Текст книги "Между Сциллой и Харибдой (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 63 страниц)

Практически всё на совести командиров, конечно – но на политическую подготовку (политинформации, стенную газету, краткий курс марксизма, историю революции и гражданской войны и так далее…) я подрядил наш ульяновский комсомольский актив.

По строевой подготовке и уставам, у нас специализировались Ванька да Санька – практически всё лето, со своими «футбольными» командами жившие в «Школе».

Было множество забавных и даже комических моментов, достойных фильма «9 рота». Говённый, сказать по правде фильм – как и всё российское пост-перестроечное кино.

Занятия «Группы Вагнера», от общей программы подготовки курсантов – отличались большей интенсивностью и «спецпредметами».

На особом месте стояла техническая подготовка: каждый боец «Спецназа» должен был знать устройство паровоза и уметь им более-менее управлять. Сцепка-расцепка вагонов, буксы и тормозная система – само собой… Тупики, водокачки, рельсы, стрелки, семафоры – чтоб «от зубов отскакивало».

Ведь, на железной дороге придётся работать – мало ли что, правильно?

Нашёлся на Ульяновском полустанке старик-железнодорожник, вышедший на пенсию ещё при Самодержавии – который за небольшое вознаграждение, согласился преподавать сии премудрости.

То же самое касалось мотоциклета, легкового и грузового автомобиля… Здесь за подготовку отвечал Кузьма-Домовёнок или кто-нибудь из его группы.

Искусство фотографии с превеликой охотой преподавал курсантам местный ульяновский фотограф – имеющий очень много времени для этого «досуга», из-за невеликой пока численности населения волостного центра.

Рукопашный бой и стрельба – здесь за подготовку отвечали оба командира этого подразделения. Затем, уже по осени, наш «воспитанник» Мишка Гешефтман – обучал вагнеровцев самым элементарным навыкам бокса, джиу-джитсу и метанию ножей.

Физическая подготовка и особенно бег – моя прерогатива. Практически каждое утро (кроме праздников, «командировок», когда «нелётная» погода, запредельная занятость или усталость), я бегаю до полустанка и обратно (два раза по шесть километров) и курсантов-спецназовцев с их командирами за собой таскаю:

– Запомните: боец не умеющий быстро бегать – долго не живёт!

Или:

– Самый простейший способ стать героем: кто плохо бегает – тот остаётся прикрывать группу и будет награждён… Но, предупреждаю – посмертно!

* * *

За лето 1924 года, педагогический коллектив ульяновских учебных заведений – увеличился, как бы не в двое. В конце сентября, как раз к началу нового учебного года, в Ульяновской школе второй ступени появился учитель немецкого языка – Борщёв Яков Александрович. Вскоре он близко сошёлся, а затем расписался с первой профессиональной актрисой «Театра рабочей молодёжи» – Ниной Николаевной Руслановой. Молодая семья поселилась в одном из ульяновских домиков в новом Ильичевском микрорайоне и стала «жить поживать да добро наживать».

– Товарищи! – как-то спустя месяц построив вагнеровцев, я толкнул перед ними краткую речь, – в ближайшем будущем весьма вероятны зарубежные командировки за оборудованием. Поэтому вам надо обязательно знать язык вероятного против… Хм, гкхм…

Прокашлявшись, я закончил:

– …Язык вероятного торгового партнёра. От вас требуется – хотя бы заучить наизусть пару сотен самых ходовых немецких слов и уметь их друг с другом связывать.

Новый «шкраб» был замечательным педагогом, с удовольствием возился с обеими «футбольными» командами Саньки да Ваньки, называвших его по-простецки «Товарищ Яша», на полставки преподавал в «Полицейской академии» язык наших заклятых торговых партнёров, посещал тактические занятия «Спецназа» и, после них – иногда давал непрошенные, но полезные советы…

Одно меня напрягало: Яков Александрович – был «несколько» не сдержан в питие и в таком состоянии излишне болтлив!

С момента своего «попадалова», я не раз и даже – не десять раз, повторял:

– Да где бы, сцуко, взять такое лекарство – чтоб закодировать вас всех, нах?!

Позже, такое лекарство от алкоголизма нашлось, а пока после серьёзного мужского разговора на повышенных тонах – я приставил к Борщёву трёх «адъютантов» из мишкиной агентуры, чтоб по очереди за ним присматривали и не давали болтать лишнего на людях.

* * *

На специально сооружённом железнодорожном тупичке поставили один списанный пассажирский вагон и два товарных – открытую платформу и «столыпинскую» теплушку. Рядом – муляж станционного здания со складом. Здесь отрабатывали тактические задачи по сопровождению и защите грузов.

Но только!

– Овладев навыками нападения на охраняемые объекты, – моими словами, – вы сможете понять психологию преступников и успешнее им противостоять.

На тактическом поле построили несколько муляжей зданий и сооружений и, тоже – учились оборонять их и…

И захватывать!

Оставшись с глазу на глаз, испытывающее заглядывая мне в глаза, Васильцев как-то в самом начале занятий, спросил:

– Для чего всё это? Только лишь для сопровождения грузов?

А в глазах читалось прямым, открытым текстом: «А не контра ли ты, часом, мил человек?!».

– Конечно, это всего лишь для сопровождения грузов по железной дороге, – отвечаю с вызовом, – а Вы, Александр Алексеевич – думаете для чего?

Тот, ничего не ответив, отвёл глаза…

Усмехнувшись, я добавил:

– Хочу сделать карьеру в ВОХРе – коль военная карьера не задалась… А если относиться к делу с холодком и не гонять курсантов в хвост и гриву – разве начальство оценит?

– Тоже верно, – подумав кивнул тот и процитировал, видать, своего «любимого» фельдфебеля по Имперской армии, – «подчинённый должен иметь среднее состояние между полной расслабленностью и крайней вздюченностью».

Больше у нас с ним разговоров на эту тему не было. Впрочем, платил я хорошо, бытовые условия предоставил – намного выше средних по стране и, побегать – отрабатывая весомую добавку к окладу в случае сдачи нормативов, никто из курсантов или их командиров – никогда не отказывался.

Впрочем, после первых же операций по сопровождению грузов – опасения Васильцева что я ввяжу его в какую-нибудь «неприятную» историю – связанную с политикой, отпали сами собой.

Бизнес, только бизнес и ничего кроме бизнеса!

* * *

Экипировка и вооружение отряда экспедиторов тоже за мой счёт.

Разумеется, я одел и обул «Спецназ» по последней моде: в «пролетарки» в берцы, но только – как в полевую форму для полевых занятий и при выезде на сопровождение. В строю же и «на параде» – уставная казённая красноармейская форма с соответствующими знаками различия.

К «пролетаркам» шли разгрузки с встроенными тонкими пластинами из качественной стали – уверенно держащими револьверную пулю с дистанции в восемь-десять метров. Конечно, хотя бы самая простейшая военная аптечка – недостижимая покамест роскошь, но я снабдил каждого бойца стерильным бинтом и жгутом.

При увольнении, у меня забрали мой «Наган» с которым я уже успел сродниться.

Чес слово, даже имея «неучтённый» ствол в кобуре скрытого ношения – стал чувствовать себя как голым!

К хорошему, привыкаешь быстро…

Ещё одна проблемка: невоенизированной охране не полагалось оружие военного образца. Однако, ничего не говорилось об охотничьем или гражданском – для покупки которого, даже специального разрешения не требовалось.

Я приобрёл с рук полтора десятка двуствольных ружей 12-го калибра, в основном – довоенного производства бельгийской фирмы «Auguste Francotte», укоротил их до разумно-удобной длины и вооружил ими своих экспедиторов. Мои командиры сперва недовольно морщились, но мне удалось их быстро переубедить:

– На дистанции, с вами никто перестреливаться не будет – смею заверить! Если произойдёт нападение на экспедиторов сопровождающих груз – оно будет внезапным и с близкого расстояния. А вот «накоротке» залп навскидку картечью, будет эффективнее стрельбы из обычного короткоствола – из которого, ещё прицелиться впопыхах нужно.

Опробовали на полигоне – да, действительно: при неожиданном появлении цели на расстоянии до пятнадцати метров – дробовик намного предпочтительней «Нагана».

