Текст книги "Трон знания. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Такаббир Рауф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

Раздался голос – низкий, тягучий. Он звучал со всех сторон. Малика оглянулась, решив, что проповедник стоит где-то сзади. Нет, за спиной стояли одни прихожане. Место для дома молитвы явно выбирал знаток своего дела – здесь была бесподобная акустика. Всё, что говорили внутри, разлеталось в разные стороны, не искажая тембра и громкости голоса.

Праведный Отец произносил вступление к проповеди – приветствовал горожан и гостей города, – а Малика озиралась. Люди стояли как вкопанные. Их взгляды стекленели, лица каменели. Голос проповедника гипнотизировал…

Малика взяла Мебо и Драго за ледяные руки:

– Слушайте, что он говорит, а не как он говорит.

Праведный Отец умолк. Вновь послышалось пение детей: «Король-Бог! Авраас взывает к тебе. Услышь наши молитвы…»

– Довольно лгать! Довольно быть фальшивыми! – выкрикнул проповедник.

Люди от неожиданности подскочили. Завертелись на месте, пытаясь вспомнить, где они находятся и как сюда попали.

Мебо выдохнул:

– Ни черта себе…

– Я чуть в штаны не наложил, – пробормотал Драго.

Малике было не до смеха. Праведный Отец, однозначно, владеет какой-то силой. И если его внешность покоряет так же, как голос, то народ никогда не вырвется из беспрекословного повиновения.

Малика посмотрела по сторонам. Праведных Братьев не было видно, но в глубине души засела уверенность, что они где-то рядом.

– Ваши дети понапрасну тратят свои годы. Пока не начато движение к Богу, их жизнь остаётся ненужной, – зазвучал гипнотизирующий голос. – Встряхните ребёнка, выбейте из него пустые мечтания – об играх и развлечениях, о нарядах и друзьях.

– Опаньки, – прошептал Мебо.

– Выбейте не кулаком, не ремнём, не плёткой, – продолжал вещать проповедник. – Выбейте новой мечтой, которая поглотит другие мечты. Окончательная мечта – стать чистой доской. Когда доска чистая, Бог сможет написать на ней что-то. Когда ваши дети тихи и послушны, Бог сможет говорить с ними. Когда ваши дети абсолютно пусты, Бог сможет нашёптывать им свои тайны. Абсолютная пустота – это чистота.

– Опасное учение, – сказал Драго Малике на ухо.

Она кивнула.

– Если ваш сын или ваша дочь возьмёт в руки книгу, а не саженец, – звучал голос, дурманя рассудок, – вы погрузитесь в темноту, в абсолютную мглу. Вы умрёте от голода в полной нищете. И весь ваш род будет жить в аду. Повинуйтесь мне, и вам никогда не придётся держать в руках отчёт о вскрытии вашего ребёнка.

– А это к чему он сказал? – прошептал Мебо.

Шло время. Праведный Отец говорил и говорил, а Малика думала о мальчиках и девочках, которые поют сутки напролёт в его обители. Вряд ли родители поделятся с ней переживаниями и уж тем более тайнами. Никто не хочет читать отчёты о вскрытии своих детей.

Драго дёрнул Малику за рукав:

– Проснись.

Прихожане падали на колени и прижимали подбородки к груди. Малика вслед за охранителями опустилась на землю. Краем глаза увидела плащи и сапоги Братьев.

– Храни вас Бог, – звучал низкий голос. – Храни вас Бог.

Праведный Отец вышел из молитвенного дома и шёл через толпу! Малика досадливо поморщилась. Увидеть главу секты не получится. Везде стояли Братья и, вероятнее всего, зорко следили за каждым человеком. Поднять голову – всё равно что подвергнуть себя наказанию.

Голос приближался, потом стал удаляться. Где-то взревел мотор автомобиля, по камням зашуршали шины, и вскоре воцарилась тишина. Малика встала. Толпа торопливо расходилась. Братья – человек двести или больше – шагали вверх по улице.

– Что дальше? – спросил Драго.

– Глянем на обитель, – ответила Малика.

Хозяин постоялого двора не обманывал, когда говорил, что обитель Братства – это город в городе. Сидя на скамейке возле булочной, Малика и Мебо смотрели на высокий частокол со сторожевыми вышками, огораживающий огромную территорию. От глухих ворот через площадь тянулась дорожка, мощённая красным камнем. Разгулявшийся к обеду ветерок доносил детские голоса, умоляющие Бога простить грешников.

Вполне возможно, что частокол окружал рощицу и два десятка дворов, с которых началась история Аврааса. За тридцать лет город раздался в ширину и в длину, но не потянулся к небу. Чтобы никто не смог увидеть с верхнего этажа дома внутреннее устройство обители? Что Братство там прячет?

Из булочной появился Драго. Усевшись на скамейку, протянул Малике и Мебо по рогалику с повидлом:

– С южной стороны ещё одни ворота. С северной – есть двери для просителей. А здесь, на площади, из ворот выпускают раскаявшихся горожан.

– Праведные Сёстры выходят в город?

– Нет, Малика. Но булочник сказал, что они точно есть. Сама посуди: Братьев две тысячи, их должен кто-то обстирывать и готовить им еду.

– Ты видела их одежду? – вклинился в разговор Мебо. – Ни пятнышка. Мужчина никогда так не постирает.

– Они держат Сестёр вместо прислуги?

Драго кивнул:

– Думаю, да. А для чего ещё? Они все из себя такие безгрешные, аж противно. Надо возвращаться в замок, Малика. Поговоришь с правителем. Придумаете, как избавить людей от гипнотизёров.

– Мы слишком мало узнали.

– Достаточно, чтобы их разогнать.

– Считаешь, что Праведное Братство – зло?

– Конечно!

– А ты, Мебо, тоже так считаешь?

– Ясное дело.

Малика вздохнула:

– Кроме нас этого никто не увидит.

– Почему? – удивился Драго. – Пусть послушают проповедь.

– Послушают. И что? Погрозят Отцу пальцем: «Не делайте детишек чистой доской». Он переврёт свои слова. Скажет, что имел в виду другое, а его неправильно поняли. Проверенный ход.

Мебо хмыкнул:

– Да, наверное, так и будет.

– Нам нужен Крикс, – произнесла Малика.

– Кто?! – воскликнули Мебо и Драго в один голос.

– Если поехать за ним сейчас, утром он будет здесь.

– Правителю это не понравится, – сказал Мебо. – Хотя Крикс лучший из лучших. А нынешний командир мне совсем не по душе.

– Поддерживаю, – откликнулся Драго, доедая рогалик.

Малика выпрямила спину. Затягивая грудь, она явно переусердствовала. От нехватки воздуха кружилась голова и подташнивало. Быстро глянув по сторонам, оттянула бинты и сделала глубокий вдох.

– Ну вот скажи, это разве не маразм? – промолвил Драго. – Такую красоту калечить.

– Теперь понятно, почему они такие плоские, – усмехнулся Мебо.

– Давайте по делу, – оборвала Малика. – Драго, ты едешь к Криксу. Мебо, поброди по городу. А я схожу в обитель.

Драго вытаращил глаза:

– Куда?

– Кто-то же должен посмотреть, что они там прячут.

– Ты соображаешь, о чём говоришь?

Малика вздёрнула подбородок:

– А ты соображаешь, с кем говоришь?

– Малика, – произнёс Мебо заискивающим тоном. – Драго прав. Это большой риск.

– Если сунетесь вы – это вызовет подозрение. У вас на лбу написано, что вы бывшие офицеры. И что вы им скажете? «Мы хотим прогуляться по обители»? А со мной все просто. Я женщина. Слабая, беззащитная. Во мне никто не увидит угрозы.

– А что им скажешь ты? – спросил Драго.

– Скажу, что хочу стать Праведной Сестрой. Отец или его помощник, а может, одна из Сестёр выслушает меня и отправит восвояси.

Драго с сомнением посмотрел на Малику:

– А если не отправит?

– Отправит. Стирать я не умею. Кашеварить не умею. А посуду мыть не буду.

– С Отцом лучше не встречаться. У него здорово получается туманить мозги.

– На меня гипноз не действует.

– Наверняка, в обитель так просто не пускают, – вставил Мебо.

– Вот и проверим. Если меня пустят, постараюсь задержаться там до вечера.

***

Малика уже полчаса шла вдоль частокола. Что бы за ним ни находилось – оно занимало огромную территорию. Где-то, прячась за домами и деревьями, за ней следовал Мебо. Драго побежал в постоялый двор за автомобилем. Малика не удивится, если Крикс приедет намного раньше, чем она рассчитывает.

