Текст книги "Лодка за краем мира (СИ)"

Автор книги: Сергей Гусев

Соавторы: Инна Антюфеева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 40 страниц)

– Точно так, хороший хозяин собаку не выгонит. Ты овса свежего Трамадору насыпал, не обманул?

– Нет, как Вы могли такое подумать, господин барон! – возмутился трактирщик. – Вот и егерь Ваш, господин Андреас, сам видел, подтвердить может.

– Подсыпал? – спросил егеря барон.

– Да, все сделал, как толкует, – откашлявшись, хрипло ответил Андреас, – Думаю, за пару-тройку дней поправится жеребец. Рана не глубокая, затянется быстро.

– Злыдни, окаянцы! Ранить моего Трамадора! Не будь это в столице, я бы их на дубу за ноги бы повесил! – барон сжал кулаки. – Проходу нет никакого! Жаль, нельзя.

– Не серчайте, господин барон! Вот Вам вино отменное, – заскрипел трактирщик. – Помню, в прошлом году так же три дня кряду буря была, а на четвертый день заметелило. И как началось – снежный буран уж так бушевал, так бушевал! Тракт замело, только через неделю солдат и снегоедов пригнали. Опасаюсь, как бы повторения в этом году не вышло.

– Да и медведь с ним, со снегом, – оборвал барон байку хозяина. – У тебя хлеба, вина, да свинины на неделю хватит, ежели метель?

– Найдем, а чего же не найти для дорогого постояльца, – трактирщик оживился, – с голоду не спухнем, полные подвалы разного.

– Ага, – барон удовлетворенно хмыкнул, – тогда мы остаемся до конца метели, теперь самое время, – он встал.

– Я хочу поднять эту чашу, за моих новых друзей и за волю судьбы, которая свела нас вместе! – с этими словами он тут же опрокинул кубок себе в глотку и, булькая, заглотил залпом его содержимое.

– Эй, трактирщик! Огурцов солененьких неси! Отменные у тебя огурцы, – он довольно поглаживал увеличившееся от немалого количества снеди и выпивки пузо, – Огурцов кушать желаю.

Хозяин скрылся в погребе, кряхтя, выволок на плече мутную зеленоватую банку, источающую острый запах уксуса и пряностей.

– Молодец, благодарствую, – похвалил хозяина барон, – Нынче это такая редкость – добрый трактир! Эй, Андреас, друг мой, налови мне тех огурчиков, а то старик нерасторопен, – Бома подтолкнул сидевшего рядом егеря в плечо.

Трактирщик, оставив банку, охая, приволок из сеней связку колотых поленьев и, разворошив угли в камине, стал подбрасывать дрова в огонь. Новые чурбаки затрещали и, разбрасывая искры, жарко принялись.

– Вот натопим, – бурчал себе под нос трактирщик, – чтобы господину барону с гостями было томно.

– Расскажите же, друзья мои, как случилось что вам пришлось бежать от этого полицейского отребья? – Бома сел, ухватил из общего блюда свиную рульку и приготовился слушать, не забывая, впрочем, и о закуске.

– Мы пытались спасти Императора от смерти, – ответил капитан.

– Ха, от смерти? А чего это он собрался умирать? – барон вцепился челюстями в сочный кусок, – Вроде, не обещал.

Кто-то из свиты барона хихикнул.

– Он убит сегодня, в час дня. Выстрел снайпера, – тихо сказала Эмма.

– Во как! – мясо плюхнулось на стол из рук Бомы, – Эээ… как тебя там…, вот, демон… хозяин, быстро ко мне!

– Слушаю, мой господин, – перекинув через руку застиранное до полупрозрачности полотенце, трактирщик с усилием, сгорбив спину, предстал перед бароном.

– У тебя газеты есть? Вечерние сегодняшние?

– Газеты? – растерянно переспросил старик.

– Ну да, почта. Посыльный к тебе газеты носит? – барон поднял голос.

– Есть, прикажите принести? – кивнул тот, не понимая, с чего это провинциальному барону на ночь глядя понадобились свежие газеты.

– Да, и живее! Нет, я сам схожу! Где? – барон вскочил и уверенно направился к стойке.

– Там, в углу у двери… Малец приносил с час как… я еще не забирал, – крикнул хозяин.

