Текст книги "Юстиниан Великий : Император и его век"

Автор книги: Станислав Чернявский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 51 страниц)

5. ФИНАНСОВЫЙ ГЕНИЙ

В этом параграфе речь пойдет о деятельности Иоанна Каппадокийца. Его правильно было бы назвать злым гением императора и…его спасителем. Без Иоанна были бы невозможны те грандиозные достижения первой половины царствования Юстиниана, о которых мы поведем речь.

Каппадокиец вошел в государственную элиту еще в самом начале правления Юстиниана; влияние хитрого финансиста ощущается с 528 года. Заняв важный пост префекта претория (или эпарха двора, как пишет Прокопий) в 531 году, Иоанн еще более рьяно взялся за дело. Должность не имеет аналогов в современности: тогда практиковались иные технологии управления. Иоанн ведал финансами и императорской почтой, чинил суд и контролировал работу наместников провинций (губернаторов), он собирал налоги и даже издавал эдикты (указы) в сфере своей компетенции. Для простолюдина, каким являлся Каппадокиец, это невероятный взлет. Ясно, что его вознес вверх политический переворот после падения правительства квестора Проба. Это был прямой результат мятежей и волнений стасиотов, которые образовали «народные правительства» в провинциях, по выражению Феофана Исповедника. Не в одном ли из таких правительств начал свой труд Иоанн? В общем, он обскакал по карьерной лестнице многих родовитых аристократов и могущественных сенаторов, включая самого Ипатия – племянника императора Анастасия. Пока аристократы дрожали за себя, Иоанн действовал.

Юстиниан поставил перед ним простую задачу: отладить расшатанную после «революции» систему управления и выкачать как можно больше денег из представителей всех сословий, включая магнатов, купцов и крестьян. Иоанн буквально за год произвел в своем ведомстве решительный переворот, но обрел всеобщую ненависть.

Он стремился централизовать финансовое и административное управление. Прежняя система, когда налоги собирали сами землевладельцы и значительную часть присваивали себе, должна была уйти в прошлое. Теперь эту функцию осуществляло государство. Кроме того, Иоанн стремился покончить с финансовой самостоятельностью полисов. Представители «народных правительств» в городах должны были подчиниться императорским фискалам и сдавать деньги в казну, а не оставлять их у себя якобы на городское развитие (ибо значительная часть средств при этом разворовывалась). Иоанн боролся с коррупцией и злоупотреблениями на местах. Он ликвидировал налоговые льготы магнатов. Деньги рекой потекли в казну. Правда, крупные землевладельцы пытались переложить повинности на плечи крестьян, но Юстиниан и Каппадокиец мешали этому, в том числе посредством новых законов. Латифундистам запрещалось приобретать заброшенные государственные земли и расселять там своих клиентов. Наконец, Иоанн под покровительством императора начал борьбу с взяточниками в государственном аппарате. Казалось, простолюдины должны были возлюбить Каппадокийца, но произошло обратное. Почему? Прокопий утверждает, что Иоанн принялся воровать, брать взятки и вообще всячески пользоваться своим служебным положением. Кроме того, он притеснял не только богачей, но и чернь.

Начнем с последнего обвинения. Царь и его префект были феноменально трудоспособны и требовали работы от всех. Это означало, что государственные подачки люмпенам должны сократиться, а затем исчезнуть. Так и произошло. Пролетариат Константинополя заставляли искать работу и трудиться. Это восстановило против Каппадокийца столичных простолюдинов.

Затем Иоанн взялся выкачивать средства из провинций. Систематическое истребление знати во время «революции» привело к тому, что фонд государственных земель резко вырос. Это породило проблему управления государственным земельным сектором и повышения доходности государственных поместий, которые были разбросаны по всей стране. Юстиниан слил эти имения в единый комплекс, не делая разницы между личными и государственными владениями. Это упростило управление.

Иоанн придумывал новые косвенные налоги и чрезвычайные платежи. В этом смысле его можно сравнить с изобретательным канцлером Петра Великого – знаменитым Шафировым, который тоже добывал деньги «из воздуха».

