеться. – Драго сдал назад и, вывернув руль, направил автомобиль в глубь рощи.

Удостоверившись, что вокруг нет ни души, охранители сменили форму охранителей на одежду рядовых горожан, Малика надела старое серое платье и стоптанные ботинки. Опасаясь, что машину будут обыскивать, как некогда обыскивали в резервации ветонов автомобиль Адэра, Драго сложил вещи в мешок и спрятал в дупле дуба.

Вскоре машина остановилась возле одного из домов на окраине посёлка. Молодая женщина в широкой юбке и вязаной кофте рвала в палисаднике траву.

Малика подошла к низенькому штакетнику:

– Добрый вечер.

Бросив пучок травы в плетёную корзину, женщина заправила под клетчатый платок завиток рыжих волос:

– Храни вас Бог.

– Вы можете уделить мне минуту?

Женщина зыркнула Малике за спину:

– Пусть мужчины не пялятся.

– Хорошо. Скажу.

Малика вернулась к машине:

– Похоже, здесь не принято смотреть на женщин.

– Приехали на свою голову, – прошептал Драго. – Может, у неё есть свод законов, или как он у них называется. Почитать бы.

Малика вновь подошла к палисаднику.

– Если хочешь что-то спросить, спрашивай. Только быстро, – произнесла женщина, продолжая рвать траву. – Муж не любит, когда меня отвлекают от работы.

– Мы впервые едем в Авраас… – начала Малика, разглядывая пальцы женщины, изрезанные травой до крови.

– На проповедь?

– На проповедь. Как вы догадались?

– День Покаяния был вчера. День Веры будет на следующей неделе. А проповеди каждое утро.

– Мы не знаем ваших законов.

– Скажешь это Праведному Брату и получишь по губам.

Малика растерялась:

– За что?

– Человек – червь, он не устанавливает законы. А если вы не знаете Закон Божий, в Авраас вам лучше не соваться.

– Мы ищем истинную веру. – Малика посмотрела на запачканную кровью траву в корзине. – Мы хотим служить истинному Богу. Возможно, может, Авраас станет родным домом для наших душ. Дай нам почитать ваше Писание. Я верну. Завтра утром.

– Мы не даём Писание в грязные руки.

– Тогда подскажи, как вести себя, чтобы не получить по губам и услышать проповедь.

– Сначала умойся. Ты выглядишь как шлюха.

Малика потёрла глаза, показала селянке ладони:

– Я не накрашена.

– Где твой платок?

– У меня его нет.

– Купи, а то бед не оберёшься.

Малика присела на корточки:

– Какое наказание ждёт мужчину, если он смотрит на женщину?

– Никакое.

Услышав шаги, Малика встала.

Через двор шёл пожилой человек:

– Живо в дом.

Селянка бросила траву в корзину, вбежала в калитку. Взлетев испуганной перепёлкой на крылечко, юркнула в двери.

– Храни вас Бог, – сказала Малика.

Человек – то ли муж, то ли отец – процедил сквозь зубы:

– Пошла вон, потаскуха. – И закрыл калитку на щеколду.

– Эй, сосед! – раздался мужской голос с другой стороны улицы. – Помощь нужна?

Из ближайшего дома вышел старик:

– Что за шум?

Малика быстро села в машину:

– Поехали, Драго. Поищем магазин или рынок.

В продуктовой лавке было тесно, душно и тихо. На полках стояли в банки с солениями и бутылки с подсолнечным маслом, лежали пачки с сахаром и солью, валялись пакетики со специями. Видимо, всем остальным селяне обеспечивали себя сами. Молоденькая продавщица в клетчатом платочке глянула на вошедших вслед за Маликой охранителей и спряталась за прилавком.

– Храни вас Бог, – сказала Малика.

– Храни Бог, – прозвучало из-под прилавка. – Сейчас придёт хозяин. Подождёте?

– Скажите, где я могу купить платок? Мы объездили все улицы, а нашли только ваш магазин. И спросить не у кого. Посёлок будто вымер.

Над прилавком показалась голова девушки. Под глазом тёмно-фиолетовый синяк, губы разбиты.

– Посмотрите на столике справа от двери.

Малика попросила охранителей подождать её на улице. Подойдя к столику, принялась перебирать ситцевые платки, сложенные в стопку.

– Вам на какой случай? – спросила продавщица.

– На каждый день. Мы едем в Авраас, послушать проповедника.

– Праведного Отца.

– Праведного Отца, – повторила Малика. – Простите. Я не знаю всех тонкостей.

– Вы замужем?

– Нет.

Продавщица приблизилась к Малике. Вязаная кофта обтягивала худенькие плечи и тонкие руки. Нижние пуговицы были расстёгнуты. Юбка на резинке начиналась от груди, обтягивала огромный живот и мешком спускалась к полу.

– У вас был мужчина?

Малика склонила голову набок:

– А вам какое дело?

– Девственницы надевают белые платки, замужние женщины – клетчатые, вдовы – синие или сиреневые. Продажные женщины ходят без платка. Как вы. Но их мало, и живут они… Это неважно.

Малика вытащила из стопки белый платок. Продавщица улыбнулась и, сморщившись, прижала пальцы к разбитым губам.

Малика посмотрела на её лоб, закрытый клетчатой тканью со складками-уголками на висках:

– Я не умею так завязывать. Поможете?

Девушка забрала у Малики платок, накинула ей на голову:

– Издалека приехали?

– Издалека.

– Там платки не носят? – спросила девушка, загибая на висках Малики накрахмаленную ткань и заталкивая под неё волосы.

– Носят. Когда работают на огороде или кашеварят на кухне. Старушки надевают, чтобы голове не было холодно. И у нас платки цветастые. Хотя старушки тоже любят белые. В них они выглядят моложе.

Девушка улыбнулась:

– Весёлые у вас старушки. – Обмотала концами платка Малике шею, завязала сзади узлом.– Возьмите два или три. Белое быстро пачкается, а платок всегда должен быть чистым.

Малика посмотрела на большой живот:

– Когда рожать?

– Скоро.

– Кого хотите – мальчика или девочку?

Девушка дала Малике ещё два платка:

– Никого. – И вернулась за прилавок.

Малика положила деньги в блюдце. Подойдя к двери, обернулась:

– Поехали со мной.

Девушка устремила на неё тоскливый взгляд:

– Куда?

– Я увезу тебя далеко-далеко. Поехали.

– Вы не понимаете.

– Так расскажи, чтобы я поняла.

– Возвращайтесь к весёлым старушкам, аспожа, – сказала девушка и скрылась в подсобной комнатке.

Выехав из селения, Драго заглушил двигатель:

– Надо кое-что обсудить.

– Не надо, – произнесла Малика. Развязала на затылке узел, стянула платок с головы. – Я вас обманула. Эта земля не принадлежит Адэру Карро. Это Дэмор. Земля морун. Дальше я пойду одна.

– Надо кое-что обсудить, – повторил Драго. – Раз уж мы не догадались сделать документы, что мы с Мебо твои братья, необходимо придумать историю, почему мы вместе.

Малика сложила платок:

– Чтобы нас не поймали на лжи, надо меньше лгать. Если кто-то спросит, скажем, что были в услужении у маркиза Бархата. Жили в пригороде Ларжетая. Он нас уволил, и мы ищем работу.

– Согласен, – произнёс Драго.

– Остановимся в постоялом дворе, – промолвил Мебо. – Ты посидишь в комнате, а мы с Драго всё разузнаем. Потом решим, что делать дальше.

Малика кивнула:

– Согласна.

– А платочек надень, – попросил Мебо. – Не привлекай к себе внимание.

***

В густеющих сумерках Авраас скорее походил на огромный посёлок, чем на город: пыльные дороги; одноэтажные дома, безлюдные улицы.

Неприметный постоялый двор стоял неподалёку от дома молитвы, где Праведный Отец иногда произносил проповеди (молитвенных домов в Авраасе было несколько десятков). В вестибюле гостиницы лежали листовки, в которых сообщалось, где и когда можно послушать наставления самого уважаемого человека в городе.

Малика зря переживала, что к ней и её спутникам отнесутся с подозрением. Оказывается, сюда со всей страны стекались приверженцы учения праведной секты. Особо почитался День Веры, который праздновался в начале каждого месяца. В этот день улицы заполоняли толпы горожан и гостей города. Богослужение в любую погоду проводилось на площади перед обителью Братства и заканчивалось демонстрацией святой силы Праведного Отца.