– Так… Вечерний Экспресс…, – барон притащил пару газет и, извлекши зеленый листок, стал читать вслух.

– "Сегодня в один час пополудни на набережной Центрального Канала врагами рода людского был подло убит Вседержитель Имперского Трона… Пуля убийцы попала в шею, вызвав кровопотерю. В результате полученного ранения Его Величество скончался на месте, не приходя в сознание. Роковой выстрел грянул при осмотре Монархом броненосца "Четыре Нарвала"…, – барон дочитал абзац и недоуменно поднял голову.

– Разрази меня куском неба пополам! Да как же это так! – воскликнул он и обратился опять к газете, – "…Жгучая боль стыда и горя проникла на нашу землю, и мы содрогнулась от негодования, несправедливости и подлости наших врагов. Вся нация охвачена скорбью утраты и возмущена бесчеловечностью поступка…

…неопознанный убийца был застрелен полицией в момент преследования в канализации, куда он бежал, скрываясь от погони. Расследованием преступления занимается Особый отдел Императорского Сыска… похороны назначены… выражают соболезнования…"

– Ох! – трактирщик прикрыл рот руками, – Точно, это опять сектанты-изоляционисты! Что же теперь будет?

– Я ничего не понимаю, – барон откинул газету и выкатил глаза, – Мне может кто-нибудь объяснить?! Что вообще происходит?

– Император убит, – кратко сказал Берроуз, – Мы были на месте убийства и пытались остановить его. Но нам это не удалось.

– Остановить Императора? – заморгал непонимающе барон, – Зачем?

– Остановить убийцу, – пояснил Макс. – Мы знали, лишь день и час, когда должно произойти преступление, и надеялись предотвратить его, но – увы…

– Опоздали мы, опередил нас этот снайпер, – сказал Стени. – Он прятался в здоровенном доме напротив, на чердаке. Обыскивали мы чердак, но опоздали – он выстрелил раньше.

– Я все равно ничего не понимаю! Тогда почему за вами гналась полиция?

– А за кем им еще гнаться? Кого увидели – за тем и гонятся. Им теперь не объяснишь, как мы там оказались.

– И это ужасно несправедливо! – горячо вмешалась Эмма. – Ведь мы хотели помочь, спасти! И вообще, там, в газете неправда написана – снайпера убила не полиция, а мичман Стени.

Лицо барона посветлело.

– Вот в чем дело! И эти хамы на своих зеленых лягушках еще смели непочтительно разговаривать с вами. Человек, отомстивший за смерть Государя, достоин высшей награды! – он встал и почтительно поклонился моряку. – Я считаю за честь знакомство с Вами, молодой человек. Вы совершили благочестивый поступок. Клянусь, что в бароне Бома Вы найдете своего верного друга! И если только есть в этом мире высшая справедливость, то Ваши храбрость и благородство будут вознаграждены короной по достоинству. Возможно, Вам даже присвоят дворянское звание, ибо подвиг этот достоин того, – барон остановился, с трудом подбирая высокопарные слова.

Мичман, зардевшись от удовольствия, поднялся и по-военному отдал честь.

– Спасибо Вам, сударь, я уж и не думал, что услышу такое…, – его голос стал неровен.

Барон уселся на свой стул, обвел сидящих взглядом и продолжил:

– Вы порядочные люди, я это сразу понял, как вас увидел! Вы добра для короны хотели, а вышло по-иному… Да, жаль, что не удалось вам спасти Императора, раз уж знали…– он вдруг остановился и удивленно вытаращил глаза. – Но как…?! Откуда вы могли знать про снайпера?

– Ну, нам рассказал об этом один… один человек, – пояснила Эмма. – Он знает про будущее. К сожалению, он поведал нам довольно мало.

– Того не может быть, сударыня, – замотал головой Бома, – Будущего люди знать не должны, богами нам этого не разрешено. А если кто и знает, то только колдуны, на них наши законы человеческие не действуют.

– Этот человек, он, и правда, вроде колдуна, – вступился мичман, – Я моряк и не верю в сказки. Но в его доме – я своими глазами это видел… Демон ему служит, что сквозь стены ходить может. И вообще, там такое было, что дом ходуном ходил, словно лодка в шторм. И гром, молнии и жуки – миллионы жуков по стенам бежали как заговоренные

– Мы с Эммой у него жили некоторое время, – добавил Макс. – Я сам в эти сказки не верил, до тех пор, пока его не встретил. Этот колдун знает прошлое и будущее – он нам прямо сказал – Император будет мертв – и дату назвал. Так и вышло.

– Хм…, а что еще сказал это вещун-звездочет? – заинтересованно спросил барон.

– Он сказал, что если Император будет убит, то начнется большая война. В этой войне погибнет вся планета, – произнес Макс.

– Война? Кого с кем? – Бома поднял на него удивленные глаза.

– Война Утликана и Империи. Будет большое столкновение на побережье, обстрел супербомбами с кораблей… Затем Большая смута, Империя распадется, потом утликанский Магистрат нападет на ее протектораты.

– Ну, война и война – не в первый раз. Добрая война, как корень дерева акалын, хороша при запорах, – барон усмехнулся

– Может, Вы и правы, но только в этой войне никто не победит – просто воевать станет некому. Настанет длинная и холодная зима, которая уже никогда не кончится… И эта часть предсказания, к сожалению, тоже правда, ибо я ее видел своими глазами, – печально ответил молодой человек.

– Такого не может быть! – Бома затряс головой.

Макс молчал. Что еще он мог сказать? Невозможно передать людям знание о будущем, если они его отвергают.

– Господин барон, – внезапно вступил в разговор молчавший до того егерь. – Послушайте меня, я Вам вот что скажу: слышал я много разных баек – охотники любят поболтать – быль и небыль, разное. Но со страхом говорят они о колдунах, что прячутся за краем мира и знают судьбы всех живущих.

– И всего лишь вчера вечером так же и я слушал – и сомневался, – вставил капитан, – А сегодня то, о чем говорил колдун, сбылось. Что еще должно произойти?

– Демоны! Раздери мое седалище медведь! – закричал вдруг Бома, потрясая кулаками, – Ведь Император, и правда, убит! Будь они прокляты, эти колдуны, со своими предсказаниями!

– Еще есть время, господин барон, – обратилась к нему девушка. – Да, не удалось предотвратить роковой выстрел, но еще не все потеряно. Ведь война еще не началась. Может быть, удастся ее остановить.

Собеседники как-то разом замолчали, забыв о трапезе, о дожде, хлещущем за окном, и о хозяине заведения, лениво натирающем тарелки у стойки.

– У меня есть первоклассная идея, дамы и господа! – барон решительно встал, облокотившись кулаками о стол. – Дела войны и мира – это дела больших людей. Значит, большим людям их и надо поручить. Герцог Данэйский, – верный вассал короны, весьма влиятельный человек и в высшей степени благороднейший аристократ. И я имею честь считать его своим другом. Мы обратимся к нему – он обязательно что-нибудь придумает, он не оставит этого так!

– Как его имя? – Макс удивленно захлопал глазами.

– Мэйрен, герцог Данэйский, – ласково сказал Бома, – Вы о нем слышали? Он замечательный человек.

– Да, кое-что слышал, – замялся молодой человек, – В газетах, и вообще…

– Он недавно был в столице, да уехал. Но мы можем добраться к нему в замок Дю-Руэн, это дня три пути отсюда. Если, конечно, хозяин не устроит нам метель, – он гаркнул в сторону успевшего закемарить за стойкой трактирщика.

– Ой, как здорово! – Эмма захлопала в ладоши. – Мы познакомимся с настоящим герцогом, и он все устроит!

– Надеюсь что это не шутка, господин барон? – спросил капитан.

– Какие шутки, друзья мои! Я верю вашим словам, а вы уж поверьте мне. Империя, да что там Империя – весь мир на грани такой опасности, и моя обязанность, как благородного человека, помочь вам. Поэтому вы можете на меня во всем положиться, – ответил барон.

– А теперь, хозяин, еще вина для меня и гостей! Да живее! – крикнул он трактирщику,– Помянем душу безвременного ушедшего от нас монарха. Слыхал я, он любил застолья, а потому не будет в обиде на нас, грешных.

* * *

Холленверд

Особняк посла республики Утликан

За окном сухо затрещали выстрелы. Захлопали по мокрой мостовой лапы оседланных ящеров, подгоняемых щелчками кнутов.

