Текст книги "Возвращение короля (СИ)"

Автор книги: Сергей Акименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

   – А что стало с Питом? Он выжил? – спросил Том.

   – К сожалению, нет, – вздохнул Томас, – рана была слишком глубокая, и он потерял много крови. Несмотря на старания лучших королевских врачей, спасти его не удалось. Это трагическое происшествие еще больше сблизило меня с его высочеством. И когда по указу короля, Карл был назначен командующим королевской гвардией, я получил должность его адъютанта и личного телохранителя. Всю свою жизнь я верой и правдой служил Карлу, я даже не завел семью, но не жалею об этом, видно таково было мое предназначение. Я рассказал тебе обо всем этом, Томми, чтобы ты понял, насколько близок мне был король Мармонта. Эх! Если бы не его внезапная загадочная смерть..., – Томас замолчал и задумался.

   Несколько минут слышен был только звук продолжающих падать с потолка капель воды. "Откуда же она капает, черт возьми?! – раздраженно подумал Том. Но не успел он найти хоть какой-нибудь вразумительный ответ на этот вопрос, как Томас внезапно прервал молчание: «Бежать нам нужно Томми, и как можно скорее»! Это прозвучало как гром среди ясного неба. Том только рот раскрыл от удивления.

   ГЛАВА 5.

   Если целью бывшего телохранителя короля Карла было желание поразить своего юного друга, то надо признаться, это удалось ему в полной мере. Столь неожиданный поворот в увлекательном рассказе Томаса, застал нашего героя врасплох. Некоторое время ему понадобилось, чтобы собраться с мыслями и вернуться к мрачной действительности. Это оказалось нелегко, так как Том был под таким впечатлением от услышанного, что его романтическая натура никак не хотела возвращаться в реальный мир.

   – Как бежать? А выкуп? Неужели герцог Кастилья не захочет выкупить Блэквуда, а заодно и нас? Да и вообще, возможно ли отсюда убежать? – Том горестно развел руками, осматриваясь вокруг.

   – Успокойся Томми! Было бы желание, а убежать можно, откуда угодно. А что касается необходимости побега, то вот тебе мое объяснение. Письмо с требованием выкупа, это, конечно, хорошо. Но лично у меня нет полной уверенности в том, что жадный Кастилья заплатит выкуп. Это первое. Второе. Подозрительное похищение капитана. Не сомневаюсь, что это было сделано по приказу Рэндалла. Спрашивается, зачем? Ответ напрашивается сам собой. В отличие от нас, именно капитан Блэквуд представляет для графа настоящую ценность. И понятно, почему. Мы же, и это тоже очевидно, не представляем для него особенного интереса. Поэтому, в конце концов, нас ожидает либо петля, либо каторжные работы на плантациях. Еще неизвестно что хуже. Отсюда вывод, мой друг, побег для нас это единственный шанс на спасение.

   – Да, но почему граф держит нас здесь, в тюрьме, а не отправил вместе со всеми? – спросил Том.

   – Резонный вопрос, – согласился Томас, – но, кажется, у меня есть ответ на него. Честно говоря, я надеялся, что Рэндалл, узнав меня, а что он меня узнал, я почти не сомневаюсь, захочет, по крайней мере, поговорить со мной. Он ведь прекрасно знает, как я был предан королю, и что моя ненависть к герцогу, так же сильна, как и у него. Но поскольку прошли уже почти сутки, как мы находимся в этой вонючей дыре, а к нам еще никто не наведывался, кроме смотрителя, то одно из двух, либо он меня, все-таки, не узнал, что маловероятно, либо я ему неинтересен. Возможно, он не может простить мне того, что я не уберег короля. Если так, то очень жаль, потому что, в моем лице, он получил бы надежного союзника, для того чтобы отомстить герцогу. А то, что граф мечтает отомстить Кастилье, я абсолютно уверен.

   – А я? – обиженно спросил Том.

   – Ты? – Томас неожиданно рассмеялся, – а причем здесь ты?

   Но увидев, что юноша насупился, прекратил смеяться и примирительным тоном сказал: «Ну, ну. Не обижайся, я пошутил. Если серьезно, то я думаю, что как раз благодаря тебе, мы здесь и находимся». В ответ на немой вопрос Тома он пояснил: «Я уверен, что граф не оставил своим вниманием тот факт, что Блэквуд, человек жестокий и беспринципный, вдруг, ни с того ни со всего, вступился за нас. Как умный и проницательный человек граф вполне мог предположить, что, например, тебя с капитаном могут связывать какие-то личные отношения и вероятно, решил использовать тебя, как инструмент давления на него, в том случае, если что-то в задуманной им операции пойдет не по плану. Учитывая, с какими людьми графу, придется иметь дело, эта предосторожность совсем не лишняя. Вот почему Рэндалл не отправил нас с тобой вместе со всеми, а решил припрятать до поры до времени. К сожалению, ему на нас, по большому счету, наплевать. Сейчас, мы лишь орудие в его руках, которое он, в случае надобности, использует для достижения своих целей. А продать нас или повесить он всегда успеет».

   – Дааа..., – протянул Том, – веселенькую ты картину нарисовал. Ну а если все же Кастилья выкупит капитана и все пройдет гладко, разве капитан забудет про нас?

   – Может и не забудет, а может и забудет, все будет зависеть от сложившихся обстоятельств и от желания самого Блэквуда.

   – Как это?

   – Как это, как это, – передразнил юнгу Томас, – а вот так это. Ты что думаешь, Блэквуд днями и ночами думает как бы отблагодарить тебя за свою спасенную жизнь? Как бы, не так. Да будет тебе известно мой мальчик, капитан Блэквуд один из ближайших соратников герцога Кастильи. И этим все сказано. Это хитрый и опасный человек, и я не исключаю, что он мог приложить руку к исчезновению Карла. Впрочем, ему не привыкать совершать подобные преступления. Когда я увидел его, из последних сил цепляющегося за кусок мачты, то поначалу обрадовался, что капитан вот-вот покинет этот мир, и это будет справедливо. Но потом я передумал и решил, надеюсь ненадолго, продлить его никчемную жизнь, воспользовавшись твоей помощью. Я надеялся, что пользы от живого капитана будет больше, чем от мертвого, и как видишь, не ошибся. И все же, для меня было большим сюрпризом узнать, что он проявил по отношению к нам благородство. Да, да! И не смотри на меня так. Я с трудом верю, что этот человек испытывает к нам искреннее чувство благодарности. Я знаком с ним довольно давно и хорошо изучил его коварную натуру. Он никогда и ничего не делает без выгоды для себя. И милосердие для него ничего не значит. Что его подвигло на то, чтобы включить нас в список своих товарищей? Не знаю. Но, хвала господу, случилось то, что случилось. Однако, несмотря на это, доверять Блэквуду, как, впрочем, и графу Рэндаллу, нам никак нельзя. Во всяком случае, сидеть, сложа руки, и ждать помощи от этих двух господ, мы не будем. Поверь, мой мальчик, побег для нас, наилучший выход.

   Томас умолк, покряхтывая, поднялся, и принялся ходить по камере из угла в угол, разминая затекшие ноги.

   – Да, но как же ты оказался на «Хризантеме»? Ты же знал, кто такой Блэквуд и все равно стал членом его команды. Почему? – недоуменно спросил Том.

   – Видишь ли, у меня не было другого выхода. После того, как Кастилья стал преследовать всех, кто был предан покойному королю, мне ничего не оставалось делать, как быстро покинуть дворец, где меня, скорее всего, ожидала, в лучшем случае, тюрьма. Герцог прекрасно понимал, что я не поверил в случайную смерть короля и постараюсь докопаться до истины. И это правда. Я бы костьми лег, чтобы вывести Кастилью на «чистую воду». Чтобы остаться на свободе, у меня было два варианта, либо совсем покинуть Мармонт и больше никогда туда не возвращаться, либо исчезнуть из дворца, но при этом держать в поле зрения своего врага пока не придумаю, как получить доказательства преступлений Кастильи против королевского дома Малинпьеров. И тут подвернулся Блэквуд, который набирал команду на «Хризантему». Капитан, конечно же, знал кто я такой, но, в тоже время, остро нуждался в опытных людях хорошо знающих военное дело, я смог убедить его, что мне все равно кому служить, лишь бы платили звонкой монетой, и он взял меня на корабль, закрыв глаза на мое прошлое. Блэквуд также поставил условие, что я буду держаться подальше от Фрубурга. Да я и сам понимал, что раньше времени, попасться на глаза Кастилье, значит подписать себе смертный приговор.

   Теперь пришла очередь Тома смеяться, а Бамбелле недоумевать.

   – Ты чего это? Что смешного я сказал? – спросил он юношу.

   – Мне кажется, ты ошибаешься, – проговорил Том, сквозь смех, – скорее всего, Блэквуд и его команда нуждались в человеке, который будет готовить им еду, а не ха-ха-ха, размахивать саблей!

   – Ах ты, чертенок! – теперь и Томас от души рассмеялся зараженный весельем своего молодого товарища.

   – На самом деле, – сказал он, вдоволь насмеявшись, – я целый год был самым настоящим пиратом, а не поваром. Я даже одно время ходил в помощниках капитана Блэквуда и вместе мы разработали не одну удачную операцию. Ведь мы занимались грабежом не только на море, но и на суше. Но по натуре, я человек не жестокий и, то чем я вынужден был заниматься, претило мне настолько, что я стал подумывать о дезертирстве. В то же время, я понимал, что если убегу с корабля, то придется бежать и из страны, а тогда все мои планы уничтожить герцога, рухнут. Господь услышал мои молитвы и не позволил мне совершить опрометчивый поступок. В одной из стычек от шальной пули залетевшей прямо в камбуз погиб наш судовой повар Жермен. Я решил воспользоваться этим обстоятельством. Сославшись на якобы пошатнувшееся здоровье, я уговорил капитана отдать мне должность кока. Так я стал стряпать для команды «Хризантемы». Впрочем, как тебе известно, моя карьера судового повара недавно бесславно завершилась. Кстати, о еде, ужасно хочется есть.

   После этих слов оба товарища по несчастью не сговариваясь, посмотрели на дверь камеры.

   – Забыли они про нас что ли? – озабоченно спросил Том, сглатывая слюну.

   – Не знаю. Думаю вряд ли. Скорее всего, у них принято кормить узников не более одного раза в день. Так что юноша, придется потерпеть.

   – Потерпеть?! Черта с два! – вскричал Том, и бросился к массивной кованой двери камеры с явным намерением вышибить ее. Однако все его усилия были напрасны. И через минуту, потирая ушибленное плечо, он с виноватым видом снова присел рядом со своим старшим товарищем.

   – Надеюсь это все? Ты выпустил пар? – спросил Томас.

   – Да. Все нормально, – с трудом скрывая раздражение, ответил юноша.

   – Мне продолжать? Или тебя в этой жизни больше всего интересует еда?

   – Прости Томас! Просто очень хочется есть.

   – Я понимаю. Молодой организм требует подпитки. Но не забывай, друг мой, что мы не в раю, а всего лишь в тюрьме. Надо уметь терпеть Том, я верю, что все у нас наладится, и мы с тобой еще попируем всласть. А пока нас никто не беспокоит, хочу перейти к самому главному, но прежде, задам тебе вопрос.

   – Какой?

   – А вот какой. Скажи мне Том, вызываю ли я у тебя доверие?

   – Вообще-то, ты ничего, Томас, хороший мужик.

   – Ну, что ж, это внушает надежду, – улыбнулся Томас.

   – Конечно, я понимаю, – продолжал он, – для того, чтобы мы полностью доверяли друг другу, наверное, должно пройти немного больше времени. Но у нас его, к сожалению, не было, поэтому придется тебе положиться на интуицию. Ты веришь в интуицию Томми?

   – Да, – уверенно ответил Том. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что ему еще не доводилось серьезно проверять собственную интуицию, может быть, потому что в этом пока не было необходимости.

   – Спрошу напрямик. Хочешь помочь мне в одном непростом и опасном деле? Не торопись отвечать, подумай. Помни, если ты дашь мне утвердительный ответ, назад пути уже не будет, потому что я тебе открою кое-какие секреты, за знание которых можно поплатиться жизнью.

   На несколько секунд Том задумался. Слова Томаса взволновали его, но вскоре юношеский максимализм и жажда приключений сделали свое дело и он решительно заявил: «Рассказывай Томас! Я с тобой»!

   Бывший капитан королевской гвардии одобрительно крякнул и сказал: «Молодец! Я знал, что ты согласишься. Чутье меня не подвело. Видимо сам господь послал тебя, чтобы помочь мне отомстить убийцам короля». Они помолчали. Томас немного повозился, устраиваясь поудобнее. Устроившись, он сказал: «Теперь Томми, пришло время рассказать тебе обо всем, что послужило причиной тому, почему я был вынужден оставить королевскую службу».

   ГЛАВА 6.

   Предоставим Томасу излагать свою версию того, что привело его, в конце концов, в тюремную башню Данвира. Я же, со своей стороны, считаю необходимым подробно и беспристрастно рассказать вам о том, как развивались события, предшествовавшие появлению Тома на «Хризантеме». Ибо, на мой взгляд, не зная всего этого, вам трудно будет понять и оценить мотивы дальнейших поступков героев нашего рассказа. Итак, мысленно перенесемся на несколько лет назад.

   У короля Гастона, одного из ярких представителей династии Малинпьеров, правивших Мармонтом вот уже более ста лет, детей, кроме Карла, не было. К тому же, он был вдовец. Мать Карла умерла вскоре после его рождения, а снова связать себя узами брака король не пожелал, поэтому принц являлся единственным наследником престола. Конечно, у короля были близкие родственники, и в случае безвременной смерти наследника и самого короля, трон не остался бы без законных претендентов. Но его величество никоим образом не хотел допустить подобное развитие событий и его единственным желанием на склоне лет, было найти для сына достойную спутницу жизни, которая подарила бы ему внуков, что означало бы успешное продолжение династии. «Только тогда я умру со спокойной совестью», – любил повторять он. К тому времени Карлу исполнилось двадцать семь лет. Казалось бы, самое время создать семью и продолжить королевский род. Но принц не придавал особого значения этому вопросу, предпочитая серьезным отношениям легкие, ни к чему не обязывающие интрижки. Жертвами его обаяния пало немало знатных и не очень знатных представительниц лучшей половины человечества, но всерьез его высочество в основном интересовало все то, что было связано с государственным управлением. Фактически под его началом были все вооруженные силы Мармонта, к тому же он был членом королевского совета, неплохо разбирался в банковском деле, и по всему выходило, что если рано или поздно ему придется занять королевский трон, то в его лице государство получит мудрого и дальновидного правителя. Все это с одной стороны радовало старого короля, в тайне он очень гордился своим сыном, справедливо полагая, что передаст королевство в надежные руки, но с другой стороны он никак не мог заставить своего наследника всерьез подумать о женитьбе. Преисполненный желанием, во что бы то ни стало женить Карла, его величество постоянно устраивал во дворце всевозможные праздники, балы, вечеринки, надеясь, что это поможет ему в достижении поставленной цели. Но вся эта суета вызывала у принца только откровенную скуку. Однако из уважения к своему родителю, он старался присутствовать на всех торжествах, устраиваемых во дворце. Например, сегодня был прекрасный повод для праздника – День рождения короля! И может быть именно сегодня принц наконец познакомиться с достойной претенденткой на роль своей супруги. Так, или примерно так, думал его величество, как всегда с большим энтузиазмом, принявший участие в организации праздничных мероприятий.

   Надо сказать, что день рождения короля Гастона всегда праздновался с большим размахом. Этот день, с нетерпением ждали все, без исключения, подданные королевства, особенно жители столицы и её окрестностей, при условии, конечно, если праздник приходился на мирное время. Люди знатные и богатые, получившие приглашение на торжество, предвкушали разнообразные развлечения, которые каждый раз были сюрпризом для всех гостей, ибо министр праздников (была и такая должность при дворе короля Гастона) г-н Холидэй, был неистощим на выдумки. Простой народ тоже ждал королевской милости, и в свой день рождения, его величество, как правило, не разочаровывал их. «Хлеба и зрелищ» – этот известный лозунг, как нельзя, кстати, подходил к той атмосфере, которая царила во Фрубурге в этот день. Бесплатная выпивка, раздача милостыни и подарков от имени короля, делали свое дело. Никто не сидел дома, толпы народа, горланившие песни во славу своего монарха заполоняли городские улицы.

   И вот, на одной из таких улиц переполненной праздношатающимися зеваками, в людской затор попала карета запряженная четверкой неказистых на вид лошадей. Да и сама карета имела несколько потрепанный вид, хотя рассмотрев ее повнимательнее можно догадаться, что когда-то это был роскошный экипаж достойный самых знатных господ. Похоже, что карету никто не сопровождал, и пожилой кучер, время от времени грозно щелкая своим бичом, безуспешно пытался образумить толпу, требуя освободить дорогу. Из окна дверцы кареты высунулась очаровательная женская головка, принадлежащая молоденькой девушке лет восемнадцати. Ее превосходно уложенные, цвета спелой пшеницы, волосы, красиво обрамляла шикарная диадема. Украшавшие ее бриллианты, тут же засверкали на уходящем за горизонт солнце, переливаясь всеми цветами радуги. Блеск драгоценностей не оставил равнодушным ни одного проходящего мимо гуляку. Несколько человек даже остановились, не в силах оторвать взгляд от великолепного зрелища.

   – Что случилось, Питер? Почему мы стоим? – в голосе обладательницы диадемы слышались нотки раздражения.

   – Сами посмотрите, госпожа Анна, – кучер привстал с козел и развел руками, – я ничего не могу с ними поделать, – обреченно сказал он и снова сел на козлы, всем своим видом показывая, что он «умывает руки».

   – Ну, сделай же что-нибудь, Питер! Мы же опоздаем! – голос девушки перешел на умоляющую интонацию. Кучер, в ответ, сокрушенно вздохнул и снова взмахнул своим бичом.

   Красавица скрылась в недрах кареты, задернув штору на окне дверцы. Но громкий мужской голос заставил ее снова отдернуть штору и выглянуть наружу.

   – На вашем месте, сударыня, я бы не стал так опрометчиво демонстрировать свои украшения. Городские улицы в вечернее время, особенно сегодня, весьма небезопасны.

   Голос принадлежал молодому человеку, лицо которого наполовину было скрыто широкополой шляпой надвинутой на глаза. Одет он был, на первый взгляд, неброско, так обычно одеваются путешественники, готовящиеся к длительной поездке верхом. Кожаная куртка и кожаные брюки, заправленные в сапоги с высокими голенищами, вот, пожалуй, и все, что можно было сказать о его наряде. Хотя нет! Черная из тончайшего шелка рубаха с красивым кружевным воротником и манжетами, говорила о том, что перед нами человек, как минимум, не бедный. А богато инкрустированные рукояти пистолетов выглядывающих из седельной кобуры и великолепной работы шпага красноречиво свидетельствовали о том, что их владелец знатного происхождения. Его конь был под стать хозяину. Черной, как вороново крыло, масти, он ничего, кроме восхищения, не вызывал.

   – А вы сударь, случайно не разбойник? – девушка кокетливо улыбнулась, – если да, то, надеюсь, благородный?

   – Увы, сударыня, первый раз в своей жизни, и, надеюсь, последний, жалею, что я не разбойник, иначе непременно бы вас похитил!

   – Меня или мои драгоценности? – с напускной суровостью спросила прекрасная незнакомка, продолжая внимательно рассматривать молодого человека.

   – Ваши драгоценности сударыня, служат лишь для того, чтобы подчеркнуть ослепительную красоту их обладательницы. И если бы я был разбойником, поверьте, я бы не стал размениваться на мелочи, а похитил бы именно вас. Впрочем, вру, бриллианты я бы тоже захватил! – со смехом закончил он.

   Щеки девушки порозовели, она звонко и заразительно рассмеялась. Ей явно нравилось общение с таинственным незнакомцем. Однако, в готовую продолжиться беседу вмешался голос, донесшийся изнутри кареты.

   – Анна! С кем это ты там разговариваешь? Что вообще происходит? Почему мы до сих пор стоим?

   Голова девушки немедленно исчезла. Из кареты послышались приглушенные голоса. Разобрать о чем шел разговор, было невозможно, но с уверенностью можно было сказать, что голоса были женские, причем один из них, видимо, принадлежал женщине в годах. Молодой человек, которому на вид было лет двадцать пять, судя по всему, решил не бросать на произвол судьбы пассажиров кареты. Пришпорив своего коня, он направил его на толпу преграждающую путь экипажу. Приободренный неожиданной поддержкой кучер стал энергичнее размахивать своим бичом, а заодно и клясть на чем свет стоит всех, кто мешал движению кареты.

   – Эй! Карл! Вот ты где! Наконец-то я тебя нашел! Ты словно сквозь землю провалился. Я уже начал волноваться.

   Через толпу к карете с трудом пробивался еще один всадник примерно такого же возраста, что и наш незнакомец.

   – Послушай Томас! Не сваливай все с больной головы на здоровую! Я, к твоему сведению, никуда не проваливался, а вот куда запропастился ты? Вот это вопрос! В конце концов, кто должен кого охранять, ты меня или я тебя?

   – К сожалению, я, – с притворной покорностью ответил Томас и опустил голову, но тут, же поднял ее и в его глазах блеснули искорки смеха, – а как бы хотелось, чтобы было наоборот!

   После этих слов друзья громко расхохотались.

   – Ну что ж, раз уж мы снова вместе, то давай поспешим во дворец, праздник вот-вот начнется и если тебя не будет рядом, то твой отец..., – но свою фразу вновь прибывший молодой человек закончить не успел. Его приятель перебил его.

   – Успеем, – небрежно махнув рукой куда-то в сторону, сказал Карл, – тут есть дело поважнее, требуется помощь одному очаровательному созданию, а может и не одному, – и он кивком головы указал другу на застрявшую в людском потоке карету. Томас стал внимательно осматривать карету, стараясь определить, кому она может принадлежать.

   – А чей это экипаж? Изображения на гербе почти не видно, и определить, кому он принадлежит, невозможно. Карл пожал плечами и сказал: « Не знаю, но, по крайней мере, одна из обитательниц кареты стоит того, чтобы познакомиться с ней поближе».

   – Неужели?!

   – О да! И потом, я совершенно уверен, что они спешат на торжество по случаю дня рождения моего батюшки. И вот, как видишь, попали в затруднительное положение.

   – Наверное, они едут, издалека, – Томас снова посмотрел в сторону кареты.

   – Эй, любезный! – крикнул он, обращаясь к кучеру, – скажи-ка нам дружок, кому принадлежит экипаж?

   Прежде чем кучер успел ответить, дверь кареты неожиданно распахнулась и в проеме показалась женская рука, которая призывно поманила к себе молодых людей. Молодой человек, по имени Карл, спешился и неторопливо подошел к карете. Его приятель тоже слез со своего коня, но остался на месте, и, взяв под уздцы обоих скакунов, с любопытством стал наблюдать за происходящим.

   Между тем Карл одной рукой небрежно облокотившись на дверцу кареты, другой приподнял свою шляпу и поприветствовал немолодую, но еще достаточно миловидную женщину лет сорока, которая была одета так, как обычно одеваются знатные люди, чтобы посетить какое-нибудь торжественное мероприятие.

   – Добрый вечер, сударыня. Позвольте представиться, – начал, было, Карл, но незнакомка перебила его.

   – В этом нет необходимости ваше высочество. Простите, что не признала вас сразу, – и она сделала попытку выйти из кареты. Но Карл удержал ее.

   – Прошу вас, не затрудняйте себя. Итак, вы меня узнали, сударыня. Позвольте же и мне в свою очередь узнать, с кем имею честь беседовать?

   – Да, ваше высочество. Я узнала вас, правда не сразу, поэтому и попросила подойти вас, поближе. Надеюсь, я не очень обидела вас такой дерзостью?

   – Что вы! Нисколько!

   – Дело в том, – извиняющимся тоном продолжала незнакомка, – что я редко бываю при дворе.

   – Я тоже, – шутливо заметил принц, – хотя в последнее время, вынужден бывать там чаще, чем бы мне этого хотелось. И все-таки кто же вы?

   – Я графиня Генриетта Бирхоф, вдова графа Бирхофа погибшего в сражении при Биволе, два года назад.

   – Да! Я помню его! – воскликнул принц, – это был мужественный и отважный воин. Мой отец высоко ценил его заслуги.

   – Что-то не чувствуется, – пробормотала себе под нос графиня.

   – Вы что-то сказали мадам? – спросил принц.

   – Нет, что вы! Вам показалось.

   – Да? – принц пристально посмотрел на графиню. Та спокойно выдержала его взгляд. Несколько секунд длилось молчание. Наконец, принц, словно отмахнувшись от неприятных мыслей, весело сказал: «Однако, графиня, мне не терпится познакомиться и с вашими очаровательными спутницами».

   – С удовольствием представлю их вам. Это мои дочери, двойняшки. Анна, с ней вы уже практически познакомились, и Элизабет. Сегодня, я впервые вывожу их в свет, благодаря любезности его величества пригласившего нас на торжества по случаю своего дня рождения.

   – Двойняшки?! Как интересно! – принц многозначительно переглянулся с Томасом. Потом заглянул в карету, чтобы получше рассмотреть вторую сестру. Девушки сидели, прижавшись, друг к другу, скромно опустив глаза.

   – Добрый вечер, сударыни! Как поживаете? Надеюсь, дальняя дорога не сильно утомила вас? – спросил Карл.

   – Нет. Что вы, ваше высочество. Мы всем довольны, – за двоих ответила бойкая Анна, не поднимая, однако, своих глаз.

   – Странно, – сказал Карл, повернувшись к графине, – почему одна блондинка, а другая брюнетка?

   – Видимо так было угодно господу. Иногда такое случается. Они ведь не близнецы. Элизабет на пять минут старше Анны, – отвечала графиня, не сводя своих глаз с принца.

   – Кстати, – вдруг спохватился принц, – хочу также вам представить своего друга и телохранителя. Знакомьтесь, офицер королевской гвардии Томас Бамбелла.

   При этих словах, Томас коснулся рукой своей шляпы и слегка поклонился.

   – Если вы, графиня, – продолжал принц, – и ваше очаровательное семейство не будет против нашей компании, мы с Томасом сделаем все возможное, чтобы вы оказались во дворце как можно скорее и при этом, в целости и сохранности.

   – Что вы, ваше высочество! Какие могут быть возражения! Это такая честь для нас. С удовольствием принимаем ваше предложение. Правда, девочки?

   – Конечно, мама. О таком эскорте можно только мечтать! – в один голос проговорили сестры.

   – Тогда вперед! – воскликнул принц и вскочил на своего коня.

   Кучер лихо щелкнул бичом, и процессия возглавляемая Карлом и его другом тронулась в путь.

   Так состоялось знакомство будущего короля Мармонта со своей будущей супругой.

   Король Гастон был счастлив, с удовольствием наблюдая, как его сын в течение всего праздничного вечера практически не отходит от сестер Бирхоф, всячески их развлекая. Его величество прекрасно видел, насколько принц увлечен. Обычно, Карл снисходительно позволял флиртовать с собой, ни кем серьезно не увлекаясь, а тут, судя по тому, какие взгляды он бросал на сестер, особенно на младшую, можно даже было подумать, что это не просто увлечение. И это обстоятельство не могло не радовать короля. Еще бы! Вместо одной потенциальной кандидатки в невестки, он получил сразу двух. Да еще каких! Несмотря на то, что сестры были, не совсем похожи друг на друга, они обе были восхитительны. Кроме того, их происхождение тоже имело немаловажное значение. Одного только не знал его величество, того, что семья Бирхоф находится на грани финансовой катастрофы. Со смертью графа Бирхофа, дела в графстве быстро пришли в упадок. Графиня абсолютно бездарно управляла своим маленьким государством. Правду сказать, она практически не вникала в суть хозяйственных дел, предпочитая жить в свое удовольствие. Рано или поздно это должно было закончиться тем, чем закончилось – разорением. Хитрые экономы, нанятые графиней чтобы вести дела графства, быстро смекнули, что здесь можно неплохо поживиться. Пользуясь полным отсутствием контроля со стороны хозяйки, они обворовывали ее с завидной регулярностью. А когда графиня, наконец, прозрела было поздно. Чтобы хоть как-то свести концы с концами, пришлось уволить половину слуг, заложить замок, и почти все фамильные драгоценности. Даже шикарная диадема, красовавшаяся на голове младшей сестры, тоже была предметом залога и была временно взята из банка под честное слово графини. Когда графиня осознала, что находится на краю пропасти, она поняла, что путь к спасению остался один. Она должна была, во что бы то ни стало, выгодно выдать замуж хотя бы одну из своих дочерей, правда в качестве приданого ничего существенного, она теперь предложить не могла, но это обстоятельство не особо ее волновало. Графиня Генриетта Бирхоф считала, что красота и происхождение ее дочерей и есть главное приданое и была очень довольна, когда получила приглашение в королевский дворец. Это приглашение, кстати, тоже далось непросто. Дело в том, что графиня, с тех пор как хозяйство ее пришло в упадок, перестала по понятным причинам бывать при дворе и в свете о ней стали понемногу забывать. И вот, примерно за месяц до дня рождения короля, она решилась приехать во дворец, чтобы добиться аудиенции его величества и попросить у него помощи, хотя бы в качестве благодарности за заслуги перед государством ее героического супруга, погибшего на полях сражений во славу своего монарха. Но каким-то образом узнав о цели визита графини Бирхоф во дворец, министр финансов г-н Турен, нашел способ не допустить ее к королю. Он принял ее сам и вежливо, но твердо дал понять, что денег она не получит и в качестве компенсации за отказ в материальной помощи, вручил ей приглашение на торжество. «Ну, что ж, хоть что-то», – подумала тогда графиня и окончательно уверовала в то, что только удачное замужество своих дочерей, может спасти ее от полной нищеты, иного пути у нее просто не было. И пока все складывалось как нельзя лучше. Она глазам своим не поверила, увидев из окна кареты самого наследника престола, а убедившись, что это действительно он и, что ему приглянулась ее младшая дочь Анна, была на седьмом небе от счастья. И когда фамильный экипаж семьи Бирхоф, сопровождаемый принцем и его другом, наконец, тронулся в направлении королевского дворца, графиня с облегчением откинулась на спинку дивана, на лице ее блуждала загадочная улыбка. « А ведь я еще кое-что могу», – думала она. « Выходит, я не совсем растеряла свои способности. Ну что ж, тем лучше»! Она посмотрела на своих дочерей. Анна прямо-таки светилась от счастья, причем в прямом и переносном смысле. Великолепная диадема даже в полумраке смотрелась сногсшибательно, подчеркивая юную красоту девушки и делая ее похожей на сказочную принцессу. «Повезло девчонке», – подумала графиня. «И безделушка сегодня досталась ей, что поделаешь жребий, есть жребий, и благосклонность принца, тоже ей». Она бросила быстрый взгляд на Элизабет и вдруг увидела плотно сжатые губы и недобрый огонек, на мгновение вспыхнувший в ее глазах. Это встревожило графиню. «Неужели все может повториться»? – вдруг, со страхом подумала она. «Нет! Этого ни в коем случае допустить нельзя»! Графиня взяла за руку старшую дочь и потянула ее к себе: «Иди ко мне милая, я согрею тебя, мне кажется, ты немного озябла». Элизабет молча, пересела к матери, та обняла ее и прижала к себе. За весь остаток пути никто из пассажиров кареты больше не проронил ни слова.