Текст книги "Путь дурака"

Автор книги: Сотилиан Сикориский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 88 страниц)

– Это называется – умирать за родину. Но Родина – это речка, леса, поля. Зачем тебе умирать, ты что? Поля останутся полями, Родина никуда не денется. Мы защищаем Царя и детей рожаем для Царя. Китайцы уже давно забыли, что для царя все это делалось. У них другие попы, буддийские, которые говорят: «Чем больше людей воплощаются, тем больше услышат учение Будды». И китайцы все плодятся, плодятся. И теперь уже одна семья – 1 ребёнок. Но появилась вторая дурость, они ходят на УЗИ и узнают пол ребёнка. Обязательно должен быть мальчик, наследник. Но это может быть опасным. Потому что, если рождается больше мальчиков, значит – войны. Мы знаем, если в Китае мальчиков рождается больше, то будет либо гражданская война, либо они на всех полезут, потому что энергии ян будет больше, так как женщин мало. Почему у мусульман 4 жены было? Потому, что они воевали, воевали, и пока друг друга не перебили, не успокоились. А успокоились тогда, когда женской энергии стало больше. Есть такое племя человекообразных обезьян, и у них никогда нет конфликтов. А почему нет конфликтов? Потому что как только конфликт начинается, они сразу занимаются сексом. Конфликт – это нереализованная сексуальная энергия. А если женщин много, она реализуется у мужчин, и войны не будет никогда. Вот что происходит. Теперь эта энергия сексуальная выходит в других вещах. И поэтому в Вавилоне жрецы специально устраивали оргии, и на Руси такое было на день Ивана Купала. Когда возникал избыток энергии, и все хотели надавать друг другу по морде, сразу проводили оргии. Все разрядятся и спокойно сидят. Поэтому не разряженная сексуальная энергия приводит к войне.

«Ничего себе, какие истины нам тут говорят, – загрузился Пидор сельский, – ведь ни одна мышь не дотумкается до таких откровений, только Просветленный Мастер может видеть все так, как оно есть на самом деле, без всяких преувеличений и иллюзий».

«Блядь, так вот почему старые девы все такие психованные и раздражительные, – задумалась Вонь Подретузная, – ведь это просто нереализованная сексуальная энергия. Теперь я понимаю, почему моя погань как потрахается с отцом, так сразу такая шелковая становится, и ничего ей не надо. Да-а-а-а, мы просто машины».

– И вот вы спросите меня, почему возникла революция 17 года и Великая Отечественная война? – вещал истину Гуру Рулон с большого экрана. – Вы помните, как зажимали секс? Если девушка до свадьбы лишалась девственности, то ее называли грешной, всё, надо в омут головой, вешаться. К чему это приводило? К бесконечным войнам, революциям. В Китае постоянно то революция, то война – 1 мировая война, 2 мировая война. И если бы на Западе не началась сексуальная революция, то наступила бы и 3 мировая война. Но энергия разрядилась, и кончились напряжённости.

Вы помните, мы вечно готовились к войне с Америкой? Почему вдруг кончилась война с Америкой? Произошла сексуальная революция, все стали свободно заниматься сексом, энергия разрядилась, перестали готовиться к войне! Вот где собака зарыта. Вот секрет, почему жрецы устраивали оргии. Они смотрят, планеты на небе делают какой-то опасный аспект, может быть война, думают: «Что делать?». Устроить оргии. Ведут их в Колизей, там с животными сражаются, гладиаторы друг друга бьют, или просто скот забивают в жертву богам. Раз, люди кого-то принесли в жертву, кровь там, побои, народ разрядился, вся эта энергия сбросилась, вроде кого-то убили, всё нормально, и войны не случилось. Теперь вы знаете, зачем делали Колизей. А теперь вместо колизеев – фильмы ужасов. Вот это местный колизей. О, захотелось придушить кого-нибудь, изнасиловать, раз, фильм посмотрел, попереживал и успокоился. Теперь вы знаете, зачем фильмы ужасов появились – чтобы меньше было жертв.

– Истина названа!

– Мудрец Велик!

– Теперь мы многое начинаем понимать!

Раздавались радостные крики рулонитов из колонок домашнего кинотеатра.

«Да че тебе понятно, придурок лысый, – с горечью подумал Гурун, увидев на экране свою радостную пачку, которая в тот момент радовалась со всеми. – Опять заорал лишь бы показаться умным, а сам сейчас сижу, слушаю эту лекцию Гуру Рулона уже не в первый раз, и такое ощущение, что раньше я никогда этого не слышал. А почему? Потому что не размышлял над словами Мастера, не пытался увидеть все это на своем жизненном опыте, на опыте других людей, не пытался понять, о чем же хотел сказать Гуру Рулон, для чего он это говорил. Как будто все просто так, в одно ухо влетело, в другое вылетело, такими темпами я никогда не просветлею».

– Во многих странах отменили публичную смертную казнь, – продолжал Гуру Рулон, -а публичные казни были очень полезным делом. Потому что они уменьшали преступность. Как – то, Гитлер узнал, что люди едут без билета. «Зайцев» поймали, расстреляли, и во всех газетах разместили про этот случай и теперь, до сих пор, все с билетами ездят. Если бы где-то публичные казни провели и по ТВ показали, в газетах написали: вот они – преступники, они сделали то-то и то-то и за это получают смертную казнь. Всё, сразу бы преступность упала. Ведь не зря раньше были именно публичные казни. И, если бы так было сейчас, преступность была бы маленькая, люди бы видели законы кармы. А теперь в тихушку расстреляли, никто не видит, ничего не знает. А если бы увидели по радио, по телевидению, то подумали: «Нет, мы же видим, что будет за это, о, нет, Ваня, давай не пойдём с тобой грабить магазин». Вот что бы было, понимаете.

В древности у людей были Великие знания, а сейчас люди живут в полном невежестве. Раньше была каста жрецов, они знали всё. А теперь только я все знаю! Поэтому из-за своего невежества люди скоро могут вымереть.

Со стороны можно было бы подумать, что ученики активно включились в Истину, но оказалось на самом деле вот что: посреди лекции зашла Аза и сделала объявление:

Сегодня четвертый день, как вы голодаете.

Услышав эту фразу, у всех затаилась маленькая надежда, что может, дадут пожрать, и ученики с нетерпением ждали продолжения фразы.

Сегодня пока голодание снимается, и вы можете прямо сейчас идти есть, – закончила жрица.

О мудрости, доносившейся из телевизора, все в один миг забыли, и толпа баранов табуном ринулась на кухню, не обращая внимания уже на боль в коленях, на все обиды, самосожаления, забыв про практику хождения на четвереньках. Жрицы на этот раз не сказали ни слова, а просто с презрением наблюдали за ничтожным проявлением свиней, которые уже ничего не видели, не слышали, а отождествленно, трясущимися руками накладывали в тарелки рис, пытаясь наложить как можно больше. Мудя, толкая Синильгу, перенервничал и опрокинул чашку риса на лысину Гуруна.

Блядь, урод, поаккуратней, – возмутился Гурун. Но Мудону, похоже, было насрать. Синильга все никак не могла набрать себе нужное количество каши – то наложит рис, то рассыплет, то наложит, то рассыплет.

Так, ну все, положили, и обратно слушать Истину, – скомандовал Сантоша. Уроды даже и забыли об этом, но после замечания поперлись в зал, думая только о том, как бы поскорее набить свое брюхо. Особенно старательно набивала Вонь Подретузная – давилась, давилась, и в этот момент зашел Сантоша и стал говорить:

Эй вы, свиньи. Никто из вас не прошел «тест Люшера». Теперь посмотрите на себя реально, кто же вы есть на самом деле, что для вас дороже в жизни – истина или жратва? Все так и охуели, почувствовав, что не могут прожевать кашу от услышанного.

Смотрите, вы же стадо, – продолжалась учеба, – давайте, осознавайте, кто вы есть на самом деле. Отвечайте, почему вы сейчас так проявились.

Ну, – как всегда первый, начал Гурун. Он не мог не первый ответить и поэтому вставлял свои три копейки, где надо и не надо, – это я просто решил так проявиться «как бы это поумней сказать-то», – подумал он про себя. – Ну, я принял решение, что могу поесть и одновременно смотреть и слушать лекцию, одно другому же не мешает, – ловко вышел урод из ситуации.

– Молодец, свинья, – сказала Элен. – Мудон что скажет?

– Ну, я решил, – стал умствовать говноед, – что просто это же сущностное желание, почему бы его не удовлетворить.

Так, говно, вот до чего ты додумался, – сказала Ксива. – А Синильга что скажет?

Ну-у-у, – протянула та, – просто все пошли, и я пошла, вот и все, я не знаю, что сказать.

Да что вы юлите, – подала голос чу-Чандра, – так и скажите, что просто истина нам по-барабану, только пожрать, посрать и поспать. – Но чу-Чандра сказала это не из-за того, что у нее была пробуждена какая-то особенная духовная совесть, а просто теоретически она знала, как нужно проявиться, что сказать, в какой форме, чтобы показаться хорошенькой девочкой. То есть у нее опять сработала программа – сделать что-то, чтобы ее похвалили. Но истинного осознания не произошло.

Эх вы, уроды, почему никто из вас не сказал, – продолжил Сантоша, – «Эй вы, свиньи, жрите сами, а я лучше буду напитываться духовными впечатлениями, лучше послушаю истину Мудреца, а пожрать я всегда успею».

Все опять потупили глаза, не зная, что и сказать.

– Че вы не жрете? Жрите! – сказала Элен. – Че застыли?

И все стали жрать, но уже через силу, так как образ «меня поругали, я плохой» сильно действовал и давил, и было уже не до наслаждения жратвой.

Вот теперь задумайтесь, что для вас главнее в жизни,– закончила Аза.

Все жрицы на некоторое время удалились.

Вечером свиньям сказали смотреть духовные фильмы и учиться вести занятия у разных учителей типа Виссариона, Золотова и т.д. Рулон сказал, что нужно встать на плечи гигантов и превзойти их. Все собрались в зале и включили видак. Через полчаса в зал вошла Элен и сказала, что тем, кто сдал сегодня экзамены, можно ползти на кухню и сжирать свою порцию. Но никто не сдвинулся с места, потому что все помнили утрешнюю ситуацию и как их высмеяли, сказав, что эта реакция показывает несерьезное отношение к развитию, что они, свиньи, гораздо серьезнее относятся к набиванию своего желудка, чем к своему обучению и духовному росту. И теперь все, помня это, пытались выглядеть духовными существами и не шли на кухню, а делали вид, что фильм им интереснее. Но Рулон видел, что этот порыв неискренен, что это просто показуха. И вот, через еще десять минут в зал вбежал Сантоша и обратился ко всем:

Мастер сказал, что вы все дураки! Он поступил бы умно, как кот: быстро сбегал бы на кухню, взял свою тарелку и пришел бы смотреть фильм дальше и есть!

Говнюки оживились и повелись на базар. Хавать можно было чу-Чандре, Муде, Нараде и еще кому-то. Муд сорвался первым и, схватив тарелку, вернулся зырить фильм, гордый тем, что он поступил как кот. Вслед за ним ломанулись и двое других. Только чу-Чандра осталась сидеть, как мумия, демонстрируя отрешенность.

Муд воображал, какой он гибкий, быстро переключился, не стал держаться за представления и т.д. Но тут снова появился Сантоша, и, смеясь, сказал:

Дураки! Мастер сказал, что вы поступили неправильно! Раз вы решили сидеть и не идти есть в самом начале, то, если вы сущностные, вы бы не побежали за тарелками, а остались бы верными своему решению. А вы, как бараны, повелись на образы! Так любой подойдет к вам, че-нибудь скажет и заставит вас менять свои решения! Все это говно! Надо перестать быть баранами! Только чу-Чандра не поступила как баран!

При этих словах чу-Чандру развезло во все стороны от гордости и самокрутости.

Но Мастер сказал, что и она была неискренна, а просто пыталась угадать, как лучше. Просто выпендривалась.

чу-Чандре ничего не оставалось делать, как засунуть в задницу свою ебанутую самодовольную улыбочку и глубоко задуматься вместе со всеми.

На следующий день всем предстояло пройти или не пройти еще один тест Люшера.

Эй, а ну все собирайтесь в комнате, – послышались крики жриц. И толпа дураков опять поползла в комнату.

Сейчас мы проведем с вами очередной тест Люшера, – начала Элен. – Но на этот раз он касается только женского пола.

Ответьте нам сейчас на вопрос, кто готов прямо сейчас остаться рядом с Гуру Рулоном?

У всех баб морды так и исказились, глаза сразу опустились вниз, и дуры погрузились в свои гнилые мысли. Все боялись остаться рядом с источником мудрости, не хотели проходить истинные практики просветления, постоянно оправдывая себя слабыми мыслями: ну, не обязательно же быть рядом с Гуру Рулоном, кому-то же надо вести рулонитовские семинары, учить людей, а к Рулону приезжать на несколько дней, слушать новые наставления, а потом опять передавать знания. Но на самом деле люди боялись лишиться своих иллюзий, бабы прекрасно знали, по крайне мере теоретически, что не смогут быть единственными у Просветленного Мастера, что Гуру Рулон все равно никогда не станет папой в семью. «А тогда зачем становиться жрицей?» – нашептывал голос поганой матери. – А на семинарах все же остается надежда, а вдруг кто-нибудь найдется. И с такой мыслью было жить гораздо легче и спокойней. Мужикам же было трудно расстаться со своей важностью, со своим эго. Если на семинарах эго подпитывалось, и все только восхищались долбоебами, то рядом с Гуру Рулоном нужно было жертвовать всеми иллюзиями, представлениями о самом себе, быть готовым полностью изменяться.

А-э-у, ну, я хочу, конечно, остаться рядом с Великим, – первая начала чу-Чандра, но так тихо и скромно, что не было абсолютно похоже на то поведение, которое было свойственно ей. – Но нужно сначала подготовиться, а во мне пока нет еще сил.

И сколько ты собираешься готовиться? – с презрением спросил Гну.

Ну, я не знаю, сколько потребуется времени, – зачморенно ответила чу-Чандра.

А че готовиться-то? – с искренним удивлением и детской непосредственностью, которая была ему свойственна, спросил Сантоша, – надо просто оставаться, да и все, что тут думать-то?

чу-Чандре только оставалось покивать головой, а сказать больше было нечего.

А ты, Синильга, че молчишь, – заметила Аза бессмысленную пачку Синильги, – ты что скажешь?

А мне по семинарам нравится ездить, – не скрывая, сказала Синильга. – Лекции читать, практики проводить. Я Гуру Рулону ведь этим помогаю, – оправдалась она.

Не пизди, говно, – заметила Ксива, – так бы и сказала, что костлявое уебишще тебе дороже, чем Гуру Рулон. – Синильга тут же помрачнела и обиделась, опустила глаза, вместо того, чтобы глубоко задуматься над заданным вопросом: «Почему я не хочу остаться рядом с Великим Просветленным, значит, я еще обольщаюсь собой и миром, дорожу какими-то представлениями и иллюзиями, питаю какие-то надежды, что где-то есть охуительное счастье, о котором говорила мать, что может быть то, что я говорю о духовном развитии является чем-то второстепенным для меня. Но никто не хотел истинно ответить на этот вопрос, а просто выстраивали всевозможные буфера, лишь бы не испытывать психологический дискомфорт, который никак почему-то не становился лучшим другом.

Я хочу остаться рядом с Мудрецом, – заявила Вонь Подретузная, состроив театрально-страдальческую, якобы понимающую мину. Но в ее словах не было ни грамма искренности, не было душевной боли, которая почувствовалась бы на расстоянии, если бы человек действительно по-настоящему долго задумывался над своей целью в жизни, кто он, что он, куда он идет, какую судьбу для себя выбирает, а может ли он вообще выбирать. И, в результате этих размышлений, он бы осознал, что да, я понял, что единственное ради чего нужно жить – это быть рядом с Просветленным Мастером, так как только Он может сотворить настоящее чудо, и меня, дурака, сделать умным, ведь я же сам ничего не знаю, ведь меня даже нет, я просто набор каких-то дурацких установок, программ. Я же зомби, но нет, хватит, я больше не хочу быть таким, поэтому я буду, несмотря ни на что идти к своей цели, буду стремиться войти в круг ближайших учеников Гуру Рулона и раствориться в океане Божественной энергии. Но не было у Вони Подретузной подобных мыслей, устремлений. Она сказала это только для того, чтобы в очередной раз показаться хорошенькой. А во-вторых, Вонь Подретузная давно завидовала тем, кто попадает в круг учениц Гуру, даже если кто-то пришел совсем недавно в Эгрегор. А она уже столько лет ошивалась в Эгрегоре, а никак не могла попасть в жрицы. И скорее было уязвлено ее самолюбие, важность: «как это всякие малявки, которых я только что сама учила, например, та же Ксива, теперь став жрицей, мной командует, я че – лысая что ли?» И второй момент, ее раздирало жуткое любопытство, а как это – быть жрицей и че это они там делают, чем занимаются. И, конечно, с подобными мыслями она никогда не могла бы стать ближайшей ученицей Гуру Рулона. Все прекрасно ощущали ее состояние, сколько бы она не напрягалась, сколько бы не строила страдальческой мины.

А ты за базар отвечаешь? – спросила Ксива, – ты точно хорошо подумала?

Вонь Подретузная на мгновение задумалась, а потом продолжила театральное представление:

– Ну да, я давно вообще-то хотела, но меня же не брали, – сказала она с некоторой претензией в голосе.

А за что тебе брать-то, что ты такого сделала, чем заслужила место под Солнцем? – спросила Элен, чувствуя претензию и недовольство, которое начинало созревать внутри у Вони Подретузной.

Ну, я давно хотела, – бубнила Вонь, – может мне каких-то качеств не хватает, – додумалась дура.

Ты верно догадалась, – заметил Гну и засмеялся, глумясь над идиоткой, которая не хотела даже увидеть, насколько она всем противна в этот момент и в первую очередь из-за того, что не хочет говорить правду, не хочет говорить искренне, все как есть на самом деле.

Эй, эй, всем внимание, – закричал Сантоша, выбегая из лоджии, – а если бы Гуру Рулон сейчас оказался один, то вы бы остались с Рулоном? – прозвучал каверзный вопрос.

Конечно, – первая выпалила чу-Чандра, даже не задумываясь.

Конечно, – хором ответили все бабы.

Ха-ха-ха, – засмеялись жрицы. – Все теперь с вами ясно, эх вы, ничтожества, так ничего и не поняли, – с упреком сказала Элен.

А почему сейчас ты ответила, не задумываясь, а, чу-Чандра?

Ну, это же естественно. Великого же надо спасать, помогать, случись такое – продолжилось навешивание лапши на уши.

Мне тоже кажется, что Мудрецу надо обязательно помогать, чтобы все люди узнали об истине. Дураков много, а Гуру Рулон у нас один, – прочитала целую лекцию Вонь Подретузная, думая про себя, какая она самоотверженная и преданная.

И я бы осталась, – с глупой улыбкой вставила свое слово Синильга.

А вот теперь подумайте, почему на два вопроса были совершенно противоположные ответы и реакции, – спросила Аза.

Ну, если бы Гуру Рулон остался один, я бы как самоотверженная ученица осталась бы, – сказала чу-Чандра, мне кажется, это естественно вполне.

Эх вы, дуры, – сказал Сантоша, – разве вы не видите, что вы – сплошная программа, что вам мать говорит, то вы и делаете, так и реагирует. Вы просто хотите быть единственными, так мать сказала, но с Рулоном никогда не будет этой ебучей единственности, потому что Гуру Рулон – это бесконечный океан Божественной энергии, в котором можно только раствориться! Разве вы можете океан сделать своей собственностью? – Это невозможно! Вы забыли, что ваше может быть только то, что хуже вас, – сказала Элен, – а Гуру Рулон – это Гуру Рулон. И вы должны меняться, подстраиваться под Мудреца, делать все, что скажет Великий, а не пытаться переделать Просветленного Мастера под свои узкие, ничтожные бомжовские программы, которыми вас наградила ваша любимая мамочка, поняли?

Бабы тупо стали кивать, но, похоже, так ничего и не поняли.

Сатори через грязную обувь

А где Нарада, где Нарада? – закричал Сантоша, выбежав с лоджии.

А он вроде в кладовке каялся, – вспомнил Мудя.

Давайте идите, посмотрите, что он там делает, – скомандовала Ксива.

И несколько долбоебов на карачках поползли в кладовку. Когда зажгли в кладовке свет, то увидели следующую картину: Нарада валялся среди мусорных мешков, обоев, свалившейся с вешалки одежды и громко храпел.

Вот оно, хуево покаяние, – глумясь, сказала Элен, – а ну, быстро распинывать его! И в ванную – вымывать и очищать всю обувь, – последовала следующая команда.

чу-Чандра сразу принялась за свое любимое дело и начала с азартом распинывать Нараду.

Эй, говно, вставай быстрее, – хуярила она его по заднице.

А? Где? Что? – стало очухиваться Нарадовское уебище.

Че надо?

Я тебе покажу, че надо, – бесилась чу-Чандра, – а ну, быстро, обувь мыть!

Нарада, еще плохо понимая что к чему, отрыл себе в мусоре вонючую тряпку и стал в тазик собирать всю грязную обувь. Набралось пар двадцать с огромным слоем грязи на подошвах, так как ученики часто ходили на прогулки с Гуру Рулоном по горам, а в последнее время шли проливные дожди, и образовалось много грязи. На некоторой обуви грязь уже успела высохнуть, где-то встречался прилипший навоз или еще какая-нибудь хуйня, которую не так просто было отодрать. Нарада почему-то не очень обрадовался этой практике и со сморщенным ебальником поволокся в ванную. Пока он тащил тазик с обувью, перемещаясь на коленях, она вываливалась и вся грязь размазывалась по полу.

Эй ты, дебил, что ты делаешь?! – увидела это свинство Ксива. Если не хочешь все нормально делать, будешь сейчас всю обувь зубами подбирать, складывать в тазик, а потом своим рылом толкать его впереди себя, понял, говно!?

Последовало длительное вонючее молчание, потом он скрепя зубами процедил:

Да, ясно! – и зачморился.

А будешь чмориться, – заметила Ксива, – будешь туда-сюда эту обувь таскать, пока радостным не станешь.

Понятно-о-о-о-о, – протянул Нарада и стал своими зубами подцеплять грязные ботинки, кроссовки, босоножки, ползая на коленях. Получалось это у него очень хуево. То вываливалось из зубов, то он сплевывал грязь, попавшую на язык, чтобы не проглотить. За час долбоеб собрал кое-как всю обувь в тазик и теперь стал старательно мордой толкать его вперед. И вот он доехал до самого ответственного момента – это был порожек в ванную, через который нужно было ловко умудриться проскочить, но как у всех уродов, у Нарады не только руки росли из жопы, но и голова, видимо, тоже. Он тупо стал лбом таранить тазик вперед. Тот врезался в порожек, и вся обувь, которую он так тщательно собирал, развалилась в разные стороны.

Ха-ха-ха, – угорали все, кто лицезрел это посмешище.

Вот теперь, придурок, ты можешь посмотреть на себя реально, – сказала Элен, – кто ты есть на самом деле. Не можешь сделать такое маленькое действие, какой из тебя бизнесмен, какой тебе джип, какой сотовый, ну ты и насмешил, клоун, ха-ха-ха.

В этот момент всем было очевидно, как человек в воображении ловко представляет себя суперменом, бэтменом и еще хуй знает кем, а в реальности даже ботинок вымыть не может, это действительно страшно. Страшно именно то, что человек не хочет это признать. Ему неприятно ощущать себя ничтожеством, потому он продолжает строить иллюзорный образ себя. А потом сам же страдает от болезненного отношения к себе, когда его ложная личность попадает под удар извне. А лучше бы не думать ничего о себе, а реально ощущать себя как свидетеля, который отождествляется то с телом, то с умом, то с эмоциями, тогда проще было бы жить. И много полезных откровений можно было бы сделать. Но Нарада вместо самонаблюдения стал заниматься самосожалением.

«Ой, ну почему надо мной так издеваются, я че лох эту парашу отмывать, у меня столько талантов, я такой Великий, прозябаю здесь над этим говном, так все заебло. На себя бы посмотрели, только пиздят о духовности, а сами не лучше, уроды».

Но Нарада забыл, что находится не в простом месте, а там где все прекрасно чувствуют и ощущают малейшие негативные влияния. Так произошло и теперь.

Эй, ты, говно, ты на кого волну гонишь, а, ебосос?

Да я ниче, ниче, – завозгудал Нарада, – обувь мою, волну не гоню.

Не пизди, фуфло, – обрезала его Ксива, – смотри, будешь волну гнать, по еблу получишь. Услышав это, Нарада жутко испугался, сразу поджал яйца, так как практики под названием «Мистер Леонардо» запомнились ему на всю жизнь и оставили незабываемые впечатления в его памяти.

Есть, будет сделано, – как из автомата, выпалил он, – я буду исправляться.

Давай, будем проверять тебя, говно, – подытожила Аза.

И Нарада опять остался один на один с грязной обувью и со своими ничтожными мыслями. Один только страх привел его на какое-то время в чувство. И лишь бы не получить пиздюлей, Нарада начал культивировать более правильные состояния, которые от него хотели почувствовать.

«Ну, как же там в это состояние-то входят? Ведь я же знал, когда только-только пришел в Рулон-холл, лет шесть так назад, – пытался вспомнить идиот, – и тогда я помню, такой покладистый был, все принимал, что не скажут, но почему я сейчас должен подчиняться как овца? – опять начал он гнать гнилые мысли. – Сейчас я уже другой, я же должен продвигаться дальше, – оправдывал себя дурак, – почему я должен оставаться на том же уровне? Я же столько практик прошел, я уже великий, мудрый, меня все должны почитать. Дурак не хотел подчиняться игровой ситуации для своего духовного развития, не понимая, что человек не может жить, никому не подчиняясь – ребенок матери, отцу, воспитателям в детском саду, учителям в школе. Взрослые подчиняются начальнику на работе или просто вышестоящему лицу, жена подчиняется мужу или муж жене и так далее. Солдат в армии находится в подчинении. Всегда есть подчинение, необходимость кому-то подчиняться. Но вопрос, кому ты будешь подчиняться, кому служить? Вот здесь человек может сделать выбор. Но, конечно, обычная мышь не знает даже о существовании подобного выбора, человек же, ставший на духовный путь, уже может выбирать, будет ли он попадать под влияние Высших Сил, высокодуховных людей, служить Божественной Силе или будет подстилаться под бомжа-пьяницу, исполнять любые капризы жены-психопатки лишь бы не остаться одному, слушать других дураков, срабатываясь на государство и так далее.

Вдруг Нарада вновь опомнился, вспомнив, что пиздюли не за горами и про себя решил: «Ну ладно, несколько минут мне в принципе не трудно скультивировать радость, ради прикола побыть как ребенок, для разнообразия» И через некоторое время Нарада стал радостно мыть обувь, старательно очищая грязь и всю налипшую парашу. Со стороны можно было даже подумать: то ли святой, то ли просто умалишенный.

Ха-ха-ха, – засмеялась Элен, увидев радостную харю Нарады.

Ты че, прозрел что ли?

Ага, – как дебил ответил Нарада, кивая головой, – кажется, прозрел. Вы представляете, я никогда не думал, что просто моя обувь, я могу ощущать себя радостным и счастливым, – пиздел Нарада с выпученными глазами.

Давай, будем проверять, надолго ли тебя хватит, урод,– сказала, Ксива.

Услышав обзывательское слово в свой адрес, Нарада с удивлением для себя обнаружил, что даже ни капельки не обиделся, как он это делал обычно.

«Ну, надо же, – подумал он, – и такое бывает, а может, я уже просветлел? Да, просто Гуру Рулон же видел, видел, какой я духовный, вот и дал мне такие практики, именно мне, – продолжал будоражить свой центр удовольствия Нарада, – потому что только я могу их пройти. Вот!» – успокоил он себя.

Святое Омовение

Как-то раз Элен и Аза отозвали в сторону Мудю с Гуруном.

Сейчас у Нарады будет очередная практика. Вы должны будете его помыть в ванной, – заговорщицким голосом сказала Аза.

А че нужно будет делать? – спросил Муд, обрадовавшись, что эта практика будет не с ним.

Просто помыть Нараду и все, – ответила Элен. – Мыть надо будет вот этой грязной тряпкой, – указала она на тряпку, которой обычно мыли сапоги после прогулок по горам.

Всего надо помыть? – спросил Гурун.

Да, всего. И голову тоже, – радостно ответила Элен.

Ясно, – ответили двое дураков.

Вскоре привели забитого Нараду, и в коридорчике перед ванной собралась вся шобла поглазеть на то, как Нарада будет просветлевать. Аза держала наготове видеокамеру, чтобы увековечить этот счастливый момент для будущих поколений рулонитов. Гурун с Мудей подошли к Нараде и грубо взяли его за обе руки с двух сторон.

Пошли в ванную! – жестко приказал Гурун.

Душенка Нарады тут же съебалась в левую пятку, и он, весь трясясь, истерично завопил:

Зачем это?!

Там узнаешь, – нарочито мрачно пропиздел Гурун.

Не-ет! Не-ет! Я туда не пойду!!! – завизжал ях баба Нарада и задергался всем своим дохлым телом, повиснув на руках своих «палачей».

Этот дурак вообразил, что его сейчас заведут в ванную и отхуярят там под яйца.

Я знаю! – вопил он. – Я знаю!!! Вы меня там изобъете!!! А-а! Мама-а-а!

С чего ты взял? – угорала над ним Элен.

Со мной уже такое было!!! О-о!

Да никто тебя пиздить не собирается! – сказал Мудон своему дружку.

Не-ет! Я знаю! Я знаю! Гуру Рулон мне уже однажды устраивал такую практику!!! Я знаю, что сейчас бу-уде-ет!!! Вы не знаете, что это такое!!! – драл глотку пересеривший долбоеб, обезумевший от собственного болезненного воображения.

Да заткнись ты! – гаркнул Гну.

Нарада, да не ссы, мы тебя не будем пиздить, – снова сказал Муд, едва сдерживая смех при виде бьющегося в истерике Нараду.

Вон видишь, твой дружбан Мудя не даст соврать, – с усмешкой сказала Элен. – Они тебя просто помоют.

Не ве-е-ерю-ю!!! – неистовствовал Нарада.

Тут он вырвался из хватки и отбежал в угол, повернувшись ко всем лицом.

Я ни за что не пойду туда! – стал орать он.

Нарада впился ногами в пол, плотно прижался спиной к стене, обхватив руками косяк двери. Казалось, его танком с места не сдвинешь. От напряжения и страха он весь покраснел. Глаза бегали туда-сюда с сумасшедшей скоростью. В этот момент он выглядел как умалишенный.

– Ты, че, Нарада, рехнулся? – не зная, что делать, то ли смеяться, то ли пугаться, спросила чу-Чандра, – тебе уже помыться трудно?

– Нееет, нееет, они меня побьют, – орал Нарада, – я же знаю, все вы против меня.

– Ты че, дурак? – не выдержал Гурун, – нахуй нам тебя бить? Ты просто достал всех своим потом вонючим, вот мы и решили тебя помыть, раз ты сам не хочешь.

Никто не мог и подумать, что такая приятная и совершенно безобидная практика выльется в целое шоу и так сильно напугает Нараду. Но, тем не менее, долбоеб уже так ярко представил, что его будут бить, издеваться над ним, что теперь его невозможно было никакими силами затащить в ванную.

– Нарада, тебя же сейчас болезненное воображение дурачит, – подсказал ему Гну.

– Зачем ты прошлый опыт переносишь в настоящее, тебя же действительно просто хотят помыть, – спокойно сказал Сантоша, – ну что тут страшного, не понимаю?!

– Нет, не верю, – бесился Нарада, – один раз меня обманули, я поддался, и меня сделали Мистером Леонардо, а теперь хуй вам всем, я ни за что не зайду в эту ванную, ни под каким предлогом, – отождествленно орал шизофреник.