Текст книги "Текущая реальность (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 46 страниц)

Ещё в далёком 1924-м году, группой рабочих металлистов во главе с бывшим председателем правления «Производсоюза» Пожаровым Федором Арсеньевичем, в Ленинград был создан крупный производственный кооператив «Юпитер», в который под конец его существования входили:

Штамповочный завод в Красногвардейске (Гатчина),

Фабрика примусов,

Литейно-прокатный завод,

Электролитический завод,

Механический завод,

Фабрика железных штампованных мясорубок,

Хромолитография по жести и цех жестяных изделий,

Фабрика безопасных бритв,

Электросварочный цех…

Почетным членом кооператива, кстати, являлся сам(!) Всероссийский староста Михаил Иванович Калинин.

Основное производство «Юпитера» – примусы «шведского типа», горелки и части к ним и прочие товары народного потребления (ширпотреб) – при производстве которых, требуются всякого рода штамповочные и давильные работы

Оторвавшись на время от чтения, вопию на портрет Реципиента на стене:

– Блядь, так это же – крупное социалистическое предприятие в чистейшем виде! Корпорация акционерного типа, мать её итти!

Однако видимо кому-то оно глаза мозолило и в первой половине 30-х годов, кооператив «Юпитер» разделимся на десять самостоятельных промыслово-кооперативных артелей: «Примус», «Станкоремонт», «Автопром», «Металлург», «Электрожесть», «Электросварка», «Бритпром», «Штампметизделия», «Цветметштамп» и «Граммофон».

В сердцах вдарив по столу:

– Оно что вам? Мешало?!

И опять вызверился на портрет:

– А ты то, чёрт рябой, куда смотрел?!

***

Почесав, эээ… Хм, гкхм… Посидев, подумав вызываю к себе четверых «посвящённых»:

Главу отныне «царствующей, но не правящей» коммунистической партии – Щербакова Александра Сергеевича Секретарь-Председателя, который в данный момент являлся Председателем Исполнительного комитета Пленума ЦК ВКП(б).

Нашего главного идеолога – Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича, занимающего две председательские должности: «Совета ветеранов при ЦК ВКП(б)» и «Историко-литературного объединения старых большевиков».

Главного пропагандиста – Льва Захаровича Мехлиса заведующего «Информбюро при СНК СССР», Наркома Государственного контроля СССР.

Ну и Шкирятова Матвея Фёдоровича – Председателя Комиссии партийного контроля при Исполнительном комитете ВКП(б).

Остальные были крайне заняты моими же поручениями, не стал от дела отрывать

Когда собрались, кратко объяснив в чём чуть, с невольным пафосом заявлю:

–       «Что имеем – не ценим, потерявши – плачем»! В наших руках был зародыш действительно – социалисткой корпорации акционерного типа, а мы его… Придушили, не дав развиться в полноценное – плодоносящее дерево!

После небольшой конструктивной дискуссии, «посвящённые» со мной согласились, что нехорошо получилось – совсем не по Марксу и, в свою очередь спросили устами Бонч-Бруевича младшего:

– Очевидно, что произошла трагическая ошибка. Как предполагаете её исправить, Иосиф Виссарионович?

Подумав:

«Я, что? Так и буду всё на себе тащить?! Ну, уж нет – приручайтесь с самостоятельности».

Напустив на морду лица Реципиента побольше важности:

– Для будущего нашей страны, этот вопрос – архиважный и требует коллегиального обсуждения для его решения. Давайте ж как на военных советах, сперва дадим высказаться самому младшему из здесь присутствующих…

Обернувшись на Шкирятова:

– …Матвей Фёдорович! Вам слово.

Впрочем меня или кого-нибудь из присутствующих, этот «Молчун» не удивил, предложив мало просящиеся на язык решение:

– Восстановить кооператив «Юпитер», включив в него десять вышеперечисленных промыслово-кооперативных артелей. Предоставить максимально благоприятные условия для работы.

Сделав сперва задумчивый вид, согласно киваю:

– Принимается, за исключением «условий». Они должны быть для всех одинаковыми! Чтоб выяснить какая форма хозяйствования эффективней.

Слегка снисходительно улыбаюсь:

– Понимаю, что «конкуренция» – для вас всех звучит как матерное слово в пансионате для благородных девиц. Но без неё… Никак!

Шкирятов только развёл руками, мол:

«Куда мне до тебя – пришельца из будущего, где идея государственной собственности погорела, как швед под Полтавой…».

– Кто ещё что хочет предложить, товарищи?

Смотрю на Мехлиса и, тот с фанатичным блеском в глазах:

– Подключить советскую прессу: зародыш социалистической корпорации в «Городе Ленина», в городе «Трёх революций» – это звучит очень символично.

Кивнув:

– Вот только не переборщите, Лев Захарович. Когда пропаганды слишком много, она вызывает рвоту, а не позыв к действию.

Тот, улыбается:

– Вы это говорите так часто, Иосиф Виссарионович, что я приказал повесить это лозунг в редакциях советских газет.

Следующим по повестке дня высказался главный коммунист страны – Щербаков, не так давно бывший лишь главой партийной организации столицы:

– Предлагаю распространить создание таких «социалистических корпораций» на всю страну. В первую очередь – на Москву.

Остужаю его пыл и рвение:

– А вот это пока преждевременно, Александр Сергеевич! Сперва надо на одном-единственном крупном акционерном предприятии опробовать – «обкатать механизм», так сказать. Ну, а уж потом…

Тот, тут же «переобулся»:

– Согласен: спешить в подобных делах – надо не торопясь.

Озадачен и смущён:

«Что-то хреновато у них с самостоятельностью мышления…».

Ну и наконец, наш главный идеолог сталинизма – как развития марксизма-ленинизма, Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич, не скрывая скепсиса:

– Надо изменить уставы артелей. Иначе, ничего у нас с вами не получится.

Слегка не въехав:

– Обоснуйте, пожалуйста…

Тот «обосновал» и я понял, что да:

До современного мне акционерного товарищества с ограниченной ответственностью (корпорации, то есть) – как до центра Галактики, верхом на пылесосе.

В основном, «подводных камня» два:

Одобренный «Всекопромсоветом» в ноябре 1934-го года «Примерный устав кооперативной производственной артели», предусматривает, что все работы в артели ведутся личным трудом ее членов. Наём рабочей силы: инженеров, техников, специалистов и, просто разнорабочих – тоже разрешается. Однако общее число наемных работников, не должно превышать двадцати процентов от общего числа членов артели.

Промыслово-кооперативные артели не являются акционерными, как западные корпорации. То есть, вступил в неё «голым» – голым и вышел. Так же членство в артели нельзя продать или передать по наследству.

Почесал я «репу» и, спрашиваю:

– А кто вообще имеет право вступить в кооператив?

– Любой гражданин, достигший возраста шестнадцати лет.

– А условия для вступления? Или, любой «проходимец» с улицы пришёл, попросился и его взяли?

– Его должны принять на общем собрании коллектива. Как и руководство, которое избирается прямым голосованием.

– То есть, случайный человек в артель не попадёт?

– Нет, не попад      ёт. Чаще всего это бывает родственник, хороший знакомый или вступивший по рекомендации и под поручительство члена артели…

Владимир Дмитриевич рассказывает, я размышляя:

«Мда… При таких порядках ждать какого-то прорыва не приходится», вдруг слышу:

– … Действует своя дополнительная – негосударственная пенсионная система и программа финансовой помощи участникам артели, которые имеют право на ссуды для строительство жилья и крупные покупки.

Враз воспряв:

– А откуда «дровишки»? В смысле – гроши на ссуды?

– Не менее двадцати процентов прибыли артели, по Уставу должно отчисляется на формирование так называемого «запасного капитала», откуда и предоставляются ссуды.

Думаю:

«Эге… Не всё так безнадёжно, оказывается».

Сперва начал было горячку пороть:

– А давайте, товарищи…

Но тут же взял себя в руки:

– Давайте соберём руководство десяти вышеперечисленных ленинградских артелей, предложим им объездиться обратно в кооператив «Юпитер»… Затем дадим особо важное задание и, спросим: какие изменения в Уставе на их взгляд, необходимы для дальнейшего развития артельно-кооперативной промышленности СССР?

На том и порешили…

Правда, был вопрос:

– А что за «особо важное задание», Иосиф Виссарионович?

Но боясь сглазить, я ответил уклончиво:

– Да, так… Есть идейка по одной «заклёпке».

«Заклёпками» эти товарищи особо не интересовались – будучи стопроцентными гуманитариями, поэтому мой ответ их полностью устроил.

***

Одним из преимуществ диктаторства было то, что все мои приказы – которые я неусыпно держал под личным контролем – выполнялись едва ли не мгновенно. С теми же, что не держал «неусыпно»…

С теми же по-разному бывало, конечно.

Уже на следующий день, в Кремле передо мной стояли «навытяжку», как председатели ленинградских промыслово-кооперативных артелей – так и экс-руководитель безвременно канувшего в лету «Юпитера».

Первых, было даже больше на одно председательское рыло: организаторы «перелёта» Ленинград-Москва перестарались и прихватили главу «Коопмедприбора» – артели «им. Ленинградского комсомола».

Ну, ничего… Лишним кашлем масло не испортишь, а наоборот.

Время как раз было обеденное и, напустив на внешний вид как можно больше благожелательности и дружелюбия, пригласил перепуганных кооператоров в совнаркомовскую столовую:

– Разговор у нас с вами, товарищи – будет очень серьёзным и долгим. Поэтому «заправляйтесь» под самую пробку, пожалуйста! Ну и мне бы тоже не мешало бы перекусить.

Это сразу разрядило обстановку, председатели ленинградских артелей разом повеселели и хором пожелали товарищу Сталину приятного аппетита.

Перехватив взглядом экс-председателя «Юпитера»:

– А Вас, Федор Арсеньевич, я попрошу остаться… В смысле, приглашаю за свой столик.

У находившихся рядом вытянулись лица: как и Реципиент – я называю по имени-отчеству лишь в исключительных случаях…

В очень исключительных.

Но я знал, что делал: этот человек, не только выдающийся организатор и успешный предприниматель – каких на Руси ещё поискать надо, но и талантливый изобретатель. В моём «Посленании» про него пусто, как в церковной кассе после Великого Октября… Но из предоставленного Поскрёбышевым личного дела, я узнал что имя Федора Арсеньевича Пожарова стоит на патенте «бесфитильной горелки для жидкого топлива» за 1928-й год, авторского свидетельства на «приспособление к прессу для образования в металлических заготовках ушков, серег и т.д.» и, даже…

«Четырехконечного штампованного ножа для мясорубки», авторство на который он заявил в тридцать третьем…

А с таких людей, я готов лично пылинки сдувать!

***

Мой обычный сотрапезник – Начальник «Службы охраны первых лиц государства» генерал-майор Косынкин Петр Евдокимович, отпросился по служебным делам. Не люблю ещё с «той жизни» пустующие места за столиком, поэтому кроме Пожарова, пригласил отобедать со мной Председателя «Государственной плановой комиссия при СНК» (Госплан СССР) – Максима Захаровича Сабурова. Это тот, который с «антипартийной группой» (в которую входил «и примкнувший к ним Шепилов») – пытался свергнуть в 1957-м году Хрущёва.

Тоже – человек очень и очень достойный. Жаль вот только способность «свергать», у него не прокачана как следует.

Может, заняться от нечего делать?

Надо обмозговать это дело с товарищами…

Ну и капитана безопасности Славина пригласил за стол, который только что вернулся, освоив под началом Василия Сталина азы управления легкомоторным самолётом…

Кандидат в зятья, как-никак!

Не заставлять же его на ногах рядом стоять.

Покушали сперва в молчании, конечно, затем уже за чаем:

– Расскажите мне, Федор Арсеньевич, про свои мытарства с «Юпитером».

И услышал на мой взгляд, очень интересный и даже в чём-то поучительный рассказ.

***

В первой половине XX века, примус для советского гражданина, это можно сказать – был всё и даже чуть больше, чем просто «всё». Нет этого нагревательного прибора у него и смело можно сказать – не человек это, а так…

Вечно голодное, ходячее недоразумение – а не полноценный гражданин великой страны.

И в то же время купить дешёвый и при этом качественный примус – задача была вовсе не из разряда тривиальных. Импортные, в основном шведские – были не по карману большинству населения, обнищавшей после двух войн подряд страны. От отечественного производителя – откровенное…

Впрочем, как чаше всего прочий ширпотреб – производимый руками освободившего от гнёта «гегемона».

Совсем ещё юным приехав из деревни в Питер, сравнительно долго проработав на Металлическом заводе – Фёдор Пожаров досконально освоил соответствующие технологии и лично знал многих опытных мастеров – слесарей и штамповщиков. Решив взяться за очень выгодное дельце – производство примусов и горелок, он убедил их организоваться в кооператив «Юпитер».

Собрали паи, взяли пятикратный(!) кредит в Сбербанке, арендовали помещение и кое-какое самое простое оборудование, в том числе первые пять прессов. Первое время изготавливая штампы – жили буквально впроголодь, не уходя с работы по двенадцать-пятнадцать часов. Первые «блины» вышли комом, но кооператоры не унывали.

Лишь только через несколько месяцев наконец, что-то стало получаться что-то годное и в «Юпитере» приступили к массовому выпуску продукции. Производимые кооперативным предприятием бытовые примусы – вовсе не являлись каким-то особо продвинутым «хай-тэком», зато они были до примитивности просты. Простота конструкции, плюс целый ряд рационализаторских нововведений в технологию производства – позволили добиться того, что стоили они дешевле выпускаемых даже в родном Отечестве, а по качеству – приближались к шведским. Примусы с клеймом «Юпитер» были нарасхват по всей стране: от Ленинграда до Владивостока и Баку и, вскоре кооператоры – смогли не только погасит кредит, но и расширить производственные площади, построить общежитие и клуб…

В конце концов, в сравнительно короткий срок, кооператив «Юпитер» превратился в целое промышленное объединение, выпускающее не только примусы и горелки… Безопасные бритвенные станки и лезвия, мясорубки, портативные патефоны и даже…

Арифмометры!

Всего продукции на три миллиона рублей в год.

Тех «рублей» – ещё нэпмановких, обеспеченных золотым червонцем.

Однако, не долго музыка в том клубе играла!

И даже членство в кооперативе «Всесоюзного старосты» не помогло.

В 27-м году, как снег на голову грянула компания по борьбе с безработицей. Зарегистрированных на бирже труда ленинградцев, без всякого отбора-разбора насильно распихивали по предприятиям. Не избежал этой участи и «Юпитер», в который как будто специально – направляли самый «трубейный» питерский элемент: лодырей, пьяниц и знаменитых на весь Союз лиговских хулиганов.

Общее собрание утратило свои функции, ибо новые «пайщики» – выбирали самых покладистых руководителей. Начались ссоры, конфликты, скандалы, массовые драки. Кооператив стал убыточным предприятием, после чего разбежался на отдельные артели…

***

Слушаю, присматриваюсь…

На вид лет сорок-сорок пять. Не первой молодости, конечно, но выглядит довольно бодрым и энергичным⁸⁴.

В его рассказе меня заинтересовало одно:

– Так значит, Фёдор Арсеньевич, ваш «Юпитер» сперва был паевым – то есть акционерным обществом?

Не понимая, что я от него хочу – тот очень осторожно:

– Выходит, что так, тов…

– Для Вас – Иосиф Виссарионович!

Заметно воспрянув духом:

– Понял, тов… Иосиф Виссарионович. Да, получается, что так – кооператив «Юпитер» был акционерным обществом.

– Что лучше – как было тогда, или как сейчас – когда в артель приходят с голыми руками?

– Сложно сказать, тов… Иосиф Виссарионович.

Потихоньку начинаю открывать свои «карты»:

– А что если вновь собрать воедино «Юпитер» из отдельных артелей и официально придать ему статус акционерного общества? С правом вхождения капиталами? И естественно – выхода с ними же?

Ошарашен и, это не то слово:

– Так это поучится возвращение к НЭПу? Мало того – реставрация капиталистических отношений?

Вижу, Сабуров и Славин с интересом на меня уставились, мол:

«Как выкручиваться будешь?».

Усмехаюсь:

– Советские газеты надо читать, Фёдор Арсеньевич! Не во время обеда, конечно. А в «Правде» (не помню, за какое число), русским по белому написано буквально следующее: «Если у одного физического лица не имеется контрольного пакета акций, то такое акционерное общество считается предприятием не капиталистического, а социалистического типа».

Глава Госплана таращится на меня с недоумением, капитан госбезопасности – с любопытством. На самом деле, номеру «Правды» с таким определением – только предстоит выйти, примерно через месяц. Политтехнология по изменению общественного мнения «Окна Овертона» – очень эффективна, конечно…

Но спешки и суеты – более уместных при ловле блох и поносе, не терпит.

Далее, рассуждаю вслух:

– Кроме того, наём рабочей силы в артели надо бы сделать без всякого ограничения. Не возражаете?

Мой собеседник, заинтересованно:

– Если без права голоса на собраниях, то не возражаю. А то ведь всякие попадаются…

Предлагаю следующий вариант:

– Согласен! Но тогда можно сделать так: если наёмный работник хочет стать членом кооператива – то после испытательного срока он должен делать добровольные отчисления в два фонда: фонд развития и пенсионный.

Далее чешу по пунктам, Пожаров только кивать успевал:

– Член кооператива становится акционером с правом голоса, когда его отчисления в «фонд развития» превысят определённую сумму.

– При увольнении, член кооператива получает свою долю из фонда развития немедленно, а деньги из пенсионного – переводятся в государственный бюджет. Их он получить только достигнув соответствующего возраста или утратив трудоспособность.

– Что же касается акционеров «со стороны» – желающих поучаствовать не личным участием – а капиталами, с целью их приумножить…

После пары минут глубокой задумчивости:

– …Они получают определённый процент от прибыли, но участия в управлении делами акционерного общества не принимают.

Наконец, как бы извиняясь, с улыбкой развожу руками:

– Ну, а вообще – «колхоз дело добровольное»! Посовещайтесь с товарищами из артелей, хорошенько подумайте и сами решайте, как изменить Устав. Лишь бы это на обую пользу пошло!

Принимаюсь за остывший чай, ибо в горле после сего диалога, конкретно запершило.

Кивнув в знак согласия с последним утверждением про «колхоз», Пожаров:

– Мы подумаем, Иосиф Виссарионович. Обязательно, подумаем!

***

Затем, с лёгким прищуром на меня посмотрев:

– Так значит, объединение ленинградских артелей в кооператив «Юпитер» – вопрос решённый?

Сделав очередной глоток:

– Совершенно верно. Как и назначение его Председателем Вас… Это – даже не обсуждается!

Помолчав, наморщив лоб:

– Я так думаю, Иосиф Виссарионович, к такому решению Вас привели какие-то чрезвычайные обстоятельства?

– Правильно думаете, Фёдор Арсеньевич! Что в мире творится, знаете?

Тот, почему то оглядевшись по сторонам:

– Знаю, Иосиф Виссарионович. В мире тревожно.

Ладонь об стол – как будто придавил кого:

– Так что время «керосинок» кончилось! Стране требуется простое, дешёвое и надёжное массовое оружие… Вроде примусов «Юпитер».

Допив чай, достаю из бывшей при мне папочки несколько скреплённых листочков с эскизами, снабжённых примерными размерами:

– Вам и вашим кооператорам, Фёдор Арсеньевич – предстоит сконструировать, освоить в производстве и приступить к массовому производству пистолета-пулемёта под патрон «7,62×25 мм ТТ»…

Тот, заметно обалдев:

– Я никогда раньше не конструировал оружия!

– Я тоже никогда раньше не управлял государством… Но пришлось! И Вам, Фёдор Арсеньевич, придётся.

Ничего, справится.

***

В двух словах об самой конструкции, над которой мне пришлось изрядно поломать голову и посушить мозги Реципиента…

Если у Пожарова и его кооператоров получится, конечно, от «реального» детища Судаева – у нового пистолета-пулемёта останется только двухрядный секторный магазин на 35 патронов (с похожей горловиной, куда он вставляется), предохранитель внутри спусковой скобы, откидывающийся вверх-вперёд складывающийся приклад и прицельные приспособления.

А вот далее пошли косяком существенные отличия.

Рукоятка перезаряжания слева – как у германских «Maschinenpistole» (MP-40).

Перед магазином – складывающаяся рукоятка для удержания оружия левой рукой.

Предполагаемая скорострельность – от 450 до 600 выстрелов в минуту… Тут уж как получится, я не особый специалист.

Возможность одиночной стрельбы и производство первого выстрела с закрытого затвора…

Впрочем, уточнил:

– Если последние два условия скажутся на сроках конструирование, или затруднят массовость серийного выпуска – смело от них отказывайтесь.

В уме же, имею в виду:

«Хотя, попозже их можно будет мелкими партиями выпускать специально для спецподразделений, оснастив дополнительными наворотами – глушителем, «Планкой Пикатини», коллиматорным прицелом, подствольником, лазерным целе…».

Встряхнув головой, отгоняя «бриллиантовый дым»:

– Конечно же главной «изюминкой» в конструкции нового пистолета-пулемёта – должен стать штампованный корпус… И не только он!

Особо заостряю на этом внимание:

– Как не так давно говорил Нарком обороны маршал Кулик «Мне не нужно оружие, где есть «фрезерная» работа⁸⁵». Поэтому штамповка, ещё раз штамповка и ничего кроме штамповки и контактной сварки. Весьма желательно чтоб от оборонной промышленности, ленинградские кооператоры получали лишь стволы. И то – хорошенько подумайте, Фёдор Арсеньевич, как локализовать их производство.

***

Конечно, хронноаборигенам знать не положено – крепче спать будут, но главной изюминкой конструкции нового пистолета-пулемёта – будет даже не штамповка, в это время – крайне редко встречающаяся в оружейном деле…

Так уж и быть расскажу, но только никому! ТССС!!!

…А «накатывающийся» на ствол затвор, с расположенной в нём возвратно-боевой пружиной – идею которого я позаимствовал с израильского «УЗИ», второго по популярности и распространению оружия для смертоубийства в «моём» мире.

Рисунок 24. В руках – «накатывающийся» на ствол затвор (вид спереди) израильского пистолета-пулемёта «УЗИ». Возвратно-боевая пружина находится выше, в специальном сквозном отверстии.

Здесь фишка в чём?

Автоматика большинства пистолетов-пулемётов основывается на самом простом принципе: свободной отдаче затвора – когда патрон в патроннике ствола удерживается только силой возвратно-боевой пружины и весом самого затвора. При выстреле, пороховые газы – с одной стороны давят на пулю, с другой – на донышко гильзы, а через него – на затвор. И последний должен обладать достаточной инерцией (то есть быть достаточно массивным), чтоб первой покинула канал ствола – именно пуля, а не стрелянная гильза – патронник.

Так что как и за всё на свете, за простоту надо платить.

В данном случае – весом затвора, из-за чего принцип «свободной отдачи» не применяется в системах ручного огнестрельного оружия с мощными винтовочными, или даже «промежуточными» боеприпасами.

Только под пистолетный патрон!

Даже в «Томсоне» с его «сорок пятым калибром» (.45 ACP, 11,43x23 mm), уже применялся «полусвободный затвор» – притормаживающийся бронзовым вкладышем, что делало «Томии-ган» по цене сродни легковушке Генри Форда⁸⁶.

Кроме сравнительно большого веса самого оружия (ППШ весил 3,6 кило без патронов, что почти как у гораздо более мощного АК – 3,8 кг), большая масса затвора приводило к уменьшению кучности. Так у того же «Автомата Томсона», она была весьма плачевной уже на расстоянии 45 метров.

Почему?

Во время стрельбы массивный затвор «летает» взад-вперёд по ствольной коробке, центр массы оружия постоянно изменяется и линию прицеливания – «подбрасывает».

Что нивелировать это явление, на «Папаше» был установлен косой срез дульной части кожуха ствола – служащий своеобразным дульным тормозом-компенсатором. Но это примитивное устройство, хоть и увеличивало кучность – давало мощную вспышку в виде «тройника», демаскировавшую стреляющего.

В «УЗИ» с его «набегающим» на ствол затвором, центр массы изменяется незначительно… А стало быть и кучность, даже без наличия всяких-разных приспособлений – вполне даже ничего. Кроме того, расположив в той части затвора – что над стволом возвратно-боевую пружину со штоком, удалось значительно уменьшить общую длину оружия.

Пистолет-пулемёт получился компактным и сравнительно лёгким и, оценив – вслед за израильскими такой принцип компоновки стали применять и конструкторы других стран. Не были исключениям и наши, клепающие в начале XXI века один пистолет-пулемёт за другим. Если мне не изменяет память – последним был ПП-2000, где затвор «набегает» на ствол чуть ли не целиком.

Вот и я точно также и…

Нарисовал!

Одна особенность…

Из-за отечественного боеприпаса «7,62×25 мм ТТ» (имеющего «бутылкобразную» форму), магазин на 35 патронов не может иметь прямую форму – только изогнутую, как у «реального» ППС-43. А стало быть не получится разместить его в пистолетной рукояти – как у «УЗИ» и современных мне пистолетов-пулемётов.

И в то же время из-за сократившейся длины ствольной коробки, горловина магазина оказалась перед самой спусковой скобой. Поэтому придерживать оружие за магазин во время стрельбы как ППС-43, стало практически невозможно. Для этого уже говорил, я предусмотрел складывающуюся металлическую рукоятку самой простой формы… Хотя можно было бы обойтись и, просто кожухом ствола с «дырками».

Ещё вот…

Изрядно недоумеваю:

А где у ППС-43 шомпол и пенал с принадлежностями для чистки?

Если в какой-то отдельной сумке, то с нашим солдатом-раз@издяем – это чревато их потерей, а затем и выходом из строя самого оружия.

Непорядок!

Не этих копеечных предметов жалко…

Наших солдат, которых за их потерю могут ждать очень большие неприятности.

Я сделал эти два предмета входящими в конструктивную схему самого оружия и причём так, что при их утрате – оно не могло функционировать. Ну и заодно несколько уменьшил общий вес, совместив просто полезное – с полезным, от слова: «без него – никуда».

По-моему, в целом получилось очень здорово!

Роль шомпола играет шток возвратно-боевой пружины, к которой в передней части крепится пенал с принадлежностями для чистки.

Неполная разборка пистолета-пулемёта с того и начинается:

После нажатия на специальную защёлку, из передней части над стволом вынимается пенал с крышкой и неотделяемый от него шомпол-шток…

Всё!

Уже можно достав из пенала, прикрутить «ёршик» и начинать чистить ствол: фляжка с маслом-веретёнкой и щелочью, находится в пистолетной рукояти. Если нет пакли или ветоши, солдат должен проявить смекалку и порвать на лоскуты свои или трусы зазевавшегося товарища…

Но оружие, чтоб блестело – как у мартовского кота яйца!

При дальнейшей разборке, нажимается защёлка в тыльной части и, открывая ударно-спусковой механизм – вперёд-вверх на шарнире поворачивается-приподнимается (в принципе, как на ППШ и ППС) блок ствола, кожуха ствола и ствольной коробки.

Чтоб вынуть затвор, надо сперва вытащить из него возвратно-боевую пружину с амортизатором на заднем конце (как у ППШ и ППС), затем оттянуть его назад – чтоб рукоятка перезаряжания вошла в специальный паз, и…

И готово!

Собирается в обратной последовательности.

Единственное что наш солдат-раз@издяй может «пролюбить» – это входящий в комплект боевой нож, который я спроектировал под вид «реального» штак-ножа от АКМ.

Но тот, предпочтёт такой девайс заныкать, чтоб потом привести его в деревню и там выпендиваться с ним перед девками. Тут уж я бессилен…

Но нож бойцу нужен!

***

Мой рассказ об новом – компактном, лёгком и при этом – «бюджетном» пистолете-пулемёте, заинтересовала всех троих за столиком и двух «прикреплённых» у двери.

Даже сугубо штатский Председатель Госплана СССР) Максим Захарович Сабуров, что-там подчитав в своём аналитическом уме, проговорил:

– Надо включить товарищей ленинградских кооператоров в план поставок металлопроката и оборудования.

Я подсказал, где взять «лишнее»:

– На первое время – из отменённой программы строительства «Большого флота». Кроме того надо посмотреть, что там с замороженной стройкой «Дворца Советов»… Нельзя ли оттуда взять металл на столь архиважное дело. Ну, а дополнительное штамповочное оборудование, закажем в Наркомате среднего машиностроения, или попробуем заказать за границей.

Мысленно прикидываю хрен к носу:

«В Питере находится недостроенный крейсер «Петропавловск», в девичестве – «Лютцев», который до войны так и будет достроен. Надо узнать способно ли это корыто, хотя б самостоятельно двигаться, чтоб утыкав его зенитками – перепрофилировать в крейсер ПВО. Если нет, то как только лёд в Финском заливе сойдёт – отдать его обратно Гитлеру, обменяв по весу на промышленное оборудование оккупированных стран, прежде всего – Дании и Бельгии… Там поди, не только пресса найдутся!».

У капитана Славина же – глаза так и горели:

– Очень нужное для Красной Армии оружие, товарищи. Жалко, что таких автоматов не было в Финляндии!

У меня же мнение, что дело не в оружие… Даже дай им «лучи смерти» пришельцев с Марса, наши синештанные стратеги – всё бы просрали вмиг и, потом бы искренне удивлялись.

Но в этот раз промолчал.

Фёдору Арсеньевичу Пожарову автомат тоже понравился – судя по его по-молодому заблестевшим глазам. Но не как оружие, а как трудная – но интересная инженерная задача, над которой стоит поломать голову.

Одно его смущало:

– Иосиф Виссарионович… Товарищи! Я никогда не занимался оружием!

С жестью в голосе:

– Всё когда-то делается в первый раз – вспомните хотя бы свою первую любовь, Фёдор Арсеньевич… А потом – так и не оторвешь! Хахаха!

Все засмеялись – даже «прикреплённые» у дверей улыбнулись. Но без пяти минут оружейнику было не до смеха:

– Иосиф Виссарионович… Дайте нам хоть какого-нибудь военного консультанта!

Прищурив один глаз:

– «Военного консультанта» вам, говорите?

– Лучше военного инженера с завода – где оружие делают. Чтоб подсказал, если что…

Призадумался…

Конечно, можно направить в «Юпитер» – хоть одного, хоть десять «консультантов» с одного из трёх советских оружейных заводов. Хотя бы с самого ближайшего – с Сестрорецкого завода «Им. Воскова».

Однако, не будет ли ещё хуже?

И что он сможет подсказать?

Вот почему «в реале» пистолет-пулемёт ППС-43 не смогли освоить на оружейном заводе в Коврове, хотя и пытались?

Это можно понять, сравнивая ДП-27 с ППС-43 – совершенно разные технологии.

Первому нужны фрезерные станки и много ручной подгонки слесарями самой высокой квалификации – лекальщиков.

Второму – листогибочные станки, давильные пресса, оборудование для холодной штамповки и точечной сварки. Немного наладчиков высокой квалификации и…

Много-много, почти не обученной «лимиты».

И одно другим никак не заменишь!

Поэтому прибывшая группа специалистов с оружейного завода, приедет на завод «Примус», повертит носом – знакомясь с оборудованием и тут же его отвернёт: