Текст книги "Юстиниан Великий : Император и его век"

Автор книги: Станислав Чернявский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 51 страниц)

4. НОВЫЕ ИСПЫТАНИЯ

Сразу после окончания большой войны с персами Византию ждало великое испытание. В город пришла чума. Она навестила столицу весной. Со времени первой эпидемии болезнь никогда толком не прекращалась, но теперь на столицу обрушилась настоящая катастрофа. Чума возвратилась в столицу, словно «чем-то обманутая и раньше времени ушедшая оттуда», пишет Агафий.

Картины были душераздирающие. «Умирали многие внезапно, как будто пораженные сильной апоплексией. Те же, кто был наиболее вынослив, не переживали пятого дня». Государство опять теряло тысячи граждан.

Вскоре после этого произошло еще одно несчастье. Константинополь сотрясли подземные толчки. Это случилось зимой 557 года. Византийцы давали новогодние обеды по древнеримским обычаям. С севера дул пронизывающий ветер, в холодном небе мерцали звезды. «В среднюю стражу ночи, когда горожане предавались сну и покою, внезапно на них обрушилось это бедствие, – пишет Агафий. – Всё тотчас же было потрясено до самых оснований». Толчки постепенно нарастали. Это сопровождалось глухим равномерным гулом. Люди проснулись, кто-то выбежал на улицу. Со всех сторон неслись плач, стон и молитвы. По земле стлался густой туман «и был какой-то мрачный и бурный». Улицы наполнились перепуганным народом. Люди надеялись выжить на свободе, если дома начнут рушиться. Правда, некоторые экзальтированные христиане бежали в храмы и укрылись у алтарей. Небо заволокло облаками, пошел мелкий снег. Все ожидали смерти.

В приморской, «царской» части города дома и вправду начали обрушиваться один за другим. В других районах обваливалось ветхое жилье. Кое-где рушились мраморные колонны древних портиков и со страшным грохотом падали на жилые строения. «Много людей погибло», – сетует Агафий. Из знати скончался сенатор Анатолий. Ему на голову свалилась мраморная статуя, стоявшая в изголовье кровати. Сенатор умер мгновенно. Приводя этот случай, Агафий не может удержаться от назидания: богатого человека убила тяга к роскоши.

Днем толчки прекратились, и византийцы, шатаясь по улицам, как пьяные, обнимали знакомых и радовались тому, что остались живы. Общество находилось в состоянии крайней экзальтации. Знатные люди перестали преследовать чернь, начальники, «отказавшись от наживы, судили по законам», многие люди ушли в монастыри и пещеры и там молились. «Но как только бедствие ослабело и прекратилось, тотчас большинство возвратилось к привычному», – констатирует Агафий.

Юстиниан принялся восстанавливать пострадавший город. Строились дома, завозились материалы, архитекторы получили много работы. Неутомимый царь руководил ею. «Особенно же он заботился о величайшем храме Божием», – замечает Агафий. Имелась в виду Святая София, до основания разрушенная землетрясением. Ее огромный купол рухнул на землю, и вместо произведения искусства взорам столичных жителей предстала уродливая и пыльная стройплощадка. Храм был возведен из жженого кирпича и извести, в нужных местах колонны и стены соединяли железные скобы. По мысли царя и его архитекторов, это должно было уберечь Софию от пожара. От пожара – да, но от землетрясения – нет. Архитектора Анфимия, проектировавшего собор, не было в живых. Восстановлением занялся Исидор. Проанализировав причину падения купола, он сократил его площадь. Купол «сделан был тогда действительно более прямым, легко обозреваемым, геометрически круглым, несколько, правда, более тесным и сдавленным, который не так прельщал красотой зрителей, как раньше, но был гораздо более прочным», – пишет Агафий.

Юстиниан мог быть спокоен. Город и храмы снова стояли на месте. Столица поражала своей красотой. Царь также позаботился об обороне, но стены успел восстановить только внутренние, ограждавшие густонаселенные районы города. Эти укрепления назывались Стена Феодосия.

За ней широко раскинулись утопавшие в садах предместья. Они уже сливались в районы, но между районами находились обширные пустыри. Поэтому император Анастасий в свое время оградил их еще одной стеной, однако войск для защиты такого огромного пространства не хватало, и стену забросили. Часть этих укреплений была разрушена. Никто не мог предположить, что уже скоро сюда хлынут варвары, а пространство между стеной Феодосия и стеной Анастасия станет ареной борьбы.

ГЛАВА 4. НА СЕВЕРНЫХ РУБЕЖАХ

1. ДРУЗЬЯ И ВРАГИ

Покоя не было. Стареющий Юстиниан решал одну задачу, но тотчас возникали несколько новых.

В 540-е годы шаханшах Хосров и король Тотила создали мощную коалицию против византийцев. В нее вошли гепиды, готы, персы, «склавины» и западные болгары – кутургуры. Владения участников коалиции простирались от Каспия и Дона до Альп. Но Юстиниан переиграл всех, отбросил врагов и перессорил вчерашних друзей. Италия была захвачена, персам нанесено несколько поражений, гепиды запросили мира.

Но окончательный результат противостояния оказался во многом неожиданным. В результате Готских войн обозначилось два победителя: византийцы и «склавины». Славянские вожди значительно расширили свою державу. Гепиды и кутургуры были их союзниками. Лангобарды вели себя тихо: им требовалось несколько лет мира, чтобы зализать раны.

В то же время ничего не слышно о днепровских ругах, «русичах».

На чьей они были стороне? Историки хранят по этому поводу молчание. Логично предположить, что эти враги готов выступили против «склавинов» на стороне антов и византийцев. Тогда понятно молчание летописей. Ругов считали теми же антами и причисляли к союзникам византийцев. Поэтому среди антов мы видим и славянские, и германские имена.

Чтобы обеспечить северную границу, Юстиниан должен был отбросить «склавинов» и кутургуров. Он сделал это чужими руками. В 551 году византийцы заключили союз с кубанскими болгарами (утургурами) и стали снабжать союзников шелком и золотом. В степи запылала война. Кстати, некоторые ханы утургуров носили славянские имена. Известный российский славяновед С. В. Алексеев полагает, что это – следы союза, заключенного между «кубанцами» и антами.

Кутургуров возглавлял хан Заберган, утургуров – хан Сандилх. Оба имени – условны, они дошли до нас в ромейской транскрипции. Но это лучше, чем ничего. Например, тогдашних предводителей «склавинов» мы вообще не знаем.

Борьба между двумя болгарскими ханами продолжалась 7 лет. Ее подробности опять-таки неизвестны. Ясен лишь результат: «склавины» разбили антов, а утургуры нанесли несколько поражений кутургурам. Правитель кутургуров Заберган откочевал к самому Дунаю и здесь получил помощь от «склавинов». Анты были настолько парализованы неудачами последних лет, что заключили мир и обрели покой. Возможно, они стали данниками «склавинов».

Заберган был обозлен из-за поражений и находился на грани отчаяния. У него не было средств, не было земель, были только воины, такие же отчаявшиеся, как и сам хан, готовые на всё. Вдруг стало ясно, что главный враг – коварная безжалостная Византия. У Забергана возник замысел ограбить ее. Возможно, эта идея родилась на совместных советах с князьями «склавинов». Славяне тоже заглядывались на византийские богатства. И тоже понимали, что сильная империя опасна для них. Момент для вторжения был выбран удачно – как раз после чумы и землетрясений.

2. ЗАБЕРГАН

– Зимой 558 года болгарская конница перешла Дунай по льду и вторглась в пределы империи в районе Малой Скифии (современная Добруджа). Болгарских конников сопровождали большие отряды славянской пехоты. Один из главных наших источников, Агафий, ничего не говорит о наличии славян, но это не значит, что их не было. Просто Заберган был предводителем похода и главным лицом в армии. Второстепенных лиц византийские авторы проигнорировали. Славяне для них стали тоже болгарами, коль скоро воевали под знаменами болгарского хана.

Из Добруджи болгары и славяне проникли во Фракию (март 559 года). Придунайские земли ромеев лежали в запустении. Народ частью вымер от чумы, частью попрятался в городах. Оборона тоже была дезорганизована из-за приступа «черной смерти». Юстиниан не успел восстановить линию фронта.

Часть болгарской орды двинулась на Херсонес Фракийский, а часть отправилась в Грецию. Перешеек Херсонеса ограждала стена от моря до моря, за нею лежали купеческие и ремесленные городки, которые можно было разграбить.

Заберган думал с помощью славян начать набеги на побережье, но для этого нужно было взять стену с налета, что сделать не удалось. Тогда хан еще раз поделил войско. Большой отряд (возможно, славянскую пехоту) он оставил осаждать Херсонес Фракийский, а сам с главными силами болгар (может быть, 15–18 тысяч конных воинов и небольшое число славян) отправился прямо к столице империи – Константинополю.

Для византийцев это нападение стало неожиданностью. Часть их войск находилась в Испании, главные силы сражались в Лазике и стояли на восточном фронте. Наконец, император полагал, что кутургуры скованы из-за войны с утургурами, и границе ничто не угрожает. События на Дунае развернулись слишком стремительно.

Болгары опустошали Фракию, хватали пленных, грабили имущество. «Жесточайшим образом похищались… многие благородные женщины и даже ведущие непорочную жизнь подвергались величайшему бедствию, становясь жертвой разнузданной страсти варваров», – ужасается Агафий. Византийские отряды, стоявшие на пути, были разбиты. Началась паника. Юстиниан приказал снять все золотые украшения с храмов, которые находились в окрестностях Константинополя и не были защищены. Затем он попытался собрать войска и навести порядок в столице.

Враг подошел к Длинным стенам, которые были основательно разрушены последним землетрясением. Они даже не охранялись. Да и армия была не та, что в начале правления великого базилевса.

«В действительности римские войска были уже не таковы, как при древних императорах, но, сведенные к ничтожной части, далеко не соответствовали величине государства, – сетует Агафий. – Ибо всё римское войско должно было насчитывать шестьсот сорок пять тысяч вооруженных людей, а в то время оно едва составляло сто пятьдесят тысяч, и из них одни были размещены в Италии, другие в Ливии, третьи в Испании, некоторые у колхов, в Александрии и Фивах египетских. Небольшая часть была расположена и на границах персов. Там не было нужды в больших силах, благодаря договорам и прочно установленному перемирию. Так нерадением властей многочисленные войска были сведены к незначительному количеству».

Это важное известие о численности войск. Его нужно разделить на два – для Восточной и Западной империи. Следовательно, в Византии армия должна была насчитывать 322 тысячи солдат. Современные историки полагают, что Юстиниан сократил войска потому, что экономил деньги, которые разворовывались бюрократами. Эдвард Люттвак ставит под сомнение это утверждение. Правда, возникает вопрос: действительно ли в начале царствования Юстиниана у ромеев было 300 тысяч солдат? Сомнительно. Забудем на время гипотезу о чуме, которой мы, вслед за Люттваком, уделили много внимания. Похоже, что византийская армия в VI веке значительно сократилась, но причиной этого сокращения было прежде всего изменение тактики. Римляне делали ставку на пехоту, ромеи – на конных стрелков, которых не могло быть очень много. Конечно, чума тоже сыграла свою роль в сокращении легионов. Но это ставит под сомнение всю концепцию Агафия!

Миринеец в общем-то симпатизирует Юстиниану. Однако этот молодой интеллигент передает зачастую не факты, но общественное мнение, тем более что последние книги своего сочинения пишет в эпоху нового императора, православного фанатика и законченного бюрократа Юстина II, при дворе которого к деятельности Юстиниана относились скептически. Любое общество устает от правителей-долгожителей. Иногда это приводит к бунтам. После Юстиниана бунта не произошло, но это не значит, что царя обожали все поголовно.

Французский византинист Шарль Диль сравнивает эпоху Юстиниана с веком Людовика XIV. «Король-Солнце» провел в молодости несколько удачных войн, а под конец правления стал вялым, неэнергичным, развалил армию, окружил себя взяточниками и проиграл войну за Испанское наследство. Но Юстиниан был другим. Гипотеза Люттвака о чуме как причине развала армии ближе к истине. Добавим к этому природные катаклизмы, усталость византийцев от бесконечных войн и элементарный стратегический просчет базилевса: внимательно следя за сражениями в Лазике, Италии, Испании, дряхлеющий император проглядел события на Дунае. Он недооценил мобильность и боеспособность западных болгар и переоценил талант своих дипломатов. В острый момент дунайская граница империи осталась без защиты.

…Заберган раскинул лагерь около селения Мелантиады, которое находилось внутри Длинных стен у речушки Атирас. Население Константинополя охватил ужас. Обывателям мерещились осады, пожары, голод. Юстиниан расставил на стенах всех кого только мог: полицейских, ополченцев, дворцовую стражу. В ней тогда служили богатые сынки, которые придавали блеска императорским выходам. За эту привилегию они платили деньги в казну, но в военном отношении ничего собой не представляли. Единственная надежда была на то, что эта «ватиканская гвардия» устрашит болгар одним своим видом. Так и случилось. Болгары не решились штурмовать мрачные высокие стены Константинополя, увидев на них тысячи защитников. Заберган ограничился грабежом окрестных селений. Хан рассчитывал взять дань и уйти. То есть повторить то, что делал Хосров в 540 году во время памятного набега на Сирию. Но хан просчитался. Сдаваться византийцы не собирались, платить дань – тем более. Впрочем, положение было скверное.

3. ВЕЛИСАРИЙ

Тогда Юстиниан вспомнил про своего давнего соратника и подчиненного Велисария. Одряхлевший от старости полководец влачил дни в Константинополе, в достатке, но абсолютной безвестности, далекий от суеты двора и военных испытаний. Всё, чем мог развлечься великий старый ромей, – это чтение рассказов о собственных подвигах и несчастьях, которые Прокопий Кесарийский изложил в своих монографиях. Можно вообразить радость, с какой помчался во дворец отправленный на пенсию полководец, как только Юстиниан вызвал его к себе. Велисарий снова необходим стране!

Юстиниан возложил на него командование скудными войсками, расквартированными в Константинополе, и Велисарий с радостью принял назначение. Опять придется сражаться в меньшинстве, но это пустяки. Было время – полководец с небольшим войском разбил готов под стенами Первого Рима. Теперь настало время разбить болгар у ворот Нового Рима – Константинополя. «Итак, он снова надевает уже давно снятый панцирь, а на голову шлем, и возвращается к привычкам, усвоенным им с детства, возвращает память о прошлом и призывает прежнюю бодрость духа и доблесть», – пишет Агафий с нескрываемой любовью к старому военачальнику. О подвигах Велисария говорила вся страна, на его примере воспитывали молодежь. Агафий, как и все, поддался обаянию великого человека.

Полководец начал действовать. Он вывел из столицы 300 воинов. Эти триста человек были, скорее всего, ветеранами Велисария, хотя и не его частной гвардией. Помимо них он вооружил несколько тысяч ополченцев, но эта толпа была плохо обучена. К популярному генералу сбежались жители предместий. Полководец занял выгодную позицию и стал ждать неприятеля.

Первым делом Велисарий укрепил лагерь и разослал повсюду разведчиков, чтобы знать о малейшем движении неприятельской армии. Ночами византийцы зажигали множество костров, чтобы напугать врага мнимой численностью своих полков. Заберган был озадачен, поверил этой нехитрой уловке и на какое-то время прекратил набеги. Возможно, он уже раскаивался в своем решении напасть на Константинополь. В свою очередь, хан разослал повсюду разведчиков и стал ловить византийцев, чтобы добыть у них сведения. «Языки» были взяты, допрошены и сказали правду о том, что византийцев немного. Должно быть, Заберган рассмеялся, выслушав эти речи. Как мог он купиться на хитрость Велисария!

Хан выделил 2000 воинов и начал с ними наступление на ромеев. Болгары шли по дороге, вдоль которой густо рос кустарник, ветвились деревья… Велисарий спрятал там 200 всадников. Крестьянам и горожанам «он приказал выступить с сильным криком и стуком оружия». С отборной сотней воинов сам полководец разместился в центре. Вероятно, Юстиниан успел перебросить еще какие-то подкрепления, и Велисарий создал из них центральный полк, который должен был принять главный удар.

Сражение развивалось стремительно. С дороги варваров атаковали ромеи, появившиеся из засад. Как только ряды болгар дрогнули, на них напал сам Велисарий. За его дружиной шли ополченцы с шумом и криками.

Болгары сгрудились и утратили главное преимущество – маневр.

Некоторое время они пытались сопротивляться, а потом побежали.

«От страха их покинуло даже то искусство, которым они привыкли гордиться, – говорит Агафий. – Обычно эти варвары, быстро убегая, поражают преследующих, поворачиваясь назад и стреляя в них. Тогда стрелы сильно поражают намеченную цель». Но теперь они не стреляли. Византийцы перебили 400 кутургуров, а сами почти не понесли потерь. Из отборной дружины вообще никто не погиб.

Наконец выносливые кони умчали Забергана и его болгар в лагерь. Византийцы отстали. Ночью из болгарского становища доносились вопли скорби: варвары резали себе щеки ножами, «выражая тем, по обычаю, свою горесть». На другой день Заберган отступил от стен византийской столицы. Велисарий хотел его преследовать, но по приказу Юстиниана вернулся в Константинополь. Базилевс опасался, не уловка ли это со стороны болгар. Вскоре Заберган снял осаду и ушел во Фракию.

Столичная чернь превозносила Велисария как героя. Этим воспользовались завистники, чтобы очернить полководца в глазах Юстиниана. Постаревший император сделался ревнив и подозрителен.

Впрочем, Велисария просто вернули в поместье, где полководец продолжил жизнь частного человека. Юстиниан был мнителен, но не свиреп.

4. БОЛГАРЫ

Другая часть болгар и славян осаждала Херсонес Фракийский. Византийскую оборону возглавлял молодой офицер по имени Герман сын Дорофея.

У Германа имелось достаточно войск в Херсонесе. Это говорит лишь о том, что военный просчет Юстиниана относительно действий болгар не был абсолютным. Император не ожидал от Забергана наглого нападения на Константинополь и не подготовил столицу к отражению удара, а вот нападения на Херсонес почему-то ждал. Герман удачно оборонял стены. Осаждавшие перешеек славяне задумали переплыть море на плотах и напасть на защитников Херсонеса с тыла, высадив десант. На плоты Погрузились 600 славян и отправились в плавание. Византийские разведчики вовремя предупредили Германа, что славяне, «неумело гребя», приближаются со стороны моря. Герман вывел в море 20 небольших кораблей с Двойной кормой. Сражение оказалось быстрым и бестолковым. Ромеи «обрушились с большой силой на камышовые плоты, а те, отброшенные большой силой течения назад, носились и крутились по волнам, так что гребцы не могли на них удержаться». Славяне не умели плавать в море, а ромеи методично разрушали утлые плоты. В конце концов варвары оказались в холодной воде и утонули все до единого. Осада Херсонеса еще продолжалась, но дело осаждавших было проиграно.

Заберган пошел на переговоры с Юстинианом. Хан заявил, что уйдет с имперских земель, но при одном условии: пусть ромеи дадут ему столько же золота, сколько дают утургурам.

Юстиниан отказал. Заберган перегруппировал свои войска, подошел к ромейской столице и опять проник за Длинные стены. Юстиниан выставил воинов на внутренние укрепления. Болгарский хан несолоно хлебавши отступил в окрестности Адрианополя. Здесь он оставался до Пасхи 13 апреля 559 года, как свидетельствует в своем сочинении Феофан Исповедник. Константинополь готовился к новым боям. После празднования Христова Воскресения Юстиниан вышел из города, чтобы лично возглавить оборонительные работы. Император был стар, но энергичен. Он остановился в городке Силиврия и принялся восстанавливать Длинную стену. После того как укрепления подновили, Юстиниан выставил на них солдат.

К Забергану вернулся отряд, посланный в Грецию. Его остановили защитники Фермопил. В «Тайной истории» Прокопий писал, что Юстиниан распустил войска, охранявшие Фермопильский проход. У воинов Забергана сложилось на этот счет иное мнение: «несуществующий» отряд помешал болгарам разграбить Грецию. Дело в том, что вместо добровольцев, прежде охранявших Фермопилы, Юстиниан приказал делать это профессиональным солдатам. Эффект, как говорится, был налицо.

Не исключено, что в это время к Забергану пришли большие подкрепления славян и болгар из-за Дуная. Общая численность этой армии могла быть очень крупной, 40–50 тысяч воинов. Но и к византийцам подходили резервы. Поэтому болгары и славяне не решались штурмовать ромейские города, но грабили деревни и устраивали охоту на мирных жителей.

Юстиниан вызвал для руководства дунайскими войсками Юстина сына Германа. Молодой полководец хорошо справился с этой задачей. Вероятно, он вел маневренную войну, подробности которой, однако, остались вне поля зрения историков. Лишь Агафий в «кавказском» разделе своего сочинения упоминает о каких-то подвигах Юстина на Балканах и обещает о них рассказать подробнее, но обещание остается невыполненным.

Война словно забуксовала. Хан задержался на Балканах до августа 559 года. Может быть, он задумал остаться во Фракии и превратить ее в Болгарию, как это сделают его потомки под началом хана Аспаруха в 681 году? Не исключено. Однако Заберган переоценил силы. Сельская местность во Фракии была выбита и разграблена, но все крупные византийские города держались. Болгары могли прожить грабежом несколько месяцев, не больше. Создать прочную базу к югу от Дуная им не удалось. Тогда Юстиниан собрал флот, который должен был войти в Дунай и прервать связь болгар со степью и славянскими землями. Этим изящным маневром император выиграл войну. Узнав о строительстве флота, хан сообразил, что пришла пора убираться с Балкан. Заберган похватал пленных из числа мирных жителей и заявил, что перебьет всех, если ему не заплатят выкуп. Вот тогда Юстиниан сдался. «Император послал им столько золота, сколько считал достаточным для выкупа пленных и для того, чтобы они мирно очистили территорию», – пишет Агафий. Это было меньше, чем ушло на подкуп утургуров, но сдался и Заберган. Он отпустил пленных. Интересно, что накал патриотизма у византийцев в 50-е годы VI столетия был очень высок, выше, чем у предыдущего поколения. Об этом говорит тот же Агафий, ворча о соглашении между болгарским ханом и базилевсом ромеев: «столичным жителям такое соглашение казалось низким, позорным и недостойным свободных людей». В адрес правительства и престарелого императора несся ропот. Почему враги дошли до самых стен столицы? Почему от них откупились золотом? Зачем империи такое правительство? Впрочем, разговорами всё и кончилось. А Юстиниан вскоре доказал, что не утратил дальновидности и его как политика рано сбрасывать со счетов.

Император срочно направил гонцов на Кубань, в страну утургуров. Гонцы везли письмо, адресованное хану Сандилху. В нем сообщалось, что Заберган получил много золота и требует еще больше. Так что Византия больше не сможет платить утургурам, тем более что они не защитили ее от набега.

Прочитав письмо, Сандилх пришел в ярость из-за коварства своего западного коллеги Забергана. Ограбить Византию! Попытаться присвоить золото, которое император шлет утургурам! В тот же день хан Сандилх приказал готовиться к походу на запад – против днепровских болгар.

Утургуры действовали стремительно. Заберган переправился через Дунай… и попал в ловушку. Его поджидал Сандилх со своими головорезами. Состоялось сражение, в котором утургуры разгромили врага. Славянскую пехоту перебили, а западноблогарские всадники бежали, побросав обоз и золото.

Заберган мог бежать только в одно место: к «склавинам». Там он отсиделся и вновь собрал войско. У него было примерно 30 тысяч всадников, способных носить оружие. Не будет преувеличением предположить, что «склавины» могли выставить столько же воинов. То есть Византии угрожала действительно серьезная опасность, если бы славяне и болгары объединились и напали на нее. Но Юстиниана винить не в чем. Император натравил утургуров на своих врагов. Вероятно, кубанцы имели опять же примерно 30–40 тысяч воинов. К ним присоединились 20–30 тысяч антов, и в степи вновь закипела жестокая война. Парадоксально, что резались друг с другом близкие родичи: славяне против славян, болгары против болгар. Эта резня продолжалась целый год и ослабила обе стороны. А с востока надвигалась новая опасность. Доходили слухи о появлении неизвестного народа – тюркют, который гнал перед собою своих врагов – племя авар. Появление аваров полностью изменит расстановку сил в южнорусских степях.