Текст книги "Юстиниан Великий : Император и его век"

Автор книги: Станислав Чернявский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 51 страниц)

7. ПОДМОГА

Велисарий постоянно тревожил готов вылазками. Витигес, однако, надеялся на помощь «пятой колонны» внутри города. В числе готских сторонников оказался сам римский папа Сильверий. Велисарию донесли об этом. Недолго думая, бравый вояка арестовал понтифика и выслал его в Грецию, а на вакантное место посадил другого человека. Этим человеком стал Вигилий (537–555). Он уже ездил раньше в Константинополь в составе церковных посольств, обзавелся связями, был представлен Юстиниану и Феодоре. Вигилий понравился им, демонстрировал известную свободу взглядов, был готов пойти на компромисс в спорах с монофизитами… Его возвели на папский трон.

Сильверий пострадал не один. Из Рима было изгнано несколько сенаторов по тому же обвинению – связь с готами. Велисарий не заточил их в тюрьму, не казнил, а просто выселил, чтобы предатели и маловеры не смущали народ.

В ответ Витигес приказал перебить заложников из семей римских сенаторов. Эти заложники находились в Равенне. Правда, часть из них сумела бежать и укрылась в Лигурии, где готской власти тогда почти не было.

Осада Рима шла своим чередом. Витигес захватил Порто – гавань, через которую Рим снабжался продовольствием. Эта победа сразу ухудшила положение осажденного города. Однако дней через двадцать после захвата Порто к берегам Лация прибыли Мартин и Валериан. Они привели 1600 всадников – «большинство из них были гунны, славяне и анты», сообщает Прокопий. С их помощью Велисарий произвел ряд коротких атак на неприятеля. Кавалеристы заманивали готов под стены, где врага расстреливали ромеи.

Наконец даже туповатый вояка Витигес понял, что его водят за нос. Он больше не подходил к стенам Рима, а на вылазки ромеев отвечал вяло, стараясь только отгонять врага от лагеря.

За это время многие ромеи зазнались. В армии царили шапкозакидательские настроения. Солдаты и офицеры требовали от Велисария генерального сражения.

Византийский полководец не был уверен в успехе, но всё же решил дать битву. Вылазка закончилась чувствительным поражением, получившим название битвы на Нероновом поле. Велисарий вернулся к прежней тактике мелких стычек. Впрочем, и сам полководец, и его секретарь Прокопий смогли затушевать масштабы поражения и перевалить вину за него на римлян, впавших в панику в решительный момент.

Возникла новая проблема: как платить жалованье осажденным в Риме византийским солдатам? Не грабить же город! Юстиниан собрал деньги и снарядил в Италию экспедицию для выплаты жалованья, предназначенного воинам. Начальником экспедиции, везшей казну, стал некий чиновник Евфалий. Летом он прибыл на корабле в Террацину, откуда послал гонца к Велисарию с письмом. Чиновник просил охраны, чтобы его с деньгами не захватили готы. Велисарий отобрал из своей свиты сотню ипаспистов и отправил их в Террацину. В то же время готов тревожили частыми вылазками, чтобы Витигес держал все силы под римскими стенами. Передача денег стала, таким образом, важной военной операцией.

После ожесточенного сражения караван ввели в город, воины получили деньги, и это усилило боевой дух армии.

Наступила осень. Бесплодная осада продолжалась уже около года.

* * *

Пришла весна 538-го. Стычки вокруг Рима всё продолжались. Прокопий насчитал их семьдесят семь. Постепенно положение осажденных стало ухудшаться. Похоже, Витигес разделил свои силы и попытался перекрыть дороги, по которым ввозили в Рим продовольствие. «У воинов хлеб еще был, – пишет Прокопий, – но из остального продовольствия ничего больше не осталось». К тому же Велисарий в самом начале осады разрушил акведуки, чтобы по ним враги не проникли в город. Нехватка воды привела к антисанитарии, начались болезни. Узнав об этом от дезертиров, готы остерегались сражаться, чтобы зараза не перекинулась к ним. Так прошла весна и наступило лето.

