Текст книги "Трон знания. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Такаббир Рауф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Адэр потёр лицо:

– Джиано у климов. За ним уже поехали.

– А вот и Братья, – произнёс Эш, глядя в окно.

Молодые мужчины в белых плащах трогали не успевшие остыть капоты автомобилей. Поглядывая на гостиницу, о чём-то тихо говорили. Адэр рассматривал фигуры и лица, освещённые уличными фонарями, и страх за жизнь Эйры вонзал в сердце острые когти. Сектанты не походили на людей, сосредоточенных только на общении с Богом.

– Я выйду, – сказал Эш.

– Не надо, – отозвался Крикс. – Завтра у них День Веры. В город съезжается куча народу. Ваш приезд вряд ли вызовет подозрения.

Однако Братья уходить не собирались. Такие автомобили в Грасс-Дэморе были редкостью. Вполне возможно, что сектанты решали: потревожить знатных гостей сейчас или дождаться утра. Если они потребуют документы, их предъявят все… кроме правителя.

Адэр открыл раму и высунулся из окна. За спиной прозвучал шёпот Крикса: «Храни вас Бог».

– Храни вас Бог, – проговорил Адэр.

Братья повернулись к нему:

– Храни Бог.

– Что-то случилось?

– Это ваши машины? – поинтересовался мужчина с чёрной повязкой на левой руке.

Эш встал рядом с Адэром:

– Наши. А что?

– Откуда приехали?

– Из Тезара, – ответил Адэр. – Из Градмира.

– Уберите машины с дороги. Они загораживают проезд.

– Хорошо. Сейчас уберём.

– Сколько вас?

Эш уступил место Криксу.

– Восемь человек, – произнёс бывший командир стражей. – Позвать хозяина? Он на кухне. Готовит ужин.

Не соизволив ответить, Братья пошагали вниз по улице.

Адэр закрыл окно:

– Эш! Останься. Остальные свободны.

Крикс и стражи удалились. Эш смотрел на Адэра и мрачнел на глазах. Он догадывался, о чём пойдёт разговор.

Адэр похлопал Парня по холке:

– Мне нужны защитники.

– Их нельзя в это впутывать.

– А как же ваша клятва? «Плечо к плечу. Спина к спине». Или это пустые слова?

Эш вытянул руки по швам:

– Мой правитель, я рядом с вами и сделаю всё, что в моих силах. Но прошу вас… Мы двадцать лет были заперты в резервации и до сих пор не можем вылезти из шкуры изгоев. Вмешательство ветонов ещё сильнее настроит людей против моего народа. Не надо впутывать защитников.

Выпроводив Эша, Адэр завалился на кровать. От подушки исходил аромат горных лугов. Это комната Эйры…

Простучав когтями по деревянному полу, Парень опустил морду рядом с подушкой. Адэр смотрел в кроваво-красные глаза и пытался вспомнить всё, что на протяжении семнадцати лет вкладывали ему в голову преподаватели по истории и философии религий. Память откликалась неохотно, но кое-что удалось выудить из тёмных закоулков. Ущербные знания позволили сделать неутешительные выводы.

Глава Праведного Братства, без сомнения, обладает способностью воздействовать на подсознание людей и отлично разбирается в психологии масс. Чтобы вызывать восхищение толпы, надо всегда держать её на расстоянии. Чтобы вызывать священный трепет, надо окружать себя фанатиками, чей вид внушает уважение и страх одновременно. Но есть неоспоримая истина, которая гласит: «Верующие всегда с особенной яростью разбивают богов, которым поклонялись когда-то».

Глядя моранде в глаза, Адэр сжал-разжал кулаки. Ему не оставили выбора. Он вложит в руки верующих молот.

После быстрого перекуса на кухне все вновь собрались в одной комнате. На этот раз говорил Адэр. Стражи слушали, не выдавая чувств. Эш вышагивал из угла в угол, то и дело повторяя: «Это безумие».

Когда Адэр умолк, Эш остановился перед Криксом:

– Скажи, что это безумие!

– Безумие, – согласился Крикс. – Но это должно сработать.

– Нас восемь человек, – не успокаивался Эш. – Против…

Потряс перед носом Ютала руками:

– Против тысяч. – Повернулся к Мебо. – Ты даже не клим. Ты полукровка. Что ты можешь? А Драго? Ветон наполовину.

