Текст книги "Да что вы знаете о настоящих принцессах? (СИ)"

Автор книги: Светлана Романюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

Глава 15

Женщины о чём-то тихо переговорили и исчезли из виду. А Селия сидела, смотрела на то место, где они только что стояли, и вспоминала то, что казалось давно забытым.

Когда Чарльз вернулся с обещанным лимонадом, он увидел чрезвычайно бледную девушку, смотрящую невидящим взором в пустоту.

– Селия, твой лимонад, – протянул бокал молодой человек.

Ни жест, ни слова его не привлекли её внимания. Не на шутку обеспокоенный Чарльз тронул девушку за плечо:

– Сели!

Она моргнула и с трудом сфокусировала взгляд на протянутом бокале. Взяла его и осторожно поднесла к губам, руки заметно дрожали. Чарльз дождался, пока Селия сделает несколько глотков, а затем мягко забрал бокал и поставил его на маленький резной столик возле дивана. Присел рядом, аккуратно взял руки девушки в свои:

– Я, конечно, не стажировался в лечебницах, но азы первой помощи помню.

Спустя пару минут Селия задышала ровнее, щеки её порозовели, а взгляд стал гораздо осмысленнее.

– Лучше? – уточнил Чарльз.

– Гораздо лучше, – чуть виновато улыбнулась она.

Он ещё несколько мгновений вглядывался в глаза девушки и только после этого отпустил её руки:

– Что произошло?

– Да ничего особенного… Увидела и узнала очень дальних и не слишком приятных родственниц, – беспомощно пожала плечами Селия. – Сама удивлена своей реакцией!

– Отвезти тебя домой?

– Не стоит. Ты прекрасно умеешь приводить полуобморочных девиц в чувство. Но вот от танцев я пока воздержусь.

– Ну что же, – задумчиво протянул Чарльз. – Понадеюсь на то, что ты адекватно оцениваешь свои силы.

Некоторое время они молча сидели рядом, рассматривая танцующих, затем Чарльз откашлялся и поинтересовался:

– Леди, а не составите ли вы мне компанию на прогулке под сенью цветущих деревьев?

– Чарльз! – покосилась на него Селия. – Ты предлагаешь потолкаться локтями с другими любителями свежего весеннего воздуха на той коротенькой аллейке, по которой мы шли к павильону?

– За кого ты меня принимаешь? – приосанился молодой человек. – Поверь мне, я знаю пару уединенных местечек!

– Хм…

– В том смысле, что там никто не помешает наслаждаться природой!

– Природой?

– Да брось! Вспомни, где мы находимся! Если в другое время и на других балах все желающие подышать выбираются из дома в парк, то в Винг-хаусе нужно из двора пробраться в здание! В оранжерею! На минуточку, это Лидонская оранжерея! Когда ещё представится такая возможность!

– Звучит заманчиво…

– И?

– Веди, искуситель! – Селия со смехом вложила ладошку в руку Чарльза.

Они чинно проплыли по залу рука об руку, а затем юркнули в одну из боковых дверок.

Западное крыло Винг-хауса было полностью отдано под оранжерею. Для его постройки использовали некоторое количество камня, железа и очень много стекла.

Прозрачный, кажущийся необычайно легким и хрупким павильон состоял из нескольких обособленных зон. Внутри каждая отличалась различным климатом и рельефом. Скалы и извилистые тропы в одной сменялись тропическими лесами и искусственными прудами в другой, а в третьей посетителей ожидали гроты и водопады. Но самое главное – это, конечно, обширная коллекция растений – деревья, кустарники, травы, мхи и лишайники, широко распространенные и очень редкие, необычайно красивые и крайне неказистые. Всё это многообразие посетители оценивали уже в течение четырёх десятков лет.

Примерно треть крыла была ярко освещена изнутри. Свет мягко лился сквозь прозрачные стены и крышу, демонстрируя полумраку снаружи происходящее внутри. Под стеклянным куполом по тропинкам, мостикам и полянкам прогуливались пары и даже небольшие компании в карнавальных масках и костюмах.

– Чарльз, – рассыпала горошины смеха Селия. – Кажется, кто-то говорил про уединение?

– Доверься мне! Я знаю, что я делаю, – добавив пафоса в голос, заявил Чарльз.

Они степенно вошли в распахнутые двери освещенной части оранжереи и ступили на тропинку, усыпанную мелким гравием. Рука Селии покоилась на сгибе руки Чарльза. Девушка не прекращала посмеиваться над молодым человеком, он добродушно отшучивался. Когда они в третий раз подошли к пышному кусту чего-то, густо усыпанного мелкими темно-зелеными листочками и нежно-сиреневыми цветками, Чарльз спросил:

– Ты помнишь заклинание маски-фильтра?

– Да, – растерянно подтвердила Селия.

– Тогда держи его наготове, – предупредил он, быстро оглянулся по сторонам, убедился, что на них никто не обращает внимания, и утянул её за куст.

За зарослями оказалась стена с низенькой, неприметной дверцей, открывшейся от легкого толчка. Чарльз, а за ним и Селия, пригнув голову, проскользнули в узкий коридор. Дверь, едва слышно скрипнув, захлопнулась за их спинами, отрезав от света. Любители общения с природой очутились в кромешной тьме.

– Осторожно, – предупредил Чарльз. – Здесь начинается лестница вниз.

Они тихо спустились по щербатым ступеням. Селия шла на шаг позади Чарльза, одной рукой она держалась за его плечо, другой придерживалась за влажную кирпичную стену. Спуск завершился коротким коридором, на полу и нижней части стен которого мягким зеленоватым светом сияли замысловатые объёмные узоры. От этого коридор напоминал пещеру дракона с рассыпавшимися сокровищами. Казалось – тронь случайно хоть одну драгоценность, и отлучившийся ненадолго хозяин вернется и испепелит непрошеных гостей. Когда парочка прокралась через весь коридор, Чарльз цокнул языком и над его головой вспыхнул светящийся шарик.

– Кхм? – кашлянула Селия. – А почему ты не сделал этого раньше?

– В темноте было гораздо таинственнее, разве нет? – преувеличенно удивился Чарльз.

– О, а ты точно Чарльз? – удивление Селии было выражено не менее ярко. – Такое ощущение, что четверть часа назад тебя подменили!

– Да ладно. В темноте гоблинское золото смотрится куда интереснее! – Чарльз повел рукой в том направлении, откуда они только что пришли.

Селия оглянулась и не смогла сдержать возгласа разочарования при виде бурых неопрятных кучек чахлого мха на месте сказочных сверкающих сокровищ.

– Гоблинское золото, или схистостега перситая, – менторским тоном начал Чарльз, поднимаясь по ступеням лестницы, расположенной в конце коридора. – Мелкий однолетний мох. Растёт в пещерах, трещинах скал, в дуплах и под корнями упавших деревьев. Редкий, заслуживающий охраны вид.

– А, нет. Прости, ошиблась, – протянула Селия, взбираясь следом за ним. – Никаких сомнений! Ты точно Чарльз.

В этот момент они закончили подъем, и Чарльз, напомнив девушке о маске-фильтре, распахнул точную копию предыдущей двери. В открывшийся проем хлынула такая волна удушливого смрада, что Селия, успевшая сделать вдох до активации заклинания, закашлялась и часто-часто захлопала ресницами, пытаясь сморгнуть навернувшиеся на глаза слезы.

– А может, всё же и не Чарльз, – проморгавшись, просипела она. – Куда ты привел меня, чудовище?

– В укромный уголок под сень цветущего дерева, как и обещал!

И действительно, в мягком свете магического светляка можно было увидеть, что они вышли к группе невысоких деревьев с раскидистой кроной. Крупные кисти цветов свешивались с их ветвей практически до земли.

– А как же свежий весенний воздух?

– Ну, пассаж про свежий воздух и его любителей принадлежит тебе, – с усмешкой напомнил Чарльз. – Что касается весеннего… Стеркулия цветет весной, и именно эти красивые цветы издают тот изысканный аромат, которым ты уже успела насладиться.

– О да! Удовольствие для настоящих ценителей! Воспоминания об этих чудных мгновениях будут греть мне душу всю оставшуюся жизнь! Особенно радостно мне будет осознавать их неповторимость.

– Но раз мы всё равно уже здесь и маски-фильтры на нас, может, всё-таки посмотрим поближе?

– Куда же мы денемся…

Молодые люди подошли вплотную к стеркулиям.

– Как ты нашёл это место? – поинтересовалась Селия, разглядывая цветок с крупными заостренными лепестками.

– Один старичок – безобидный, чрезвычайно рассеянный маг-теоретик – арендует коттедж неподалеку от нашего загородного дома.

Несколько лет назад он попросил передать послание племяннику, который служит смотрителем в этой части оранжереи. Я согласился. Племянник оказался неплохим человеком и интересным рассказчиком. Слово за слово, я упомянул, что было бы неплохо иметь возможность отсидеться в каких-нибудь кустах большую часть грядущего маскарада. Он показал этот ход из общедоступной части оранжереи и предупредил насчёт запаха… Пока Лизи и Кити не вышли в свет, я, бывало, ускользал сюда с бала. Последний раз я любовался цветущей стеркулией пару лет назад… Но Мартин помнит уговор и дверь по прежнему не запирает.

– Все так просто?

– Так просто.

– И никаких страшных или постыдных тайн?

Чарльз лишь развел руками. Светляк проворно устроился в пышной кроне ближайшего дерева, вокруг установилась мрачновато-сказочная атмосфера. Тени от тонких веток исчертили окружающий мир замысловатыми узорами и приглушили цвета, отчего он стал напоминать гравюру.

Селия провела ладонью по стволу, дотронулась до нижних веток, стараясь не задеть цветка. Подобный аромат безусловно произвёл бы фурор в свете, но она не чувствовала потребности столь сильно эпатировать окружающих. Мягкий свет упал на её ладонь, отчего стали заметны рыжие разводы на перчатке.

– Пожалуй, я зря дотрагивалась до стен в коридоре, – протянула она.

– Я должен тебе новые перчатки! – спохватился Чарльз.

– Забудь! Это износостойкие и самоочищающиеся перчатки фирмы Мирикл… В Лоссии из подобной ткани форму военным шьют. А у нас – перчатки… Бальные.

Она поднесла сжатую в кулак руку к лицу, резко распрямила пальцы и подула на ладонь. Перчатка вновь засияла белизной. Селия опустила руку и подняла взгляд на Чарльза:

– Как жаль, что нельзя поступить также с некоторыми воспоминаниями!

– Да, слишком часто мы лучше всего помним то, что хочется забыть, – согласился он с грустной улыбкой.

– А знаешь, десять лет назад я страшно завидовала тебе и Грегори, – неожиданно призналась она после пары минут молчания.

Чарльз всем своим видом изобразил внимание. Селия печально улыбнулась и пояснила:

– Маленькой глупой девочке очень хотелось, чтобы её мама в свое время смогла сделать то же самое, что совершила леди Мария ради вас.

Девушка подняла с земли сухую веточку и поворошила ею травинки у корней деревьев.

– Я почти ничего не помню о маме. Только голос и руки… Но как ждала её, помню очень хорошо. Когда отца отправили работать в Кленцию и он взял меня с собой, я восприняла это как предательство! Мне думалось, что мама вернётся и не сможет нас найти… Я подросла, поняла, что зря ждала. Повода обижаться на отца больше не было, но обида осталась…

Селия нарисовала на земле несколько линий и отбросила прутик. Подняла голову и, прищурившись, посмотрела на переплетение ветвей. Некрупные удлиненные листья были плотными и очевидно тяжелыми для столь изящных веток.

– Я отказывалась разговаривать с ним. Да и с кем-либо другим – тоже. Если честно, я была угрюмым и не слишком приятным ребенком!

– Мне так не показалось, – тихо возразил Чарльз. – Ты была жизнерадостным, очаровательным бесенком! Правда, тогда мне думалось, что больше жизнерадостным, чем очаровательным…

Селия повернулась к нему, блеснула глазами сквозь прорези маски, лукаво улыбнулась и уточнила:

– Но, что бесенком, ты не сомневаешься, – и увидев его ответную улыбку, продолжила. – Ты знаешь, а за то, что я вновь стала интересоваться окружающим миром, стоит поблагодарить тех самых родственниц, вид которых так впечатлил меня сегодня!

Чарльз чуть склонил голову, поощряя её продолжить рассказ.

– Карнеилла и Эжени Бадауд, мать и дочь. Мы столкнулись с ними на прогулке в парке. Карнеилла наговорила много лишнего. О маме в том числе. Отец в ответ тоже сказал ей что-то не слишком приятное, а у меня случился спонтанный выброс силы.

– Было много пострадавших? – подобрался Чарльз.

– Обошлось без жертв, – успокаивающе махнула рукой Селия. – Почти… Карнеиллу обдало водой из паркового фонтана. Пострадали ее шляпка, макияж и чувство собственного достоинства.

– А как ты? Долго в себя приходила?

– Ты знаешь, вот как водой в лицо Карнеиллы плеснула, так и пришла. И людей вокруг себя заметила, и небо голубое, и отца…

Девушка пару раз перекатилась с носков на пятки, потом вскинула голову и обхватила себя руками.

– Мама ведь не была целителем. Она много не знала… И когда меня с того света вытаскивала… Там столько всего в тонких сферах нарушилось, перекрутилось… Мне многие элементарные вещи недоступны. Светляк, например. Но из того, что мне по силам, учителя и отец попытались вытянуть максимум. Отец сказал, что не допустит, чтобы я погибла от нехватки знаний и навыков…

Чарльз молча подошёл и осторожно обнял ее. Оба на мгновение замерли, затем Селия вздохнула и уткнулась лбом ему в плечо. Чарльз повторил её вздох, легко погладил напряженную девичью спину, прижался щекой к подставленной макушке.

Если бы какой-нибудь живописец в этот момент увидел под прекрасными деревьями с гибко клонящимися к земле ветвями тонкую девичью фигурку в объятиях высокого молодого человека, он бы непременно загорелся запечатлеть этот момент на полотне, и непременно в технике гризайль. Но поскольку ни художников, ни поэтов поблизости не наблюдалось, молодые люди смогли насладиться моментом в тишине и уединении.

– Пора идти, – прошептал он, едва касаясь её виска губами.

– Угу, – посопела она ему в плечо, но отстранилась лишь спустя пару минут, проказливо усмехнулась и, картинно заломив руки, произнесла, – Веди ж меня, мой рыцарь, сквозь тьму и одиночество, к свету, к людям!

– Прошу, моя прекрасная леди! – склонился он в наиучтивейшем поклоне.

На обратном пути Чарльз не гасил светляка, и Селия могла наблюдать как тонкие былинки гоблинского золота тянутся к источнику света, поворачиваясь к нему, по мере того как молодые люди продвигаются по коридорчику. Из-за этого казалось, что бурые пятна мха подрагивают, по их поверхности идёт рябь мелких волн. Девушка зябко повела плечами, всё-таки шевелящиеся кляксы были не самым приятным зрелищем. Когда добрались до лестницы, Селия попросила убрать светляка и несколько минут любовалась сверкающими сокровищами, рассыпавшимися по полу сказочной пещеры. Ей хотелось запомнить именно эту картину, а не неопрятные копошащиеся комки.

Чарльз и Селия аккуратно поднялись по лестнице. Молодой человек осторожно приоткрыл дверь в общедоступную часть оранжереи и замер. За кустом, что заслонял дверцу перехода от любопытствующей публики, слышались голоса.

– Малолетняя избалованная идиотка! Из-за неё придётся менять все планы! – ругался кто-то раздраженным громким шёпотом.

Говоривший немного хрипел, и с равной вероятностью можно было предположить, что голос принадлежит как мужчине, так и женщине.

В ответ раздалось старческое бурчание, призванное, видимо, успокоить возмущавшегося, но цель осталась недостигнутой.

– Раздутое самомнение и гипертрофированное чувство собственной значимости! Как можно было поверить её сказкам?! Она и принц!

Неразборчивое бормотание вновь остановило поток гневных возгласов, но через пару мгновений хриплый голос продолжил:

– Запасной вариант! Если бы это было так просто… Он пропал из виду! А времени всё меньше…

Последние слова уже невозможно было разобрать, так как беседующие отошли довольно далеко.

Чарльз и Селия подождали несколько минут и осторожно выскользнули из зарослей на тропинку. Дело близилось к обеду, и количество прогуливающихся в оранжерее заметно сократилось.

– Нам стоит поторопиться с возвращением, – озвучил очевидное Чарльз.

Молодые люди покинули оранжерею, прибились к стайке таких же припозднившихся ценителей растений и вместе с ними подошли к бальной площадке. Несколько минут потратили на поиски леди Анны и нашли её на одном из диванчиков в обществе дочерей и медведеподобного барона в костюме барсука. Графиня и барон очень оживленно и дружелюбно беседовали. Девочки, видимо изрядно утомленные танцами, тихонько дремали, устроившись в одном кресле.

– Чарльз, Селия! – радостно воскликнула леди Анна. – Вы вовремя! Скоро церемония избавления от масок. Чарльз, надеюсь, ты показал Селии оранжерею?

– Разумеется, – с улыбкой подтвердил тот, помогая Селии устроиться в свободном кресле. После чего сам расположился рядом с мачехой.

– Я всегда знала, что на тебя можно положиться, – она одобрительно похлопала по руке пасынка.

Молодые люди с энтузиазмом присоединились к беседе, которую прервали было своим появлением. Обсуждали погоду, участившиеся случаи пропажи драгоценностей, грядущую свадьбу принца и другие не менее интересные вещи до тех пор, пока не раздался мелодичный сигнал к началу церемонии. Динтоны и к ним примкнувшие поднялись и заняли места в традиционной фигуре.

Все пришедшие на маскарад выстраивались в два круга, джентльмены располагались во внутреннем круге лицом наружу, леди во внешнем круге – лицом внутрь. Звучала веселая музыка, и легконогие дамы в пышных платьях, хотя порой встречались и пышнотелые в легких нарядах, неслись по своей орбите в одном направлении, а бравые кавалеры старались не покинуть своей, перемещаясь в обратном. Музыка обрывалась, живая карусель останавливалась, маски снимались. Кавалеры вели доставшихся им по воле случая дам к столу.

Столы в Винг-хаусе не сказать чтобы ломились от деликатесов. Блюда были скорее скромными и сытными, чем вкусными и изысканными. Скудость выбора гармонировала с размером порций. Над меню и сервировкой подшучивали весь год, называя Винг-хаус самым плохим рестораном с самыми высокими ценами, но всерьёз возмущаться не пытались, опасаясь, что в этом случае двери лидонского бала-маскарада захлопнутся перед ними раз и навсегда.

Но в каждом, даже в самом унылом событии можно найти хорошее. Обеды на бале-маскараде в Винг-хаусе всегда быстро заканчивались. Не прошло и часа после снятия масок, а герцогиня Нортенгская уже произносила речь, в которой чествовала весну и приглашала гостей вернуться в танцевальный зал.

Графиня Динтон, после торжественного и несколько утомительного полонеза, направилась к диванчикам, где и столкнулась с баронессой Промпт. Родственницы не виделись с момента совместного посещения выставки. Против всех ожиданий встреча оказалась теплой. Баронесса была любезна и очаровательна. Она искупала в комплиментах леди Анну, и даже присоединившаяся Селия удостоилась сдержанной похвалы. После десятиминутной чрезвычайно любезной беседы баронесса встрепенулась и, плавно поведя рукой и продемонстрировав тонкие запястья, подозвала одну из женщин, небольшая группка которых стояла неподалеку.

– Анна, хочу представить тебе Дороти, – проворковала Миранда. – Чрезвычайно достойная молодая леди. Двоюродная племянница моего дорогого барона Промпта. Мир его праху!

Чрезвычайно достойная молодая леди, подошедшая на жест баронессы, была довольно субтильной особой, с темными гладко зачесанными волосиками, чуть длинноватыми верхними передними зубками и маленькими бегающими глазками.

– Вы звали меня, леди Промпт? – пропищала она, делая такой плавный и глубокий книксен, что впору было назвать его реверансом.

– Да, дорогая. Хочу показать тебя графине Динтон. Всё-таки ты теперь живёшь в моем доме и должна знать членов семьи.

После этих слов Дороти затрепетала так, что добросердечная леди Анна забеспокоилась, не лишится ли девушка сознания. Но, по-видимому, Дороти была крепче, чем выглядела. Она не только не упала в обморок, но и нашла в себе силы выразить глубочайшую признательность своей благодетельнице, облобызав её руки, а также облечь в слова то искреннее восхищение и благоговение, которые она испытала, представ пред очами графини. Лобызать свои руки графиня не позволила. Беседа вскоре сошла на нет, и родственницы распрощались. А пару танцев спустя леди Анна решила, что наступил тот момент, когда покинуть маскарад стало вполне прилично и уместно.

По дороге домой в карете царила уютная тишина, дамы, включая Селию, дремали, Чарльз мужественно боролся со сном, но взбодриться ему помог только утренний воздух, который проворно хлынул в карету, стоило распахнуть дверцу. Путь домой оказался столь же недолгим, как и из дома.

Чарльз помог спутницам выбраться из кареты. Те щурили глаза и зябко кутались в накидки, поднимаясь по ступеням парадного входа. Вся сонная компания, практически не разлепляя глаз, втянулась в холл.

Дворецкий, впустивший хозяев в дом, был бледен, молчалив и нервно косился в сторону лестницы. Виконт повернул голову и встретился взглядом с отцом.