Текст книги "Юстиниан Великий : Император и его век"

Автор книги: Станислав Чернявский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 51 страниц)

2. ВОЙНА В НУМИДИИ

Мир на африканской земле так и не наступил. Теперь против византийцев выступил Яуда. Прокопий исчисляет его войско в 30 тысяч человек. Вероятно, он считает всё племя с женщинами и детьми, разве что без лошадей и верблюдов. Боеспособных людей из этого числа могло быть порядка 20 %. Это значит, что в Нумидии ромеям противостояло 6000 воинов.

Соломон выступил против врага осенью 535 года За это время евнух успел заключить союз с парой берберских вождей, которые правили западнее, в Мавритании – Массоной и Ортайей.

Соломон, Массона и Ортайя выступили против Яуды и его людей. Ромейская армия достигла полноводной реки Абига, которая текла через всю страну, подвластную Яуде. Сейчас здесь только унылые пески, а еще в VI веке была цветущая саванна, где паслись стада животных и кочевали берберские племена. Неподалеку находился древний нумидийский город Тамугади. Весь этот край принадлежал римлянам, а затем вандалам. Однако бездарные германцы упустили его и отдали берберам, после чего культурная страна превратилась в большое пастбище.

Яуда ушел в горы. Мавританские союзники Соломона отказались участвовать в преследовании врага. Евнух прибег к уговорам и подаркам. Лишь тогда «черные» сменили гнев на милость.

Преследование неприятеля продолжалось семь дней. Наконец измученные ромеи прибыли к месту, которое называлась Щит-гора (Клипея). Рядом текла река, и Соломон приказал разбить лагерь. Воины получили передышку и приводили себя в порядок три дня. Враг не показывался. За это время истощились съестные припасы. Евнух приказал возвращаться на равнину. Поход против Яуды закончился неудачей. Вскоре наступила зима, а с нею прекратились активные действия против мавров.

Зато пришли вести, что осевшие на острове Сардиния барбарикины грабят римские виллы. Барбарикины – это потомки африканских повстанцев, бунтовавших против вандалов. Когда-то, поясняет Прокопий, «вандалы в гневе на этих варваров отправили некоторых из них вместе с женами на Сардинию и там держали их под стражей», однако часть ссыльнопоселенцев сумела бежать в горы на острове. Беглецов назвали барбарикинами. Византийцам пришлось отвлечь часть сил на борьбу с грабителями.

Пришла весна 536 года. В это время случилось нечто странное. Солнце светило слабо, как луна, «как будто оно теряло свою силу», говорит Прокопий, подыскивая нужную метафору.

Скорее всего, мы имеем дело с описанием какого-то катаклизма, случившегося на планете, но не затронувшего Европу. Вероятно, где-то произошло грандиозное извержение вулкана, и образовавшаяся в воздухе взвесь мешала видеть солнечный свет. Вскоре после этого начались болезни, включая знаменитую чуму. Возможно, это один из результатов возникшего катаклизма. Сам Кесариец тоже понимает связь между слабым свечением Солнца и возникшими бедствиями. Но истинная связь явлений непостижима ни ему, ни нам.

Соломон готовил экспедицию на Сардинию против барбарикинов, но она так и не состоялась. Собранное в Карфагене войско и флот неожиданно взбунтовались против евнуха. Это смешало все планы Юстиниана и его полководцев. Самое неприятное, что восстание совпало с напряженным периодом войны в Италии.

3. ПАСХАЛЬНЫЙ ЗАГОВОР

Несчастье произошло сразу после праздника Пасхи. Причиной раздора сделались, как всегда, деньги и земельные владения.

После разгрома вандалов их поместья перешли в государственную собственность. Соломон безжалостно выгонял оттуда потомков завоевателей. При этом многие вандальские женщины стали женами или пленницами ромеев. Они считали себя наследницами погибших вандалов и подбивали своих новых сожителей добиться передачи бывших вандальских поместий. Женщин можно понять: они привыкли к праздному существованию, а Юстиниан безжалостно отнял источник дохода. Не забудем, что в византийской армии было значительное число наемников – болгар, германцев, славян… Они видели примеры вандалов, готов или головорезов Одоакра, которые захватывали землю в Африке, Италии, Испании, превращались в землевладельцев и обретали покой.

Базилевс находился далеко за морем, а выморочные вандальские поместья – совсем рядом. Солдатня желала воспользоваться плодами своих успехов. Жалованья им было мало, да и платили его с перебоями. Однако Соломон твердо стоял на страже государственных интересов и не собирался передавать воинам земли с рабами и слугами. Конфликт разгорался и наконец вылился в открытый мятеж.

В свое время советские историки пытались представить этот бунт как восстание народных масс, что совершенно нелепо. Советские ученые вообще любили всюду искать следы классовой борьбы, даже там, где ее не было. Восстаниями угнетенного народа объявлялось всё на свете, от выступления бандитской шайки Геца фон Берлихингена в Германии до бунта дегенеративной сатанинской секты альбигойцев во Франции. Школьные и институтские политические карты были испещрены «сыпью» народных восстаний. Между тем о «коммунистическом» движении в Византии во времена Юстиниана умалчивалось, тогда как инспирированное сенаторами и богачами восстание «Ника» объявляли народным. Причина – шаблонность мышления и боязнь делать неожиданные открытия.

Соломон пытался погасить бунт в зародыше. Он говорил, что «рабы и все остальные богатства, как обычно, являются добычей солдат, земля же должна принадлежать базилевсу и ромейскому государству, которое вскормило их и дало возможность стать и называться воинами».

Однако эти нудные объяснения никого не убедили. Зачинщиками бунта выступили солдаты-герулы. Они были арианами, и это еще одна причина восстания.

Герулов подстрекали к бунту местные вандальские священники – тоже ариане. Последней каплей стал упоминавшийся праздник Пасхи. Герулы не могли покрестить новорожденных и вообще оказались отлучены от Церкви. Наконец, к бунтовщикам присоединились остатки вандалов.

* * *

И вот на Пасху ариане договорились убить Соломона. Это произошло 23 марта 536 года.

Телохранители евнуха остались в неведении, а шпионы работали плохо. Но и убийцы спасовали. В итоге часть войска подняла бунт и принялась грабить ближайшие поместья. Евнух не смог подавить мятеж, и он перекинулся на расквартированные в городе части. Солдаты провозгласили своим вождем кавалерийского офицера Феодора из Каппадокии.

«Затем, – повествует Прокопий, – они начали грабить город». Кесариец и сам в это время находился в Карфагене по какому-то поручению Велисария, так что описывал события со знанием дела. Там же пребывал военачальник Мартин, которого мы не раз встретим в Италии и на Кавказе. Но верных войск у них не имелось. Тогда Мартин попытался связаться с Феодором Каппадокийцем, чтобы его перевербовать.

Соломон был абсолютно бессилен. Евнух укрылся в церкви, надеясь, что там его не тронут. Прокопий сидел там же ни жив, ни мертв.

Настала ночь. В храм прибежал Мартин и сообщил, что мятежники перепились, а Феодор Каппадокиец находится с ними против собственной воли, на самом же деле предан императору. Доверившись Мартину, Прокопий и Соломон отправились к Каппадокийцу. Тот угостил их обедом, приготовил лодку в порту и велел спасаться.

На лодке они достигли корабля, команда которого сохранила верность базилевсу. Всю ночь плыли вдоль побережья, пока не пристали к городку Мисуе. Здесь евнух устроил штаб и начал действовать.

На границе Нумидии находился ромейский корпус под началом Валериана: он прикрывал Карфаген и должен был сражаться против Яуды. Соломон отправил к Валериану Мартина с приказом немедленно выступить в сторону Карфагена. Сам Соломон вместе с Мартином и Прокопием отправился к Велисарию, который находился в Сиракузах.

Тем временем в Африке накалялись страсти. Основательно разграбив Карфаген, повстанцы захотели сменить командующего. Почему – неясно; похоже, Феодор просто им надоел.