– Зато ты чистокровный ветон, – оборвал его Адэр. – Сейчас мне даже не верится, что когда-то ты командовал защитниками.

– Братство укрепляло свою веру тридцать лет, – упирался Эш. – А вы собрались подорвать её за три дня.

– Что ты предлагаешь?

– Поговорить с Отцом. Мирно, спокойно. Ему, как и вам, война не нужна.

Сцепив руки за спиной, Адэр сделал круг по комнате. Остановился возле окна. Глядя в светлеющее небо, качнулся с пятки на носок. Обернулся:

– Я хочу уничтожить Авраас. Я уничтожу его так же, как Зурбун – прогнившую общину тезов. Те, кто не со мной, покиньте поле боя.

Часть 26

***

Много лет назад в одном из спокойных и сравнительно благочестивых городов Порубежья общественному осуждению подвергся слушатель духовной семинарии. Молодой человек, обладающий завораживающим голосом и необычайными тёмно-фиолетовыми глазами, повсеместно критиковал некоторые пункты учения религии ирвин, приверженцем коей являлся сам.

Он считал, что исповедь, молитвы и прочая религиозная лабуда не могут служить основанием для отпущения грехов; грешники должны искупать вину физической болью. Полагал, что женщина – порождение ада, ибо только сатана додумался сделать женское тело столь непристойно соблазнительным и тем самым внёс в мир беспорядок. Призывал держать дочерей и жён в строгости, иначе они непременно станут потаскухами.

Семинаристам – безусым юнцам – последнее утверждение нравилось больше всего. Слушая измышления товарища, они мысленно уже держали в руках распаренные кожаные ремни или розги, видели мольбу в глазах распутниц и никому не признавались, что в роли грешниц почему-то представляли тех, кто отказывал им в половой близости.

Выразителя новых идей из семинарии не исключили, и неудивительно – паренек был незаконнорождённым сыном главы(!) конфессии ирвинов. После скандального разбирательства он полтора года тихо и смиренно посещал лекции, а за месяц до выпуска вдруг решил начать свою особую религиозную жизнь и бросил учебу. Ещё вечером в коридорах и аудиториях семинарии было шумно и людно; на следующее утро тишину нарушало лишь эхо шагов подавленных и огорошенных преподавателей – за желторотым религиозным мыслителем ушли почти все семинаристы.

Так родилось Праведное Братство, и так появился Праведный Отец.

Какое-то время члены секты скитались по стране, обрастая сторонниками и последователями. В отличие от других богомольных объединений, существующих на средства самих верующих, Братство ни в чём не нуждалось – юного Праведного Отца снабжал деньгами его богатенький и знатный папаша. Главу конфессии ирвинов никто не мог понять. Помогает внебрачному сыну? – непривычно, но приемлемо. Однако он поддерживал финансами не только своего отпрыска, но и оппозиционный отросток собственной веры. Причина такого великодушного поступка оставалась загадкой по сей день.

Летним вечером кочевая секта остановилась на ночёвку в убогом селении, окружённом двойным частоколом. Прогуливаясь под звёздным небом, один из Братьев провалился в подземное строение. Как выяснилось, здесь когда-то был монастырь, а более ста лет назад во время землетрясения ушёл под землю.

Чудом уцелевшие люди укрылись от буйства природы в хозяйственных постройках. Из года в год они наблюдали, как ветра и дожди выравнивают над монастырём почву, как растёт берёзовая роща. И передавали своим потомкам историю о тех ужасных событиях.

Отец думал всю ночь, а утром объявил своим многочисленным спутникам, что наконец-то нашёл мост между небом и землёй, и отныне это святое место будет называться Авраас, а подземный монастырь будет служить для грешников прижизненным чистилищем.

Юношеская игра в праведников постепенно становилась жестокой реальностью – Праведный Отец повзрослел и уже более серьезно подошёл к устройству религиозной общины и к развитию своего догмата. Теперь имело значение всё: возраст и внешний вид Братьев, поведение и взаимоотношения сектантов, порядок подчинения внутри Братства и за его границами, образ жизни и быт семей, поддерживающих праведное учение.

Прошло почти тридцать лет. Глава конфессии ирвинов давно умер, а деньги продолжали течь в Авраас рекой. Теперь никто, кроме Праведного Отца, не знал, кто и почему поддерживает Братство.

Накануне Дня Веры в доме молитвы собрались горожане. За многие годы ежедневное слушание проповеди стало для них необходимым как дыхание. Паломники из других селений – в отличие от жителей Аврааса – привычку ходить по утрам в молельню не выработали, и сегодня их больше заботили поиски свободных комнат в постоялых дворах, чемоданы, завтраки и прочие дела.

Праведный Отец расхаживал по возвышению в центре круглого зала. При каждом шаге колыхались полы его белоснежного плаща. Под сапогами тихо стонали доски. Сладкозвучный голос выплёскивался из распахнутых окон и дверей и растекался по улицам:

– Мой Бог! К тебе взываю я – твой верный слуга, твой вечный слуга, твой избранный. Если ты считаешь, что я учу твоих детей неправильно, забери мой голос, забери мои глаза и забери мою жизнь. Я приму твоё решение покорно.

Отец сложил перед собой ладони и опустил голову. Его поза, проникнутая безропотным ожиданием, была настолько искренней и трогательной, что толпа неосознанно съёжилась от страха – а вдруг Всевышний впопыхах что-то перепутает, и их кумир онемеет, ослепнет и через секунду упадёт замертво. Тогда вместе с ним исчезнет смысл бытия.

На вытянутом балконе запели дети: «Бог всемогущий, милостивый! Услышь верного слугу, вечного слугу, избранного тобою».

Отец воздел руки к потолку и воскликнул таким тоном, словно только что на него снизошло озарение о Божьем промысле:

– Я говорю, я вижу, я живу! Мой Бог! Благодарю тебя!

Лица прихожан посветлели. По молельне пронеслись радостные вздохи.

– Мой Бог! Придай силу моим словам и дай силу моему голосу, чтобы я смог зажечь в сердцах твоих детей пламя истины, ибо ты говоришь с ними моим языком, – продолжил Отец. – Ибо ты создал человека и указал, что ему дозволено, а что запрещено. Но человек ослушался тебя. Он решил, что воля принадлежит ему, что он может поступать, как ему вздумается. И рай на земле превратился в ад. Мой Бог! Посмотри на тех, кто стоит вокруг меня. Эти люди выбрали путь праведного послушания. Они отреклись от своей воли, и повинуются твоей воле. Они искупают грехи этого мира страданием, болью и слезами. И когда настанет их смертный час, открой перед ними ворота рая.

Отец продолжал вещать, но никто не догадывался, что мыслями он был далёк от своей паствы, взирающей на него с благоговением. Впервые за тридцать лет монолитную стену Братства сотрясали споры. Избранные Братья объявили так называемую Праведную Мать одержимой, однако третьи сутки не могли прийти к единому решению, как с ней поступить. Некоторые предлагали скормить волкам. Иные требовали сгноить в келье подземного монастыря. Кто-то призывал довести обряд очищения болью до конца, чтобы изгнать из несчастной беса. Но были и такие, кто услышал в её словах проклятие.

Малика оказалась не похожей на других женщин. И честно говоря, она была первой, кто пожаловал к Отцу по собственной воле. Братья сами отбирали будущих Праведных Сестёр в небольшом селении, называемом «Гнездовье», и уводили их в обитель. Девушки знали, что их ожидает, и всё равно на посвящении в Сёстры плакали, кричали и молили о пощаде, когда Избранные друг за другом низвергали в их лоно своё святое семя.

Слабые не выдерживали. Залитые кровью и спермой девицы лишались рассудка тут же, на столе. Или чуть позже – уже вымытые и облачённые в белые платья – кончали жизнь самоубийством под шелест берез и трели соловья. И, как бы кощунственно это ни звучало, их смерть не была напрасной – белые волки обожали человечину.

Девушки, более крепкие физически и духовно, после очищения болью уже безропотно отдавали денно и нощно своё тело в услужение Братству. В благодарность за возможность расслабиться, снять напряжение и усталость, Братья всячески оберегали Сестёр: не разрешали работать по хозяйству, хорошо кормили, позволяли целый день валяться в постелях. А когда у какой-либо девушки округлялся живот, её тотчас отправляли в «Гнездовье».

Местные жители обходили это селение стороной, считая, что в нём обитают падшие женщины. И никому не приходило в голову, что там гнездятся бывшие Праведные Сёстры: вынашивают, рожают и растят детей, спят с сыновьями своих подруг и продолжают плодиться. А их потомство становится либо покорными жителями Аврааса, либо Братьями-фанатиками и Сёстрами для удовлетворения «братских» потребностей.

Отец одним махом прекратил бы разногласия Избранных, окажись на месте Малики другая женщина. Представители высшей касты обсуждали её безумный поступок, но они не смотрели ей в глаза, а Отец смотрел. Сейчас он не мог сказать, что увидел в них, однако из памяти ещё не стерлось воспоминание о сумасшедшей тяжести на сердце, которая на несколько секунд пригвоздила его к полу. Такое он испытал впервые.

Праведный Отец степенно ходил по лакированным доскам. Медленно текли его слова тягучие, обволакивая разум, делая неповоротливыми и тяжелыми мысли.

В это время Адэр, Эш, Крикс и Драго шагали к молитвенному дому, поглядывая на бегущего впереди Парня.

– Дорогу Хранителю веры! – выкрикивал Крикс. – Посторонись! Дорогу Хранителю веры!

Не успев вынырнуть из гипнотического ступора, прихожане неуклюже расступались. Невиданный зверь с кровавыми глазами быстро приводил их в чувства. Народ уже с любопытством рассматривал таинственные фигуры в чёрных одеждах – непривычный цвет для Аврааса – и пытался сообразить, что значит «хранитель веры». Впервые за многие годы, слыша голос Праведного Отца, горожане не стояли как заколдованные, а брели следом за необычной компанией.

Справа и слева от Адэра и его спутников появились Праведные Братья. Обнажив огромные клыки, Парень принялся бегать кругами, успевая разгонять людей с дороги и удерживать сектантов на почтительном расстоянии.

Драго и Крикс остановились у дверей молитвенного дома и повернулись лицом к толпе, заполнившей улицу. Адэр взял Парня за ошейник и вместе с Эшем переступил порог. Народ шарахнулся к стенам, в набитом до отказа зале образовался проход. Вскинув подбородок, Отец воззрился на странную делегацию. Праведные Братья тотчас выстроились перед возвышением, огородив своего вождя от непрошеных гостей. Певчие – одинаково одетые мальчики – скучились на балконе и уставились на Парня.

– Пастырь! – громко проговорил Адэр и по тому, как вытянулось лицо Праведного Отца, понял, что нанёс сильнейшее оскорбление. Правильно рассчитанный удар… – Я Хранитель истиной веры. И я пришёл за Праведной Матерью, которую ты насильно удерживаешь в обители.

Толпа ожила: заскрипел деревянный пол, послышались шепотки.

– Вот оно! – проговорил Отец, театрально потрясая руками. – Вот то, о чём я говорил! Небеса прислали к нам грешника, лгуна и самозванца, чтобы вы, мои братья и сёстры, воочию убедились, что моими устами глаголет Бог.

– Ты сбился с истинного пути, пастырь, – вылетев из окон, голос Адэра понёсся по улицам. – Небеса прислали к тебе Праведную Мать, чтобы она уберегла твою паству от божьего гнева, но ты упрятал её в обитель. Если ты не освободишь божью посланницу, Авраас исчезнет.

В звенящей тишине повернулся и направился к двери.

– Похоже, вас узнали, – прошептал Эш.

Адэр остановился.

– Слева. Бровастый, – подсказал Эш.

Адэр посмотрел влево. Человек, одетый как обнищавший дворянин, был ему незнаком, но мало ли где он мог видеть правителя, за год поездок по стране было достаточно. Адэр двинулся к незнакомцу. Косясь на Парня, толпа уступала дорогу и походила на сжатую пружину, которая вот-вот распрямится и разопрёт стены. Озираясь по сторонам, дворянин попятился.

Адэр посмотрел в оловянно-мутные глаза под густыми чёрными бровями:

– Кто я?

Дворянин невпопад кивнул.

– Кто я? – повторил Адэр.

Пытаясь вернуть утраченное спокойствие, человек погладил ладонью рукав поношенной куртки; пальцы мелко дрожали.

– Хранитель веры, – прозвучал дребезжащий голос.

– Громче! – потребовал Эш.

Дворянин кашлянул в кулак и чётко выговорил:

– Вы Хранитель веры.

– Ещё один, – прошептал Эш Адэру в ухо. – Левее. С бородкой.

Адэр приблизился к бородатому человеку, в котором узнал одного из помощников бывшего старосты Зурбуна.

– Кто я?

Вытянув руки по швам, мужчина крикнул:

– Хранитель веры.

Ни к кому конкретно не обращаясь, Адэр проговорил:

– Я буду ждать Праведную Мать перед воротами обители. – И покинул молитвенный дом.

– С дороги! – закричал Крикс. – Пропустите Хранителя веры. С дороги!

За спиной вновь полился голос проповедника – уже не такой тягучий и клейкий; Отец явно спешил закончить выступление. Адэр не слушал, о чем идёт речь. Он выдвинул требование, на этом его роль закончилась. С этой минуты он должен находиться на виду у горожан и оставаться глухонемым и безучастным. Теперь пришла очередь охранителей Эйры – Мебо и Драго. Им предстояла нелёгкая задача: проявить таинственные способности своих народов и напугать жителей Аврааса до чёртиков. Известие, что есть ещё какая-то Праведная Мать, и она где-то здесь, совсем рядом, уже взволновало их. А совсем скоро необъяснимые события окончательно выбьют горожан из однообразной и монотонной житейской колеи. И Отцу понадобится немало сил, чтобы управлять озадаченным, растерянным и испуганным народом.

Обнажая клыки, Парень рычал на зевак. Люди отскакивали к заборам и стенам зданий. Провожали взглядами зверя и мужчин, облаченных во всё чёрное, собирались кучками и обсуждали невероятную новость.

Выйдя из переулка, Адэр остановился. Перед ним лежала огромная площадь. На противоположной стороне возвышался частокол. Крикс устремился к двери, в которую три дня назад вошла Эйра, и через пару минут скрылся из виду. Драго направился ещё к одному входу в обитель, расположенному с южной стороны. Стражам полагалось проследить, чтобы Эйру тайком не вывели из логова секты. Адэр и Эш прошли дорожке, выложенной по краям красными камнями, и замерли в нескольких шагах от ворот. Парень вытянулся, как борзая в ожидании команды хозяина «Ату!»

Нещадно палило солнце. Не по-весеннему горячий ветер доносил детские голоса, восхваляющие святое место Авраас. Досадуя, что не догадался взять фляжку с водой, Адэр посмотрел по сторонам в надежде увидеть водонапорную колонку или колодец. Толпа на краю площади прибывала. Происходящее разбудило в горожанах любопытство. Это радовало.

Через пару часов ворота открылись – ровно настолько, чтобы выпустить человека в белом плаще и с чёрной повязкой выше локтя.

– Праведный Отец приглашает вас на чай, – сказал он, приблизившись к Адэру, и, не дожидаясь ответа, пошагал обратно.

– Вы когда-нибудь общались с фанатиком? – спросил Эш, глядя Брату в спину.

– Нет. И надеюсь, что не придётся, – ответил Адэр.

– Вы откажетесь от разговора с Отцом?

– Фанатиком может стать кто угодно, но только не основатель религиозной общины.

– Вы думаете, что он в здравом уме?

– Более чем.

– А я вот сомневаюсь. Люди с такими способностями добиваются многого, а этот сидит в глуши, командует необразованным скопищем и, похоже, доволен своей жизнью.

Адэр взял Парня за ошейник и вместе с Эшем пошёл к частоколу:

– Ты поддаешься гипнозу?

– Не проверял.

– Все время разговаривай с собой мысленно.

– Зачем?

– Это самая сильная защита от гипноза.

Эш кивнул:

– Понял. А что надо говорить?

– Читай молитву. Или любимые стихи. Или репетируй речь перед защитниками Лайдары.

Эш вытер со лба пот:

– Понял.

Адэр и Эш вошли в ворота, за которыми обнаружились ещё одни, с открытой калиткой. За ней шелестела берёзовая роща. Издалека доносилось детское пение. Справа и слева от ворот размещались сторожевые вышки и караульные помещения под шатровыми крышами. В вольерах вдоль забора нервничали белые волки. Тут и там стояли Братья – высокие, крепкие.

В тени берёз за кофейным столиком сидел Праведный Отец. Сейчас он был одет как обычный человек: клетчатая рубашка, штаны из лёгкой ткани, матерчатые туфли на пробковой подошве. Глава секты жестом пригласил гостей к столу, накрытому к чаепитию.

Адэр и Эш опустились в плетёные кресла. Парень лёг у ног хозяина.

– Позвольте узнать ваши имена, – тягуче промолвил Отец.

– Хранитель веры, – произнёс Адэр.

– Защитник, – сказал Эш.

Отец взял с блюдечка серебряную ложку, принялся крутить её в пальцах. Лучи солнца, пробиваясь сквозь кроны берёз, отскакивали от серебра искристыми осколками.

– Мне было видение.

– Какое? – поинтересовался Адэр, разглядывая ложку.

На ум пришли смешные названия частей столового прибора: черпало, держало и между ними перемычка. Наверное, потому, что перемычка имела винтообразную форму, а по краям черпала тянулись серебряные кружева.

– Я видел вас, – проговорил Отец, продолжая поигрывать необычной ложкой. – В комнате темно. Вы ходите из угла в угол. Вы в смятении. Из-за женщины вы потеряли опору в жизни. Как же вы слабы духовно.

Адэр с трудом оторвал взор от лучистого ореола вокруг ложки и посмотрел в удивительные глаза – два тёмно-фиолетовых кристалла с прожилками, в которых струился отблеск серебра.

– Если хотите, вы можете остаться здесь, – сказал Отец. – У нас.

– Что я буду делать?

– Поживёте в обители. Пообщаетесь с Братьями. Послушаете проповеди. Успокоитесь душой.

– Я смогу везде ходить?

Отец улыбнулся:

– Конечно. Нам скрывать нечего.

– Я смогу спуститься в катакомбы?

– У нас нет катакомб, – тёк клейкий голос Отца. – И ваш друг пусть остаётся. И вашему зверю найдётся место. Оставайтесь. У нас здесь хорошо, спокойно.

Парень вскочил, положил морду Адэру на грудь. Кроваво-красные глаза обдали жаром и выдернули из полусонного состояния.

– Всё, что вы пытались сделать, оказалось напрасным. Уверен: вы понимаете, о чём я. – Адэр забрал у Отца ложку, положил на блюдце. – Вы могли выбрать любую сторону, пойти любой дорогой, но выбрали худшую часть себя. Вы не смогли преодолеть жажду власти. И посмотрите, к чему это привело. Тридцать лет – именно столько потребовалось вам, чтобы придуманная вами вера проникла в подсознание группки людей. В масштабах страны пятнадцать тысяч – это кучка. Разве об этом вы мечтали? С вашими способностями вы могли бы сделать мир лучше. Но вы оказались слабы духовно.

Отец скрестил руки на груди:

– Ты кто такой?

– Я Хранитель истинной веры, а вы шарлатан. И я не разрешал вам переходить на «ты».

– Никакой ты не Хранитель. От тебя баба сбежала, вот ты и лезешь во все дыры. Только в нашей дыре её нет. И… пейте чай.

Адэр набрал полную грудь воздуха. Медленно выдохнул:

– Я не люблю травяной чай.

– Зря, – сказал Отец и отхлебнул из своей чашки.

– Я не видел кладбища.

Брови главы секты поползли на лоб.

– Что?

– В Авраасе нет кладбища.

– И что?

Парень подбежал к ближайшему вольеру и, поднявшись на задних лапах, передними упёрся в сетку. Волки распластались на земле, прижали уши.

– Не кормите волков трупами. Волк благородный зверь. К нему надо относиться с уважением. – Не оглядываясь, Адэр указал себе за спину. – Пару часов назад этот человек был в катакомбах.

Отец посмотрел на того, кто стоял позади Адэра:

– У нас нет катакомб. – Голос выдал волнение.

– Как чувствует себя Праведная Мать?

– У нас нет никакой Праведной Матери.

– Что вы знаете о проклятии морун?

– Немного. – Отец сузил глаза, фиолетовые кристаллы превратились в осколки. – Она моруна?

– Если вы сидите в кресле, а не лежите в гробу, значит, она жива. И если ваши сообщники наблюдают за нами, а не ползают на карачках и не ржут как идиоты, значит, вы не лишили её невинности. В ваших же интересах освободить её как можно быстрее.

– У нас её нет, – не слишком уверенно повторил Отец.

– Вы не догадываетесь, на кого замахнулись. – Адэр поднялся. – Если не освободите верховную жрицу морун, Авраас исчезнет. Это обещаю вам я, Хранитель истинной веры.

Подозвал Парня щелчком пальцев и направился к выходу из обители.

Эш догнал его уже за частоколом:

– Малика – верховная жрица?

– Услышал и забыл, – бросил Адэр, рассматривая толпу на краю площади.

Эш покачал головой:

– Он её не выпустит.

– Тогда я приму его предложение и останусь в обители, а Крикс поедет к моему отцу. – Адэр повернулся лицом к воротам. – Великий придумает, как нас вытащить. В знак благодарности я превращу Грасс-Дэмор в провинцию Тезара. У вас никогда не будет законного короля, Эш.

– Вы этого не сделаете.

– Сделаю.

– Вы нам обещали!

– Ради неё я пойду на всё. Понимай, как хочешь.

Эш посмотрел по сторонам:

– Дайте мне три дня.

– День.

– Я не могу взять и привести защитников. Мне надо переговорить с Кангушаром и Урбисом. Я не успею за день. Прошу два дня.

– Сорок часов и ни минутой больше.

Эш выдохнул в голос:

– Засекайте время. – И побежал через площадь.

Часть 27

***

– К вам герцогиня Гаяри, – объявил слуга и пропустил гостью в кабинет.

Вилар поднялся из-за стола:

– Рад тебя видеть, Элайна.

Она окинула комнату взглядом, чуть дольше задержала его на стульях и креслах, заваленных бумагами и чертежами:

– Так рад, что даже не соизволил нас встретить?

Вилар улыбнулся:

– Элайна.

Она небрежно махнула рукой:

– В обязанности маркиза это не входит. Я знаю. Но ты мог бы хоть чуть-чуть сгладить разочарование, которое доставил нам мой любимый братец.

– Адэр не хотел вас обидеть. У него появились неотложные дела. – Вилар убрал с кресла бумаги. – Прошу.

Проигнорировав его приглашение, Элайна направилась к окну. Мягко прошуршала ткань персикового платья. Лучи солнца коснулись ожерелья из лимонного гелиодора и отскочили сотнями сверкающих брызг.

Теребя в руках занавесь, сестра Адэра смотрела на аллею перед замком, а Вилар не знал, как себя вести. Впервые за одиннадцать лет он находился с Элайной наедине. Когда-то он желал этого, придумывал слова, которые скажет, глядя ей в глаза. Сейчас чувствовал себя так, словно кого-то предавал. Светло-русые локоны, спадающие на спину, тонкая талия и округлые бёдра всколыхнули бесполезные воспоминания.

Чтобы нарушить тишину и лишить себя возможности окунуться в ненужное прошлое, Вилар спросил:

– Как добрались?

Элайна повернулась:

– Отлично. Пыль, жара, нищета. Никаких изменений.

Вилар торопливо отвел взгляд от чудно изогнутых губ:

– У нас был тяжёлый год.

– Поэтому нам оказали такой скудный королевский приём?

– Вас приветствовал старший советник. Что не так?

– Старший советник, – презрительно повторила Элайна. – Орэс Лаел – выскочка с плебейскими корнями.

– Титулованный род Лаелов существует три поколения. Твой муж недалеко от него ушёл: всего лишь пятое поколение.

Элайна передёрнула плечами:

– Где Адэр?

– Не знаю.

– Это ужасно, Вилар. Твой друг, возможно, совершает очередную глупость, а тебе всё равно. Когда ты поехал вместе с ним в Порубежье, мы возлагали на тебя большие надежды.

– Мы?

– Мы верили… Мы хотели верить, что ты удержишь его от необдуманных шагов. А ты, похоже, закрываешь на всё глаза. Нет, даже хуже. Ты потакаешь ему во всём. Его необдуманные и скоропалительные решения наносят урон Тезару.

– Элайна! Ты говоришь о правителе Грасс-Дэмора!

– Я говорю о сыне Великого Могана. Сын Великого Могана не имеет права на ошибки. – Она приблизилась к столу. Немного подумав, села в кресло. – Караул не пустил меня в его апартаменты.

Вилар удивился:

– Зачем ты туда пошла?

– Покои мужчины могут о многом поведать.

– Что ты хотела узнать?

– С кем он проводит ночи.

Вилар растерялся:

– С каких пор тебя стала интересовать интимная жизнь брата?

– Покажи мне свои покои, Вилар.

– Зачем?

– Хочу посмотреть, как низко ты опустился.

Вилар выпрямил спину:

– Вероятно, ты думаешь, что можешь оскорблять меня. Думаешь, что я молча выслушаю тебя, и на этом всё закончится? Уверяю, ты ошибаешься. Я уже не тот юноша, каким был одиннадцать лет назад.

Элайна проговорила заискивающим тоном:

– Не злись на меня, Вилар. Не надо. Я, как и ты, очень нервничаю. Мы с тобой целую вечность не разговаривали без посторонних. – Пригладила мизинцем бровь. – Я думала, что ты всегда будешь пухленьким, неповоротливым. За год ты сильно изменился, Вилар. По крайней мере, внешне.

– В какую сторону? – спросил он, пытаясь успокоиться.

– Ты просто стал другим. – Элайна улыбнулась. – У тебя на щеках были ямочки. Куда они делись?

– Сбежали вместе с тобой.

– Ты изменился, но так и не понял, что по любви женятся только бедняки, а знатные люди женятся ради целей, которые выше их.

Вилар сел к столу. Всем видом показывая, что более не намерен продолжать разговор на эту тему, придвинул чертёж.

– Где она? – спросила Элайна.

– Кто? – вяло поинтересовался Вилар, разглядывая обозначения на карте.

– Твоя Малика.

– Благодаря твоему брату, она не моя.

Элайна как-то странно посмотрела:

– Значит, эти слухи правда… От неё надо избавиться, Вилар. Сделай это ради Адэра.

– Да что случилось?

– Малика добивается его.

– Бред!

– Она хочет отомстить Великому за Порубежье.

– Бред!

– Граф Эпла… Помнишь такого?

– Этого ежистого юнца? Конечно, помню.

– Ежистым он был когда-то, теперь это любезнейший молодой человек. Он был на балу у Толана.

Вилар поднял указательный палец:

– Наступила та стадия разговора, когда надо сделать паузу.

Элайна с минуту помолчала:

– Я хочу продолжить.

– Хорошо подумала?

– Да. Ты всё равно это услышишь: не от меня, так от кого-то ещё.

Вилар кивнул:

– Хорошо. Говори.

– В Бьялуре Малика вела себя… непристойно.

Вилар усмехнулся:

– Ты говоришь о ком-то другом.

– Не хочу вдаваться в подробности, но она вела себя как фаворитка Адэра.

– Против кого ты пытаешься меня настроить? Против Малики или против своего брата?

– Вилар! Как ты можешь?

– Зная Адэра…

Элайна подалась вперёд всем телом:

– Ты обещал служить ему верой и правдой. И где твоя вера? Под женской юбкой? И в чём твоя правда? В твоих штанах?

– Элайна!

– Нет уж, дослушай меня до конца, маркиз Бархат. Хочешь каждую ночь шатать кровать с потаскушкой – это твоё право, но делай это за стенами замка.

– Я люблю её и не позволю говорить о ней в недопустимом тоне.

– Я надеялась, что после меня ты найдёшь кого-то особенного.

– Я нашёл.

Элайна бессильно откинулась на спинку кресла:

– Я помню твои глаза, когда ты узнал о моей помолвке с герцогом Гаяри. Я проплакала всю ночь. Мне казалось, что ты будешь страдать всю жизнь. А ты уже на следующий день заявился к нам в гости с лореткой.

– Я нуждался в лекарстве.

– Мужчине можно верить до тех пор, пока он не скажет «люблю». После этого начинается ложь.

– Не понимаю, чего ты хочешь?

Элайна поднялась:

– Я хочу, чтобы плебейка навсегда исчезла из твоей жизни и из жизни Адэра. Не мне тебя учить, как это сделать. Ты вырос среди дворцовых интриг. Если этого не произойдёт, я сделаю всё, чтобы ты и твой отец стали червями. Это обещает тебе дочь Великого. – И вздёрнув подбородок, покинула кабинет.

***

Ближе к полуночи к обители пришли Ютал, Лайс и Ксоп. Глянув на довольные лица стражей, Адэр облегчённо вздохнул – их поездка с Мебо увенчалась успехом. Климу удалось отыскать необходимые травы и цветы. Завтра в Авраасе рыдать и чесаться будут все, у кого есть предрасположенность к аллергии. Безусловно, пострадают и дети, но крапивница и сенная лихорадка – это не смертельно. Зато появится надежда, что больные детишки просидят День Веры дома и не станут свидетелями пугающих событий.