«Обрезом», считавшегося оружием классовых врагов и бывшего под запретом – хроноаборигенны привыкли называть укороченные боевые винтовки, поэтому по статье «изготовление огнестрельного оружия» – с законом проблем не было. За обрезанным же охотничьим ружьём, с моей лёгкой руки закрепилось название «лупара» – оружие сицилийских чабанов и мафии.

Для транспортировки оружия и боеприпасов, чтоб никого не пугать и не привлекать лишнего внимания – пошил в «Красной игле» специальные чехлы для оружия, с функцией быстрого – практически мгновенного извлечения.

Выглядят довольно мирно – так просто и не догадаешься, что в них!

Для ближнего же боя, бойцов вооружили тремя ножами – два метательных, третий – под вид будущего «Ножа армейского, образца 1940 года» (НА-40).

Однако, вооружение моего «Спецназа» поддержанными охотничьими курц-ружбайками – меня не устраивало от слова «вообще» и, я всё чаще и чаще вынимал из чехла мой охолощённый «ВСС Винторез» – разбирал его и собирал вновь, подумывал и поговаривал вслух:

– Как бы вот такой моим орлам, а…?

И засовывая его снова подальше в самый дальний угол своего схрона, каждый раз с превеликой досадой повторял:

– Не… Бесполезно даже мечтать!

Глава 11. У нас – черви

Всю зиму 1923–1924 года – начиная с января месяца, командированные металлурги из «Акционерного Общества Российского Среднего Машиностроения» (АО «Россредмаш») – бывшего «Приокского горного округа», сменяя друг друга учились лить из ульяновского чугуна безрамные остовы для трактора «Мужик». Дыренков Николай Иванович – Председатель Совета директоров этого объединения, тоже частенько у нас зависал – не брезгуя самолично встать у плавильной печи и испачкать свои ручки. К весне, это уже у них так здорово стало получаться, что годной для сборки трактора – оказывалась едва ли не каждая третья отливка.

Невероятное достижение – учитывая то, с чего пришлось начинать мне!

В марте, будущие тракторостроители уехали в Выксу – обогащенные освоенной технологией и, забрав с собой все годные готовые изделия – весь свой задел на первое полугодие. Всего же по моему плану, в 1924 году – «Россредмаш» должен изготовить не менее трёхсот тракторов.

«Блины» же – получившиеся «комом», остались у нас. Прижимисто-хозяйственный Председатель кооператива «Красный рассвет» Клим Крынкин, лично тщательно осматривал и измерял моими «роялистыми» инструментами каждый брак – прежде чем пустить его под копр-дробилку, а затем в переплав в вагранке:

– С жиру, никак, товарищи из Выксы бесятся…

– Нет, Клим! Это называется – «технологическая культура».

– «Культура…», – бурчит, – «культурных» развелось много – аж работать некому.

Вполне разделяю его чувства – ни один из его трёх сыновей не пошёл по его стопам. Старший подвизался в бухгалтерах-финансистах общества взаимного кредита (ОВК) «Красная взаимопомощь» у деда Мартимьяна, средний пошёл по комсомольской линии (многообещающий товарищ – далеко пойдёт!), а младший так вообще – в артисты подался и сейчас играет главные роли у Певницкого Аристарха Христофоровича в Ульяновском «Театре рабочей молодёжи».

По-дружески подначиваю его:

– Клим! Помнишь, ты плакался: куска хлеба, мол заработать не смогут – «жоп…порукие»? Так ведь – зарабатывают же и, не только на «кусок хлеба»!

Молчит угрюмо, сопя в две дырки…

Извечная проблема отцов и детей – описанная ещё великим русским писателем Николаем Гоголем, в его «Тарасе Бульбе».

Таким образом, после учебной практики выксуанцев, «условно-годных» каркасов-остовов для трактора оказалось у нас – аж целых пятнадцать штук и, за год – каждый из них со временем был снабжён недостающими деталями, пополнив авто-тракторный парк транспортной лже-артели «Красный путь».

К весне, моими понуканиями и стараниями того же Клима – было готово навесное оборудование. Это прежде всего пятитонная телега на стальных колёсах, четырёх– лемешный плуг и дисковая борона… Всё это в необходимом количестве экземпляров, конечно.

А вот с сеялками-косилками-молотилками, посовещавшись на Совете председателей артелей кооператива «Красный рассвет», решили не связываться – те, проще будет купить готовыми. В конце концов – мы не единственное предприятие в России и, другим надо тоже что-то делать-производить – чем-то на земное житие-бытие зарабатывать.

Да и невозможно объять необъятное – размаха рук не хватит!

* * *

С началом весенне-полевых работ начались и успешно завершились окончательные испытания нашего трактора – перед передачей его в серию на АО «Россредмаш». После полевых испытаний были выявлены все огрехи – к счастью незначительные и, сделаны соответствующие изменения в конструкции – их устраняющие.

Две единицы этой техники по договору проработали в совхозе «Горемыкинский» – выращивающим лён и коноплю на экспорт.

Не… Из последней технической сельхозкультуры – здесь пеньку делают, а вовсе не курят её. Испокон веков, пенька – традиционный предмет российского экспорта, наряду с мехами, мёдом, дёгтем, поташем…

Совхоз «Горемыкинский» – входящий в «Госсельсиндикат», как бы оправдывая своё название – находился в конкретной, довольно глубокой заднице – отчаянно нуждаясь в квалифицированных кадрах, рабочих руках и особенно в тягле. Стоит ли удивляться тогда, что его «вусмерть» обрадованный директор – после достаточно лёгкого намёка с моей стороны, выделил нам «делянку» под картофель. Правда при этом, он как ильфо-петровский «голубой» воришка Альхен – покраснел и извинился:

– Вы уж извините, что на неудобьях – лишней земли у нас нет. С востока – болота, а с других сторон – крестьянами-единоличниками окружены, как шведы под Полтавой! А мне план надо выполнять – иначе снимут.

Лукавит изрядно, конечно!

Мне доподлинно известно, что совхоз за время своего существования плана ни разу не выполнял – но тем не менее, директора ещё ни разу не сняли.

Не без труда добравшись по весне на своём «Форде» до «неудобий», я только лишь и молвил досадливо морщась:

– Мда… «Бери убоже – что нам негоже»!

Ну, а что делать?

Ульяновску по моим планам – ещё расти и расти. А ныне хоть и нет голода, но и полного изобилия продовольствия тоже – пока и в упор не наблюдается, даже в очках с большими диоптриями.

К примеру, три четверти всех школьников – хоть и питались три раза в день, но вместо завтрака и ужина – только пили чай. Только менее чем у двадцати процентов учащихся – в рационе питания ежедневно присутствовало молоко и, только у пяти процентов – сливочное масло.

А впереди ведь ещё и «лихое» начало сурово-голодоморных 30-х годов!

Введение продовольственных карточек в городах и прочие прелести «Великого перелома».

Удастся мне что-то изменить или нет, в любом случае – собственный «подхоз» (подсобное хозяйство) городу не помешает. Начнём с того, что попроще – с картошки, а там видно будет. Каждый уважающий себя попаданец, знает как «дважды два» – поднимать сельское хозяйство надо с картошки и, ни в коем случае не с кукурузы.

Нашедшийся в Ульяновске старенький агроном – вышедший на заслуженную «пенсию» ещё задолго до эпохи «исторического материализма», долго ковылял на полусогнутых за пашущим трактором – как пресловутый «старый конь» раздувал ноздри и вдыхал давно было забывшийся запах свежей земли. Для чего-то ковырялся в ней палочкой и, зачерпнув жменю – растирал землю в ладонях и внимательно её рассматривал.

– Не будет толку, – наконец прошамкал он беззубым ртом, – «сам на сам» или в лучшем случае – «сам на полтора» получится…

– Как же так, – искренне недоумеваю, – ведь картофель – нетребователен к почве и урожаен даже на истощённой земле?

– Эту землю угробили напрочь! Гумуса вообще нет – ни одного дождевого червя не попалось.

– «Дождевого червя», говорите?

– Его самого: дождевой червь – вернейшее средство определения урожайности землицы. Эта земля – мертва, как скелет динозавра!

