Текст книги "Текущая реальность (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 46 страниц)

Через какое-то время после возращения Сакриера в Советский Союз, к нему подошёл человек и после условной фразы «привет от Шпальке», вручил инструкции, в которых без обиняков говорилось:

«Не вздумайте сообщать нам не соответствующие действительности сведения, так как мы всё проверяем и это обнаружим. В этом случае – пеняйте на себя».

Помня ещё и последние слова своего германского друга, что он такой в Красной Армии – далеко не один, Сакриер Иван Филимонович сотрудничал с Абвером на протяжении почти десяти лет…. Хотя и без особого энтузиазма, но вполне добросовестно – в течении ряда лет передавая через связников интересующие германскую разведку сведения об артиллерии РККА, а после перехода в Управление Военно-Воздушных Сил – об советской авиации.

Об могуществе его покровителей уже не из Веймарской Республики, а из Третьего Рейха – он получил представление в 1937-1938 годах, когда всех тех командиров что были тогда с ним «в командировке» – арестовали один за другим и больше он их никогда не видел. А его не только не тронули – но и повысили в звании и должности, назначив Заместителем начальника вооружения и снабжения Военно-Воздушных Сил РККА.

И это неспроста!

Об приближении Советско-германкой войны он стал догадываться сразу после подписания «Пакта о ненападении», когда получил задание под любыми предлогами тормозить принятие на вооружение новейших образцов авиационной техники, что и выполнял по мере своих возможностей.

***

С военным атташе Германии в Москве генералом Эрнстом Кёстрингом, Иван Саркиер впервые встретился 23-го февраля в помещении ЦДКА, на банкете в честь празднования очередной годовщины создания Красной Армии. Как и сам германский шпион, тот был уроженцем Российской Империи и владел русским языком, как родным.

Когда присутствующие уже достаточно выпили, Кёстринг вдруг неожиданно появился рядом с ним, тихо произнёс:

– Привет вам от Шпальке⁸.

После чего открыл бывший в руках портсигар и предложил папиросу… И, так же неожиданно исчез.

От папиросы Саркиер не отказался, но курить дармовщину не стал, в свою очередь переложив её в пачку «Казбека». Позже, он достал из папиросы записку, к которой ему назначалась встреча в ресторане «Арагви», 28 февраля, в четыре часа дня.

***

Подойдя в означенное к указанному в записке столику, Иван Саркиер увидел сидящего к нему спиной мужчину, внимательно изучающего меню. Прокашлявшись сперва он произнёс условную фразу:

– Извините… В Москве как всегда ужасный холод.

– В Риге уже тепло и идёт дождь. Присаживайтесь, пожалуйста.

Выслушав отзыв произнесённый с лёгким акцентом и главное – почему-то знакомым голосом (до боли знакомым!), он присел на стул и вовремя…

Обладатель «акцента и знакомого голоса» отнял от лица меню и приязненно улыбнувшись, негромко:

– Здравствуйте, мой друг!

– ВЫ!!!???

Да, это был он – капитан Шпальке. Постаревший, слегка обрюзгший, тщательно и со знанием дела загримированный по вполне понятным соображениям… Но именно он.

Тот, слегка пристав и протянув руку для рукопожатия:

– Август Эрнестович, инженер лесопромышленности из Латвии. В Москве проездом на Дальний Восток.

Вяло пожав протянутую руку, Саркиер промямлил:

– Эээ… Иван Филимонович… Эээ… Инженер… Дивизионный.

Как бы понимая его состояние, мнимый латыш не торопясь разлив по сто грамм «Особой московской» и, подняв рюмку предложил:

– Сперва давайте выпьем за встречу.

Саркиер не отказался и вскоре почувствовав внутри организма приятно разлившееся тепло, а затем в процессе поглощения какой-то лёгкой закуски, что называется – его «слегка отпустило».

Окончательно же он пришёл в себя во время совместно сделанного заказа и его ожидания. Наблюдая внимательно за своим давним знакомцем – выглядевшим не выспавшемся, утомлённым и каким-то тревожно-беспокойным, Иван Саркиер понял, что его ждёт новое задание и будет оно – «задание», чем-то из разряда вон выходящих… И не только успокоился, но и решил содрать с того максимум преференций. Правда, ещё не решил каких именно…

Всё будет зависеть от полученного задания.

Однако «инженер лесопромышленности из Латвии» не торопился.

Выпив ещё по сто грамм «Особой московской» и закусив харчо, мнимый Август Эрнестович отдал должное тому и другому и едва оторвавшись, воскликнул:

– Великолепная кухня! Сказать по правде, не ожидал встретить такую в России, после… Ну, сами понимаете, после чего.

Его собеседник понимающе кивнул и с живостью откликнулся:

– Оно и не удивительно! Ведь, шеф-повар ресторана – эээ… К сожалению, очень трудно запоминающееся грузинские имя и фамилия⁹, с детства учился искусству кулинарии на княжеской кухне.

Вдруг как будто только что вспомнив, Сакриер с недоумением вопросил:

– Кстати, а Вам известно, что ресторан «Арагви» открыт по распоряжению самого Лаврентия Берии? Что отсюда привозят на дом блюда грузинской кухни не только ему, то и членам Политбюро и даже… САМОМУ!!! Вы понимаете, про кого я?

Тот, лишь отмахнулся:

– Тоже мне – «Секрет Полишинеля»!

Шпион с десятилетним стажем ещё раз удивился и непонимающе-озадаченно:

– Не боитесь? Ведь если следовать логике – то это настоящее «логово чекиста»?

Однако, «инженер лесопромышленности» со знанием дела, его успокоил:

– Поверьте мне на слово, но здесь как раз то и безопасней всего. Однако, давайте вернёмся к нашим баранам…

Сакриер рассмеялся, а затем понизив голос:

– Говорят, этой поговоркой о баранах всякий раз используется Он(!) когда речь идёт о наших славных генералах и командирах.

Его собеседник, рассудительно:

– Ну, что ж… Он(!) не так уж и далёк от истины. Про русскую армию издавна говорят, что это стадо львов под предводительством баранов.

Однако сперва от того последовал вопрос вполголоса:

– О чём говорил Сталин 23-го февраля на Совещании генералов?

Внутренне усмехнувшись, дивизионный инженер вдруг понял:

«Должно быть, у него совсем не осталось агентуры в той среде…».

Сакриер не торопился с ответом, делая вид что всецело поглощён поглощением пиши и как бы прочитав его мысли, германец с непроизвольно извиняющим видом объяснил свои затруднения:

– Скажу Вам предельно откровенно, Иван Филимонович. Не так давно Он(!) перемешал нашу агентурную сеть – как неопытный картёжник перемешивает краплёную колоду карт и с тех пор мы испытываем немалые затруднения. Провалов практически нет, но большинству наших людей пришлось уехать из Москвы на периферию. Конечно, связь будет рано ил поздно восстановлена… Но для этого надо время. Много времени!

***

Действительно, как не посочувствовать «капитану Шпальке»?

С середины января… А если быть точнее – с момента, когда в подземном убежище-бункере под Кремлём во время учений по Гражданской обороне погибла вся верхушка партии и государства – хлопот-забот у германского военного атташе, прибавилось сразу на несколько порядков…

Этот чёртов азиат (хотя, кто в этой чёртовой стране не азиат?), как будто сдурел!

Не видя опасность, не зная откуда её можно ожидать (иначе чем объяснить его действия?), Сталин бил «по площадям». Но в этот раз совершенно иначе, чем в 37-м году, когда германская разведывательная сеть потеряла немало ценных агентов. Состав Генерального штаба ВС СССР был обновлён на сто процентов, была разогнана «кузница кадров» – Академия Генерального штаба РККА… А главное гнездовище иностранных разведок в СССР ещё со времён Яна Карловича Берзина – «Главное разведывательное управление» (ГРУ ГШ РККА), было вообще ликвидировано.

Во главе Вооружённых Сил СССР оказались совершенно новые люди, к которым не имелось никаких подходов, никаких рычагов воздействия на них…

И как теперь прикажите работать главе Абвера в СССР?

Ему можно только посочувствовать, что Сакриер и продемонстрировал тяжёлым вздохом.

Однако в том что «провалов практически нет», Заместитель начальника вооружения и снабжения Военно-Воздушных Сил РККА, сильно сомневался. Не будучи круглым идиотом и хорошенько наблатыкавшись за десять лет в шпионском ремесле, он самостоятельно «вычислил» как минимум двоих своих «коллег» в Управлении вооружения и снабжения Военно-Воздушных Сил РККА. Оба они были арестованы 13 февраля – в «Чёрную» для ВВС РККА пятницу, а уже через неделю расстреляны вместе с высшим руководством боевой авиации и Наркомата авиапромышленности.

То, что он уцелел, вновь посчитал за невидимую руку «Папы» Канариса – главы Абвера, разведывательной службы Верховного командования Вермахта, оберегающую его от всяческих неприятностей.

Однако глядя в данный момент на втянувшего его в это грязное дело человека, он вдруг понял простую как выстрел в затылок истину: судя по всему, как и в 37-м году – в этот раз его тоже уберегла чистая случайность.

И германского шпиона с десятилетним стажем, вдруг до дрожи пробрал могильный мороз…

***

Чтоб унять «нутряную» дрожь, Сакриер разлил ещё по сто грамм из графинчика, не произнося тоста, даже не «чокнувшись» выпил и, закусив капустой «по-гурийски», ответил:

– На совещании 23-го Февраля Он(!) сказал, что этим летом между нашими странами случится война. Что она начнётся вашим неспровоцированным, неожиданным и вероломным нападением.

«Иван Филимонович» молчал, «грея» в руке налитую в рюмку водку и глядя куда-то «сквозь» него стеклянными глазами.

– Что это будет война нового типа – война на уничтожение наций и народов населяющих нашу страну. Что она будет долгой, тяжёлой и обойдётся советскому народу в миллионы человеческих жертв и сотни миллиардов рублей материального ущерба.

– Но в конце-концов, «враг будет разбит, победа будет за нами»! Потому что на нашей стороне не только наш исконный русский патриотизм, не только учение Маркса, Энгельса и Ленина… Но и всё прогрессивное человечество во главе с Соединёнными Штатами Америки.

– Ещё Он(!) призывал командиров и генералов быть сознательными, помнить о своём долге и не падать духом от временных неудач. Выполнившие эти требования будут обязательно вознаграждены: если не при жизни – то хотя бы посмертно всяческими почестями. Забывшие про них – сурово наказаны. Если не они сами – то их семьи, которые будут вынуждены до седьмого колена носить клеймо родственников предателей и изменников.

Помолчав, не без иронии поинтересовался:

– Я в полной мере удовлетворил ваше любопытство, милейший Август Эрнестович?

Кивнув сперва, тот спустя минуту-другую, задумчиво произнёс:

– Так значит, это правда…

И сам(!) потянулся за графинчиком с заветной жидкостью.

Сакриер, крайне заинтригованный:

– Что Вы имеете в виду?

Тот, звеня горлышком графинчика об края рюмок:

– Наш Гитлер решился на войну с СССР, не закончив войну с Британией. И вашему Сталину это каким-то образом стало известно раньше, чем даже моему шефу – адмиралу Канарису. Должно быть в «Oberkommando der Wehrmacht» оказался «крот», который сливает информацию самому…

Он крайне неприязненно посмотрел на портрет на стене и грязно выругался по-германски.

Сакриер не скрывая, а напротив – демонстрируя вполне понятное (если вспомнить его биографию), злорадство:

– Действительно, «паника». Иначе бы в вашей «конторе» могли бы сообразить, что не только наши к вашим в Берлин ездили во времена Веймарской Республики… Но и ваши к нам. Может, поднять списки и поискать?

«Капитан Шпальке» (или как так его?) презрительно фыркнул:

– В те славные времена, ваши уповали на Мировую революцию и агентов вербовали среди членов нашей Компартии. И почему-то…

Фразу «почему-то», военный атташе Третьего Рейха произнёс довольно-таки двусмысленно, мол – понимай, как хочешь. Затем продолжил:

– …Они отдавали предпочтение евреям. А может, германские евреи оказались наиболее продажными, что тоже не исключено. Факт что после того, как наш Адольф оказался Канцлером, а затем и Фюрером всей германской нации – их всех выловили и отправили в концлагеря на перевоспитание. Те же кто остался на воле, те… Ну, сами понимаете!

***

Иван Филимонович всё прекрасно понимал, ибо с совсем недавних пор – ещё до встречи с германским военным атташе 23-го февраля стал…

Двойным агентом!

Дело было в разгар «Дела авиаторов», когда он не на шутку струхнул и ждал что за ним вот-вот придут. Поэтому после того, как в Управлении вооружения и снабжения Военно-Воздушных Сил РККА зачитали Указ Президиума Верховного Совета об амнистии для лиц сотрудничавшими с иностранными разведками – явившихся с повинной, решив что ему терять нечего, он в тот же вечер пошёл в Особый отдел, где отстояв небольшую очередь, написал заявление по предложенному образцу.

Прочитав его воспалёнными от бессонницы глазами, особист переспросил:

– Так Вы утверждаете, что с осени сорокового года не имели контакта с резидентом, имя которого Вам неизвестно?

Сакриер не соврав, подтвердил:

– Утверждаю. Связь происходила каждый раз через разных людей.

Пристально глядя в глаза:

– По вашим словам, Вы саботировали даваемые Вам задания «под любыми предлогами тормозить принятие на вооружение новейших образцов авиационной техники»?

Сакриер безмятежно улыбнувшись:

– Я их не выполнял.

Не так давно «профессор военных наук» не соврал, вернее почти не соврал. Формально он был чист: ума у него хватало такие дела обделывать руками подчинённых, а в случае если тех ловили «за руку», руками же разводить:

«Не углядел!».

Разок он совершил своё чёрное дело через своего непосредственного начальника, а когда того взяли, точно так же развел руками:

«Мне приказали…».

Особист буркнув под нос:

– Все вы так говорите…

Подсунул ему под нос какую-то бумажку:

– Внимательно прочитайте, поставьте дату, распишитесь снизу и можете быть свободным.

Прочитав, что он добровольно обязуется сотрудничать с «Управлением особых отделов» и докладывать о любых контактах с представителями иностранных разведок, поставив в специальной графе день, месяц и год и, размашисто расписавшись, Сакриер с изумлением спросил:

– И это всё?! Я могу идти?

Тот, удивлённо:

– А что Вы ещё от нас хотели? Переночевать в камере?

– Даже подписки о невыезде с меня не возьмёте?

– А зачем?

Растерянно:

– Ну… Например я получил новое назначение и скоро должен буду уехать из Москвы.

– В каждой части есть свой «Особый отдел», если Вы потребуетесь – Вас вызовут.

И нетерпеливо махнул рукой в сторону дверей:

– Всё, идите! Не задерживайте, Вы у меня сегодня не один.

Позже, об полученной записке от германского военного атташе и об намечающимся «рандеву» с его человеком в «Арагви», Сакриер хотел было сообщить в «Особый отдел», но…

Но не сообщил, решив сперва встретиться и узнать, что от него так срочно потребовалось германской разведке. А уж там…

А уж там видно будет.

***

Когда они «по-английски» – то есть молча, выпили по третьей рюмке и как следует закусили, мнимый латыш-инженер вдруг неожиданно спросил:

– Какое впечатление на офицеров Красной Армии произвело выступление Сталина?

Сакриер, очень осторожно:

– Разное впечатление. Что Вас конкретно интересует, Август Эрнестович?

Тот, задумчиво вертя в руках вилку:

– Конечно, «кто предупреждён – тот вооружён»… Но всё же! Неужели кто-то из них считает, что Красная Армия способна в одиночку противостоять Вермахту? Вот например – Вы, Иван Филиппович, как считаете?

Сакриер, медленно покачал головой:

– Это после Финляндии, то? После ликвидации Академии Генерального Штаба и прочих высших учебных заведений? Лично я – нет, так не считаю. Советский Союз ждёт ещё более грандиозный разгром, чем даже Францию.

Германец продолжал «пытать», внимательно следя за лицом пытаемого:

– А советский генералитет в целом?

– Советский генералитет по большому счёту делится на две категории: одни начали военную карьеру – будучи унтер-офицером или «прапорщиком военного времени» в Империалистическую войну, как её у нас называют. Другие с Гражданской войны…

Тяжело вздохнув, продолжил:

– …Первые знают, что такое воевать с германцами и боятся этой войны, как дилетанты-шахматисты боятся матча с гроссмейстером… Ничего, кроме разгрома и позора этот матч им не принесёт.

– Вторые, относятся к ней слишком легкомысленно. Но их легкомысленной самоуверенности хватит до первого боя, после чего она сменится паникой. Ибо, с германской армией воевать – это не с бандой атамана Зелёного.

Германец задумчиво вертя в руках и рассматривая на свет пустую хрустальную рюмку:

– Генерал, который боится войны – это конечно нонсенс. Ведь война – это новые чины, должности, награды… Слава, наконец!

Сакриер, пожав плечами:

– Если бы речь шла об войне с турками, персами, китайцами иль даже с японцами – проблем бы не было. Но с…

«Инженер лесопромышленности» с жаром перебил:

– Вот про это и шла речь на переговорах нашего Адольфа и вашего Молотова прошлой осенью! Но ваше правительство сделало вид, что не услышало наших предложений. И теперь заговорят пушки!

***

Налив ещё по одной, германец досадливо:

– Хотя, что сейчас «кулаками махать», как вы – русские говорите. Давайте поговорим о будущем, Иван Филимонович. В том числе и об вашем.

Тот, удивлённо приподнял брови:

– Об моём?

– Об вашим будущем и будущем вашей семьи – если она Вам не безразлично, конечно.

Двойной шпион влёт понял, что сейчас последует какое-то заманчивое предложение:

– Вы предлагаете безопасность мне и моей семье и какую-то высокую должность после свержения режима Сталина? Взамен какой-то услуги, оказанной до этого момента и ему – свержению, способствующей?

– Конечно!

– И что же от меня требуется?

«Латыш» поддавшись вперёд, нависнув над столиком и впившись в него холодным взглядом:

– Восстановить связь с резидентурой.

Сакриер, медленно отрицающее покачал головой:

– Будь я даже оставлен при своей прежней должности – это было бы невозможно.

Тот аж подпрыгнул от этих слов:

– Вы получили новое назначение?

– Да.

– Почему не сказали раньше?

– Вы не спрашивали.

После непродолжительного, но тягостного для Сакриера молчания, германец задумчиво-оценивающе его рассматривая, сказал:

– Возможно в данном случае проще создать заново, чем восстановить… Так, так, так… И куда же? Если не секрет, конечно?

Ухмыльнувшись:

– Какие могут быть от Вас «секреты»? В Западный особый военный округ.

– Должность?

Сакриер, почему-то посмотрев на часы:

– Пока не известно. Приказали оставив семью в Москве, явиться через три дня в Минск, в окружной отдел кадров. Так что через шесть часов, возможно прямо отсюда, я выезжаю в Минск.

Обеспокоенно посмотрев в сторону выхода:

– Если вовремя выпустят, конечно.

С хорошо заметным интересом, выдающим волнение, германец:

– Так, так, так… Возможно там Вы окажитесь нам ещё полезнее, товарищ дивизионный инженер.

– Чем же?

– Всё будет зависеть от вашей новой должности. Сейчас я дам Вам один адресок в Минске… Запоминайте!

Запомнив, Сакриер подумал:

«В конце концов, я могу в любой момент пойти в «Особый отдел» и всё рассказать».

И, согласно кивнул:

– Хорошо. Наше с вами сотрудничество продолжается, герр капитан. И я бы хотел озвучить свои условия этого сотрудничества.

Тот, с живостью отозвался:

– Это, какие же? Высокую должность в армии новой России? Или в гражданской администрации, если Вас пресытила военная служба? Германия умеет быть благодарна к тем, кто…

Перебив его разглагольствования, Сакриер заговорил твёрдо и жёстко, сделав соответствующий жест ладонью:

– «Высокими должностями» я уже сыт по горло! Румынские паспорта мне и моей семье, возможность выехать в Штаты через Турцию и счёт в американском банке. Двадцать тысяч долларов. И всё это должно быть предоставлено мне ещё до начала войны Германии и СССР.

Август Эрнестович, сперва изумлённо вытаращив на него глаза, затем:

– Хорошо. Ваши условия будут удовлетворены. Но сперва…

***

Но тут вдруг входные двери ресторана распахнулись и в них показался…

Сперва никто из присутствующих не поверил своим глазам. Затем, после истошного крика администратора зала:

– Слава великому Сталину!

Все соскочили с мест.

И это был действительно…

…ОН !!!

Из всех присутствующих сохранил ледяное спокойствие лишь 1-й помощник военного атташе германского посольства в Москве полковник Ганс Кребс – он же «капитан Шпальке», он же «Инженер лесопромышленности из Латвии Август Эрнестович».

В 1930 году капитан Кребс был переведён в Берлин в военное министерство, Закончив в начале 30-х годов секретные курсы офицеров Генштаба, где он выучил русский язык, служил в отделе Иностранных армий как «специалист по России».

Отлично владея русским языком, он бывал в «командировках» в Советском Союзе как минимум трижды, в том числе посетив Дальний Восток. В 1933-1934-м годах, Кребс служил Помощником военного атташе германского посольства в Москве, затем после необходимой для карьеры офицера стажировки в войсках, в октябре 1940-го года был произведён в полковники и назначен 1-м помощником военного атташе германского посольства в Москве.

В «реальной истории» генерал пехоты Ганс Кребс был последним Начальником штаба сухопутных войск Третьего Рейха. После самоубийства Гитлера, от имени нового канцлера Геббельса и партийного министра Бормана, ему было поручено вести переговоры с советской стороной о сепаратном мире… Когда же эта жалкая попытка спасти хоть что-то провалилась, он застрелился прямо на своём рабочем месте – за столом в оперативной комнате «Фюрербункера».

Но сейчас не «реальная история», а «текущая реальность»!

А в «текущей реальности», глава Абвера в СССР смотрит слегка прищурившись на лидера страны – без пяти минут противника в войне за выживание Рейха и, его вдруг осеняет:

«Verdammt, wie einfach es ist... Ein Schuss in den Kopf und alle Probleme Deutschlands sind gelöst (Чёрт побери, как всё просто... Один выстрел в голову и все проблемы Германии решены).

Глава 2. День рождения дочери Реципиента.

А. Грибоедов «Горе от ума»:

«Что за комиссия, создатель,

Быть взрослой дочери отцом!».

Актеру театра и кино Андрею Абрикосову, лихо хватившему на приеме в Кремле стакан водки под тост: «За здоровье товарища Сталина!», Вождь печальным и проникновенным тоном посоветовал: «О своем подумай…».

Русский философ и анархист М.А. Бакунин:

«Но героические времена скоро проходят, наступают за ними времена прозаического пользования и наслаждения, когда привилегия, являясь в своем настоящем виде, порождает эгоизм, трусость, подлость и глупость. Сословная сила обращается мало-помалу в дряхлость, в разврат и бессилие».

«У дверей заведенья народа скопленье топтанье и пар…»¹⁰.

Сегодня суббота, 28 февраля и, в последний день зимы 1940-41-года – у дверей ресторана «Арагви» действительно многолюдно.

«Но народа скопленье не имеет значенья за дверями швейцар.

Неприступен и важен стоит он на страже боевым кораблем…».

Швейцар действительно присутствовал – что за «заведенье» без него?

Но он не стоял «на страже», а совсем наоборот: в панике уговаривал собравшихся зайти внутрь.

Но те не поддавались уговорам, ибо не решались входить без…

Выхожу из машины:

– А вот и я! Здравствуйте товарищи.

И тут же на моей шее «что-то» повисло:

– Папка, что так долго? Мы уже все замёрзли!

Целую дочь Реципиента в румяную от лёгкого морозца щёчку:

– Извини, Светлана… Извините, товарищи. Так уж получилось.

***

Вернее было б сказать «не получилось».

Не получились испытания 2,5-тонной управляемой авиабомбы, оснащённой аппаратурой «Кварц» конструкции Чачикяна – которая промазала по цели на целых полтора километра. «Первый блин» – как и водится, получился комом.

Но это – военная тайна и я её храню, согласно присяге.

Одно хорошо: лично познакомился с легендой – с Сергеем Павловичем Королёвым ныне Главным конструктором «НИИ управляемого ракетного оружия» (НИИ УРО) и в приватной беседе вдохновил его на трудовые свершения в стиле Реципиента:

– Будет у нас управляемая авиабомба – будет полная амнистия, звание «Герой труда», Сталинская премия, московская квартира и автомобиль из-под моего «плеча». Не будет управляемой авиабомбы – не будет не только вышеперечисленного, но и возможно самого Сергея Павловича Королёва…

Зато получились испытания так называемого «76-мм кинетического бронебойного снаряда конструкции Иллариона Мозга», который только что приняли на вооружение. Своими глазами видел: не только пробивает-проламывает 45-мм броню с дистанции до шестисот метров – но и так воздействует на саму конструкцию боевой машины, что лопаются сварные швы.

Мелочь, конечно…

Но как приятно!

Особенно приятно награждать самого себя Сталинской премией, а её в свою очередь передать в «Фонд обороны» – подавая таким образом заразительный пример согражданам.

Не менее приятным событием было возращение группы «Специального отдела при Совнаркоме СССР» (правительственная связь) с советско-румынской границы, привёзшей «бомбу» – польский дешифратор германской шифровальной машинки «Энигма» и перфокарты к нему.

Знамо дело, не мог не заехать по такому поводу к генерал-майору Алексею Ивановичу Копытцеву, полюбоваться на добычу и с часик пообщаться на эту тему. Конечно, до раскрытия всех секретов и возможности читать шифрованные сообщения – как от Кремля до Южного полюса на самокате…

Но почин есть.

Обсудили в частности первые результаты привлечения так называемых «савантов¹¹» (или иначе «учёных идиотов) к созданию шифров, шифровке и дешифровке секретных сообщений.

Ещё вот идейка на эту тему, к реализации которой приступили с моей подачи…

Как мне известно из «Послезнания», во время Второй мировой войны, в Штатах для шифровки радиосообщений использовали представителей индейцев племени Наваха, чей язык мало того что редок – так ещё и чертовски сложен для изучения.

А, что?

Разве у нас своих «индейцев» мало?

Например, на юге Дагестана проживает народ, одно название которого говорит о том, что язык его – похлеще китайской грамоты будет…

Табасаранцы.

Так оно и есть – одних падежей в нем полсотни штук, не говоря уже о фонетике, произношении и прочем.

Недаром в Книге Рекордов в первую десятку самых сложных языков входит!

***

Пока общались с Начальником «Специального отдела при Совнаркоме СССР», пока – то да сё, как из мешка шило – из «Послезнания» вылезла ещё инфа:

«Словами о Джона Тилтмана, одного из ведущих криптоаналитиков Великобритании времен Второй мировой войны, русские в 1928 году начали использовать одноразовые шифроблокноты, но однажды они допустили серьезную криптографическую ошибку, использовав эти блокноты дважды. Повторно используя одноразовые блокноты, российские агенты непреднамеренно допустили утечку достаточного количества информации, чтобы служба перехвата сообщений Великобритании могла читать зашифрованные тексты. Два отдельных сообщения, зашифрованные с повторным использованием одного и того же блокнота можно было сравнить и выяснить различия между их незашифрованными формами, а на основании этого английские «яйцеголовые» умники могли, используя статистические данные и знание языка, выяснить оригинальные значения слов.

Впрочем, хотя использование одноразовых блокнотов дважды было критической ошибкой, которой могли воспользоваться противники, это все же было лучше, чем те слабые шрифты и кодовые книги, которые русские использовали ранее».

Сперва было отмахнулся – мало ли что пишут – на то он и Инет, но меня «кольнуло» вновь:

«Практика повторного использования одноразовых блокнотов продолжалась и в эпоху холодной войны, и это помогло британским шпионам разобраться в содержании секретной корреспонденции Кремля. Об этом на днях рассказал в своем блоге ученый-информатик Кембриджского университета Росс Андерсон:

«В 1943 году Соединенные Штаты начали операцию „Venona“, чтобы расшифровать сообщения, где были повторно использованы одноразовые блокноты, и это было одним из первых случаев применения вычислительных машин для криптоанализа, которое позже привело к разоблачению шпионов, таких как Блант и Кернкросс».

В рамках операции «Venona», американцам удалось определить, когда для кодирования сообщения КГБ использовался тот же шифровальный блокнот, что и для сообщения ГРУ. Вычитание одного сообщения из другого позволило создать синтетическое сообщение, которое представляло собой разницу между двумя оригинальными текстами. Затем они были разобраны с помощью комбинации статистики и предсказуемых слов, и в результате удалось расшифровать исходное содержание».

Потом ещё и ещё:

«Покойный Боб Моррис, руководитель исследовательских работ в АНБ, предупреждал нас загадочно о „двухразовых шифровальных блокнотах“. История была в том, что русские были вынуждены повторно использовать их под давлением войны, когда стало трудно переправлять информацию в посольства с курьерами. Теперь похоже, что российская политика всегда была такой.

Андерсон предположил, что разработка методов дешифрации для того, чтобы извлечь выгоду из применения русскими двухразовых блокнотов, могла послужить основой послевоенной работы Клода Шеннона, «отца теории информации», по математическим основам криптографии.

В ответ на пост Андерсона, ветеран-компьютерщик Марк Ломас выдвинул трудно проверяемую, но совершенно очаровательную теорию о том, что к этой криптографической ошибке русских могли привести бюрократические проблемы с печатью блокнотов. Возможно, проблемы были связаны не с трудностями получения достаточного количества материалов для шифрования шпионами и солдатами в полевых условиях, а с тем, что печатники изготавливали одни и те же шифровальные блокноты несколько раз и снабжали ими две главных разведывательных службы Советского Союза, КГБ и ГРУ.

«Обе организации выбирали надежные типографии, которые обычно выпускали банкноты, и давали им строгие инструкции, согласно которым необходимо печатать только две копии каждого шифровального блокнота, – прокомментировал Ломас. Печатники сами решили изготовить четыре копии каждого блокнота, а затем отправить по две в КГБ и ГРУ. Ни одна, ни другая служба не использовали блокноты повторно, за исключением, возможно, какой-то случайной ошибки шифровальщика»».

Ну, что оставалось делать?

Вызвал своего главного шпиёна – старшего майора государственной безопасности  Павла Михайловича Фитина – главу «Службу внешней разведки» (СВР СССР) и заставив признаться что подобная «практика» имеет место, устроил тому грандиознейшую выволочку.

Пока «драл того не вынимая» с полтора часа, вспомнилось ещё       кой чё и, я тут же взялся того грузить:

– В начале тридцатых годов, товарищ Фитин, в Европе случился такой казус. В одной из нейтральных стран вышла в свет книга «Германская армия», где подробнейшим образом описывалось состояние тогдашнего «Рейхсвера» – название частей, звания и фамилии командиров, состав, вооружение, места расквартирования и так далее.

– Надо понимать, что выход этой книги произвёл ошеломляющее впечатление на германское военное руководство!