Малике и охранителям выделили соседние комнаты. Хозяин постоялого двора – лысый мужичок с такой же невзрачной внешностью, как и его заведение – сказал, что им повезло: День Покаяния прошёл, и утром все постояльцы съехали. Теперь целую неделю в городе будет тихо и спокойно.

Пока Мебо заполнял карточки гостей, а Драго отгонял автомобиль на задний двор, Малика просматривала листовку с расписанием проповедей. Хозяин тайком поглядывал на неё, роясь в тумбе стола и подсказывая Мебо, в каких графах что писать. Его внимание вызывало беспокойство.

Малика не выдержала:

– Почему вы на меня смотрите?

Хозяин захлопнул дверцу тумбы:

– У вас накрашены глаза и губы. И на лице пудра. Так ходить в Авраасе нельзя. Праведные Братья заставят вас умыться.

– Я не пользуюсь косметикой.

– У меня часто останавливаются люди, которые хотят встать на праведную дорогу. Я подсказываю им. И вам хочу подсказать. – Хозяин покашлял в кулак. – У вас… грудь…

Мебо отложил гостевую карточку. Сведя брови, уставился на хозяина.

– Что? – растерялась Малика.

– Она слишком выпирает. Её надо затянуть.

– Что?! – вновь спросила Малика, не веря своим ушам.

– В аптеке продаются бинты. Купите широкие. Я не знаю их названия. Женщины, у которых грудь не того размера… – Хозяин высморкался в салфетку. – Моя жена в этом лучше разбирается, но она уехала к сестре и будет через неделю.

– А если я этого не сделаю?

– На вас будут смотреть мужчины.

Малика насторожилась:

– И что?

– Праведные Братья обвинят вас в соблазнении. Они долго разбираться не будут, отведут к Праведному Отцу, а он видит людей насквозь.

Малика выдавила улыбку:

– Вот как…

– И вам надо что-то сделать с лицом.

Малика и Мебо переглянулись.

– В Авраасе нет красивых женщин? – спросил охранитель.

Хозяин неопределенно пожал плечами:

– Есть. Но наши красивые женщины не смотрят с вызывающим видом и не соблазняют мужчин. – Ткнул пальцем себе в шею. – Вот здесь. У вас из-под платка вылезли волосы. Спрячьте.

Когда к Мебо присоединился Драго, Малика пошла по коридору, выискивая на дверях табличку с номером своей комнаты.

Чистая комнатушка напоминала келью холостяка, которому плевать на удобства. На подоконнике керосиновый фонарь и спички. Узкая кровать с провисшей панцирной сеткой, сундук вместо бельевого шкафа, домотканый половик – вот и вся обстановка. За занавеской в углу комнаты, находился ушат с холодной водой; в нём плавал ковшик.

Малика немного поплескалась, стараясь не залить половицы, и приоткрыла дверь, чтобы услышать шаги охранителей. Поставила керосиновую лампу за занавеской, чтобы свет не падал на окно, и присела на подоконник. На улице стемнело. Тротуары пустовали. Дома на другой стороне улицы казались безжизненными. Во дворах бегали собаки, таская за собой громыхающие цепи.

На дороге появилась странная процессия: десять пар мальчиков и девочек шли друг за другом – опрятные, прилизанные, уставшие. Их окружали Праведные Братья. Малика не могла ошибиться – это точно были они! Чёрные перчатки на руках, белоснежные плащи, из-под которых виднелись такие же белоснежные рубашки и узкие брюки. Свет уличных фонарей отскакивал от начищенных до блеска сапог. Чёрно-белые одежды сектантов, холодно-непроницаемые лица, длинные волосы, рослые фигуры и уверенная поступь вызвали благоговейный трепет вперемешку с ужасом.

Братья и дети давно скрылись из поля зрения, а Малика не могла пошевелиться. В голове роились вопросы. Разум сверлила мысль, что Праведные Братья похожи не на верующих людей, а на воинов.

Малика вышла в вестибюль. Хозяин и охранители мирно беседовали, сидя на диванчике. Увидев её, замолчали.

– Где у вас туалет? – спросила Малика.

– На заднем дворе – ответил хозяин.

Драго поднялся:

– Идём, покажу.

Хозяин сложил руки на груди:

– Вы зря сняли платок.

– Город уже спит.

– Братья не спят.

Подсвечивая карманным фонариком, Драго провёл Малику за сарай, из которого торчал передок их автомобиля. Пошагал по тропинке между кустиками с одной стороны и высоким забором с другой стороны.

Малика схватила его за локоть:

– Я их видела.

Драго обернулся:

– Кого?

– Праведных Братьев.

Драго выключил фонарик:

– Говори тише.

– С ними были дети. – Не справившись с волнением, Малика прислонилась спиной к забору. – Почему вы так долго?

– Пока у хозяина хорошее настроение и никто не мешает, мы пытаемся вытянуть из него информацию. Знаешь, сколько в секте Праведных Братьев?

– Сколько?

– Почти две тысячи. И есть Праведные Сёстры. Сколько их – хозяин не сказал.

– Расспросите у него о детях. И приходите ко мне. Я буду ждать вас.

Драго и Мебо пришли под утро. Закрыли дверь, сели на край кровати рядом с Маликой, уронили руки на колени.

– Что узнали? – спросила она.

– В Авраасе есть преступления, – откликнулся Драго. – Люди здесь не без греха. Хозяин сказал, что преступников очень мало, в основном приезжие или те, кто живет здесь недолго и полностью проникся верой. Праведные Братья находят грешников, отводят их в обитель к Праведному Отцу. Он беседует с ними несколько дней, и они уходят от него как шёлковые.

– Расскажи, как уходят, – подал голос Мебо.

– Обитель находится на центральной площади. Это как город в городе. Мы с Мебо завтра сходим, посмотрим.

– И я пойду, – сказала Малика.

– Не пойдёшь.

– Ты не отвлекайся, рассказывай, – буркнул Мебо.

– От ворот обители через всю площадь проложена дорожка, мощённая красными камнями. На неё нельзя вставать. Это Дорога Покаяния. – Драго потёр глаза. – Грешники проводят несколько дней в обители, потом выползают на четвереньках из ворот и ползут по этой дорожке, вымаливая у горожан прощение.

– Это происходит в День Покаяния, – вставил Мебо.

– День Покаяния у них раз в неделю, – добавил Драго.

– Про детей спрашивали?

– Они поют молитвы в обители, – сказал Мебо. – Поют сутками напролёт. Я только не понял, как их меняют.

– Завтра погуляем по городу, послушаем народ и поймём. – Драго покряхтел, усаживаясь удобнее. – У нас появилась куча вопросов. На хозяина не стали давить. Боялись, что закроется.

Малика обхватила себя за плечи:

– Надо сходить на проповедь.

Мебо кивнул:

– Сходим.

– И я с вами.

– Нет, Малика. Не хватало, чтобы в первый же день тебя в чём-то обвинили и увели к Праведному Отцу.

– Я пойду с вами, – повторила она. – Проповедь в десять. Драго, купи утром сиреневый платок на голову, несколько носовых платочков и широкий бинт.

Охранители переглянулись.

– Как он с вами разговаривал? – спросила Малика.

– С блеском в глазах, – ответил Драго.

– Не скажу, что он фанатик, но с ним надо вести себя очень осторожно, – заметил Мебо. – Особенно тебе, Малика.

– Я постараюсь ему понравиться.

– А если завтра тихонько уехать и вернуться со стражами? Или попросить правителя направить сюда советника по религиозным вопросам.

Малика усмехнулась:

– И появится ещё одна докладная: «В Авраасе живут мирные, но неправильно понятые тайным советником люди».

Когда Драго и Мебо удалились, Малика подошла к окну. Город спал глубоким сном. Высоко в небе бледнел полупрозрачный месяц. До рассвета оставалось два часа. Два часа, чтобы превратиться в другого человека, который будет лгать на каждом шагу.

Часть 24

***

Хозяин натирал лакированную столешницу. Посмотрел через плечо на вошедшую в вестибюль Малику и замер.

Она промокнула глаза платочком:

– Мои друзья не выходили?

Хозяин мотнул головой.

– Можно я здесь их подожду?

Хозяин кивнул.

Малика села на диванчик, обитый узорчатым барканом, шмыгнула носом и вновь промокнула слёзы.

Хозяин бросил тряпку в ведёрко, убрал ведёрко под стол:

– Почему вы плачете?

Закрыв лицо ладонями, Малика всхлипнула.

Хозяин взял со стула полотенце, вытер руки:

– Не хочу мешать вашему горю, но вы надели не тот платок.

– Сиреневый – цвет траура, – пробубнила Малика.

– Да. Его носят вдовы.

– Сегодня ночью я похоронила свое прошлое и оплакиваю грешную жизнь. – Малика подняла голову. – Моя душа в трауре. Я не могу надеть белый платок.

Хозяин сел рядом с ней:

– Грешная жизнь не стоит слёз.

– Я знаю. Грешная жизнь как гнилой зуб. Если вырвать, рана всё равно болит. А я вырвала двадцать три года. Не хочу лгать, что мне весело. Ложь – страшный грех.

– Вы на правильном пути, Малика. Но платок надо сменить.

– Если я послушаю Праведного Отца, мне станет легче?

– Вы услышите его голос, посмотрите ему в лицо и увидите свет божий в конце чёрного туннеля. Никто не скажет, что ваш путь будет лёгким, но вы поймёте, куда вам надо идти.

– Наверное, он очень хороший человек.

– Он не человек. Он посланник Божий.

Малика вытерла слёзы:

– Вы давно его знаете?

Хозяин откинулся на спинку дивана, сцепил пальцы на животе:

– Когда-то здесь было маленькое селение на двадцать дворов. Потом сюда пришёл Праведный Отец с Праведными Братьями и сказал: «Отныне это святое место Авраас – обитель Бога». И наша жизнь изменилась.

– Давно это было? – допытывалась Малика.

Хозяин закатил глаза к потолку:

– Сейчас мне сорок семь. Тогда было восемнадцать. Двадцать девять безгрешных лет назад. В следующем году будет юбилей.

– Пойду, переодену платок. – Малика встала с диванчика. – Я правильно затянула грудь?

– Правильно. И опускайте голову ниже. У вас слишком броское лицо.

Вскоре Малика и охранители вышли на залитую солнцем улицу. День обещал быть жарким. На небе ни облачка, в застывшем воздухе чувствовался запах свежескошенной травы. Собаки прятались в тени будок. Держа в руках плетеные корзины, женщины торопились за покупками или возвращались домой. Мужчины спешили по делам. Молочники и продавцы овощей катили гружёные тележки. За невысокими заборами девочки в беленьких платочках и одинаково подстриженные мальчики пропалывали грядки. Мирный народ без единой улыбки и детских голосов.

Заметив Праведных Братьев, Малика опускала голову и видела лишь полы белоснежных плащей и блестящие чёрные сапоги.

Чем ближе Малика и её охранители подходили к дому молитвы, тем многолюднее становилось на улице, но если бы они шли с завязанными глазами, то вряд ли догадались, что вокруг столько народа – так было тихо.

Молитвенный дом представлял собой большое круглое здание с конусной крышей и был набит людьми до отказа, хотя до начала проповеди оставалось полчаса. Те, кто пришёл позже, толпились возле открытых дверей и распахнутых окон. Изнутри доносились детские голоса, восхваляющие святое место Авраас – обитель Бога. Пение было стройным, мелодичным, но каким-то заунывным, и от него тянуло в сон. Тем более что поспать Малике не удалось.

Мебо принялся локтями прокладывать дорогу в молитвенный дом. Люди возмутились: «Вы впервые в Авраасе? У нас нахальничать не принято». И припугнули Праведными Братьями. Пришлось отойти за спины прихожан.

Драго обежал здание. Вернувшись, отрицательно покачал головой – к окнам не подступиться. Оставалось надеяться, что на таком расстоянии им удастся услышать проповедь и увидеть Праведного Отца. Малике хотелось разузнать о секте хоть что-то, но люди молча переминались с ноги на ногу и посматривали на часы над дверями. Всё шло не так, как она задумала.