Текст книги "Изо всех сил (ЛП)"

Автор книги: Стюарт Слейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 41 страниц)

У мыса Метони, «Свордфиш М4» б/н 4373

Лучше всего полёт «Свордфиша» можно было описать как неторопливый и величественный. Его манёвры уклонения – тоже. Но лейтенант Джеймс МакФлит слишком хорошо знал, что эта характеристика ничем не поможет при атаке вражеского линейного флота. Даже неплотный по британским стандартам зенитный огонь итальянских кораблей мог быть опасным – медлительность самолётов давала достаточно времени, чтобы стрелки успевали вносить поправки прицеливания.

Бомбардировщики-торпедоносцы, поднявшиеся с "Игла", широкой дугой приближались к обнаруженным разведкой итальянским кораблям. МакФлит рассмотрел, на кого они вышли. Состав оперативного соединения отличался от указанного "Мэрилендом" – три линкора, два тяжёлых крейсера и шесть эсминцев. Штурман уже опознал крейсера как "Трент" и "Триест" – более старые, чем те, о которых сообщали экипажи королевских ВВС. Зенитное вооружение на них стояло слабое. На одиннадцать кораблей имелось по несколько 90-мм орудий и 13,2-мм пулемётов. Плотность огня, которую они выдавали, не впечатлила бы никого, кто хоть раз видел в работе восьмиствольные пом-помы[398] королевского флота.

Очередной взгляд на три линкора показал, что они выросли совсем немного. "Свордфиш" летел медленно. МакФлит ощущал иррациональный страх – ему казалось, что попробуй итальянцы выстроиться вдоль бортов и дуть со всей силы, они бы запросто отогнали его самолёты. К счастью, даже если бы ведущий торпедоносец отвернёт или будет, на его место встанет другой. Экипажи тренировались для такого способа атаки почти десять лет, систематически доводя его до совершенства. Небольшим – единственным – различием являлась боевая торпеда, подвешенная под фюзеляжем то, что торпеда, висящая под их самолетом, была действующей. Теперь к цели пойдёт настоящий, а не учебный боеприпас.

– Берём ближайший крейсер, – сказал МакФлит в ларингофон и услышал одобрение штурмана. Тяжёлые корабли итальянцев шли буквой V. Три линкора впереди и два крейсера позади. МакФлит чувствовал некую жалость к ведущему линкору. Неважно, что сказано в приказе – экипажи всегда проявляли непреодолимую склонность набрасываться на первый вражеский корабль из атакуемых. Ему казалось, что это "Граф ди Кавур", но все четыре модернизированных итальянских линкора были настолько похожи, что трудно отличить один от другого.

Он продолжал бросать самолёт из сторон в сторону, выскакивая из прицелов каждые несколько секунд. Одна из пуль всё-таки попала, издав глухой звук. Слепленный из дерева и полотна "Свордфиш" на первый взгляд казался хрупким, но на самом деле мог перенести множество попаданий[399].

– Мы его достали! – воскликнул штурман. МакФлит бросил беглый взгляд на лидирующий корабль. У кормы итальянского линкора опадал огромный столб воды.

– Точно под зад!

МакФлит удивился тому, как быстро он оказался у цели. Между ним и выбранным крейсером шёл эсминец, исторгая из пулемётов потоки огня. По спаренным 120-мм орудиям на миделе было видно, что это представитель класса "Навигатори"[400]. Линкор, поражённый первым, уже осел в воду по вторую башню. МакФлит хотел рассмотреть получше, но глухой удар отвлёк его. В самолёт попали, и теперь звук отличался. Не лёгкий стук пули, пробившей дерево и ткань, а попадание во что-то важное. Тряска подсказала ему, что прилетело в двигатель, а брызги масла на козырьке кабины – что повреждение серьёзное. МакФлит отбросил мысль об атаке крейсера, решив согласиться на эсминец. В конце концов, главный замысел и состоял в повреждении как можно большего количества кораблей. А моя этажерка вряд ли продержится в воздухе достаточно долго, чтобы выйти на надлежащий курс к крейсеру.

Сверившись с положением самолёта, он заключил, что до эсминца остаётся всего триста метров почти точно вперёд. Отвернёшь больше нужного – и под атакой окажется большая проекция, от которой торпеда может отрикошетить, довернёшь – она может пройти перед кораблём. МакФлит чуть-чуть подправил курс и выпустил торпеду.

Она пошла прямиком в цель, попав в эсминец точно под средней орудийной башней. Очень долгое мгновение МакФлит думал, что ему досталась дефектная торпеда, которая утонула без взрыва. И тогда из-под киля корабля вырвался столб воды. Попадание было идеальным – в погреба средней башни. Эсминец исчез в чёрно-оранжевой вспышке. Взрывная волна подбросила самолёт и едва не отшвырнула его в море. МакФлит едва смог удержать ручку управления. Он был уверен, что почти зацепил воду законцовкой крыла. Но "Свордфиш" всё равно летел, несмотря на повреждение от взрыва и струю дыма из двигателя.

– Гарри, давай курс домой, – по крайней мере, внутренняя связь работала.

– Попробуй 180, на нескольких минут. Я скажу точно, когда увижу отметку 179.

Приводной маяк являлся секретным оружием королевского флота, а для повреждённого и подстреленного самолёта просто бесценным подарком. МакФлит задумался, есть ли у других флотов подобное оборудование, но быстро отбросил эту мысль. Ему и так было о чём беспокоиться.

У мыса Метони, «Граф ди Кавур», мостик

Адмирал Иниго Кампиони[401] подтянулся и встал на ноги, приходя в себя после того, как корабль сотрясла третья торпеда. Справа по борту фонтан под «Джулио Чезаре» показал, что и ему только что досталось от проклятых торпедоносцев, разносящих на части его флот.

– "Николо Зенон" взорвался!

Доклад дозорных удивил адмирала Кампиони. Их атакуют с воздуха. Предполагалось, что невозможно торпедировать эсминец, идущий на полной скорости и маневрирующий. Он окинул взглядом свой флот. Столб чёрного дыма подтвердил доклад. Один из "Свордфишей", пролетевший прямо перед ними, горел. Кампиони увидел, как экипаж прыгает из открытой кабины. Было слишком низкими для раскрытия парашютов, и слишком высоко для реального шанса выдержать прыжок без него. Он догадался, что они решили лучше прыгнуть, чем сгореть – хоть какая-то возможность. Самолёт утонул за считанные секунды, а костёр из обломков и остатков топлива отправился в дрейф среди кораблей.

– Храбрецы, – Кампиони не стеснялся отдать дань уважения лётчикам из экипажей старых бипланов. Он не питал никаких иллюзий по поводу слабости своей зенитной артиллерии, но лететь с такой скоростью под обстрелом требовало и железной выдержки, и мастерства. Всё это у британских пилотов было, и его искалеченный флагман тому подтверждением.

– "Джулио Чезаре" снова подбит. Передаёт "Не могу управляться".

Кампиони посмотрел назад, за корму, где "Джулио Чезаре" увалился в неуправляемую циркуляцию. Ещё один корабль лишён хода или рулей. Британцы не просто бьют по моим кораблям, они укладывают торпеды туда, где те нанесут самые тяжёлые повреждения. Чёрт бы их побрал.

Прямо над головой прогрохотали пулемётные очереди. "Свордфиш", пролетая над ними, решил обстрелять мостик. Один "Льюис" вряд ли мог нанести реальный урон, просто шарахнули наудачу. Он почувствовал, как корабль вновь содрогнулся. Кампиони подумал, что в них попала очередная торпеда, но это был отголосок далёкого взрыва.

– Все закончилось, – с облегчением выдохнул его флаг-лейтенант. – У нас три попадания, два в "Джулио Чезаре" и "Трент", по одному в "Триест" и "Николо Зенон". Эсминец утонул, "Трент" утонет вскоре.

Девять попаданий из пятнадцать выпущенных торпед. Да что это за пилоты?

– Сколько самолётов мы сбили?

– Три. Ещё два улетели, сильно поврежденные. "Андреа Дориа" пытается зацепить "Джулио Чезаре" на буксир.

– Что насчёт нас?

Кампиони был шокирован тем, сколько урона небольшая группа торпедоносцев нанесла его флоту.

– Ремонтная команда сообщает, что ПТЗ[402] пробита насквозь. Все три попадания пришлись в один борт, и они им не удаётся остановить поступление воды. Мы можем ослабить его, применив контрзатопление, но это означает, что будет потеряно оставшееся машинное отделение. В общем, мы тонем, господин адмирал, – безнадёжно пожал плечами офицер. – Всё, что можно успеть сделать – дать команде время покинуть корабль. Нас подберут эсминцы.

Кампиони чувствовал, что "Граф ди Кавур" тонет. Покачивание палубы становилось всё более вялым, но размах его увеличивался, с каждым разом корабль кренился сильнее. Вскоре он просто перевернётся.

– Значит, выводите людей. Проверьте, чтобы кочегары и мотористы знали о том, что происходит. Что с "Триестом"?

Флаг-офицер обратился к докладам, переданным дозорными и радистами.

– Сидит в воде, но капитан Авила сообщает, что через четверть часа сможет дать ход пять узлов, а через час – пятнадцать. Он просит разрешения отправиться на базу, так как едва справляется с поступлением воды.

И неудивительно. «Тренты» построены так хлипко, что шатаются от собственных выстрелов, не говоря уже о торпедных ударах.

– Передай, пусть идёт по своему усмотрению, и на той скорости, какой сможет. "Андреа Дориа" взять "Чезаре" на буксир и вести в Таранто. Я переношу свой флаг на него. С пятью оставшимися эсминцами, битком набитыми спасёнными, мы здесь больше ничего не сделаем.

Кампиони снова посмотрел на растерзанный флот и покачал головой. Он подумал о лётчиках, прыгнувших из горящего "Свордфиша". С божьей помощью, хотел бы я пожать им руки.

Море у острова Гавдос, авианосец «Игл», галерея

– Вон ещё один летит!

Появление очередного "Свордфиша", возвращающегося из боя, встретил целый хор радостных воплей. Первые несколько самолётов уже спустили в ангар, для ремонта, дозаправки и перевооружения. День только начался, ещё можно было успеть сделать второй вылет. Всё зависит от того, что расскажут лётчики.

"Свордфиш", заходящий на посадку, был серьёзно повреждён. Он буквально шатался в воздухе, а из двигателя истекал густой чёрный дым. На полётной палубе пожарные команды готовились к аварийной посадке – она казалась более чем вероятной. Самолёт качнулся вбок, потом выровнялся и пришёл в себя. Потом, пересекая турбулентность позади авианосца, снова дёрнулся, но пилот удержал его и притёр к полётной палубе. Крюк зацепился за трос финишёра и "Свордфиш" остановился. На него набросились пожарные, залили коптящий двигатель пеной. Наблюдатели на галерее шумно приветствовали посадку. Пилот выбрался из кабины, опустился на колени и поцеловал палубу.

– Борт 4373. Это Джим МакФлит. Уберите его из полётных списков, сегодня его "Авоська" уже никуда не полетит.

Очевидно, двигатель самолёта ремонту не подлежал. А найти замену было сомнительно. По слухам, "Илластриес" с целой свитой эсминцев прибыл в Гибралтар, гружёный всеми запчастями и припасами, которые вообще могли в него поместиться. Но пока запчастей не хватало, и авиагруппа "Игла" сократилась. Никто не знал наверняка, будут ли поставки из Британии и когда. Та же самая проблема неожиданно возникала в самых неожиданных местах. Без источника пополнений техника, пока ещё исправная, обречена на износ и вход из строя.

Ниже галереи повреждённый самолёт уже тащили к подъёмнику, чтобы переместить в ремонтную мастерскую. На горизонте ещё один "Свордфиш" уже начал выстраивать заход на посадку. Вопрос, как долго сможет действовать авиагруппа "Игла", занимал всё больше людей.

Севернее Тобрука, линкор «Уорспайт», мостик

– Сэр, «Игл» заявляет о потоплении двух линкоров, двух крейсеров и эсминца, – лейтенант триумфально размахивал зажатым в руке сообщением.

Адмирал Каннингем оценивающе посмотрел на молодого офицера. Лейтенант был нахален, на грани нарушения субординации, и никогда не боялся откровенно высказаться. Казалось бы, не самая благоприятная черта характера для успешной военно-морской карьеры. Тем не менее, Каннингем полагал, что он далеко пойдёт – только не был уверен, к вершинам ВМФ или в одну из флотских каталажек. Однако, приходилось делать скидку на для владельца заковыристой фамилии, похожей на кого-либо проклятого с фамилией наподобие Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксберг. Как греки справляются с такими именами?[403]

– И почему мой офицер прожекторного поста доставляет сообщения на мостик?

– Проливаю свет на обстановку, сэр, – лейтенант, казалось, ничуть не смущён вопросом командующего средиземноморского Флота. – Радисты зашиваются, сэр, очень много докладов. А я мимо проходил, помог.

– Хммм, – Каннингем не был полностью уверен, достойно это поощрения или нет, но мог бы много сказать об офицере, который не отказался выручить другую секцию чрезвычайной ситуации. Особенно с таким важным сообщением.

– Несколько минут назад поступило донесение от воздушной разведки. Они говорят, что итальянское оперативное соединение уходит на базу в Таранто составом из трёх больших и пяти малых кораблей. Как вы можете соотнести два этих сообщения?

– Могу предположить, что напутали либо на разборе полётов на "Игле", либо разведчики ВВС, сэр. Или и там, и там. Важно то, что говорится в обоих случаях – итальянский линейный флот сильно побит и уходит.

Бестактно, может быть, но верно, подумал Каннингем. И он сразу разобрался в сути дела. Ударная группа «Игла» раздербанила корабли, и они поковыляли на базу. Это означает, что итальянский конвой сейчас ничем не прикрыт.

– Похвально. Капитан Фишер, передайте остальной части эскадры, чтобы равнялись на нас и готовились к ночному бою, – Каннингем посмотрел на четыре лёгких крейсера и четыре эсминца, окружающие "Уорспайт", и не смог удержаться от мысли, что линкор похож на няньку, окруженную подопечными.

– Поднять ход до 23 узлов, курс держать на перехват итальянского конвоя. Мы собираемся начать атаку после заката, и у нас будет вся ночь для охоты. Я считал, что сегодняшний день мы проведём, отражая налёты вражеской авиации, но не увидели ни единого самолёта. Это воодушевляет. Лейтенант, идите к своим прожекторам и проверьте готовность всех команд. Ночью от вас может многое зависеть.

Севернее Тобрука, «Мартин Мэриленд»

– А вот и они, – победно доложил из своей застеклённой кабины Чарльз Кассэнс. В надвигающемся мраке торговые корабли далеко под ними было трудно разглядеть, но он успел заметить их. Показательно, как быстро изменилась судьба «Мэрилендов» на Ближнем Востоке. Прибывшие туда в качестве бомбардировщиков, сейчас они большую часть времени проводили в разведывательных полётах. Самолёты, которых так не хватало Содружеству, теперь не побеждали итальянцев, а искали, чтобы их можно было победить.

– Определись с местом, – главной задачей рейда было найти конвой и передать его положение флоту. Шон Мэнникс знал, что на подходе четыре крейсера и шесть эсминцев. Говорили, на случай настоящего противостояния, следом за ними идёт линкор, и ведёт его лично Энди Каннингем. Даже будучи профессиональным карьеристом ВВС, он был вынужден признать, что обстановка просто образцовая.

– Готово, – Кассэнс озвучил строчку чисел, и они сразу ушли в эфир. Сообщение будет принято в Каире, доставлено в управление ВМФ и передано эскадре. По существу, координаты говорили о том, что итальянский конвой находится там, где и должен быть.

– Они стреляют.

Вспышка огня зенитных орудий на кораблях были почти невидимы, но ключевое слово – почти. Кассэнс их разглядел. Мэнникс успел дёрнуть самолёт в сторону, "Мэриленд" ушёл от снарядов, и ни один из взрывов не нанёс урона. Строй кораблей под ними стремительно скрывался в надвигающейся ночи. Пора топать домой.

– Хорошая работа, народ. В качестве особой награды можете потрепаться по внутренней связи, пока мы идём на базу.

Мэнникс улыбнулся самому себе. Ему приходилось сидеть на месте оператора-бомбардира в своём "Мэриленде" и он понимал, как там одиноко и скучно. Самолёт был быстрым, но очень тесным. Все три члена экипажа от взлёта до посадки находились, по сути, в изоляции. Разговоры помогали сгладить проблему. Мэнникс составил докладную записку для начальства, чтобы привлечь к ней внимание, и обсудить слабые и сильные стороны американской конструкторской школы. Он сомневался, будет ли польза от этого, но мало ли?

Севернее Тобрука, линкор «Уорспайт», мостик

Адмирал Каннингем не сомневался, что в будущее этот прибор смотрит так же уверенно, как и в ночь. Оборудование было сырым, и прежде чем оно станет необходимым, его производительность следует увеличить. А ещё, что более важно, флот должен научиться правильно их использовать. На данный момент они до сих пор разбирались и пытались усовершенствовать систему. Тем не менее, радиолокационная аппаратура, установленная на «Уорспайте», обнаружила вражеский конвой и позволила оперативной группе подойти невидимками. В стране слепых и одноглазый человек – король.

– Дальность до основной цели?

Флагманом колонны шёл тяжёлый крейсер "Больцано", предположительно, для обеспечения тяжёлого артиллерийского прикрытия. Основные силы сейчас шли в Таранто, и одного тяжёлого крейсер должно было хватить для отражения не очень настойчивой атаки. Хотя у Каннингема имелись серьёзные сомнения по поводу самой концепции "дальнего прикрытия". По его замыслу, сражение будет развиваться так быстро, что эскадра "дальнего прикрытия" не сможет отреагировать вовремя.

– 4500 метров, сэр.

Это прозвучало пугающе близко. Самое главное в радаре – он не просто показывал людям, что там, он подсказывал наблюдателям, где сосредоточить внимание. Технически, наблюдатели могли легко отыскать цель на таком расстоянии, но в тёмную безлунную ночь, со светомаскировкой на кораблях, реальность отличалась от теории. Поэтому знание того, где искать, дорогого стоило.

– Очень хорошо. Открыть огонь.

То, что произошло дальше, случилось так быстро и слаженно, как бывает только после долгих тренировок и при полной готовности операторов – с пальцами, зависшими над переключателями. Боевые прожектора "Уорспайта" выхватили из тьмы ничего не подозревающий итальянский крейсер. Каждая деталь его надстроек выделялась потоками яркого белого света. Долей секунды спустя 100-мм зенитки "Уорспайта" выбросили в небо "люстры". Они разорвались над крейсером, образовав множество льдистых светляков. Восемь 380-мм орудий, заранее наведённых на цель, выстрелили, отправив в краткий полёт бронебойные снаряды, врезавшиеся в корпус "Больцано". Все восемь попали. Впечатляющее зрелище, заставившее замолчать всех на мостике. Крейсер вздрогнул под ударами и покачнулся, когда снаряды проникли глубоко в его нутро. Взрывы не просто выбросили снопы оранжевого пламени. Они вырвали огромные куски конструкции, ломая корабль по швам. "Больцано" выбыл из боя, даже не вступив в него.

В башнях "Уорспайта" началась перезарядка. Подъемники подавали к орудиям снаряды и картузы с порохом. Затем штоки задвигали их в казённики. По мере готовности каждого ствола в отсеке управления огнём загорался зелёный индикатор. Башни немного довернули, повинуясь лёгким движениям наводчиков. Затем на кнопку нажали, и все восемь орудий вновь выстрелили. На всё ушло двадцать секунд.

Это произошло за секунду до того, как второй разрушительный бортовой залп разорвал погибающий итальянский крейсер. Каннингем увидел, как его орудийные башни взлетели высоко в воздух, подброшенные взрывом. Зрелище внезапно пригасло – прожектора неожиданно выключились. "Больцано" теперь освещался только "люстрами", а красные сполохи пожаров поглотили его.

Каннингем не мог оторвать взгляда. Яркая вспышка прожекторов высветила эсминец, который, казалось, разворачивается, чтобы вступить в бой с британским линкором. Прожектора перехватили его на половине поворота, загрохотали 152-мм батареи "Уорспайта". Первый залп накрыл эсминец, второй выбил серию алых вспышек прямых попаданий. Должен был прозвучать и третий, но он затерялся в рёве главного калибра, добивающего пылающий "Больцано".

«Бартоломео Коллеони»[404], мостик

– Приказ конвою – немедленно рассредоточиться.

Появление линкора, явившегося уничтожать его конвой, привело контр-адмирала Фердинандо Касарди[405] в ужас. Более того, линкоры никогда не появляются в одиночку. С ним ещё крейсера и эсминцы, и нас сейчас порвут.

– Приказ "Банде Нере"[406] и эсминцам – присоединиться к нам в атаке на противника, и сдерживать его, пока транспорты не отойдут на безопасное расстояние.

– Господин адмирал, "Грекале"[407] поражён огнём вспомогательного калибра линкора.

Ну, началось, – Касарди понял, что катастрофа разворачивается прямо у него на глазах. «Больцано» полыхал с носа до кормы. Даже отсюда можно было разглядеть, как он разваливается от очередной серии попаданий. Сколько бортовых залпов он получил, четыре или пять? Какая разница? С ним покончено.

– "Грекале" ведёт ответный огонь.

Наблюдатель пытался сохранить голос спокойным, но паника всё равно прорвалась в интонации.

– Он горит.

Итальянский эсминец был ярко виден в ночи, подсвеченный лучами британских прожекторов. Кто бы ими не управлял, он мастер своего дела.

Прожекторы включались на нескольких секунд. Ровно настолько, чтобы зенитки успели вывесить осветительные снаряды вокруг цели, а затем снова гасли. После этого линкор вновь исчезал во тьме, и ярким костром выделялся эсминец. Пожары делали его отличной мишенью для британских артиллеристов. Касарди вынужденно признал, что единственная надежда спасти транспорты – полностью привлечь огонь на себя. Необходимая жертва.

– Прожектора включить. Курс 90.

Касарди мог только предполагать, где находятся британские крейсера и эсминцы. Он хотел оттянуть их на себя, пока ещё можно сражаться, чтобы отвести бой подальше от транспортов.

Прожектора "Бартоломео Коллеони" зажглись, но освещённый участок моря был пуст. Впрочем, задача привлечь внимание удалась. Адмирал увидел оранжевые сполохи выстрелов. Восемь орудий. Что там, 203-мм «Графство»[408] или 152-мм «Линдер»? А имеет значение? Мой «Коллеони» создавался для борьбы с французскими эсминцами, а не британскими крейсерами. Наша броня не удержит их снаряды.

Мир внезапно стал очень ярким. Касарди разгадал замысел британцев. Линкор освещает цели и принимает на свою толстую шкуру все снаряды, которые мы можем выпустить в него. Тем временем крейсера и эсминцы, оставаясь во тьме, расстреливают нас.

Он почувствовал, как "Коллеони" вздрагивает. Его орудия стреляли по вспышкам британских крейсеров. Нежиданно корабль сильно накренился. Несколько 152-мм снарядов врезалась в него у мидель-шпангоута. Вибрация от двигателей стихла, ход упал, так как машинные отделения полностью вышли из строя.

– Продолжать огонь по местному наведению!

В ночи возникла ещё одна вспышка, осветившая какой-то корабль с носа до кормы. Касарди решил было, что в бой вступил второй британский линкор. Затем он понял, что это "Банде Нере". Его торпедировали. Взрыв разорвал корпус, спроектированный не для прочности, а для скорости. Всего за пять минут все три итальянских крейсера были искалечены или погибли.

Крейсер «Сидней»[409], мостик

Именно ради этого жил каждый капитан крейсера. Капитан Джон Августин Коллинз смотрел, как восемь 152-мм орудий расстреливают итальянский корабль, попавший в ловушку прожекторов «Уорспайта». Тремя беглыми полузалпами из четырёх снарядов он нащупал расстояние до цели, взял её в вилку, и теперь бил всем бортом. Итальянец горел, содрогаясь от каждого попадания, и полыхал всё ярче. Они всегда строили свои крейсера из расчёта на скорость, подумал он. Когда у них получится обогнать снаряд, я поверю, что в этом есть смысл.

– Они что, хотят покончить жизнь самоубийством? – старший помощник Коллинза был поражен этим зрелищем.

– Он принимает огонь на себя. Даёт время конвою разделиться и убежать. Там, Билли, умирает храбрый человек.

Его замечание оборвали всплески разрывов рядом с бортом. Команда "Сиднея" была хорошо тренирована. Стрелявший попал в перекрестие лучей раньше, чем успел дать второй залп. 100-мм вспомогательный калибр ответил почти мгновенно и с убийственной точностью. Две сверкающие алые вспышки озарили, поразив обе спаренные установки и вызвав небольшой пожар.

– Прекратить огонь, это "Мохавк"[410]! – Коллинз опознал крупный эсминец с восемью орудиями. – И выключите свет."

Было слишком поздно. Нескольких секунд света хватило итальянскому эсминцу, чтобы выпустить торпеды. Одна попала точно под барбет передней башни, вторая в кормовое машинные отделение. Колонны воды взлетели в небо, окутав корабль. "Мохавк" был обречён – ни один эсминец не переживёт двух точных торпедных попаданий. Он уже останавливался и оседал в воду, команда спешно оставляла корабль.

Коллинз посмотрел на лёгкий крейсер, по которому били его 152-мм орудия. Он уже замолк и стремительно разгорался, оставляя на волнах горящие обломки. Корабли содружества двигались через пробитую завесу к итальянским транспортам. Вспышки снарядов "Сиднея" скрылись за разрывами 380-мм залпа "Уорспайта", и итальянский крейсер взорвался.

Эсминец «Нубиец»[411], мостик

– Выживших подберём, но позже.

"Нубиец" и "Мохавк" долгое время служили в одной флотилии, и экипажи крупных эсминцев класса "Трайбл", как правило, держались вместе. Оставлять команду "Мохаука" было тяжело. Капитан 2-го ранга Мэйсон оторвал взгляд от обломков систершипа и уставился во тьму. Сверкающие вспышки осветительных снарядов и свет прожекторов, вместе со сполохами разрывов и выстрелов, нарушили его ночное зрение. Тем не менее, участок тьмы впереди немного более плотным, чем всё остальное. Когда темнота сгустилась в силуэт итальянского эсминца, Мэйсон понял, что случилось.

Эсминец увидел «Мохавк», попавший под прожектора, и выпустил торпеды. Затем отполз в сторонку, чтобы не выдать себя. Разумный манёвр. Он не мог повернуть в ту сторону, потому что это вывело бы его точно под огонь «Сиднея». Поэтому пошёл в другую, и оказался точно на моём пути.

– Приготовиться к тарану! По местам держаться!

Мэйсон успел только выкрикнуть приказ. "Нубиец" врезался в центр итальянского эсминца, прямо позади единственной дымовой трубы. На мгновение Мэйсон успел увидел буквы FG, нарисованные на скуле, и догадался, что это "Фольгоре"[412]. Затем борт скрылся под баком «Нубийца», буквально заехвашего на итальянский корабль.

"Фольгоре", казалось, cкорчился от удара, напоминая Мэйсону змею, раздавленную сапогом. "Нубиец" сполз, а итальянский эсминец переломился. Скорость, помноженная на массу, просто перерубила его, складывая пополам. Когда "Нубиец стал сдавать назад, раздался мучительный стон стали, и наступила тишина. Оба эсминца замерли, но "Фольгоре" на глазах тонул. Экипаж более крупного и прочно построенного "Нубийца" бросился в отсеки, чтобы успеть подкрепить разрушенные переборки и сдержать воду, хлынувшую сквозь пробоину в носу.

Крейсер «Сидней», мостик

– Мы прорвались, – Коллинз расценивал обстановку как безусловно удовлетворительную. Хаос ночной битвы схлынул. «Уорспайт», «Нептун» и «Орион» вместе с двумя уцелевшими британскими эсминцами разбирались с тем, что осталось от итальянского эскорта. «Сидней» и «Перт» в сопровождении австралийских эсминцев обошли битву и рванули ловить транспорты, разбежавшиеся по морю. Задача была проста: один за другим выследить суда и потопить их.

Это не бой будет, а казнь, подумал Коллинз. На мгновение он захотел, чтобы его корабли вернулись к с эскорту, встретились с настоящим противником, способным постоять за себя.

– Капитан, "Уотерхен"[413] сообщает, что заметил один из транспортов и выпустил торпеды.

Запрашивать местоположение не понадобилось – на фоне темноты справа по борту вспыхнуло зарево.

– И передача с "Уорспайта", сэр. Вражеские суда находятся юго-западнее, нам надлежит скорректировать курс.

Ну вот, мрачно заметил Коллинз. Двадцать с лишним беззащитных торгашей, гружёных людьми и припасами, а за ними гонятся два крейсера и пять эсминцев. Резня. Затем глянул на часы как раз вовремя, чтобы увидеть стрелки, переходящие полночь.

– С рождеством всех, господа.

Соединенное Королевство, Калвертон[414], Мэнсфилд-Лейн, дом Дэвида Ньютона

– Рахиль, не могла бы ты на минутку зайти на кухню?

Мэй Ньютон выглянула из двери, улыбнувшись, когда заметила, как поспешно гостья её сына отскочила немного подальше от него. Две женщины зашли на кухню. Там над всем господствовал запах готовящегося обеда.

– Я просто хотела показать, что у нас к рождественскому столу. Вдруг что-то тебе не подходит. Мы сварили овощной суп, затем будет курица с овощами с огородика Эрни, и ещё мы постарались приготовить нечто, наиболее похожее на рождественский пудинг. Я проверила, свинины нигде нет, но не знаю, на что ещё обратить внимание. Еврейки у нас в гостях никогда не было.

– Звучит восхитительно. У вас есть курица? Несмотря на нормирование? – Рахиль впечатлилась.

– Эрни вырастил на своём участке много брюссельской капусты и картошки. Мы обменяли часть урожая на курицу. В маленьких сёлах бойко торгуют, настоящий чёрный рынок. Мы просто говорим, что идём в "магазин на углу". И даже начинка для курицы есть. Сухарики, смешанные с луком и нарезанной морковью, – колбасу Мэй Ньютон исключила, из уважения к взглядам гостьи.

– А я могу помочь вам?

Рахиль беспокоилась, что её положение гостьи причиняет хлопоты, но она не могла вернуться к своим родителям в Лондоне и не хотела провести каникулы в Ноттингеме в одиночестве. Приглашение Дэвида Ньютона прийти на семейный рождественский ужин оказалось просто подарком небес.

– Это было бы замечательно. Но береги платье, кто знает, когда одежду выведут из нормирования.

Курица удалась. Дэвиду с отцом досталось по ножке, а Рахиль и Мэй Ньютон разделили крылышки и грудку. Недоступная в свободной продаже, птица была тщательно обработана и начисто ощипана – деревенские постарались на совесть, готовя её к обмену. Примерно на половине трапезы Эрни Ньютон задал вопрос, который его сын старательно обходил.

– Рахиль, ты решила, за кого голосовать, если вновь будут?

Дэвид знал, что Рахиль или коммунистка, или радикальная социалистка. Его отец был консультантом в местном отделении консервативной партии. Так что он мог предположить серьёзный, забористый спор, но Рахиль только печально покачала головой.

– После того, что натворил Тот Человек, я никогда за него не проголосую.

– Да… здесь много людей, которые думают так же. Фермеры консервативны, но даже они не способны признать его деятельность. На следующих выборах будет перевес либералов, а то и вовсе трудовиков.

Через три часа ужин закончился, начался обмен подарками. За скудным праздничным столом и подарки были практичными. Мэй Ньютон выдала мужу новую лопату для огородика, а Дэвид сумел найти коробку душистого мыла для Рахили. Они обе ушли на кухню, прибраться, а отец впервые предложил Дэвиду пойти и не торопясь выпить виски.

– Она хорошая девочка. Буду честен, сынок – мы с матерью немного забеспокоились, что ты пригласил еврейку, но теперь, когда мы с ней познакомились, рассмотрели, насколько она хороша.