И забросив палочку в кусты, заковылял прочь…

А я стоял и глядя ему вслед люто сатанел: или мой бараний лоб пополам – или новые ворота вдребезги!

* * *

Вспахав и проборонив трактором, посевную мы с товарищами Анисимовым и Кацем провели «по-советски»: согнали всех свободных горожан – в шеренгу по одному их, лопаты в руки и вперёд!

Впрочем, народ уже привык к подобным «субботникам» и не обижался. С шутками, да с прибаутками – горожане бросали в борозды покупной семенной картофель и потом заравнивали его граблями. Для подобных мероприятий нашлась полевая кухня армейского образца и, ударно проработав до обеда – расстелив прямо на земле брезент, участники посевной уселись «пировать». После обеда, работы уже практически не было: многие взяли с собой «для настроения», подняв его – сбегали в ближайшее село за «добавкой» и, к вечеру – назюзюкались до горизонтального положения.

В общем, всё до боли знакомое и родное – как в собственной юности «там» побывал!

Ну, ничего: «вторая смена» продолжила посевную в следующую субботу, а третья – успешно завершила её через неделю.

В тот же вечер после разговора со старым агрономом, я писал объявления во все газеты:

«На ОЧЕНЬ(!!!) высокооплачиваемую работу срочно требуется специалист по дождевым червям. Обращаться в Бюро по трудоустройству «Шанс». Адрес: г. Нижний Новгород, улица…».

* * *

На широких просторах Страны Советов, «специалистов» по дождевым червям – оказалось как грязи в Египте после разлива Нила!

Рисунок 16. Красные калифорнийские черви – это не только, но и…

На объявления откликнулось более трёххсот «кандидатов», из которых я тщательно изучив «резюме» – отсеивая по малейшему подозрению, вызвал на собеседование в Нижний Новгород пятерых человек – обещая при любом стечении обстоятельств оплатить билет в оба конца, трёхдневное проживание в гостинице, плюс «пансион».

Однако, меня ожидал весьма неприятный сюрприз: никто из них и понятия не имел, что такое «красный калифорнийский дождевой червь»[27]27
  Главный герой не знает, что так называемый «калифорнийский красный червь» – выведен искусственно в результате гибридизации различных пород дождевого червя, в результате многолетней селекционной работы в 1959 в университете штата Калифорния.


[Закрыть]!

Я тоже был знаком с ним чисто по рыбалке: в место свалки отходов нашего картонно-рубероидного завода, кто-то (намеренно или случайно) запустил эту культуру и вскоре она так размножилась – что проблем с этой живой насадкой для рыбалки в нашем городе не стало. И копать не надо – ходи по свалке заброшенного после 1991 года завода и, собирай червей на поверхности. Кто ленился сам собирать – мог купить их перед самой рыбалкой на рынке, в рыболовных магазинах или на выезде из города у вездесуще-предприимчивых пацанят.

С тремя кандидатами из пяти я распрощался в немалом раздражении, обозвав «самозванцами» и прохиндеями, пока четвёртый не переспросил:

– Может, Вас устроит «Rubrum Manchu vermis»? «Красный маньчжурский червь»?

– «Может – надвое ворожит»…

Сперва хотел его нагнать взашей и положить хер на всю свою затею с червями в целом, потом решил погодить:

– Что за зверь ваш «манчжурец», рассказывайте!

– Маньчжурский дождевой червь более прожорлив по сравнению с другими, не дохнет при повышенной кислотности почв, устойчив к перепаду температур – лучше выносит как высокие, так и низкие температуры. Плодится очень хорошо, наконец – более достойный червь для рыбалки – так как более упругий, чем остальные.

Смотрю на него уже более заинтересованно:

– Это что ж: придётся на Дальний Восток за ним ехать?

– Абсолютно верно, товарищ!

А где гарантия, что он «маньчжурских червей» в ближайшей же навозной куче за городом не накопает? А мои гроши – себе в карман.

Ладно, что-нибудь – да придумаю.

Беседуем…

Во время неспешного разговора по теме, выясняю, что во-первых – он фанат этого вида… Ээээ… Насекомых, а во-вторых: он – лох, что касается всего чего другого на этом «Шарике», причём – от слова «конкретно».

– …Во времена Средневековья, в Западной Европе мазь из высушенных дождевых червей клали на раны для их заживления, – возбуждённо тёр он мне по ушам, – порошок или настойка на порошке применялась при туберкулёзе и раке, отваром лечили боль. Червями, сваренными в вине врачевали желтуху, настоянным на червях маслом – боролись с ревматизмом.

– ДА, ВЫ ЧТО?!

Представил себе варёных червей и чуть не стошнило недавним сытным обедом.

Вельми польщённый моим вниманием, тот продолжил:

– А Вы знаете, что в китайской традиционной медицине порошок из высушенных дождевых червей входил в составе снадобья для избавления от атеросклероза?

Что-то мне, ваше поплохело.

– Да, откуда…?

– А в русской народной медицине жидкость – истёкшую от посоленных и разогретых дождевых червей, закапывали в глаза при катаракте…

Чувствуя, что теряю сознание от подступившей к горлу тошноты:

– Вы это серьёзно?

– Крупные виды дождевых червей употребляются в пищу австралийскими аборигенами и некоторыми народами Африки…

– Достаточно!

– …В Японии есть народное поверье: если помочиться на дождевого червя – то из-за этого распухнет «причинное место». Sexualis genitalis, то есть.

– ХВАТИТ!!!

В пылу, как «на автомате» закончив, он недоумённо посмотрел на меня:

– Вам, разве не интересно?

– УЖАСНО(!!!) интересно, но у меня – как-бы это Вам объяснить, более «приземлённые» планы на дождевых червей. Да и Вы, если приложите определённые усилия – сможете стать родоначальником нового направления в агротехнике…

Мучительно вспоминаю «вертящиеся на языке» название:

– Вен… Вер… Верни… Да, блин – как же это назвать, то?

– Может – «верми»? Наука о дождевых червях – называется «вермикология».

Несказанно обрадовано, восклицаю:

– Точно – «ВЕРМИТЕХНОЛОГИЯ[28]28
  Основоположник вермикультивирования Томас Дж. Баррет (1884–1975) на своей ферме «Earthmaster Farms» и Оливер с 1937 по 1950 год играли самую важную роль в деле убеждения садоводов, фермеров и других аграриев в ценности и потенциальной важности дождевых червей в агропроизводстве.


[Закрыть]»!!!

Рассказываю про свой бизнес-проект и вижу горящие неистовым огнём глаза фанатика. Однако, одна небольшая проблемка: данный товарищ – без всякого сомнения имеет впечатляющие задатки учёного, но в практических делах – он конкретный простофиля. Посылать его с деньгами на Дальний Восток – это надо заранее и навсегда, с ними и с их «носителем» попрощаться.

Не самое безопасное место, кстати, во все времена – а не токмо, через пару лет после окончания Великой Российской Заметни!

* * *

Ещё раз вызываю и беседую со всеми пятерыми.

Рассказываю про свои смелые задумки, сулю радужные перспективы в случае нашей общей удачи, одновременно знакомлюсь с каждым и стараюсь заразить безудержным энтузиазмом в отношении вермитехнологии:

– Друзья! Наши черви помогут нам накормить Матушку-Россию досыта! А благодарный народ за это и, особенно его вожди – воздадут нам должное за наши с вами труды тяжкие…

Слушают с сыновьей почтительностью – «Нью-Васюки», да и только. До чего же наивен и доверчив здешний электорат, не перестаю удивляться.

– А там глядишь и международная общественность заценит, – снижаю голос до шёпота, – учредив Нобелевскую премию в области сельского хозяйства и наградив ею… Хм, гкхм… Самых достойных!

Люди, в принципе достаточно образованные и грамотные. Но никто из них и подумать не мог, что я жулик. Жулик деньги вымогает, а я наоборот – предлагаю.

Поэтому энтузиазмом их заразить удалось сравнительно легко – по крайней мере четверых из пяти.

Трое из них не считая «фанатика», действительно – ищущие куда приткнуться вермикологи. А кому нужны в наше «интересное» время специалисты по беспозвоночным?

Четвёртый – пожилой, хозяйственный, тёртый жизнью мужичок – от жизненной безнадёги решившийся на авантюру. Он наспех прочитал пару книжек про червей, вызубрил с десяток терминов и, выдал себя за вермиколога – в надежде получить «высокооплачиваемую» работу.

Прикинув хрен к носу, я решил: такой – в любом случае не помешает «в хозяйстве».

Пятый «фрукт» был поинтересней: от двадцати пяти до тридцати лет, хоть и три дня небритое – но открытое, простодушное лицо, внешность – располагающая к доверию.

С этим я решил побеседовать-перетереть отдельно – «тет-а-тет», так сказать.

По образованию биолог или медик: так и сыпет латынью через слово – носа не подточишь (разве что недоучка, возможно), но по всему видно – тип тёртый и крученный жизнью.

Но, хотя как Кису Воробьянинова звали его Ипполитом – все замашки Остапа Бендера налицо и, даже туфли носит подобно тому – без носков на босу ногу. Решил видно выжать с меня всё, что выжмется – особо не нарушая закон и, мне же – «сделать ручкой».

Беседуя с ним, я как-то незаметно для себя перешёл на какой-то «остапо-бендеровский» язык, когда доподлинно убедился что передо мной обыкновенный – хотя и очень способный прохвост:

– …Вы дворянин? В каком полку служили?

– Я Вас не понимаю.

А, глазёнки то забегали…

– Это от отсутствия технических навыков – не будьте божьей коровой. Так Вы – вермиколог, говорите?

– Да, представьте себе, – не моргнув отвечает, – а Вы чем, извиняюсь, занимаетесь?

– Свободная профессия. Собственная мясохладобойня на артельных началах в Самаре.

Недоумевает:

– Не понимаю, зачем тогда Вам дождевые черви?

Глаза навыкат и по полтиннику каждый:

– Строгий секрет! Государственная тайна!

Тут, до него доходит, что я ему морочу голову и с возмущением:

– Что это значит?

Тут уж, вообще – диалог получился один в один по Ильфу и Петрову:

– Это значит, что вы отсталый человек.

– Почему?

– Потому что! Простите за пошлый вопрос: сколько у вас есть денег?

– Каких денег?

– Всяких. Включая серебро и медь.

Молчит, буравя меня взглядом насквозь.

– Я так понимаю: у Вас нет денег, нет ключей от квартиры – где деньги лежат, нет самой квартиры… И даже носков под туфлями у Вас нет!

Поджимает под себя ноги и теряя всякое показное хладнокровие:

– Что за тон Вы себе позволяете?

Повышаю голос:

– Вы пришли кинуть меня на бабки – решив, что повстречали простоватого лабуха – так, какого «тона» хотите? «Дипломатического», что ли?

Порывается встать:

– Тогда я пошёл…

Рявкаю:

– СИДЕТЬ!!! Теперь Вы дозрели и приобрели полную возможность зарабатывать деньги честным трудом.

– Что же я должен делать? – почти стонет под моим напором.

– Вы должны молчать. Иногда, для важности, надувайте щеки. Впрочем…

Посмотрев на часы, я:

– …Кажется, наступил психологический момент для ужина! В Берлине есть очень странный обычай: там едят так поздно, что нельзя понять, что это – ранний ужин или поздний обед. Вы не откажитесь составить мне компанию, Ипполит Степанович?

Он не отказался.

Во время ужина в нэпмановском ресторане среднего уровня, когда я не торопясь рассказывал про свой «червивый» бизнес-план более подробно – чем, остальным «ботаникам». Особенно той его части, что касается классической формулы политэкономии – «товар-деньги-товар». Отчётливо вижу – Ипполит Степанович постепенно становится подхалимом. После введения в курс дела, последовало предложение – от которого тот не в силах был отказаться:

– А вообще-то, мне нужен… Как бы это Вам сказать…?

Смотрит понятливо и глаза его приобретают голубоватый «жандармский» оттенок:

– «Офицер по особым поручениям»?

– Абсолютно верно! Мне нужно доверенное лицо для выполнения некоторых особо… Ээээ…

– Деликатных поручений?

– И таких тоже. Деликатных, щекотливых и всех прочих. Эта экспедиция за маньчжурскими червями будет первой – потом… Впрочем, не будем забегать слишком далеко вперёд.

Он расплывается в приязнейшей из самых приязнейших улыбок, улыбке:

– Вы обратились как раз к нужному человеку. Я согласен!

Достаю лопатник и разгрузив его ровно на сто рублей:

– «Согласие» есть продукт при полном непротивлении сторон, Ипполит Степанович! Вот Вам небольшой авансес, так сказать – для приведения себя в товарный вид. Носки купите, побрейтесь и постарайтесь на сдачу сходить в баню.

Он схватился за пачку купюр, а я задержав передачу денежных знаков, напоследок говорю ему:

– Конечно, Вы меня вполне можете кинуть и, я Вас быть может даже не поймаю – чтоб выразить своё неудовольствие некоторым образом… Однако, это будет всего раз! Потом Вы «стремительным домкратом» снова окажитесь на улице в дырявых туфлях без какого-либо подобия носков.

Согласно кивает:

– Да, я это хорошо понимаю…

Конечно, он понимает: любому начинающему жулику лучше всего работать под руководством другого жулика – более мастистого и опытного и, эта мысль легко читалась на его «открытой» физиономии.

* * *

То, да сё – прособирались почти до августа месяца.

Из всей этой «великолепной» пятерки, в Маньчжурскую экспедицию отправились трое вермикологов – плотно мною проинструктированных насчёт границ своих полномочий. Ипполит Степанович возглавит экспедицию по организационной части, Фанатик – по научной, а третий – спокойный рассудительный мужик в годах, слегка пофигистски настроенный – кроме хозяйственной части и, всего прочего – был мною назначен третейским судьёй.

Инструктирую первых двух:

– Чтобы не было двоевластия, если меж собой не договоритесь в некоторых спорных моментах – обращайтесь к нему. Как он скажет – так тому быть.

Кроме этого, придал экспедиции четверых курсантов из Ульяновской «Полицейской академии», фотокора из только что открывшейся в Ульяновске волостной малотиражной газеты «Красный глас» и одного комсомольца пообщительней и, с хорошо подвешенным языком из нашей ячейки – для наведения «мостов» с дальневосточной общественностью

Оставшихся двух вермикологов я озадачил устройством фермы по выращиванию тех самых «красных маньчжурских дождевых червей» и поиском кормовой базы для них. Место под ферму нашлось быстро и, причём на «ничейной» территории: рядом с нашим «неудобьем», находился узкий – но довольно глубокий овраг, про дну которого протекал небольшой ручей.

– Больше негде – кругом выпасы или выгоны крестьян-единоличников.

Мол, засыпать овраг, что ли? Надо посоветоваться со специалистом…

Привезённый из ИТЛ Сан Саныч – архитектор-мокрушник, побродив полдня на природе и подышав «вольным» воздухом предложил необычное решение:

– Вам же круглогодичное разведение дождевых червей требуется?

– Ну, да! Я ж, уже говорил.

– Тогда перекрываем овраг деревянными фермами вот на этом прямом участке, «гатим» фашинами, сверху утеплитель из торфа… Получается производственное помещение длиной метров сто.

Он быстренько набросал на блокноте рисунок: план, вход-выход для персонала фермы, въезд-выезд для техники, вентиляционные отверстия и всё прочее:

– Из-за протекающей через всё сооружение ключевой воды, температура ниже нуля по Цельсию никогда не опустится. Ну а в случае сильных морозов, можно будет обогревать «червивый» питомник простейшей печью.

Ещё один рисунок-схема расположения очагов и дымоходов.

Я подозрительно на него посмотрел: не употребляют ли мои зэка подопечные чего-то – эдакого «конкретного», без моего пригляда…? Или он уже на месте – какой-нибудь «особенный» грибок нашел и незаметно его сырым скушал?

Однако позже, хорошенько порасмыслив и перебрав ещё с десяток предложенных и придуманных лично вариантов, всё же остановился на этом – как на самом экономически рентабельном.

Меж тем, наш главный архитектор продолжает своё «зодчество»: