Текст книги "Между Сциллой и Харибдой (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 63 страниц)

Кинематограф активно использовался новой властью как средство агитации и пропаганды. В таком качестве его достоинства очевидны – киноагитации наглядна и проста для восприятия, даже для неграмотного крестьянина и вызывает сильнейший эмоциональный шок.

Отчётливо осознавая это, большевики еще в апреле 1918 года создали «Петроградский областной кинематографический комитет» на материально-технической базе учрежденного в 1912 году «Скобелевского комитета», осуществлявшего съемки Первой мировой войны. В то же время был учреждён Московский кинокомитет, как и Петроградский – подчиняющийся Наркомату просвещения.

В октябре 1918 году при «Петроградском комитете» появилась киностудия – впоследствии получившая название «Совкино», затем – «Ленфильм». Первым её председателем был назначен не абы кто, а близкий соратник Ленина – некий Лещенко Д. И..

Немногим позднее, на базе Московского комитета образовался Фото-Кино-Отдел (позднее – Всероссийский Фото-Кино-Отдел, или просто ВФКО). «ВФКО» в свою очередь создал кинофотосекции при отделах народного образования в разных регионах.

Летом 1919 года Ленин подписал соответствующий декрет и, фактически вся киноиндустрия в стране – попала в ведение ВКФО. Совнарком выделил на нужды кинематографа немалые по тем временам суммы и, за работу над фильмами о Гражданской войне – активно включились известные режиссеры, доставшиеся Советской Власти от старого режима.

Первым делом, большевики начинают снимать документальное кино. С июля 1918 года начинает регулярно выходить хроникальный журнал «Кинонеделя». В его отдельных выпусках были отображены многие эпизоды Гражданской войны. В 1921 году, на основе этих материалов были смонтированы документальные фильмы «Чехословацкий фронт», «Кавказский фронт», «Ко взятию Одессы красными войсками». Режиссёр Д. Вертов смонтировал большой документальный фильм в тринадцати частях – «История Гражданской войны».

После объявления Лениным перехода к НЭПу, контроль государства над киноиндустрией значительно ослаб. В конце 1922 года на базе ВКФО было создано государственное предприятие Госкино. В отличие от прародителя, эта организация была хозрасчетной и уже не являлась частью Наркомпроса.

Однако тем же декретом СНК РСФСР от 19 декабря 1922 года, который предписывал преобразовать ВКФО в Госкино – за Главполитпросветом Наркомпроса оставалась цензура кинопродукции. То есть, даже открывая возможность создания частных кинопредприятий – государство сохраняло контроль над идеологическим содержанием лент. Госкино являлось инструментом в руках государства, при помощи которого оно влияло на советскую кинопромышленность и направляло ее. Через два года, в 1924-м, Госкино было реорганизовано в акционерное общество и переименовано в Совкино[69]69
  В соответствии с постановлением СНК РСФСР от 4 июня 1926 года кинопредприятия «Совкино», «Госкино» и «Севзапкино» были объединены в акционерное общество «Совкино», которое просуществовало до 1930 года.


[Закрыть]. Тогда же, при Главполитпросвете был образован «Художественный совет по делам кино», который занимался просмотром закупаемых за рубежом и утверждением сценариев снимаемых в СССР кинофильмов.

В 1925 году через Худсовет Главполитпросвета прошло более трёхсот сценариев, к постановке было разрешено лишь менее половины из них.

Думаете, за контрреволюционное содержание или антисоветскую агитацию?

Не угадали!

В основном за следующие замеченные бдительным оком цензора недостатки: «надуманность сценария», «отсутствие социальной увязки темы», «нагромождение материала»…

* * *

Так, так, так…

А вот с этого места – хотелось бы «подробностей»:

– А кто у нас за главного цензора по синематографу, Осип Максимович?

– Председателем Главполитпросвета в данный момент, вместо Надежды Константиновны Крупской – является Злата Лилина.

Я невольно поморщился: как говорится «свято место пусто не бывает» и, вместо Жабы – загнанной мной ниже уровня городской канализации, главным советским цензором в образовании стала «средняя» жена Григория Зиновьева – Злата Лилина, советская партийная и государственная деятельница, журналистка, писательница… И конечно же знамо дело – будущая оппортунистка и невинная жертва сталинских репрессий.

Стало ещё хуже!

Ведь, это ей принадлежат слова:

«Мы должны изъять детей из-под грубого влияния семьи. Мы должны их взять на учёт, скажем прямо – национализировать. С первых же дней их жизни они будут находиться под благотворным влиянием коммунистических детских садов и школ. Здесь они воспримут азбуку коммунизма. Здесь они вырастут настоящими коммунистами. Заставить (!) мать отдать нам, советскому государству, ребёнка – вот практическая наша задача».

К моей великой досаде, «действующая» жена Председателя Исполнительного комитета Коммунистического интернационала – имела больше рычагов давления, чем вдова Ленина. И в текущей реальности, ситуация в сфере образования и цензуры, грозила усугубиться самым непредсказуемым образом.

С этим придётся что-то делать и причём в самом же ближайшем обозримом будущем.

Есть у меня одна безумная идейка…

Вопрос в том – достаточно ли она безумна, чтоб стать реализуемой?

Досадливо прервав Осипа:

– Я знаю. А уровнем ниже? Ведь, под надзором этой… Хм, гкхм…

Подсказывает, понимающе кивая:

– …«Весьма неприятной особы».

– Вот именно! Под надзором у Главполитпросвета, кроме кино – библиотеки, клубы, избы-читальни, школы рабочей молодёжи, коммунистические университеты и прочее. Она не в состоянии везде успеть, даже имея моторчик в заднице!

Понимающе на меня взглянув, тот:

– Если конкретно, то директор Государственного фотокинотреста «Госкино» Стефан Алексеевич Бала-Добров – одновременно являющийся членом «Художественного совета по делам кино» при Главполитпросвете. Он также входит в состав жюри по утверждению сценариев, при «Совкино» и обладает там решающим словом.

Невольно морщу лоб:

– Не слышал про такого…

– Придётся услышать, если Вы всерьёз хотите создать свою студию. Родом из Мордовии или Молдавии (я их постоянно путаю), происхождением из крестьян, всю Гражданскую прозаседал в ревкомах, да в ревтрибуналах. Работал в Наркомпросе, а в данный момент – назначен партией поднимать пролетарский синематограф.

Задумываюсь:

– Серьёзный товарищ!

– Ещё какой «серьёзный».

Что-то «такое» в его голосе, побудило меня задать вопрос:

– Что, много берёт?

– Смотря за что.

– За создание частной киностудии, сколько и чем он возьмёт? – усмехаюсь, – надеюсь, не борзыми щенками – у меня аллергия на шерсть животных.

Намёк на «Щеню» – Маяковского, был довольно прозрачным и «Серый кардинал», сперва коротко хохотнул. Затем, посерьёзнев и хорошенько подумав, вдоволь поменжевавшись и негромко покряхтев, Осип Максимович выдал:

– Вам будет гораздо проще и дешевле договориться об искусственном банкротстве какого-нибудь акционерного общества и передаче его под ваш контроль методом слияния с вашим «Красным рассветом».

Вот, как?!

Ёкарный бабай, да это же галимой воды рейдерство!

Всё как у нас – именно так у меня в «жирных нулевых» увели строительную фирму. Подвели под банкротство и «слили», сцуки.

* * *

«Так, так, так, – мысленно потирая руки, – дело то – оказалось даже проще, чем я предполагал».

Интересуюсь:

– И насчёт какого акционерного общества Вы мне рекомендуете договариваться с этим гражданином?

Ответ был безвариантен:

– «Межрабпом-Русь[70]70
  В «реальной» истории, в 1928 году была преобразована в киностудию «Межрабпомфильм», та в свою очередь в 1936 году – в киностудию «Союздетфильм»», которая наконец в 1948 году была переименована в «Киностудию имени М. Горького».


[Закрыть]»…

– Это где?

– В Москве, на Бутырской улице.

– Это там, где тюрьма?

Коротко сверкнув стёклышками очков:

– Совершенно верно.

– Анекдот слышали? «Раньше он жил неподалёку от тюрьмы, теперь – неподалёку от своего дома…».

Скорее из вежливости:

– Хахаха!

– Не просветите меня насчёт сего акционерного общества, Осип Максимович?

– С удовольствием, Серафим Фёдорович…

По словам моего собеседника, съёмочные павильоны киноателье «Русь» были построены в 1915 году костромским купцом Михаилом Трофимовым в товариществе с инженером Алейниковым. Будучи адептом древнеправославной веры (старовером) сей промышленник так пропиарил своё начинание:

«Я не для прибылей затеял это дело. Считаю кощунством наживаться на искусстве! На жизнь зарабатываю подрядами, кинематограф полюбил крепко и хочу, чтобы русская картина превзошла заграничную, как русская литература и русский театр».

Ну¸ прям – «Человек с бульвара Капуцинов», ни дать – ни взять!

Мда… Приходилось уже общаться с представителями этой ветви русского православия, если можно так выразиться, конечно. Среди них подчас встречаются весьма великие оригиналы.

Киностудия творила и успешно развивалась, к 17-му году открыв свои филиалы в Крыму и Одессе.

После Октября, киноателье «Русь» вместе с отцом-основателем переехало в Ялту и достаточно успешно продолжило снимать фильмы. После того как Врангеля, дав хороший поджопник – пинком вышибли из будущей «всесоюзной здравницы», купец Трофимов откочевал в дальнее зарубежье и, вернулся лишь в прошлом 1924 году, так сказать – «в обозе Межрабпома».

Что это, спросите?

«Международная рабочая помощь» (Межрабпом), организация близкая к Германской компартии – была создана по просьбе Ленина, для оказания гуманитарной помощи Советской России во время голода в Поволжье. Для закупок продовольствия Межрабпом собрал порядка пяти миллионов долларов, а после того как это бедствие миновало нашу страну – не прекратил свою деятельность, а продолжил активно поддерживать рабочие движения по всему миру во время стихийных и рукотворных катастроф, вроде гражданских войн.

В отличии от небезвестного «Коминтерна», руководство «Межрабпома», не токмо не стояло у государственной «паперти» с протянутой рукой – в поисках финансовых средств, но и занималось активной коммерческой деятельностью. Организационно будучи акционерным обществом, «Межрабпом» взял в концессию несколько совхозов под Царицыным, пару рыбных хозяйств в Астрахани, ремонтную мастерскую в Питере и поликлинику в Москве.

Придавая большое значение пропаганде, эта организация владела несколькими периодическими издательствами и, вот теперь взялась за киноиндустрию. Прежде всего, её Председатель Вилли Мюнценберг учредил в Берлине компанию по прокату советских картин – «Aufbau Industrie und Handels AG» и, первым делом запустил на немецкие киноэкраны фильм «Поликушка» снятый по повести Льва Толстого.

* * *

– Так, так, так… А с этим парнем надо срочно познакомиться и крепко подружиться!

Ведь, «международная рабочая помощь» может выражаться и в вербовке немецких специалистов для моей быстро растущей промышленной «империи», верно?

– Как, его говорите?

– Вилли Мюнценберг. Но, Вам будет проще «познакомиться и подружиться» с постоянным представителем при Коминтерне и управляющим делами «Межрабпа» Францем Юнгом.

– Непременно последую вашей рекомендации, Осип Максимович. А почему Вы считаете, что «плод созрел и готов сам упасть» в наши руки?

Благодаря сотрудничеству с немцами, наша студия считалась одной из передовых: здесь использовались новейшие технологии, проводились смелые творческие эксперименты. За год после восстановления и преобразования в «Межрабпом-Русь», киностудия экс-купца – а ныне советского нэпмана Михаила Трофимова, успела снять короткометражную сказку «Морозко», противотуберкулёзную агитку по заказу Наркомздрава «Особняк Голубиных»… Когда же перешли к серьёзным проектам сняв фантастический фильм «Аэлита» по одноимённому роману Алексея Толстого – его не выпустили в заграничный прокат.

Как же так, недоумеваю – страна и правительство остро нуждается в валюте…?

С великим сомнением в голосе:

– А он стоил того?

Пожимает плечами:

– Представители «Межрабпома» дали заявку на заграничный прокат – значит, «стоил[71]71
  Как бы там не было, «Аэлита» была первым первый полнометражный фильм о космическом полёте. Интересно мнение о нём наших современников: «…при всех её недочётах, является одним из лучших научно-фантастических фильмов эпохи немого кино. Лишь полвека спустя (с появлением „Соляриса“) советское кино смогло предложить нечто столь же впечатляющее», – Фредерик Пол, американский писатель-фантаст.


[Закрыть]».

Рисунок 55. Рекламная афиша фантастичесого фильма «Аэлита», киностудии «Межрабпом-Русь».

Сказать по правде – на эту «фильму» я не ходил, но мои комсомольцы – прямо-таки пищат от восторга.

В крайнем удивлении:

– И чем аргументируют?

Усмехаясь:

– Аргументация вполне стандартная: «фильм слишком далеко отошёл от сюжета романа и бесполезен для новой советской культуры», «сюжет сумбурен и невнятен». Дальше всех пошла «Кино-неделя»: режиссёра фильма Якова Протазанова и актёра Николая Баталова – исполнителя главной роли, обвиняют в том, что им «чужды интересы рабочего класса» и призывают установить над ними жёсткий партийный контроль.

Если про первого – краем уха, то про Баталова я знал – что это именно он играл Павла Власова в экранизации романа Максима Горького «Мать». Поэтому вполне искренне возмутился:

– Это Баталов, то – чужд «интересам рабочего класса»? Да, мать же вашу…

И я довольно грязно выругался. Ага, по ней самой – «по матушке», значит.

Вот, значит – какие дела в советском кинопроме творятся!

Интересно, а в этом случае кто виноват? Опять Сталин?

Это Сталин велел этим ебли…вым козлам бодать друг друга?!

Подытоживая, Осип Брик сказал то, что я в принципе знал:

– Главное причиной отказа в том, что фильм не пустили в заграничный прокат – является его «идеологически неправильное» происхождение. Ведь, он создан на нэпманском предприятии.

– Не на «нэпмановском», а на кооперативно-акционерном, – поправляю и делаю более реалистичное предположение, – не следует ли уточнить в таком случае, что кроме «идеологической» составляющей – присутствует и самая обыкновеннейшая, тупо-банальная конкуренция между сверходарёнными творческими личностями? Использующими все доступные способы – чтоб утопить конкурентов?

Закатив глазки к потолку, тот поразмыслив согласился:

– Без всякого сомнения, такое тоже присутствует.

Вспомнив ещё и, про нравы современного мне Голливуда – перенаселённого гомосеками и прочей нечистью, я поневоле задумался:

«А стоит ли влезать ещё и в это дерьмо? Одной литературы тебе мало, что ли?».

Видя моё сомнение, «Кото-олень», участливо-издевательски заглядывая мне в глаза, вопросил:

– Вы ещё не передумали, стать кинодельцом, Серафим Фёдорович?

«Ну, что ж… Киноиндустрия – это заведомо липкая грязь и вонючее дерьмо. Но и, огромное влияние и большие деньги. Эх… Где наша не пропадала!».

– Нет, не передумал. И, давайте наконец перейдём к делу, Осип Максимович!

* * *

По словам этого «гиганта мысли» – плод уже давно созрел и был готов упасть в руки от малейшего дополнительного толчка, которые по его довольно-таки прозрачно-недвусмысленному намёку – должен был произвести я, «договорившись» с Председателем «Совкино» Стефаном Бала-Добровым.

Ну, что ж…

Я готов!

Глянув на свои «траншейные» часы фирмы «Swiss», вскочив восклицаю:

– Ох, ёшкин кот! Я ж, на ристалище с вашим «Щеней» опоздал… Мне же поражение засчитают. Уже засчитали!

– Для Вас это имеет большое значение?

Усевшись обратно:

– Пожалуй, уже нет.

– Тогда давайте подождём Володю и Лилю.

Минут пять поскучав в номере «Красного трактира», ибо обсуждать уже нечего – пора действовать, я снова встаю:

– Чтоб время даром не терять я, пожалуй, пока схожу за сценарием.

Тот, чуть от удивления очки свои не проглотил:

– За каким «сценарием»?

– Нашего первого фильма.