Воины собрались на равнине Буллы и выбрали нового вождя. Им сделался Стоза (или Стоца), бывший копьеносец Мартина, смелый и предприимчивый человек. Советские историки не жалеют для него положительных отзывов, но на самом деле мы имеем дело с изменником, нарушившим присягу. Программа повстанцев была проста: отделить Римскую Африку и основать там свое государство наподобие того, что основал в Италии Одоакр после падения Гесперии.

Армия Стозы насчитывала 8000 солдат. Кроме того, к нему присоединился отряд вандальских пиратов в тысячу человек. Наконец, к Стозе пришла большая толпа рабов. Вот это и побудило советских историков счесть бунт воинов восстанием угнетенных против угнетателей, хотя само по себе наличие рабов еще ни о чем не говорит.

Однако что-то у повстанцев пошло не так. Оставшиеся в Карфагене матросы, верные императору, воспользовались отсутствием солдатни и заняли город. Их возглавил Феодор Каппадокиец. Он молил Велисария о помощи.

4. БИТВА ПРИ БАГРАДЕ

Велисарий менее всего хотел вмешиваться в африканские дела, однако пришлось. Он отобрал 100 человек из своих копьеносцев и щитоносцев, прихватил Соломона и на одном корабле однажды ночью приплыл в Карфаген, который удерживал Феодор Каппадокиец с верными базилевсу матросами.

С наступлением дня мятежники узнали, что в городе находится Велисарий. Одного имени великого полководца было достаточно, чтобы навести ужас. «Со всей поспешностью сняв осаду, они позорно, в беспорядке устремились в бегство», – комментирует Прокопий. Велисарий бросился в погоню. Он набрал 2000 солдат и матросов, щедро расплатился с ними, а пообещал еще больше.

Мятежников настигли у городка Мембресы, на расстоянии 350 стадий от Карфагена. Рядом протекала река Баграда. Маленькая армия Велисария выстроилась вдоль реки, а повстанцы устроили укрепление на возвышенности, находившейся рядом. Занимать городок никто не желал, ибо у него не имелось стен.

На следующий день противники решили сразиться: «мятежники полагались на численное превосходство, между тем как солдаты Велисария относились с презрением к врагам, как к людям, не имеющим ни разума, ни вождей», – замечает Прокопий.

Когда войска хотели начать сражение, поднялся вихрь. Он взметнул пыль и дул прямо в лицо мятежникам. Принимать бой в такой позиции было смертельно опасно, тем более что исход сражения решали лучники. Воины Стозы начали маневрировать.

Но они забыли, с кем имеют дело. Обмануть Велисария, который находился в самом расцвете своего полководческого таланта, было не так просто. Он скомандовал своей дружине начать рукопашную атаку. Полководец намеревался помешать Стозе использовать лучников, а в ближнем бою ромейский отряд был сильнее, хотя и уступал врагу численно. Эта неожиданная атака решила исход боя. Воины Стозы обратились в бегство.

Они бежали в Нумидию и там снова собрались вместе. «В этом сражении, – уточняет Прокопий, – у них были убиты немногие, главным образом – вандалы». Это понятно: вандалы воевали как тяжелая кавалерия и не успели бежать. А герулы и болгары просто ушли от погони. Велисарий не стал их преследовать, потому что не имел для этого сил и боялся попасть в окружение. Он отдал лагерь мятежников на разграбление. В нем не нашли ни одного мужчины, зато обнаружили много женщин – тех самых, что подстрекали нестойких воинов к мятежу.

В общем, результат кампании оказался более чем скромен. Врага отогнали, но не уничтожили. Велисарий возвратился в Карфаген.

Неожиданно прибыл гонец из Сицилии. Он сообщил, что расквартированные там войска готовы взбунтоваться, потому что решили, будто их бросили. Велисарий оставил в Африке двух толковых предводителей – Хильдегера и Феодора Каппадокийца, а сам отбыл на Сицилию.

Следом Африку покинули еще несколько офицеров со своими отрядами. Например, уехали Мартин и Валериан. Вероятно, их полки понесли большие потери и утратили боеспособность. Оба военачальника наберут новых солдат на Балканах и впоследствии вернутся за Запад. А мы снова обратимся к событиям в Италии.

ГЛАВА 5. БИТВА ЗА РИМ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

1. МАНЕВРЫ ТЕОДАТА

Остготский король Теодат лихорадочно искал способ договориться с византийцами, уцелеть и сохранить власть. Император Юстиниан – ревностный православный. Он признает авторитет римского папы. Не попытаться ли умиротворить базилевса с помощью понтифика?

В это время на папский престол взошел Агапит I (535–536). Готский конунг снарядил его в Константинополь с деликатным поручением: заставить Юстиниана прекратить интервенцию в Италию.

Узнав, что папа должен прибыть в Византию в качестве посла остготов, Юстиниан выразил недовольство. Он даже написал сердитое письмо, однако папа через своих агентов заверил, что главная цель визита – вовсе не политика, а решение религиозных вопросов. Юстиниан смягчился. Агапита торжественно встретили в Константинополе. Здесь папа вмешался в споры с монофизитами и настоял на смещении константинопольского патриарха Анфима (535–536), заподозрив его в ереси. Вместо него на патриарший престол возвели Мину (536–552), православие которого не вызвало сомнений.

Совершив эти великие дела, папа Агапит умер. Это произошло вовремя. Если бы понтифик вернулся в Италию после провала своей миссии, он мог понести наказание. Новым папой стал римлянин Сильверий (536–537), ставленник Теодата. Этот первосвященник обладал еще меньшим влиянием на Юстиниана, чем Агапит. Император вполне справедливо считал его марионеткой в руках остготов.

Тогда Теодат попытался купить дружбу франкских королей. Конунг пообещал им Прованс и 2000 фунтов золота. Завязались переговоры, но франки не спешили принимать предложение. Теодат понял, что они выжидают.

* * *

В это время византийский дипломат Петр Патрикий, находясь в Италии, запугивал конунга, приводил в пример Гелимера и предлагал добровольно сложить власть. «Теодат, охваченный страхом и как бы лишившись дара речи… тайно от всех остальных вступил с Петром в переговоры», – потешается над остготом Прокопий.

Конунг зависел от своих военачальников, но в то же время страшно боялся византийцев, поэтому и начал переговоры. Была выработана секретная конвенция. Теодат уступал императору Юстиниану всю Сицилию и каждый год обещал посылать ему золотой венец в 300 фунтов весом «и по первому его требованию три тысячи лучших готских воинов». Сам Теодат лишался права казнить кого бы то ни было из духовенства или сенаторов; он также не мог конфисковывать в казну их имущество без согласия императора. «При приветствиях в театрах или на ипподромах, или в других каких-либо местах… на первом месте должно возглашаться имя императора, а затем Теодата, – рассказывает Прокопий. – Статуи из меди или из другого материала никогда не должны ставиться одному Теодату, но всегда обоим, и ставиться таким образом: направо статуя императора, а по другую сторону, то есть налево, – Теодата». Кроме того, он не мог раздавать титулы патрициев и должности сенаторов, то есть лишался самостоятельности во внутренней политике и превращался в наместника базилевса на италийской земле. Петр Патрикий повез конвенцию в Константинополь, чтобы утвердить у Юстиниана. Возможно, если бы ее удалось подписать, это уберегло бы Италию от многолетней войны.

Однако душу конунга разъедали сомнения. Правильно ли он поступил? Петр Патрикий покинул Италию и находился уже на Балканах. Теодат послал гонца следом, вернул Петра и «стал допытываться у него, как он думает, будет ли император доволен их договором»? Петр сказал:

– Полагаю, что да.

– А если ему это не понравится, что тогда будет? – спросил Теодат задумчиво.

– Тогда тебе, светлейший, придется вести войну, – ответствовал Петр, который прекрасно понял всё, что творилось в душе слабовольного конунга.

– А разве это, милейший посол, справедливо? – начал Теодат.

Петр, прервав его, возразил:

– А разве, дорогой мой, несправедливо для каждого выполнять со всем старанием стремления своей души?

– Что это значит? – спросил Теодат.

– А то, – ответил Петр, – что у тебя главнейшее стремление заниматься философией, а у императора Юстиниана – быть славным и могущественным.

Видя растерянность Теодата, Петр Патрикий навязал ему новые условия. Теодат должен был сложить с себя полномочия и безоговорочно передать Италию законному императору. «Убежденный такими соображениями, Теодат согласился отказаться от власти в пользу императора Юстиниана, и в этом как он сам, так и его жена принесли клятву», – говорит Прокопий.

Упоминание о жене выглядит странно. Амаласунту, как мы помним, задушили в бане. Выходит, что сразу после смерти супруги конунг опять женился. На ком, для чего? Ясно, что это политический брак. Однако Кесариец по какой-то причине скрывает имя жены конунга.

Петр добился отречения Теодата. Но конунг опять заколебался. Не продешевил ли он? А что если император всё-таки подпишет первый вариант конвенции? В нем у Теодата остается гораздо больше прав. Он правит Италией в качестве генерал-губернатора, командует войсками, получает почести… Если произойдет полное отречение, то Теодат получит всего лишь поместья и деньги. Этого мало… Короче, эта мелкая душонка металась из стороны в сторону и пыталась еще что-то выгадать напоследок. Тогда Петр Патрикий поклялся, что сообщит императору об отречении Теодата лишь в самом крайнем случае: если Юстиниан не подпишет конвенцию.

Теодат не верил Петру до конца. Он послал одного из своих людей, римлянина Рустика, священника, для слежки за Патрикием.

Прибыв в Константинополь, Петр и Рустик представили императору первый вариант договора, как и было условлено с конунгом. Юстиниан прочел и… не утвердил. С какой стати ему оставлять Теодата во главе Италии, хотя бы и с урезанными правами? Рустик от имени Теодата немедленно предложил другие условия, с полным подчинением.

Юстиниан продиктовал письмо остготскому конунгу. В нем говорилось:

«Давно уже по слухам я считал тебя человеком разумным, теперь же я убедился в этом на опыте, видя, что ты решил не кидаться очертя голову во все крайности войны. Некоторые уже испытали такую превратность судьбы, обманувшись в своих величайших надеждах. И ты никогда не раскаешься, что вместо врагов ты сделал нас своими друзьями. Ты будешь иметь все то, что ты просишь от нас; кроме того, ты получишь все высшие звания в римском государстве. В данный момент я посылаю к тебе Афанасия и Петра [Патрикия], чтобы было положено твердое основание нашему взаимному договору. А вскоре прибудет к тебе и Велисарий, чтобы завершить все то, о чем мы с тобой договорились».

Петр и Афанасий везли следующие условия договора. Теодат отрекается от власти, а взамен получает богатый куш в Италии: дворцовые имения (патримониум). По приезде стороны должны были составить письменный договор и подтвердить его клятвами. Но прежде вызвать из Сицилии Велисария, чтобы тот взял под контроль Рим, Равенну, Неаполь и прочие главные города Италии. Велисарию был направлен соответствующий приказ. Казалось, операция близится к завершению. Но тут выяснилось, что древняя доблесть готов далеко не утрачена.

Пока Теодат вел тайные переговоры, остготы сражались. Несколько отрядов тяжелой кавалерии были отправлены в Далмацию. Ими командовали Грипп и Азинаний. Эти странные имена не готские и не римские.

Перед нами какие-то прозвища варваров, переложенные на греческий язык. Но будем довольствоваться тем, что есть.

Готские полководцы подошли к стенам Салоны. Здесь их встретил небольшой отряд византийцев, которым командовал Маврикий, сын магистра Мунда. Молодой военачальник вывел своих на рекогносцировку, но наткнулся на большие силы готов. Закипела схватка. Маврикий сражался отчаянно и дорого продал свою жизнь, но был убит. Вместе с ним полегли его боевые товарищи.

Об этом узнал Мунд. Он обожал сына и потому горел желанием отомстить. Охваченный гневом, византийский полководец повел на остготов своих солдат «без всякого порядка». Дальнейшее описывает Прокопий. Он говорит, что «произошел горячий бой, но можно сказать, что ромеи одержали Кадмейскую победу».

Давным-давно за обладание Фивами (Кадмеей) столкнулись потомки царя Эдипа. Семеро греческих царьков выступили против этого города. Их войска одержали победу, но сами царьки погибли. Это и есть «Кадмейская победа». Коренные римляне сказали бы «пиррова победа»; греки жили собственными мифами.

Мунд яростно атаковал латную конницу готов, часть варваров пала, другая обратилась в бегство… Магистр утратил контроль над собой. Круша всех подряд, он незаметно оказался в гуще врага. Готы повернули и подняли его на копья. Преследование тотчас прекратилось. Готы отошли и смогли перестроиться.

Дальше Прокопий излагает одну байку, причем непонятно, шутит наш автор или говорит серьезно. «Тогда ромеи, – пишет он, – вспомнили и уразумели предсказание Сивиллы, которое, произносимое в прежнее время, им казалось какой-то несообразностью. Это предсказание говорило, что когда будет захвачена Африка, то “мир погибнет с потомством”. Но это предсказание говорило вовсе не об этом; предсказывая, что действительно Ливия (Африка) вновь будет под властью римлян, оно предсказывало также и то, что погибнет и Мунд вместе с сыном. Оно звучало так: “Africa capta Mundus cum nato peribit”. Так как латинское слово “Мунд” обозначает также и мир, вселенную, то все думали, что это предсказание касается мира». Этот странный рассказ хорошо передает уровень мышления тогдашних интеллектуалов.

Ромеи отступили и очистили Далмацию, однако готы даже не вошли в Салоны. Они не доверяли здешнему населению, которое не любило варваров, поэтому ограничились тем, что заняли окрестные замки. Но победа есть победа. Армия Мунда была обезглавлена и откатилась на восток. Франки на западе бездействовали – они не выступали ни за готов, ни против них. Лангобарды обживались в Паннонии и не собирались вести войну. Оставался один Велисарий в Сицилии, но у него было мало войск.

Теодат сразу приободрился и передумал подавать в отставку. Возможно, была еще одна причина для оптимизма. В 534 году в боях со славянами и болгарами погибла дунайская армия византийцев, пал ромейский полководец Хильбуд. В следующем году задунайские варвары прорвались во Фракию. Казалось, что в таких условиях византийцы прекратят войну в Италии.

Руководствуясь этими соображениями, Теодат аннулировал все договоренности с Юстинианом, а к его послам стал относиться с полным пренебрежением. Тогда Петр Патрикий совершил крупную ошибку: обнародовал послание Юстиниана, адресованное остготам. Это послание – образец многословного и цветистого стиля базилевса. В нем звучат подлинные слова Юстиниана.

«Нашей заботой, – писал император, – является принять вас в состав нашего государства, конечно, так, чтобы это доставило вам удовольствие. Вы придете к нам не для того, чтобы быть униженными, но чтобы сделаться еще более важными. Ведь мы приглашаем вас не с тем, чтобы вы соединились с людьми чуждого для вас образа жизни и приняли обычаи, неизвестные готам, но чтобы вы вернулись к тем, которые были вашими друзьями и с которыми на некоторое время вам пришлось расстаться. Для этого мы теперь посылаем и вам Афанасия и Петра, совместно с которыми вам следует разрешить все вопросы».

Лучше бы Петр приберег послание. Сейчас, в момент всплеска готского патриотизма, оно сыграло роль красной тряпки. Возмутительно! С готами обходятся как со слугами! Видя поддержку вельмож, Теодат приказал арестовать византийских послов. Их увели и посадили под стражу. Конунг решил быть смелым и непреклонным, а война продолжалась.