Текст книги "Юстиниан Великий : Император и его век"

Автор книги: Станислав Чернявский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 51 страниц)

5. ДУНАЙСКИЙ РУБЕЖ

Для византийцев это было весьма кстати, тем более что обострилась обстановка на Дунае. Западные болгары-кутургуры были обеспокоены успехами ромеев в Италии и напали на империю, причем вместе со славянами. Возможно, их подстрекали те же готы и наверняка – персы. Впрочем, малая война на дунайской границе велась постоянно.

Первоначально ее вел ромейский полководец Хильбуд. Он нанес болгарам и славянам-антам несколько поражений, но затем совершил роковую ошибку. В 534 году, почти сразу по окончании победоносной византийской кампании в Африке, Хильбуд перешел Дунай и напал на антов. Последние «выступили против него все поголовно». Случилась жестокая битва, Хильбуд погиб, ромейская граница на Дунае была прорвана. В 535 году славянские отряды хозяйничали во Фракии. В 537 году, в разгар Готской войны, последовали мощные вторжения варваров в Малую Скифию (совр. Добруджа) и Мёзию. Славяне и болгары угоняли пленных за Дунай, чтобы получить выкуп. В 538 году в Мёзии ромейские власти разрешили продавать и закладывать церковную утварь для выкупа пленных. Тогда же отряды антов появились под стенами Фессалоник. Казалось, Балканы погружаются в хаос…

Прокопий Кесарийский, пользуясь случаем, дал довольно подробное описание быта славян. «Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим. И во всем остальном у обоих этих варварских племен вся жизнь и законы одинаковы», – пишет историк. Советские ученые очень любили эту фразу, цитировали ее десятки раз, включали в хрестоматии, комментировали, рассуждали, строили теории. Замечательный романист, но абсолютно некомпетентный историк Валентин Иванов в эпическом романе «Русь изначальная» нарисовал картину коммунизма у древних славян, основываясь как раз на свидетельстве Прокопия Кесарийского.

Но со времен Прокопия миновало полторы тысячи лет. Историческая наука ушла далеко вперед, и стало ясно, что «демократия» – это вовсе не синоним благополучия. То есть в государственном устройстве ранних славян нет ничего плохого и ничего хорошего. Это просто способ адаптации к окружающей реальности, способ комфортного существования в мире раннего Средневековья.

Никакой особой «тяги к свободе» у славян не было. Это устойчивый миф – такой же, как «германская верность».

Славяне объединялись в рыхлые федерации. Общие дела решались на вече, куда племена выдвигали своих делегатов. Реально все вопросы решал «президиум» из 10–20 старейшин-олигархов. Имелся глава союза, но он выполнял представительские и ритуальные функции, как английская королева. Вопросы внешней политики решали сообща, воевали часто. Вооружение славян состояло из копья и щита, мечей почти не было. «Склавины» сражались пешими, анты – верхом. С такими врагами столкнулись ромеи.

Прокопий приводит фантастические цифры в «Тайной истории». По его мнению, славяне за время своих набегов угнали в плен порядка 20 миллионов византийцев, хотя по подсчетам современных историков, в европейской части Византии тогда жило не более 5 миллионов человек.

Тяжелая война на Балканах продолжалась примерно пять лет. После этого картина поменялась. В 539 году дипломаты Юстиниана с помощью подарков и лести поссорили «склавинов» и антов. «Склавины» перешли в наступление против антов па Волыни и в Молдавии. Анты потерпели жестокие поражения и откатились к Днепру. Но вместо одного врага византийцы получили другого. «Склавины» вышли к Дунаю, где столкнулись с ромеями и… напали на них, предварительно заключив союз с кутургурами. Тогда анты, в свою очередь, стали союзниками ромеев; 539 год стал временем перемены союзов и жестокой войны. Эти события не отражены у Прокопия, но описаны поздненйшими летописцами.

«В этом году поднялись Болгаре, – пишет Феофан Исповедник. – Два князя со множеством болгар и Друнгом вторглись в Скифию и Мисию в то время как в Мисии начальствовал войсками Юстин, а в Скифии Баударий. Эти полководцы двинулись против болгар, решились на битву; и пал в битве вождь Юстин; и назначен был вместо него Константин, сын Флоренция. И дошли Болгары до пределов Фракийских. И вышел против них полководец Иллирика Акум гунн, которого царь воспринимал от крещения. И римские войска, оцепив Болгар! со всех сторон, стали их рубить и избили многое множество, и отняли всю добычу и разбили наголову, умертвив двух князей болгарских.

И когда победители возвращались с радостью, напали на них другие Болгары и поймали на аркан бегущих Константина, Акума и Годиллу. Из них Годилла кинжалом перерезал аркан и убежал; а Константин и Акум были взяты живые. Константина болгары выдали на выкуп за 1000 номизм, и он возвратился в Константинополь. Акума же повели в свое отечество вместе с другими пленниками».

В следующем году война продолжалась, и византийцам сопутствовал успех. Магистр милитум Иллирика выступил против болгар и нанес им поражение. Много врагов погибло или попало в неволю. Пленных показывали в Византии на ипподроме. «И настал глубокий мир во Фракии», – сообщает Феофан Исповедник. Война переместилась на север: кутургуры и «склавины» атаковали антов.

Чтобы выжить, анты поступились частью «народоправства». Примерно в эти годы у них появляется единый «архонт», который правил союзом. Это прообраз будущих князей. У антов появилась даже династия «архнотов». Известны три имени: Идаризий, Келагаст и Мезамир. Возможно, первый был отцом второго и третьего. Ясно, что анты – предки сербов и хорватов – создали на Днепре свою державу. Именно это – реальность, а не мифическое сербское происхождение Юстиниана.

В свою очередь «склавины» тоже объединились в конфедерацию во главе с племенем дулебов (волынян). Их вождь-жрец носил титул мусок (у арабских историков он превратился в имя Маджак). По догадке Г. В. Вернадского, слово «мусок» – арийское, (точнее, аланское) и означает что-то вроде «мудрец». Вернадский вообще любил проводить параллели между славянами и аланами.

Перессорив славян, Юстиниан начал активно строить крепости вдоль Дуная, чтобы обезопасить границы от новых вторжений. По словам Прокопия, он возвел три линии крепостей: первую собственно на Дунае, вторую – вдоль Балканского хребта и третью – южнее, на подходах к важным провинциям, например, на Херсонесе Фракийском или в Фермопилах, причем распустил прежние ополчения, охранявшие эти местности, и заменил их подразделениями регулярной армии. Впоследствии эта третья линия обороны пригодилась в борьбе с кутургурами.

6. ПОРАЖЕНИЯ ГОТОВ

Вернемся в Италию. Готские защитники неприступного Ауксима наконец капитулировали из-за недостатка воды. Теперь ничто не связывало Велисария. Он мог идти на Равенну.

У конунга Витигеса окончательно сдали нервы. Король прислал своих людей к Велисарию и намекнул, что готов сдаться.

Начался интенсивный обмен посольствами. При этом Велисарий продолжал завоевание отдельных районов Италии и не пропускал в Равенну караваны с провизией. Но в городе имелись большие запасы хлеба на складах. Узнав об этом, Велисарий снесся с несколькими горожанами, подкупил их и вышел на Матасунту – молодую жену Витигеса, жившую в Равенне. Женщина ненавидела мужа и симпатизировала ромеям. Вскоре продовольственные склады были подожжены. «Говорят, что они погибли по наущению Матасунты», – замечает Прокопий. Доказательств не было, но Витигес почувствовал себя загнанным зверем. Со всех сторон его окружали неудачи, а в спину дышали предатели.

В этот момент ромеи захватили лигурийские районы в верховьях По и крепости, расположенные в Коттийских Альпах (хребет, который отделял Италию от Галлии). После этого гарнизон готов в Милане оказался как бы в подвешенном состоянии. Кроме того, франки больше не могли беспрепятственно форсировать горы и вторгаться в Италию.

Тем временем гот Урайя, командовавший войсками Лигурии, бросил эту провинцию и выступил на помощь Равенне. Однако прошел слух о капитуляции гарнизонов Коттийских Альп. Воины Урайи потребовали у своего вождя освободить крепости: многие солдаты оставили там свои семьи.

Урайя отменил поход на Равенну, повернул назад, схестнулся с византийцами, проиграл им несколько схваток и обнаружил неприятный факт: готские воины стали массами дезертировать. Совершенно очевидно, что война заканчивалась, и византийцы добивали остатки готов там, где только находили.

В итоге Урайя остался с небольшим количеством войск в Милане, а Велисарий получил возможность заняться Равенной и засевшим там Витигесом.

7. ИМПЕРАТОР ВЕЛИСАРИЙ

Перед окончательным разгромом судьба насмешливо улыбнулась готам. В Равенну наконец-то прибыли послы от императора Юстиниана, сенаторы Домник и Максимин (первого из них мы уже встречали во время событий в Африке, где сенатор проявил себя как храбрый военачальник). Они предложили заключить мир на следующих условиях. Витигес получает половину сокровищ, хранящихся в Равенне в казне, и оставляет за собой земли к северу от реки По. К слову, это было не так уж мало. Ведь подразумевалось, что за ним остается Реция, Бавария и Северная Италия.

Эти предложения показались Витигесу даром небес. Он поспешил изъявить согласие. Зато Велисарий пришел в негодование, «если ему не позволят, тем более без всякого труда, одержать полную победу и ввести в Византию Витигеса как военнопленного», пишет Прокопий. Домник и Максимин явились к нему с проектом договора. Велисарий прочел текст, изменился в лице и решительно отказался ставить под ним свою подпись. Это сразу же изменило ситуацию. Готы заподозрили, что византийцы ведут двойную игру. Представители варваров заявили, что без подписи и присяги со стороны Велисария мира не будет.

У самих византийцев тоже разыгрались страсти. Оставшиеся в армии друзья евнуха Нарсеса распустили слух, что Велисарий хочет захватить Италию для себя во вред императору. Именно потому главнокомандующий и срывает мирный договор. Узнав об этом, Велисарий произнес горячую оправдательную речь в присутствии Домника и Максимина. Он заявил, что согласен подписать соглашение. Как видно, полководец не на шутку перепугался опалы и увольнения из армии, в случае если бы его вину удалось доказать.

Чтобы снять с себя ответственность, Велисарий заставил своих офицеров подписать документ, в котором военные подтверждали, что желают прекратить борьбу с готами. «Они же, записав всё это на маленьком документе, ясно сказали, что они не в состоянии войной одолеть неприятелей», – вспоминает Прокопий. Легко представить, каких мук и сомнений стоило это решение Велисарию. Почему Юстиниан пошел на мир, когда победа близка? Кончились деньги? Или напали персы, славяне, болгары? Неужели нельзя было чуть-чуть подождать? Почему сдали нервы у железного императора?

Но готы не знали о том, что происходит в лагере ромеев. В Равенне нарастала паника. Часть соратников предала Витигеса. Возможно, они подались к Матасунте и хотели сражаться под ее знаменем, но та была настроена сдать всё ромеям. Тогда в умах готов родился блестящий план: передать Италию Велисарию и объявить его императором Запада. Иначе говоря, восстановить разгромленную Одоакром Гесперию.

В этом месте сочинения Прокопия мы находим сообщение, что Велисарий еще перед началом италийской экспедиции поклялся Юстиниану страшными клятвами, что не станет искать для себя императорской короны на Западе. Значит, такой вариант всё же витал в воздухе.

Однако Велисарий затеял тонкую игру. Он поманил варваров надеждой и благосклонно принимал их предложения. Слухи об этом дошли до Витигеса. Возможно, их постарался распространить сам Велисарий через своих разведчиков. Конунг сломался окончательно. Он послал к византийскому главнокомандующему тайных гонцов с предложением занять императорский трон. Сам Витигес готов был заключить с Велисарием федеративный договор на любых условиях и служить новому императору Гесперии.

Хотел или нет Велисарий занять престол? Однозначно нет! Он был предан Юстиниану и сражался за единство империи, как прочие православные. Без этих жертвенных людей Юстиниану не удались бы великие дела.

Историки позднего времени посмеялись над Велисарием за его старомодные принципы. Людям эпохи Просвещения казалась забавной подобная верность. Однако дело было не в ней одной. Велисарий прекрасно понимал, что самостоятельно не сможет удержать власть. Византийцы уже не раз возводили своих ставленников на престол Гесперии в V веке, и что же? Марионеточные императоры погибли один за другим. Это повторилось бы и с Велисарием. Сегодня его приветствовали римляне, а готы рассыпались в уверениях преданности. Но завтра римские сенаторы стали бы интриговать в пользу кого-то из своих, а готы отложились бы. Получалось, что верность, честь, преданность православию, родине, своему императору гораздо выгоднее интриг, предательства и цинизма.

Велисарий сыграл свою роль до конца. Главнокомандующий созвал императорских послов, присоединил к ним военачальников, изложил предложения готов и спросил, кто и что об этом думает. Стоит ли сделать вид, что он, Велисарий, согласен принять императорскую корону из рук готов? При этом Велисарий подчеркнул, что хранит верность Юстиниану, а императорский венец может принять для отвода глаз, чтобы занять Равенну и прекратить войну. Полководец был опытным человеком и постарался оградить себя от возможных доносов. Его врагами были трое: Иоанн племянник Виталиана, а также двое армянских князей – Нарсес и Аратий Камсараканы. К ним присоединился по какой-то причине ромейский гот Бесс.

Большинство присутствовавших на совете военных и политиков высказалось, что варваров следует обмануть, и пускай Велисарий делает всё, что сочтет нужным.

Главнокомандующий немедленно отправил к Витигесу нескольких приближенных с сообщением, что может надеть корону, если готы впустят его в Равенну. Витигес изъявил согласие.

Византийский полководец, однако, медлил. Он не хотел ошибиться. Кроме того, Велисарию мешали его враги – Иоанн, князья Камсараканы и Бесс. Они могли выдать все планы или как-то по-другому испортить игру. Поэтому Велисарий предпочел отослать всех четверых под разными предлогами, после чего поставил Витигесу ультиматум: тот должен впустить византийцев в Равенну немедленно. Витигес, уже морально надломленный, изъявил согласие.

С частью войск Велисарий двинулся по дороге среди болот, окружавших Равенну. Одновременно его флот пошел к Корабельной гавани, везя десантников и провиант. Варвары открыли ворота, и ромейские солдаты вступили в город. Прокопий тоже участвовал в этой процессии. Кесариец вспоминает, что у него было странное чувство в тот момент: как будто свершалось нечто божественное. «Ведь готы и числом и силой намного превосходили своих противников, – пояснил историк, – и когда они были в Равенне, они не были побеждены в сражении и их мысли не были подавлены чем-либо другим; и тем не менее они оказались военнопленными людей гораздо более малочисленных». Велисарий подтвердил репутацию великого полководца, но он оказался еще и блистательным дипломатом. Он разгромил персов в битве при Даре, будучи совсем молодым человеком, позже захватил королевство вандалов, а теперь, будучи уже зрелым воином, подчинил Италию и вернул империи Рим.

Готы безмолвно склонили головы перед своими хозяевами. Жены варваров были удивлены. До них доходили сплетни, что византийцы – это сверхлюди. Оказалось, что нет, люди вполне обычные, даже мелковатые по сравнению с готами. Да и варвары на ромейской службе не отличались статью – все эти кривоногие болгары, сухощавые ливийцы, низкорослые носатые армяне – все они гораздо жиже и ниже хорошо откормленных, ладных готских вояк. Готы удивлялись – откуда берется героизм у этих мелких, плохо накормленных ромеев, почему они бросаются грудью на копья, по какому праву окружают вражеские армии и уничтожают красивых германских солдат?..

Готские женщины, вспоминает Прокопий, «плевали в лицо своим мужьям… и, указывая пальцами на победителей, упрекали их в трусости». Но дело было сделано.

Велисарий занял ключевые пункты Равенны, завладел ключами от ворот, а Витигеса посадил под арест. Впрочем, конунга держали в почете.

Видимо, византийский полководец имел точные инструкции базилевса на этот счет.

Готских воинов Велисарий разоружил и отпустил из Равенны. Они разошлись по окрестностям. «Таким образом, – пишет Прокопий, – уже вскоре ромеи оказались в безопасности, так как число их в Равенне сравнительно с готами было не меньше».

Затем Велисарий наложил руку на королевскую казну и расплатился со своими воинами, а остальную сумму приготовил для переправы в Константинополь.

Готы еще владели десятком крепостей в Северной Италии, но узнав, что Равенна пала, а Витигес схвачен, стали наперебой сдаваться.

Велисарий вел себя милостиво, грабить варваров запрещал и повсюду ставил ромейские гарнизоны. Только в Вероне и Павии держались готские отряды под началом Хильдебада (Прокопий называет его Ильдибадом). Это был племянник короля вестготов Тевдиса, у которого Витигес тоже просил подмоги. Видимо, Хильдебад привел из Испании небольшой отряд добровольцев. А может быть, изначально жил в Италии. Связи между западными и восточными готами были очень тесны.

Велисарий захватил в Равенне детей этого военачальника. Хильдебад тотчас прислал гонцов и выразил подчинение. Однако византийцев в Верону он не пускал под разными предлогами. Город остался последним островком готской свободы.

В Реции и Норике правили собственные конунги из племен баваров и ругов, но это уже не имело значения. Могущество Юстиниана достигло высшей точки. Это произошло в 540 году. Начиная с этого времени император и его империя будут терпеть многочисленные трудности и неудачи.

Что касается Велисария, то корону он, конечно, так и не надел. Честный вояка сражался за царя, Отечество и православие. Этого было довольно для славы, почестей и спокойной совести.

Так завершилась первая часть Готской войны. Это была битва, которую спланировал Юстиниан и блестяще провел Велисарий. Ромеи столкнулись с превосходящими силами готов, но сумели навязать Витигесу собственные условия войны, поставили конунга в безвыходное положение и заставили капитулировать.

Следует отдать должное тактике Велисария и стратегии Юстиниана. Император детально продумал кампанию, организовал снабжение экспедиционной армии и довел войну до победного конца. Казалось, империю ждет блестящее будущее.

Часть четвертая
ИМПЕРАТОР У СЕБЯ ДОМА

ГЛАВА 1. РАБОТА И ЗАБОТЫ

1. РАСПОРЯДОК ДНЯ

Благодаря Прокопию мы прекрасно осведомлены о военных успехах византийской армии. Но что известно о внутренней политике Юстиниана, о его жизни, об отношениях с родственниками? Да практически ничего. Наш главный источник – тот же Прокопий, который оставил два сочинения на тему внутренней политики: хвалебную оду «О постройках» и политический памфлет «Тайная история». Кодекс Юстиниана, бытовые египетские папирусы, отрывки из сочинений Иоанна Эфесского и других авторов дают еще меньше.

* * *

Каким был базилевс в начале первой Готской войны? Пятидесятидвухлетний Юстиниан оставался в прекрасной форме. Перед нами человек среднего роста, плотный, но не толстый, с широкой грудью и вьющимися волосами. Его шевелюру уже тронула седина, образовались глубокие залысины, которые император, однако, скрывал с помощью парикмахеров. Лицо оставалось свежим, на щеках играл здоровый румянец. Рабочий график Юстиниана оставался как всегда напряженным. «Доступ к нему был открыт для любого, и он никогда не гневался на тех, кто стоял перед ним или говорил не так, как подобает», – пишет Прокопий.

Юстиниан жил Большом дворце, который иначе назывался Священный Палатий. Точнее, в одном из комплексов Палатия, который именовался дворцом Гормизда и был расположен у берега моря. Это место Юстиниан занял давно, еще при жизни своего царственного дяди.

Здесь находилось всё необходимое: рабочий кабинет, зал для церемоний, столовая, баня. До наших дней Большой дворец не уцелел, в современном Стамбуле остались лишь руины. Впоследствии царские палаты не раз перестраивали. Из дворца вели переходы на ипподром, где император мог насладиться конскими бегами и пообщаться с народом.

Базилевс мало спал, вставал еще затемно или же на заре. Его одевали слуги. Если не предполагался официальный прием, одежда была проста: штаны, сапоги или сандалии, рубашка и накидка. К слову, штаны были введены в моду гуннами и готами. До этого римляне обходились без них (драпировались в ткань и защипывали ее в нужных местах фибулами), разве что зимой легионеры носили короткие рейтузы. Прокопий не устает ругать императора за «варварскую» манеру одеваться.

Еда казалась Юстиниану «делом второстепенным, навязанным природой». Кесариец утверждает, что император часто обходился без пищи по двое суток, «особенно когда наступало время кануна так называемой Пасхи». Неизвестно, лжет Прокопий или говорит правду. Может быть, он хочет показать своего героя бесплотным демоном и как раз по этой причине разглагольствует про еду? Вина император не пил. Он довольствовался водой и небольшим количеством диких овощей: одним словом, питался по-крестьянски.

Перекусив, царь направлялся в рабочий кабинет. Секретарь составлял для него график на день – кого принять, с кем провести совещание. Император не любил долго сидеть на одном месте. Во время работы он постоянно расхаживал взад и вперед: диктовал письма или указы, выслушивал доклады чиновников, беседовал с первыми лицами государства.

В числе главных докладчиков были Иоанн Каппадокиец, юрист Трибониан, а также эпарх Константинополя. Весь день императора проходил в таких встречах и совещаниях. Юстиниан вникал в малейшие тонкости управления империей и всё любил делать сам: диктовал письма, решал богословские споры, инспектировал строительство архитектурных объектов, давал указания, где возводить оборонительные линии и как совершенствовать крепости… Его упрекали современники и позднейшие историки: зачем обременять себя мелочами? Но это психология обывателя, а не трудолюбивого царя, который всю жизнь отдал служению великой державе.

Для отдыха Юстиниан мог выйти в сад, затем возвращался и снова работал допоздна. Ночью он часто заходил на женскую половину дворца, где жила Феодора. Вставал рано, и всё начиналось снова. Льстецы называли его бессонным, удивляясь энергии, которой обладал император.

Царственные супруги – Юстиниан и Феодора – любили проводить время вместе. Они не только развлекались, но и решали государственные дела, распределяя роли между собой. Прокопий вспоминает, что базилисса покровительствовала «голубым» – венетам. Но иногда ее настроение менялось, венетов начинали преследовать. Юстиниан оставался над схваткой и выступал верховным арбитром.

«Голубых» преследовали не зря и не по случайной прихоти. После восстания «Ника» Юстиниан относился к цирковым партиям с удвоенным подозрением. Кроме того, вероятно, в число венетов записывались многие богачи, зная, что император покровительствует этой партии. Этим и объясняются репрессии, которым несколько раз подвергались венеты во время правления Юстиниана.

Большую роль в отношениях царя и царицы играл секс. По словам Прокопия, Юстиниан был ненасытен. Феодора умело пользовалась любовью мужа, чтобы протежировать своих людей. Дружбой с императрицей, например, гордилась жена Велисария – Антонина.

Иногда Юстиниан и Феодора совершали поездки по стране. Упоминаний об этом почти нет, так что трудно оценить цели и эффективность таких поездок. Однако из сочинения Прокопия «О постройках» видно, что базилевс знал толк в архитектуре, лично участвовал в проектировании оборонительных линий и давал дельные советы по укреплению отдельных крепостей. Конечно, всё это – результат деловых поездок, в которых царь набирался опыта.

* * *

Ясно, что Юстиниан желал быть в курсе всех дел и обладал феноменальной работоспособностью. Но каков был конечный результат? В этом историки расходятся. Многие до сих пор остаются в плену концепции Прокопия, который безжалостен к базилевсу. «Получив императорскую власть, – говорит Кесариец, – Юстиниан тотчас же сумел всё привести в расстройство».

Эмоций много, но что же случилось на самом деле? Кесариец утверждает, что главной целью Юстиниана было выкачивание денег у богатых и состоятельных. В этом – ключ к разгадке, хотя разные ученые понимают ее по-разному.