– Стой! – зычно заорал громозвучный голос, резонируя эхом на пустынной улице.

– Пристрелю как собаку! – вторил ему другой.

– Опять стрельба, второй раз за вечер, – Арилла, обняв тонкими пальцами бокал с горячим глинтвейном, отошла от окна, – Полиция, ловит протестующих. Со времени похорон императора беспорядки все никак не закончатся. Я слышала, вчера из пулеметов расстреляли демонстрацию на площади Воздвижения. Горожане требовали отстранить династический комитет от выборов регента и хотели, чтобы его указал сам наследник, – она поежилась кутаясь в тонкий шерстяной плед.

– Половина заводов в городе бастует, лавки и магазины закрыты, кто-то требует денег, кто-то выборов. Разворошили муравейник. Ходят слухи, что Ксиний Леон приказал ввести войска в столицу. Но какие-то террористы подорвали пути на подъездах, и много эшелонов с войсками так и стоят, ожидая ремонта путей, – ответил Фабиус.

– А что говорят промышленники? Ты же виделся в субботу с ними?

– Виделся…, – задумчиво сказал Фабиус.

– И…

– Говорят, что с рабочими должна договариваться полиция и армия, а не они. Что это сборище сброда и дармоедов, которое умеет только пить эль, требовать повышения жалования и выдвигать глупые политические требования. И что если их не разгонит полиция, то они их уволят всех до единого и наймут новых, более сговорчивых и нуждающихся в деньгах.

– Они идиоты? – тихо спросил она.

– Нет, они делают бизнес.

– Может быть, не поедем на эту аудиенцию? Я боюсь, эти беспорядки, грабежи… В утренней газете написано, что толпа разграбила магазин Луи Ануфа. Я любила покупать там платья, а они его сожгли. Тут, на вилле, хотя бы более менее спокойно и охрана, а там? Чтобы попасть во дворец придется ехать через весь город. Может быть, он сам приедет к нам? – заколебалась женщина.

– Нет, не приедет, – сказал Фабиус. – Имперский регент не может посещать частную резиденцию посла Республики, это нарушение этикета.

– Но его же еще не утвердил династический комитет.

– Пока не утвердил – и что с того? Да и мне нужно поговорить с ним лично. Поэтому мы поедем. Машина будет через полчаса, ты успеешь собраться?

– Да, думаю, успею, – грустно ответила она, поставив дрожащими пальцами стакан на стеклянный столик. – Я пойду переодеваться, если ты не возражаешь.

– Конечно, уже время…

* * *

Город казался призрачным миражом, погружающимся в тень вечера. Он, словно тонущий корабль, брошенный пассажирами и экипажем, продолжал дрейфовать во времени, не веря, что его судьба уже решена, и погибель его уже прописана в книге вечности.

Центральные улицы были завалены обрывками газет, мусором, досками, вывороченными из мостовой булыжниками. Кое-где на обочинах стояли перевернутые и сожженные дотла автомобили. На перекрестке их машина надолго встала, пропуская длинную пешую колону солдат в полевой форме, мрачно вышагивающих в неведомом направлении. И когда, наконец, они смогли проехать, на площади за ними увязалась обезумевшая лошадь с болтающимся полусорванным седлом. Она скакала рядом, пока шофер не прибавил газа, и животное, устав, не отстало.

Уже в самом центре города рядом с проспектом Благодарения встретились первые конные патрули и небольшой отряд полицейских, устроивших маленький лагерь и разжегших костер в дырявом мусорном контейнере прямо посреди улицы. Полицейские лежали на грудах тряпья, брошенных на мостовую, и пили из алюминиевых кружек дымящийся на холоде чай, нагретый тут же над огнем в котелке.

– Что это, Фабиус? – Арилла тронула мужа за локоть.

– Это? Что ты имеешь ввиду?

– Это Холленверд? Я не узнаю этот город, – ее пальцы обвили его руку.

– Ты испугалась звона разбитой тарелки? – сухо ответил Фабиус.

– Я не ожидала…, – она сбилась не закончив фразу.

– Не ожидала, что в Империи начнется хаос? – спросил он.

– Да… И что это произойдет так скоро.

– А ты думала, мы будем осыпать их розами?

– Нет, но…

– В тебе слишком много жалости. Когда ты начинаешь жалеть противника, он побеждает.