Наконец в заборе появилась глухая дверь. Сбоку на цепочке висел молоточек. Малика постучала. Ей тотчас открыли, будто ждали её прихода.

Малика смотрела на Праведного Брата, не зная, можно ли ей заговорить первой, а он беззастенчиво рассматривал её и молчал. Испугавшись, что сейчас дверь захлопнется, Малика открыла рот, но не успела ничего сказать.

– Ты пытаешься меня соблазнить? – спросил молодой мужчина.

– Нет, Праведный Брат. Я увидела в ваших глазах божью искру и не смогла отвести взгляд. Простите. – Малика опустила голову. – Храни вас Бог.

– Храни Бог. Зачем пришла?

– Я хочу поговорить с Праведным Отцом.

К её удивлению, Брат больше ни о чём не спросил. Посторонившись, пропустил Малику внутрь и закрыл за ней двери. Сердце сжалось. За частоколом находился ещё один частокол, и Малика оказалась в узком коридоре, где единственным выходом было синее небо над головой.

Она шла за Братом, рассматривая толстые колья, подогнанные вплотную. И уже не верила, что её ведут к Отцу. Глава секты опасается за свою жизнь и вряд ли принимает посетителей. Иначе зачем эти оборонительные стены и сектанты, похожие на воинов?

Спустя какое-то время Брат открыл двери во внутреннем заборе. Малика двинулась за ним и очутилась в берёзовой роще. В вольерах, расположенных вдоль частокола, бегали белые волки. На сторожевой вышке, облокотившись на перила, стоял часовой. Между кудрявыми деревьями виднелись одноэтажные каменные дома. Издалека доносилось детское пение.

Провожатый повёл её по тропинке в глубь рощи. В креслах, установленных под деревьями, сидели молодые мужчины в белых одеждах. От их импозантного вида Малике стало не по себе. Братья разглядывали Малику в упор, а она старательно наблюдала за порхающими над травой бабочками.

Наконец «зрители» остались позади. Малика оттянула бинты на груди (воздуха катастрофически не хватало) и попыталась сделать вдох.

Деревья неожиданно расступились, и взору открылась поляна, на которой стояла застеклённая беседка, обвитая плющом. Из приоткрытых окон вылетали мелодичные детские голоса, смешивались с пением птиц и взмывали к чистому небу. Увидеть детей не удалось: в зеркальных стёклах искрилось солнце.

Брат привёл Малику к белокаменному зданию с высоким цоколем. Она посмотрела на своё отражение в зеркальном окне – за ней, бесспорно, кто-то наблюдает – и вслед за провожатым поднялась по лестнице.

В вестибюле было прохладно и пусто. Брат указал Малике на единственный стул и скрылся за дверями. Через минуту выглянул и жестом пригласил войти.

Если бы Малику попросили отыскать Праведного Отца в миллионной толпе, она бы без малейшего сомнения указала на этого человека. Его выдавали тёмно-фиолетовые глаза – два кристалла, покрытые блестящими штрихами. На вид Отцу было лет пятьдесят; короткие волосы орехового цвета, на висках седина, ровная кожа со слабым загаром, прямой нос и полные губы.

Отец был одет как рядовой человек, проживающий в большом городе: брюки со стрелками, рубашка из хлопка, кожаные туфли – просто и со вкусом.

– Храни вас Бог, – сказала Малика.

Сидя в кресле возле окна, Праведный Отец закрыл книгу, положил на подоконник рядом со стопкой других книг:

– Храни Бог. – Закинул ногу на ногу. – Как тебя зовут?

– Малика.

– Зачем пришла, Малика?

– Я хочу служить истинному Богу.

Отец склонил голову к крепкому плечу:

– И как ты жила до сегодняшнего дня, Малика?

– Я думала, что живу.

– Что изменилось, Малика?

Она сжала в руке носовой платочек. Многократное повторение имени, клейкий взгляд, низкий тягучий голос… Праведный Отец пытается ввести её в состояние транса, когда из человека выуживают всё что хотят.

– Я послушала вашу проповедь и поняла: моё сердце нуждается в лекарстве. И только вы… ваше учение сможет исцелить его.

– Я рад, что ты услышала нужные слова.

– Я хочу быть Праведной Сестрой.

– Похвально, но невозможно.

– Почему.

– Праведной Сестрой может быть только девственница. Белый платок на твоей голове – это обман. Обман откроется, и ты попадешь в ад, Малика. Ад без выхода, а вход в него открыт для всех.

– Я чиста.

– Ты не познала мужчину?

– Нет.

– Не ври мне, блудница!

Малика посмотрела сверху вниз:

– Я не блудница!

– Ладно. Тогда скажи, чем болеет твоё сердце.

Малика смотрела в фиолетовые глаза и понимала: Отец великолепно разбирается в людях. Ему врать нельзя. Он быстро выведет её на чистую воду.

– Я полюбила.

– Любовь – это дар божий.

– Я полюбила не того человека.

– Люди не всегда ведут себя так, как нам хочется.

– Праведный Отец, он грешник.

– Расскажи о нём, Малика. Возможно, ты заблуждаешься.

– У него много женщин. Где бы он ни был, берёт любую. Ему никто не отказывает. Каждое утро из его спальни выходит женщина Он приставал ко мне. Хотел изнасиловать, но смог остановиться. В нём осталось что-то человеческое. Иногда он бывает со мной добрым, заботливым. Если бы он сказал мне правильные слова, я бы отдалась ему. Но он не знает таких слов.

– Значит, тебе ничего не грозит, Малика.

– Грозит, Праведный Отец! Я боюсь, что наступит миг, когда он будет просто молчать. Правильно молчать. И я сдамся. Это убьёт меня. Разве такая любовь – дар божий? Я хочу служить истинному Богу и любить только его.

– Твой мучитель богат?

– Безмерно.

– Он обладает властью?

– Безмерной.

– Как его зовут?

– Я оставила прошлую жизнь за порогом вашей обители. Сейчас я чистая доска. Если я скажу вам – кто он, на доске появится первая надпись. Грязная надпись из прошлого. Не требуйте от меня сверх того, что я сказала.

Глядя Малике за спину, Отец потёр мочку уха:

– Что думаешь?

– Её надо показать Братству, – прозвучал протяжный голос.

Отец погладил пальцами лакированные подлокотники кресла:

– Что ты знаешь о Праведном Братстве, Малика?

– Ничего, Праведный Отец. Но я чувствую, как вы читаете моё сердце. Вы поистине посланник Божий. И я хочу следовать за вами.

Он покачал головой:

– Жизнь мы ведём скромную. Много молимся. Наставляем людей на путь истинный. Помогаем грешникам осознать свой грех и правильно раскаяться. Если Братство решит принять тебя, уйти не сможешь.

– Если решит, – повторил протяжный голос.

Отец вновь посмотрел Малике за спину:

– Собирай Избранных. – И взял с подоконника книгу.

Брат уводил Малику всё дальше от дома Праведного Отца. Справа проплыло ещё одно здание под черепичной крышей. Слева потянулись огороды, на которых трудились селяне. Малика решила, что они покинули обитель и находятся в пригороде, как вдруг в просветах между деревьями стали видны вольеры с белыми волками и частокол.

Вскоре Брат и Малика вышли из рощи и двинулись мимо старых домов. Их было два десятка. Два десятка дворов, с которых началась история Аврааса! Селяне кланялись и продолжали заниматься своими делами.

На скамье возле полуразвалившейся избы сидела старуха. При виде Малики и Брата поднялась:

– Храни вас Бог.

– Подготовишь её, – бросил Брат и пошагал обратно.

Малика посмотрела на окна с решётками, на частокол, на волков и сторожевую вышку с часовым. По спине пробежал неприятный холодок – из обители её не выпустят.

Старуха выделила ей маленькую комнатку. В ней стояла только кровать, застеленная шерстяным одеялом. И нестерпимо пахло мышами.

Услышав, как хлопнула входная дверь и громыхнул засов, Малика стянула с себя платье, размотала бинт и, схватившись за металлическую спинку кровати, надсадно задышала. Паниковать ещё рано. Она признается братьям, что ничего не умеет, или прикинется тупицей, и её отпустят. Но внутренний голос твердил: «Тебе показали достаточно, чтобы оставить здесь навсегда».

– Идём, – прозвучал старческий голос.

Малика резко повернулась. Она думала, что старуха ушла, а та просто закрыла за Братом дверь.

– Куда?

– Здесь не задают вопросов.

Малика потянулась к бинтам и платью.

– Тебе это не надо. И платок снимай.

Малика сделала шаг назад:

– Я никуда не пойду.

– Я тебя помою.

В кухне было жарко и душно. На растопленной печи в казане бурлила вода. Старуха достала с полки ковшик, принялась разбавлять кипятком воду в вёдрах. Мелькнула мысль: а если ошпарить селянку и сбежать?

Старуха словно услышала. Устремила на Малику опустошённый взгляд:

– Тебя никто не звал. Ты сама пришла. – Указала на железное корыто. – Садись на корточки.

Стараясь, чтобы старуха не увидела письмена на спине, Малика забралась в ржавую посудину:

– Чего мне ждать?

– Божьей милости, – ответила селянка, поддела ковшиком воду из ведра и вылила Малике на голову.

– Я мылась утром.

– Ты должна быть чистой. Скоро ты ступишь в пристанище Праведных Сестёр.

– Братство меня ещё не приняло.

Старуха молчала. И как Малика ни старалась её разговорить, не произнесла ни слова. Дала полотенце. Вторым полотенцем обмотала Малике голову и отвела её обратно в комнатку.

Сердце стучало с такой силой, что казалось – ещё чуть-чуть, и в окнах задребезжат стекла, а по глиняным стенам пойдут трещины. И вдруг страх перед неизвестностью уступил место осознанию: она здесь не просто так. Всё, что происходит в её жизни – не просто так!

Старуха усадила Малику на кровать, расчесала ей волосы. Сложила платье, бинт и платок на грязный подоконник. Ногой отбросила ботинки в угол.

– А что… что мне надеть? – растерянно спросила Малика.

– Сейчас принесут.

Время тянулось мучительно медленно. Придерживая на груди полотенце, Малика смотрела из окна на бредущих по единственной улочке селян и селянок – ни одного молодого лица.

– Ты помнишь, как в вашем селении появился Праведный Отец? – спросила она и повернулась к старухе. – Первый день, когда он пришёл с Братьями.

Женщина опёрлась плечом о дверной косяк:

– Помню.

– Он говорил вам, как его зовут?

– Не говорил.

– А как называлось ваше селение?

– Никак.

– Отец долго придумывал ему название?

– А тебе это зачем?

Раздался стук в дверь.

– Уже незачем, – сказала Малика и глубоко подышала, пытаясь утихомирить сердцебиение.

Старуха впустила Брата в дом. Он положил на кровать кроваво-красное длинное платье из тончайшего шёлка:

– Я жду на улице. – И удалился.

Малика взяла платье. Это её цвет! Цвет незамужней моруны. Она здесь не просто так…

Жёлтое солнце пряталось за кронами берёз. Ветер холодил кожу и перебирал распущенные волосы. Трава щекотала босые ноги. Детские голоса летели к полупрозрачным облакам. В этой сказке поселился кошмар под названием Праведное Братство. Кто его сюда впустил и кто поддерживает? Уж точно не Бог.

На этот раз Брат провел Малику в белое вытянутое здание неподалёку от огородов и полуразрушенного селения. Зеркальные окна скрывали жильцов от посторонних взглядов. Вслед за Братом она поднялась по ступеням, вошла в длинный коридор с множеством закрытых дверей. Из комнаты в конце коридора вырывался живой мерцающий свет.

Малика переступила порог и задержала дыхание. В огромном зале сидели Братья – человек сто. Или двести. Много… У каждого на левой руке, чуть выше локтя, чёрная повязка. Знак Избранных? Вроде бы так их назвал Праведный Отец. Он сам – в костюме, без галстука – сидел за столом на небольшом возвышении, похожем на сцену. Верхний свет был выключен. Вдоль стен стояли напольные шандалы с горящими свечами. В воздухе витал запах расплавленного воска.

Брат проводил Малику до возвышения, повернул её спиной к Отцу, лицом к Избранным. Не в силах сдержать дрожь во всём теле, она вцепилась в платье и потупила взгляд.

Отец поднялся из-за стола, спустился в зал:

– Малика изъявила желание стать Праведной Сестрой. – Засунув руки в карманы брюк, прошелся вдоль первого ряда. – Малика сирота.

Распахнув глаза, она уставилась на Отца. Откуда он узнал?

– Была в услужении у знатного человека, который донимал её своим порочным вниманием, – продолжил Отец. – Бог обязательно его накажет, но сейчас разговор не о нём. Нам нужны верные сёстры. Нам нужны достойные сёстры. И вам решать – достойна ли Малика стать вам сестрой до скончания своих дней?

С первого ряда поднялся молодой мужчина. Взял шандал, поводил свечами перед лицом Малики:

– В тебе сатана. – Поставил шандал сбоку от неё.

То же самое проделал ещё один Избранный:

– Я чувствую запах серы. – Поставил шандал с другого боку.

Один за другим к Малике подходили Избранные Братья, и уже через несколько минут она стояла окружённая шандалами. Перед глазами прыгали оранжевые огоньки, в голове шумело, во рту пересохло. Не зная, чего ожидать от сектантов, Малика посмотрела на Отца.

Он поднял руку:

– Довольно. – Приблизился к Малике. – В тебе прячется дьявол.

Она мотнула головой:

– Это неправда.

– Твои низкие желания и гадкие мысли скрываются в уголках твоего существа. Сатана хитёр, он застилает тебе глаза адским дымом, и ты не видишь последствий своих поступков. Он медленно ест тебя изнутри.

– Это неправда!

– Мы можем тебе помочь.

– Как?

– Только боль делает человека настоящим. Только боль выдавит гной из тайников твоей души. Только так ты сможешь услышать голос Бога. Ты готова пройти через боль очищения?

– А если я откажусь?

– Когда человек смертельно болен, ни один врач не позволит ему покинуть больницу. Долг врача – если не излечить болезнь, то хотя бы облегчить страдания больного.

– Я хочу уйти.

– И вместе с тобой уйдёт сатана. – Отец повернулся к Братьям и раскинул руки. – Мы не можем его отпустить.

– Не можем, – прозвучали голоса.

Малика смотрела по сторонам, но кроме огоньков свечей ничего не видела.

– Я не ставлю перед тобой условий, – сказал Отец. – Я предоставляю тебе выбор. Либо ты пройдёшь через боль очищения и станешь Праведной Сестрой, либо до конца своих дней будешь терпеть адские муки в подземелье.

Малика сжала кулаки:

– Я пройду через боль очищения.

– Ты готова?

– Да. Я готова.

– Дороги назад не будет.

– Я готова! – выкрикнула она.

Двое Братьев сняли с возвышения стол и поставили его рядом с Маликой.

– Снимай платье и ложись, – промолвил Отец. – Наше святое семя наполнит тебя и вытравит сатану.

Малика расправила плечи:

– Я кое-что от вас утаила, Праведный Отец.

Он улыбнулся уголками губ:

– Я это чувствовал. Говори.

– Подойдите ко мне, Праведный Отец.

Он приблизился.

– Посмотрите мне в глаза, Праведный Отец.

– Я смотрю, Малика.

– В ваших глазах написано, что вы посланник Божий. Вы всё видите и всё знаете. Вы Праведный Отец.

– Это так, Малика.

– Прочтите, что написано в моих глазах.

Он подошёл к Малике вплотную, промолвил еле слышно:

– У тебя ничего не выйдет. Ты уже здесь.

– Мне сказать всем или только вам?

Отец вновь улыбнулся:

– Начни с меня.

Малика скользнула щекой по его щеке, прижалась губами к уху:

– Я Праведная Мать. А теперь пошёл прочь!

Отец повернулся к Братьям:

– Сатана поглотил её разум!

Малика поставила перед собой шандал, сняла с двух острых металлических шпилей свечи, бросила их на пол. Окинула Избранных взглядом:

– Я Праведная Мать! Всякий, кто возьмёт меня, станет моим рабом. Всякий, кто ранит меня, будет пожизненно корчиться от боли. А если я умру, вымрет всё Братство. Да будет так!

Воздела руки к потолку и с силой опустила. Шпили проткнули кисти насквозь.

Малика наступила ногой на опорную поверхность шандала. Рывком сняла со шпилей руки и показала кровоточащие ладони Братьям:

– Я прошла через боль.

Часть 25

***

Адэр бросил газету на стол, подошёл к окну. На фоне красного неба чернели деревья и кустарники. По ступеням парадной лестницы шуршал песок. Разгулявшийся ветер доносил запах близкого дождя.

Адэр провёл пальцем по пыльному подоконнику, закрыл раму. Прижался лбом к стеклу. На душе было тревожно и гадко.

Шумиха вокруг конфискованного концерна Троя Дадье достигала апогея. С легкой руки журналистов судебное дело получило название «Трой против народа».

Человека, который построил в нищем Порубежье десятки заводов и фабрик и спас от голодной смерти тысячи семей, обвиняют в мизантропии. Противно!

В странах Краеугольных Земель профсоюзы проводят забастовки в поддержку Грасс-Дэмора. Газетчики выуживают пикантные подробности из нелицеприятного прошлого председателя судебной комиссии. Советник по вопросам правосудия Юстин Ассиз даёт бесконечные интервью. Вокруг него вьются сорок восемь помощников – выпускников университета, в котором Юстин преподавал семнадцать лет. Грязная война идёт полным ходом.

Адэр посмотрел на старый телефонный аппарат без диска для набора номера. Два месяца назад его перенесли в кабинет из комнатки под центральной лестницей, и за всё это время он ни разу не зазвонил. Один разговор с Троем мог бы прекратить изматывающую борьбу. Один разговор без условий.

Адэр бросил взгляд в окно. По дороге, ведущей к замку, мчался автомобиль. Возвращается Эйра. Это хорошо. Теперь не придётся объяснять гостям, почему на балу нет тайного советника.

Взгляд вновь перекочевал на телефон. Адэр прошёлся по комнате, уселся в кресло, опустил руку на трубку. Немного подумав, снял трубку с рычага.

– Приёмная Троя Дадье, – проворковал голос.

– Адэр Карро.

В трубке щёлкнуло.

– Добрый вечер, Ваше Величество, – прозвучал усталый голос старшего советника Великого.

– Как отец?

– Болеет, но ему уже лучше.

– Передайте ему мои пожелания скорейшего выздоровления.

– Передам, Ваше Величество.

– Трой! Надеюсь, вы не отговорили Элайну от поездки в Грасс-Дэмор.

– Завтра вечером ваша сестра будет у вас. С ней приедет Галисия Каналь.

– Да, Галисия… – Адэр потёр лоб. – Трой…

На другом конце провода молчали.

– Трой, – повторил Адэр. – Такие люди, как вы, встречаются раз в жизни. Если очень повезёт. Моему отцу повезло.

– Я не думал, что когда-нибудь вы это скажете, – прозвучал после паузы охрипший голос.

– И мне повезло, Трой. Надеюсь, вы меня поймёте.

В дверь настойчиво постучали. Адэр прикрыл трубку ладонью и разрешил войти. На пороге возник Мебо. Охранитель Малики выглядел как бродяга, который провёл несколько ночей на скамейке в городском парке: мятая одежда, одутловатое лицо, покрасневшие глаза, взъерошенные волосы.

Адэр бросил трубку на рычаг. Малика в беде…

Предутреннюю тишину нарушил рёв двигателей. Два автомобиля проехали по спящим улицам Аврааса и затормозили перед зданием постоялого двора. На двери висела табличка «Мест нет».

Адэр заглушил двигатель. Надел на Парня ошейник.

– Не могли найти укромное место? – недовольно проговорил Эш, сидя на заднем сиденье.

– В гостинице мы одни, – сказал Мебо. – Крикс заплатил за все комнаты. – И открыл дверцу автомобиля.

Спросонья хозяин не сразу понял, кто вошёл в вестибюль. Вскочил из-за стола, замахал руками:

– Мест нет. – Заметив Мебо, виновато улыбнулся. – Простите. – Перевёл взгляд на Парня и плюхнулся в кресло.

Проскрипев в полутёмном коридоре половицами, путники вошли в комнату, не рассчитанную на такое количество людей.

– Пойду узнаю, где Крикс, – сказал Мебо и удалился.

Ютал и Лайс встали на пороге. Эш подошёл к окну. Моранда опустил морду на подоконник и, уткнувшись носом в стекло, шумно задышал. Ксоп заглянул за кремовую занавеску в углу комнаты. Переставил со стула на сундук керосиновый фонарь.

Адэр сел на обитое дерматином сиденье и уставился на застеленную шерстяным одеялом железную кровать, изо всех сил стараясь выглядеть спокойным и уверенным в своих силах. Но груз переживаний давил на плечи и вынуждал хмурить брови и стискивать кулаки.

Раздались быстрые шаги.

Крикс Силар переступил порог, бросил на пол сапоги и склонил голову:

– Мой правитель.

Похоже, бывшего командира стражей выдернули из душа. Наспех надетая одежда промокла насквозь, на коротких волосах блестели капли воды. Повинуясь странному желанию обнять Крикса, Адэр встал. Сколько они не виделись? Почти четыре месяца. Целую вечность.

Крикс поднял голову. Неужели осознание собственной ненужности так меняет человека? Внешне он был таким же – могучие плечи, крепкая шея, скуластое лицо, – но глаза… Так смотрят люди, жизнь которых состоит из одних неудач и бед.

– Я рад, что ты здесь, – сказал Адэр.

Уголки сжатых губ дрогнули. Крикс провёл ладонью по волосам; вокруг его головы замерцала водяная пыль.

– Причина для встречи не радует.

В комнату заглянул Мебо:

– Через полчаса будет ужин.

Поборов желание если не обнять, то хотя бы пожать бывшему советнику руку, Адэр вновь уселся на стул:

– Рассказывай.

– Вы зря приехали, мой правитель. – Крикс бросил косой взгляд на Мебо. – Я просил привезти советника Джиано.

– Рассказывай!

– Да, конечно. – Словно решив потянуть время, Крикс принялся застёгивать верхние пуговицы рубашки. – В обитель меня не впустили. Сказали, что к ним приходила какая-то женщина, поговорила с Праведным Отцом и ушла. А тут хозяин гостиницы спрашивает: «Куда Малика делась?» Я ему – так мол и так, пропала. А он мне: «Мой сын – Праведный Брат. Можно у него спросить».

Крикс одёрнул рубашку:

– Я целый день этого сына обрабатывал. Оказывается, в обители есть селение на двадцать дворов. Там живут родители хозяина. Их в город не выпускают. И сын решил податься в секту, чтобы видеться с бабушкой и дедом.

– Зачем мне это? – возмутился Адэр. – Ты по делу говори.

Крикс замялся, чего никогда раньше за ним не наблюдалось.

– Почему молчишь?

– Я не знаю, можно ли верить тому, что он сказал.

– Что он сказал?

– Он случайно услышал разговор Избранных – это высшая каста в секте. Они обсуждали, как какая-то женщина отказалась стать Праведной Сестрой, назвала себя Праведной Матерью и проткнула себе руки.

Адэр вытаращил глаза:

– Что?!

– Сняла с шандала свечи и надела ладони на шпили.

Откинувшись на спинку стула, Адэр заложил руки за голову:

– Это какое-то безумие.

– Моруна и не на такое способна, – тихо заметил Эш. – Где Малика?

– В катакомбах вместе с грешниками, – ответил Крикс.

Адэр сорвался с места, схватил Мебо за горло:

– Я же просил… Я вас как людей просил!

Раскрыв рот, Мебо хлопал глазами; по лицу пошли красные пятна.

– Где твой дружок? – сквозь зубы процедил Адэр.

– Драго наблюдает за обителью, – откликнулся Крикс. – Они виноваты. Бесспорно. Но вспомните себя, мой правитель. Где вы только не были. Вас никто не мог остановить. Малика похожа на вас. Сколько ни проси, она всё равно сделает по-своему. И вы это знаете, мой правитель.

Адэр оттолкнул Мебо, заходил по комнате. Стражи вжались в стены, чтобы он не свалил их с ног или, не дай бог, сам не покалечился об острые углы сундука.

– Что будем делать, Крикс? – выдавил Адэр.

– Даже если собрать стражей со всей страны, захватить обитель без потерь не получится. Двойной частокол – раз. Две тысячи Братьев – два. Триста волков – три. В городе пятнадцать тысяч жителей. Против Братства они не пойдут: кто-то фанатически им верит, кто-то боится. В обители живут около пятидесяти стариков. Вдобавок ко всему там постоянно находятся дети. Поют молитвы, слушают наставления Отца. Их меняют каждые шесть часов – одних приводят, других уводят. Плюс грешники в катакомбах. Есть Праведные Сёстры. Как я понял, они ублажают Избранных. Сколько их – никто не знает. Если брать обитель приступом, боюсь, пострадают невинные люди. И Малика в том числе. – Крикс упёрся руками в изголовье кровати. – Тут надо действовать по-другому. Поэтому я попросил Мебо привезти советника по религиозным вопросам.