Текст книги "Да что вы знаете о настоящих принцессах? (СИ)"

Автор книги: Светлана Романюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)

Глава 17

Граф Динтон смотрел только на сына. Сын, встретившись с ним взглядом, прикрыл на мгновение глаза, затем посмотрел на притихших дам, вздохнул, вскинул голову и поприветствовал главу семьи:

– Ваше сиятельство, чему обязаны в столь ранний час?

– Не петушись, сын! – проскрежетал граф. – Я умею признавать ошибки.

При этих словах головы вскинули все. И леди Анна, и девочки, и даже дворецкий. Селия вскинула бровь, некоторые привычки отца периодически появлялись и у неё.

– Я был не прав, – продолжал глава семьи. – Я приношу искренние извинения своей супруге и её гостьям.

Граф Динтон склонил голову, продемонстрировав окружающим проклюнувшуюся на темени плешь. За извинениями последовало ещё несколько мгновений ошеломленного молчания.

– Не смею судить вас, дражайший супруг, – очнувшись, пролепетала леди Анна.

– Я не держу ни зла, ни обиды на вас, – звонко произнесла Селия. – Но не приемлю неуважительного отношения к мисс Грин. И впредь не потерплю!

Граф ещё раз склонил голову, затем бледно усмехнулся и, указав взглядом на саквояж у своих ног, спросил:

– Могу рассчитывать, что покаявшемуся страннику найдется приют в этом доме?

– Это твой дом, отец, – голос Чарльза звучал глухо.

Граф в очередной раз кивнул, движением руки указал дворецкому на саквояж и пошёл вверх по лестнице, тяжело налегая на перила.

Когда граф, дворецкий и саквояж скрылись из виду, оставшиеся в холле вздохнули свободнее, зашевелились и, пожелав друг другу хорошего отдыха, разошлись по своим комнатам.

Утром выяснилось, что леди Анна потеряла браслет.

Тревогу подняла камеристка, раскладывавшая драгоценности по шкатулкам. Серьги и колье сапфирового гарнитура были на месте, а широкий браслет – пропал. После тщательных поисков в доме, на крыльце и в карете пришли к неутешительному выводу, что пропажа произошла на бале-маскараде.

Леди Анна сидела в малой гостиной, безмерно горевала по поводу пропажи и умеренно себя за неё корила. Гарнитур был старинный и передавался в её семье от матери к дочери уже пятое поколение. Изначально в комплекте насчитывалось семь предметов, но из-за пагубного пристрастия прабабки к азартным играм их осталось пять. И вот теперь из-за рассеянности самой леди Анны всего четыре. Она редко носила эти украшения, слишком массивные, даже грубоватые для наступившего утонченного века, но очень любила в детстве.

Мать иногда, в качестве поощрения, разрешала играть с ними. Маленькая Анна обожала этот гарнитур, её завораживала гравировка на широких золотых пластинах, цветочный орнамент с вкраплениями небольших сапфиров редкого сиреневого света. Девочка играла в принцессу. Она не слишком принимала в расчёт истинное назначение предмета. Серьга превращалась в могучий артефакт и продевалась в петельку платья. Колье цеплялось на талию. Браслет водружался на голову в качестве короны. Настоящий сказочный принц, безусловно, оценил бы такую красоту. Время шло. Девочка взрослела. Пару раз видела настоящего принца, Огэст был на несколько лет младше её и весь в прыщах. Сказочные принцы не попадались ни разу.

Вообще её жизнь оказалась далека от сказки.

Высокая, статная, с крупными чертами лица, она никогда не была особо популярна у противоположного пола. Короткие суховато-формальные ухаживания графа удивили и даже ошеломили её. Она очень быстро оказалась замужем, в имении, с двумя чужими мальчишками на руках.

Грегори был ещё мал, смотрел на мир с доверчивостью и любопытством, мир отвечал ему тем же. Малыш очень быстро привык к леди Анне и даже стал называть её мамой. Говорил, что у него две мамы, а когда подрос, с удивлением узнал, что так бывает не у всех.

Чарльз первое время напоминал дикого настороженного зверька, прятался в укромных уголках, следил, чтобы никто не обидел брата и не оскорбил леди Марию. Его доверие пришлось зарабатывать.

Муж появлялся редко, она была ему за это благодарна. Как была благодарна за детей. За всех пятерых. Да, её жизнь не напоминала сказку. Но она ни о чём не жалела. Вот разве что потерянного браслета было жаль.

Вскоре выяснилось, что пропал не только браслет и не только у леди Анны. Обитателей особняка на Динтон-сквер посетил лорд-наблюдатель собственной персоной.

Лизи и Кити делились с мисс Грин впечатлениями о прошедшем бале, время от времени Селия дополняла их рассказ одной или двумя фразами. Чарльз сидел с книгой в кресле неподалеку от рассказчиц. Объявление о визитере заставило девушек умолкнуть, а леди Анну очнуться от воспоминаний.

Роберт Харли, граф Черри, вошёл в гостиную и, щуря близорукие глаза, оглядел ожидающее его общество. Поприветствовал всех, отдельно одарил поклоном графиню и улыбкой – Селию.

На первый взгляд лорд-наблюдатель не производил особо устрашающего впечатления. Да и на второй взгляд, честно говоря, не выглядел слишком грозно. Невысокий, щуплый, слегка сутулый, неимоверно усталый. Единственной из присутствующих, кто уступал ему в росте, была мисс Грин. Остальные, даже Лизи и Кити, могли позволить себе смотреть на графа Черри сверху вниз.

Визитер присел, завел беседу с хозяйкой дома о погоде, ненавязчиво начал расспрашивать о вчерашнем бале-маскараде. В ответ получил подробную сравнительную характеристику весенней погоды в столице и за городом. Терпеливо выслушал рассуждения о том, где легче дышится и лучше спится. Учтиво отказался от радушного предложения остаться на обед и принял приглашение насладиться чашечкой чаю. Умудрился выцепить из льющейся потоком информации два предложения и одно междометие, относящиеся к произошедшему в Винг-хаусе.

– Вы упомянули, что огорчены пропажей браслета. Расскажите подробнее, что произошло, – попросил он.

– Не беспокойтесь, – повела плечом леди Анна. – Мне жаль браслет, но это всего лишь украшение. Не стоит тратить драгоценные минуты отдыха на обсуждение результата моей рассеянности.

– Каюсь, что пришёл в ваш дом не столько из желания провести свободное от службы время в приятном обществе, сколько по велению долга, – признался лорд-наблюдатель. – Есть основания предполагать, что вы, в числе прочих, стали жертвой воров, действующих в течение всего нынешнего сезона.

– С каких это пор Отдел статистики занимается кражами? – не смог совладать с удивлением Чарльз.

– С нынешнего утра, – не стал скрытничать лорд-наблюдатель. – После того, как у герцогини Нортенгской обнаружилась пропажа перстня.

– Перстень пропал у герцогини? – переспросила Селия.

– Представьте себе. А кроме этого, пропажи обнаружились ещё у четырнадцати человек. Всего восемь колец, одни часы на цепочке и пять браслетов, включая ваш, – лорд-наблюдатель кивнул леди Анне и усмехнулся. – И это только на вчерашнем бале-маскараде. И перечень, скорее всего, не полный.

Новость произвела впечатление. Присутствующие зашевелились, стали обмениваться взглядами и вздохами. Чарльз вспомнил заголовки газет за последние пару недель. Мисс Грин заглянула в глаза графа, изогнувшись при этом таким образом, что вся её маленькая фигурка стала напоминать объемный знак вопроса.

– Драгоценности начали пропадать несколько недель назад, – лорд-наблюдатель не собирался томить слушателей ожиданием подробностей. – Правда, до сего дня за вечер случалась одна, изредка две пропажи – не более. В основном кольца и браслеты. Несколько брошей и одно колье. Снимали украшения непосредственно с владелицы или владельца. В полиции, где вели дело, особо отмечают, что жертвы никогда не могли даже приблизительно припомнить, в какой момент остались без украшения. Потеря обнаруживалась спустя время – от нескольких часов до пары дней и, как правило, кем-то из близких – родственником или доверенной служанкой. Жертвы в большинстве случаев склонны корить самих себя в рассеянности и забывчивости и не предпринимают каких-либо действенных мер для возвращения пропажи, даже если пропавшее украшение было дорого им не только из-за стоимости. По этой причине вполне допускаю, что полиции известны не все инциденты.

На время рассказ прервался. Принесли чай и угощения к нему. Лорд-наблюдатель был приятно удивлен, что на чайном столике, помимо легкого печенья и шоколада, присутствуют пироги с мясной начинкой, сыры и даже нарезанный крупными ломтями копченый окорок.

– Я прошу вас и ваших родных вспомнить и рассказать всё, что происходило вчера на приёме, – обратился он к графине.

– Простите моё любопытство, но неужели вы лично опрашиваете всех посетителей Винг-хауса? – вклинился в беседу Чарльз.

– Любопытство – не худший порок, – граф Черри взглянул на виконта и слегка шевельнул кистью руки. – Всех посетителей и работников Винг-хауса, безусловно, опросят, но в большинстве случаев обойдутся без меня. Я лично побеседую лишь с некоторыми, в число которых собственной волей включил семью своего друга. Должен же я получить толику выгоды и удовольствия из сложившейся ситуации.

Лорд-наблюдатель с благодарностью принял из рук хозяйки чашку крепкого, горячего чая. Сделал глоток и на мгновение прикрыл глаза. Хорошо! Оказывается, он уже забыл, как хорош горячий чай. Наверняка горячий обед, на который его приглашала графиня, был бы ещё лучше, но времени на него катастрофически не хватало. Времени, если честно, вообще ни на что не хватало. Он открыл глаза и всем своим видом показал, что готов слушать подробности о вчерашнем вечере.

Леди Анна заговорила, речь её лилась неторопливо, но без излишних украшений и отступлений в стороны. Иногда она останавливалась, видимо, подзабыв подробности, смотрела растерянно на близких, и те аккуратно принимали эстафету, продолжая рассказ. Выяснилось, что сама графиня не может припомнить, когда в последний раз видела или ощущала браслет у себя на руке. Дома, когда готовилась к балу и камеристка помогала застегивать его, он был точно, а дальше следовало беспомощное пожатие плечами, не вспомнить. Девочки тоже не слишком помогли. Лизи запомнила, что по дороге в Винг-хаус браслет сверкнул на руке матери, поймав луч от уличного фонаря. Полезнее всех оказался Чарльз, припомнив, что видел браслет, когда мачеха дотронулась до него в процессе разговора, незадолго до церемонии снятия масок. Ну что же, если исходить из этого, браслет могли украсть в процессе церемонии, во время обеда, либо после него. Радовало, что во второй половине бала графиня почти не танцевала и мало с кем общалась.

Лорд-наблюдатель раскладывал по полочкам полученную информацию и жевал очередной пирог, когда встретился взглядом с графиней. И столько в этом взгляде было тепла и сочувствия по отношению к нему и затаенного довольства собой, сходного с тем довольством, что ощущает мать, хитростью и уговорами накормив приболевшего и раскапризничавшегося ребёнка, что гость как-то сразу осознал, что время для чая неподходящее, слишком близко обед, что пироги, сыры,

окорок – всё это принесено специально для него и расставлено на столе таким образом, чтобы он без труда мог до всего этого дотянуться, тогда как другие довольствуются легким хрустящим печеньем, да и то крошат по большей части для виду. Осознание этого простого факта неожиданно смутило его. Оказывается, он отвык не только от вкуса горячего чая, но и от ненавязчивой заботы, от ощущения уюта и спокойствия. Если у него вообще когда-то была привычка к таким вещам. Не к месту вспомнилось, что из дома на службу он отправился вчера утром и с тех пор не возвращался. Он, конечно, сменил сорочку и шейный платок, несколько свежих комплектов всегда находились в кабинете, но после переодевания прошло уже больше восьми часов, и вся одежда на нем выглядела столь же усталой и помятой, как и он сам. Лорд-наблюдатель тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли, и поинтересовался:

– Возможно, кто-то из вас заметил что-то необычное на балу? Ведь, кроме графини Динтон, жертвами стали ещё более десяти человек, – граф Черри встретился взглядом с каждым из присутствующих. Отметил тень сомнения на лице Селии и поощрил:

– Вы что-то вспомнили?

– Да… Один странный разговор. Вернее, обрывок разговора. Но я не думаю, что он имеет отношение к кражам.

– Ничего страшного, расскажите. А я поломаю голову над тем, относится он к нашему делу или нет.

– Мы с Чарльзом прогуливались в оранжерее, когда услышали два голоса. Один собеседник был очевидно расстроен, что не сложился какой-то план и всё приходится менять, а это непросто. Упоминали принца и… – Селия замялась, подбирая слова.

– Молодую дурочку, которая то ли думает, что любит принца, то ли считает, что принц любит её, – закончил вместо неё Чарльз.

– Принц? – подобрался лорд-наблюдатель. – С этого места поподробнее, прошу вас. Кто говорил, что именно говорил. Фразы, слова, тембр голоса, темп речи. Где именно в оранжерее произошла встреча? Вы уверены, что остались незамеченными и неузнанными?

Чарльз и Селия честно попытались дополнить свой рассказ подробностями, но не слишком преуспели. Сошлись на том, что один из говоривших был старше и спокойнее, второй – младше и эмоциональнее. Но так и не смогли указать, какого они были пола. Чарльзу показалось, что молодой голос однозначно принадлежит женщине, Селия настаивала, что мужчине. По поводу старшего собеседника сомневались оба. Вспомнили, что один из беседующих сетовал на нехватку времени. Запутались в показаниях, когда пытались рассказать, где находились и почему остались незамеченными. Лорд-наблюдатель набрал воздуха для обличительной тирады, оценил напряженность Чарльза, смущение Селии и решил вернуться к вопросу их точного местонахождения чуть позже. В приватной беседе. Но обязательно вернуться.

Уверившись, что собеседники поведали о вчерашнем дне всё, что помнили, лорд-наблюдатель предупредил графиню, что ближе к вечеру их дом посетит художник, чтобы составить описание и зарисовать пропавший браслет. Попросил оказать служащему всяческое содействие. Поручил Селии и Чарльзу написать об услышанном в оранжерее разговоре, но никуда ничего не оправлять и помалкивать. Обещал зайти ещё раз в ближайшие дни, раскланялся со всеми, включая мисс Грин, и отбыл.

Граф Черри вышел из особняка Динтонтов. Ощутил дуновение ветра на лице, прикрыл на мгновение глаза и решил, что ему просто необходимо прогуляться. Есть, благодаря гостеприимству графини, не хотелось, про сон оставалось только мечтать, но вот десятиминутную прогулку он вполне мог себе позволить.

Лорд-наблюдатель дал знак сопровождающим и пошёл не спеша по тротуару, отмечая про себя, что трёх из пяти человек сопровождения он знает только по досье, а про четвертого не помнит и этого. Служба разрасталась слишком быстро. Отдел статистики задумывался несколько лет назад как небольшой контрольный орган, отслеживающий действия с государственным бюджетом, призванный бороться с растратами и взяточничеством. За три года отдел обзавелся кучей секций и функций. Что-то пришлось выцарапывать из чужих загребущих рук практически с боем, что-то отдавали добровольно с визгом радости.

Граф шагал, отбивая тростью по тротуару незамысловатый ритм. На другой стороне улицы чумазый мальчонка с огромной сумкой на остром плече размахивал свежим выпуском "Королевского вестника" и выкрикивал слегка похрипывающим голосом:

– Свежие новости! Загадочные происшествия! Кражи на приеме под патронажем короны! Полиция умывает руки!

Лорд-наблюдатель вздохнул. Маленький продавец газет попал в точку. Министр внутренних дел и пара представителей из службы столичной полиции разве что не плясали от радости, когда передавали серую картонную папку с наработками по делу о пропавших драгоценностях. Министр так расчувствовался от облегчения, что даже позволил себе ободряюще похлопать лорда-наблюдателя по плечу.

Роберт Харли, граф Черри, прекрасно понимал их. Дело было из тех, что требуют значительных средств и усилий. Даже простой опрос свидетелей и пострадавших превращался в затратную церемонию. Все пострадавшие были обладателями титулов, абы кого к ним не пошлешь, абы как не спросишь. Даже раскрытие дела не гарантировало, что тебе будут благодарны. Скорее наоборот. Как бы ни обернулось дело, в процессе наверняка останется масса титулованных и оскорбленных. Оскорбленных подозрением, недостаточной учтивостью детектива или скоростью раскрытия преступления, да мало ли чем, да мало ли где.

Круглолицая лоточница с озорными глазами весело предлагала прохожим выпечку. Круглые пряники в разноцветной сахарной глазури, уложенные на лотке правильной пирамидкой, радовали глаз и вызывали обильное слюнотечение у мальчишки разносчика газет. Сама же лоточница вызывала примерно такую же реакцию у чистильщика обуви. Он сидел неподалеку, косился на хохотушку и уныло зазывал клиентов.

Горка ярких пряников напомнила графу подчиненную ему службу. Её вполне можно было представить в виде пирамиды, основание которой составляли наблюдатели – оперативники, занимающиеся сбором информации. Всех служащих в отделе подразделяли на наблюдателей, перевозчиков и сборщиков. Сам лорд-наблюдатель находился на вершине пирамиды и считал, есть что-то правильное и даже красивое в том, что должность главы службы созвучна должности простого оперативника. Да и простой оперативной работы не чурался, иногда просто о ней мечтал.

Сегодня граф взял на себя опрос тех посетителей Винг-хауса, кто обладал титулом герцога или маркиза. Набралось таких аж шесть человек. И не со всеми из них разговор протекал легко. Жертвы вели себя так, как будто вся агрессия, обида и негодование, которые они должны были ощущать по отношению к похитителю, каким-то образом перенеслись на тех, кто призван был найти пропажу. Изредка встречалась реакция, как у леди Анны, люди просто корили себя за рассеянность и отмахивались от происшедшего, как от чего-то несущественного. Как будут опрашивать всех остальных потерпевших работники его отдела, лорд решил даже не представлять.

Для сбора информации, помимо постоянных служащих, безусловно, привлекались и завербованные для этих целей агенты. Вербовка использовалась не только разовая, агенты имелись в различных сферах деятельности и слоях общества. Были такие и в высшем ританском свете, но их количество лорда-наблюдателя чрезвычайно печалило. Нет, формально агентов среди аристократов и их доверенных лиц было более чем достаточно, но вот тех, что готовы работать не за страх, а за совесть, было удручающе мало. Честно говоря, среди всех тех, кто сотрудничал с его отделом и был вхож в высший свет, у него на примете было три человека, кому он мог бы поручить хлопотное и неблагодарное дельце о браслетах и кольцах, но все трое были заняты сейчас другими проектами, несопоставимо более значимыми для страны. Двое из троих вообще находились за пределами Ритании.

Граф Черри спугнул голубя, и тот, заполошно хлопая крыльями, взмыл в усеянное легкими облаками небо. Мысль графа тоже метнулась, как тот голубь от дел уголовных к делам политическим. Вспомнился приятель, сестру и дочь которого он только что навещал. Не хотелось думать, что человек, которого он очень уважал в юности, может оказаться причастным к той нехорошей возне, которая поднялась вокруг посольства в Вабрию.

Лорд-наблюдатель тряхнул головой, остановился, сделал знак сопровождающим его людям и забрался в мгновенно подкативший экипаж. Десять минут отведенные на прогулку истекли.

В особняке на Беркли-сквер время текло размеренно и неторопливо. Из гостиной убрали остатки чаепития, и все присутствующие погрузились в уютное молчание. Рассказывать что-либо дополнительное мисс Грин о вчерашнем вечере не было нужды, лорд-наблюдатель вытянул из них подробнейший отчёт. Возможно, Селия могла бы добавить пару фактов, но она предпочитала поделиться ими с компаньонкой тет-а-тет, без лишних ушей. Чарльз же вообще был далёк от мысли делиться с кем-либо аналогичной информацией. В конце концов Лизи и Кити завели речь о бале, который Динтоны планировали дать через неделю. Приглашения были отправлены пару недель назад, приготовления шли полным ходом, дамам было что обсудить и о чём попереживать. За разговором вспомнили о новом знакомце – бароне – и о его родных и попытались решить, прилично ли будет отправить приглашения и им, или времени осталось слишком мало, и в разгар сезона у всех всё расписано как минимум на две недели вперёд, а значит, барон и его родственницы не смогут принять приглашения. Рассуждения сестер прервала леди Анна:

– Не понимаю, из-за чего вы устроили такую бурную дискуссию? Пригласите этого милого молодого человека, его маму и сестру, а если они не смогут его принять, то сообщат об этом, и мы отнесемся с пониманием и без малейшей обиды к этому факту. Я совершенно не против продолжить с ним знакомство! Уверена, что и сестра у него тоже милая и разумная девушка. Я уже не говорю про мать. Воспитать столь достойного молодого человека могла только столь же достойная леди. Так что хватит болтать! Пишите скорее приглашения!

Девочки с веселым энтузиазмом принялись выполнять указание матери.

К обеду семью осчастливил своим присутствием граф Динтон. Посвежевший, безупречно одетый, со следами легкого беспокойства на лице. Граф не слишком артистично сделал вид, что извиняется за свои недавние слова перед мисс Грин. Мисс Грин также не слишком убедительно изобразила, что инцидент забыт. Во время трапезы глава семьи небрежно поинтересовался, по какой причине их особняк навещал лорд-наблюдатель. Узнав причину, окончательно успокоился, повеселел и даже позволил себе остроумно и не слишком зло пошутить над рассеянностью леди Анны. Покончив с обедом, отец пригласил сына для делового разговора в кабинет, где они и пробыли до позднего вечера.