Иоанн широко внедрял «монополии». Государство за известную сумму отдавало право частным корпорациям устанавливать цену на тот или иной товар; например, хлеб. Продавцы платили за это государству постоянный взнос – монополиум, но тотчас компенсировали его за счет конечной цены. Страдали покупатели, особенно бедный люд. Иногда товар продавали через государственные магазины. Тогда операции с хлебом становились еще беззастенчивее. Государство покупало зерно в Египте по принудительно низким ценам (эта закупка называлась синона), а затем продавало перекупщикам подороже или занималось производством низкокачественного хлеба, чтобы не нарушить монополию. Такой государственный хлеб был наполнен золой и невкусен, хотя и дешев. Естественно, потребителям это не нравилось, тем более что многие из них не могли постоянно покупать дорогой хлеб. Кишащий люмпенами Константинополь и другие крупные города сделались рассадниками недовольства, но Юстиниан и его префект утратили контроль над реальностью. Все происходило слишком быстро.

Иоанн был неистощим в своих выдумках. В 528 году он устроил внутреннюю таможню на Дарданеллах. С купцов и судовладельцев взимались пошлины за перевоз товара в Европу из Азии и обратно. Официально таможенники боролись с контрабандой, но фактически обеспечивали казну поступлениями. Решалась и еще одна задача: разоренный войнами и набегами Балканский полуостров защищался от конкуренции богатых восточных провинций. Но популярности правительству эта мера не принесла. Купечество возненавидело Юстиниана и его префекта. Лишь впоследствии, уже после восстания «Ника», Юстиниан сделает выводы и создаст все условия для активности деловых людей.

Добавим к этому, что Иоанн ввел режим экономии государственных расходов, урезал затраты на содержание почтовой службы и пытался сократить военные расходы (в начале своего правления сам Юстиниан и его выдвиженцы с Велисарием во главе противились попыткам Каппадокийца урезать военный бюджет). Немудрено, что в короткое время префект вызвал всеобщую ненависть. Особенно отвратительно было видеть, что этот экономный финансист и борец с коррупцией живет на широкую ногу и берет взятки.

Но ведь Каппадокиец был только одним звеном системы, созданной Юстинианом. Она вызвала недовольство у многих – от революционных идеалистов до латифундистов и представителей деловых кругов. Начались тайные консультации представителей цирковых партий. Ситуация оказалась взрывоопасной – достаточно было поднести фитиль. Но император не заметил этого за государственными заботами, которыми занимался с удовольствием и жадностью нового человека. Одним из важных направлений была внешняя политика. Император активно воевал и интриговал. На это тратились значительные средства из тех, что добывал Иоанн.

6. ПОПУЛИЗМ

В то же время, чтобы усилить авторитет власти, Юстиниан и Феодора пытались реализовать, как бы мы сказали, «социальные программы» по поддержке неимущих слоев населения.

Базилевс отстраивает пострадавшие от землетрясений города, снижает налоги и продолжает репрессии против богатых, что позволяет получать дополнительные ресурсы и освобождать крестьян. Отмена ряда налогов находится в вопиющем противоречии с обвинениями, сделанными Прокопием в «Тайной истории», однако – тем хуже для Прокопия. Со своей стороны Феодора замаливает грехи мужа и всюду демонстрирует благочестие.

«В то же самое время, – пишет Малала, – благочестивая Феодора после других своих добрых дел сделала следующее. Так называемые содержатели притонов шныряли вокруг, высматривая повсюду бедняков, имеющих дочерей, и, дав им обещания и немного номисм, они забирали тех [девиц] якобы на воспитание. [Сами же] выставляли их публично, пользуясь их несчастьем и получая низкую выгоду от [продажи] их тел». Городская стража переловила столичных содержателей притонов. После этого Феодора выкупила у них девушек, дала освобожденным «секс-рабыням» по одной номизме (золотой монете) и отпустила по домам. Неизвестно, понесли какое-то наказание торговцы женщинами или нет. Возможно, что нет. Император и его жена всячески демонстрировали свое милосердие в этот период. Лишь позднее придет понимание, что власть должна проявлять жестокость для устранения зла.

Богачей преследовали не всех. Иоанн Малала приводит трогательную историю, которая показывает Юстиниана и его жену с неожиданной стороны, как благотворителей и защитников состоятельного человека, который пострадал несправедливо.

