Текст книги "Изо всех сил (ЛП)"

Автор книги: Стюарт Слейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 41 страниц)

Осторожно выглянув из-за валунов, он осмотрел дорогу. Как он и опасался, подошла колонна грузовиков и уже выгружала пехотинцев. Настоящим потрясением стало множество небольших колёсных броневиков, сопровождавших их. Он насчитал как минимум шесть. А у его людей имелись только винтовки "Каркано"[317], и ни единого оружия, способного поразить бронированную цель.

Бонавентура спрятался – бипланы возвратились, обстреливая укрепление из спаренных пулемётов. Когда он смог вновь выглянуть, обстановка серьёзно ухудшилась. Пехота рассеялась и преодолевала склон. Броневики следовали с нею. Один остановился. Слева сверкнула вспышка. Тяжелая пуля попала в камень, едва ли в метре от его головы. Валун треснул напополам, мелкие осколки зацепили лицо.

Раз там «Моррисы» [318] , а на то похоже, значит у них пулемёт «Брен» и ПТР «Бойс». Ну и что нам делать теперь?

– Открыть огонь!

Приказ был скорее непроизвольной реакцией. Последовал редкий треск выстрелов. Пехота, нападающая на них, укрылась, но вряд ли от этого стало лучше – в ответ залёгшие стрелки ударили из пулемётов. Короткие очереди то и дело пробивались сквозь укрепления. У его людей был всего один ручной пулемёт, М30[319]. Бонавентура удивился, услышав его ответную стрельбу, но ничуть – когда тот подавился патроном. Расчёт сыпал проклятиями, пытаясь расклинить оружие. Ну удачи вам, если его заклинило, то на ремонт уйдёт несколько часов. Какой идиот решил, что смазывать патроны это хорошая идея?

У "Бренов", очевидно, не было таких проблем. На каждый выстрел из-за валунов прилетала хорошая очередь. Пока его люди залегали, пехота делала короткий бросок вперёд. Время от времени в башенках броневиков сверкала вспышка, и очередная бронебойная пуля с визгом раскалывала булыжники. Бонавентура извернулся и оглядел свои позиции. Конечно же, южноафриканцы окружили его с флангов и закупорили все возможные пути отступления.

Вот именно, никто не уйдёт отсюда.

В этот момент командир южноафриканцев как будто услышал его. Снизу донёсся крик. Произношение было ужасно, словно человек читал по разговорнику. Неловкая речь отразилась от скал.

– Soldati italiani, la posizione e senza speranza. Abbiamo carri armati e supporto aereo, e vi sono piu numerosi. Non e'e disonore nel cedere a tale forza superiore. Nessuno deve morire oggi.

Итальянские солдаты, позиция безнадежна. У нас есть броне повозки и воздух поддержка, и мы являемся более многочисленны. Нет никакого позора в уступке превосходящая сила. Сегодня никто не должен умирать.

Бонавентура покачал головой. Офицер говорил на ужасном итальянском, но он был прав. Сегодня ничего более нельзя сделать.

– Всё, прекратите стрельбу и положите винтовки, – он вздохнул, снял шейный платок, привязал его к штыку и помахал в воздухе. Как только южноафриканцы вошли на заставу, он поднялся и задрал руки. Пехотинцы принялись собирать сложенное оружие.

– Пулемёт не берите. Всё равно он больше чем по три выстрела не делает.

Офицер посмотрел на "Бреду", пожал плечами и кивнул.

– У вас нет потерь?

Бонавентура посмотрел на своих людей. У некоторых были царапины и ссадины от осколков камней, но и только. При обстреле и бомбардировке никто не получил серьёзных ранений, и это казалось чудом.

– Ни единой. Слава богу.

Южноафриканец улыбнулся.

– Среди моих тоже. Действительно, нам стоит поблагодарить господа в вечерней молитве за его присмотр, – он на секунду замолчал и огляделся. – А что вы вообще здесь делали?

– Предупреждали о вашем наступлении… – Бонавентура внезапно понял, что даже не имел представления, как ему передать сообщение. – Нас просто оставили здесь.

Двое мужчин обменялись понимающими взглядами. Оба были слишком хорошо знакомы с приказами, которые следовало выполнять неизвестно как и чем.

– Идите, сержант, выводите своих людей. Мы посадим вас на грузовики.

Соединенное королевство, Лондон, Даунинг-стрит 10, Секретариат кабинета министров

– А где этот Мерса-Матрух? – лорд Галифакс с трудом разбирался в географии Северной Африки.

– Вот здесь, – Батлер решительно шагнул к карте Египта на стене и поразил пальцем его западную часть. Потом остановился и начал разыскивать в этой области означенный город. Наблюдая за ним, начальник Генерального штаба, генерал Джон Дилл[320], позволил себе улыбнуться. Для него было очевидно, что Батлер не представляет, где на самом деле находится Мерса-Матрух, и он решил уточнить.

– Арабский язык, знаете ли, довольно сложен для транслитерации. У нас в училище с ним постоянно были неприятности. Вот он, на этой карте его назвали Марса Матрух.

– Бог мой, всего 140 километров от Александрии! – Галифакс был потрясен тем, как далеко продвинулась итальянская армия.

– Вовсе нет, почти вдвое ближе. Но не обманывайтесь расстояниями, премьер-министр.

Дилл говорил серьёзным тоном, успокоившим Галифакса и заставившим Батлера скрежетать зубами.

– По-настоящему важный момент вот в чём. Видите, вот здесь хребет загибается к побережью? Так вот, к югу от него находится настоящий ад, называемый Каттáрской депрессией[321]. Безжизненная пустошь, вода там есть только в болотах, настолько соленых, что морская вода по сравнению с ними сладкая. Во многих местах земля состоит из плывуна под твердой коркой. Человек может идти по ней, а в следующий миг исчезнуть в песке. Повсюду скорпионы и ядовитые змеи. Суточный перепад больше 100 градусов, ночью открытая вода замерзает. Там нет возможности проводить какие-либо боевые действия, армия может войти туда, но никогда не выйдет.

Так или иначе, хребет, отмечающий северный край депрессии, подходит к побережью, формируя довольно узкий проход. Поскольку армия движется на восток, она постоянно должна уплотнять свои порядки, отчего становится всё тяжелее развернуть войска. Здесь небольшими силами можно держать оборону против значительно превосходящих. Кроме того, здесь нет портов. Линии снабжения растянуты назад, до Тобрука, Бенгази, вплоть до самого Триполи. По мере продвижения подвоз всё больше и больше затрудняется. Всё, даже воду, необходимо доставлять из портов в сотнях километров на западе. Но при этом противостоящая армия отступает на восток, всё ближе к своим портам, Александрии и Суэцкому каналу. Она постоянно усиливается, а армия вторжения постоянно ослабевает. В конечном итоге, неизбежно появится точка, где захватчик просто не сможет двигаться дальше без объёмной поддержки. Маршал Грациани уже достиг её. Ему требуется огромное количество припасов, прежде чем он сможет идти. Он должен принять грузы и разместить их вблизи своей линии фронта. На это уйдут недели, а то и месяцы. Только тогда он будет в состоянии продвигаться на Александрию.

– Таким образом, у нас есть время на заключение договора, – удовлетворённо сказал Батлер.

– У нас есть варианты лучше, – Галифакс пристально смотрел на карту. – Намного лучше. У нас есть возможность восстановить там нашу власть и заявить о себе. Генерал Дилл, вы говорите, Грациани висит на волоске и не может напасть на наши позиции в Египте без значительного риска, а мы находимся на безопасных позициях, части хорошо снабжаются и защищены?

– Так и есть, – сэр Джон Дилл поразился тому, как изменился Галифакс. В один момент он превратился из вялого миротворца в школьного хулигана. Про себя Дилл задался вопросом, что он сделал бы, пройди кампания во Франции всего лишь чуть более благоприятно.

– И генерал Уэйвелл полон решимости держаться?

– Да.

– Значит, мы должны поддерживать его. Гитлер сказал, что эта заваруха – наше собственное дело с итальянцами, и как мы решим его, немцам неинтересно. Раз мы находимся в таком выгодном положении, целесообразна использовать его, чтобы выторговать у Муссолини наиболее благоприятные условия. Да, это умно. Сэр Джон, телеграфируйте генерал Уэйвеллу. Сообщите ему, что мы будем руководствоваться его мнением о ситуации и что он может рассчитывать на нашу поддержку.

– Да, премьер-министр.

Таиланд, Бангкок, дворец Банг Пхитсан, семейное крыло

– Не понимаю, почему, – Ахилия отпила из бутылки с пивом и вздохнула.

– Может, потому, что когда ты вытащила на выходные своего последнего приятеля, то изваляла его на земле, перестреляла на тарелочках, выиграла в борьбе на руках, а в конце концов напоила до бесчувствия? – Играт тихонько подмигнула Суриётай.

– Но я просто...

– На первом свидании? – недоверчиво спросила Играт.

Суриётай рассмеялась. Смех перешёл в приступ кашля, так как пиво пошло ей в нос. Она вытерла глаза и поставила свою бутылку. Одна из служанок проверила её, убедилась, что она пуста, и заменила на полную. В Таиланде очень сложно остаться трезвым.

– Получается, отныне Ахиллия будет помогать тебе с курьерскими доставками?

Играт на секунду задумалась.

– Возможно. Найти себе в помощь надёжных людей оказалось сложно. Я думала, что Нелл подойдёт, но она недостаточно тверда. Я подготовила кое-какой текст, а она позволила заместителю адресата уговорить отдать пакет ему. Вместо того, кому он предназначался. Удалось найти нескольких, кого можно допустить к обычным материалам, кое-кто из них довольно хорош, но к материалам семьи их подпускать нельзя.

– Я свой пакет доставила и передала его верному человеку, – огорчённо сказал Ахиллия.

– Передала, – с готовностью согласилась Играт, – Но смысл этой работы в том, чтобы избегать конфронтаций, а не нарываться на них. И ты должна помнить слова точно, не перефразировать их. В таком случае, если кто-то неправильно поймёт, никто не сможет тебя обвинить.

Ахиллия погрустнела и ещё хлебнула пива. Суриётай сочувственно посмотрела на неё.

– Работа Играт ещё более трудна, чем кажется. Итак, Игги, что происходит в Вашингтоне?

Когда она заговорила, голос её стал ровным и утратил интонации. Таким, как говорил на совещаниях Филип Стёйвезант.

"В целом американский кабинет министров сочувствует Таиланду, но Корделл Халл настроен чрезвычайно отрицательно. Почему так, я не знаю, но он уже составил себе картину и не будет слушать никаких аргументов. Основной спор по этому вопросу состоялся между правительством, казначейством и военными ведомствами. Казначейство и военные приняли во внимание заступничество Индии и предложили, чтобы их благочестивый законник лично изучил обстановку в вашей стране на месте. Корделл Халл всячески отнекивался, но казначейство не одобрило его и заставило согласиться. Так что Халл скоро приедет в Таиланд. Вам нужно подготовиться к визиту и показать суть ваших истинных интересов, но не забывайте, что имеете дело если не с заклятым врагом, то где-то близко.

Суриётай вздохнула. Отношения с Соединенными Штатами были самым большим препятствием на пути к её планам, и она честно не понимала, почему так сложилось.

– Один человек в вашем правительстве обладает такой большой властью? Способен блокировать желания остальных?

– Когда этот человек Корделл Халла – да, – голос Играт снова стал почти точным отражением Стёйвезанта. – Корделл близок к ФДР и пользуется его значительным доверием. У него очень стойкие убеждения и легко он их не меняет. Это хорошо можно понять по инциденту с "Сент-Луисом"[322] в 1939-м, когда по его решению почти 900 еврейских беженцев отослали назад в Германию. Он честно пытался уговорить Кубу принять их, но когда это не удалось, он не отступил от своего решения запретить им высадку в США. Он использует свои тесные связи с Рузвельтом, чтобы обходить любые решения правительства, если он ему не по нраву. Змейка, даже уговорить его приехать к вам – огромное достижение. Не упусти эту возможность, ибо другой не будет.

Играт подняла взгляд и её голос вернулся к обычной мягкой хрипотце.

– Змейка, я сейчас нарушу правила и перескажу тебе собственные впечатления, хорошо? Я встречала Халла, и он поразил меня. Он из тех людей, кто слишком горд и высокомерен, чтобы изменить однажды сложившееся мнение. Он не передумает, но его можно убедить, что его мнение о вас менее весомо, чем мнение об обстановке. Как бы предвзято он к вам не относился, альтернативы намного хуже – так покажи ему это.

– В этом есть смысл, – Суриётай заметила, что бутылка Играт опустела. – А у нас ещё есть.

– Играт больше не наливать, – Ахиллия до сих пор дулась. – Она напьётся и всё закончится плясками голышом на столах.

– Нет, – уверенно сказала Играт, – только на первом свидании.

Египет, Каир, штаб-квартира Ближневосточного командования

– Я не понял, что за чертовщина творится в Лондоне?

Генерал Арчибальд Персиваль Уэйвелл весьма удивился только что полученной телеграмме. Он ожидал, что в ней предложение о капитуляции от генерала Грациани – тогда он вышвырнул бы её в корзину. А потом упёрся и стоял, пока сможет, к лучшему это приведёт или к худшему. Но пришедшее послание поставило под сомнение всё.

– Сообщение о поддержке и обещание подкреплений? И они отправляют "Илластриес"[323] в Гибралтар?

– Галифаксу кто-то вставил хребет?

Генерал-майор Ноэль Бересфорд-Пирс[324], командир 4-й индийской пехотной дивизии, озвучил всеобщее сомнение. Уэйвелл не мог его винить. Политические факты сложились так, что независимо от настроения и традиций Индийское правительство находится в оппозиции Лондону. Бересфорд-Пирс принимал приказы из Калькутты. То же самое недоверие выказал и генерал-лейтенант Томас Блэми[325], пренебрежительно фыркнув. Он сдал командование 6-й Австралийской дивизии, чтобы принять формирующийся в Египте корпус АНЗАК[326].

– Что конкретно говорится в телеграмме?

Фрайберг[327] был осторожен. Первый эшелон 2-й Новозеландской пехотной дивизии уже создан и войдет в состав 6-й и 7-й австралийских дивизий в составе корпуса АНЗАК. Его осторожность следовала из сообщения, полученного от правительства Новой Зеландии. По сути, страна обанкротилась. Подразделению могла быть оказана только самая необходимая поддержка. Отдельно было высказано мнение о том, что ему следует искать местные источники снабжения. В итоге вторая новозеландская дивизия получила прозвище «40 000 воров Фрайберга».

– Что Лондон "горячо поддерживает идею наступательных действий против итальянских сил под командованием генерала Грациани и будет способствовать любые подобные действия в меру своих возможностей".

Уэйвелл прочитал телеграмму, в недоумении качая головой.

– Далее можно сказать, что позиция Лондона будет определяться моими решениями в качестве командира. Он одобряет наше управление средиземноморским флотом. Гибралтарская эскадра, состоящая из линкора "Малайя", крейсеров "Глостер" и "Ливерпуль"[328] и флотилии эсминцев серии Н[329], будет усилена авианосцем «Илластриес» и четырьмя эсминцами серии К[330]. Гибралтарская эскадра сохраняет наименование «Оперативного подразделения Н».

– Уже полегче, – генерал Ричард О'Коннор[331] и его седьмая бронетанковая дивизия осиротели в результате перемирия и последующего распада империи. Он молчал, позволяя политической и стратегической ситуации созреть, и теперь оказалось, что его благоразумие окупилось. – Но мне кажется, что телеграмма много говорит, но мало чего – по делу.

– Кое-что может прояснить обстановку, – генерал Генри "Джамбо" Мэйтленд Уилсон[332] странно ухмыльнулся. – Грациани медленно и с превеликим трудом наращивает свои запасы у Мерса-Матруха для следующего броска. Горы добра за его позициями огромны и растут с каждым днем.

– О, припасы, – возглас Фрайберга вызвал вспышку смеха. Большинство присутствующих генералов напоказ перепрятали кошельки.

– Вот именно, – кивнул Уилсон. – У Грациани много войск в головных порядках, но почти все они – пехота с небольшим количеством тяжелого или вспомогательного оружия. Такие подразделения мало что значат в пустынной войне. Единственными итальянскими силами, которые стоит принимать во внимание – сводная механизированная группа. В ней около единиц бронетехники, в основном пулеметных бронемашин. Напротив, у нас есть 7-я бронетанковая дивизия, 6-я австралийская дивизия и 4-я индийская дивизия, полностью моторизованные. Странно, но при очевидной диспропорции в силах, у нас серьёзное превосходство в войсках, имеющих решающее значение. Я предлагаю начать набеги на итальянские позиции, чтобы уничтожить эту мехгруппу и захватить склады. По меньшей мере мы остановим Грациани на нескольких месяцев, пока он восстанавливает свою базу снабжения. В лучшем же случае, мы можем усадить всех их в мешок.

– Если стоит задача пограбить, то это дело для Берни и его мародеров[333], – фоном проворчал Блэми. Он поднялся наверх как раз вовремя, чтобы пропустить основное обсуждение действие.

– Похоже, что так, – Уэйвелл ещё раз посмотрел на карту. – Джамбо, ты прав, мы можем это сделать. Но у тебя не будет 4-й индийской. Мне нужно, чтобы она присоединилась к 5-й для атаки на юг из Судана. Мы выйдем на позиции Италии в Восточной Африке с севера, одновременно с тем, как южноафриканцы поднимутся на север из Кении. Взамен можешь взять 7-ю бронетанковую и 6-ю австралийскую, плюс новозеландцев Берни. Ваша основная цель – залежи снабжения, захватить их надо любой ценой. Но при этом не упустите ни единой возможности для дальнейшего поворота обстановки в нашу пользу. Ничто не выигрывает битву более убедительно, чем стремительная погоня.

Размах предложенной операции ошеломил всех. Уэйвелл хотел разрубить узел одновременными мощными ударами с двух сторон. Это здорово ложилось на стратегическое мышление.

Адмирал Каннингем всю встречу просидел молча, но увидел блестящую возможность развить предполагаемый успех.

– Если Джамбо и Дик добьются успеха, итальянцы будут вынуждены запустить обширные конвойные поставки через порты в Африке, чтобы восстановить снабжение. Это даёт нам хорошую возможность удара по итальянскому флоту.

– Один линкор против шести? – не мог не спросить Уэйвелл.

– Шести не будет. Из-за появления в Западном Средиземноморье нового оперативного соединения. Им придется разделить флот. Мы столкнемся не более чем с тремя линкорами. У нас есть морская авиация. Мы можем навредить им достаточно сильно, чтобы расстроить баланс сил на нескольких месяцев, если не лет.

Уилсон глянул на карту.

– Безусловно, амбициозно. Если мы это провернем, то устраним угрозу Восточной Африке, вытолкаем итальянцев из Египта, разгоним их флот по портам и проредим ВВС. Большой кусок, господа, как бы не подавиться.

Уэйвелл согласно кивнул.

– Мы ставим на карту всё. Лондон внезапно нас поддержал – почем и надолго ли, можно только догадываться. Но надо полагать, что когда мы достигнем хотя бы частичного успех, достаточного, чтобы сохранить лицо, то получим приказ из Лондона о перемирии. Мы должны снести все фигуры одним махом.

Уэйвелл оглядел собравшихся. Все единодушно согласились. Игра началась.

Великобритания, Ноттингем, кинотеатр «Одеон»

– Два студенческих, пожалуйста, на передние места, – Дэвид Ньютон положил два шиллинга на стойку билетной кассы.

– Дэвид, так близко к экрану глаза режет. Мы можем выбрать задние? – Рахиль заметила, как сотрудники кинотеатра прячут улыбки. Передние места хорошо просматривались, а задние, под балконом, были в темноте. Именно поэтому они традиционно выбирались парочками.

– Конечно, Рахиль, – Ньютон добавил еще шесть пенсов и взял билеты. – Хочешь перекусить? Я подумал, что потом можно взять немного рыбы и чипсов. Они, думаю, подходят тебе?

Рахиль кивнула. Рыба и чипсы не очень ей нравились, но были очень дорогими.

– Треску и шестипенсовые чипсы. А пока, можно мне мятных леденцов?

Ньютон купил пачку леденцов и кулёчек лакричных пастилок для себя. Когда они заняли свои места, светильники уже погасли и начался киножурнал "Патескоп"[334].

Сегодня все взгляды прикованы к Северной Африке, где 200000 итальянских военнослужащих под предводительством маршала Грациани застряли недалеко от Александрии. Вопрос в том, когда эта могучая сила завершит завоевание Египта? Когда он захватит Суэцкий канал? Почти 30000 солдат Содружества стоят на пути приближающихся итальянцев. Между тем, в Кении итальянские войска медленно отходят под ударами южноафриканцев, которых поддерживают новые истребители «Томагавк».

Появились кадры с мест событий. На киноэкране появилось изображение истребителя с акульей пастью на носу. Последовала съёмка, сделанная, очевидно, камерой самолёта. Итальянский SМ.81 содрогнулся под залпом "Томагавка". Из двигателя на левом крыле вырвался дым, затем он опустил нос и закружился вниз в потоке пламени. Зрители разразился радостными возгласами. Как будто в ответ прозвучал следующий комментарий.

Южноафриканская и родезийская эскадрильи соревнуются, кто собьёт больше итальянских самолётов. Ведёт пилот из Южной Африки Пим Боседа с «Томагавком» по имени «Марийка». Сразу после съемок он сбил ещё один бомбардировщик SM.79, доведя счёт до десяти побед. Он первый дважды ас в Восточной Африке!

Киножурнал показал молодого, светловолосого парня, выскочившего из своего "Томагавка" под приветствия аэродромной команды. Рахиль посмотрела на него и ткнула Ньютона в руку, – Слушай, Дэвид, он такой красивый.

Ньютон увидел блеск улыбки в темноте. Его точно дразнили.

– Погоди, вот полечу я на "Спитфайре", увидишь красавца.

Главной достопримечательностью "Морского ястреба"[335] стал исполнитель главной роли, Эррол Флинн. Фильм, снятый об эпохе королевы Елизаветы, показывал Британию, прижатую к стене в борьбе подавляющей силой Испании за морское господство. Только «морские ястребы», капитаны британских военных кораблей, стояли между Испанией и Англией. Ни они, ни королева не знали, что премьер-министр, лорд Уолсингем, был предателем в союзе с испанцами. Он предал лидера «ястребов», капитана Джеффри Торпа, и выдал его испанцами. Когда испанские солдаты захватили его, Рахиль в ужасе вскрикнула и схватила Ньютона за руку.

Дэвид отметил, что сцена на самом деле была не так уж страшна, и что Рахиль руку не убрала. Через несколько минут её голова устроилась на его плече, и он обнял её. Фильм закончился проникновенной речью Эррола Флинна о том, что никакое предательство не остановит Англию на пути к победе. Зал зааплодировал. Когда они встали во время исполнения гимна, то оба подумали, что поход в кино удался.

Индия, Калькутта, конференц-зал дома правительства

– Мы организуем ещё четыре подразделения. Из них 7-я и 11-я дивизии будут предназначены для обеспечения безопасности Бирмы от внешней агрессии. 8-я и 10-я направятся в Ирак, чтобы подкрепить там позиции Содружества.

Лорд Линлитгоу поднял глаза от только что полученного доклада, который он получил.

– Конечно же, основные силы тех полков, которые доказали свою лояльность Индии, останутся здесь на случай возможных беспорядков.

– Нам крупно повезло, что обману поддались так мало частей, – пандит Неру был приятно удивлён верностью большей части армии. Даже немногие восставшие полки сделали это, просто следуя за своими офицерами. Столкнувшись с реальностью, они либо отвели свои войска, либо погибли. Про себя Неру дал торжественное обещание увековечить имя полковника Гарри, чьё самопожертвование не дало устроить кровавую баню на улицах Нью-Дели. Его имя будет удостоено чести, когда всё уладится и будет время подумать, как лучше всего это сделать.

– Итак, мы снова становимся полицаями империи, – несмотря на уважение к армии, Неру также помнил, что традиционно индийская армия была силой, поддерживающей британскую власть во всем мире. По этой же самой причине мнение о ней в самой Индии было менее уважительно, чем в Британии.

– На сей раз всё по-другому, пандит, – лорд Линлитгоу догадался, о чём думал его заместитель. Месяцы, прошедшие после потрясающих новостей из Лондона, многое открыли ему. Например, как мало англичане понимали людей, которыми правили. Для него само собой подразумевалось, что имперское правление всегда было в пользу Индии, а он и его предшественники – добрые и просвещенные правители. Он до сих пор верил в это, но знал, что многие их поступки были не очень хороши по отношению к индийцам. Он надеялся и молился, чтобы индийские политики, работающие в индийских административных системах во время медленного переходного процесса, поняли, почему невозможно принять решения, справедливые для всех.

– Индийская армия отбывает за границу в интересах Индии, а не Британии.

Неру кивнул.

– Разница действительно велика, но ведь уходит наша молодёжь. Мохандас Ганди до сих пор протестует. Даже прибытие наших новых самолётов вызвало у него ярость. Вы знаете, что он устроил демонстрацию, чтобы заблокировать доступ к новому авиаремонтному заводу? Правда, кажется, он был дезинформирован и провёл её у неправильного здания. Как мне сказали, досадная канцелярская ошибка, всего две цифры перепутали.

Маркиз Линлитгоу вопросительно поднял брови. Неру и покачал головой.

– Нет, это не работа спецслужб сэра Эрика или результат какого-либо официального указа. Индийский чиновник, гордый тем, что наши ВВС получат новые машины вместо устаревших британских, постарался, чтобы в клику Ганди просочилась ложная информация. Но самое важное то, что демонстрация вообще была запланирована.

– Однако у нас до сих пор нет истребителей на вооружении, – Линлитгоу до сих пор не отошёл от открытия, что в Индии нет ни единого истребителя.

– Но, по крайней мере, у нас есть инструкторы. Наши пилоты начали учиться летать на современных самолетах.

Индия, аэродром Кветта

– Это «Гарвард I»[336], улучшенный двухместный учебный самолёт. По сравнению с «Вапити», на которых вы летали до сегодняшнего дня, совершенно другая машина. На 160 километров в час быстрее, устойчивее на высоких скоростях, чем старые «Вапити» на крейсерской. Набирает высоту и пикирует тоже быстрее, так что убиться можно намного раньше, если зевнуть. Будем работать вместе с этими самолетами. Когда вы ознакомитесь с управлением современным монопланом, перейдём на истребитель «Хоук-75», и вы станете первыми индийскими летчиками-истребителями.

Грегори Бойингтон[337] посмотрел на окружавших его лётчиков. Они были молоды, серьёзны и очень неопытны.

– Просто запомните, на этой планете есть два типа людей. Лётчики-истребители и слабаки.

Бойингтон подал в отставку из ВВС морской пехоты, чтобы присоединиться к авиастроительной компании Билла Поули. Он был под впечатлением от грядущей поездки в Китай для борьбы с японцами. Но Поули обратил внимание на его знание авиационной техники и опыт работы в чертёжником в "Боинге", и назначил инструктором в Индию. Основной причиной такого решения стал возраст Бойингтона – всего на пять лет старше, чем большинство пилотов в программе корпорации. Обязанностей у него было две. Первая – обучить пилотов трёх эскадрилий ВВС Индии искусству полета на скоростных монопланах. Вторая – поднять с нуля производство самолётов на заводе в Бангалоре. Также нужно было обеспечить работу авиаремонтного предприятия по обслуживанию новых "Хоук-75", "Бостонов" и "Хадсонов". Собственно, программа корпорации и стала ответом на эту потребность.

– Как скоро мы сможем летать на "Хоуках", сэр?

– Как только они и вы будете готовы. Самолёты надо доставить сюда, распаковать, собрать и облетать. Это займёт несколько недель, так как приоритетная задача – доставка "Томагавков" на Ближний Восток. Перед тем, как пересесть на "Хоуки", вам нужно освоить "Гарварды". После этого вам придется изучить типовые действия истребительных подразделений. Перехват налётов, очистка воздушного пространства от вражеских истребителей, сопровождение бомбардировщиков. Есть чему учиться, а времени мало. Поэтому начнём с ознакомления с "Гарвардами".

Ещё Бойингтон знал, что прибрежные патрули начнут переобучаться на "Хадсоны", а эскадрилья летающих лодок на "Каталины". Так что процесс должен пройти относительно безболезненно. Первая индийская бомбардировочная эскадрилья в настоящее время летает на "Аудаксах", им переучиваться надо на DB-7. А это сложнее, чем с одного истребителя на другой. "Аудакс" в полёте был послушным и лёгким, в отличие от скоростного DB-7.

– Итак. Самое первое, что нужно помнить о "Гарварде" – у него убирающееся шасси. Не забудьте втянуть его после взлета и особенно, не забудьте выпустить перед посадкой. Если вы этого не сделаете, бухгалтера разозлятся.

Бойингтон посмотрел на стажёров, толпящихся вокруг машин. Боже, мне нужно выпить, – подумал он. Желательно не раз.

Эритрея, неподалёку от Массавы[338]. «Сандерленд М1F»

– И закончили мы всё-таки бомбардировщиками, – пробурчал Энди Уокер. – Не говори мне, что Харрис был прав.

– Начальство пообещало, что это разовая задача. Слишком многое зависит от сегодняшнего вечера, и мы всего лишь небольшая часть какого-то большого плана.

Аллейн таращился из кабины, ища чёрную тень, которая означала бы ещё один "Сандерленд". Первоначальный замысел предполагал, чтобы летающие лодки совершили налёт на Массаву все сразу, и устроили массовую бомбардировку. Ему пришлось указать, что экипажи не обучены работе в плотном строю даже в дневное время, не говоря уже о ночном – половина самолетов просто побилась бы при перестроениях. "Сандерленд" нёс бомбы внутри, вывешивая их за борт перед сбросом. Максимум четыре бомбы одновременно. Это означало, что для сброса восьми 227-кг бомб понадобится два захода. Единственное, что его экипажи делали лучше большинства других – ориентировались.

В конце концов, штабные вняли голосу разума. Самолёты должны были вылетать поодиночке. Зато итальянская военно-морская база будет долго находиться под постоянным дождём бомб.

– Массава приближается.

– Вижу, – Аллейн сделал несколько незначительных поправок курса и направил "Сандерленд" на порт. Невероятно, там до сих пор горели огни. Итальянцы никогда не слышали о светомаскировке? – Трюмная команда, открывайте бортовые люки и готовьте первую серию.

По мере открытия створок и выдвижения бомб усилился шум воздуха, на рулях появилась дополнительная нагрузка. "Сандерленд" не строился именно как бомбардировщик, у него даже не было специального прицела. Аллейн собирался сбросить наугад. Он представил всю картинку в голове, пытаясь понять, где упадут бомбы.

Далеко внизу мерцали огни Массавы. Они погасли одновременно с тем, как Аллейн почувствовал отделение бомб. В этот странный миг он задумался, как будто сам сброс мог стать причиной затемнения. Внизу вспыхнули четыре ярких сполоха. Он понимал, что чего-то лучшего сейчас сделать нельзя.

– Готовьте вторую серию.

Он заложил долгий пологий вираж. Трюмные сейчас цепляли лебёдками бомбы из укладок, перемещали и вывешивали их на замки под крыльями. Тяжелая, утомительная работа на борту самолёта, идущего без габаритных огней над враждебной территорией. Люди, которые задумывали этот налёт, вряд ли представляли, каково оно.