– Я не жалею, совсем не так!

– Жалеешь, – оборвал он, – И достаточно об этом.

Машина со скрипом присела на мягких рессорах, резко затормозив. Перед капотом в свете фар стоял, перегораживая дорогу, одетый в полевую форму императорский гвардеец с поднятой вверх ладонью и штурмовой винтовкой наперевес. Шофер приоткрыл стекло.

– Дальше дороги нет, – осипшим голосом устало рявкнул военный, – Проезд закрыт. Поворачивайте.

– Это машина посла Утликана, мы едем во дворец.

– У меня приказ, я не могу вас пропустить, улица впереди закрыта – отрезал раздражено патрульный.

– Как мы можем объехать? – спросил шофер.

– Не знаю, обращайтесь к военному коменданту.

– Где его найти?

– Понятия не имею, разворачивайтесь, – гвардеец потерял интерес к продолжению перебранки и отвернулся.

– Чтобы тебе пусто было! – выругался шофер, выкручивая баранку руля.

Заморосил мелкий дождик, разбрызгивая мелкую черную морось на стекла. Темнота, пришедшая вместе с вечерним дождем, растворила чернилами ночи напуганный город. Проплутав еще с полчаса по темным улицам вымершего города, они, наконец, добрались до официальной резиденции Ксиния Леона.

* * *

Дворец Ксиния Леона, дяди юного наследника престола

– Как вы добрались? – в свои пятьдесят Ксиний Леон выглядел старше.

Широкое, гладко выбритое лицо, испещренное морщинами, большие глаза с синими кругами, тонкая полоска сжатых губ и холодно-надменное выражение выдавали в нем человека аристократического происхождения, привыкшего к повиновению поданных и послушанию низших.

– Город, наверное, показался вам пустынным сегодня. Но волноваться не стоит, это иллюзия, он вполне безопасен. Мы контролируем ситуацию. Еще два, максимум три дня – и она полностью нормализуется, – процедил он, по-рыбьи глядя на Фабиуса и его супругу.

– Мы поддерживаем Ваши усилия по восстановлению порядка в Холленверде. В Республике очень обеспокоены сложившейся опасной ситуацией. Империя всегда была нашим крупнейшим партнером и…мы не можем без сожаления наблюдать за происходящим, – соблюдая правила этикета, ответил Фабиус.

– Знаете что, я хочу показать вам коллекцию моих рыб! – Ксиний внезапно сменил свой холодно-официальный тон, – Пойдемте со мной.

Он открыл высокую дверь позади стола. Гости спустились по лестнице, ведущей в подземелье, и вскоре очутились в аквариуме с огромными зеркалами сосудов, полных разнообразной океанской живности. Глаза Ксиния, до этого не выражающие ничего, загорелись интересом.

– Это моя гордость, – с теплом сказал он, положив ладонь на стекло одного из самых крупных резервуаров, – Я собираю хищников, опасных подводных гадов.

– Любопытно, – с сомнением в голосе ответил Фабиус. Арилла подошла сзади и взяла мужа за руку.

– Вы только посмотрите – какая грация, какая динамика! Это вершины творения! Я покажу вам, – Ксиний надел перчатку и вытащил из клетки маленькую мышь. Она затрепетала в руках пытаясь прокусить толстую ткань, защищавшую руку.

– Смотрите сюда, – он кинул животное через крышку аквариума.

Молнией вытянулась тень из тайной подводной норы – длинное акулье тело, рассекая воду, метнулось к барахтающемуся на поверхности грызуну. Но не успела акула достичь своей цели, как из песка, поднимая клубы мути, вырвалось распластанное тело невидимого до того ската, развернулось, словно танк, на месте. Выпростав длинный хвост с электрическим шипом, он обвил жертву и поволок ее, парализованную, в глубину.

Раздосадованная акула сделала круг под тем местом, где только пару секунд назад еще существовал столь желанный ужин, проплыла над скатом и удалилась в свое скрытое логово.

– Это просто восхитительно! Какая мощь, какая реакция! Люди – просто жалкие двумерные существа в сравнении с ними, подлинно свободными тварями! – воскликнул Ксиний.

– Да, забавно, – без эмоций ответил Фабиус.

– Мы тоже, в сущности, такие же, как они, только нас многое сдерживает. Но в них – не прикрытая рамками морали безумная красота дикого охотника. Красота зверя.

– Все это очень интересно. Но, может быть, мы вернемся наверх? Я немного замерзла с дороги, и тут так сыро, – сказала Арилла.

– Разумеется, – ответил Ксиний Леон.

– Надеюсь, вам понравилась мой показ? – спросил он, когда они поднялись наверх.

– О да, это было очень неожиданно и впечатляющее, – ответил Фабиус. Арилла лишь кивнула. Они пошли по лестнице назад, пропустив даму вперед.

– Я слышал, городские низы и часть аристократов недовольны решением династического комитета и требуют, чтобы наследник сам выбрал регента, – спросил примирительным голосом Фабиус.

– Вздор! – неожиданно вскрикнул Ксиний, – Чернь сама не знает, чего она хочет, а эти мелкие дворянчики – словно стая собак, потерявших вожака. Я приструню их, дайте мне срок.

– Понимаю, но не будет ли это… ммм…, негативно воспринято? Аресты, суды, высылки известных людей… Учитывая убийство, Вы не опасаетесь реакции…?

– Не опасаюсь, и довольно! Это мелочь! Не стоит даже разговоров, – оборвал он гостя.

– Чем посольство Республики и я лично можем содействовать в исполнении этой задачи? – вкрадчиво спросил Фабиус.

– Хм… интересно, – Ксиний поднял бровь, – А на что Вы намекаете?

– Ни на что. Мы давние партнеры, и Вы можете быть уверены…

– Партнеры? Да вы спите и видите, как оттяпать какой-нибудь жирный кусок! – Ксиний стал нервно отбивать ритм пальцем на полированном столе.

– Нет, я не имел ввиду этого, вовсе нет! Наша политика миролюбива, и Магистрат признает любого законного правителя Империи, – несколько смешавшись, ответил Фабиус, – Поэтому мы – и я, и Арилла, как официальные лица Республики – здесь, чтобы выразить всяческую поддержку Вам, как будущему…эээ

– Ну, и что Вы замолчали? Продолжайте – ехидно спросил Ксиний.

– Будущему регенту Империи, – закончил мысль Фабиус.– Но мы бы хотели быть уверены в силе Ваших позиций. А так же и в том, что династический комитет поддержит Вас, и все эти волнения черни будут усмирены. Такова позиция Магистрата, – закончил фразу он.

– Это очень хорошо… очень. Я рад, что вы понимаете реальную расстановку сил, и надеюсь на ваше разумное поведение и в дальнейшем, – ответил хозяин.

– Разумеется. Наш долг – работать с людьми, принимающими на себя тяжесть решений. Кстати, а что нового известно о Дортоне? С его отставки о нем нет никаких вестей, а он был очень популярен среди дворянства и потомственных военных. Армия любила его.

– Любила? Этого жирного индюка? – встрепенулся Ксиний.

– Да, многие дворяне…

– Чушь, три раза чушь! Моим приказом я расквартировал два пехотных полка рядом с его замком, и если этот осел вздумает хотя бы высунуть нос из своего стойла… Мы укоротим его до самого хвоста! – будущий регент заулыбался впервые за весь вечер.

– Точно, – Фабиус попытался поддержать собеседника. Арилла натянуто улыбнулась. – А герцоги? – продолжил посол.

– Что – герцоги? – насторожился Ксиний.

– Они уже выразили свое одобрение? – напустив максимальную вежливость в голос, спросил Фабиус.

– Да,… ну да, – казалось хозяин не ждал такого вопроса, – Не думаю, что с ними могут быть проблемы.

– Хм…это хорошо, это очень хорошо, – ответил посол, – Такая серьезная поддержка.

– Думаю, теперь, когда вы удовлетворили свое неуемное любопытство к политике, я могу предложить вам выпить? – спросил Ксиний, – Так сказать, отметить ваш визит – надеюсь не последний, – он усмехнулся половинкой рта.

– Конечно, мы с удовольствием примем Ваше предложение. Ведь так, Арилла?

– Да, да мы очень рады, – кисло ответила она.

* * *

– Домой, – сказал Фабиус, усаживаясь на заднее сиденье машины. Машина, мягко перекатываясь на неровностях мостовой, выехала из огороженного парка, примыкающего ко дворцу регента, и, остановившись для проверки документов у шлагбаума, укрепленного мешками с песком, выкатилась на темную, словно ночная река, улицу города. Черные остовы домов, вырываемые светом фар, мелькали призраками, чтобы тут же сгинуть в непроглядной ночи. Дождь выстроил непроницаемую стену из падающей воды, разбавленной темнотой.

– Чудовище, какое ужасное чудовище, – тихо сказала Арилла.

– Ты про регента?

– Да, – ответила она, – И мы помогли, чтобы это… чтобы он пришел к власти. Она перевела дух, набрав в грудь воздуха. – Как раньше, до смерти монарха, все было мило – балы, приемы, встречи. А сейчас – ты посмотри вокруг? Ты же сам видел рыбьи глаза этого Ксиния Леона! Там ничего…там пустота. Знаешь, я боюсь. Впервые за все время здесь… Даже нет, наверное не так. Впервые за мою жизнь я боюсь за себя, как никогда еще не боялась.

– Ты боишься, что тебя могут убить? – спросил он, – или…?

– Или…какое или!, – она почти вскрикнула, заставив обернуться шофера, – В его стеклянных глазах смерть, понимаешь?! Люди для него – это тот мышонок, что он скармливал своим акулам в аквариуме. Он просто маньяк, с мотком проволоки вместо души. Мы сделали роковую, непоправимую ошибку.

– Знаешь, все откладывал, – Фабиус, посмотрел на нее, – Скоро мне предстоит одна поездка, далеко. Я не говорил тебе, но сейчас я думаю пора.

– Что ты задумал? – в ее голосе скользнуло плохо скрытое волнение.

– Я поеду к Дортону, в его замок у Туманной гряды.

– Зачем? Что ты хочешь от него? Ты же сам сделал, чтобы его убрали от руководства армией. Я не понимаю тебя, я перестаю понимать твои действия! – взволновано сказала она. Он нажал кнопку, поднимая стеклянную перегородку, отгораживающую салон от шофера. Дождался, когда стекло доползет до конца, и добавил:

– Дортон должен бороться за место Ксиния на высшем посту в Империи, – сказал он.

– Но это же гражданская война, – ее зрачки расширились, – Ты же понимаешь, что Ксиний не уйдет сам, а династический комитет уже практически утвердил его на посту регента, это вопрос чисто технический

– У Дортона прав на престол не меньше, чем у этого болотного червя. Гражданская война истощит Империю, и пока эти выродки-аристократы сцепятся за место у трона, мы нанесем удар в размяклое брюхо этой громады и вырежем нужный нам кусок…

– Ты чудовище, Фабиус, я это всегда знала, но только сейчас…только сейчас я поняла это в полной мере, – она убрала руку отвернувшись к окну.

– Возможно, и так, я лишь исполняю свой долг…

– Когда ты едешь? – спросила она.

– На днях…

* * *

Трактир «Драконье логово»

Пиршество продолжалось до полуночи. Бома с соратниками опорожнил пару бочонков вина, съел до костей весьма упитанного поросенка на вертеле и, завершив трапезу разного рода соленьями, уже сильно за полночь объявил, что требует не останавливать поминки по безвременно усопшему монарху. Поэтому в свою комнату идти не намерен, а только приляжет на коврике у камина, дабы унять разбушевавшуюся икоту. Залегшего барона вместо икоты тут же пробил могучий храп, и гости, поняв, что процесс насилия над желудками можно считать завершенным, медленно разбрелись по своим комнатам. Вскорости старый трактир уснул, убаюканный молодецким храпом, слышным во всех углах, да мерным отстуком маятника старинных часов в столовой.

Ночь прошла спокойно. Дождь под завывания ветра протяжно пел свой напев поздней осени, а под утро переменился, обернувшись первым в году пушистым снегом.

– Вот напасть-то, вот напасть! – заверещал проснувшийся по утру трактирщик, отворяя примерзшую к косяку дверь, присыпанную снежным сугробом, – Теперь же все заметет, да завалит – и чистить, ох… А завтрак для барона? Он же очень нездоров будет после вчерашнего возлияния.

Он запричитал и, ковыляя на полусогнутых ногах, стал выковыривать из-под занесенного навеса широкую снеговую лопату.

– Эй, старик! – окликнул его кто-то.

– Слушаю Вас, – хозяин расправил спину и растянул губы в дежурной улыбке, – Чем могу служить?

– Я ищу молодого человека по имени Макс. Он должен быть вместе с девушкой Эммой. У меня важное письмо для них. Они, случаем, не в твоем ли трактире? – голос оказался принадлежащим молодому крепко сбитому парню в мотоциклетной куртке.

– Да, есть такие у меня. А ты кто будешь? – старик наконец выдернул примерзшую лопату.

– Курьер, – ответил парень, – А они что? Дрыхнут еще?

– Почивают они, на втором этаже. Ты мне письмо отдай, я им передам, – трактирщик сделал несколько шагов навстречу курьеру, выставив вперед некрепкую руку.

– Нельзя, нужно лично передавать. Какая, говоришь, комната? – напирая, спросил тот.

– Второй этаж, номер шесть, там они, – старик испуганно попятился, почуяв неладное.

– Я передам сам. Снег чисти, видишь, намело, – огрызнулся курьер и заливисто засвистел в сторону холма, за которым вдали шел проезжий тракт.

– Ты кому это свистишь? – возмутился старик, поднимая дрожащей рукой лопату.

– Отстань дед! Сказали тебе снег грести – греби, – оборвал его гость.

Из-за холма тут же показалось семь одинаковых фигур в таких же черных, мотоциклетных куртках. Они шли ровно, шаг в шаг, пробивая тропку в глубоком снегу. Шли молча, сосредоточено, не тратя лишних движений.

– Э-э-эй! – заголосил старик, – Вы это куда, вы это зачем? Запрещено!

Он выставил деревянную лопату перед собой и пошел в сторону курьера.

– А ну, зашибу… вот я… вам…, – захрипел хозяин.

– Дед, ты мне мешаешь, – курьер подскочил и ударил трактирщика в затылок. Кровь капнула алым пятном на блистающий свежестью снег, старик охнул и привалился у угла.

– Тихий хозяин – лучший хозяин, – сказал чернокурточник, сплюнул и замахал рукой, призывая своих.

* * *

Через незакрытую до конца входную дверь порывы ветра ветер намели белую полоску снега в горницу. Холодный ветер начал гулять по дому, унося остатки тепла из столовой. Барон заворочался у давно остывшего камина, завернулся в коврик и, проворковав что-то неразличимое, захрапел вновь.

– Второй этаж, комната шесть, – шепнул главарь, когда вся группа вошла в таверну – Вы пятеро – туда, мы – у лестницы. Саквояж коричневый с кожаной ручкой, в нем три кристалла. Есть вопросы?

* * *

– Что-то холодно так? – шепнула девушка, прижимаясь к Максу, – Двери нараспашку будто…

– Угу, – спросонья ответил молодой человек, натягивая толстое пуховое одеяло. Под дверью в комнату неразборчиво зашептали, стукнул стул, заскрипели доски пола, укрытые протертым ковром.

– Хозяин, наверное, убирается после вчерашнего, – он развернулся и обнял девушку, – Сейчас разожжет камин и будет тепло.

– А где барон? Он же внизу спит.

– Ну, кто знает. Может, ночью Андреас его отвел комнату, – сказал он, уткнувшись в волосы девушки.

Ручка незапертой двери опустилась вниз, скрежеща старой пружиной замка. Дверь приоткрылась, пропуская узкую полосу зимнего рассвета. Потянуло льдом холодного утра и сыростью первого снега.

– Эй, кто там?! – вскрикнула девушка, – Мы еще спим.

– Они тут, я их нашел! – объявил картавый голос, – Сюда, братья!

Дверь в спальню с треском свалилась с петель, и вместо нее в комнате возник тип с кривым, переломанным носом и разодранной на плече мотоциклетной куртке.

– Вот и я, с добрым утром, – улыбаясь сказал тип.

Девушка завизжала и с перепуга метнула в незнакомца тяжелый медный подсвечник, от которого тот благополучно увернулся. Маленькие глазки "брата" пробежали по комнате в поисках чего-то несомненно важного. Затем он извлек из-за спины длинноствольный пистолет, выставил его перед собой, вероятно, надеясь произвести устрашающее впечатление, и, выпучив глаза, озадачил перепуганных молодых людей вопросом: