Текст книги "Изо всех сил (ЛП)"

Автор книги: Стюарт Слейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 41 страниц)

– В других обстоятельствах XB-24, возможно, был бы именно тем, что требуется. Но у него всё равно нет дальности, в которой мы нуждаемся. Ни у XB-32[179], который мог бы его потенциально заменить. Если вас это как-то утешит, выпуск Боинг XB-29[180] отменён. Но я здесь не за тем, чтобы сообщить об отмене. Вы и Боинг конкурируете за одно и то же – дальний бомбардировщик. Почему вы не показываете мне, что у вас есть?

Флит вытянул из ящика папку и просмотрел список лиц, допущенных к знакомству с перспективным дальним бомбардировщиком его корпорации.

– Верно, господин Стёйвезант, у вас есть допуск. Идите за мной, увидите, что мы строим.

Он пошёл в другую часть здания, с вооружённой охраной в коридорах и кодовыми замками на дверях. В конце концов Флит открыл комнату, где хранились модели и чертежи.

– Давайте начнем с этого.

"Это" было моделью огромного самолёта, приводимого в действие шестью двигателями. Стёйвезант посмотрел на него с любопытством.

– Почему моторы позади крыльев?

– Толкающая конфигурация. Она уменьшает лобовое сопротивление. Все в данном самолёте продумано так, чтобы свести лобовое сопротивление к минимуму. Мы использовали схему крыла Дэвиса[181] на опытном XB-24 для проверки особенностей низкого сопротивления, и это основная причина, почему он выигрывает у B-17. У нас есть транспортная версия XB-24, между прочим. Она могла бы быть очень полезной.

– Итак, вы предлагаете летающую лодку в качестве бомбардировщика дальнего радиуса действия, – Стёйвезант задумался. Идея имела смысл – все дальние пассажирские самолеты в мире были гидропланами.

– Боже правый, нет. Это наше предложение для "Пан-Ам", "Супер Клипер"[182], самолет на замену Боинг-314. Если они согласятся, мы можем дать им авиалайнер, который доставит по меньшей мере сто человек на шесть тысяч морских миль с расходом топлива, сопоставимым с тем же 314-м. Это коренным образом изменит воздушный транспорт, но Хуан Трипп воротит нос.

– Почему вдруг? – Стёйвезант нахмурился. – Мне он кажется дальновидным человеком.

– По двум причинам. Первая в том, что оригинальная спецификация была чрезмерно амбициозна, и у Триппа есть сомнения насчёт того, получилось бы вообще набрать пассажиров на такой большой самолёт. Вторая в том, что в его представлении воздушный транспорт, это такой... способ роскошных путешествий. Для этого есть серьёзное основание. "Клиперы" летают относительно медленно, и люди находятся в ограниченном пространстве много часов. Это ведь не морской круиз, когда можно обойти весь корабль и ни разу не посмотреть на воду. Поэтому Трипп полагает, что его пассажирам нужна роскошь, чтобы компенсировать неудобства самолёта. Мы же думаем, что он неправ. Люди согласятся на стеснённые ограниченные условия и некоторые неудобства ради дешёвого и быстрого средства путешествий. Но, он – клиент, – развёл руками Флит. – Так или иначе, мы спроектировали по-настоящему эффективное крыло для "Супер Клипера", который заставляет даже XB-24 выглядеть примитивным. Для ВМФ мы построили уменьшенную версию, XP4Y[183], как замену «Каталине». Теперь ждём отзывов. Тот же самый самолет использован в качестве испытательного стенда для нашего бомбардировщика. Мы взяли крылья и хвост «Супер Клипера» в натуральную величину, и присоединили их к новому фюзеляжу, оптимизированному для бомбардировщика наземного базирования.

Флот отложил модель летающей лодки и взял другую.

– Вот он. Настоящий монстр, в два с лишним раза крупнее B-29. Не хочу обливать их грязью, но я думаю, что Боинг делает ошибку с B-29. Они применяют много продвинутых методов постройки, но чтобы впихнуть требования заказчика в размеры фюзеляжа, им приходится идти на разные ухищрения. А в таком случае слишком многое может пойти неладно. Мы следуем собственным правилам разработки: технология постройки, проверенная на наших летающих лодках и крыло Дэвиса от XB-24. Единственная действительно новая вещь, кроме, собственно, размера, это установка двигателей в толкающую схему. Мы назвали это "Модель 35".

Стёйвезант взял макет и внимательно его осмотрел. Он отметил гладко очерченный нос, большой двойной киль с рулями направления. Перевернув его вверх дном, Филип поднял брови, обратив внимание на объём бомбового отсека.

– Этот самолет выполняет технические требования для бомбардировщика дальнего действия, которые мы выпустили?

– Выполняет и перевыполняет, – гордость Флита была очевидна. – "Модель 35" будет в состоянии поразить цели на расстоянии девять тысяч километров с нагрузкой в четыре с половиной тонны и вернуться. Это по настоящему межконтинентальный бомбардировщик.

Стёйвезант снова осмотрел моделью.

– Вы знаете, что Боинг застрял с B-29; у них нет возможностей сэкономить на разработке. Джек Нортроп выдвигает самолет-летающее крыло, но это слишком смелый шаг[184]. У Дугласа те же самые проблемы, что и у Боинга. Откровенно говоря, это единственный убедительный проект, который я до сих пор видел.

Флит гордо усмехнулся.

– Управление обеспечения согласно с вами. Они утвердили наш проект. Армейские ВВС даже дали нам индекс для него – B-36[185].

Индия, Тринкомали, линкор КВМС «Вэлиант», кают-компания

– Здесь и сейчас создаётся мощный военно-морской флот.

Капитан Эдгар Вуллкомби оглядел переполненную кают-компанию и отметил смешение темно-синих, голубых и защитного цвета мундиров. – А также, в придачу к нему, достойные сухопутные и воздушные силы.

– Хорошо сказано, – ответил генерал Окинлек. – Индийская армия всегда была оплотом Империи, и теперь к ней присоединяется морская мощь.

Адмирал Джеймс Сомервилл слегка кашлянул.

– Господа, прежде чем мы увлечёмся насущными вопросами... Хотя я согласен со второй часть заявления капитана Вуллкомби, мы должны уделить должное внимание тому, в чем мы испытываем недостаток.

– Авиация.

Несмотря на энтузиазм капитана Вуллкомби, майору ВВС Болдуину было неловко от того, насколько малые силы он представлял на этой встрече. Факт, что он, скромный майор авиации, считался высокопоставленным офицером Королевских ВВС, говорил о многом.

– У нас в составе собственно индийских военно-воздушных сил есть три эскадрильи самолетов: две с "Вапити Уэстленд"[186] и один с «Аудаксами»[187]. Личный состав в основном из рядов британских ВВС, но 16 офицеров и 144 других чина – индийцы. Это приблизительно одна треть от общего количества. Имеется небольшое тренировочное подразделение, оно оснащено «Мотыльками»[188], но из учебных планов ВВС мы были исключены. Силы метрополии, размещённые в Индии, добавляют еще шесть подразделений. В каждом есть «Вапити», два «Аудакса», один «Лисандр»[189] и бомбардировщик «Бленхейм»[190]. И ещё отряд транспортных «Валенсий»[191]. Истребители отсутствуют.

– Что насчёт Сингапура и Малайи? – Вуллкомби посмотрел на прилегающие территории. – Там у нас есть истребители? Можем мы их использовать?

– В Сингапуре стоят четыре эскадрильи бомбардировщиков. В 36-й и 100-й есть бомбардировщики-торпедоносцы "Вайлдбист"[192]; у 34-й и 60-й «Бленхеймы». В Малайе стоит 62-я с «Бленхеймами». В Бирме ничего достойного упоминания.

– У нас нет истребителей в Сингапуре? – недоверчиво посмотрел Вуллкомби.