Пострадавшим был некий Евлалий, комит доместиков. Эта должность означала предводителя гвардейцев, когда-то ее занимал сам Юстиниан.

Дом Евлалия сгорел по какой-то причине, и его хозяин утратил всё достояние. Чтобы прокормить семью, вояка набрал кредитов, но вскоре умер, а перед смертью составил завещание в пользу Юстиниана. «В завещании он написал, чтобы благочестивейший Юстиниан давал его дочерям ежедневно по 15 фоллов», – пишет Малала. Фолл или обол – медная монета. Сумма в 15 фоллов невелика. На нее можно было купить еду и одежду. Правда, в завещании имелось еще условие: когда девушки достигнут брачного возраста, пусть каждая получит в приданое десять фунтов золота. «И чтобы долги его были оплачены его наследником, – прибавляет Малала. – После этого Евлалий умер».

Чиновник-куратор отнес завещание базилевсу. Юстиниан приказал принять наследство. Куратор, придя в дом, где жил Евлалий, сделал тщательную опись имущества. Он обнаружил, что все богатства умершего офицера составляют 564 золотые номизмы. Это было меньше того, что ожидалось.

Аккуратный чиновник сообщил царю, что наследство невелико.

– Принять наследство, – повторно распорядился Юстиниан.

Куратор заметил: оставленное имущество недостаточно для выполнения пожеланий завещателя. Царь отмахнулся:

– Почему ты мешаешь мне принять наследство и сделать благочестивое дело? Иди, оплати его долг и исполни то, что он завещал. Трех дочерей его повелеваю отвести к августе Феодоре и охранять их при царской опочивальне. Приказываю дать им в приданое по 20 фунтов золота и все имущество, которое оставил их отец.

Современные комментаторы ищут в этом распоряжении какую-то выгоду. Например, говорят, что Юстиниан был верховным собственником всего имущества в государстве, а значит, рассчитывал, что все пожертвования на семью Евлалия вернутся обратно… Это мнение просто вопиет своей некомпетентностью.

Произошло другое. Юстиниан помог человеку, которого уважал, – вот и всё. Малала приводит помощь как пример милосердия, и он прав. Евлалий был честный офицер, а потому заслужил уважение императора. Юстиниан не щадил другую категорию людей – ростовщиков и латифундистов.

Феодора при каждом удобном случае демонстрировала благочестие и смирение. Она устраивала религиозные моления, чтобы показать себя народу и продемонстрировать набожность. Судя по всему, ей это удалось. Большинство подданных любили Юстиниана и Феодору. Этот факт невероятно раздражал Прокопия Кесарийского и других оппозиционеров, которые норовили рассказать обжигающую «правду» о царе и царице.

А вообще, мы видим явную полемику двух историков – Прокопия и Малалы. Первый говорит о бедствиях империи и о финансовых вымогательствах, которые практиковал император. У Малалы читаем другое. Он пишет о снижении налогов, о введении законов против богатых людей (например, о законе против обогащения архонтов). Кто же прав?

Совершенно ясно, что реформы императора направлены против старых порядков и прежнего правящего класса. Другой вопрос, что пустующее место тотчас заняли представители новой элиты, и это возмущало старую знать.

7. МЕСТЬ ИУДЕЕВ

Император был ревностным христианином. Его идеал – православная империя, основанная на принципах социальной справедливости и взаимной помощи. Если он видел несоответствие идеалу, то жестоко наказывал отступников. В 528 году разразился скандал. Выяснилось, что некоторые православные иерархи занимаются утехами с мужчинами. Расправа последовала незамедлительно. «Император жестоко наказал Исайю, епископа Родосского, и Александра, епископа Диоспольского во Фракии, обвиненных в мужеложстве, именно: низложивши их, велел отсечь им детородные уды», – пишет Феофан Исповедник. Об этом же свидетельствует Иоанн Малала. «Они были доставлены в Константинополь, – уточняет Малала про пойманных с поличным епископов, – и после расследования осуждены эпархом города Виктором, который подверг их наказанию. Исайя после жестоких пыток был изгнан [из города], Александру же отсекли член и выставили его [Александра] на всеобщее обозрение, и тотчас василевс повелел, чтобы у тех, кого уличат в педерастии, отсекали член, и было в это время обнаружено много занимающихся мужеложеством. И возник тогда страх у страдающих этим злом».

Кроме всего прочего, схваченных епископов подвергли позору. Высокопоставленных геев водили по улицам и кричали:

– Вы, епископы, не бесчестите своего сана!

Между прочим, средневековых «коммунистов» вообще отличала ненависть к сексуальным меньшинствам. Маздакиты тоже не терпели однополый секс. Они были наследниками зороастрийских воззрений, по которым секс между мужчинами считался порождением мирового зла и карался смертью.

Но это были, так сказать, наказания «между делом». У императора имелись гораздо более серьезные враги, чем епископы, которые пятнали честь мундира. Это язычники, еретики и сепаратисты. Первые представляли агентуру влияния персов и питательную почву для оппозиции. Возможно, к числу таких людей принадлежал Прокопий Кесарийский. Если он был язычником, который маскировался под христианина, чтобы легче делать карьеру, многое встает на свои места.

Итак, с язычниками понятно. Перейдем к еретикам. Прежде всего мы говорим о монофизитах. Копты в Египте, арамеи в Сирии, армяне в своей стране – все они чувствовали себя особыми народами и все были приверженцами монофизитской ереси. Юстиниан пытался договориться с монофизитами.

Третья беда – еврейские сепаратисты. В Палестине жили две ветви евреев: самаритяне (или израильтяне, что то же) и иудеи. Они не любили друг друга, но византийцев – ненавидели и хотели отделиться от них. Эта ненависть объединяла евреев крепче любви. Кроме того, они обладали избыточной пассионарностью, которая толкала на жертвенные поступки.

В I веке на Ближнем Востоке произошел пассионарный взрыв, который обновил этносы. Такова гипотеза Льва Гумилева, и она не противоречит данным науки. Этносы действительно обновились. Мы видим это по смене веры. Греки сделались христианами. Евреи – талмудистами. Оба суперэтноса – ромеи и евреи – испытывали отвращение друг к другу и стали врагами.

Возникла серьезная проблема. На территории Ромейской империи жил еврейский народ, абсолютно враждебный по отношению к ромеям. Выселить его было нельзя – это противоречило ромейским законам. Предоставить независимость – тоже. Это противоречило имперским принципам. Истребить – такая чудовищная мысль даже не приходила в голову византийцам. Они пытались заставить евреев жить по византийским законам и не требовали обращения в христианство.

Многие евреи пошли на хитрость. Чтобы делать карьеру, они принимали греческие имена, называли себя православными, но тайно продолжали отправлять еврейские обряды. И тут следует в очередной раз упомянуть Прокопия Кесарийского. Прокопий родился в Кесарии – одном из городов Палестины. Не был ли он таким тайным, эллинизированным евреем, в сознании которого вера в Яхве причудливо переплелась со знаниями о древних богах эллинов? То, что он тайный язычник, историки замечали не раз. В мышлении Кесарийца нет ничего христианского. Еврейскую версию по каким-то причинам не выдвигали. Но думается, она тоже имеет право на существование. Прокопий сочувствует евреям. Впрочем, он слишком осторожен, чтобы высказывать свои симпатии открыто. Это мешает нам сделать окончательный вывод. Но и сказанного достаточно, чтобы высказать предположения.

Вернемся к событиям начала правления Юстиниана. Евреи подняли восстание. Произошло это так.

В июне 529 года в районе палестинского города Скифополь вспыхнул мятеж: израильтяне и иудеи, объединившись, начали резню христиан. Это важный факт. Иудея и Израиль были частью одного суперэтноса – еврейского. Они могли какое-то время враждовать между собой, но против главного врага – православных – выступали единым фронтом.

Правителем части Палестины, в которой вспыхнул мятеж, был архонт Басс (или Васс в «мягкой» византийской огласовке). Его провинция называлась Палестина Вторая; туда входили районы, населенные израильтянами. К югу располагалась Палестина Первая. Ее населяли иудеи. Столицей Палестины Первой был священный для христиан Иерусалим.

Похоже, виновником мятежа евреев являлся этот архонт. Возможно, он был яростный христианин и антисемит. Или беззастенчивый вор, который притеснял население. А может быть, то и другое вместе. Наконец, он мог принадлежать к партии противников Юстиниана. Восстание евреев могло стать в таком случае провокацией, с которой начались бы мятежи против императора. Наконец, Басс мог быть агентом Ирана, с которым Византия как раз начала войну (о ней мы расскажем в следующей главе). Спровоцировав восстание, наместник сорвал наступление византийских войск в Месопотамии.

Юстиниан пришел в бешенство от поведения Басса. Император сместил его с должности и вскоре казнил. Это беспримерный случай в административной практике базилевса! Мы видим, что даже Проба, который оскорблял его в кухонных разговорах, Юстиниан легко помиловал. Следовательно, архонт Басс должен был совершить нечто действительно серьезное.

Казнь архонта не означала, что император собирается оставить в покое евреев. Да и у самих повстанцев не было иллюзий на этот счет. Они решили создать собственное царство и отделиться от Византии. Евреи, пишет Иоанн Малала, «захватили власть и венчали [на царство] разбойника Юлиана, самаритянина; жгли поместья и церкви и убили многих христиан». Ни о каких договоренностях между евреями и ромеями речи не было. Еврейские повстанцы просто резали христиан, расчищая себе место под солнцем. Характерно римское имя вождя повстанцев – Юлиан. Евреи пытались скрыть истинное происхождение, но в нужный момент, когда было выгодно, вспоминали о нем. Например, тот же Юлиан носил вполне еврейское отчество бен Цабар, то есть сын Цабара.

Восстание вспыхнуло ярко, как внезапный пожар. Доходило до омерзительных эксцессов. «[Юлиан] с множеством самаритян пришел в Неаполь (Палестинский, расположенный на месте древнего израильского города Сихем. – С. V.) смотреть состязания на ипподроме, – говорит Малала. – В первом же заезде победил некий возничий Никий, христианин. Были в Неаполе и другие возничие, самаритяне и иудеи, которых победил этот возничий Никий. Когда он пришел к тирану за наградой, [Юлиан] спросил его, какой он придерживается веры. Узнав, что [Никий] христианин и что в предстоящем сражении надеется на скорую победу христиан, как и случилось, [Юлиан] тотчас же приказал отрубить на ипподроме голову [этому] возничему». Такими действиями евреи лишь озлобляли христиан и доводили накал борьбы до предела. Но поступать иначе они не могли. Так мотыльки летят на огонь, не в силах ничего с собой поделать. Впрочем, здесь происходило иное: в огонь швыряли христиан.

Юстиниан приказал стянуть войска против повстанцев. Бунт был опасен вдвойне, потому что на востоке сосредоточились персидские армии. Терять время нельзя. В 529 году войсками Палестины командовал дука или дукс Феодор Курносый. Он оказался энергичным военным. Быстро стянув силы и присоединив отряд палестинских арабов из племени бану гассан, Курносый выступил против мятежников.

Израильтянин Юлиан бросил свою столицу Скифополь и вознамерился уйти в горы. Произошла битва. «Многих самаритян дукс зарубил и захватил самого самаритянина Юлиана, так как Бог отвернулся от него», – замечает Малала. Курносый предводитель ромеев расправился с вождем мятежников быстро, радикально, без лишних допросов и пыток. Юлиану отрубили голову. Военачальник отослал ее вместе с диадемой узурпатора в Константинополь в подарок Юстиниану.

Резня евреев была страшная. Малала утверждает, что в сражении ромеи перебили 20 тысяч человек. Если цифра соответствует действительности, то нужно признать, что евреи под властью ромеев сильно размножились, коль скоро смогли выставить огромное по численности ополчение. Ведь помимо убитых должны быть пленные, раненые, бежавшие… А спаслось после той резни немало. «Некоторые [самаритяне], – пишет Малала, – бежали на гору по имени Арпаридза, другие в Трахон, на так называемую железную гору». Там они продолжали сражаться против византийских солдат.

Евреи перешли к партизанской войне. Они жгли поместья византийцев, нападали на деревни, убивали христиан и множили беспорядки. Юстиниан понял, что Курносый не справляется с задачей подавления мятежа.

Вместо Феодора новым дукой назначили Иринея, антиохийца, который хорошо знал местные нравы и географию. Ириней, «устремившись против находящихся в горах самаритян, жестоко им отомстил, убив многих». Восстание было подавлено.