Текст книги "Юстиниан Великий : Император и его век"

Автор книги: Станислав Чернявский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 51 страниц)

3. ЗАПРЕТИТЕЛЬ ЗРЕЛИЩ

Помимо этого царь наложил руку на городские расходы. Раньше жители городов скидывались на устройство зрелищ, ремонт домов, освещение улиц. Император был убежден, что граждане его страны самостоятельно могут создавать лишь отряды стасиотов, а потому причислил суммы из местных бюджетов к налогам. Тратил он на строительство действительно очень много, как об этом пишут Иоанн Малала и Прокопий. Но в «Тайной истории» Кесариец указывает на другое.

«Никто уже не мог заботиться о городском благоустройстве, – говорит он, – не было уже освещения по городам на государственный счет, не было никаких других удовольствий для населения городов. Театральные представления, скачки, охоту (на арене) с этого времени он почти все прекратил, а ведь в этой обстановке его жена родилась, воспиталась и выросла. Впоследствии он велел прекратить эти зрелища и в Византии, для того, чтобы не отпускать на это обычных средств из казначейства, благодаря которым находили себе пропитание очень многие, почти бесчисленное количество лиц. И в частной жизни, и в общественной было одно горе и уныние, как будто какое-то несчастие свалилось на них с неба, и жизнь у всех стала безрадостной».

Выходит, что император за большими делами не уделял внимания частностям вроде освещения темных переулков и совсем лишил народ зрелищ. Но почему народ покорно терпел это? Почему, например, во время вторжения болгар в Константинополе было всего несколько сотен воинов, но там царил гражданский мир? Опять что-то не сходится.

…Оказывается, базилевс ограбил даже городских нищих. «Прежде всего, взяв в свое распоряжение все лавки и введя так называемые монополии на товары первой необходимости, он стал взыскивать со всех людей более чем тройную цену». Это ложь, император последовательно боролся с теми, кто завышал цены. Напротив, в его правление цены начали снижаться. Но не мог же Прокопий лгать на пустом месте? Вероятно, повышения цен имели место после тяжелых персидских и славянских набегов, но не везде, а в отдельных регионах и в столице. Они также могли произойти из-за неурожая. Но перед нами всё же эпизодические события, которые Прокопий непременно хочет возвести в систему.

На самом деле в Константинополе работали специальные комиссии, которые следили за весом и качеством хлеба. Это была своеобразная госприемка. Прокопий опять темнит. Если только мы не читаем описание картины первых лет чумы, когда страшная пандемия выкосила всех: и солдат, и простых граждан, и работников госконтроля…

Был еще один эпизод в 543 году, тоже в разгар чумы. Вследствие эпидемии население сократилось, следить за общественными местами стало некому, один из водопроводов пришел в негодность, и Юстиниан приказал его разрушить, нуждаясь в свинце (вероятно, для каких-то военных целей). Замену выстроить не успели, наступила засуха, а вместе с ней разгул эпидемии. Люди толпились в очередях за водой, бани были закрыты, из-за антисанитарных условий распространился целый букет болезней во главе с той же чумой.

А что вышло через несколько лет, когда жизнь наладилась? В трактате «О постройках» Кесариец рисует обратную картину: базилевс возводит множество общественных зданий. Среди них – цистерны для сбора дождевой воды. Таким образом царь хотел решить проблему водоснабжения, и он ее решил. Огромные Юстиниановы цистерны пригодились Константинополю во время многочисленных осад, которые пережил город в поздние времена. Враг мог перекрыть акведуки, но город выживал за счет цистерн. Что же остается от рассказа Прокопия? Опять очень мало.

Прокопий объясняет спокойствие и покорность людей просто. Византийцы были изолированы друг от друга и утратили навыки коллективных действий. «Сидя ли у себя дома или встречаясь на рынках и в храмах, люди не разговаривали ни о чем другом, как о своих бедах и несчастиях, о чудовищных размерах этого небывалого горя». Но если присмотреться повнимательнее, мы обнаружим другие причины этих странных противоречий. Юстиниан действительно приостановил на несколько лет цирковые представления после восстания «Ника», но партии ипподрома при этом почему-то не распались и понемногу стали усиливаться. По свидетельствам новейших исследователей, цирковые партии во времена преемников Юстиниана вновь обрели сильное влияние на власть. Сложилась своеобразная система, когда «демы» играли роль народного парламента, участвуя в принятии решений. Не к этому ли вел Юстиниан? Эта система пошатнулась в начале VII века, после мятежа Фоки, и окончательно погибла под волной нашествий арабов, аваров и славян. Трудно предположить, в каком направлении развивалась бы Византия, если бы не пережила эту грандиозную катастрофу VII века. Но даже и тогда многие вещи, заложенные во времена Юстиниана, прижились и дали всходы (прежде всего мы говорим о мощном государственном вмешательстве в экономику).

Еще одна мысль о зрелищах. Может быть, народ молчал потому, что в те времена византийцы испытывали мощную духовную жажду? Крестьянский император был плоть от плоти народа, и мы видим, как увлекали его вопросы богословия. Юстиниан жил не только государственными делами, но и молитвами, духовными исканиями. Интеллигентской профессуре и юристам всё это было чуждо. Прокопий, тайный язычник и явный скептик, игнорирует религиозные споры или отделывается общими фразами. Но даже в «Тайной истории», не щадя для Юстиниана и Феодоры самых обидных слов, Прокопий не решается нападать на православие или смеяться над религиозными дискуссиями. Это значит, что большинство читателей были православны. Они могли смеяться над императором, некоторые (наверно, женщины и полусумасшедшие либеральные мыслители) даже могли поверить, что перед ними безголовый демон, но никто не простил бы Кесарийцу нападок на православие.

В этом еще одно объяснение отмирания старых форм общественной жизни. Из цирков она переходила на площади, заставляла византийцев спорить до хрипоты о «единосущии» или «подобосущии» Бога, но Прокопий ничего этого не видел. Ему казалось, что настоящая жизнь – это пропитанные цинизмом и скепсисом адвокатские школы да философские тусовки. Юстиниан лучше чувствовал потребности и вкусы своего народа, из которого поднялся на высшую ступень власти.

4. АРМИЯ

Юстиниана часто ругали за то, что он развалил армию. Мы уже познакомились с критическими замечаниями Агафия Миринейского на эту тему и с тезисами Э. Люттвака в защиту императора. Но больше всех в этом вопросе развернулся, конечно, Прокопий.

Он полагает, что во главе солдат император «поставил самых негодных людей, приказав им собирать и здесь возможно большее количество денег, причем они знали, что двенадцатая (ср. Новелла 130, гл. 1) часть добытого будет принадлежать им. Этим людям было дано имя логофетов».

В полемическом угаре Кесариец называет логофетов-снабженцев самыми главными людьми в армии, которые, однако, использовали власть во вред. Эти люди, считает историк, обкрадывали войска. Способы находились различные: от банальных хищений до спекуляций едой, как делал Бесс вместе с интендантами во время осады Рима. Практиковалась и выписка довольствия в армии на «мертвые души», в результате чего живые солдаты утратили возможность продвигаться по службе и работали за небольшое жалованье. Это снижало качество армии. Впрочем, неясно, сколько таких случаев имело место. Современные комментаторы любят ссылаться на того же Агафия, но Агафий пишет совсем о другом: он говорит, что Юстиниан сокращал списки армии и военные расходы.

Наконец, Юстиниан уничтожил обозных верблюдов на Восточном фронте, и армия лишилась мобильности, потому что не могла перевозить столько припасов, как раньше. Чем императору помешали верблюды, неясно, но вряд ли Прокопий лжет, говоря об этом.

Это не отменяет махинаций логофетов, но ставит вопрос об их масштабе. Прокопий описывает один-два случая, имевших место в Африке и Италии, и вновь пытается возвести это в систему.

Впрочем, кое в чем Кесариец сошелся с Агафием. По мнению Прокопия, базилевс небрежно относился к пограничным войскам и сократил их число. Солдатам задерживали жалованье, «границы Римской империи остались без охраны». Это не красит Юстиниана, хотя нужно сказать, что в данном случае речь идет о лимитанах – пограничниках, которые служили плохо, обросли семьями и даже не относились к регулярной армии. Это было нечто среднее между казаками и военными поселенцами, набранными из всякого сброда. Лимитаны не справлялись со своими обязанностями и пропускали врага на территорию Византии. Юстиниан делал ставку на мобильные армии.

Дворцовых схолариев он превратил в парадную гвардию, члены которой покупали себе места, но не умели сражаться. Этот обычай родился еще при Зеноне. В итоге, когда болгары появились под стенами столицы в 559 году, отражать их было некому. Со схолариями обращались плохо. Префект гвардии, знакомый нам по событиям в Италии Петр Патрикий, «чуть не ежедневно мучил их несказанными вымогательствами». Вопрос в другом: зачем схоларии покупали свои должности? Думается, представители богатых семей пытались таким образом спрятаться от репрессий. Пускай император относился к ним с презрением, схолариям удавалось сохранить главное: жизнь в обмен на деньги.

Наконец, базилевс имел еще один грех: он грабил военных чиновников – секретарей и прочих нестроевых. При прошлых императорах нестроевые получали огромное вознаграждение. Правда, его выплачивали к концу службы и далеко не всем. Но сумма была сказочно велика: общим счетом 10 тысяч фунтов золота в год или 100 кентинариев. За 38 лет своего правления Юстиниан немало сэкономил на этих выплатах. Прокопий понимает, что известие о притеснении чиновной братии вряд ли вызовет сочувствие в народе, к тому же показать на этом примере упадок армии не удастся. Поэтому наш достойный юрист прибегает к иной аргументации. По его мнению, отказ выплачивать пособие нестроевым дармоедам привел к тому, что вся их обслуга разорилась и вынуждена была идти работать в мастерские или найти себе другое пролетарское занятие. Для представителей «праздного сословия» это, конечно, ужас, но к ослаблению армии отношения не имеет. С аргументацией Прокопия следует быть очень осторожным. Однако факт остается фактом: в конце правления Юстиниана армия сократилась в результате военных потерь, чумы и экономии (которая явилась следствием сокращения населения). В то же время границы империи расширились. Как результат, в обороне появились бреши.

5. РАЗРУШИТЕЛЬ ПОЧТЫ И ВОЕННОЙ РАЗВЕДКИ

Предшественники Юстиниана беспокоились о почтовом сообщении. Чем быстрее доходит информация, тем больше преимуществ получает правительство. «На расстоянии однодневного пути, который может пройти человек налегке», были устроены станции в разных областях государства. На каждой содержалось до 40 лошадей; при них находились конюхи. Владельцы окрестных имений получали большую выгоду, так как продавали еду для станций.

Юстиниан сократил расходы на почту и придумал несколько новых маршрутов. В ряде случаев он закрыл прежние станции, а вместо них направлял почту по морю, тем более что Византия всегда была морской страной. В общем, он развивал морские коммуникации. Вместо помещиков дополнительные доходы стали получать корабелы. По этому поводу Прокопий ворчит, сетует на штормы и сокрушается насчет утраченных преференций помещиков. Но это нытье совершенно не убеждает.

Кесариец сообщает уникальные данные и о носителях тайной информации, то есть шпионах. Многие люди не любят конспирологию, считая вымыслом закулисные интриги и тайные замыслы. Прокопий рассказывает, что римские императоры широко использовали шпионаж, разведку, агентуру влияния. По мнению Кесарийца, прежняя разведка была разрушена Юстинианом.

Юстиниан скупился на содержание внешней разведки, «вследствие чего ему пришлось совершить много ошибок». Это похоже на поведение революционера, который презирает шпионов. Во всяком случае, Юстиниан играл роль «народного императора» и не считал нужным расходовать деньги на «гнусное» ремесло. О том же думала Феодора. Сами царь и царица были опытными интриганами, политическими борцами, но недооценивали роль внешней разведки, что пошло во вред Византии. Правда, пренебрежение к шпионам компенсировалось искуснейшей дипломатией… При этом, что греха таить, дипломаты играли роль шпионов. Это опять заставляет отнестись с недоверием к словам Прокопия. Видимо, мы всё же имеем дело не с разрушением военной разведки, а с пренебрежением ею, что всё равно принесло империи вред, и оправдывать Юстиниана в этом вопросе бессмысленно.

«Между прочим, из-за этого врагами была захвачена Лазика, – всегда готов подсказать Прокопий, – так как ромеи совершенно не были осведомлены, куда пойдет персидский царь со своим войском». Просчеты Юстиниана были с трудом устранены его полководцами, Лазику отстояли, хотя и большой кровью.

В общем, ошибки были, но у кого их нет? Доказывать непогрешимость императора глупо. Но что предлагал базилевс взамен? Чтобы понять это, нужно ответить на несколько ключевых вопросов.

6. СТРУКТУРА ОБЩЕСТВА И ПРИНЦИПЫ КАРЬЕРЫ

Для начала спросим себя: в какую сторону эволюционировало общество? Какой была Византия во второй половине правления великого базилевса? Главной проблемой оставались латифундисты на селе и заворовавшиеся муниципальные власти – в городах-полисах. Первых царь систематически истреблял, забирая земли в государственный фонд или отдавая крестьянским общинам, вторых – отстранял и заменял чиновниками. В результате Византия становилась страной свободного общинного крестьянства и управляемых бюрократами городов.

Кто жил в империи?

Если судить по Кодексу Юстиниана, самым низшим и бесправным сословием были рабы. Их можно дарить, покупать, продавать. Но кто попадал в рабы? Ясно, что это – не православные. Перед нами либо пленные язычники, либо «живой товар», купленный на рынке. Где использовали рабов? Тоже неясно. Во всяком случае, пленные варвары– германцы никак не могли быть домашними учителями или приобрести иные интеллектуальные профессии. Это абсурд. Ничего не известно о том, чтобы их использовали на крупных общественных стройках или в рудниках, хотя как раз эти факты исключить нельзя. Почему же нам так мало известно о рабах? Ответ прост. Судя по всему, рабов было немного. Советские историки пытались доказать обратное, но их выводы противоречат друг другу.

Одна из причин таких противоречий – узкая специализация. Обобщающие труды по Византии – это сборники, где каждый ученый отвечает за свое направление, а редактор издания пытается выстроить общую стратегию. В результате мы видим своеобразный вариант «Сборника летописей» под редакцией Рашид эд-Дина, где части сочинения, написанные разными авторами, противоречат друг другу. Даже в классической трехтомной «Истории Византии», изданной в конце 60-х годов XX века в Советском Союзе, имеются логические погрешности: например, сперва обстоятельно рассказывается о неразвитом рабовладении в восточной части Римской империи, а затем, спустя несколько глав, подробно повествуется о рабовладельческой политике Юстиниана на основании Кодекса и… Дигест, которые содержат документы старого римского права! Еще худшего результата добились авторы первого тома «Культуры Византии». Перед нами – эклектичный сборник статей разных ученых, содержащий множество нестыковок.

Что же на самом деле?

Неэффективность рабского труда поняли еще поздние римские императоры. Диоклетиан обратил земледельческих рабов в крепостных. На основании этого некоторые современные авторы, находящиеся в плену позитивистских представлений о поступательной смене общественных формаций, приписывают Диоклетиану и его времени начало феодализма в Европе. В этом есть своя логика. Империя Диоклетиана не менее «феодальна», чем Московская Русь, ранняя Византия или Сельджукский султанат. Но к западному феодализму это не имеет отношения. Перед нами какая-то другая модель.

Итак, в Византии рабов оставалось немного, и Юстиниан делал всё для того, чтобы их вообще не осталось. Процедура освобождения раба была упрощена до предела. Вероятно, к концу правления императора количество подневольных людей было сведено к минимуму. Абсолютных цифр, увы, нет.

Тогда мы переходим к главной проблеме. Византия – аграрная страна. Какое сословие составляло основу ее населения – свободные или зависимые крестьяне?

Диоклетиан называл крепостных колонами. Это же понятие находим и в Кодексе Юстиниана. Причем видим, что император ограничивает их правоспособность. Это делается в пользу магнатов – хозяев колонов. Но самих магнатов систематически истребляют в течение целых десятилетий. Колоны получают свободу и переходят в разряд государственных крестьян.

Политика императора направлена на увеличение числа свободных людей. Правда, в Византии сохранялась частная собственность на землю, поэтому царь-законодатель, стремясь ограничить ее пределы, постоянно нарушает собственные законы и не гнушается никакими средствами в борьбе с крупным землевладением. Юристы Прокопий и Евагрий не устают осуждать Юстиниана за это.

Император уничтожал магнатов и отбирал у них земли. Из-за этого, с одной стороны, латифундисты уже не могли атаковать владения мелких свободных крестьян, потому что сами находились под ударом. С другой, они были вынуждены превращать колонов в свободных арендаторов, чтобы искусственно раздробить собственные поместья и уйти из-под атаки правительства, но сохранить при этом большую часть доходов. Важный момент: из-за планомерного наступления правительства магнаты теряли деньги и утратили возможность содержать частные армии, с помощью которых могли терроризировать деревни.

Одним из последних лишился своей частной армии Велисарий (как и большей части владений). Об этом мы расскажем в следующей главе, но пока прокомментируем смысл. То, что у Велисария отберут частную армию, не значит, что император «завидовал» полководцу и обошелся с ним несправедливо. Похоже, что Велисарий неожиданно для себя оказался осколком прошлого – ему разрешали иметь дружину в то время, когда «мода» на частные армии уже прошла. Полководца просто уравняли с остальными.

Так рождалось свободное византийское крестьянство, которое станет опорой государства в ближайшие несколько веков. Политику Юстиниана продолжали его преемники. В результате латифундисты как класс надолго исчезнут и возродятся лишь во времена Македонской династии, когда вновь станут появляться крупные поместья. Правда, и тогда Византия останется страной свободных людей, так как в поместьях будут работать наемники.

Юстиниан боролся еще с одной категорией богатеев – спекулянтами недвижимостью. Эта узкая прослойка паразитировала в городах, и расправиться с ней не составляло труда.

А вот честным купцам базилевс покровительствовал. Он поощрял торговую инициативу и не покушался на купеческие прибыли. Торговля подчинялась жестким правилам и контролировалась государством, но на VI век приходится ее расцвет. Византийские предприниматели везут в варварские страны Запада шелк и пряности, одежду и посуду, ювелирные украшения и благовония. Византийская денежная система господствует в Средиземноморье. Золотые номизмы (монеты) Юстиниана становятся надежным средством платежа и играют роль международной валюты.

Правда, был неясный и короткий период порчи монеты. Об этом смутно сообщает Иоанн Малала. Писатель говорит, что вскоре после расправы с Тотилой наступил финансовый кризис, и Юстиниан стал портить монеты примесями, чтобы рассчитаться с войсками. Однако это вызвало всеобщее недовольство, против девальвации запротестовали партии цирка, и базилевс вернул деньгам их чистоту, чтобы спасти финасовую систему. Более подробных сведений об этом инциденте мы не имеем. Ясно, только, что Юстиниан совершил финансовую ошибку и был тотчас «поправлен» политическими партнерами.

Ромейские негоцианты борются за рынки сбыта не только на Западе, но и на Востоке, хотя соперничество персидских купцов оказывается очень сильным. Примерно в 548 году в Византии входит в моду новая книга – рассказы некоего Косьмы Индикоплавателя (Индикоплова) о путешествии в Индию. Косьма был купцом, затем ушел «на пенсию», постригся в монахи и сделался известным писателем. Из его книги неясно, добрался ли сам Косьма до страны слонов. Однако понятно, что ромейские купцы туда плавали.

Известен эпизод из сочинения Косьмы, когда ромейский купец повстречал на острове Цейлон коллегу-иранца. Цейлонский правитель должен был сделать выбор, с кем торговать. Конкуренты показали изображения своих правителей на монетах. В Иране ходило серебро не очень хорошей чеканки. В Византии – золото. Ромейский купец предъявил номизму с изображением Юстиниана. Чистота чеканки и четкость портрета так изумили цейлонского царька, что он сделал выбор в пользу византийцев. Но это был лишь один из эпизодов борьбы за торговые пути. Окончательной победы византийцам одержать так и не удалось.

Всё это делает беспочвенными упреки Прокопия об утеснении купечества Юстинианом. Реальность была иной.

В числе любимцев императора оказались также церковники – православное духовенство он рассматривал как своих соратников по укреплению страны и строительству на земле «царства небесного». Монахов было много, но монах, например, в России и в Византии – совершенно разные категории населения. Ромейская империя была пропитана духом религиозности настолько, что граница между клиром и паствой первоначально вообще отсутствовала. Император, как мы видели, пытался систематизировать религиозную жизнь: создавал общины, хотел избавиться от бродячих клириков и подчинял монахов иерархии Православной церкви. К концу правления Юстиниана церковники представляли строго организованную армию, которая верно служила царю.

В городах во времена Юстиниана мы находим большое число пролетариев, то есть людей, которые живут случайными заработками и ждут подачек от государства. Судя по всему, крестьянский сын Юстиниан считал такую ситуацию нездоровой. Он обеспечивал пролетариев работой, чтобы покончить с развратным обычаем государственных подачек. Это делалось не сразу. Пока пролетарии были нужны Юстиниану, он их задаривал – пышно праздновал собственное консульство, предоставил Африканский триумф Велисарию, чтобы добавить правительству популярности и сплотить народ на почве патриотизма. Но затем эта практика прекратилась. Чума, набеги врага и тяжелые войны заставили забыть былые языческие празднества и раздачи хлеба. В то же время мы видим, что значительная часть населения трудоустроена в государственных мастерских, которые активно создает Юстиниан. Это были мануфактуры по производству различных товаров гражданского и военного назначения (льняной и шерстяной ткани, шелка, оружия, деталей и оснастки кораблей, красильни для окраски товара и т. д.). В столице работало 120 пекарен, которые также принадлежали государству. В них выпекался стандартный хлеб, размеры и вес которого определялись специальным регламентом. Юстиниан усилил государственный сектор экономики, чтобы обрести финансовую и экономическую независимость. У латифундистов выбивали почву из-под ног.

Это не означает, что император пресекал частную инициативу. Государство решало проблему изготовления промтоваров по-разному: поощрялся семейный подряд, но в то же время были и большие государственные предприятия. Всё зависело от эффективности. Правда, работа в государственной корпорации налагала на людей обязанности. Работник прикреплялся к ней, хотя и не терял личной свободы. Он мог перейти на другую работу, но замена должна быть адекватной. То есть человек мог перейти с одного предприятия на другое, но не мог закабалиться и уйти к латифундисту. Думается, именно в этом смысл некоторых статей Кодекса Юстиниана, в которых говорится о прикреплении людей к определенному месту работы.

В то же время мы видим, что в одном только Константинополе имелось 1600 кустарных мастерских (в них трудились ювелиры, скорняки, кожевники, гончары и т. д.). Существовала масса строительных организаций – спрос был огромный. Перед нами сложная экономическая система, в которой государственные предприятия конкурируют с частными.

Известный византинист А. А. Чекалова утверждает, что «Константинополь стал к тому времени подлинным центром свободного ремесла», и с этим мнением нужно согласиться. Сходная ситуация была во всех крупных византийских городах – таких как Антиохия, Александрия, Фессалоники. Огромные портовые города Византии поражали воображение, здесь сосредоточилась жизнь империи. Частники и предприятия государственного сектора не только конкурировали, но и дополняли друг друга. При этом Юстиниан осторожно поощрял именно государственные предприятия. Это позволяло регулировать цены и обеспечить безопасность малоимущих слоев населения.

Корпорации, находившиеся под контролем государства, были освобождены от налогов. Это позволяло снизить себестоимость, а значит – и цену конечного товара. Кстати, от налогов освобождались и владельцы частных мастерских.

Многочисленные строительные организации работали подрядным способом. Подрядчик обговаривал условия работ с заказчиком, а потом набирал работников под конкретную задачу. Таких задач в империи было много – мы видели это в материалах предыдущих глав. Крепости, общественные здания, восстановление пострадавших от стихии городов – всё это требовало рабочих рук. А. А. Чекалова предположила, что строители часто устраивали забастовки, чтобы поднять расценки. В Кодексе Юстиниана появилась специальная статья, которая запрещала рабочим бастовать до окончания строительства объекта.

В то же время император сурово карал монополистов, если они пытались вступить в сговор для поднятия цен. Империя, по мысли базилевса, должна была стать приятной для жизни страной, где государство заботится о благосостоянии подданных. Это страна равных возможностей без чрезмерно богатых и бедных. В экономической жизни тесно переплетались принципы государственного регулирования и частная инициатива.

Часть работников государственных мастерских являлась рабами, но число рабов продолжало сокращаться и в этой сфере, так как в христианской империи не приветствовалась внеэкономическая эксплуатация единоверцев. Десятки исследователей указывали на то, что менялся статус раба. Раб мог копить имущество, создавать семью, но не имел гражданских прав. И всё же постепенно он превращался в государственного работника, получая всё больше прав.

Скажем еще раз: в Византии эпохи Юстиниана увеличились объемы государственного сектора как в промышленности, так и в сельском хозяйстве. Это помогало выработать единый стандарт качества для товаров и делало их конкурентоспособными. Кроме того, государство могло влиять на политику ценообразования в империи. Для народа это было выгодно: пресекались спекуляции частников. Юстиниан не придумал нового: государственный сектор имелся и в поздней Римской империи, но в небольшом объеме. Главными людьми тогда были латифундисты и бюрократы, которые погубили западную часть империи и пытались сделать то же самое с восточной частью.

При Юстиниане роль бюрократии изменилась. Теперь это была надклассовая прослойка, не связанная с латифундистами; в нее рекрутировали представителей всех слоев общества. Бюрократы были верховными арбитрами в социальных спорах. Они чувствовали свою значимость и нередко злоупотребляли служебным положением. Такие люди, как Иоанн Каппадокиец или Трибониан, накопили крупные состояния незаконным путем. Юстиниан боролся с коррупцией, но победить ее не смог. И всё же созданная базилевсом модель управления была наименьшим из зол, потому что соответствовала уровню сознания масс и их запросам. Гениальность Юстиниана была в том, что он создал рабочую модель, которая устраивала византийцев. Ее могли критиковать, ее пытались исправить, но понимали, что ничего лучше придумать нельзя. Именно поэтому правление Юстиниана проходило спокойно, если не считать бунта «Ника» и окраинных мятежей.

Изменения коснулись и декоративных должностей, казалось бы, освященных обычаем. Ежегодно в Римской империи выбирались два консула: один – для Гесперии, другой – для Византии. Всякий, кто стал консулом, обязан был истратить на всякие празднества и увеселения 2000 фунтов золота. Небольшая часть этой суммы шла из личных средств консула, а остальные расходы – из царской казны. Должность второго консула (для Гесперии) царь вообще упразднил. На Востоке ее пока оставили, чтобы не ломать традиций.

К интеллигенции царь был равнодушен. За это его ненавидели многие. Например, юристы. Дело вот в чем.

Во времена поздней Римской империи юрист был главным лицом после губернатора провинции. Законов появилось столько, что простой смертный толковать их не мог. Частная собственность, государственная собственность, корпорации (этот термин – не модернизация, но часть римской экономической системы), землевладельцы, сенаторы, колоны, рабы, купцы… Прежняя империя дряхлела, а ее структура неуклонно усложнялась. Она разваливалась под собственной тяжестью, но императоры, квесторы, сенаторы штамповали сотни и тысячи законов для улучшения нравов. Лабиринты права создавали множество лазеек для ловких людей, которые нанимали законников и принимали нужные решения: отсуживали недвижимость, присваивали поместья, осуществляли захват промышленных предприятий…

О том, как Юстиниан начал наступление на юристов, рассказывает Прокопий – сам представитель почтенного сословия судейских.

«Он прежде всего отнял у них всякое право на гонорар, благодаря которому прежде, выступая с защитительными речами, они обычно получали средства для роскошной жизни и для своего внешнего блеска. Император приказал, чтобы обе стороны приносили присягу, и с этого времени адвокаты, поставленные в столь унизительное положение, были в большом унынии». Как говорится, просто и со вкусом.

Кесариец уверен, что крестьянский император вообще не любил интеллигенцию. «Он заставил нуждаться в самом необходимом и врачей, и профессоров общеобразовательных предметов (права). То содержание, которое прежние императоры установили выплачивать им по этим профессиям из государственного казначейства, Юстиниан отнял всё». Возможно, речь идет о гонениях на эллинистических ученых, которых Прокопий отождествляет со всей интеллигенцией. Но не исключено, что император действительно сделал образование частным. Если так, то он считал излишние знания бесполезными для трудового народа. Кто может – накопит денег на обучение, а кому не повезет, останется безграмотным. Для нас этот поступок императора VI века выглядит недалеким и неприятным. Ведь таким образом поощрялось постепенное воссоздание аристократии, против которой царь вроде бы боролся. Впоследствии византийские императоры возродят бесплатные школы.