– Ни единого. С началом войны в Европе наши современные истребители были сконцентрированы там. Откровенно говоря, мы относились к японцам не очень серьезно. Но у меня есть и хорошие новости. Мы поскребли по сусекам и сумели организовать шесть прибрежных наблюдательных станций, оснастив их разными старыми самолётами. Нашли их на хранении или сняли с гражданской службы. В основном это "Хоукер Харт" и "Аудаксы", но на одной из станций есть шесть "Бленхеймов". И конечно, "Сандерленды" из Сингапура. Их у нас целая дюжина.

Сомервилл кивнул. Ситуация была плоха ровно настолько, как боялись он и Окинлек.

– Мы к этому можем добавить совсем немного. У нас есть эскортный "Гермес", с девятью "Авоськами"[193] на борту, а также поплавковые самолеты на крейсерах и здесь на «Вэлианте». Это добавляет два «Уэлруса»[194] и шесть «Лисиц»[195]. Но...

Окинлек закончил фразу за него.

– …но это, тем не менее, означает, что во всей Индии нет ни одного истребителя. То есть ПВО у нас отсутствует как категория.

Болдуин думал ровно секунду.

– Я могу предложить вот что. Мы немного перераспределим наши силы, чтобы лучше их использовать. "Вапити" вновь направим из 1-й эскадрильи на береговые станции, заменив ими "Аудаксы". "Вапити" для патрулирования моря подходит не хуже, но "Аудаксы" намного более пригодны для групповых армейских полетов. Прежде чем Тот Человек вывел Британию из войны, мы переделывали некоторые "Бленхеймы" в истребители. Устанавливали снизу сборку с четырьмя "Браунингами", снимая часть оборудования, ненужного в такой роли. Возможно, удастся сделать то же самое здесь? У 27-й эскадрильи есть машины, подходящие для переделки. Это дало бы нам, по крайней мере, несколько истребителей. Также можно обратиться к Шестой учебной, чтобы их "Бленхеймы" поддержали флот. Адмирал, можно попросить вас выделить для этого пилотов морской авиации?

Повисла глубокая тишина. Мысль о том, что ВВС Британии просит помощи у других подразделений, оказалась… неожиданной. Посреди кают-компании Сомервилл и Окинлек о чём-то негромко говорили. В конце концов Окинлек озвучил для всех их совместное решение.

– Майор, ваши замечания и предложения выслушаны и приняты. Мы должны расширять индийские военно-воздушные силы, чтобы они удовлетворяли требованиям, предъявляемым к ним. Ваша энергия и инициатива подталкивают вас. Поэтому я, своей собственной властью, намерен немедленно повысить вас до подполковника. Вы должны понимать, что это решение опирается только на мою силу, и может быть отменено вышестоящими лицами – в случае, если изменится политическая обстановка и они вообще появятся. Ваша первая задача состоит в том, чтобы организовать переделку "Бленхеймов" 27-й эскадрильи в истребители. Это важнее всего.

Одобрительный гул прокатился по собранию, и мало кто отрывал взгляд от карты Индии, покрывавшей всю стену.

Филипины, Манила, гостиница «Полуостров»

Этот мужчина смотрелся здесь ни к селу, ни к городу. В столовой «Полуострова» он выделялся как фермер в рабочей одежде, попавший на премьеру в опере. Играт, конечно, заметила его. Она замечала все, происходящее вокруг неё, даже если при этом не подавала вида. Она также отметила, что никто, кроме неё, кажется, не обращает внимания на коренастого человека средних лет, в скромном сером костюме, с прилизанной, песочного цвета причёской. Поэтому она сосредоточилась на превосходном завтраке. Её любопытство вновь обострилось, когда тот же самый серый товарищ появился у регистрационной стойки «Пан-Ам». Он спокойно сидел в углу с газетой и чайником чая, пока ожидалась посадка на Клипер.

Их пути пересеклись только в транзитной гостинице "Пан-Ам" на острове Уэйк. Ранним утром, ещё до рассвета, Играт проснулась от оглушающей тишины. Напрягая все мышцы, она слышала слабую пульсацию, как будто где-то вдалеке работает генератор. Кроме этого был только шелест пальм и шорох моря по песку. Очарование рассветов она познала именно здесь, в путешествиях по Азии. Удалённость от мира была наслаждением. Поспешно одевшись, она выскользнула из гостиницы и пошла к пляжу. Между чахлыми пальмами всё ещё застряли сумерки. Хотя Играт прошла по тропинке без затруднений, неподвижную фигуру у кромки берега она не видела, пока не подошла вплотную. Человек обернулся на звук её шагов. Она узнала в нём загадочного "серого фермера" из Манилы.

– Доброе утро, мисс.

Играт видела квадратное напряженное лицо, которое могло быть довольно угрожающим, если бы его не оттенял необычно высокий лоб. А ещё появилось какое-то странное чувство, как будто она ощутила трудно осознаваемый свет.

– О, доброе утро, – вернула подачу Играт, – простите, если потревожила.

– Нет, барышня, оставайтесь. Если вы ищете уединения, я уйду.

У его голоса была мягкая хрипотца, из-за которой она не могла распознать акцент.

– Но и от компании я тоже не откажусь.

Планы Играт на одиночество всё равно оказались нарушены, и она решила удовлетворить любопытство. Свет до сих пор сиял в её разуме, а она хорошо знала, что это значит.

– О, не могу же я на этом настаивать. Вы сюда первым пришли. И ваше общество мне нравится.

– Замечательно, – ответил мужчина. – Если острова достаточно для нас двоих.

– Почти, – засмеялась Играт.

– Да, – он согласился. – Тем более что здесь больше никого нет.

– Кроме закатов и рассветов.

– Я видал и худшее, – кивнул он. – Бывает намного хуже, вот уж точно. Извините. Льюис, Эссингтон Льюис. Друзья по очевидным причинам называют меня Эсси.

Рука, которую он протянул, была теплой и сухой, рукопожатие крепким, но не жёстким. Играт ответила таким же. Она уже решила не зачаровывать этого человека. Было в нем нечто такое, что она сочла привлекательным, а кроме того, свет всё ещё сиял.

– Ирен Шапиро. Я актриса.

– Очень рад познакомиться, мисс Шапиро, и я в любой день недели согласился бы на Ирен Эссингтон. О, смотрите, вот оно!

Он кивнул на горизонте, где небо приобретало великолепный темно-сиреневый оттенок. Там, где оно соприкасалось с морем, возникло крошечное пятно света. Прежде чем она смогла его толком рассмотреть, вверх устремилась длинная, искрящаяся зелёная полоса. Она держалась в течение нескольких секунд и затем исчезла, как только край солнечного диска солнца выглянул из-за горизонта.

– Зеленый луч![196] – голос Играт казался испуганным. – Я очень давно его не видела. Как вы думаете, он принесет нам удачу?

– Думаю, мне он, некоторым образом, её уже принёс. – Льюис смотрел на неё странно и немного сдержанно. Играт знала, почему, но этой теме придётся подождать ещё некоторое время.

Соединённое королевство, Ноттингем, Ноттингемский университет, студенческая столовая

– Что это? – Рахиль с сомнением посмотрела на предлагаемую еду.

– "Пузырь и писк"[197], – Дэвид Ньютон выглядел столь же неуверенно, как и она. – Это смесь остатков, главным образом картофель и капуста, смешанные и хорошенько обжаренные с колбасой. Жир от ароматных колбасок, как видите, переходит в овощи .

– Боже мой, – правда, Рахиль была очень голодна и надеялась взять хоть что-нибудь.

– Сожалею, милая, – женщина за раздачей была на самом деле настроена мирно. – Это всё из-за нормирования, пойми. Мы должны использовать всё что есть, до последнего кусочка. Нельзя ничего выбрасывать. Иначе наша работа пойдёт насмарку. Мы откладываем для тебя немного картошки и капусты. Это лучшее, что мы можем сделать.

– Это очень любезно с вашей стороны.

Рахиль одарила поварих сияющей улыбкой. В глубине души она предполагала, что еда, которую они отложили, всё равно была разлита половником с остатками свиного жира, использованного где-нибудь ещё. Она не знала точно, так ли это. Неосведомлённость была приемлемым оправданием. Но спросить подобное значило бы оскорбить дам, которые попытались ей помочь. Она не могла нанести такую обиду никому, особенно тем, кто прилагал все усилия, чтобы выкрутиться в сложившейся обстановке. Взяв тарелку с овощами, Рахиль сказала:

– Огромное спасибо за то, что так заботитесь обо мне.

Когда она присоединилась к друзьям за их обычным столом, они выглядели так, будто что-то задумали. Колин Томас посмотрел на ее тарелку и покачал головой.

– Выглядит пустовато, Рахиль. Почему бы тебе не попробовать это?

Он подтолкнул ей большую сумку. Она с любопытством заглянула,.. и её сердце пропустило удар, едва она учуяла запах содержимого. Там было полно кошерной еды: миска говядины-цимес, лапша кугель и яблочный пирог "Бундт"[198]. Она едва смогла остановить нахлынувшую слюну.

– Как? Как вы это устроили?

– Один из нас знает еврейскую семью, которая живёт рядом с нашими людьми. Наша маманя спросила их, чем мы можем тебе помочь, они переговорили с какими-то своими друзьями, те со своими, в общем, всё было найдено. И примерно час назад передано. Оно, конечно, остывшее, но, по крайней мере, пригодно для еды. Мы всё это прикроем, и наши повара не обидятся.

Ньютон усмехнулся, увидев, как Рахиль сдалась перед голодом и волчицей набросилась на еду, которую неизвестные друзья друзей прислали для неё. А затем задался вопросом о человечности, проявленной теми, кто выделил часть своей скудной пищи, чтобы у неизвестной им девушки появилась достойная еда.

Индия, Калькутта, правительственная резиденция, кабинет министров

– Ваше превосходительство, вооруженные силы оснащаются из наших запасов прямо сейчас. Откровенно говоря, мы располагаем превосходной армией, малочисленным, но боеспособным военно-морским флотом, но никаких ВВС, достойных упоминания, у нас нет. Во всём регионе нет ни единственного самолета-истребителя. При этом перспектив их постройки – тоже.

Маркиз Линлитгоу снял очки и протёр глаза. С каждым пройденным днем всё очевиднее становилась неготовность Индии существовать в виде независимой страны. То, что два месяца назад было опьяняющим проектом, стало отчаянной борьбой за выживание. Даже Неру и его соратники по индийской Партии Конгресса начинали падать духом от накопившихся трудностей.

– На Ближнем Востоке есть какое-то количество индийских сил. Разве мы не можем забрать их оттуда? Это решило бы, по крайней мере, часть политических проблемы, с которыми мы сталкиваемся, а также подкрепило бы нас на месте.

Сэр Эрик Хаохоа покачал головой.

– Войска, расположенные там, заняты поддержкой администрации в Египте и на Африканском Роге. Если мы выведем их, в этих областях наступит хаос. Это поставит перед нами вопрос, который до сих пор не поднимался. В Британии находится большое количество персонала из доминионов, положение которых, как минимум, сомнительно. В министерстве обороны есть немало высокопоставленных офицеров, происходящих из доминионов. Нас это не сильно затрагивает, в отличие от ВВС и ВМФ. И там, и в высшем руководстве британской армии множество выходцев из Индии. Они находятся в подвешенном состоянии. Скажу так: независимо от того, какой Галифакс и его союзники хотели бы видеть государственную политику, я не вижу ни одной возможности для служащих расплеваться с Империей без пинка под зад. А такого надо бы избегать.

– Я думаю, можно спокойно сказать, что в министерстве обороны и Адмиралтействе широко распространено мнение о нашей правоте. Сомневаюсь, конечно, что они сейчас активно выступят против Галифакса и бросят вызов правительству, чтобы помочь империи. Но мне известно о кулуарном согласии как в Имперском Генеральном штабе, так и в иных местах, постараться приложить все усилия, чтобы поддержать нас в случае самообороны. Учитывая, что Галифакс отказался от нас и выкинул на мороз, это стало бы существенным подспорьем. Что касается личного состава из доминионов, находящегося в Британии, то думаю, получится сформировать из них независимые подразделения и обучать обычным образом, пока не дошло до их репатриации. А когда они действительно вернутся домой, то вернутся с пользой, даже если без оснащения. Поэтому самолеты, купленные Лондоном, но до сих пор стоящие в США, имеют критически важное значение. Австралийцы, канадцы и новозеландцы обучат летчиков-истребителей управлять ими. Так же поступят южноафриканцы. А мы оказываемся в затруднительном положении. Мы не участвовали в имперском плане подготовки ВВС, значит, что у нас не будет кадров, на которые можно опереться.

– Мы получили доклад генерала Уэйвелла по вопросу безопасности Египта и зоны Суэцкого канала. Наша разведка несколько раз за прошедшие два месяца предупреждала о возможности итальянского вторжения туда. Согласно сведениям из штаба генерала Уэйвелла, фактический приказ был отдан десять дней назад, 8-го августа, так что нападение ожидается в любое время. Те же самые источники говорят нам, что Гитлер не поддерживает Муссолини в этом вопросе. Перемирие с Британией для него важнее союза с Италией. В Кении, сэр Эрик, итальянцы продвинулись почти на пятидесяти миль, и генерал Уэйвелл считает четвёртую и пятую индийские дивизии чрезвычайно важным для сохранения обстановки на том театре. Мы не можем забрать их. И при этом не можем проигнорировать воздушный вопрос. В данный момент силы Содружества в Восточной Африке сражаются с современными итальянскими самолетами на устаревших бипланах начала 1930-х. Полагаю, южноафриканцы летают вообще на "Фуриях"[199].

– По-моему, ваше превосходительство, подполковник Болдуин принял бы их как манну небесную. Переделка части "Бленхеймов" из бомбардировщиков в истребители – лучшее предложение в области ПВО, которое он мог сделать в наших условиях. Кроме самых основных моментов, я ни о чем не могу думать, как о том, насколько нам нужны американские самолеты.

– С этим понятно, осталось решить вопрос с другими доминионами. До техники ещё надо добраться, и нам не хватает только сцепиться из-за неё. Это может быть щекотливым вопросом, сэр Эрик, но кто на самом деле владеет теми самолетами?

Сэр Эрик заглянул в принесённые с собой бумаги. Они слагали мощную папку толщиной в несколько дюймов. К счастью, юристы, которые подготовили их, также сделали резюме.

– Это интересный вопрос, ваше превосходительство. Самолеты закупались французским правительством в период 1937 – 1939 годов и британским, начиная с 1938-го. За них заплатили в золоте: деньги разместили на балансе условного депозита, средства с которого списывались администрацией согласованными долями. В большинстве случаев это составляло 25% при закладке самолёта, 25% по окончанию постройки и остаток после госприёмки. Поэтому, хотя за самолеты фактически уже заплачено, компании-производители получили лишь половину оговорённых сумм. Остальное все ещё находится на условном депозите, пока их кто-нибудь не заберёт. Теперь к вопросу, кто владеет этими машинами. Очевидный ответ таков: британское и французское правительства. Отсюда проистекает следующий вопрос – а они вообще кто? Соединенные Штаты официально признают правительство Вишистской Франции как преемника Парижа, но это оспаривается генералом де Голлем, который объявил себя главой Свободной Франции. Он тоже претендует на самолёты, построенные по французскому заказу, хотя ему их даже разместить негде. Французское зарубежное имущество, таким образом, пока является как бы ничьим. Если озаботиться тем, чтобы самолёты не достались правительству Виши, то не будет никакого явного наследника. И мы получаем хорошую возможность забрать их.

У нас самих положение совершенно иное. Передача из Дэвентри озвучила переход власти в руки правительства в изгнании, с соответствующими полномочиям доминионов и колоний под руководством их генерал-губернаторов. По крайней мере, такова наша интерпретация. Поэтому, право собственности на британские самолёты находится у законного правительства, то есть они наши. Как мы их разделим между собой, теоретически, наше собственное дело. Но я могу предположить, что у американцев может быть что сказать об этом. Ведь есть важный фактор. Самолёты не были переданы и полностью оплачены. Технически, и британские и французские правительства отказались от платежей, и их фактическими владельцами остаются компании-производители. Прежде всего, это "Кертис" с истребителями 75-й и 81-й моделей, "Дуглас" с бомбардировщиком DB-7[200] и «Локхид» с патрульным самолетом «Хадсон»[201]. Не говоря уже об Объединенной авиакорпорации с их «Каталинами» и дальними бомбардировщиками LB-30[202]. Если бы какая-нибудь из этих компаний пошла с нами на войну, то они победили бы. И наконец, есть вопрос процента по средствам, лежащим на условных депозитах. Кому они принадлежат?

– Надо провести конференцию.

Лорд Линлитгоу покачал головой.

– Такие вещи надо решать в личном разговоре. И опять же – где? Кто бы ни устроил такую конференцию, окажется в хорошем положении, чтобы потребовать лидерства в Содружестве, на время по крайней мере.

– Мы должны быть уверены, что или у нас, или на нейтральной территории. Канадцы и австралийцы при первой же возможности упрутся рогами в землю, а последнее что нам нужно – чтобы нами помыкал кто-то из них.

Соединенное Королевство, Уэльс, доки Пемброк[203]

– Со всем уважением, сэр, это же не наши самолёты.

Майор авиации Джозеф Аллейн посмотрел на ряд из двенадцати летающих лодок "Сандерленд М1". Они были совершенно новыми, нетронутыми и яркими. Годом раньше машины 10-й эскадрильи выглядели точно так же, но год тяжёлой патрульной службы у берегов Британии отнял блеск краски и запах новизны из их кают.

– Теперь наши. Указание из Управления ВВС. Австралийское правительство заплатило за подразделение совершенно новых "Сандерлендов", а не бэушное. Так что вы должны обменять свои теперешние самолеты на равное число новых, предназначенных для 95-й эскадрильи, и покинуть страну раньше, чем кто-нибудь обратит на это внимание. С собой заберёте кое-каких пассажиров.

Маршал авиации сэр Фредерик Боухилл[204] мрачно смотрел на молодого австралийского офицера. По его мнению, в области дисциплины силы Содружества оставляли желать лучшего. С другой стороны, если бы не их непослушание, возможно, рухнула бы вся Империя, когда Галифакс потащил одеяло на себя.

Куда мы идем? Что мы делаем? – Аллейн был изумлен и чувствовал себя пугающе растерянным. Внезапно, он вспомнил давний случай, когда к нему привязался брошенный пёс и пошёл следом к дому. Взгляд, оставшийся в памяти на всю жизнь, оказался неожиданным отражением того, как Аллейн чувствовал себя сейчас. Одиночество, ошеломление, потерянность, брошенность и уязвимость. Когда они пришли, он увидел в глазах животного безнадёжность: ожидание, что его снова могут выгнать. Именно этого Аллейн ожидал от матери. Но она только посмотрела на найдёныша, приняла его и накормила. Аллейн также помнил, как выражение в глазах пса изменилось на радость от того, что он наконец снова чей-то. Нам настолько повезло? Или мы закончим дни блуждая, потерянные и бездомные?

– Улетайте отсюда как можно скорее. Мы телеграфировали австралийскому правительству и сообщили, что вам и вашем самолету приказано немедленно покинуть Британию. Если вы не получите какие-либо иные приказы, то я предлагаю сначала направиться к Гибралтару, дозаправиться и сразу прорываться к Александрии. Там вы сможете на некоторое время найти приют. Генерал Уэйвелл аннулировал соглашение о перемирии из-за нападения Италии на Египет и Судан. Что касается ваших дальнейших действий, спрашивайте у собственного правительства. Насколько мы поняли, они решили пойти своим путем.

– Дозаправка, сэр?

– Технически эти самолёты все ещё приписаны к 95-й эскадрилье. Все документы относятся к ней. Когда вы прибудете в Гибралтар, то будете всем известны как 95-я. Всё топливо, которое вы заберёте, отнесут на её расходы. К тому времени, когда настоящая появится здесь, а это будет спустя двое суток после получения вести из Гибралтара, что они, тот есть вы, прибыли туда, вас уже и след простынет.

Аллейн с трудом сдержал смех. Это был обман, достойный всего, что он и его люди сделали за эти годы. – Очень хорошо, сэр. Гибралтар, потом Александрия.

– Всё верно. И ещё. С вами полетят три гидросамолёта G-класса[205] «Имперских авиалиний». Если кто-нибудь заинтересуется – они выполняют испытательный полёт для возобновления услуг авиакомпании. Когда вы планируете отбыть?

– Завтра утром, сэр. На рассвете.

– Они будут здесь. Позаботьтесь о них, майор.

Индия, Калькутта, правительственная резиденция, кабинет министров

– Следующий вопрос повестки дня – о средствах, необходимых для работы правительства и вложений в нашу национальную инфраструктуру, – лорд Линлитгоу осмотрел комнату. – Вряд ли мне нужно уточнять, что это наиболее насущная проблема. От неё зависит сам успех нашего становления как независимой страны.

– Могу ли я внести предложение на рассмотрение кабинета? Уверен, оно станет шагом на пути к решению этой серьезной проблемы, а также искоренит несправедливость, удручающую многих наших соотечественников.

Неру говорил серьезно, а его глаза сверкали так, что, казалось, освещают всё помещение. После отъезда сэра Ричарда Кардью самая откровенная оппозиция присутствию индийской Партии Конгресса в правительстве исчезла, но были и другие, менее явные противники.

– Я имею в виду, разумеется, ростовщиков. Их деятельность развёрнута в каждой небольшой деревне и городке по всей Индии. Они приносят бедность и голод всюду, где только появляются. Они высасывают саму жизнь наших фермеров и держат их в бесконечной долговой кабале. Они зло, от которого мы обязаны избавиться.

– Может быть, вы преувеличиваете вред, который наносят эти люди? – Джордж Эдвард Паркс отвечал за сельское хозяйство в индийском Центральном Законодательном собрании. В глазах Неру сам факт, что он мог спросить такое, показал, насколько он потерял связь с сектором экономики, за которым, как предполагалось, наблюдал.

– Я так не думаю, – Неру говорил медленно и терпеливо. В конце концов, это было его первое независимое участие в собрании правительства. – В деревнях кредиторы сельского хозяйства завышают стоимость посевных семян для фермеров. Оплату ссуды они забирают в виде доли зерна, выращенного из этих семян. Эта доля никогда не бывает меньше половины, а зачастую составляет две трети или три четверти от всего урожая. Оставшегося достаточно только на то, чтобы фермеры и их семьи пережили остальную часть года до следующего урожая. Они неспособны накопить деньги или самостоятельно отложить зерно для посева. Из-за этого они должны снова идти к ростовщикам. А откуда ростовщики получают то, что выдают фермерам под такую жестокую ссуду? Из доли урожая, что забрали годом ранее! Эти люди на самом деле живут исключительно за счет чужого труда. Пора прекратить это раз и навсегда.

– До трех четвертей, говорите? – Паркса передёрнуло от этого открытия. – Это уже слишком. Чертовски чересчур, по-моему. Но каким способом, сделав что-то с сельскими кулаками[206], собрать деньги для правительства?

– Ключ к власти ростовщиков в том, что они располагают запасами посевного зерна для следующего года, и могут заломить такую цену, как захотят. Короче говоря, они предоставляют средства и потом забирают их назад в качестве оплаты за семена. И только немногие из них платят надлежащий налог на свои доходы. Если мы изучим их заявленные доходы, то обнаружим, что они показывают десятки процентов вместо нескольких сотен. Итак, перед следующей посевной мы проводим ревизии у ростовщиков и конфискуем их запасы зерна в счёт платежей по налоговым недоимкам. Потом распределяем среди фермеров и объясняем, что это – разовая компенсация за предшествующие переплаты. После сбора урожая та доля, которую они раньше отдали бы ростовщиками, теперь принадлежит им. Часть они сохранят для посева следующего урожая. Остальное продадут и превратят в деньги. Но что, друзья мои, они сделают с теми деньгами? Они захотят сохранить их, а где?