Текст книги "Между Сциллой и Харибдой (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 63 страниц)

Тот, только с полной безнадёгой рукой махнул.

– Извините, Илья Михайлович, – осторожно-вкрадчиво спрашиваю, – к услугам психиатра не доводилось обращаться? Извините, ещё раз…

– Ещё при Государе-Императоре, – тяжело вздыхает, – особых отклонений не обнаружено…

Привстав, протягиваю руку – давая знать, что «аудиенция» закончена:

– Понятно… Ну, тогда – не знаю чем и помочь! Идите и удачи Вам…

Зэка натужно выдавливает из себя, резиново улыбаясь:

– В народе по такому случаю говорят: «Горбатого могила исправит».

Дождавшись, когда он окажется почти у двери, говорю в спину с ледяным холодом:

– На Колыме вечная мерзлота – поэтому у Вас не будет могилы, гражданин Овильянский! Мясо и внутренности вашего трупа – сожрут гиеновидные песТцы, а кости – детёныши чукчей по тундре растащат, играя ими в городки…

В те времена, да ещё для людей – воспитанных при «старом режиме», могила – это весьма «сакральное» место!

И тут его как ломом по ногам подкосило. Брякнувшись на колени, он пополз к столу:

– Спасите, гражданин начальник! Век за Вас буду Бога молить…

Сказать как на духу: насчёт «пожизненного» и «Колымы с Магаданом» – это был мой чисто стёб и, я невольно испугался содеянного… Как инженер Брукс из тех же «12 стульев» – когда за ним таким же образом, на четвереньках «бегал» охотник за сокровищами покойной воробьянинской тёщи. Однако, в отличии от этого литературного персонажа, я «Мусю» звать не стал – а не подав вида, усадил гражданина зека обратно на стул, напоил чаем и сделал предложение – от которого тот не смог отказаться:

– В Ульяновске есть одна вакансия – как будто специально для Вас… Если согласны – могу трудоустроить, Илья Михайлович. Подальше от столицы – подальше от соблазна и греха. Согласны?

– Согласен! Премного Вам благодарен, Серафим Фёдорович – век за вас буду Бога молить!

Напоследок осталось утрясти ещё один вопрос…

– Только честно, как на духу, – смотря в его блеклые от времени глаза, спрашиваю, – воровать будете?

Мнётся, прячет бегающий взгляд, долго не решается и наконец – как у расстрельной стенки вставая, выдыхает:

– Буду!

Молодец!

– Ну и сколько Вам надо в месяц украсть, чтоб удовлетворить свою пагубную страсть?

– А это бывает по настроению – заранее никогда не угадаешь: иногда пятьюстами рублями обхожусь – а иногда и трёх-пяти тысяч не хватает.

– И на что тратите краденное, если не секрет?

Пожимает плечами:

– Да, так… Как обычно!

– Понятно.

Хорошенько подумав, заявляю ему:

– Хорошо! Воруйте в этих пределах – но в конце отчётного квартала, мне полный отчёт по краденным из волостного бюджета суммам.

– Зачем? – недоумённо вопрошает.

– Буду Вас покрывать – вносить недостачу в бюджет из своих кровных.

Пока гражданин зэка изумлённо глазёнками хлопал, встал и подошёл к нему вплотную. Тот тоже поднялся со стула и, тут же получил от меня резкий удар под дых – сложивший его «пополам» и последнее напутствие перед вступлением в новую должность:

– Так что – смотрите, Илья Михайлович… Не превышайте «лимит»!

Став по сути «правой рукой» Председателя Волостного исполнительного комитета ВКП(б) – встав осенью 1924 года во главе Ульяновского Совета народного хозяйства, Овильянский Илья Михайлович сравнительно быстро и довольно грамотно реорганизовал свой – как он говорил «департамент», который стал вполне соответствовать «духу времени».

Товарищ Анисимов получил уйму свободного времени и стал помаленьку «округляться» и «светлеть» ликом, а я через своего протеже – получил полную и абсолютную, хотя и тайную власть над Ульяновском и всей волостью.

С товарищем Кацем Абрамом Израилевичем – Начальником волостного (районного) управления НКВД, у меня были куда более крутые тёрки!

К счастью закончившиеся, не только благополучно для обоих – но и с немалыми обоюдными преференциями.

Но это будет тема отдельной главы…

Учитывая ещё и промышленно-финансовое влияние серез контролируемый мною АО «Красный рассвет» и созданную Мишкой Бароном «контразведывателную сеть», я к началу 1925 года – стал хозяином… Нет, не так:

ХОЗЯИНОМ!!!

Хозяином Ульяновской волости.

* * *

Достаточно благоприятно для себя разрулив довольно пикантную ситуацию с Председателем Волисполкома, я глубоко призадумался…

Похоже, я тоже уже перерос самого себя!

Вспомнив же и историю с РАИК и другие кое-какие произошедшие ранее или позднее события (конечно же, не идущие ни в какое сравнение с вышеописанным), окончательно понял: я начинаю терять контроль над своими же подразделениями создаваемой подспудно «промышленной империи» – пытаясь лично поспеть везде.

Конечно, с помощью своего «роялистого» компа и программ на нём – вроде «1С Предприятие» и «1С Бухгалтерия», я пока более-менее справляюсь с делами кооператива «Красный рассвет» и многочисленных артелей в него входящих. Даже, обходясь без многочисленного штата – наняв всего лишь одного бухгалтера для проформы, товарища Ксенофонтову в личные секретари, да группы кураторов по отдельным направлениям и вопросам вроде кадрового…

И ещё долго буду справляться.

А что будет потом?

«Что делать?», – как-то спросил один из героев Достоевского.

«Валить надо!», – подсказали ему доброхоты и, неправильно поняв – тот завалил топором двух вполне безобидных старух.

А что-то делать надо и причем срочно, не дожидаясь – пока термически обработанная птица промеж ягодиц клюнет!

Никакого секрета из того, что делать – для меня нет. Надо найти «моё второе я» и свалить на него всю текучку – за собой оставив принятие особо важных решений и, конечно же – работу за компом по запиливанию полезных предкам «заклёпок», сочинению книжек и газетных статей – способствующих изменению мировозрения хроноаборигенов и их руководства.

«Моё второе я», кроме вполне определённых организационно-деловых качевств – должно обладать и достаточными моральными, чтоб я мог ему доверить моё самое сокровенное… Кроме «святого» – компьютера, забитого инфой или знаний про будущее, конечно.

Короче, это должен быть не просто единомышленник – но и настощий друг!

Где бы мне такого взять?

Среди местных хроноаборигенов-ульяновцев, индивидов способных стать мне просто «настоящим другом» – просто немерянно, только свистни погромче. А вот с «организационо-деловыми качествами» у них – не ахти… Даже лучшие, не видят дальше своего носа, в потоках информации теряются как слепые щенки на речной стремнине и управлять коллективом численностью хотя бы более сотни человек – не способны, от слова «вообще»…

Провинция, чего вы хотели?!

В провинции же, как и во всём на свете – есть свои плюсы и минусы.

Мои комсомольцы подают надежды и немалые – недаром с ними вожусь. Однако, пока они ещё сущие дети – ждать, когда они подрастут?

И тогда я обратил свой пристальный взор на столицу – где в одиночной камере Лефортовской тюрьмы, сидит и пишет книгу один мой хорошо «шапочно-знакомый»…

С очень широким кругозором!

* * *

Родился Абрам Моисеевич Краснощек сорок с лишним лет назад в семье портного в еврейском местечке Чернобыль – которое почти через век станет всемирно известным, но вовсе не из-за данного – радостного для его родителей факта. Став в шестнадцатилетнем возрасте членом подпольного социал-демократического кружка, после неоднократных тюремных отсидок и сибирских ссылок, уже Александр Михайлович Краснощёков – в 1902 году, сваливает подобру-поздорову из деспотическо-царской России в свободно-демократическую Америку…

И надо сказать – сделал он это весьма вовремя!

Несколькими годами позже, родной брат его – анархо-коммунист, будет повешен по приговору суда. Там, в САСШ «пламенный революционер» в первое время работал портным и маляром – зарабатывая себе на горький эмигрантский хлеб с мЯслом…

Рисунок 38. Краснощёков Александр Михайлович.

Однако, честолюбивому юноше этого бесконечно мало – он работает и учится!

Через десять лет, сдав экзамен по экономике и праву в Чикагском университете – Краснощёков служит юристом со специализацией по вопросам профсоюзов и иммигрантов, принимает участие в создании Рабочего университета в Чикаго и читает лекции по экономическим и юридическим дисциплинам. Он вступает в «Американскую социалистическую рабочую партию» с первых дней её основания, одновременно являясь членом «Федерации индустриальных рабочих мира» и анархо-синдикалистского профсоюза «Industrial Workers of the World – IWW» (Индустриальные рабочие мира), ведёт активную партийную и профсоюзную деятельность, пишет газетные статьи – печатаясь в прессе на трёх языках.

Возвратись с сонмом эмигрантов после Февральской революции в уже свободную – демократическую Россию, Краснощеков вступил в большевистскую фракцию социал– демократической рабочей партии. Активно участвовав в вооружённой борьбе между красными и поддерживаемыми интервентами белыми, в условиях политического хаоса в Сибири, он в апреле 1920 года – провозгласил создание Дальневосточной Республики (ДВР), став главой ее правительства и одновременно министром иностранных дел.

Основанную Краснощековым ДВР признали – как Япония, так и Советская Россия. Ленин, Троцкий и прочие кремлёвские вожди – стремились таким образом избежать прямого столкновения с самураями на Дальнем Востоке, чтоб получить возможность победить на Западе.

Таким образом, некоторое время у главы вновь образованного псевдо-государства были развязаны руки и положение в этой далекой стране было совершенно иным, чем в Далёкой Москве… С Краснощёковым сотрудничали анархисты, эсеры и даже меньшевики и, своей совместной деятельностью – доказывали Центру, что свобода слова и рынка – дают лучший результат, чем так называемый «военный коммунизм».

Конечно, на самом краешке России были свои – весьма специфические условия, скажем сразу с оговоркой, но возможно – именно следуя примеру ДВР, московские большевики решились на НЭП?

По крайней мере, эта версия не кажется мне совершенно абсурдной…

Однако, Гражданская война на Западе Советской России скоро закончилась и Москва обратила свой великодержано-пристальный взор на Дальний Восток. Обосновано или выполняя чей-то политический заказ, но недоброжелатели Краснощёкова в Правительстве Дальневосточной Республики обвинили его в сепаратизме… Центр забеспокоился и стал принимать соответствующие меры – пока не произошло непоправимое, пока ДВР окончательно не объявила о своей независимости и уже навсегда не отложилась от России. Летом 1921 года Краснощекова вызвали в Москву, а уже в сентябре – отстранили его от должности руководителя правительства Дальневосточной Республики.

В ноябре следующего года же, ДВР вошла в состав РСФСР на общих основаниях.

Председатель Совнаркома Ленин весьма ценил Краснощекова – как «очень энергичного, умного и ценного работника», знающего «все языки, английский превосходно» и в конце 1921 года Краснощеков стал членом ВСНХ (Всероссийского совета народного хозяйства) и одновременно – заместителем наркома финансов. Краснощеков был человеком динамичным и целеустремленным… В ноябре 1922 года Краснощёкова Александра Михайловича поставили во главе недавно созданного «Промбанка» – призванного обеспечить советские предприятия инвестиционным капиталом. Специалистов в области экономики у большевиков не хватало прямо-таки катастрафически. Но его взгляды на построение нового общества, зачастую разительно отличались от общепринятых в Москве, бывщий дальневосточный нарком не захотел понять «московских особенностей советского строя» – поэтому на этой должности он продержался сравнительно недолго.

Произошло нечто, не совсем для меня понятное: несмотря на то, что Краснощёков оказался весьма успешним банкиром – за полгода(!) увеличившим капитализацию «Промбанка» в десять раз(!), он явно кому-то пришёлся не ко двору и, в сентябре 1923 года – был арестован по обвинению в финансовых злоупотреблениях.

Арест Краснощекова, а затем суд над ним – стали настоящей сенсацией!

Ведь впервые, обвинение в коррупции – бросающее тень на весь партийный аппарат, было предъявлено столь высокопоставленному коммунисту. История эта довольно мутная и вонючая, как воды Ганга – в которых хоронят пепел сожённых по древнему народному обычаю индейцев.

Якобы, Александр Михайлович – давал за «откаты» нужным людям ссуды за слишком низкий процент, покупал любовнице цветы и меха, устраивал пьянки и оргии с цыганами в гостиницах, снимал дорогую дачу и содержал не менее трех лошадей…

И расчитывался за всё это – чистым золотом, причём разумеется – казённым.

Ну, что сказать?

Думаю, как это чаще всего бывает – истина где-то посередине.

Судя по афере с «Промбанком», по моей подсказке провёрнутой Кавером в прошлом году – хотя бы часть этих обвинений верна. Наличие кроме законной жены – постоянно проживающей в САСШ, ещё и двух «официальных» любовниц (одна из которых небезызвестная нам всем Лили Брик), тоже навеивает на вполне определённые мысли: где подобные бабы – там и коррупция. Хотя, я уверен: большая часть «заслуг» Александра Михайловича Краснощёкова по «аморалке» – принадлежит собравшейся тогда вокруг него довольно «теплой» компании, состоящая из его брата Якова – как и он, приехавшего из Америки, а также – Соловейчика, Виленского, Берковича, Моргулиса и, прочих – отчаянных и ушлых ребят, объединённых круговой порукой и верностью своему руководителю.

Палец им в рот не клади – откусят!

И первая скрипка в этой гоп-компании принадлежала Илье Соломоновичу Соловейчику, его неразлучному спутнику в части всяческих «невинных» проделок – ныне упокоившемуся мученической смертию.

Земля Илье Соломоновичу, так сказать – пухом леблядинным…

Кстати, да!

Это зверское убийство (так и оставшееся нераскрытым) – произвело прямо-таки оглушительную сенсацию, о которой писала даже зарубежная пресса – смакую подробности ужасов, творившихся в Совдепии при большевиках.

Вероятнее всего же, по моему твёрдому убеждению: суд на Краснощёковым – результат «тёрок» между различными «внутрипартийными мафиями» за контроль над финансовыми потоками. От собственных успехов у Краснощекова «в зобу дыханье спёрло», он шибко возомнил о себе и своих способностях и, предложил Правительству подчинить своему «Промбанку» «Госбанк». Товарищам из Наркомфина, имеющих на эти самые «потоки» свои собственные соображения – это предложение явно не понравилось, а компромат при желании можно найти почти на любого. В пользу этой версии говорит тот факт, что после суда над Краснощековым – «Промбанк» подчинили «Госбанку».

И эффективный менеджер был образцово-показательно «выпорот» в назидание другим!

Так или иначе, но в сентябре 1923 года наш герой был арестован и после проведённого следствия – в международный женский день 8 марта 1924 года, приговорён к шести годам тюрьмы и плюс – к трём годам понижения в правах.

Разумеется, Александра Михайловича не позабыли исключить из партии…

Дальше судя по моему «послезнанию» на компе, если я не вмешаюсь – события будут происходить так: сперва хорохорившись и даже написав в одиночной камере Лефортовской тюрьмы книгу по экономике и финансам – к осени Краснощёков падёт духом и даже станет подумывать об суициде. В ноябре этого же года, он заболеет воспалением лёгких и чуть было не умрёт. Видать, в то время у большевиков – ещё не было в обычае геноцидить, хоть и оступившихся – но всё же «своих» и, бывшего красного наркома – сперва переведут в Кремлёвскую больницу, а в январе 1925 года вообще – амнистируют подчистую.

Очевидно, Краснощёков покаялся и был прощён – как не представляющий больше угрозы партийной верхушке. Его восстановят в партии, дадут квартиру в центре Москвы и назначат руководить чем-то второстепенно-сельскохозяйственным… Возможно, именно с Краснощёкова Александра Михайловича на Руси пойдёт традиция ставить проштрафившихся партийных функционеров руководить сельским хозяйством – отчего оно в конечном итоге оказалось в жоп…пе.

И будет «человек из Чернобыля» спокойно жить-поживать, до самого 1937 года – когда про пламенного революционера и первого советского коррупционера вспомнят и, после короткого суда приговорят к «высшей мере социальной защиты».

Вот такой-то мне и нужен!

О таланте, профессионализме и работоспособности Краснощекова свидетельствует его книга «Финансирование и кредитование промышленности», опубликованная в 1923 году и имевшая непосредственное отношение к его новым обязанностям. Александра Краснощёкова, ни в коем разе, Господь не обделил и организационно-деловыми качествами, а сделать его своим другом – воспользовавшись его же затруднительным положением, для меня ваще пара пустяков.

Конечно, вызывают немалые сомнения его «облико-морале», а оставшаяся на воле «тёплая» компания ушлых ребят – вызывает нешуточные опасения. Однако, я разделяю мнение Ленина, что ждать появления готовых «коммунистических» людей не стоит – надо учиться работать с теми, что имеются. Мало того, за наши «лихие 90-е» – я уже прошёл эту школу «от и до» и, вполне обоснованно считаю, что сумею подобное проделать.

Итак, подожду когда «первому советскому коррупционеру» в Лефортово конкретно поплохеет и выдерну его в Ульяновскую ИТЛ…

* * *

…Вошедший в мой кабинет зэка из вновь прибывших по этапу, меня увидев – запнулся на ровном месте и чуть не упал. Скучно-равнодушное лицо его, напряглось от попытки вспомнить – где и когда он мог меня видеть.

– Здравствуйте, Александр Михайлович, – выхожу из-за стола и протягиваю руку, – не узнали? Меня зовут Серафим Свешников: помните август прошлого года, поэтическое кафе «Стойло Пегаса» – куда Вы вошли с Лилей Брик и…

Морщу лоб, типа, вспоминая. По его лицу пробегает болезненная судорога и, довольно вяло пожав мою ладонь:

– …С Ильёй Соломоновичем Соловейчиком.

Якобы с немалой досадой:

– Ах, да! Мог бы и запомнить – довольно легко запоминающаяся фамилия… Присаживайтесь – в ногах правды нет. Курите, если желаете – ведь Вы кажется, курите?

Подвигаю ему пачку довольно дорогих папирос и спички:

– А пока, я ещё раз ознакомлюсь с вашим делом и решу – куда Вас определить с наибольшей пользой для общества.

Даю ему время прийти в себя и освоиться, таким образом: его «сопроводиловку» я и так – почти наизусть знаю.

Не заставил себя уговаривать и выпустив облако ароматного дыма в сторону открытой форточки:

– Благодарю… Отвык, знаете ли, от хорошего табака.

Достаю из сейфа бумаги и, с озабоченно-деловым видом в них погрузившись:

Наконец, вижу – изрядно надымив, «оживает». Закрываю папку и убрав её в сейф, поднимаю на него глаза. Краснощёков опережает меня с вопросом:

– А я Вас вспомнил! Вы, кажется – поэт… Верно?

Естественно, несколько скромничаю:

– Ну… «Поэт» – это слишком громко сказано!

– Вы ещё удивили меня своими познаниями в области…

Прервав, ибо в сей момент – говорить об политике, требовалось менее всего. Поэтому с лёгким смешком:

– Иногда интересуюсь. Но не столь часто, чтоб про это всерьёз говорить!

Окидывает взглядом мой кабинет и удивлённо:

– Весьма неожиданно было Вас встретить здесь…

Пожимаю плечами:

– Работа – как работа, ничем не хуже других.

– Извините, какая у Вас должность?

На дверях кабинета написано и, он не мог не прочитать. Тем не менее:

– Технический консультант «Особого проектно-техническое бюро № 007», Ульяновского исправительно-трудового лагеря.

Помолчав, многозначительно добавил:

– Одновременно – на мне работа с «кадрами»…

Лицо Краснощёкова осеняет озарение:

– Так это Вам я обязан своим появлением здесь?

Пожимаю плечами и со всей доброжелательностью отвечаю:

– А почему бы и нет? Увидел вашу фамилию в списке, вспомнил Вас и решил, что мне не хватает такого собеседника… Хахаха!

Тот пока не поймёт – смеяться ему или наоборот.

Посерьёзнев, ничего хорошего не предвещающим тоном:

– Впрочем, если Вам у нас не понравится – могу отправить Вас обратно в вашу одиночную камеру в Лефортово.

Выжидающе на него смотрю.

После кратковременного раздумья, отрицающе машет головой:

– Пожалуй, я пока погожу: последнее время – я на стену был готов лезть!

После прибытия с этапа новичкам дают ознакомиться с правилами внутреннего распорядка и, они не могли им не понравиться.

– Согласен! Вы – человек энергичный и, просто так сидеть в четырёх стенах – хуже расстрела. У нас же – всяк может найти себе занятие по душе…

Слегка прищурившись, тот:

– Какое «занятие по душе», Вы можете предложить мне, гражданин Свешников?

– Пока – всю административно-хозяйственную деятельность лагеря, гражданин Краснощёков… Поверьте, это так увлекательно, что ваш предшественник на этой должности – буквально на коленях умолял меня оставить его здесь!

Крест на пузе – не вру и, чуть позже поведаю эту забавную историю.

– Вот, как?!

– По крайней мере, Вам не придёт в голову «лезть на стену»… Или в петлю, положим.

Краснощёков вздрогнул, как будто от неожиданной пощёчины и густо покраснел.

Ага! По ходу, он всё же подумывал о том, чтоб вздёрнуться и поди – даже уже шерстяные носочки расплетал. Заговорщически подмигнув:

– Зуб на вынос даю!

* * *

Сделать человека другом – достаточно легко, я уже сто раз так делал. Впрочем, напротив – сделать врагом, ещё легче… Вообще никаких усилий не надо. Тоже – неоднократно получалось и довольно успешно.

Хм, гкхм.

Не переигрывая – интересуйтесь им как личностью, принимайте живейшее участие в его раздумьях, почаще ему «поддакивайте» и он – с головой ваш.

Приняв дела у «откинувшегося» по окончанию срока зэка Овильянского, Краснощёков стал частенько бывать у меня в кабинете и я с ним регулярно подолгу беседовал. По крайней мере – один раз в неделю мне это удавалось сделать. Не будучи в «командировке», конечно…

Стоит ли говорить, что в первое основной темой было? Краснощёков никак не мог успокоиться, от несправедливого на его взгляд, приговора:

– …Был бы жив и здоров Ленин – такого бы не случилось!

– Совершенно с Вами согласен, Александр Михайлович! Кстати… Не расскажите часом, мне про ваши встречи с Ильичом?

– А, почему бы и нет…?

– …Меня осудили заранее! Вы слышали, что сказал Куйбышев?

– Нет… А, что он сказал?

– Мол, «…Краснощеков преступно нарушил доверие, выраженное ему и, должен понести суровую кару по суду». ДОЛЖЕН!!! Вы, понимаете?

– Конечно, понимаю…

– Ещё нет никаких доказательств, а я им уже – ДОЛЖЕН!!!

– Сволочи!

– Вот именно.

Кроме всего прочего, Валериан Куйбышев занимал должность Народного комиссара

Рабоче-крестьянской инспекции РСФСР (РКИ) и если он кого-то обвиняет – то это очень серьёзно!

К делу и теме этой главы не относится, но у меня имеется небольшое влияние на сего «Цербера» через его брата – охмурённого Елизаветой Молчановой.

Помните историю с «Вернисажем»?

Небольшое, конечно, такое «влияние»…

Но имеется!

– …Ни об каком объективном судебном разбирательстве речь не шла – целью являлось создание прецедента! Вы знаете, что сказал дружок Куйбышева – прокурор Крыленко?

– Этот тот, который – «прапорщик»? Нет, не знаю.

– Он говорил: «Советская Власть и Коммунистическая партия будут больше, чем когда-либо, суровой рукой уничтожать уродливые проявления НЭПа и сумеют напомнить успокоившимся на прелестях капиталистического бытия господам, что они живут в рабочем государстве, возглавляемом Коммунистической партией».

– Прям так и сказал? Ну и ну…

– Они меня обвинили, что я перечислял зарплату жене в Америку…

– Жена – дело святое!

– Вот и я говорю им: своих жён – вы не обеспечиваете, разве?

Про своих любовниц, кстати – Александр Михайлович дипломатично умолчал, прелюбодеянец этакий.

– Ээээ…, – похабно осклабившись, – возможно, как раз – дело происходит совсем наоборот: это жёны помогают кремлёвским вождям – сидящим на «партмаксимуме»?

– Вы так думаете…? Хахаха!!!

– Хахаха!!!

Ржём, аки орловские рысаки.

– …Как директор «Промбанка» я имел право определять процент ссуды в зависимости от конкретной сделки! Они не понимают, что для достижения лучшего результата в коммерческой деятельности – необходимо быть гибким.

Согласно кивая головой, «поддакиваю»:

– Где вы видели кремлёвского «небожителя» – разбирающегося в коммерции? Они всерьёз считают, что гроши в казну – ссыплется с небес по мановению Маркса.

– …Моя работа в качестве директора банка требовала определенных представительских расходов. Так называемая принадлежащая мне «роскошная дача» в Кунцево – представляет собой заброшенный дом, который к тому же был моим единственным постоянным жильем!

Вместе с собеседником, искренне вскипаю возмущением:

– Где ж управляющему банка жить – в курятнике на одном насесте с голозадыми петухами, штоль? Были бы эти товарищи честны сами – правили бы не из кремлёвских палат, а из самого что ни на есть – зачуханного рабочего барака, которые они ничтоже сумняшеся – застенчиво переименовали в «общежития»!

– …По поводу обвинений меня в якобы «аморальном образе жизни», я утверждаю: моя личная жизнь – находится вне какой-либо юрисдикции суда!

Суд так не считал, вполне обосновано утверждая, что раз ты уже вступил в партию – то должен служить примером для других и не поддаваться соблазнам НЭПа.

Однако, слаб человек!

Со знанием дела поддакиваю:

– Корыстолюбивые любовницы и неверные жёны делают нас уязвимыми перед врагами.

Судя по его взгляду на меня, этот афоризм он запомнит навсегда.

Короче, мы сдружились! Как там у Пушкина в «Евгении Онегине»?

 
«Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень.
Не столь различны меж собой.
Сперва взаимной разнотой
Они друг другу были скучны,
Потом понравились, потом
Съезжались каждый день верхом
И вскоре стали неразлучны».
 

Вот-вот!

Точь-точь про нас с Александром Краснощёковым. Единственное заметное отличие: мы с ним не «съезжались» – я предпочитал приезжать к нему в ИТЛ на «Форде-Т», а не на спине какой-нибудь кобылы. А он – в принципе никуда не мог ездить, да ещё и «верхом».

Ибо сидел.

* * *

Естественно, тема личной обиды на несправедливый – по его мнению приговор, у Краснощёкова тесно переплетался с темой – что «мы идём куда-то не туда».

Ну и как обычно: «кто виноват и что делать»?

Независимо от того, что взгляды Краснощекова на социализм по некоторым принципиальным вопросам – действительно несколько отличались от общепринято-большевистских, он прямо-таки – собственную оппу на британский флаг рвал за чистоту марксизма.

Со временем большинство наших споров-разговоров перешло в плоскость марксисткой идеологии. Я задавал множество «неудобных» для этого знатока её догм вопросов и это его в немалой мере бесило.

Например, спрашиваю:

– Вот скажите, Александр Михайлович: в рабовладельческом государстве, на высших государственных постах – находятся рабовладельцы… Так или не так, по-вашему?

– Да это так.

– В феодальном государстве – феодалы. Так?

– Совершенно верно. Вот, только не пойму…

– Поймёте потом, а пока отвечайте на мои вопросы. В капиталистическом обществе – на высших государственных должностях капиталисты… Вы, согласны?

Понимая к чему я веду и, каков будет следующий вопрос – тот не отвечая, лишь зло на меня позыркивает. Тем не менее, я продолжаю:

– Молчите, Александр Михайлович? Ну, что ж: молчание – знак согласия. Теперь вопрос: почему в нашем пролетарском государстве – «наверху» нет ни одного пролетария?!

Зыркай глазищами, не зыркай – а отвечать что-то надо, иначе как между нами – мужиками водится, будет засчитан позорный слив. Сняв очки и протерев их носовым платком, Краснощёков стараясь быть как можно больше спокойным, отвечает:

– Классики марксизма говорили, что переходным этапом к коммунизму будет пролетарское государство – государство диктатуры пролетариата, то бишь. Соответственно, в пролетарском государстве правящим классом является пролетариат. А во главе государства стоят Советы, в состав которых пролетариат выдвигают своих представителей. Те же – не обязательно должны быть пролетарского происхождения.

Многозначительно подняв палец к небу, ему типа «поддакиваю»:

– Так значит дети, учащиеся трудовой школы второй ступени – обязательно должны быть пролетарского происхождения, иначе им не разрешать даже сдавать на аттестат экстерном…

Было такое позорное явление в период НЭПа, за которое мы должны благодарить Надежду Константинова Крупскую. Наши «пламенные революционеры», будущие «невинные жертвы зверского сталинского режима» (как правило получившие при Самодержавии, с которым они так яростно боролись, хорошее образование) – отказывали детям «лишенцев» в праве даже на среднее образование.

– …А вот вожди пролетарского государства – нет, нет не обязательно должны быть из рабочих. Интересное кино!

Смотрю на него иронично, как учитель на ученика – прогулявшего тему, а теперь неумело выкручивающегося возле школьной доски:

– То есть в принципе, на высшей государственной должности в СССР – может оказаться капиталист? Если он каким-нибудь образом найдёт «ключик» к сердцам и разумам рабочих… Хм, гкхм… Как-то «склизко» получилось, Александр Михайлович, не находите? Тогда, спрашиваю в лоб: американские плантаторы-рабовладельцы – смогли договориться и выдвинуть в первые президенты САСШ плантатора-рабовладельца Джорджа Вашингтона. А наши пролетарии почему-то – не могут выдвинуть в Председатели Совета Народных Комиссаров (СНК) одного из своих товарищей. Почему…?

В данный момент главой Правительства СССР числится Рыков Алексей Иванович – человек может и хороший, но к пролетариату – не имеющий ровным счётом, никакого отношения.

Не дождавшись не только внятного, но и вообще – хоть какого-то ответа, подсказываю:

– Может потому, что пролетариат не обладает политической волей и не способен быть классом-гегемоном? Может, некоторые положения марксизма стоит пересмотреть – чтоб, пока не поздно – не стать посмешищем для всего мира?

Краснощёков, зло поблёскивая «стёклышками»:

– А кто тогда, по-вашему – осуществляет гегемонию власти в стране?

– Вам процитировать Ленина?

Задористо:

– Извольте!

– «Нам, большевикам, только кажется, что мы управляем Россией. На самом деле сто тысяч русских чиновников как управляли страной, так и продолжают управлять…».

Делаю донельзя эффективную паузу и продолжаю:

– Впрочем, в последнее время происходит сращивание партийного аппарата и старой бюрократической системы и, вскоре мы будем иметь дело с двухголовой химерой – партноменклатурой.

Тот, встаёт и едваль не туфлёй по моему столу стучит – как некий, сказочно лысый исторический персонаж:

– Если бы я не знал Вас уже достаточно хорошо, Серафим Фёдорович, то я бы подумал что Вы – провокатор!

– А если бы я Вас – не знал УЖЕ(!!!) достаточно хорошо, Александр Михайлович – то я бы не задавал в вашем присутствии, такие вопросы!

Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись.

* * *

Спустя какое-то время, Краснощёков сам напросился на идеологический спор:

– Вы не верите в построение нового общества – социализма, гражданин «технический консультант»?