Текст книги "Изо всех сил (ЛП)"

Автор книги: Стюарт Слейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 41 страниц)

– Мы нашли дом, – широко улыбаясь, в бар вошёл капитан Родерик Глинн. У него имелись все на то основания, статус вест-индских баз и кораблей, стоявших там, слишком долго был неопределённым. – Генерал-губернатор объявил, что Вест-Индия последует примеру Австралии, Канады, Индии и Южной Африки. То есть поддержит войну с Германией. Военные корабли портов Вест-Индии будут вести себя соответственно. Таковы наши приказы.

– Что случилось на самом деле, Род? – Отец Глинна был высокопоставленным госслужащим в ямайском правительстве, и предполагалось, что у капитана «Фробишера» ушки на макушке.

Глинн огляделся, проверяя, нет ли в зале кого-то, кроме капитанов Королевского флота.

– Вы ничего не слышали. О будущем этого места идёт большое толковище. В основном из-за того, что Лондон хотел собрать всю Вест-Индию в федерацию, тогда ей можно дать статус Доминиона. Вариант непопулярный, так как богатые торговые острова полагают, что закончат субсидированием более бедных рыболовных. Поскольку существующая администрация состоит из управляющих сахарными плантациями и торговцев бананами, их аргумент довольно весом. Назначили коронную комиссию, чтобы изучить обстановку и предложить выполнимое решение. Ну, они и предложили. Проблема ведь в неравномерном развитии островов, составляющих Вест-Индию. Если подтянуть отстающие острова по инвестициям, то возражения против федерации уйдут. Коронная комиссия рекомендовала выделить для этого пять миллионов фунтов в год, из Фонда развития колоний. И для уверенности назначили ещё полмиллиона в год на изучение жизнеспособных отраслей промышленности – какие стоит развивать, какие нет.

И всё было бы хорошо, но когда результаты работы комиссии должны были озвучить в парламенте, Батлер объявил, что весь отчёт засекречен. А нам передали, что обещанные средства станут доступными, только если мы будем придерживаться политики Лондона. Иначе, мол, идите и попрошайничайте. Конечно, всё закончилось пшиком.

Глинн покачал головой.

– Знаете, выскажи они это спокойно и кулуарно, может, и прокатило бы. Но заявить во всеуслышание в парламенте? Плантаторы никогда не допустят подобного. Клем Эттли[292] сказал просто, что этим они сделали за нас большую часть работы. Вот такая у нас получается Вест-Индия. Что? Где янки-наблюдатели? Последний раз их видели на пути к резиденции генерал-губернатора.

Ямайка, Кингстон, резиденция губернатора

Генри Моргентау смотрел на полированную древесину огромного стола с ощущением, что его сейчас туда затянет. Глубина исторических ассоциаций, связанных с Британией, обычно была подавляющей для тех, кто ней не привык. Сэр Артур Фредерик Ричардс[293], губернатор Ямайки, а также, из-за отсутствия иных кандидатур, лидер всей Вест-Индии и проводник решений, озвученных в послании из Дэвентри, знал о влиянии, которое его резиденция оказывает на посетителей. Поэтому встреча проводилась здесь. Моргентау откашлялся и попытался сосредоточиться на текущем вопросе.

– Я уполномочен заявить, что США с поддержкой рассматривают решение Вест-Индии, Австралии, Канады, Индии и Южная Африка объединиться в установлении соверена как международной торговой валюты. Также, как министр финансов, я уполномочен доложить вам, что Соединенные Штаты примут соверен к оплате международных долгов по определенному обменному курсу. Кроме того, довожу до вашего сведения, что отныне США перестают принимать для погашения подобных долгов фунт стерлингов, кроме случаев, когда фунтовая стоимость выражена в соверенах.

По кабинету пролетел всеобщий вздох облегчения. Решение американцев дало доминионам экономическое оружие, которое можно использовать против Лондона. Моргентау медленно оглядывал всех присутствующих и кивал. Сообщение передано. Фунт мертв, да здравствует соверен. И это прямой удар в сердце Британской империи.

– Также мы готовы дать взаймы вашим правительствам соответствующие средства для закупки необходимых вооружений и коренных изменений, требующихся вашим экономическим системам.

Ответ на это заявление оказался менее единодушным. Предложение не имело значения для Южной Африки и Канады – у первых хватало золота и драгоценных камней, а канадская экономика и без того опиралась на американскую. Индия колебалась, всё ещё пытаясь сводить концы с концами и справиться самостоятельно. Но Австралия и Новая Зеландия скатывались в экономическую депрессию быстрее всех. Моргентау был убеждён, что Новая Зеландия не сможет выжить самостоятельно. Австралия? Здесь всё менее очевидно.

– Секретарь Стимсон спрашивал, пришли ли вы к какому-либо соглашению по вопросу о бывших британских и французских самолётах?

Сидевшие за столом переглянулись. У Моргентау возникло ощущение, что идёт какая-то негласная, но тяжёлая битва. В конце концов слово взял Джон Фишер Бойд[294] из Канады.

– Так как всё ещё существует угроза подводных лодок, мы первыми запрашиваем патрульные самолёты. Шесть LB-30, а "Летающие крепости" будут дальнодействующим элементом данной силы. Надеюсь, нам дадут скидку на одну из "Крепостей", так как она уже немного б/у?

– За неё уже заплачено, – не зная, как именно Черчилля вывезли из Британии, Моргентау не мог понять, почему комментарий Бойда вызвал такое веселье. – А "Хадсоны"?

– Полагаем, что сотня? Тогда тридцать уйдут в Индию, чтобы заменить старые бипланы прибрежного патрулирования, остальные к нам в Канаду. Такой расклад устраивает Соединенные Штаты?

Моргентау кивнул.

– Индия хочет "французские" DB-7, исходя из того, что по крайней мере три укомплектованные ими эскадрильи будут развернуты на Ближнем Востоке сразу по мере готовности. Австралия отказалась от них, так как они организовывают собственное производство "Хадсонов" и "Бьюфортов". Канаде не нравятся тактические бомбардировщики малой дальности. "Мэриленды"[295] тоже пойдут в ближневосточные ВВС, где будет полезна их большая дальность.

– А "Хоук-75"?

– Их поделят между Индией и Австралией, из расчёта, что каждая страна пошлёт хотя бы по две эскадрильи в Сингапур и Малайю. Пока для них недостаточно обученных пилотов, таким образом, школа будет открыта в Южной Африке – с самыми первыми "Хоуками", отправленными туда.

– Есть ещё одна проблема, которую Индия хочет обсудить с Соединенными Штатами, – пандит Неру говорил мягко, но в его голосе чувствовалась страсть. – Мы согласны, что сейчас абсолютным приоритетом является Ближний Восток. На это указывает добытый план Нота. Но Индия не имеет права забывать, что за забором заднего двора ей угрожает сильная и военизированная Япония. К счастью, у нас есть союзник. Он охраняет наш задний двор. Но мы встревожены тем, что наш союзник недооценивается вами. Поэтому военная техника, купленная и оплаченная им, остаётся неотгруженной. Я имею в виду, конечно, королевство Таиланд. Мы просим вас пересмотреть подобное отношение, дабы не ввергнуть их в руки Японии и не оставить нас без защиты.

Моргентау нахмурился. В полученном им резюме не упоминался этот вопрос, и у него не было быстрого ответа.

– Я не могу ответить сейчас. Мне придётся проконсультироваться с секретарями Халлом и Стимсоном. Они объяснят мне, почему было принято такое решение. После консультации, возможно, мы вернёмся к этой проблеме.

Аэродром Буна, Кения

– Так какого хрена мы здесь делаем, а?

Пим Боседа задал вопрос, напрочь игнорируя звание того, к кому обращался. К счастью для него, Петрус ван Брам пропустил нарушение устава мимо ушей, не в последнюю очередь потому, что был одинаково расстроен отсутствием успехов.

– Поддерживаем воздушное присутствие. И приобретаем опыт, которому найдётся хорошее применение, как только мы получим машины получше, – ван Брам подумал, что хотя бы последнее – правда. Эскадрилья получила опыт и избавилась от многих дурных привычек. Отказались от полётов звеньями по трое, перейдя на свободные пары, составляющие группу из четырёх машин; несмотря на потерю двух самолётов после перехода на новую тактическую логику.

– И когда это будет? – Боседа был не из тех, кто легко успокаивается.

– Удивительно, что ты спросил, – ван Брам предполагал, что этот разговор случится. Неудивительно, ведь действия подразделения за прошедшие два месяца оказались одним затяжным упражнением в тщетности. Итальянские бомбардировщики SM.79 и SM.81 летали быстрее южноафриканских "Фурий", а те немногие, кого они могли догнать, всегда плотно сопровождали CR.42.

Те же самые проблемы относились к наступательным воздушным операциям. Управляемые южноафриканцами "Бленхеймы" и Ju.86 были слишком быстры, чтобы их эскортировали "Фурии", но недостаточно, чтобы избежать перехвата CR.42-ми. На самом деле, южноафриканские самолеты в Кении не достигли никакого результата. Только медлительность итальянцев не давала им достичь серьёзных успехов. Новость, которую приберёг ван Брам, должна всё изменить.

– Ты говорил, что у тебя есть опыт полётов на "Кертисах"?

– Да, "TravelAir 6000". Воздушная почта.

– Ну, где-то рядом. Нам передали, что сюда направляются новейшие американские истребители. Что-то с названием "Томагавк".

– Никогда не слышал о таких.

– Теперь услышал. Они выгружаются в Момбасе и там же собираются. Ты и ещё три других пилота из нашей эскадрильи, которые имели дело с самолётами "Кертис", возьмёте первые четыре, немного изучите их и перегоните сюда. Начальство решило переоснастить две эскадрильи "Фурий" машина к машине. "Кертис" прислал нескольких американцев, которые помогут с этим. На всё про всё у вас неделя. Тогда мы и устроим итальянцам повоевать.

Индия, Нью-Дели, правительственный комплекс

Бывают времена, когда долг человека следует исполнять, как бы ни был он тяжек, и времена, когда он должен довериться собственному суждению и внутреннему голосу – как поступить, дабы снять камень с души. Для подполковника Пирса Харви Гарри наступил один из таких случаев.

С тех пор, как сэр Ричард Кардью подошёл к нему в Калькутте, подполковника Гарри рвала на части уверенность в том, что все его предыдущие поступки постыдны. Но точно так же он был уверен, что если он не продолжит идти по избранному пути, наступят необратимые последствия и для страны, которую он любил, и для людей, которых он знал. Именно эта дихотомия – между тем, что он считал правильным, и тем, что он считал необходимым – привела его туда, где он сейчас находился. Столь же неуклонно она подвела его к шагу, который он собирался сделать, к лучшему это приведёт или к худшему.

– Пикеты на месте. Никаких подвижек нет.

Капитан Шаши Мадав не был настолько же уверен в том, как верно решить эту проблему. На его взгляд, Индия уже стала независимой, стоящей на собственных ногах безо всяких британцев. Полк оставался в расположении, чтобы охранять эту независимость, и не дать изменить сделанное за четыре месяца. По его разумению, британцев следует полностью отстранить от власти и отправить складывать чемоданы, но он, будучи упрямым и реалистично мыслящим человеком, понимал разницу между желаемым и действительным. Переходный период необходим, чтобы передать власть наиболее плавно. События, которые могли произойти здесь сегодня вечером, подтверждали это. Они показали Мадаву кое-что ещё: его командир хочет защитить индийское правительство и, по определению, независимость Индии. Значит, по крайней мере некоторые из британцев – такие же индийцами, как и он.

– Они хотят проехать по главной дороге.

Голос Гарри был тяжелым.

– На грузовиках. План предназначался для нас, а вместо этого нам придётся встать у них на пути.

Доведённый до него замысел был довольно прост, но в основе своей негоден. Изначально его третий батальон седьмого раджпутского полка отрядили на охрану правительственного комплекса в Нью-Дели. Вместо этого им, кроме обеспечения безопасности комплекса, нужно дождаться подхода подкреплений от нескольких других полков, которые должны прийти в Нью-Дели и усилить регион. Далее сэр Ричард Кардью связался бы с Лондоном, обеспечил назначение нового наместника и принял администрацию Индии. Потом – арест предыдущего наместника и его сторонников. Очень простой план. Его основной недостаток тоже был очень прост. Как и любой хороший чиновник, Кардью предположил, что административный центр, Нью-Дели, является центром власти.

Он им не был. Мог стать когда-нибудь, но здесь и теперь, в октябре 1940-го, центральная политическая власть до сих пор находилась в Калькутте, а вовсе не в номинальной столице. Генерал Окинлек образно сказал: "Идиот пытается отжать поезд, захватив вагон-ресторан". Это, само собой, выявило ещё один незначительный недостаток.

Предполагалось, что Гарри внесет свой вклад, захватив административный комплекс для мятежников. На самом деле он находился на стороне действующего правительства и поддерживал связь с разведслужбами при сэре Эрике Хаохоа, полностью просвещая его по текущей обстановке. Как только появятся мятежники, уверенные, что войска их поддержат, и захватят административный комплекс, лояльные индийские полки придут, чтобы разоружить их. Гарри лишь покачал головой, услышав такую идею. Лояльными войсками в основном были гуркхи[296], единственная сила в Индии, на которую существующее правительство могло безоговорочно рассчитывать. Конкуренция между ними и раджпутами шла издавна, и Гарри стал бы намного более счастливым, если б ему удалось добиться, чтобы его раджпуты получили честь подавления восстания. Вместо этого им придётся сделать первые выстрелы.

К командному пункту добрался гонец. Его вид выражал безотлагательность.

– Сэр, они приближаются.

Голос капитана Мадава был тяжелым. Очень тяжело приказать войскам открыть огонь по их собственным товарищам, в особенности из-за того, что их обманули и ввели в заблуждение их же командиры. Даже с его преданностью новой Индии, Мадав избегал называть таких людей врагами.

Гарри тяжело дышал, к его великому смущению, глаза намокли. Внезапно он пожалел о своих мыслях несколькими секундами ранее. Хотел бы он, чтобы бремя первых выстрелов пало на другой батальон, хотя бы один из гуркхских. Он покачал головой и глубоко вдохнул, чтобы успокоить голос.

– Наши пулемёты на позициях?

– Да, сэр.

Гарри был потрясен, услышав дрожь в голосе Мадава. Беглый взгляд показал, что и у него под веками блестят слёзы.

Когда британцы выбрали "Брен", индийская армия остановилась на "Виккерс-Бертье"[297]. Достоинства этих двух систем горячо оспаривались, обе армии думали, что приняли лучшее решение.

– По моему приказу устроим предупредительный залп. Если это не подействует, прикажите стрелкам бить в двигатели грузовиков. Пусть попытаются вывести их из строя, не задев людей в кабинах и кузовах. Чисто по-человечески я хотел бы, чтобы эта ночь прошла без кровопролития.

Мадав кивнул, подтверждая что понял, и передал распоряжение дальше. В дальнем конце дороги посветлело. Первый из грузовиков завернул за угол. Его фары осветили здания с обеих сторон. Полковник Гарри тихонько проклял сэра Ричарда Кардью за то, что он это затеял. К тому мгновению, как он договорил, грузовики уже подъезжали административному комплексу. Медлить более нельзя.

– Капитан Мадав, открыть огонь.

Поток трассеров из "Виккерс-Бертье" пересёк ночь и уткнулся переднюю часть ведущего грузовика. Гарри видел, как тот задёргался и встал поперёк дороги, едва не перевернувшись от внезапной остановки.

Позади него другие грузовики в конвое останавливались, разъезжаясь, чтобы не столкнуться. Организованный конвой быстро превратился в хаос. Солдаты начали выпрыгивать из-под тентов. Часть сразу сформировала периметр, другие толклись вокруг в беспорядке. Сразу можно было понять, у какой группы толковые офицеры и унтера, а у какой так себе.

Как медленно идёт время. Гарри понимал, что в сложившейся обстановке критическим элементом является именно время. Он отчаянно хотел, чтобы эта стычка не закончилась кровью. А так и будет, как только прогремят выстрелы. Он должен остановить это, и ему было ясно, что делать дальше. Первый раз за несколько недель он ощущал себя счастливым оттого, что его чувство долга и чувство необходимого совпали.

– Немедленно остановитесь! Отступите!

Его голос пронёсся через дорогу. Освещение было тусклым, но всё же позволяло разглядеть его знаки различия.

– Сэр, мы выполняем приказ войти в комплекс правительственных зданий и помочь в обеспечении его охраны.

Ответ донёсся из кабины первого грузовика, того самого, который почти перевернулся. Офицер вышел. Такой же тусклый свет отразился от значков капитана. Его поведение выдавало неуверенность и нервозность.

– И я выполняю приказ. Лишить вас доступа к этому комплексу.

Голос Гарри заполнял улицу, заглушая урчание моторов грузовиков. В его уме всё ещё перекатывалось эхо пулемётной очереди, остановившей грузовики. Хоть бы это были последние выстрелы.

– Мне сказали, что вы займёте округу и будете ждать нашей помощи, – в голосе капитана звучало смущение.

– Вас дезинформировали. Третий батальон 7-го раджпутского остаётся верен присяге. Могут ли то же самое сказать гархвальцы[298]?

Комментарий уязвил каждого, кто слышал его. Не было худшего обвинения, которое можно было предъявить индийскому солдату, чем предположить, что он не верен присяге. Некоторые историки считали, что в ужасах индийского восстания виновны мятежники – столь опозоренные неверностью, что ничто более не могло усугубить их положение. Капитан гархвальского полка выглядел так, будто ему отвесили пощёчину. Будь он британцем, это можно было бы спустить. Но он знал своих людей, и знал, что его положение обрушится, если оставить обвинение без ответа.

– Первый батальон королевских стрелков Гархвала также остаются верны присяге. Мы пришли во исполнение приказов из Лондона.

Гарри знал, как обойти это.

– А Седьмой раджпутский исполняет приказ наместника, действующего от имени самого короля-императора.

Капитан гархвальцев едва не паниковал. Он не ожидал ничего подобного. Обстановка выходила за пределы его опыта, и в этом он был не одинок. Ни у кого на улице в эту ночь не было такого опыта. В конце концов он вернулся к тому единственному, на что мог полагаться. Ведь распоряжение он получил от своего полковника.

– У нас есть приказ. Если вы не подчинитесь своему, просто отойдите.

Гарри посмотрел на него и принял решение. Он пошагал к ведущему грузовику и встал перед ним. Уголком глаза он видел движение руки капитана гархвальцев. Гарри моргнул на вспышку, но ничего не успел услышать. Все, что он почувствовал – тяжёлый удар пули .455 калибра из револьвера "Веблей".

Шаши Мадав, стоявший с краю, видел пламя и слышал выстрел, убивший его полковника. Короткая очередь из "Виккерс-Бертье" срезала капитана. Он даже не попытался укрыться, так и стоял онемев, поражённый сделанным. С этим выражением на лице он и умер.

Мадав позже не думал о том, что сделал. Он хотел всего лишь остановить убийства. Выбежав на улицу он высоко поднял руки.

– Остановитесь! Не стреляйте! Индия свободна. Разве надо отмечать свободу, проливая собственную кровь?

Его слова эхом раскатились по улице, отразившись от зданий. Едва звук затих, опустилась глубокая тишина. Она казалась громче его крика. Её нарушил рокот грузовиков и лязг винтовок, которые ставили на предохранители. Сердце Мадава возликовало – он понял, что кризис заканчивается. В конце концов, его солдатам теперь не придётся уничтожать гархвальцев. Четверо из них вышли и забрали тело полковника Гарри, унося его к машинам. В нескольких шагах от них четверо раджпутов несли гархвальца, который убил их полковника.

В глубине сердца Мадав знал, что видит рождение новой, народной индийской армии.

Индия, Калькутта, правительственная резиденция, кабинет министров

– Что там происходит, сэр Эрик? – пандит Неру озвучил вопрос, просто висевший в наполненном предчувствием воздухе.

Сэр Эрик Хаохоа внёс небольшую связку донесений. Он покачал головой – ночь выдалась не из тех, о которых потом вспоминаешь с гордостью.

– Часть армии попыталась отстранить существующее правительство и возвратить контроль над Индией Лондону. Попытка провалилась. Части, вошедшие в Нью-Дели, были перехвачены лояльными полками. Произошла небольшая перестрелка, но руководство мятежников там отсутствовало. Так или иначе, убито одиннадцать и ранено двадцать человек. В основном это британские офицеры; их гибель оставила подразделения без командования, и в отсутствие такового они выразили свою верность собственно Индии.

Его слова были встречены тишиной. Индийская армия являлась краеугольным камнем Империи. Для британской администрации новость о том, что верность армии выказана новому, только нарождающемуся государству, была тревожной. С другой стороны, Неру воспринял известие со спокойным восхищением, ему хватало такта и предусмотрительности, чтобы не оглашать свои чувства.

– А остальные мятежники?

Сэр Эрик продолжил после довольно долгого молчания.

– В основном только нервотрёпка. Подразделения отказывались выполнять приказы, пока не появились лояльные войска. Деканский Конный[299] укрепился в гарнизоне и немного повоевал, но они единственные такие. Везде та же самая история, что и в Нью-Дели. Офицеры вели, но их люди следовали за ними только из лояльности. Как только стала известна истинная картина, и они поняли, что заведены в тупик, то объявили себя верными новой Индии.

– Что насчёт Деканского Конного? – лорд Линлитгоу побаивался ответа.

– К ним подходит полк гуркхов. Мы подогнали бомбардировщики "Бленхейм", чтобы атаковать их базу с рассветом. Это отвратительное дело, но выполнить его необходимо. Я должен упомянуть вот о чём – один из офицеров, погибших в Нью-Дели, это полковник Гарри из Раджпутского полка.

– Тот, который предупредил нас об опасности, – печально сказал сэр Мартин Шарп. – Индия пред ним в долгу. А сэр Ричард Кардью?

– Арестован, – мрачно ответил сэр Эрик. Это был, пожалуй, самый сложный аспект сложившейся обстановки. – Необходимо выработать стратегическое решение насчёт него и поддержавших его заговорщиков.

Эта мысль вновь вызвала молчание. Наконец, Неру высказал то, что беспокоило всех.

– И решение, принятое нами, будет ключевым для будущего облика нашей страны.

Вашингтон, округ Колумбия, США. Управление снабжения, комната 208

– Китай, – голос Корделла Халла прозвучал так, будто пророчил гибель.

– Китай, – Генри Стимсон повторил с такой же мрачной интонацией.

– А что – Китай? – полюбопытствовал Генри Моргентау. Затянувшийся визит на Ямайку лишил его новостей.

– Ничего хорошего, в том-то и беда, – покачал головой Стимсон. – Начиная с инцидента на мосту Марко Поло[300], китайцы пытались затянуть войну как можно дольше, чтобы истощить японские ресурсы, пока сами они создают собственную армию. Они показали, что умеют сражаться, в битве при Шанхае[301]. Их части, обученные немцами, сдерживали японцев в течение трех месяцев и перемалывали их, но всё же закончили тем, что отступили к Нанкину. По крайней мере, они доказали, что их армия способна воевать. С тех пор они приняли стратегию, которую называют «магнитной войной». Завлекают продвигающиеся японские войска к определенным точкам, где уже подготовлены засады, а также всё для охвата с флангов и окружения основных сил. Они делали так во время успешной защиты Чаньша[302] в прошлом году, и вскоре – при обороне Гуанси от японцев. Несколько месяцев назад китайцы на основе этой стратегии начали крупномасштабное контрнаступление против Императорской армии, но потерпели поражение.

Правда в том, что военная промышленность Китая слаба, у них нет опыта современной войны, их армии плохо обучены, недооснащены и дезорганизованы. Они потеряли немногие хорошо обученные подразделения в битве при Шанхае. Их спасают только поставки из-за границы и то, что японцы столкнулись с огромными трудностями в управлении и размещении войск на захваченной территории. К обеспечению общественного порядка они подключили многочисленных китайских коллаборационистов, но толку от них мало. Японская власть ограничена только железными дорогами и крупнейшими городами, а обширная сельская местность – настоящее партизанское логово.

Короче говоря, Япония заняла большую часть северного и прибрежного Китая, но центральное правительство и вооруженные силы успешно отступили к западным, внутренним районам и продолжают сопротивление. Однако китайская способность продолжать борьбу зависит от внешних поставок. У них просто нет ресурсов, чтобы делать это самостоятельно. Японцы поняли, что не смогут достичь решающей победы во внутренних районах, пока продолжается подвоз извне. Поэтому они предпринимают серьезные усилия по его отсечению. Захватывают порты вдоль побережья и в устьях рек, давят на французов, чтобы перекрыть Юньнаньскую железную дорогу со стороны Индокитая. Если у них получится, то линия снабжения для Китая будет оборвана. И после этого ему останется недолго.

Государственная политика Америки – поддержка Китая в защите против японской агрессии. В этом у нас, как ни странно, есть необычные союзники. У Советов свой интерес в этой игре. Они поставляют оружие и оснащение, в основном силам китайских коммунистов, но часть перепадает Чан Кай Ши и его националистам, – скривился Корделл Халл. Как классический либерал, коммунистов он расценивал немногим лучше, чем японцев с их тоталитаризмом. С другой стороны, он был достаточно реалистичен для того, чтоб понимать: "немногим лучше" всё-таки "лучше", а воспоминания о Нанкинской резне[303] вызвали у него отвращение.

– Значит нам нужна новая линия поставки, – Стёйвезант казался отрешённым, но его ум уже прикидывал возможности. – Так или иначе, порты Индокитая и железные дороги будут для нас рано или поздно потеряны. Требуется альтернатива.

– Легче сказать, чем сделать, Филип. Вы видели тамошние грунты[304]?

Более подробно, чем вы можете вообразить, подумал Стёйвезант думал.

– Видел. Они плохие, но всё-таки дорога там уже есть. Она идёт от Куньмина до бирманской границы. Построена между 1937 и 1938, вручную, если вы способны поверить в это. Удивительно, чего могут добиться 200 000 человек, работающих почти что голыми руками. Если мы сможем пристыковаться к ней, то можно перенести поставки туда. Для перемещения больших объёмов грузов обычные дороги не так хороши, как железные, но лучше чем ничего. Можно использовать порты Бирмы, особенно Рангун; дальше перевозка рельсовой линей в Лашо, на бирманско-китайской границе, и затем по Кунминьскому тракту в сам Китай. По крайней мере, это заменит нам Юньнаньскую железную дорогу.

– Филип, вы не упоминаете очевидную проблему, – Халл осторожничал. – Японцы ведь не будут сидеть, не шевелясь. Бирма – британская территория. Они окажут давление на Галифакса, чтобы оборвать сообщение. Мы же знаем, как Галифакс реагирует на давление. Рвётся на части как шрапнель, – Халл, казалось, сильно разочарован британским премьер-министром.

– Ну, он мог бы так сделать, но здесь есть интересная штука. Некоторые мои коллеги-промышленники недавно вели переговоры с индийским правительством, и сделали поразительные открытия. Один из них – кому на самом деле сейчас подчиняется Бирма. До 1937-го они были, по существу, филиалом Индии. После переворота в Лондоне появилось желание вернуться к этой договоренности. Индийцы куда менее склонны уступить давлению японцев, чем Галифакс. Поддержать их желание независимости и становление самостоятельной страны – хорошее дело. Определённая помощь пришлась бы кстати.

– Мы дали им несколько сотен самолетов. Им этого недостаточно для счастья?

– Для начала хватит, но они нуждаются в экономической помощи, а также поставках вооружений. Вот почему они склонны снова присоединить Бирму. Им нужны товары для экспорта, Корделл, поэтому они не могут её игнорировать. Им нужны доходы от экспорта. Если они собираются встать на ноги, то как можно скорее должны занять место в системе мировой торговли. Так что если мы предложим им помощь в обмен на невмешательство в наши перевозки по Бирманскому тракту, они её примут.

– Нет, если это означает разъярить японцев. Главная причина, по которой они сбежали с корабля Империи, в том, что они боялись, что условия перемирия Галифакса дадут японцам право на Индию. – Халл покачал головой. – Учитывая выбор между оккупацией и нашими деньгами, они скорее откажутся от денег.

– Возможно, нет, – Стимсон задумался. – Против Англии у японцев был рычаг. Они могли угрожать Малайе, Сингапуру и Гонконгу. Против Индии у них его нет – они просто не могут добраться туда из тех мест, где сейчас находятся.

– Они могут вторгнуться в Бирму, – неуверенно заметил Халл.

Стимсон рассмеялся.

– Ни единого варианта. Граница между Китаем и Бирмой почти непроходима. Единственные пути туда или через крайне тяжёлые для войск горы, или из Индокитая через Таиланд сначала в Малайю, а затем в Бирму, с востока.

– Вот и ответ. Тайцы в кармане у Японии. Всё, что они сделают, просто откроют им дорогу, – припечатал Халл.

– Что заставляет вас так думать? – Стёйвезант, казалось, витает в облаках, но разум его работал. Это может стать шансом для Суриётай.

– У них фашистское правительство, и они покупают самолеты у японцев.

– Да ладно вам, Корделл, – Стимсон вскочил на ноги. – Они пошли к японцам за самолётами, потому что госдепартамент остановил доставку NA-68 и NA-69[305], которые закупили и уже оплатили тайские ВВС. Конечно, они ищут другого поставщика, у них не очень много возможностей. Что касается фашистского правительства, они только что свергли абсолютного монарха, заменив его конституционной монархией и избранным парламентом. По-моему, это не походит на фашизм.

– Они могли показать те самолёты японцам и передать наши секреты, – Халл начал упираться и раздражаться. Слушая его, Стёйвезант задался вопросом, что же заставило его так думать?

– Корделл, хватит уже. Машины далеко не лучшее, что мы выпускаем. Они переделаны из учебно-тренировочных моделей. У японцев может не быть первоклассных, на мировом уровне, ВВС и ВМФ, но даже там самолёты лучше этих. Так или иначе, я слышал, что индийцы доброжелательно смотрят на тайцев. Неру точно хорошо отзывался о них. А раз так, едва ли они могут быть фашистами или японскими прихвостнями.

– Я это подтверждаю, – Генри Моргентау вернулся к разговору. – Когда я был на Ямайке, Неру сказал именно так. Он утверждал, что тайцы уже оказали большую услугу Индии и хорошо себя показали. Если они считают, что тайцы прикроют их, то и мы должны серьёзно отнестись к их мнению. Неру сказал, что план Нота требует внимания индийских сил на западе, а ещё и на восток их просто не хватит. Поэтому они просят о возобновлении нормальных дипломатических и торговых отношений, в особенности о поставках вооружений.