Текст книги "Между Сциллой и Харибдой (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 63 страниц)

Основоположник научной организации труда начал свою карьеру учеником модельщика, затем трудился машинистом на сталелитейном заводе в Мидвэле – где за шесть лет прошел путь от простого наемного рабочего до главного инженера, параллельно получив заочное техническое образование.

Здесь же он успешно провел серию экспериментов и, на основе их результатов – сделал ценные предложения руководству. После опробования их на операции по подрезке чугунных чушек, где производительность выросла в четыре раза, начальство дало «добро» и, в дальнейшем – было проведено более десяти тысяч опытов по другим технологическим операциям, выявщих двенадцать ключевых моментов – влиящих на эффективность производства.

Предприятие увеличило в несколько раз прибыль, у рабочих в полтора раза выросла зарплата, а Фредерик Тейлор открыл свой собственный бизнес – сделавшись первым в истории менеджмента частным консультантом

Созданная им система научной организации труда, зиждлется на трёх составляющих:

1) Нормирование трудовых процессов.

2) Систематический отбор и повышение квалификации персонала.

3) Денежная мотивация как вознаграждение за высокую производительность.

Эту науку, часто называют в честь отца-основателя «тейлоризмом». Любой менеджер, согласно её постулатам – чтоб сделать своё производство максимально эффективным, должен:

1) Уделять пристальное внимание к отдельным составляющим производственного процесса для установления законов и формул их эффективного исполнения.

2) Производить тщательный отбор сотрудников, внимательно следить за их обучением и повышением квалификации. А также безжалостно увольненять тех, кто оказываются не способным понять научные методы управления.

3) Осуществлять обратную связь руководства с работниками, способствовать внедрению новейших достижений науки управления на производстве.

4) Правильно распределять функции между рядовыми сотрудниками и менеджерами: первые – должны отвечать за качество и количество выпускаимой ими продукции, вторые – за выработку рекомендаций по совершенствованию организации труда первых.

Вышеперечисленные принципы Тейлора, развитые и дополненные Генри Фордом – в течении уже более как века доказали свою верность и, сделали Америку такой – какой мы её знали на протяжении большей части двадцатого века.

То бишь – сильнейшей сверхдержавой мира.

* * *

На рубеже ХIX–XX веков, Россия – имея в два раза большее население, производила готовой продукции в десять раз меньше чем САСШ. Следовательно, уровень организации труда в ней был как бы не на порядок ниже штатовской.

Однако, не такими мы были уж тёмными, как про нас пишут-говорят!

Разработкой научных принципов организации труда в дореволюционной России занимался профессор Савин Алексндр Николаевич – труды которого некоторыми специалистами ставились на один уровень с трудами самого Фредерика Тейлора.

Система последнего же, была внедрена на машиностроительном заводе «Айваз», на заводе «Вулкан», орудийном заводе в Петербурге… Всего на восьми предприятиях – в то время, когда во Франции того времени – лишь на одном.

Обратили внимание на школу научной организации труда и наши революционеры.

Ленин, ознакомившись с системой Тейлора, обозвал ей «искусством выжимать пот». Однако, придя к власти – мгновенно «переобулся в воздухе» и всенародно призвал:

«…Надо создать в России изучение и преподавание системы Тейлора, систематическое испытание и приспособление ее».

Однако, Ильич – политик, что с него возмёшь?

Ещё до Великой русской революции (начавшеся Февральским переворотом и продолжившейся Октябрьским) Богданов отошёл от сей науки – видимо устав биться головой об стену. С лёгкой руки Владимира Ильича же, мнения о системе Тейлора в Советской России разделились. Как и положено в человеческом социуме, в отечественной школе научной организации труда – тут сформировались крайне две враждебных группировки: тейлористы и антитейлористы. Если вкратце рассказать про возникшие между разногласия, то первые говорили что «учение Тейлора всесильно – потому что оно верно». Вторые, естественно – с этим были не согласны.

К первым, относилась так называемая «группа четырех» во главе с создателем и руководителем «Центральный институт труда СССР» (ЦИТ СССР) Гастевым.

Революционер-большевик, поэт и общественный деятель Гастев Алексей Капитонович, во время Гражданской войны был Чрезвычайным комиссаром Сормовского завода, а после неё прославился созданием «социальной инженерии» – науки о рационально-организованном, высокопроизводительном и красивом труде.

Его шестнадцать правил-заповедей «Как надо работать» – можно было увидеть висящими и в кабинете Ленина, которого он лично знал и, над верстаком простого слесаря.

Кроме лозунгов для плакатов, им было написано множество книг по научной организации труда и неисчилимое множество журнальных и газетных статей.

Гастев дружил по переписке с самим Генри Фордом, но в отличии от того и Фредерика Тейлора – отдающих предпочитание совершенствованию техники производства и организации, делал основной упор на человеческий фактор.

Он, был в конфликте с партийными идеологами, ибо талдычил им – что культуру труда, надо прививать регулярным тренингом в процессе производства – а не агитацией на митингах и собраниях. Это в конечном итоге, ему не простили…

Мы побывали у этого человека и побеседовали с ним, полностью не раскрывая свои планы, конечно.

Алексей Капитонович с Богдановым в Ульяновск не поехал, ибо в данный момент ему и так хорошо: он возглавлял «Центральный институт труда» (ЦИТ) – научно-методический центр в области научной организации труда СССР, коего сам и был основатель. Но он обещал нам с Александром Александровичем всемерное содействие в наших самых смелых замыслах.

Ещё одно славное, но забытое имя из этой четвёрки – Осип Аркадьевич Ерманский, основатель концепции «физиологического оптимума». Этот человек сумел увидеть будушее и, в этом будущем не было место для пролетариата. Ведь, если в середине 19 века, когда Маркс писал о «бродящем призраке» – на одного управленца приходилась сотня «гегемонов», то к началу Первой мировой войны – уже только двенадцать, после неё – всего лишь семь.

Вы спрашиваете – почему Мировой пролетарской революции не случилось…

А вот вам и ответ!

Ерманский оказался прав: в современном мне мире, ежегодно изчезают десятки – а то и сотни рабочих профессий, заменяемые автоматизированным производством. Освободившиеся люди переходят в сферу обслуживания или управления. И если какая мировая революция и случится – то это будет революция гостиничных и ресторанных халдеев или так называемых «офисных хомячков».

Представьте, каково это было слушать упоротым марксистам-ортодоксам?

В начале 20-х, Осип Аркадьевич успел отсидеть три раза и, хотя в 1925 году стал профессором экономики Первого Московского государственного университета – с удовольствием согласился поменять место жительства и преподавать менеджмент в Ульяновском рабфаке, планируемом мной в самом обозримом будущем.

* * *

«Группе четырех» противостояла так называемвя «Платформа 17-ти» – тоже имеющая весьма и весьма нехилый состав.

Главой её считался Платон Михайлович Керженцев – но ныне он работал Полпредом в Италии и, был как говорится – «вне зоны доступа». Но мне удалось встретиться и побеседовать с одним из ведущих «антитейлористов» – Николаем Андреевичем Витке – видным представителем советской теории научной организации труда, автором собственной социально-трудовой концепции управления.

Сказать по правде, я так и не понял суть их разногласий… Концепции управления Гастева и Витке – имеют много общего, их понимании роли менеджмента и социальной инженерии – практически неразличимы.

Так чего же собачиться?

Ведь, в 30-е годы – перестреляют представителей и тех и, других!

Если рассказывать максимально упрощённо, то наши отечественные тейлористы считают, что с развитием машинного производства и техники – рабочий перестаёт быть тупо исполнителем воли организатора производства и сам становится менеджером. То есть – управленцем своего станка, верстака, рабочего места на конвейере. Даже более того – становился мини-директором своей мини-фабрики, под которой разумеется рабочее место сотрудника… Это, так сказать – индувидуальный подход к производству.

Рисунок 65. С развитием производительных сил, рабочий перестаёт быть простым исполнителем и становится менеджером своего рабочего места.

И я вынужден признать – они правы!

«Антитейлористы» же, словами Николая Андреевича Витке – считают такой подход неверным в принципе. Они уверенны, что коллективное чувство взаимопомощи – гораздо более сильное, чем мелкий «животный» эгоизм. Мол, сплочённый и дружный коллектив может сделать гораздо больше, чем холодная машина фабричного принуждения. Не только ради денег трудится человек, но и ради окружающих, для блага общества, предприятия, страны.

Он говорит:

– Сама по себе машина слепа и мертва. Лишь целесообразно построенная людская (социально-производственная) организация способна извлечь из машины все заложенные в ней возможности».

По его словам, задача менеджера (специалиста по научной организации труда, НОТ) сводится к созданию благоприятной социально-психологической атмосферы на производстве – в цехах, отделах, производственных и вспомогательных подразделениях.

Рисунок 66. Кружок качества на заводе «Toyota» в Шушарах под Петербургом.

И, он тоже прав – чёрт его побери!

Даже не на примере отечественных передовиков и ударников производства (стахановцев), изобретателей и рационализаторов, должен признать его правоту… На «кружках качества», на крупнейших японских послевоенных концернах.

Это, ничто иное – как так называемая «корпоративная культура».

* * *

Несмотря на существующие острые разногласия, концепции управления Гастева и Витке – имеет очень много общего в понимании роли социальной инженерии. Поэтому мы с Александром Александровичем были едины во мнении, что надо рассматривать эти концепции вместе – как дополняющие друг друга.

Беседую после этого с Богдановым – уже в Ульяновске, уже после неоднократных споров-разговоров – наедине или в компании с Краснощёковым, очень осторожно подведя его к мысли что в деле социалистического строительства – «мы идём куда-то не туда», я как-то сказал:

– Александр Александрович! Наука – это не чьё-то личное мнение. Наука – это способность формулировать, концентрировать и в конце концов – объединять чей-то опыт и знания. Однако, чтобы построить совершенно новое общество – хотя бы его «зародыш» в лице нашей промышленной корпорции, нам с вами нужна не только наука – но и совершенно новая технология управления людьми для этого социалистического общества, иначе всё насмарку.

Так и не поняв – дошло до него или нет, говорю в открытую:

– Нужна новая идеология – способная заменить устаревший марксизм и, базирующаяся на вашей «Тектологии». Понимаю: это – трудно и опасно…

Взяв собеседника за пуговицу, кручу её и смотря прямо в глаза:

– Но кто же, если не мы?! За Вами – теория, за мной – воплощение теории на практике.

Вижу – колеблется и, тогда:

– Неужели не хотите стать основоположником? Классиком? Пророком, наконец – как Буда, Иисус, Магомет и Маркс?!

Подражая отцу Гамлета:

– «Призрак ходит по Европе – призрак…». Как будет называться общественный строй после победы «тектологизма»?

Смеётся:

– Пока не знаю!

– Пусть будет «общество потребления»…, – протягиваю ладонь, – так Вы со мной, Александр Александрович?

Слегка побледнев:

– Я с Вами, Серафим Фёдорович!

Глава 33. «Не отбирать, а подбирать» – как завещал всем попаданцам великий Дэн

Ещё 1 Мая 1924 года – в Международный день солидарности трудящихся – произошёл очередной «обмен делегациями» между Ульяновском и Выксой, для налаживая сотрудничевства.

Как уже говорил, по моему плану производства за пять лет ста тысяч тракторов, ульяновский промышленно-торговый кооператив «Красный рассвет» – являлся поставщиком на АО «Россредмаш» штампованных и сварных деталей и узлов – взамен получая чугунное и стальное литьё и, прокат.

В составе нашей находился я и, то да сё – вдоволь покатавшись по предприятиям собственного детища, начинающим «печь» трактора «Мужик» – как умелая хозяйка печёт пирожки, я обратился к Председателю кооператива «Красный рассвет»:

– Слушай, Клим… Надо бы купить их старые шлакоотвалы.

Ещё в прошлом году, если кто помнит – профессор Чижевский Дмитрий Павлович проехался по ним с группой студентов, произвёл прикидочную разведку объёмов, взял с каждого пробу и провёл её анализ.

Не особенно удивившись, впрочем, тот стал привычно выкобеливаться:

– Зачем? Тебе наших мало, што ль?

– Не поверишь, но мало!

– Коль мало – народный суд добавит, – острит, «Петросян» фуев, – на кой только, хотелось бы знать?

Вкратце и практически «на пальцах» рассказал ему про свою затею и, тот её тут же одобрил, восхищённо протянув:

– Ну, голова у тебя… Хочь и напрочь контуженная – а смотри как соображает!

– А ты думал! Так что давай не выёживайся, товарищ Председатель – а Деда Мартимьяна в охапку и «alles zusammen».

Бухтит:

– Да, иду я уже, чё ты как собака лаешься?

При разговоре, переговорах и договоре не присутствовал – «шифровался» от Дыренкова по вполне понятным причинам. Но по словам Клима – тот тоже немало подивился этой причуде, но нуждаясь в каждой копейке – просьбу основных партнёров уважил и подписал договор об продаже доменного шлака своих предприятий, копившегося на заводах братьев Баташёвых – едва ли не полтора столетия…

Буквально, за ту же «копейку»!

Наш Клим, а особливо Дед Мартимьян – финансовый директор «Красного рассвета», торговаться умеет.

Того шлака, даже в районе самых крупных Выксунского и Кулебакского заводов – в принципе совсем немного. За полтораста с чем-то лет производства чугуна в металлургической «империи» братьев Баташёвых – на каждом заводе имелось в наличии примерно по 50 тысяч тонн этих отходов, остальной ушёл на всевозможные технологические нужды – вроде засыпки рытвин на дорогах и отсыпки заводских плотин.

Однако и масштабы у меня – далеко не государственные и, даже пока не губернские!

Пока, так сказать: работаем как курица – гребём «под себя», то есть.

Так называемые «шлаковые вертикальные мельницы» по переработке и извлечению из шлака всех полезных компонентов – моей «промышленной империей», вскоре стали выпускаться серийно.

Осталось лишь организовать артели и, в добрый путь!

Нет, в отличии от ульяновского – в шлаке остальных чугунолитейных заводов бывшего Приокского горного округа, никаких «роялей» – вроде диоксида титана, не содержится. Немного самого обычного «королькового железа», для литья самого обычного – серого как полевая мышь чугуна, фосфаты – которых оказалось неожиданно много и, почти уже готовый клинкер для цементной промышленности – обжигай во вращающих печах и использую по своему усмотрению.

Конечно же, всё это очень пригодилось – как «Красному рассвету», так и бывшему хозяину шлака – Акционерному Обществу Российского Среднего Машиностроения.

Дальше – больше.

В 1925 году, группы студентов-практикантов разъехались по стране с заданиями обследовать промышленные отвалы предприятий. После этого, по точно такой же схеме были выкуплены шлаки некоторых уральских заводов – в которых кроме всего прочего, содержался ванадий[74]74
  В «реальной» истории ванадий и титан из шлака некоторых уральских заводов начнут извлекать в 30-х годах.


[Закрыть]. Если помните, этот тот самый металл, что наряду с конвейером и претензионной точностью изготовления деталей – позволил Генри Форду «сделать Америку». Ну и, та же самая двуокись титана – что и в ульяновском доменом шлаке, речь про которую у нас ещё впереди.

Пока, все эти ништяки в виде концентратов свозились в Ульяновск и там складировались.

Значительно позже я «пристрелялся» и, к доменному и мартеновскому шлаку Донбасса. Кроме так называемых «коржей» и «королькового железа» извлекаемых из этих отходов металлургического производства – из каменноугольного шлака было налажено производство шлакоблоков, пемзы, минеральной ваты и прочих утеплителей. Гранулированный шлак повсеместно использовался в виде наполнителя в бетонных смесях или в асфальтовых дорожных покрытиях.

Здесь, произошёл некий казус…

Всю историю Советского Союза – строительные материалы были страшным дефицитом, В двадцатых-тридцатых – этот дефицит был жутчайшим, как бесконечный сериал про сексуального маньяка Фредди Крюгера. А товарищи (небратья) украинцы с ещё доисторических времён – являлись непревзойдёнными по мелочному крохоборству жлобами. Кто-то кого-то «проинформировал» и, Правительство УССР – волевым решением запретило вывоз изделий из донецкого шлака за пределы Республики.

Мол, самим трэба.

Центральное московского правительство же, в то время – напоминало султана-подкаблучника у своих многочисленных жён, всячески потакавшего их хотелкам.

Ну и да ладно!

Мне и моей растущей «империи», в принципе хватает «королькового» чугуна и финансовых отчислений от донбассовских «обществ с ограниченной ответственностью». А каменноугольные шлаки, в которых зачастую содержится радиоактивный радон – нехай останутся будущим «небратьям» для повышения разнообразия их ДНК.

БУГАГАГА!!!

На первых порах существования – что «Красного рассвета», что «Россредмаша», одной большой общей проблемой – был недостаток или полное отсутствие у потенциального покупателя денежных средств… Кредитование через «Красную взаимопомощь», конечно, достаточно широко использовалось – но это была своеобразная «палка о двух концах», о которой ещё будет рассказано.

Поэтому широко и повсеместно применялся бартер.

С нефтяников мы имели нефть и нефтепродукты для ульяновской артели – а затем кооператива «Стандарт-Ойл», с торфоразработчиков – торф для разнообразных производственных целей и строительных нужд, с лесозаготовителей… Последние, приобретали в АО «Россредмаш» не только трактора – но и стационарные калоризаторные двигатели для своих лесопилок.

Эта история заслуживает отдельного, хотя бы и самого коротенького рассказика!

* * *

Достаточно часто сам лично посещал места работы наших тракторов. Ибо одно дело прочитать отзывы, а другое дело – увидеть своими глазами и сделать надлежащие выводы. Причём, сам бывало усевшись в кабину «Мужика», трудился час или целую смену – так как через свои руки на его руле и собственную задницу на его жёстком сиденье – недостатки конструкции быстрее доходили (напрямую, через «прямой» спиной – до головного мозга) – чем просто через просто две «камеры наблюдения» спереди и столько же «микрофонов» по бокам черепа.

Как-то раз, после посещения лесных вырубок – огромных пустошей, загромождённых пнями, ветками и сучьями и, вершинами-верхушками вековых сосен и даже целыми, но некондиционными деревьями – я вёл довольно тяжёлые финансовые переговоры с одним из трестов «Лессиндиката» – ведущего лесозаготовки во всей Нижегородской губернии. Конечно, не лично вёл – а через Деда Мартимьяна, «ассистирующего» ему сына Клима Крынкина – Даниила и, контролировавшего весь процесс Александра Краснощёкова.

Трест, уже изрядно задолжав как «Россредмашу» – так и «Красному рассвету», действовал по принципу отдельных – «особо продвинутых» особей наших «жирных нулевых». Чтоб рассчитаться за старый кредит, его «топ-менеджеры» – буквально ультимативно требовали ещё два десятка тракторов и стационарных двигателей и, ещё один – ещё больший кредит.

– Не можешь достичь взаимоприемлемого консенсуса, – всегда учил-инструктировал я своих «переговорщиков», – сделай паузу, перенеси «стрелку», посоветуйся с шефом…

– Мы так и сделали, – переглянулись недоумённо те, – и вот, теперь советуемся с тобой, Серафим.

– Молодцы! Это я так – напомнил… Какие будут предложения по существу возникшей проблемы?

Дед Мартимьян, лишь руками развёл:

– Переговоры зашли в тупик! Остаётся подать на них в суд, ждать процесса и его решения.

– Можно, конечно. Однако, после того «решения» – кинуть нас на бабло захотят даже наши собственные бабы…

Уставившись на, безусловно талантливого – но пока ещё слишком юного для обладания собственной «бабой» Даниила Крынкина, заканчиваю:

– …Конечно, у кого они есть.

Тот, несколько смущённо зардевшись:

– Послать к ним бригаду коллекторов?

Да! К тому времени у меня была вполне легальная возможность выбить долги – даже, вместе с зубами должника – если потребуется. Однако, с небольшой оговоркой: с частных лиц.

– Даниил! Как «Лессиндикат», так и все тресты входящие в него – структуры государственные. А к любому государству надо подходить по принципу великого Дэн Сяопина (помните, я про такого древнего китайца рассказывал?): «Не надо отнимать – надо подбирать!». Вот мы и будем «подбирать»… За государством!

Кладу на стол проект договора с «Лессиндикатом»:

– Ознакомьтесь.

Дед Мартимьян читает и у него очки лезут на лысый, резко вспотевший лоб:

– Это невозможно!

– «Невозможно» или «нереально»?

– А какая разница?

– «Нереально», например – спать на потолке, это противоречит законам всемирного тяготения. А всё «невозможное» – возможно, если хорошенько подумать и подготовится. Что и было в человеческой истории – неоднократно доказано!

Прощаясь, встаю и протягиваю руку:

– Так что хорошенько изучить проект договора на наличие в нём каких-нибудь ошибок финансового плана (с юридической, к нему комар носа не подточит) и, после их исправления через неделю предложить нашим партнёрам.

Это, так сказать – официальная, или точнее – легальная часть мероприятия. Её неофициальная, подпадающая под вполне определённую статью (а то и две, или даже несколько) Уголовного кодекса РСФСР от 1922 года.

* * *

В этот исторический промежуток времени, считалось, что члены правящей партии большевиков не должны были получать зарплату выше определённого уровня – так называемого «партийного максимума».

Меньше можно, больше нет!

Это касалось всех коммунистов без исключения, не зависело от должности, профессионализма и значимости работы. Считалось, что они должны работать за идею: ведь многие большевики – заплатили за эту идею своей жизнью, борясь с Самодержавием до революции и после – сражаясь на смерть с белогвардейцами во время Гражданской войны. Сам Ленин, Троцкий, Луначарский и прочие народные комиссары получали этот «максимум».

Беспартийный рабочий на государственном предприятии мог зарабатывать намного больше их!

Но и он был ограничен лимитом в двести целковых. До смешного доходило: работяга у частника-нэпмана – мог зашибить больше, чем на социалистическом предприятии.

Ну и кто тогда, по-вашему – больше печётся о нуждах трудящихся?!

Однако, в этот раз я не про то…

Времена меняются – меняются и люди, их хотелки и их понятия об справедливости. На все государственные и хозяйственные посты-должности «идейных» не хватало и, если б большевистская верхушка всерьёз решила бы специально поощрять коррупцию – она бы ничего лучше закона об «партмаксимуме», придумать бы не смогла.

Подливало масло в огонь и то, что не все «авторитеты» коммунистической идеологии были едины во мнении. Один из самых видных из них – Емельян Ярославский[75]75
  Ярославский Е.М. был старостой «Общества бывших политкаторжан», членом редколлегии «Правды», журналов «Большевик» и «Историк-марксист», газеты «Безбожник», редактором «Исторического журнала». В 1923–1934 годах – член Центральной Контрольной комиссии, в 1923–1934 годах член Президиума, в 1923–1926 член Секретариата, в 1924–1934 секретарь Партколлегии Центральной контрольной комиссии).


[Закрыть], изрекал буквально следующее и его цитировали на многочисленных процессах адвокаты взяточников и растратчиков:

«Не понимаю, чем суд занимается! Жестоко карает коммунистов-растратчиков. Ну что такое, если коммунист и растратил три тысячи рублей? Ведь если принять во внимание, что он был на красных фронтах, жертвовал своей жизнью, то ведь это ерунда!».

Так что, ничего удивительно, что свыше пятой части всех казнокрадов-растратчиков были именно коммунистами!

Ленин говорил о том, что коммунистов – надо карать в три раза строже за корыстные преступления и злоупотребления, чем беспартийных. Однако, как это не печально осознавать – его слова не вписывались в реальную жизнь и противоречили всем существующим раскладам. Взяв власть, защитив своё право властвовать в упорной борьбе – коммунисты захотели «хорошо» пожить и не желали отвечать за это (по их мнению – вполне «естественное желание»), в три раза строже своих классовых врагов.

Происходил хотя и стихийный, но уверенный и последовательный «захват» низового и среднего партийно-государственного аппарата нэпманами-частниками через его подкуп – одна из причин того, что НЭП как говорится – «гикнулся», не просуществовав и десятка лет.

Сталину и его группе казалось, что устранив сам «источник» подпитывающий коррупцию – нэпманов-частников (а вместе с ними частную торговлю, частную промышленность и саму частную инициативу), разом удастся покончить и с самим этим явлением. Однако, они не понимали, что все известные общественные пороки – основываются на самой природе человека и, уничтожить их можно – лишь вместе со всем человечеством.

Ленин был прав лишь в одном – «готового коммунистического человека у нас нет».

Но он не понимал другого: за исключением нескольких жалких процентов «пассионариев-подвижников» – «коммунистических людей», никогда и не будет… Да и те, свершив «толчок» – растворятся-исчезнут в общей массе, что и произошло в реальной истории.

УВЫ, ВСЕМ НАМ!!!

Чтоб жить при коммунизме, должно произойти радикальное изменение генома, в результате которого человек станет – не просто одним из видов приматов, а каким-то совершенно новым существом – возможно даже, уже не биологическим. Каким-то «полубогом» – обладающим более высоким уровнем разума.

Однако, это меня уже «несёт»!

И, пожалуй, самая вопиющая коррупция среди была в лесной и лесоперерабатывающей промышленности. Опять же вспомним «Золотого телёнка»:

«… – А с ГЕРКУЛЕС’ом у вас были дела?

При слове ГЕРКУЛЕС зицпредседатель чуть пошевелился. Этого легкого движенья Остап даже не заметил, но будь на его месте любой пикейный жилет из кафе «Флорида», знавший Фунта издавна, например, Валиадис, то он подумал бы: «Фунт ужасно разгорячился, он просто вне себя!»

Как Фунт может не знать ГЕРКУЛЕС’а, если последние четыре отсидки были связаны непосредственно с этим учреждением! Вокруг ГЕРКУЛЕС’а кормилось несколько частных акционерных обществ. Было, например, общество «Интенсивник». Председателем был приглашен Фунт. «Интенсивник» получал от ГЕРКУЛЕС’а большой аванс на заготовку чего-то лесного, зицпредседатель не обязан знать, чего именно. И сейчас же лопнул. Кто-то загреб деньгу, а Фунт сел на полгода. После «Интенсивника» образовалось товарищество на вере «Трудовой кедр», разумеется, под председательством благообразного Фунта. Разумеется, аванс в ГЕРКУЛЕС’е на поставку выдержанного кедра. Разумеется, неожиданный крах, кто-то разбогател, а Фунт отрабатывает председательскую ставку – сидит. Потом «Пилопомощь» – ГЕРКУЛЕС – аванс – крах – кто-то загреб – отсидка. И снова аванс – «ГЕРКУЛЕС» – «Южный лесорубник» – для Фунта отсидка – кому-то куш…».

Скажи-ка, дядя, ведь недаром?!

* * *

В нэпмановском – достаточно престижном, но не привлекающем особого внимания правоохранительных органов нижегородском ресторане, профессиональный певец искусно закамуфлированный под оборванного беспризорника, довольно душевно пел под небольшой оркестр:

 
«Я начал жизнь в трущобах городских
И добрых слов я не слыхал.
Когда ласкали вы детей своих,
Я есть просил, я замерзал.
И увидав меня не прячьте взгляд,
Ведь я ни в чём, ни в чём не виноват.
 
 
За что вы бросили меня, за что?
Где мой очаг, где мой ночлег?
Не признаёте вы моё родство,
А я ваш брат, я – человек!
Вы вечно молитесь своим богам,
И ваши боги всё прощают вам.
 
 
Край небоскрёбов и роскошных вилл,
Из окон бьёт слепящий свет.
О, если б мне хоть раз набраться сил,
Вы б дали мне за всё ответ.
Откройте двери, люди, я – ваш брат,
Ведь я ни в чём, ни в чём не виноват.
 
 
Вы знали ласки матерей родных,
А я не знал и лишь во сне,
В моих мечтаньях детских золотых
Мать иногда являлась мне.
О, мама, если бы найти тебя,
Была б не так горька моя судьба [76]76
  Русский перевод песни из кинофильма «Генералы песчаных карьеров».


[Закрыть] ».
 

Кстати, отвлекусь – это «хит сезона»!

Всю осень 1924 года, народ поёт не «Мурку», «Бублички» или «Гоп со смыком» – а песню Марка Бернеса «Я начал жизнь в трущобах городских» на музыку Веры Ивановны Головановой. И главное: эта песня мне приносит доход – соразмерный с доходом от какой-нибудь фабрики средней величины.

Вполуха слушая болтовню снятой для конспирации в самый последний момент проститутки – заливающейся холявным вином, я внимательно наблюдал за столиком неподалёку, где Ипполит Степанович вёл тяжёлые переговоры с начинающим советским коррупционером. Мой «офицер по особым поручениям», хотя и был пронырливым аки ильфо-петровский Остап Бендер – но ещё не обладал «жизненным» опытом последнего. На дворе никак – лишь середина эпохи НЭПа – а не её конец.

Ничего, научится!

Иногда, Ипполит Степанович шёл в туалет и, тогда я приказав «ночной бабочке» скучать в одиночестве – присоединялся к нему для получения информации и дачи консультаций.

В сжатом виде, это можно изложить так:

– Ну и как успехи? – спрашиваю, – берёт он мзду или ему «за державу обидно»?

Тот, как картину маслом, изрядно ерничая при том:

– «За державу» ему, конечно, обидно – как-никак воевал за неё и кровь проливал. Однако, после своих боевых заслуг сидеть на «партмаксимуме» – ему ещё более обидно!

Понимающе киваю:

– Да! На сорок пять рублей в месяц не разгуляешься…

Тут же добавив:

– …Впрочем, не будем таких судить и, да не будем судимы сами. Так, сколько?

– Пять тысяч, – отвечает, – и ещё по штуке придётся дать нескольким другим «заинтересованным» лицам.

– «Пять тысяч»?!

Я невольно криво усмехнулся – именно столько денег в год надо было Шуре Балаганову, для полного счастья.

– Ну раз надо – значит дадим. Кроме того, предложим им долевое участие в прибыли… Ну, скажем сперва предложи – пять процентов, если будут торговаться – дай им поднять до пятнадцати и подписывайся, а там пусть сами меж собой делят.

«Невеликий комбинатор» – он пока всего лишь учится, несколько округлил очи:

– Позвольте узнать, зачем? Ведь, сами то – они не просят «доли»!

Снисходительно-покровительственно на него глядя:

– Эх, молодой ты ещё, Ипполит Степанович – совсем «зелёный», многих элементарных вещей не понимаешь!

Биологическим возрастом он был старше меня «настоящего» на три года, но даже про то не вспомнив:

– Извините, Серафим Фёдорович…?

– Уже оказанная РАЗОВАЯ(!!!) услуга ничего не стоит. Сегодня они возьмут деньги, а завтра скажут – что ничего не знают и в лучшем случае пошлют нас на хер, а в худшем – сдадут с потрохами. Взяв же «в долю» (не напрямую, конечно – а через подставные лица), мы «вяжем» их всерьёз и надолго – как артист-кукольник своих марионеток.

Вспомнилось ещё кой-чё:

– Погодь, Ипполит Степанович.

– Я Вас внимательно слушаю…?

– Перетери ещё насчёт опилок и стружек на их пилорамах. Даже лежалых и гнилых. Мол, сделаем вам одолжение – заберём их у вас, чтоб не мешались.