Текст книги "Да что вы знаете о настоящих принцессах? (СИ)"

Автор книги: Светлана Романюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)

Глава 10

Карета, покачивая пузатыми боками, баюкала пассажиров, и без того клевавших носами после бессонной ночи. Лорд Палмсбери сперва пытался сопротивляться усыпляющему воздействию мягких толчков, но в конце концов дремота взяла свое. Разбудила его деликатно всхрапнувшая маркиза. Лорд открыл глаза и обвел попутчиков слегка расфокусированным взором. Оказалось, что бодрствует только леди Стилнес.

Девушка переводила взгляд с проплывающего за окном пейзажа на сидевшую напротив неё принцессу, затем вновь устремляла взгляд вдаль. На лице её явственно читалась тревога, брови были насуплены, а нижняя губа – закушена едва не до крови. Подобные внешние проявления чувств были настолько нехарактерны для неё, что виконт подобрался и завертел головой в поисках того, что могло послужить причиной тревоги.

За окошками кареты по-прежнему простирался Сказочный Лес. По-вабрийски его название, звучало уж вовсе зубодробительно и труднопроизносимо для ританца, а переводилось название именно так, и действительности это название, как ни удивительно, соответствовало. Лес и правда был сказочный, привольно раскинувшийся на бесконечных холмах и очаровательных долинах. Под определенным углом зрения очертания непрерывной цепи древних округлых гор, которые не могли похвастаться впечатляющими пиками или недоступными вершинами, напоминали спящего ящера или при хорошей фантазии – дракона. Самой высокой точкой Сказочного Леса был Драконий Лик. Либенбург, куда отправлялась принцесса, располагался неподалеку от этой живописной горы.

Не увидев непосредственной опасности, посол поинтересовался:

– Леди Диана, вас что-то беспокоит?

Фрейлина посмотрела в его сторону и, после секундной заминки, призналась:

– Мне кажется, мы движемся не в том направлении…

Лорд уставился в окно, пытаясь сориентироваться, но, кроме сосновых стволов, разглядеть что-то не удавалось. Хотя одно это было уже подозрительно. Ни очаровательных деревушек, которыми усеяны подступы к городу. Ни путников, которые неизбежно должны встречаться на дороге, ведущей к Либенбургу в разгар фестиваля.

– Мы уже довольно долго в пути… – и без того тихий девичий голос упал до шепота.

Лорд Палмсбери не стал мучиться вопросом "будить иль не будить?", а выпростал руку и плечо из-под головы безмятежно посапывающей маркизы, не слишком деликатно склонив соседку в сторону Гердты. Привстав с сиденья, он дотянулся до противоположной стенки и простучал в слуховое кучерское окошко сигнал остановки. На стук не отреагировали ни кучер, ни спящие в карете спутники.

– Я уже пыталась достучаться, – леди Стилнес протянула лорду Палмсбери изящный молоточек на длинной ручке.

Лорд Палмсбери, до этого мгновения по-простому орудующий кулаком, несколько смутился, но с признательностью взялся за рукоятку. Стук стал громче, однако на реакции окружающих это не отразилось.

Из всех спящих в карете лишь маркиза Блайнская завозилась и заворчала, выражая недовольство. Однако, насколько разобрали фрейлина и посол, недовольство это относилось не к шуму, учиненному лордом, а к смене подушки. Плечо лорда Палмсбери на эту роль годилось гораздо лучше, нежели плечо принцессы. Расположенное значительно ниже, оно заставляло статс-даму довольно круто изгибаться в талии, что доставляло пожилой леди некоторый дискомфорт.

Видя, что его действия не приводят к желаемому результату, лорд отставил колотушку в сторону и перенаправил свои усилия с попыток достучаться до кучера на попытки разбудить доктора. Выдержав пятнадцать минут интенсивного и узконаправленного воздействия, доктор Хилер пришёл в себя достаточно для того, чтобы сформулировать и произнести вслух фразу, не слишком лестно характеризующую умственные способности чрезмерно активных дилетантов.

Спустя ещё пять минут объяснений и демонстраций доктор проникся серьёзностью сложившейся ситуации и, не став размениваться на малоэффективный шум, запустил поверхностное диагностическое заклинание. После того как последние магические искорки рассеялись в сумраке салона, доктор посидел пару секунд с закрытыми глазами, потом шумно сглотнул и начал шустро прикладывать пухлую ладошку ко лбам присутствующих. Каждое прикладывание сопровождалось звучным шлепком, подозрительным шипением и завершалось громким чпоком, после которого осчастливленный на всю голову пациент вываливался в реальность из глубокого сна и начинал непонимающе оглядываться вокруг. Закончив с пробуждением спящих, доктор, видимо из профилактических соображений, приложился ко лбам леди Стилнес, лорда Палмсбери и к собственному, после чего, бледный, дрожащий, покрытый испариной, откинулся на сиденье и с чувством хорошо выполненного долга заявил, что на этом его магический резерв истощен нейтрализацией действия заклинания магического сна, который был наслан на отряд, и в ближайшие три часа он не способен пошевелить даже пальцем.

Пока экстренно разбуженные хлопали глазами и пытались сообразить, где они находятся и что с ними происходит, лорд Палмсбери вычленил из сбивчивой речи мистера Хилера главное. Осознав же это главное, сперва подавил все кровожадные порывы, всколыхнувшиеся в душе, и только тогда рискнул уточнить:

– Вы хотите сказать, что потратили весь магический резерв, чтобы привести в чувство присутствующих, в то время как наведенным сном спит весь наш отряд?

– Да, – понизив и без того тихий голос, признал доктор, уже понимая, что в чем-то просчитался, но ещё не понимая, в чём именно.

– Заклинание сна опасно для здоровья? Кто-то из присутствующих мог погибнуть от этого воздействия?

– Нет, что вы, оно абсолютно безвредно, хотя и достаточно энергоемко. Его частенько используют для анестезии в медицине…

– И поэтому на козлах сейчас спящий кучер, охрана тоже непонятно в каком состоянии, зато все пассажиры в сознании? – в голосе лорда отчетливо слышались порыкивающие нотки. – Как наиболее эффективно привести кучера в чувство без применения магии?

– Видите ли, всё очень индивидуально, – залопотал мистер Хилер. – Ко всем было применено одинаковое по интенсивности воздействие, однако время действия зависит от особенностей организма. Леди Диана пришла в себя примерно за час до вас, если бы вы не трогали меня, я очнулся бы минут через тридцать…

При последних словах доктор поморщился и осторожно потрогал багровую щеку, лорд Палмсбери не церемонился, приводя его в чувство.

– Чудно, наш возница с равной вероятностью может прийти в себя прямо сейчас и проспать ещё два часа. Лошадьми никто не управляет, и куда они нас так резво везут, никто не знает… Кстати, почему они не остановились?.. Что ж, будем решать проблемы по порядку! На стук возница не реагирует, необходимо как-то добраться до него.

– Мальчик мой, вы всегда такой деятельный спросонок? – поинтересовалась маркиза, потирая виски.

– Нет, только когда компания и обстоятельства к этому располагают, – буркнул лорд, и, слегка смягчив тон, обратился к камеристке Гердты, – Мисс, позвольте занять ваше место, оно удачно расположено под окошком.

Девушка, ещё не вполне сообразившая, что происходит и где она находится, непонимающе уставилась на него.

– Поменяйся местами с лордом, Клара, – приказала Гердта на родном языке спокойным, чуть хрипловатым со сна голосом.

Стараясь минимизировать дискомфорт спутников при предпринятой перестановке, лорд Палмсбери протиснулся на место Клары, всего лишь вогнав мосластую девицу в краску и оттоптав ноги доктору.

Теперь лорд сидел спиной к движению кареты. На противоположной скамье расположились Гердта, маркиза Блайнская и Клара. По левую руку от лорда шипел доктор, по правую – затаилась фрейлина.

Лорд извинился за причиненные неудобства и попросил разрешения повернуться спиной к принцессе и другим дамам, чтобы попытаться разбудить кучера через окно. Гердта разрешила, другие не возразили и лорд, опершись о мягкое сиденье коленом, направил все усилия на то, чтобы распахнуть окошко.

– Я, конечно, понимаю, что дипломатия – это искусство не называть вещи своими именами. Но я-то не дипломат. Поэтому со всей искренностью заверяю, вы повернулись к принцессе и ко мне не спиной! – проронила маркиза, глядя воюющему с окном лорду не в спину.

Посол прошипел что-то маловразумительное сквозь стиснутые зубы, рама щелкнула, и окно распахнулось. Следующие четверть часа были посвящены попыткам привести в сознание кучера. Окно было узким, протиснуть туда хоть что-либо было непросто. Лорд Палмсбери умудрился выставить руку до середины предплечья, предварительно скинув камзол, закатав рукав рубашки и забравшись на скамейку с ногами. Кучер на внешние раздражители не реагировал, и посол уже стал с вожделением посматривать на колотушку, вернувшуюся в руки Дианы. От расправы спящего кучера спас паж, про которого все забыли. Ребенок пришел в себя, несколько секунд непонимающе хлопал пушистыми ресницами, наблюдая, как сильная мужская рука треплет бессознательного соседа. Затем мотнул головой, дотянулся до вожжей и приложил все свои невеликие силенки, чтобы остановить карету.

Некоторое время спустя, приведя в относительный порядок и одежду, и мысли, пассажиры ступили на твердую землю. Один из шести гвардейцев дремал в седле неподалеку от остановившейся кареты. Других всадников видно не было. Ни своих, ни чужих.

Паж жался к Гердте, та старательно делала вид, что всё под контролем. Клара также держалась поблизости от принцессы, боязливо вглядываясь в лес, который практически вплотную подступал к дороге. Доктор сел прямо на землю у обочины, привалившись спиной к замшелому валуну, и глядел в вечернее сумеречное небо. Маркиза, прихрамывая и потирая поясницу, ходила кругами вокруг кареты и ненавязчиво посматривала по сторонам. Время от времени она встречалась взглядом с лордом Палмсбери, но после секундной заминки оба почти синхронно отводили глаза. Ни один, ни вторая не знали, ни что сказать, ни что сделать. Нужно было как-то позаботиться о спящих спутника, дать отдых явно уставшим лошадям, обеспечить безопасность…

С последним были наибольшие проблемы.

– Девочка моя, что с тобой? – проскрежетала статс-дама, огибая в очередной раз корпус кареты.

Диана, к которой был обращен вопрос, пятилась, широко распахнув глаза, в которых плескался ужас. Проделав не менее полутора десятка шагов, она остановилась, вскинула дрожащую руку и выдавила:

– Там… Там…

– Что ты говоришь? – переспросила маркиза, переводя непонимающий взгляд с дрожащей девушки вдаль на пустую старую, но вполне добротную дорогу. – Что тебя испугало, Диана?

Лорд Палмсбери обреченно вздохнул. Ныло плечо, неловко повернутое во время попыток разбудить кучера. В левый висок стреляло. Хотелось махнуть на всё рукой и уйти в чащу, не оглядываясь и не реагируя на попытки окликнуть. Посол оттолкнулся от ствола, о который так неплохо оперся несколько мгновений назад. Выпрямил спину. Изобразил на лице желание и возможность разорвать в клочья всех драконов и чудовищ мира ради спокойствия окружающих его дам, и зашагал в том направлении, которое дрожащей рукой указывала леди Стилнес. Вскоре в глазах замельтешили черные мошки, причем с каждым шагом их рой становился всё гуще и назойливее.

"Старею, – промелькнула в его голове невеселая мысль. – Для полноты образа осталось только лишиться чувств на глазах защищаемых от неведомой опасности дам…" Он стиснул зубы и на одном характере сделал ещё несколько шагов, едва расслышав сквозь нарастающий в ушах шум отчаянный крик Дианы:

– Стойте! Обрыв!!!

В тот же момент мошки и шум исчезли, а перед прояснившимся взором лорда предстал пейзаж, потрясающий и разительно отличающийся от бесконечной и несколько однообразной лесной дороги, которую он наблюдал перед собою всего лишь несколько мгновений назад.

Ноги его остановились в тот же момент, как уши услышали предупреждающий возглас, но вот корпус продолжил движение, и лорду пришлось суматошно размахивать руками в попытке восстановить равновесие. Когда ему это наконец удалось, посол посмотрел под ноги, убедился, что от носков его сапог до отвесного провала в земле осталось не больше дюйма, и почувствовал, как от ужаса в животе мерзко затрепыхались бабочки. Осторожно обернувшись к спутникам, лорд обнаружил, что отделен от них пеленой, полупрозрачной для него и непроницаемой для взглядов большинства людей, сгрудившихся по ту сторону.

Лорд видел Гердту, похожую в это мгновение на квочку, оберегающую цыплят. Юный паж, испуганный и лохматый, с разводами дорожной пыли на лице, выглядывал из-под левой руки принцессы, а над правым её плечом возвышалась Клара. Последняя значительно превосходила свою госпожу в росте, но явно уступала в силе характера. Ни у кого из увидевших этих троих не возникло бы и доли сомнений в том, кто кого защищает и опекает. Принцесса щурилась, пытаясь разглядеть, куда подевался посол, но это ей явно не удавалось.

Столь же безрезультатны были попытки маркизы и доктора, который ради такого случая соскреб себя с обочины. Лишь Диана смотрела широко распахнутыми глазами прямо на лорда. Она, по всей видимости, пыталась взять себя в руки, с явным трудом и скрипом натягивая маску спокойствия и отрешенности. Маска сопротивлялась, разваливалась и, так и норовила сползти, явив миру хрупкую испуганную девочку. Но леди не оставляла попыток и понемногу одерживала маленькую победу над самой собой. Лорд ободряюще улыбнулся ровеснице дочери, от чего та чуть вновь не потеряла контроль, но в это время показались два приближающихся всадника, и общее внимание переключилось на них. Несостоявшийся победитель драконов поспешил присоединиться к спутницам.

Волнения оказались напрасными. Их нагоняли два гвардейца сопровождения, некоторое время назад пришедшие в себя и обнаружившие, что находятся на незнакомой дороге, а кареты в поле зрения не наблюдается. Кое-как сориентировавшись по следам, благо последних было немного – дорога явно не пользовалась популярностью, – они отправились вдогонку принцессе. Вновь подъехавшие и ранее остановившиеся довольно быстро обменялись впечатлениями от произошедшего и попытались решить, что делать в будущем. Хотя бы в ближайшем.

Начать решили с исследования странной завесы. Лорд Палмсбери, один из подъехавших гвардейцев и доктор обвязались веревками, противоположные концы которых закрепили вокруг ствола ближайшей сосны, и только после этого осторожно зашагали по уже проторенному пути.

После того как мужчины пришли в себя от резкой смены окружающей реальности, они с энтузиазмом принялись за дело. Доктор Хилер неожиданно оказался чрезвычайно информирован и полезен. Именно он, похмыкав и позапускав руки по локоть в мутноватую завесу, сообщил, что сие есть иллюзия классическая сложности удивительной.

Более простые варианты таких иллюзий частенько использовались в лучших театрах мира в качестве декораций, но не каждый день и не на всех спектаклях. Качественные стойкие иллюзии были чрезвычайно дороги. Не то чтобы для их создания требовалось запредельное количество энергии – на большую часть медицинских чар её уходило в разы больше, не нужно было и особого таланта или воображения. Но мистер Хилер до сего дня с содроганием вспоминал то количество расчетов, что требовалось сделать для сдачи зачета по мороковедению и иллюзионизму. И это ещё с учётом того, что для медицинского факультета предмет был не профильный. Особо или альтернативно одаренные студенты на каникулах таскали домой методичку с типовыми расчетами на создание около десятка иллюзорных существ и пугали ими сестер и престарелых тетушек. Но на создание чего-то нового у таких деятелей обычно не хватало ни знаний, ни усидчивости. Так что если иллюзия – это нечто интересное и занимательное, то её расчёт и создание – наикропотливейшее и наискучнейшее занятие. Зачастую, с магом-иллюзионистом целое бюро помощников работает, в задачи которых, собственно и входит составлять параметрические формулы и осуществлять расчеты.

Гвардеец хмуро огляделся, выслушал объяснения доктора. Мысленно согласился с недоумевающим лордом, который не мог понять, зачем вообще было прикрывать ущелье иллюзией, если предполагалось, что все они будут без сознания, чтобы лошадям в последний момент не было страшно, что ли? А затем сообщил, что теперь, когда никакие магические занавески не загораживают ему вид, он понял, где находится, – неподалеку от Блутберга. В этом практически старейшем вабрийском замке можно было найти временный приют и помощь. При этих словах гвардеец морщился и отводил глаза. В ответ на вопросительно поднятую бровь посла – уточнил, что среди местных о замке нехорошее поговаривают. Что живет, дескать, в том замке чудище, кровью питающееся и света белого боящееся, а барон, молодой хозяин замка, то чудище оберегает.

– Врут безбожно! – беспечно махнул рукой страж, но глаза при этом старательно спрятал.

Уставших и в большинстве своём испуганных путников немного ободрила надежда на скорый приют. Место до сих пор спящего кучера занял пришедший в себя гвардеец, самого кучера устроили на пол кареты. Лорд Палмсбери взгромоздил себя на освободившуюся лошадь. Животина тяжело вздохнула, укоризненно посмотрела на нового седока и обреченно поплелась за тронувшейся каретой.

Александр, так звали гвардейца, ходившего с лордом за иллюзорную декорацию, несколько вырвался вперёд, чтобы предупредить хозяев замка о приближении попавшей в беду принцессы.

Барон Людвиг Сарториус Блутбергхальтер поспешил навстречу гостям. Молодой человек обладал приятной внешностью. Грустные коровьи глаза были главной достопримечательностью на его длинном породистом лице. Отменная посадка выдавала умелого наездника. Он учтиво поприветствовал нежданных гостей и сопроводил их в замок, проявив при этом не только любезность и радушие, но и умеренность в проявлении последнего, не задержав измученных путников пустыми разговорами на подступах к замку и вожделенному отдыху.

Блутберг, окруженный двойным кольцом стен, и при дневном свете обладал воистину мистической атмосферой, а уж в сгущающемся сумраке сложно было представить себе что-либо более мрачное и таинственное.

Преодолев наружные ворота, первый замковый двор и внутренние ворота, карета остановилась и выпустила из своего нутра совершенно измотанных пассажиров. Массивный донжон, сложенный из камня почти семь веков назад, нависал над ютящимися с двух сторон от него фахверками, возведенными, по всей видимости, значительно позже. Здание с хозяйскими покоями явно не раз реставрировалось и перестраивалось. Разные эпохи и, видимо, разный уровень благосостояния хозяев, различные причины, вызвавшие необходимость перестройки – всё это сказалось на внешнем виде зданий, расположенных во внутреннем дворе. В целом вся архитектурная группа напоминала эдакого монстра, сшитого из кусочков тел различных животных.

Едва ли кто-то из нежданных гостей смог оценить внутреннее убранство отведенных им покоев. Всех настолько утомила долгая дорога и переживания последних суток, что они буквально валились с ног.

Лорд Палмсбери с грустной усмешкой посмотрел на голову дракона, покатившуюся по плитам пола. Снимая изрядно запылившуюся одежду, он был настолько неловок в движениях, что сбросил с прикроватного столика подсвечник, выполненный в виде атакующего замковую башню дракона. От удара о каменный пол дракон потерял голову, все остальные элементы хрустальной вещицы оказались целы. "Хоть кого-то спас, " – усмехнулся виконт, посмотрев на маленькую фигурку лучника, защищающего башенку, и уронил себя на кровать. Первое время до него еще доносились голоса – мужской и то ли девичий, то ли детский. Было не разобрать. Голоса были громкими. Мужской – сердился. Не то детский, не то девичий – обижался. Постепенно затихли и они, и лорд окончательно провалился в сон.

Утром отдохнувшие и позавтракавшие в своих покоях путники собрались в гостиной объясниться с хозяином и обсудить дальнейшие планы.

– Ваше высочество, я взял на себя смелость отправить в Либенбург почтового голубя с посланием о прискорбном происшествии, с вами случившемся. Я подготовил и более развернутое послание, которое планирую отправить с гонцом, возможно, вы пожелаете его дополнить, – бархатный баритон барона был настолько чарующ, что мог бы смутить своим звучанием не один женский ум. Но поскольку умы присутствующих при беседе дам были и до того смущены выпавшими на их долю испытаниями, они могли без значительного для себя усилия вслушиваться в смысл сказанного, не особенно отвлекаясь на приятный тембр. – А вас и ваших спутников я ещё раз убедительно прошу воспользоваться моим гостеприимством и дождаться помощи, которая наверняка будет отправлена из Либенбурга в ближайшее время.

В этот момент тяжелая двустворчатая дверь гостиной приотворилась, и в образовавшуюся щель скользнула девушка. По всей видимости, она была очень юна, не старше шестнадцати – семнадцати лет. Точнее определить было сложно. Светло-голубое платье с длинными рукавами и высоким воротником укутывало ее, словно кокон. Тонкая, полупрозрачная кожа поражала какой-то нездоровой бледностью. Такую не получишь даже во время изнурительной болезни, месяцами скрываясь от солнечного света. На лбу, щеках и тыльных сторонах кистей рук щедро рассыпались шрамы, волдыри и язвочки. Брови и ресницы отсутствовали, на голове виднелись клочки пуха, кое-как приглаженные и перехваченные широкой синей лентой. Уши отличались какой-то странной, неправильной формой. Но самым пугающим и отталкивающим в облике этого несчастного создания были глаза. Тусклая, серая, почти бесцветная радужка сочеталась с ярко-красными белками.

– Хельга! – голос барона дрожал от сдерживаемых эмоций. – Мы, кажется, договорились?!

Девушка, старательно притворяясь, что не видит его и не слышит, обращенных к ней слов, сделала несколько робких шажков по направлению к гостям замка.

Солнечный свет, проходя через арочные окна, рисовал их слегка удлиненные копии на полу гостиной. Хельга дошла до первого светового пятнышка и остановилась. Неловко присела в реверансе.

– Какая прелесть! – в наступившей тишине голос мистера Хилера произвел эффект выстрела. – Эритропоэтическая порфирия!

Доктор буквально сорвался со своего места, наплевав на ранги и протоколы. Вприпрыжку добежав до девушки, он остановился и оглядел ее с головы до ног.

Барон Блутбергхальтер в мгновение ока оказался рядом и постарался оттеснить доктора на пару шагов:

– Ваше высочество, позвольте представить мою младшую сестру Хельгу! – голосом, в котором слышались раскаты грома произнес он.

– Это просто удивительно! Хроническая непереносимость света! Характерные поражения кожи, – продолжал доктор, возбужденно потирая ладони. – Такая редкость!

Хельга плотно сжала губы, от чего нижняя губа ее тут же треснула до крови.

– Эта болезнь поражает одного на миллион! – продолжал вещать доктор.

Барон темнел лицом, кроткие глаза его наливались гневом.

– Ваша сестра необыкновенно везучий человек!

Лорд Палмсбери слушал бесстрашного глупца и пытался решить дилемму, как достойнее поступить. Скрутить барона и не дать ему обагрить руки кровью этого идиота? Или тихонько тюкнуть последнего по голове, не будет же их радушный хозяин марать руки о бесчувственное тело? Ну, может быть, пнет пару раз…

Но тут мистер Хилер заявил:

– Вы знаете, что большинство больных порфирией умирают в раннем детстве? Но даже если им удается продержаться дольше, всегда найдётся умник, считающий, что перед ним оборотень или вампир, и пытающийся очистить мир от скверны! На сегодняшний день максимальная официально подтвержденная продолжительность жизни среди заболевших – двадцать два года!

Услышав это, лорд Палмсбери решил, что в сложившейся ситуации он просто поможет Блутбергхальтеру спрятать труп. Но стремительно приблизившаяся Гердта, по всей видимости, имела на этот счёт свое мнение. Она буквально ввинтилась между звереющим бароном и ничего не замечающим доктором и осторожно взяла тонкие детские пальчики в свои крепкие не слишком аристократические руки.

– Приятно познакомиться, Хельга! – мягко произнесла она. – Мы так благодарны твоему брату и тебе за то, что вы нас приютили.

Пока принцесса пыталась успокоить готовую расплакаться девушку, к мистеру Хилеру величественно подплыла маркиза, цепко ухватила его за локоток и, не обращая внимания на попытки сопротивления, утащила к дальней стене гостиной. Где вольготно расположилась на кушетке, зажав доктора в углу и отрезав ему любую возможность к бегству.

Гердта ещё какое-то время продолжала что-то ласково говорить, в конце концов добившись того, что барона перестала бить крупная дрожь, а Хельга немного повеселела, обнажая в робкой улыбке не очень ровные красновато-коричневые зубы.

– Хельга, тебе не составит труда занять леди Стилнес разговором? Мне, лорду Палмсбери и твоему брату необходимо поговорить о делах и, мне кажется, будет несправедливо, если мы заставим скучать двух юных леди.

Девушка с энтузиазмом согласилась. Спустя несколько минут в гостиной барона Блутбергхальтера установилась идиллия. Диана и Хельга затеяли игру за столиком в уголке комнаты, куда были принесены картон, акварель и прочие художественные принадлежности. Диана что-то быстро рисовала, в то время как Хельга прыгала вокруг неё, взвизгивая от нетерпения. Затем картон разрезался на несколько неравных частей, которые и предлагалось собрать горящей энтузиазмом девушке. Получив вожделенные кусочки, Хельга старательно собирала из них картинку, сопя и высовывая кончик языка в момент наивысшей сосредоточенности. Когда головоломка собиралась, по гостиной разносился счастливый смех девушек, причём обе радовались одинаково искренне.

С противоположной стороны раздавался громкий, хорошо поставленный голос маркизы, которая с отменной дикцией и великолепной артикуляцией вещала мистеру Хилеру о проблемах с пищеварением, преследующих её последние несколько лет. Сама маркиза была убеждена, что рассказывает о столь интимной проблеме негромким шепотом. Окружающие не спешили сообщить, что это убеждение не соответствует действительности. Доктор молчал по причине того, что не успевал вставить и звука в этот экспрессивный монолог, остальные – из чувства благодарности по отношению к этой пожилой леди, самоотверженно взявшей контроль за мистером Хилером на себя.

Принцесса настаивала, что желает отправиться в путь уже на следующее утро. Барон убеждал дождаться помощи. Время от времени он отвлекался от обсуждения, переводил взгляд на сестру, но, убедившись, что она безмятежна и счастлива, продолжал мягко настаивать на своем. Лорд Палмсбери поддерживал его всем сердцем, но даже вдвоем переубедить принцессу они не смогли. Отъезд был назначен на следующее утро, барон пообещал выделить небольшой отряд сопровождения.