Среди купцов распространился слух, что в Италию направляются вспомогательные войска из Византии. Велисарий приказал Прокопию Кесарийскому немедленно отправиться в Неаполь и разузнать, так ли это. Если войска действительно прибыли, их следовало как можно быстрее отправить в Рим. Если же нет, задача усложнялась. Тогда Прокопию следовало «наполнить хлебом возможно большее число кораблей и собрать всех воинов», которые находились на отдыхе и лечении в Кампании. Кроме того, к ним нужно было присоединить часть войск из гарнизонов Южной Италии. Этот импровизированный обоз и военный корпус необходимо было доставить в Остию.

Гражданской частью операции командовал Прокопий. Для военных дел к нему был приставлен Мундила – один из телохранителей Велисария, судя по имени – германец. Впрочем, Мундила вскоре вернулся в Рим, а Прокопий благополучно достиг Кампании.

Пока собирались войска, Велисарий действовал. Он сам начал атаковать обозы готов мелкими отрядами, чтобы лишить врага пропитания и заставить снять осаду. Однако успех этих предприятий был ничтожен, и вскоре дело ухудшилось до такой степени, что Велисарий решился на временное расставание с женой. Он отправил Антонину под конвоем тысячи всадников в Неаполь. Уход Антонины – лучшее свидетельство, что Велисарий нервничал и чувствовал себя неуверенно.

Мы можем задаться вопросом, почему Юстиниан так скупо отправлял подкрепления в Италию? Одно из объяснений состоит в том, что как раз в это время началось большое восстание армян против ромеев. Отвлечемся ненадолго от событий, происходивших под стенами Рима, и перенесемся на Восток, в ущелья Армении.

8. ВОССТАНИЕ АРМЯН И ГИБЕЛЬ СИТТЫ

На византийских окраинах было неспокойно. Армяне разделились на две части: сторонников и противников Ромейской империи. Противниками были, конечно, монофизиты, и они стали бунтовать.

Началось с мелочи. Один из армянских нахараров (князей), Симеон, еще в конце 520-х годов передал византийцам ценный городок Фарангий с его медными месторождениями и получил взамен несколько деревень. Их населяли армяне-монофизиты, православный Симеон раздражал их. Он был убит, и убийцы бежали в Персию.

Юстиниан отдал освободившиеся деревни племяннику Симеона – армянину Амазаспу и назначил его «архонтом армян», то есть правителем пограничных с Персией армянских районов (возможно, это произошло в 534 или 535 году). Амазасп сумел поладить с армянами, но пал жертвой клеветы. Один из его приближенных, Акакий, состряпал искусный донос. В нем говорилось, что архонт притесняет армян и хочет сдать персам важный город Феодосиополь (современный Эрзерум). Юстиниан совершил крупную ошибку: приказал тайно убить Амазаспа. Эту деликатную операцию выполнил Акакий, после чего получил власть над армянами, жившими на востоке византийских владений (536 год). «Дурной от природы, он получил возможность проявить свой нрав, – так характеризует этого человека Прокопий. – Без всякого основания он грабил их имущество и обложил их неслыханным налогом в четыре кентинария». Акакий действительно вел себя плохо. Он вмешивался в местные обычаи, насаждал византийские порядки – словом, мешал армянам жить по-своему.

В Армении той поры царил феодализм, который насаждали еще древние парфяне, правившие этой страной до византийцев. Армяне хранили верность высшим князьям (ишханам, это нечто вроде герцогов) и феодалам более мелкого ранга – нахарарам («графы»), В то время как в Византии говорили о централизации государства, боролись с латифундистами, громили крупных помещиков, на окраине царил махровый «отсталый» феодализм. По мнению чиновников, да и самого императора, его следовало уничтожить, а то, что народ привык жить именно в этой системе координат, погоды не делало.

