Текст книги "Путь дурака"

Автор книги: Сотилиан Сикориский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 88 страниц)

Зазвучал мотив,

Я люблю из воздуха делать миллионы,

Я люблю из горничных делать королев.

Как поет в хрусталях электричество,

Я влюблен в Вашу тонкую бровь,

Вы танцуете, Ваше Величество,

Королева костров.

И в Вечернем дансинге,

Посреди ашрама,

Где тела сплетенные

Колыхал джаз банд.

Я так ярко вылепил Вас, моя простая,

Сделал Вас я жрицею восточных стран…»

Каждое слово, спетое Просветленным Мастером с такой огромной энергией буквально пронизывало насквозь, рулониты и радовались и плакали одновременно, так как их переполняло неописуемое чувство блаженства.

«Господи, как же Велик Гуру Рулон и как ничтожна я, – задумалась чу-Чандра, вспоминая, кем она была до встречи с Просветленным Мастером. Она вспомнила, как несколько лет назад приехала в Рулон-холл из глухой деревни простой, обычной, деревенской девчонкой, невзрачной, забитой, закомплексованной, – нашла бы я себе Васю – тракториста, освиноматилась бы как моя погань и гнила бы сейчас в семейном болоте. Благодаря только счастливой случайности я встретила Гуру Рулона, и моя жизнь полностью изменилась. Вместо захолустной деревни я разъезжаю по всему миру. Вот сейчас сижу во дворце, ем торты, разве я могла об этом когда-нибудь мечтать, – думала чу-Чандра, и на ее глазах выступили слезы благодарности Гуру Рулону за все, что он дал ей, а Мудрец тем временем пел:

«….Но величье безмерной истины

Вы понять так и не смогли,

И прельстившись говном мира сего,

К своей мамочке вы побрели.

И души Вашей низшей убожество

Было так мне легко разгадать,

Вы уходите, Ваше ничтожество

В туалете тряпкой махать,

Вы уходите, Ваше ничтожество

У бомжей всех хуи вонючие сосать…»

И опять чу-Чандра на некоторое время погрузилась в свои переживания. Она вспомнила всех самок, которые были рядом с Гуру Рулоном, как они быстро изменялись под божественным влиянием Мастера. Из уборщиц, домохозяек превращаясь в настоящих женщин, в королев, но, к сожалению, многие, не захотев расставаться со своими иллюзиями, с мамкиными установками, пожертвовали райской жизнью рядом с Гуру Рулоном ради пьяниц, бомжей, выродков детей и другого говна, навсегда утонув в серой беспробудной массе. «Боже, как это страшно, а ведь так может случиться и со мной, – с ужасом подумала чу-Чандра, – но что же делать, чтобы не попасть в эту смертельную воронку? Да, сама я ничего не могу, я полностью пропитана этой мамкиной программой, только Гуру Рулон может спасти меня, раззомбировать, поэтому я зубами, руками и ногами буду цепляться изо всех сил за любую возможность быть рядом с Просветленным Мастером! Мне надоело быть мамочкиной дочкой, мне надело быть завнушенной овцой, которую все имеют, которая постоянно пускает слюну при виде любого пьяницы-бомжа и расплывается как говно, услышав пин– код «Я тебя люблю». Нет, больше я не буду такой зомби! Я буду делать все возможное, чтобы попасть в круг ближайших учениц Гуру Рулона», – решила чу-Чандра, плача от переполняющего чувства восторга и блаженства, которое излучал Мудрец, от неописуемого счастья от того, что в ее жизни есть Просветленный Мастер, и что у нее есть шанс спастись и пробудиться.

Танец пьяного

Через некоторое время после того, как ушел Гуру Рулон, к рулонитам вышла Аза, сообщив радостную весть:

– Жюри рассмотрело результаты конкурсов, проведенных на костре, и вынесло приговор: Синильга ближайшие два месяца будет ездить по семинарам с Мудей, а Нарада продолжит свое обучение в Рулон-холле.

Судя по недовольным пачкам Нарады, Синильги и Муди, Аза поняла, что их это «очень обрадовало», но все было уже решено и не подвергалось никакому пересмотрению, поэтому реакция долбоебов мало кого интересовала – хотят работать над собой, значит, будут менять мышиные реакции, нет – их проблемы.

– А теперь хватит зависать, приступайте к динамической медитации, – жестко скомандовала жрица и удалилась.

Собравшись в кругу, рулониты приступили к практике. На этот раз это был танец пьяного, который проводил Мудон.

Представьте, что вы слегка выпили, – говорил Мудя, – ваше тело полностью расслабленно, руки болтаются, ноги свободно передвигаются – вы чувствуете себя легко и раскованно. Рулониты распределились хаотично по всему огромному залу и под трансовую музыку постепенно входили в состояние пьяного. Одна девчонка, которая только третий день была в Рулон-холле, по кличке Пухлогубая, чувствовала себя скованно весь костер, сидела тихо в углу, боясь произнести слово.

Посмотри, какие мы все яркие и активные, – подвалила к ней чу-Чандра, – а ты че стоишь как забитая овца, это мать тебя такой сделала, растила тебя прислугой для бомжа, чтобы тобой легко было пользоваться, изуродовала тебя. А танец пьяного – это крутая практика, входишь в это состояние, и все комплексы снимаются, становится так легко и свободно. Ты наверняка слышала, как мыши, перед тем как выпить, часто любят говорить «Для храбрости», а ты когда-нибудь задумывалась, почему они так говорят?

Не знаю, – неуверенно пробубнила Пухлогубая.

Да потому, что когда человек напьется до пьяна, то с него слетают все комплексы и зажимы, ложная личность полностью отступает, и мы перед собой видим уже совершенно другого человека, – эмоционально объясняла чу-Чандра, – вроде смотришь – трезвый человек, такой тихий, весь скованный, боится слово лишнее сказать, или загруженный, отождествленный с чем-то, а как выпьет, так становится такой рабзитной, отвязный, песни во всю глотку распевает, то есть делает все, что захочет. А Гуру Рулон пошел дальше, сказав, что мы должны научиться в это состояние входить не с помощью водки, а сознательно, вот тогда будет настоящая работа над собой. Так что давай, присоединяйся!

Ой, ну, это же не прилично так танцевать, я же буду некрасиво выглядеть? – спросила завнушенная овца.

Да хуйня это все, это тебе мать внушила, чтобы ты искала счастье в бомжах, в выпиздышах, а счастье на самом деле внутри тебя, когда ты свободна от всех внушенных программ, установок, когда тебе насрать на мнение всяких дураков, ты просто радуешься, живешь свободно и легко, не гоняясь за несуществующими целями.

Теперь вы выпили побольше и уже не можете твердо держаться на ногах, ваши ноги заплетаются, в глазах начинает двоиться, вам все равно, что вам говорят, кто что о вас думает, как вас оценивают, вы уже не понимаете, кто вы, где вы. Вы чувствуете полную свободу в этом состоянии, – говорил Мудон, сам входя в состояние пьяного.

И рулониты еще больше расплясались, толкая друг друга и глупо улыбаясь. Кто-то уже катался по полу между ногами, кто-то переползал по стеночке, не в состоянии держаться на ногах, а кто-то просто шатался из стороны в сторону, с трудом передвигаясь вперед. Пухлогубая, смотря на всех, рассмеялась и тоже стала входить в состояние пьяного. И когда наступил кульминационный момент, когда все уже в драбодань «набухались», Пухлогубая стала ощущать, как ее тело раскрепощается, движения становятся свободными, ложная личность стала отходить на задний план, и ей уже не хотелось беспокоиться о том, что о ней кто думает.

«Ой, доченька, что ты делаешь, так делают только плохие девочки, а ты же у меня примерная», – услышала она как обычно внутри мамкин голос. Но первый раз в жизни она услышала его как бы отдельно от себя, и первый раз в жизни ей он показался противным и глупым. И произошло это именно сейчас, когда она была в состоянии пьяного.

«Да пошла ты нахуй, мать, ты всю жизнь мне парила мозги, я столько лет тратила свои силы на то, чтобы следовать твоим ебучим установкам, но теперь все, баста, я становлюсь свободной и теперь буду жить для себя, ярко, свободно и красиво, – кричала во внутреннем диалоге Пухлогубая, все больше и больше входя в раж, ощущая, как огромная энергия входит в нее, мир становится ярче.