– Если не секрет, как называется?

– «Место встречи изменить нельзя». Правда, там одну из главных ролей переделать придётся… Под вашу Лилию Юрьевну. Ну и адаптировать под немое кино. У Вас есть на примете человек, который мог бы этим заняться?

– Ээээ… Дайте подумаю… Разве, что Туркин Валентин Константинович?

Сценарий, скажу напоследок – всем без исключения понравился.

* * *

Мой проигрыш «подчистую» не нанёс ущерба ни моей, ни Маяковского репутации. Ибо, перед тем как Жюри его объявил, тот сам публично признал своё поражение и объявил в переполненный зал:

– Видя какие таланты подросли в провинции, я бросаю поэзию и постараюсь вернуться в кинематограф.

Это произвело такую сенсацию, что за ней – как за дымовой завесой, все и забыли из-за чего весь этот сыр-бор начался.

Ваш же покорный слуга, в первом же интервью – сказал, как отрезал:

– Я лишь жалкий подражатель Владимира Маяковского – как вы сами уже поняли, по моим стихотворным опусам. Если он бросает писать стихи – то и от меня их не дождётесь.

Действительно, творчество Роберта Рождественского мне никогда не нравилось и, до сего досадного недоразумения – я не собирался на нём двигаться.

Завершая поэтическую тему, скажу: кой-какие меры предпринял и «поэтические поединки» – с тех пор стали модными и популярными. То одного, то другого поэта – кусала какая-то загадочная «муха», он бросал вызов кому-нибудь из своих коллег и, они ехали в наш город целыми литературными группами – «померяться писюками».

Символисты, ЛЕФовцы, имажинисты, футуристы, кубофутуристы, перевальцы, «Ничевоки», мои собратья конструктивисты и «Серапионовы братья» -

«Все промелькнули перед нами,

Все побывали тут…».

Не было только хоть сколько-нибудь значительных представителей групп «Молодая гвардия», «Октябрь», «Рабочая весна», «Вагранка» – организационно входящих в Московскую «Ассоциацию пролетарских писателей» (АПП) и, в «реальной» истории – трансформировавшихся в «Российскую ассоциацией пролетарских писателей» (РАПП) в этом году.

Члены этой литературной группировки, претендующей на монополию в советском искусстве – ныне напоминают терпил кораблекрушения с картины Теодора Жерико «Плот Медузы».

Знаете, эту классику из истории всемирного каннибализма?

Авербах и Киршон уже сушит сухари из-за своих сфальцифированных автобиографий, а Фурманов, Фадеев, Либединский, Ставский, Ермилов, образно говоря – отчаянно дерутся за безопасное место у мачты, топчут ногами ослабевших и бросают жребий меж собой – выбирая кого в следующий раз схарчить… Модест Карлович, Лерочка, Жоржик, Петюня и прочие мои бойцы невидимого фронта из «Могучей кучки» – дело своё знали туго и тех денег что я им платил, стоили.

Так что «1-й Всесоюзной конференции пролетарских писателей» – скорее всего уже не будет и, соответственно – про аббревиатуру «РАПП», никто и никогда уж не услышит.

История начинает меняться!

К лучшему или худшему, спросите?

А фиг его знает, скажу максимально откровенно… Поживём и если доживём – то узнаем.

По крайней мере – Фадеев уже написал «Разгром», а Фурманов «Чапаева» и, больше ничего эпохального за этими двумя литераторами – ставшими скорее чиновниками от литературы после образования «РАППв», я не припоминаю.

На этом деле наш Ульяновск изрядно «поднялся» – увеличив так сказать «внутренний валовый продукт», едва ли не вдвое.

Да и не только на них!

Ведь, он ещё – официально числился «столицей» популярной настольной игры «Мировая революция» и, в нём как раз этой зимой – здесь прошёл Первый общероссийский чемпионат. Затем, состязания по этой игр стали регулярными и сюда как мухи на мёд, стали стекаться нэпманы – строящие небольшие предприятия общепита и загородные отели по типовым проектам архитектурного отдела «ОПТБ-007». Население Ульяновска – когда-то репрессивного волостного городишки, ещё пуще росло, его благосостояние увеличивалось… Жить становилось всё лучше, всё веселей…

Ладно, в этот раз разговор не про то!

А про кино.

* * *

Однако, время подошло, плод созрел и, уже пора как планировал – обзавестись собственной киностудией.

Ибо, наш вечно живой Ильич как всегда был прав: через зрительные образы на экране – самый близкий путь к умам и сердцам людей.

К директору «Госкино» и члену Худсовета при Главполитпросвете (к главному кинематографическому цензору) – Стефану Бала-Доброву, я подослал договорщиком своего «офицера по особым поручениям». Ипполит Степанович к тому времени уже набрался довольно-таки «незаурядного» опыта в подобного рода «деликатных» делишках, не оплошал он и в сей раз. В результате нашего договоряка с этим «серьёзным товарищем», следующие фильмы киностудии «Межрабпом-Русь» («Дорога к счастью» и «Дитя Госцирка») – бдительные цензоры не допустили даже до проката в родном социалистическом Отечестве, не говоря уже про зарубежный прокат через «Aufbau Industrie und Handels AG». А «Закройщика из Торжка», вообще – зарубив сценарий, не дали снимать.

Ну а дальше – завертелось-понеслось!

Как серые пасюки с тонущего судна – из этой киностудии начали разбегаться актёры, режиссёры, операторы и прочий кинотворческий люд…

Когда держатель менее половины акций кинофабрики – старовер и бывший купец Михаил Семёнович Трофимов дошёл до нужной «кондиции», к нему явился Дед Мартимьян. Его единоверец, бывший собрат по купеческому ремеслу, а ныне – Председатель совета акционеров «Красной взаимопомощи» – кредитно-кооперативного учреждения, вошедшего в свою очередь капиталами в общую кассу Нижегородского «Общества взаимного кредита» (ОВК) и, по совместительству – финансовый директор «Красного рассвета». Не знаю, о чём они там говорили – возможно о количестве перстов участвующих в обряде древнеправославного крещения, но доля ценных бумаг Трофимова оказалась в полном моём распоряжении.

Кстати, я этого хорошего человека ни в коем случае не обидел – оставил номинальным Управляющим киностудией и платил ему вполне по-божески. По крайней мере, на паперти этого бывшего купца никто не видел.

С обладателем контрольного пакета акций, представителем «Межрабпома» в Москве – Францем Юнгом, я поговорил лично. Изложив сложившуюся вокруг киностудии ситуацию, я расписал несколько вариантов развития событий – в зависимости от линии его дальнейшего поведения. Тот сперва не поверил мне на слово, на очень хорошем русском – очень вежливо попросил меня выйти вон. Я его послушался, но оставил на всякий случай визитку:

– Когда вам разрешат сценарий «Папиросницы» – обязательно позвоните, хер Юнг. Иначе проката Вам не видать – как вашему Адику обратной стороны Москвы.

– Кто есть «наш Адик»?

– Это неважно, хер Юнг. Так, к слову пришлось…

Повертев в руках визитку, внимательно её рассматривая, тот надменно на меня посмотрев:

– Кто Ви есть такой?

– Я есть тот, кто может решить наши взаимные проблемы. Вам нужен заграничный прокат, мне…

Не дослушав, тот почти швырнув визитку на стол передо мной (едва поймать успел, иначе пришлось бы с пола поднимать) и спокойно-категорично:

– Я Вам повторяйт: пошёл вон!

Так вот ты, какой – «немец, перец, колбаса – имел лошадь без хвоста».

Принципиальный попался, падла!

Ладно, я не из обидчивых – коль ради дела. Зайдём на тебя с другой стороны…

* * *

Михаил Гешефтман, он же – Барон, с отличием закончил Ульяновскую рабочую школу второй ступени и, по рекомендации Нижегородского Губкома ВКП(б), Губкома РКСМ и губернского ГПУ поступил в «Дивизию особого назначения» (ДОН) при Коллегии ОГПУ СССР. Причём не рядовым бойцом в один из её стрелковых полков, а сразу оперативником в Особый отдел дивизии.

Согласитесь: особист Особого отдела при Особой дивизии – это неимоверная круть!

И надо напомнить, что несмотря на юные годы – особистом он был довольно многоопытным. Кроме заочно-удалённого обучения шпионскому ремеслу по моим методичкам, он на практике уже являлся организатором сети агентуры в Ульяновске, создателем до сих пор действующей сети агентуры из беспризорников во время операции «Вернисаж» и имел самое непосредственное отношение к образованию «Могучей кучки», куратором которой он до сих пор и являлся.

Не каждый опер нквд-эшник или огпу-шник – скажем прямо, обладал в то время подобным опытом!

Встретившись с ним в обусловленном месте, я поставил задачу:

– В тот раз мне многого не надо, Миша – всего лишь узнать повадки этого типа германской национальности. Его привычки, слабые и сильные стороны. Ферштейн, зи?

– Das stimmt, mein Engel!

– Ну, тогда выполнять и причём – шнель, шнель!

– Ich gehorche und gehorche!

Всё оказалось даже проще, чем я предполагал.

Франц Юнг оказался неимоверно амбициозным типом, морально угнетённым тем обстоятельством, что «Межрабпом» при Коминтерне – находится в качестве какого-то незначительно-ничтожного придатка, а следовательно – сам он недооценён, как личность мирового рабочего движения.

Эге… Делаем «зарубочку» себе на память.

Как и положено немцу – дисциплинирован, пунктуален, аккуратен и упорно-работоспособен как малороский вол… Но любит на досуге расслабляться в питейных заведениях культурно-европейского типа и изрядно падок на центровых шлюх.

Ага!

Узнав в каком ресторане тот предпочитает тусить, я заслал туда семейку Брик.

Дальше, всё понятно, да?

Франц Юнг, как нерестящийся омуль – с ходу по самые жабры влетел в её ловко расставленные сети и, затрепыхался там – меча чёрную икру центнерами.

Звонка от представителя «Межрабпома» долго ждать не пришлось:

– Продолжим разговор, камрад?

– Oh ja ja… Я есть извиняйт, Genosse.

– Ладно – проехали прошлое и забыли, камрад! У киностудии, держателем контрольного пакета акций является ваша организация – есть вполне определённые проблемы. А я тот – кто может решить эти проблемы…

Внимательно слушает.

– …Если Вы, в свою очередь – поможете мне решить мои проблемы.

– Какие есть ваши проблемы?

В «пасторальных» тонах довольно мутно изложив своё желание снимать фильмы по собственным сценариям, я:

– Вам нужен заграничный прокат, мне – внутренний. Мы не являемся конкурентами, согласны?

– Согласен.

– Поэтому, мы можем с вами успешно сотрудничать, если ваша организация уступит мне контрольный пакет акций.

– Это ни есть карашо!

Тяжело вздохнув, я начал по новой:

– Мне нужен контроль над киностудией чтоб снимать фильмы по собственным сценариям, вам – доходы от проката фильмов этой киностудии за границей. Так?

– Так.

– Так, давайте придём к взаимовыгодному консенсусу…

Долго мы с ним «бодались», но в конце концов, хорошенько подумав, умный немец за возможность проката любых фильмов кинофабрики за пределами страны, согласился по вполне разумной цене уступить часть акций. В результате следующей встречи и сравнительно недолгих переговоров – контрольный пакет киностудии оказался у меня, а сама она стала одним из многочисленных предприятий торгово-промышленного кооператива «Красный рассвет».

«Вывеску» менять не стали: «Межрабпом-Русь» – известный, хорошо зарекомендовавший себя бренд, а «от добра – добра не ищут». Но слова в названии поменяли местами, вставили ещё одно словечко и теперь это Акционерное общество называется: «Красная Русь – Межрабпом».

Дополнительным, очень приятным для меня бонусом явилось наличие у компании собственного периодического издания под названием «Кино-газета».

Боюсь сглазить: тьфу, тьфу, тьфу…

Но я становлюсь настоящим медиа-магнатом!

* * *

Кстати, с представителем «Международной рабочей помощи» при штаб-квартире Коминтерне в Москве, мы чуть позже крепко подружились. Подписав все бумаги и уладив все формальности по киностудии, я его заманил в ресторан «спрыснуть» сделку.

Я несколько припоздал, ибо явился не один.

– Кто с Вами есть?

Представляю свое спутника:

– Познакомьтесь, Франц – этого мальчика зовут Виталик. Виталик: этого дядю – зовут Франц.

Подозрительно посмотрев на него, затем на меня, и:

– «Мальшик»?

Кто б на моём месте, удержался – чтоб не ответить классической фразой?

Вот и я:

– «Кто скажет, что это девочка – пусть первым кинет в меня камень».

Немец, протягивая ладонь:

– Франц Юнг.

«Мальчик», выглядевший ненамного младше самого Юнга – застеснялся и спрятался за мою спину.

Вздыхаю:

– Родители отдали его в детдом, а мне он чем-то приглянулся. Оставить было не с кем, сами понимаете, поэтому пришлось взять с собой. Он посидит рядом с нами и ничем не помешает.

Пожав плечами:

– Пусть сидит, мне ни есть жаль.

Далее, разговор продолался в неформально-приятельской обстановке, так сказать – «без галстуков»:

– Я слышал, что у «Межрабпома» имеются коммерческие проекты в России?

– Да, это есть так…

– А не желало бы руководство вашей организации построить несколько предприятий кооперативно-акционерного типа в Ульяновске? Вот списочек.

Читает:

– «Завод пластических масс», «Завод поршневых колец», «Завод автомобильной электроники и свеч зажигания», «Завод зубчатых передач», «Резино-технический завод», «Оптико-механический завод»…

Поясняю:

– Небольшие специализированные, предельно механизированные и автоматизированные предприятия с немногочисленным персоналом, но при этом высокопроизводительные. Если заинтересуетесь, я предоставлю вашему руководству полное финансово-экономическое обоснование, а проектно-техническую документацию вы сами разработаете.

Немец, задрав «грабли в гору», как недоделанный фельдмаршал Паулюс в Сталинграде:

– У нас нет столько денег!

– Деньги я найду. С вас – оборудование, кадры и менеджмент. Оформим как помощь германского пролетариата – пролетариату русскому, чтоб ни одна собака не гаФкнула.

Аккуратно сворачивает список и кладёт его во внутренний карман:

– Сам я ни есть решать такой вопрос. Скоро ехать Дойчланд – будем говорить с Вилли Мюнценберг: тот с камрадами решайт.

В принципе я и сам туда собираюсь.

– Думаю, если Вы правильно расскажите ему о наших с ульяновскими товарищами-кооператорами задумках, ваш шеф и другие ответственно-руководящие камрады возражать не будет.

Плавно меняю тему разговора, одновременно переходя на «ты»:

– Кстати, о «гаФкающих собаках»… Мне кажется, Франц, проблемы у «Межрабпома» существуют не только в киноиндустрии. Я уверен, что ваша организация могла бы играть более важную роль в германском рабочем и даже – в международном коммунистическом движении, но… Но вам что-то или кто-то мешает.

После чего, в течении нескольких часов выслушивал «чернуху» о порядках и нравах, царящих в Коминтерне.

Блин, надо срочно изобретать портативный магнитофон!

Человеческая память несовершенна и не способна запомнить такое количество информации… Ээээ…

Это, смотря какого человека память!

«Мальчик» Виталик из Центра изучения способностей человека «Осознание-Икс», был аутистом – но память имел феноменальную, особенно слуховую и с магнитофонной точностью мог воспроизвести любой разговор, слышимый им в течении жизни.

Конечно, с ним были определённые проблемы и, приходилось при довольно частых дальних и длительных «командировках» брать с собой специально обученную в Центре няню-сиделку…

Но, оно того стоило.

– Ну, что ж…, – прощаясь, я крепко пожимая руку Францу, – думаю, если кости выпадут вовремя и правильно, то я смогу решить ваши проблемы и с Коминтерном.

– Их бин тоже, так думайт!

А про себя:

«Я не думайт – я буду делайт, что кости выпали вовремя и правильно».

– Пойдём, Виталик. Может, «пи-пи» хочешь? Ну, давай я тебя отведу…

На следующий же день, я попросил Виталика «воспроизвести» в письменном всё, что он слышал от дяденьки-немца. Он – грамотный, даром что аутист.