Если бы Акакий не вмешивался в жизнь народа, не ломал патриархальный уклад, армяне остались бы верными друзьями и надежными боевыми товарищами. Но глупость и алчность чиновника погубили дело и привели к межэтническому конфликту. Акакий продолжал закручивать гайки, заменял натуральные повинности денежными, пытался приобщить край к прелестям цивилизации… Армяне терпели этого прохвоста недолго, убили его, бежали в укрепленное поселение Фарангий (538 год) и подняли флаг восстания.

Сперва бунт возглавили представители рода Аршакуни. Это были потомки парфянской династии Аршакидов, которая правила Ираном и Арменией до тех пор, пока страну не захватили враги парфян – огнепоклонники-персы. Сами армяне были к тому времени христиананми.

Западная часть Армении отошла к православной Византии, восточная – к зороастрийскому Ирану. Потомки прежних государей Армении превратились в князей, фамилия которых произносилась на местный манер – Аршакуни. Эти-то люди и подняли бунт против несправедливого наместника. Их повел Артабан Аршакуни. Это он организовал убийство Акакия. Его соратниками были двое знатных армян – Арташир Аршакуни и Григор Мамиконян. Они захватили несколько гаваров (провинций) и принялись создавать регулярную армию для борьбы с византийцами. Вскоре к восставшим примкнули другие представители знати: в частности, Васак Мамиконян, женатый на сестре Артабана, и отец Артабана – Ованес. Вероятно, армяне собрали крупную армию.

Опасность для империи была так велика, что Юстиниан направил против повстанцев одного из лучших своих полководцев – Ситту.

Последний поначалу действовал мягко. Он понял, что причина восстания – глупость имперских чиновников, для которых нет различия между народами, а есть только статистика и указания сверху.

Но Юстиниан стал бранить Ситту, «сильно упрекая за медлительность». Это было новой ошибкой. Отчасти ее объясняют события на других фронтах. В это время Витигес осаждал Рим, в Африке угрожающе вели себя берберы. У Юстиниана сдали нервы. Он испугался, что медлительность Ситты приведет к отложению всей Византийской Армении.

Ситта как дисциплинированный воин стал готовиться к решающему наступлению, которое началось в следующем, 539 году, как только снег на перевалах растаял и они стали проходимы для пехоты и конницы.

Ситта погнал врага на восток, преследовал Артабана, но неожиданно угодил в засаду и принял бой. В пылу сражения с ромея сбили шлем. Армяне узнали византийского полководца и немедленно атаковали. Откуда-то показался еще один отряд мятежников, положение изменилось не в пользу Ситты, он бросился бежать. «С большим рвением враги погнались за ним, – говорит Прокопий. – Кто-то, настигнув его в лощине, ударил его мечом наискось по макушке. Кожа на темени была содрана, но череп оказался совершенно не задетым». Брызнула кровь. Ситта не чувствовал боли, нахлестывал коня и мчался сломя голову. Но погоня уже дышала в спину. Артабан Аршакуни гнался впереди всех. Он настиг Ситту, напал на него сзади и нанес мощный удар копьем. Ромейский военачальник упал замертво. «Так из-за пустяка погиб Ситта, недостойно своей доблести и постоянных подвигов, совершенных им в борьбе с врагом, – замечает Прокопий. – Он был очень хорош собой, храбр как воин и никому не уступал как полководец». Возможно, читателю будет интересно узнать, что дочь Ситты – Элия София – станет впоследствии императрицей Византии. Во времена ее правления подвиги Ситты будут помнить и превозносить.

Но это произойдет много позже. А пока ромеи потерпели поражение и были отброшены.

За событиями в Армении зорко следили персы, которые готовили новую войну против Византии. Может быть, персам стоило воспользоваться ситуацией и начать войну именно теперь. Но, видно, у Хосрова было не всё готово. События шли своим чередом.

* * *

После гибели Ситты базилевс направил против армян другого полководца – Вузу. Тот командовал кавалерийским полком в битве при Даре и пользовался известностью у армянских князей. Вуза привел подкрепления, собрал остатки разбитых войск Ситты и двинулся в армянские горы. Он объявил амнистию и предложил встречу армянским князьям. Однако свидание оказалось ловушкой, стоившей жизни одному из них – Ованесу (Иоанну) Аршакуни, которого Вуза предательски убил.

Тогда мятежные армяне, потеряв надежду прийти к мирному соглашению, отправились в Иран и попросили Хосрова принять их в подданство. Это случилось осенью 539 года.

Так шаханшах получил армию, состоявшую из армянских конных полков. Им наконец было принято решение напасть на Византию. Нападение планировалось произвести весной следующего, 540 года. К этому его побуждали и почти разбитые готы, приславшие посольство, о котором рассказ впереди.

А пока вернемся назад и возобновим повествование об осаде Рима.

9. ПЕРЕГОВОРЫ

Велисарий изменил тактику. Небольшие отряды, разбросанные византийцами в Лации и Кампании, начали малую войну против готов. Если сперва эта война велась вокруг Рима, то теперь фронт расширился. Витигес получил множество византийских армий вместо одной и не знал, что делать. Кроме того, рассредоточив силы, Велисарий решил проблему снабжения.

Мелкие нападения принесли плоды: осаждавшие Рим готы сами стали страдать от голода. Кроме того, Витигесу не удалось уберечь свое войско от заразных болезней. Готы умирали от них. А поскольку варварская армия была больше, чем византийская, процент заболевших оказался выше.

Пришла добрая весть: император Юстиниан направил подмогу в Италию. В Неаполитанский залив прибыло 3000 исавров под начальством Павла и Конона, в Гидрунт (Отранто) – 800 ромейских всадников, которыми командовал Иоанн племянник Виталиана, и еще тысяча отборных кавалеристов. Юстиниан присылал в Италию людей и припасы, следил за обстановкой и управлял ситуацией. Расхожий миф о том, что император бросил Велисария на Апеннинах с семью тысячами солдат, мы должны признать несостоятельным. Он возник из-за поверхностного изучения книги Прокопия позднейшими историками.

Иоанн племянник Виталиана явился в Кампанию и встретился с отрядом Прокопия Кесарийского. Затем войска разделились. Конники двигались вдоль берега с повозками, а пехота на кораблях была отправлена в Остию. Корабли и повозки нагрузили хлебом, вином и всем необходимым. Под стенами Рима пришлось выдержать битву, но караван благополучно прибыл в город. Стало очевидно, что ромеи могут держаться в Риме очень долго, а силы готов иссякли.

Наконец Витигес отправил в Рим послов для переговоров. Готы предложили мир и соглашались уступить ромеям Сицилию.

А мы разрешаем готам владеть всей Британией, – издевательски отвечал Велисарий.

Мы готовы предложить вам еще Кампанию и Неаполь, – смягчились готы.

Мы не полномочны договариваться о делах, касающихся императора, – отрезал Велисарий.

На этом переговоры прекратились, и послы ушли в лагерь. Готы отправили дипломатическую миссию в Константинополь, а в Италии заключили перемирие на три месяца.

В продолжение перемирия дела готов ухудшились. Из Африки к ромеям прибыли новые подкрепления. Их вел православный германец Хильдегер, зять Антонины. Готы добровольно оставили из-за недостатка припасов два приморских города – Порто и Центумцеллы. Оба пункта немедленно были заняты византийцами, и армия Витигеса попала в оперативное окружение. Готы отправили гонцов к Велисарию и обвинили ромейского полководца в нарушении перемирия. Велисарий «со смехом отослал их назад».

Приближалась зима. Велисарий постарался захватить еще несколько важных пунктов в Италии, чтобы обезопасить себя и стеснить готов. Византиец знал, что делал: римляне всё чаще отказывали варварам в повиновении. Вскоре к нему явилась делегация из Милана. Тамошний епископ Датис захватил власть и просил ввести в город ромейский гарнизон. Не чувствуя ни малейших угрызений совести, Велисарий пообещал выполнить просьбу миланцев.

В это же время он приказал казнить одного из своих офицеров, Константина, который отличился в битве за Рим. Константин присвоил имущество одного из римлян, но ограбленный человек пожаловался Велисарию. Ромейский главнокомандующий очень трепетно относился к таким вещам. Он не хотел, чтобы его воинов считали грабителями и насильниками, поэтому потребовал, чтобы Константин вернул украденное. В ответ Константин бросился с кинжалом на Велисария и попытался проткнуть живот своему начальнику. Офицера арестовали и вскоре казнили.

Мы видели, что Велисарий со спокойной совестью нарушал условия перемирия. Но и готы с их «германской верностью» действовали не лучше. Однажды они попробовали захватить Рим, воспользовавшись одним из законопаченных акведуков. Эту хитрость вовремя заметили и завалили акведук. Витигес отступил.

Велисарий задумал ответный удар. Призвав Иоанна племянника Виталиана, главнокомандующий приказал ему напасть с конным отрядом на область Пицен и разграбить готские поместья. Витигес отправил против него своего дядю Улифея. Иоанн разгромил его, преследовал и уничтожил готское войско почти полностью. Погиб и сам Улифей.

По дороге Иоанн взял город Арминий (Римини). Отсюда оставался один бросок до Равенны, где находилась резиденция конунга. Узнав о продвижении византийцев, Витигес снял осаду Вечного города и начал отступать к Равенне. Битва за Рим кончилась победой ромеев.

ГЛАВА 6. АФРИКАНСКАЯ ТРАГЕДИЯ. ВТОРОЙ АКТ

1. ГЕРМАН ПРОТИВ СТОЗЫ

Прокопий рассказывает о войнах Юстиниана в монографической манере: отдельно описывает войну с вандалами, отдельно с персами, отдельно – с готами. Это удобно, однако зачастую трудно бывает понять, как византийцы воевали на трех фронтах и чего это стоило. Мы пытаемся дать события параллельно. Это вновь требует возвращения в Карфаген.

Описывая события в Африке, мы остановились на том, как Велисарий покинул эту провинцию в 536 году, чтобы заняться делами Италии. Обстановка в африканских провинциях стремительно накалялась. Мятеж не был подавлен. Бунтовщик Стоза и его воины отступили в Нумидию.

После отбытия Велисария ромейские военачальники вознамерились окончательно уничтожить Стозу Главной силой повстанцев были конные лучники. Им следовало противопоставить равных по мощи бойцов. Византийцы сформировали отряд федератов из конных стрелков и легкой пехоты. Ими командовал Маркелл. Он выступил на врага и окружил его в окрестностях Цирты.

Стоза, однако, переманил солдат Маркелла на свою сторону с помощью искусной пропаганды. Мятежное войско сразу утроилось. Сам Маркелл с приближенными укрылся в церквушке, надеясь обрести там спасение, но Стозу не смущали условности. Он дал клятву сохранить ромеям жизнь, вывел их из храма и всех перебил.

Юстиниан получил сообщение о неурядицах. Теперь император вынужден был решать сложную задачу финансирования сразу трех армий: в Далмации, Италии, Африке. Ни на одном из этих фронтов базилевс не хотел признать поражение. Он собрал новую армию для покорения африканских степей и нашел способного полководца. Им оказался двоюродный брат императора – патрикий Герман. Этот крестьянин обладал большими способностями, как и сам Юстиниан. Базилевс не рисковал покидать столицу: он трудился в Константинополе. Но его родич Герман – дело другое.

Юстиниан неспроста начал продвигать своего кузена: он желал передать Герману престол Ромейской империи. Итак, Герман получил ответственное задание расправиться с мятежом. С ним приехали двое сенаторов: Симмах и Домник. Первый стал эпархом (мэром) Карфагена, второй – начальником гарнизона и всей пехоты.

Явившись в Африку, Герман сверил списки солдат. Результат проверки навевал грусть. Оказалось, что лишь треть воинов расквартирована в африканских гарнизонах, остальные две трети находились в рядах повстанцев как перебежчики.

Это интересные сведения. Они помогают нам приблизительно оценить численность византийцев в Африке.

Оккупационный корпус византийцев насчитывал 15 тысяч солдат. Сперва мятежники собрали 8000 воинов. Затем к ним присоединились отряды наемников. Это еще две или три тысячи. Учтем потери, которые понес Стоза. Допустим, он лишился 1000 воинов. Значит, у него осталось приблизительно 10 тысяч бойцов. Следовательно, Герман располагал примерно четырьмя или пятью тысячами. Эти цифры вполне правдоподобны. Как мы уже говорили, профессиональные армии того времени не отличались высокой численностью.

Наступать в такой ситуации казалось глупо. Герман повел себя осторожно и осмотрительно. Было крайне важно, чтобы не разбежались остатки солдат. Их следовало сплотить, и Герман вполне справился с этой задачей. Он часто общался с воинами и «говорил им много приятного, особо подчеркивая, что послан базилевсом в Ливию для того, чтобы защитить обиженных здесь солдат и наказать тех, кто первым причинил им несправедливость», пишет Прокопий. Герман позиционировал себя как народный заступник, посланец «крестьянского императора». Он общался с воинами просто, хотя и без панибратства. Уговоры сочетались с подкупом и обещаниями амнистии. Узнав об этом, часть мятежников перебежала к нему. Герман принимал уходивших от Стозы людей и даже выплачивал им жалованье за то время, что они воевали в рядах мятежников.

Это деморализовало повстанцев. Когда слух о милости Германа распространился повсюду, воины Стозы «принялись уходить от тирана большими толпами и направляться в Карфаген». Получать жалованье было легче, чем жить грабежом. А коль скоро воинов никто не обкрадывал и не обижал, можно послужить базилевсу.

Герман почувствовал достаточно сил, чтобы сразиться со Стозой. Вероятно, в Карфаген вернулись две или три тысячи солдат. У Стозы осталось семь-восемь тысяч.

Предводитель мятежников тоже стремился сойтись с врагом, потому что рассчитывал распропагандировать византийских воинов. Предприимчивый вождь вселил уверенность в сердца своих людей и выступил прямо на Карфаген. Герман вывел своих солдат навстречу.

Противники сошлись примерно в 35 стадиях от города, неподалеку от морского побережья. Прокопий приводит речь, которую Герман произнес (или должен был произнести) перед сражением. Полководец говорил, что солдаты пришли в армию из деревень «с сумой и в одном рваном плаще». Базилевс одел их, обул, вооружил и вывел в люди. Современные комментаторы находят в этом намек на происхождение Юстиниана, но я вижу другое. Во-первых, этот пассаж опровергает расхожее мнение, что армия Византии состояла в то время сплошь из наемников-варваров. Еще при Льве Мяснике начался обратный процесс: в войска активно набирали ромеев. Во-вторых, мы понимаем, на кого опирался император. Это городская чернь (стасиоты) и православные крестьяне. Своего крестьянского происхождения Юстиниан не скрывал. Напротив, гордился им и вел себя с простолюдинами попросту. Однако вернемся к рассказу о военных действиях в Африке.

Некоторое время оба войска стояли друг против друга. Стоза ждал, что ромеи взбунтуются и перейдут на его сторону. Когда этого не произошло, мятежник стал нервничать. Забеспокоились и его соратники. Стояние кончилось ничем. «Нарушив боевой строй, они отступили и ушли в Нумидию, где у них были жены и награбленные богатства», – пишет о повстанцах Прокопий.