«Ебать мой хуй, так просто оказывается можно стать счастливым, как кайфно ощущать себя свободно – никому ничего не должен и тебе никто ничего не должен, да, вот почему говорят: «пьяному море по колено», – сделала для себя вывод Пухлогубая, – и здоровье водкой не губишь и не страдаешь от несостыковки в мозге, от того, что ты выдумал».

Когда динамика закончилась, рулониты стали разбредаться по своим комнатам, счастливые и наполненные энергией. Через пять минут после динамики Пухлогубая с ужасом стала обнаруживать, что свободное состояние, обретенное во время танца пьяного, стало рассеиваться, и снова вернулось обычное состояние скованности и зажатости.

А ты как думала, не так-то все это просто, – обрадовала ее чу-Чандра, заметив ее замешательство, – такие практики помогают почувствовать, что мы можем обрести в процессе духовной работы над собой, но чтобы это состояние стало нашим навсегда, мы должны долго и упорно совершать усилия, преодолевая всю механичность, все невежество, которым наградила нас поганая мать.

Подарок Просветленного

После динамики Нарада поперся мыть яхту, на которой часто любил совершать прогулки по морю Гуру Рулон.

Че, урод, проголодался? – спросила Ксива, зайдя на палубу.

Угу, – промычал долбоеб.

Теперь каждую ложку каши ты будешь зарабатывать потом, чтоб жизнь малиной не казалась, – сказала Ксива и поставила перед Нарадой большую тарелку с рисом, который почти вываливался наружу. Рядом она поставила миску с салатом, фрукты, хлеб, пряники. Увидев хавало в таком количестве, Нарада выпучил глаза и открыл рот в предвкушении пира, но не тут-то было. Ксива достала здоровую ложку и начала говорить:

Ты сегодня отказывался мыть джип, так?

Нарада кивнул.

За это у тебя отнимается одна ложка каши. С этими словами она загребла ложку каши и отложила в другую тарелку.

Ты до сих пор не доделал себе картонную юрту, так?

Ну… да, но я…, – слепое отождествление мешало ему думать, – мне немножко осталось, – стал ныть придурок.

Оправдываешься, свинья? – напала Ксива, – за это еще одна ложка у тебя отбирается и две ложки за юрту.

Нарада затрясся, видя, как безжалостно обрезают его паек.

Урод весь день мечтал только о том, как бы пожрать и побольше, совершенно забыв о самом главном – о духовных практиках, о самонаблюдении. Вместо того, чтобы культивировать всепринятие, он постоянно огрызалася со жрицами, вместо того, чтобы культивировать смирение, он вредничал и показывал свое недовольство, вместо того, чтобы самоотвержанно кидаться на любую работу и радостно ее выполнять, он ленился, раздражался и отказывался выполнять задания. И, хотя у Нарады было много возможностей в течение дня исправиться, он упорно продолжал беситься, находясь в самых низменных своих частях. Потому, для того, чтобы заставить дурака хоть что-то осознать, оставался только один способ, который и применила Ксива.

Лез в залупу на жриц, козел, а тебя предупреждали, так?

Да, – понуро согласился говноед.

Не принимал замечания, – сказала Ксива, лишая его фруктов.

Так она называла еще целый список свинств, которые натворил Нарада в течение дня, за каждое убирая какой-нибудь овощ, фрукт, ложку или больше каши, пряники, конфеты. И в результате перед дураком осталось ложки три риса.

Это все? – обиженно спросило ничтожество.

Это твой честно заработанный ужин, – сказала Ксива, – теперь такой «ритуал» будет проводиться каждый день.

Нарада не находил себе места, с недовольной мордой закидывая в себя кашу вместо того, чтобы принять с благодарностью то, что есть и задуматься, почему именно ему даются такие практики, найти в себе причину. Но вместо этого он обвинял во всем только других:

«Вот скоты, сами-то поди обжираются, а мне кусок хлеба не могут дать, уроды, не буду тогда ни хуя делать», – забесился урод и тем самым продолжил свои мучения. А если бы он задумался над уроками, осознал свои ошибки, покаялся и стал культивировать в себе самые лучшие качества, если бы изо всех сил старался исправиться, то отношение обитателей Рулон-Холла к нему резко бы изменилось, и уже не было бы необходимости в подобных практиках, а наоборот, Нарада мог бы вместе со всеми купаться, есть торты, кататься на яхте, ходить на прогулки с Рулоном, и много всего интересного происходило бы в его жизни рядом с Просветленным Мастером, но урод предпочитал держаться за свое говно…

***

В доме Силы тем временем продолжались практики просветления. Уже пятый день рулониты голодали и через каждый час делали разминки. Ложная личность ушла на второй план, и все ощущали себя более сущностно и радостно.

Сегодня у вас снимается практика голода, и вы будете радостно праздновать соляр Вони Подретузной, – сказала Элен.

Уа-уа-уе, – заорали рулониты, обрадовавшись новой практике.

Вонь, – окликнула Подретузную Элен.

Вонь резво поскакала к жрице, одновременно радуясь и страшась практик, вспоминая празднование дня рождения Гуруна.

У тебя по традиции Рулон-Холла начинаются веселые практики закладки сильного соляра, – обрадовала ее Элен, – подставляй свои лапы.

Когда Вонь Подретузная села на жопу и сняла с себя уже практически стоявшие от грязи потники, к ней подлез Гурун с Мудей и стали на пятки привязывать огромные кнопки так, чтобы острие кнопки прикасалось к пятке. Когда кнопки были приделаны, Элен сказала:

Вот теперь вставай.

Вонь поднялась, но, сразу не сориентировавшись, встала на всю стопу, и в этот момент кнопки вонзились ей в пятки.

А-а-а-а,– заорала она, поднявшись резко на носки, как можно выше поднимая пятки.

Ха-ха-ха-ха, – заугарали рулонты, – вот это крутая практика для пробуждения.

Но это было еще не все. Тут же к Подретузной подскочила чу-Чандра и стала привязывать, заведя за спину, ее правую руку, а левый глаз закрыла повязкой. Когда Вонь под общий хохот стояла перед всеми с закрытым левым глазом, привязанной правой рукой и на носках, с кнопками, скотчем примотанными к пяткам, Элен сказала:

Вот так ты будешь сегодня ходить весь день и выполнять все поручения. Сейчас ты пойдешь на кухню и будешь все блюда готовить одна.

Так около трех часов Вонь подретузная проторчала на кухне, стряпая торты, пряники, готовя разные салаты, бутерброды и другие яства. Так как все приходилось делать левой рукой, то постоянно все падало на пол. Только она хотела взять яйцо, оно выскользнуло, ебнулось об пол, разбилось, растекаясь по полу и, не увидев одним глазом, куда оно именно упало, Вонь поскользнулась, попав носками в растекшиеся яйца и автоматически опустилась на пятки, взвыв в сотый раз от воткнувшихся кнопок и опять, встав на носки, продолжила готовку одной левой рукой, то опрокидывая на себя сковородку с раскаленным маслом, то выливая на себя молоко или еще какую-нибудь смесь. Периодически забегали рулониты, подкалывая ее.

Быстрей, быстрей, шевели задницей.

У тебя че, руки из жопы растут, ой-е-е-е-ей, какая неосознанность, – подъебывал ее Мудя, когда она в очередной раз облила себя томатным соусом.

А почему в день рождения с человеком так жестоко обходятся? – кое-как решилась задать мучающий ее вопрос, Пухлогубая, в очередной раз шокированная увиденным.

Наоборот, сейчас ей идет очень большая помощь, – радостно заявил Сантоша, – мы помогаем ей заложить сильный соляр. А что нужно для того, чтобы заложить сильный соляр? Быть максимально осознанным в этот день. Но так как мы являемся тупыми машинами, то одному человеку очень трудно постоянно помнить себя, для этого сегодня Вони подретузной и устроили такую практику, которая не позволяет ей быть механичной, и чтобы сделать какое-то даже маленькое действие, ей нужно быть осознанной. А для того, чтобы ей легче было помнить себя, мы ее подгоняем, подкалываем, тем самым вызывая разные эмоциональные состояния, например, раздражение, обиду, так же механически возникающие. Она их видит и не отождествляется с ними, ощущая своего свидетеля.

Интересно, – загрузилась Пухлогубая, узнав еще одну истину, – а подарки у вас тоже какие-нибудь особенные?

А вот это и есть самый лучший подарок, который для Вони устроил Рулон, ведь наша главная цель – стать сознательными! – радостно выкрикнул Сантоша и, подбежав к Подретузной в очередной раз оказал ей помощь:

Шевели тазом, хватит мечтать, – пнул он ее под жирный зад, да так, что булки затряслись.

«Если я не сойду с ума, то просветлею, – только и смогла подумать про себя Вонь Подретузная, наблюдая, как в ней столкнулась механическая часть с той, которая заставляла быть осознанной каждое мгновение, не давая заснуть в воображении и в очередной раз что-нибудь не ебнуть на пол или не опрокинуть на себя. От жуткого дискомфорта, который возникал от непривычных телодвижений Вонь чувствовала, как в ней появляется раздражение и стоило ей поддаться ему, как тут же все валилось из рук, а точнее из руки и невозможно было уже сделать даже самую элементарную вещь, таким образом, плюс ко всему она училась контролировать свои эмоции. В результате сего приготовления весь пол был залит и измазан яйцами, майонезом, солью, кетчупом, что там только не было: использованные коробки, баночки, упавшие ложки, вилки. И когда Вонь Подретузная, вся употевшая, взлохмаченная, вышла к рулонитам, то, угарая, они с легкостью по ее виду стали угадывать, из каких продуктов сделаны все блюда, стоящие на праздничном столе. Окосевшая Вонь смотрела на толпу обоссывающихся от смеха рулонитов, еле держась на носках. В этот момент ей было фиалетово, что над ней ржут, тыкают пальцем, прикалываются, так как ложная личность отступила, и Вонь ощутила легкое, свободное состояние. «Вот бы всегда быть в этом состоянии. Так здорово, когда у тебя не возникает негативных эмоций, когда не обижаешься, болезненно не относишься к своей персоне, а просто радуешься», – подумала именница, наблюдая, как цветная толпа стала множиться и размываться в ее глазах.

О, да, Вонь уже достигла, – прикалывался Гну.

Ну, а теперь можете начинать хавать, – объявила Ксива,– сейчас у вас практика жрать все подряд, ни в чем себе не отказывая, но наблюдая, что в этот момент с вами происходит. Итак, на старт, внимание, марш!

Рулониты набросились как голодные волки на огромный стол, заваленный разными яствами, который был накрыт прямо на полу. Вонь Подретузная, как активный любитель хорошо и вкусно пожрать быстро пришла в себя и, упав на карачки, быстро поползла к жратве, забыв о том осознании, которое у нее возникло буквально несколько минут назад.

В течение часа рулониты набивали до отказа свои желудки. Нарада, дорвавшись до бесплатного, закидывал в свой бездонный желудок все подряд, даже уже не замечая вкуса: и торты, и соленые огурцы, и пряники с горчицей и тому подобное. Почувствовав, что желудок уже набит до отказа, он хотел было отползать от стола, но тут занесли аппетитную жареную курицу и самых разных видов мороженое и пирожные. При виде нового соблазна, глаза придурка округлились и, собрав всю волю в кулак, он стал насильно руками заталкивать в себя огромный жирный кусок курицы, который тут же полез обратно. Но Нарада не сдавался, а запихнул его обратно в пасть и стал проталкивать его большим куском пирожного. Муде в этот момент было тоже «не легко». Отвалившись от стола, он поставил перед собой тазик и, держась за разбухший живот, повис мордой над ним. Через несколько минут такой медитации Мудила стал блевать все обильней и громче, что аж привлек окружающих. Когда, наконец, вся параша вышла из него, он, все также вися над тазом со своей же блевотиной, наблюдал окосевшими глазами, как стекают слюни и сопли с его морды. И вдруг он ебнул себя по тыкве:

«Еб твою мать, ведь я решил помнить себя, пока буду жрать и полностью уснул в еде. Какая же я неосознанная скотина, мной движет только желание пожрать, посрать, поспать и поебаться», – размышлял Мудила, продолжая висеть над тазом с блевотиной, раскрыв рот.

А теперь у вас радостная двухчасовая разминка с гантелями и тренажерами, – внезапно оборвала его мысли Ксива, с презрением посмотрев на толпу обожравшихся свиней.

Не ожидав такого расклада, рулониты заныли, делая слабые попытки показать радостную реакцию. Когда же все приползли в огромный спортзал, началась перекличка.

Мудила, поникшие яйца! – называл Гну.

Я!

Синюшка, пизда как раскладушка!

Я!

Гурун пиздун!

Я!

чу-Чандра хуяндра!

Я!

Оля !

Я!

Вонь Подретузная, судорога в трусах! – выкрикнул Гну, но ответа не последовало.

А где Вонь? – спросил Гну. Рулониты в ответ только пожали плечами, переглядываясь.

Так вон же она сидит, – заорала чу-Чандра.

И все увидели Вонь, валяющуюся возле гантель.

Эй, Вонь, встань в строй, – стал ее расталкивать Гну.

Вонь перевернулась на другой бок, кое-как открыла косые глаза и еле-еле заплетающимся языком промямлила:

Я-я-я-я, не-не-не-могу разминаться….

Почему? – издевательски спросил Гну, еле сдерживая смех.

Я-я-я-я, обо-ж-ж—ж-ралась, – выговорила Подретузная и снова отключилась.

Вот поэтому и нужно утрамбовать жир, – заметил Гну, и все рулониты стали расталкивать Вонь и погнали пенделями на тренажеры.

Вставай быстро, ты че, хочешь программу свиньи заложить? – погнал ее Гурун.

После интенсивной двухчасовой разминки, самоотверженно выполняя все упражнения, рулониты почувствовали прилив новых сил и энергии. Вонь же поленилась совершить над собой усилие и вместо того, чтобы целостно, через силу начать делать разминку, она стала жалеть себя, кое-как качая пресс. Когда пришло время брать гантелю, обожравшаяся свинья проползла мимо нее, оправдав себя во внутреннем диалоге: «Какая может быть сейчас гантеля, стоит мне ее поднять, так я сразу все тут облюю, поэтому лучше будет для всех, если я не буду этого делать». Так, проебав вола всю разминку, Подретузной не то, чтобы не полегчало, а стало еще хуевей от слабых мыслей и потакания своему свинству. Весь вечер она ходила, периодически отрыгивая.

Ночью Гуруну захотелось пойти отлить. Спросонья в темноте он поперся по длинному коридору по направлению к толчку. Подойдя к двери сортира, Гурун включил свет, открыл дверь, и тут на него свалилась человеческая туша, похожая на труп.

А-а-а-а-а-а, – от ужаса заорал он на весь Рулон-холл, выпучив от страха глаза. Весь сон как рукой сняло, сердце быстро забилось от внезапного страха, и только теперь Гурун узнал Вонь Подретузную, которая висела на его груди, вверх голой грязной задницей, а сзади стоял унитаз, заполненный огромной кучей говна.

«Вот это действительно «сильный» соляр», – подумал Гурун, ощущая под своими ногами лужу блевотины.

Эмоциональные экзамены

Так, а сейчас быстро все собрались на эмоциональный экзамен, – крикнула Аза. Самки по очереди сдавали забивание бомжей.

Сука, блядь, я не буду больше никогда подстилкой для бомжей, я не буду завнушенной овцой, я не буду заглядывать в глаза этим уродам, – яростно выкрикивала установки чу-Чандра, – я буду яркой, активной, я буду как Марианна, я буду самодостаточной.

А какой смысл этого экзамена? – поинтересовалась Пухлогубая, подвалив к Гну.

У всех баб есть такая навязчивая идея, – начал глумливо объяснять Гну, приплясывая под веселый музон, – они верят в существование какого-то чувака, которого называют принцем или еще есть модное название «вторая половинка». Якобы этот парень на чем-то там приплывет, я толком уже и не помню на чем именно, то ли в корыте, то ли на плоту, то ли на унитазе, и будет таскать ее на руках и чем-то засыпать, то ли розами, то ли похоронными венками, периодически сшибая своей ношей косяки. Ну, вот так баба мечтает, мечтает, ждет своего избранника, и он приходит, только вместо короны у него фингал под глазом, а вместо роз бутылка водки. И потом это «сокровище» ласково гладит свою любимую горячим утюгом, любя завязывает узелки вокруг шеи и еще много подобных «приятных» вещей делает это сказочное чудовище. Но баба упорно смотрит на него, постоянно сама себя успокаивая: «он исправится, обязательно исправится, он хороший, ведь я же решила, что он принц, значит, это так и есть, не важно, что он с зоны только что откинулся», – сделал паузу Гну, посмотрев на полную недоумения рожу Пухлогубой, а потом продолжил, – только мужики, думают совсем по-другому. Им надо одного – чтобы жена кормила, ноги вовремя раздвигала, хуй сосала и блевотину убирала, – вот и вся любовь. А бабы настолько верят в «Алые паруса», что если что-то не так, то они готовы вешаться, резать себе вены, скидываться с девятого этажа из-за алкоголика, придурка, наркомана, зэка, так как долгие годы всю эту хуйню ярко себе представляли, эмоционально переживая, как они будут страдать, вешаться, если вдруг бомж не окажется принцем, если он изменит, уйдет к другой. А он никогда и не окажется принцем, и бабы будут продолжать вешаться. Так вот, чтобы избежать всего этого кошмара, нужно сдавать эмоциональный экзамен «забивание бомжей», чтобы понять, что все это бред, перестать мучиться, перестать страдать, и становиться самодостаточной, жить для себя, а не для программы.

И что помогает? – поинтересовалась Пухлогубая, плохо переваривая, что только что ей выложил Гну.

Кому-то помогает, а кому и не очень. Вон чу-Чандра сколько лет уже забивает бомжей, проклинает мать с ее мышиными установками, а как увидит пьяницу, так слюна бежит и ноги сами раздвигаются.

Ой, а почему же так? – выпучила от недоумения свои лупы Пухлогубая.

Не так-то это просто. Ведь эту программу бабы впитывают чуть ли не с молоком матери. И долгие годы погань своей дочке капает на мозги, подсовывает всякие романчики, показывает пример своим ебанутым проявлением, подстилаясь под мужа, закатывая истерики ревности. А маленький ребенок как губка впитывает всю эту хуйню, начинает подражать и сам не замечает, как становится полным дураком. Конечно, недостаточно этот экзамен просто формально сдавать, нужно постоянно вспоминать, как происходило завнушивание, размышлять, к чему могут привести эти мечтания, увидеть все негативные стороны этой программы. Не обольщаться всей этой хуйней, а наблюдать, кто как мечтал о принцах, и к чему это привело в результате, – закончил Гну, решив, что для новенькой на сегодня будет достаточно информации для размышления.

Гурун с Мудей сдавали «пол, потолок», сначала эмоционально говоря, что они не будут делать, а затем, что будут делать для достижения своей цели.

Этот экзамен был одним из самых распространенных в Рулон-холле. Его сдавали все помимо своего индивидуального экзамена.

Обычный человек живет, не осознавая себя, своих поступков, постоянно оправдывая свое жалкое существование, не в состоянии стремиться к чему-то большему, бессмысленно плывя по течению, не думая о том, что течение бывает разное. А в этом экзамене ученик четко видит, какие установки делают его слабым, безвольным, расплывчатым, что ему мешает стать сверхчеловеком и начинает забивать свои пороки, давая твердые установки, как он будет расставаться со всем говном ради того, чтобы стать алмазом.

Во второй части экзамена ученик уже формирует новый сильный образ себя, ставя перед собой высокую цель, к которой он стремится, культивируя самые лучшие качества и состояния, которые и приведут его к осуществлению Великой цели и к полной духовной трансформации.

– И все-таки с трудом верится, что просто от того, что человек будет сдавать такие эмоциональные экзамены, что-то изменится в его жизнь, – пригрузилась Пухлогубая, продолжая познавать смысл всего происходящего в Рулон-холле.

– Еще как изменится, – уверил ее Нандзя, – ведь все начинается с мыслей. Что мы себе говорим во внутреннем диалоге, что представляем в воображении, так мы и проявляемся в жизни. Поэтому, если все вокруг нас рушится, значит, мысли у нас какие-то не правильные, а стоит нам начать думать по-другому, выстраивать более выгодную стратегию поведения, более правильный образ себя, то и ситуация изменится в нашу пользу. Ты знаешь, какие бессмысленные люди приходят в Рулон-холл, – еще более эмоционально начала рассказывать Нандзя, пытаясь сесть на шпагат, – с очень низкой самооценкой: «я ничего не могу, ничего не умею, я слабый, посредственный». Потом они начинают сдавать этот экзамен и, смотришь, буквально через месяц перед тобой уже совершенно другой человек – яркий, собранный, активный, уверенный в себе.

– А почему Нарада не меняется, хотя и сдает такой экзамен? – спросила Пухлогубая, вспомнив вечно всем недовольный ебальник долбоеба.

– А это уже зависит от каждого человека, насколько он действительно хочет измениться. Ведь насильно в царство Божие за уши никого не притянешь, – усмехнулся Нандзя, взяв в руки гантелю, – а Нарада все экзамены и практики делает формально, лишь бы отделаться, как будто это кому-то нужно, а не ему, поэтому практически никакого развития уже нет. Еще Христос говорил, что даже он не может помочь тому, кто сам этого не хочет.

Я никогда не буду потакать своим слабостям, я не буду ленивой свиньей, никакая жирная жопа не затмит мне Учителя, не затмит истину, – говорил Гурун, – я буду жестким, собранным и активным, я буду безупречно выполнять все дела эгрегора, я буду передавать Великое знание всем людям Земли.

Нарада тоже собрался сдавать «пол, потолок», но Аза его остановила.

А у Нарады теперь будет другой индивидуальный экзамен. Он должен дурачиться и как любимец публики Рулон, читать стишки, – закончила она, посмотрев на урода, который стоял отдельно от всех с претенциозной пачкой.

О, круто! Нарада, ты же возомнил себя Рулоном, так давай теперь, проходи такие же практики как Рулон в 187 школе с тюремным уклоном, – подзадоривала его чу-Чандра.

Я не могу веселиться, – пробурчал Нарада, вжав голову в плечи.

Давай, делай над собой усилие, начни, хотя бы, рожи корчить, – посоветовал ему Мудило.

Придурок стал пытаться искривлять свою рожу, растягивая рот и выпучивая глаза, но безо всяких эмоций, абсолютно тупо и бессмысленно.

Давай дурачься, смотри, как тебя твоя ложная личность сковала, – сказала ему Вонь Подретузная.

Нарада снова стал корячиться, трясти головой, пытаясь выйти из хуевого состояния, но опять прекратил попытки.

Я не могу, – зачморенно пробубнил дурак.

Посмотри, как тебе сейчас хуево, у тебя аж рожу перекосило от зачмора, – с отвращением сказала чу-Чандра, посмотрев на посеревшую морду урода, напоминающую шизофреника с тихим помешательством.

Тебе же самому тяжело сейчас, – пытаясь помочь Нараде выйти из хуевого состояния, сказал Нандзя, – это все ломки твоей ложной личности. Вспомни детство, ведь тогда тебе было легко читать смешные стишки и дурачиться, так зачем ты сейчас держишься за дурость?

Главное, начни, пытайся! – дала ему совет Вонь Подретузная.

Чахлоеб с бессмысленным ебальником стоял, опустив голову.

А можно я расскажу анекдот?

Ну давай, хотя бы анекдот спиздани, – сказала Аза.

Вобщем, в грузинской школе идет урок русского языка. Учительница спрашивает: «Дети, кто разберет предложение «женщина, мужчина, баня» по членам предложения?» Гоги стал трясти рукой. «Ну, давай, Гоги», – сказала учительница. «Женщина – это подлежащее, мужчина – надлежащее, а баня – предлог», – сказал мальчик. «Не правильно, Гоги, – сказала учительница, – женщина – это подлежащее, мужчина – надлежащее, а баня – место имения».