Текст книги "Возвращение короля (СИ)"

Автор книги: Сергей Акименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

   – Бога ради Диего! Говори, пожалуйста, тише! Тут повсюду уши, и, отнюдь не наших доброжелателей, – герцогиня снова спрятала лицо за веером.

   – Прости, дорогая. Ты права. Впредь я буду осторожнее, – виновато произнес Кастилья, значительно понизив голос.

   – Скажи Диего, а почему бы тебе не рассказать обо всем королю. Тем самым, мы бы убили двух зайцев, убрали бы эту выскочку и нанесли бы королю очередной моральный удар. Кто знает, сможет ли он выдержать его, думаю, что его раны от предыдущих несчастий еще не затянулись.

   – Ты говоришь все правильно, Летиция, но в твоем предложении есть существенный изъян.

   – Какой же?

   – А что если Карл, который и так не питает ко мне доверия, не поверит? У меня же нет надежных свидетелей, показания которых смогли бы убедить его, что я говорю правду. Нет, дорогая, так мы рисковать не будем.

   – Тогда, какой прок от того, чему ты стал свидетелем? – недоуменно спросила герцогиня.

   – Карлу, я ничего рассказывать не буду. А вот с девчонкой поговорить стоит. Я хорошо знаю, эту породу людей, сам такой, – герцог усмехнулся, – такие пойдут по трупам, лишь бы добиться своей цели, а ее цель, как я понимаю, власть. Мне, правда не совсем понятно, зачем она прикончила свою мать, наверное, потому, что та, по каким-то причинам, хотела видеть королевой младшую дочь. Впрочем, сейчас, это неважно. Важно то, что с помощью старого доброго шантажа, мы можем держать эту интриганку на коротком поводке. Ну, теперь тебе все ясно?

   Герцогиня кивнула, ее глаза загорелись, и она снова смотрела на брата с немым обожанием.

   – Ни о какой любви к Карлу с ее стороны, и речи быть не может, – продолжал тот, – такие люди не способны любить в общепринятом понимании этого слова. Им нужны отношения опасные, сопряженные с каким-нибудь риском, и я готов дать ей то, чего она непременно захочет, – Кастилья плотоядно улыбнулся, – так, что пусть себе становиться королевой, похоже, именно этого она так упорно добивается. Что ж, не будем ей в этом мешать, подождем. Время нашего выхода на сцену, еще не наступило, дорогая моя Летти, но оно обязательно наступит, и ждать, я думаю, осталось совсем недолго.

   Продолжение этого разговора более не представляет для нас интереса, а посему вернемся в замок Бирхоф, который гостеприимно распахнул свои массивные ворота перед высокими гостями. Появление короля вызвало бурю восторга среди встречающего его народа. Узнав о том, что его величество, намерен нанести визит в замок, почти все жители окрестных деревень собрались на его площади, чтобы приветствовать короля. Карл был несколько смущен таким приемом, он еще не привык к столь массовым проявлениям народной любви.

   – Надеюсь, мой народ искренен в своих чувствах ко мне, – пробормотал он себе под нос, и помахал собравшимся рукой, благодаря за теплый прием. Среди толпы без устали славящей молодого короля, лишь два человека испытывали смешанные чувства от его приезда. Конечно же, это был Питер и его жена Матильда, которые хотя и внешне не показывали своего волнения, в душе очень нервничали, предполагая, чем может закончиться для них этот визит. Питер с тревогой искал глазами д-ра Дижона и очень обрадовался, убедившись в том, что его нет среди приехавших с королем гостей. Он переглянулся с женой и ободряюще подмигнул ей, та в ответ с облегчением вздохнула и заметно повеселев, присоединилась к радостным крикам толпы. Но, как выяснилось позже, отсутствие д-ра Дижона, вовсе не означало, что он не получил разрешения для повторного осмотра покойной.

   Накануне отъезда короля, доктор места себе не находил, мучительно раздумывая о том, рассказать ли его величеству о странной смерти Анны или, все-таки, оставить это в тайне. Наконец, он решился. «В конце концов, – рассуждал д-р Дижон, – я не только врач, но и ученый, и мое профессиональное любопытство должно быть удовлетворено»! Однако, против ожидания, реакция Карла на сообщение г-на Дижона была весьма сдержанной. Скептически оглядев доктора с ног до головы, король улыбнулся: « Я не узнаю вас доктор, вы же материалист, а рассказываете мне какую-то сказку, о спящей красавице. Неужели вам так хочется посмотреть, что у нее внутри?! Вы же сами уверяли меня, что версия отравления сестер полностью отпадает, и чудесное выздоровление Элизабет тому подтверждение»! «Уверяю вас, сир, я и не думал...». «Полноте, г-н Дижон, я не хочу слушать ваши объяснения, и не хочу возвращаться к вопросу о вскрытии тела Анны. Единственное, что я могу для вас сделать, так это разрешить осмотреть ее тело еще один раз, и на этот раз в последний. Делаю это только из уважения к вам, доктор. Цените это». «Благодарю вас, сир, – сухо сказал Дижон, – но, в таком случае, мне нечего делать в замке. Доктор Штауф прекрасно справится с осмотром и без меня, а потом напишет мне подробный отчет». «Как хотите, доктор, как хотите», – и Карл сделал знак Дижону, давая понять, что разговор окончен.

   Так что радость бывшего дворецкого оказалась несколько преждевременной, и в этом ему совсем скоро пришлось убедиться.

   Когда суета, связанная с приездом короля, наконец, улеглась, и высокие гости разместились в отведенных им покоях, чтобы отдохнуть в ожидании ужина, в дверь бывшей спальни Генриетты Бирхоф, в которой временно поселился король Мармонта, осторожно постучали.

   – Да, да. Кто там? Войдите! – разрешил Карл и переглянулся с Элизабет. Девушка сама распорядилась, чтобы королю предоставили именно эту комнату, пожалуй, самую уютную во всем замке, в том числе и благодаря, великолепной работы, камину, предмету особой гордости покойной графини. Дверь опочивальни приоткрылась и в ее проеме показалась лысая голова д-ра Штауфа.

   – Разрешите, ваше величество? – спросил он тихим заискивающим голосом. Но увидев сидящую в кресле перед пылающим камином Элизабет, замер.

   – О! Простите ваше величество, я не знал, – пролепетал д-р Штауф и сделал попытку скрыться за дверью.

   – Постойте, доктор, – сказал Карл, – вернитесь и заходите. Надеюсь, вы уже получили письмо от вашего коллеги?

   – Да, ваше величество, получил, и поэтому посчитал своим долгом спросить вас, не хотите ли вы присутствовать при осмотре?

   – А когда вы собираетесь его произвести, доктор? – вопросом на вопрос ответил король.

   – Чем скорее, тем лучше ваше величество, время работает против нас, – поклонился д-р Штауф.

   – Хорошо. Делайте свое дело, г-н Штауф, даю вам ровно час. Не уложитесь, пеняйте на себя. Примерно, через час, мы собираемся посетить место, где покоится Анна, чтобы почтить ее память, поэтому, к нашему приходу, все там должно выглядеть пристойно. Вы меня понимаете?

   – Понимаю, ваше величество. Разрешите откланяться? – и д-р Штауф, склонившись чуть ли не в три погибели, попятился к двери.

   – Идите, доктор, – разрешил король, – да, вот еще что, о результатах осмотра доложите мне лично.

   – Слушаюсь, ваше величество, – не разгибаясь, пробормотал д-р Штауф и вышел.

   – Бог мой! – с негодованием воскликнула Элизабет, когда за доктором закрылась дверь, – Неужели это правда, сир?! Вы все-таки поддались на уговоры г-на Дижона?!

   – И да, и нет, дорогая моя Бетти. Успокойся, прошу тебя. Я всего лишь разрешил доктору Штауфу произвести внешний осмотр Анны, чтобы подтвердить или опровергнуть, кое-какие предположения, относительно природы возникновения этой страшной болезни. Вот и все.

   – А почему, вдруг возникла такая необходимость, сир? Неужели есть что-то, чего я не знаю?

   – Видишь ли, Бетти, – немного смущаясь, пояснил король, – я понимаю, что то, что сейчас скажу, звучит дико. Но, тем не менее, прошу тебя, выслушай меня спокойно. Хорошо?

   – Я постараюсь, ваше величество.

   – Перед самым отъездом, у меня состоялся разговор с д-ром Дижоном, по поводу смерти твоей сестры, моей дорогой Аннушки. в котором он сообщил мне, что твоя сестра на протяжении нескольких дней после своей смерти, выглядела очень странно.

   – В каком смысле? – спросила Элизабет, и голос ее предательски задрожал.

   – Она выглядела так, как-будто только что уснула.

   – Господи боже! Вы хотите сказать, что ее похоронили живой?! – на девушку жалко было смотреть. Руки ее дрожали, на лбу выступили капельки пота, она была на грани обморока.

   – В том то и дело, что нет. По словам доктора, у нее отсутствовало дыхание, первый и самый верный признак смерти. Но внешний вид и температура тела, говорили о том, что это не совсем так, – уловив безумный взгляд Элизабет, король поспешил успокоить ее.

   – Успокойся, Бетти! Я цитирую д-ра Дижона, и только. Сам я не верю в эту чепуху, возможно, нашим эскулапам что-то и показалось тогда, не знаю, но я благодарен доктору Дижону за то, что он поставил тебя на ноги, и не мог отказать ему в этой пустяковой просьбе.

   При этих словах короля, ироническая усмешка тронула губы Элизабет.

   – Пустяковой?! Вытащить несчастную из могилы, распороть ей живот и все это, чтобы удовлетворить любопытство этого настырного докторишки?! Вы это называете пустяковой просьбой, сир?!

   – Ну что ты Бетти! Как ты могла такое подумать! Ни о каком вскрытии тела речи не идет, только внешний осмотр, не более того.

   – Ну, что ж, воля ваша, ваше величество! Надеюсь, этот грех не слишком обременит вашу совесть. Что касается меня, я не собираюсь быть свидетелем этого кощунства.

   – И не надо. Я тоже не собираюсь присутствовать на осмотре, потому что абсолютно уверен, что г-н Штауф, ничего необычного не обнаружит.

   – Тогда зачем все это? – спросила все еще очень взволнованная Элизабет.

   – Я тебе уже объяснял, зачем, Бетти, – немного раздраженно сказал Карл, явно начиная терять терпение, – и не воспринимай, пожалуйста, это, так близко к сердцу. Все, на самом деле, выеденного яйца не стоит. Вот увидишь, скоро все прояснится.

   – Что прояснится?! Что?! А если она действительно и сейчас, выглядит так, как-будто не умерла?! Что тогда?! Вы попытаетесь вернуть ее к жизни?! Так?! – Элизабет, по-видимому, потеряв над собой контроль, была близка к истерике.

   – Успокойся, дорогая, успокойся. Тебе вредно так волноваться, ты еще не совсем здорова, – Карл был в легкой растерянности, он явно не ожидал такой реакции.

   – К черту спокойствие! К черту! К черту! – Элизабет закрыла лицо руками и бросилась в объятия Карла, тот едва успел развести руки, чтобы обнять рыдающую девушку.

   Между тем, д-р Штауф, сгорающий от нетерпения, чуть ли не бегом спешил к фамильному склепу. За ним еле поспевали двое дюжих слуг и конюх Питер, который совершенно случайно, узнал, что то, чего он так боялся, все же случится. Д-р Штауф был полон решимости, разрешить, наконец, загадку, которая не на шутку взволновала двух ярких представителей современной медицины, лишив их покоя почти на целый месяц. Когда слуги, с трудом сдвинули надгробную плиту, у Питера подкосились ноги, чтобы не упасть, он прислонился к стене и замер в тревожном ожидании. Его старческое сердце готово было выскочить из груди, казалось, что стук его слышат не только те, кто находился сейчас в склепе, но и те, кто был снаружи. Высоко держа зажженную свечу, д-р Штауф заглянул в открывшуюся могилу и, тут же, брезгливо поморщившись, зажал свой крючковатый нос платком.

   – Что и требовалось доказать, – пробормотал он с некоторым сожалением, – чудес на свете не бывает.

   – Закрывайте! – приказал он слугам и, не отрывая платка от своего носа, направился к выходу.

   – Что с вами голубчик? Вам плохо? – спросил он, проходя мимо Питера, который бессильно сполз на мраморный пол и сидел с закрытыми глазами, напоминая покойника, которого почему-то решили похоронить в сидячем положении.

   – Нет, нет, ничего. Со мной все хорошо, не беспокойтесь доктор. Я просто очень любил Аннушку, – ответил конюх, не в силах пошевелиться.

   – Я понимаю, старик, понимаю и сочувствую, – доктор Штауф ободряюще похлопал Питера по плечу и вышел из склепа.

   ГЛАВА 22

   Слушая доклад доктора, король испытывал двоякое чувство, с одной стороны облегчение, а с другой стороны.... Разговор с королевским врачом, накануне отъезда в замок, все же не оставил его равнодушным, хотя он тогда и не подал вида, что взволнован. Он, как любой здравомыслящий человек, старательно гнал от себя внезапно появившуюся надежду: «А вдруг?!». Но против воли Карла эта надежда прочно засела в глубине его души. Несмотря на свое напускное спокойствие, король с нетерпением ждал результатов повторного осмотра. И сейчас, когда доктор закончил свой короткий рассказ, Карл с сожалением осознал, что надежда его испарилась, как утренний туман. Элизабет, внимательно следившая за королем, догадывалась, какие чувства его обуревают, и это ее очень беспокоило. Она и сама с большим волнением слушала доктора и испытала большое облегчение, узнав, чем закончились его исследования.

   – Ну, вот видишь Бетти, все прояснилось. Наши эскулапы успокоились, а твоя сестра, наконец, обрела вечный покой. Царствие ей небесное! Я, ведь, по-настоящему любил ее, и до сих пор в душе не могу смириться с этой потерей, – сказал Карл, и голос его предательски дрогнул.

   – А меня, меня, ты любишь Карл? Хоть немножечко? Или после смерти Анны никто из девушек не может занять ее место в твоем израненном сердце? – еле слышно спросила Элизабет, и горько вздохнула, как-будто сознавая неуместность своего вопроса. Она впервые назвала короля по имени и, нарушая все правила этикета, обратилась к нему на «ты». Сделала она это намеренно, почувствовав, что настал подходящий момент, чтобы признаться королю в своих чувствах.

   – Что ты, что ты, дорогая моя Бетти! Видит бог, сейчас у меня нет человека ближе тебя! И надеюсь, что это будет всегда!

   – Правда?! То, что ты сейчас сказал, это правда?! Господи! Как я счастлива! Знаешь, я ведь полюбила тебя, с самой первой минуты нашего знакомства! Правда, правда. Но я также, до безумия, любила Аннушку и не смела, мешать ее счастью, – при этих словах в глазах Элизабет показались слезы. Она сейчас была необыкновенно хороша в своем эмоциональном порыве и молодости подчеркивающей ее физическую красоту. И король, который хоть и был королем, но прежде всего, был мужчиной, не смог устоять перед волшебством, которым природа одарила слабую половину человечества, наделив ее способностью покорять и приручать мужские сердца. Он встал, раскрыл объятия и через секунду уста их слились в страстном поцелуе.

   Карл не стал задерживаться в замке Бирхоф и этим же вечером, вместе со своей свитой, покинул его, сославшись на неотложные государственные дела. Элизабет в этот раз не составила ему компанию, решив на некоторое время остаться в замке. Для этого у нее, по крайней мере, было две веские причины. Первая, и самая главная, ей не терпелось повидаться с матерью. Вторая, она, единственная наследница семьи Бирхоф, должна была официально вступить в свои права.

   На следующее утро, уютно расположившись перед камином, у которого так любила сиживать ее мачеха, Элизабет вызвала к себе управляющего. Глядя на беснующееся пламя, которое, казалось, стремилось выскочить за пределы каминного очага и лизнуть своим огненным языком ее колени, Элизабет внезапно почувствовала дрожь, предвестницу неотвратимого страха, который медленно, но верно проникал в ее душу, обволакивая с ног до головы. Не в силах оказать достойного сопротивления этому чувству, она вскочила с кресла и инстинктивно попыталась осенить себя крестным знамением, но пальцы не слушались ее, они скорчились в судороге, перестав подчиняться своей хозяйке.

   – Нееет!!! Нееет!!! – закричала Элизабет и в ужасе попыталась закрыть лицо руками. Но не тут-то было, скрюченные судорогой пальцы с силой впились в нежную кожу вокруг глаз, вызывая нестерпимую боль, от которой у Элизабет подкосились колени. Она издала стон и стала медленно опускаться на пол. Казалось, что ещё немного, и жерло камина, словно адское пекло, затянет её в свои недра, чтобы заставить заплатить за грехи.

   – Что с вами, ваша светлость?! Вам плохо?!

   Элизабет с трудом открыла глаза и увидела прямо перед собой лицо управляющего, который участливо смотрел на нее.

   – Нет, нет, со мной все хорошо, просто минутная слабость, я еще не совсем оправилась после болезни. Простите.

   – Что вы, ваша светлость, это вы меня простите за бесцеремонность, но я стучал в дверь, поверьте....

   – Верю, верю, г-н Риттер, помогите мне подняться, прошу вас.

   – Да, да, конечно, пожалуйста, обопритесь на мою руку, – управляющий галантно протянул свою руку Элизабет, на которую она с удовольствием облокотилась.

   – У меня к вам еще одна просьба г-н Риттер, – сказала, натужно улыбаясь Элизабет, с трудом приходя в себя, после припадка раскаяния.

   – Слушаю вас.

   – Отверните, пожалуйста, мое кресло от камина, слишком жарко.

   – Пожалуйста.

   – Благодарю вас. Прошу, присаживайтесь напротив меня г-н Риттер, нам нужно серьезно поговорить.

   – К вашим услугам, сударыня.

   – Я очень довольна вашей работой г-н Риттер, и, в связи с этим, хочу сделать вам предложение, работать у меня на постоянной основе. Не спешите отказываться, – сказала Элизабет, заметив протестующий жест управляющего.

   – Подумайте, то, что я хочу вам предложить, по сути, сделает вас полновластным хозяином в графстве. Дело в том, г-н Риттер, что жизнь в замке меня абсолютно не прельщает, однако я, отныне, графиня Бирхоф, и это накладывает на меня определенные обязательства. В связи с этим, мне просто необходим надежный человек, способный успешно управлять этой махиной.

   Элизабет сделала неопределенный жест рукой, который, по-видимому, должен был подчеркнуть ее последние слова.

   – Вы будете иметь щедрый процент от доходов графства, – продолжала графиня, – меня же интересуют только деньги, которые вашими стараниями, должны регулярно пополнять мои счета. Ну, как? Согласны?

   Г-н Риттер был человеком неглупым, можно даже сказать очень неглупым, поэтому ответил не сразу. Он пристально посмотрел на Элизабет, словно пытался распознать, скрывается ли в ее предложении какой-нибудь подвох. С минуту они оценивающе смотрели друг на друга, наконец, управляющий прервал молчание.

   – Ну, что ж, если процент будет действительно щедрым, и вы дадите слово, что не будете указывать мне, как управлять этой «махиной», – г-н Риттер, улыбнулся, и повторил жест юной графини, – то я, пожалуй, соглашусь.

   – Прекрасно, г-н Риттер, я очень рада, что нам удалось найти общий язык. Впрочем, я не сомневалась в этом, ведь вас рекомендовал сам король, – Элизабет многозначительно посмотрела на управляющего, тот понял намек и слегка поклонился.

   – Ну, хватит о делах. Детали нашего договора обсудим позже. А сейчас я хочу покататься на своей любимой лошади. Будьте любезны, г-н управляющий, пришлите ко мне конюха Питера.

   – Его нет в замке, сударыня. С моего разрешения, он уехал к тяжело заболевшему брату.

   – Странно, – медленно произнесла Элизабет, – я и не знала, что у него есть брат. Странно, – повторила она и задумчиво посмотрела на управляющего.

   – И давно он уехал?

   – Вчера, сразу после отъезда его величества. Так я распоряжусь, чтобы вам подготовили вашу лошадь?

   – Да, да, конечно, прошу вас. Я буду готова через несколько минут. И вот еще что, г-н Риттер, если я задержусь на прогулке или, например, не вернусь сегодня, прошу не беспокоиться обо мне. Я могу заночевать у своей подруги детства, она живет неподалеку от замка.

   Элизабет встала с кресла и управляющий, понимая, что разговор окончен, хотел было уйти, но будучи уже в дверях, обернулся и спросил: «Вы уверены, госпожа, что вам не нужен сопровождающий»?

   – Уверена, г-н Риттер. Спасибо за заботу, я ценю это.

   Проводив, наконец, управляющего, Элизабет снова опустилась в кресло и задумалась. Внезапный отъезд конюха, почти сразу вслед за Карлом, не на шутку встревожил юную графиню Бирхоф. Она, прекрасно знала, кем для Питера и его жены была Анна, и как они к ней относились. Именно поэтому ее очень обеспокоило загадочное поведение конюха. Тем более, что она никогда не слышала о существовании каких-либо родственников у Питера. А тут еще эта история с, так называемой, «странной» смертью Анны. Элизабет почувствовала, как безотчетный страх снова проникает в ее душу: «Нет, нужно срочно повидаться с Жанной, иначе, я сойду с ума»! Приняв это решение, она быстро переоделась в костюм для верховой езды, и почти бегом отправилась на конюшню, где ее уже ждала оседланная лошадь, которая веселым ржанием приветствовала свою хозяйку, так долго не уделявшую ей внимания. Девушка как всегда ловко вскочила в седло и, не мешкая, галопом понеслась вон из замка. Минут пять она скакала во весь опор, почти не разбирая дороги и вдруг, как-будто повинуясь чьему-то приказу, резко осадила лошадь и остановилась. Оглядевшись, Элизабет убедилась, что прилично отклонилась от дороги. «Черт побери! Я же не знаю куда ехать»! И тут ее осенило: «Надо ехать к реке, к моему любимому месту. Оттуда и начать поиски». Элизабет собралась было тронуться по намеченному маршруту, как что-то заставило ее в последнее мгновение изменить его, причем кардинальным образом. Сама не сознавая почему, она вдруг поехала в совершенно противоположную сторону, повинуясь внутреннему голосу, который настойчиво подсказывал ей нужное направление. «Давай, давай, милая, – подбадривала Элизабет лошадь, ласково поглаживая ее по загривку, – тебя ожидает свежее сено и заслуженный отдых». Ехать пришлось довольно долго, в основном лесом, но девушку это не беспокоило, она была теперь совершенно уверена, что скоро увидит и знакомый домик в лесу и свою мать, встречи с которой она так долго искала. Когда Элизабет увидела, наконец, дом Жанны, сердце ее от радости, готово было выскочить из груди, она спрыгнула с лошади и, взяв под уздцы, повела ее к калитке. Но не успела она открыть калитку, как голоса, внезапно раздавшиеся во дворе, заставили ее отпрянуть. Стараясь не шуметь, Элизабет увела лошадь в лес и привязала к дереву, а сама, подкравшись к забору, спряталась за густым кустарником, решив устроить здесь наблюдательный пункт. Ждать пришлось недолго. Не прошло и минуты, как калитка распахнулась и вышедший из нее человек, чуть не заставил девушку вскрикнуть от изумления. Это был ни кто иной, как конюх Питер, собственной персоной. Одет он был по-дорожному, а в руке держал увесистую сучковатую палку. Закрыв за собой калитку, он не оглядываясь, решительно зашагал по тропинке, ведущей вглубь леса. Элизабет обмерла от страха: «А ну, как он обнаружит спрятанную лошадь, и естественно тут же узнает ее»?! Но, нет, вроде все обошлось, не заметил. Да и лошадь молодец, ничем не выдала своего присутствия. Элизабет еще несколько минут прислушивалась к удаляющимся шагам, потом осторожно выбралась из своего укрытия и, стараясь ступать бесшумно, направилась к дому. Спустя четверть часа, Элизабет и Жанна, крепко обнявшись, стояли в той самой комнате, в которой они впервые встретились после долгой разлуки.

   – Господи, мама! Кажется, что прошла целая вечность, с тех пор, как мы виделись с тобой! Столько всего произошло, и мне не терпится рассказать тебе обо всем, – взволновано говорила юная графиня Бирхоф, нежно прижимаясь к матери.

   – Ну, вот ты и здесь дорогая, и все самое страшное осталось позади! Ты блестяще со всем справилась и теперь по праву заслужила то, о чем так мечтала! Осталось совсем чуть-чуть, и статус твой изменится: «Ее величество, королева Мармонта, Элизабет Малинпьер»! Звучит, не правда ли?! – Жанна засмеялась. Но, Элизабет, вместо того, чтобы разделить с матерью радостное настроение, вдруг резко помрачнела. Она мягко, но настойчиво отстранилась от Жанны и с задумчивым видом уселась в кресло.

   – Что с тобой, дитя мое?! Тебе нехорошо? Может, выпьешь воды или вина? – Жанна, у которой мгновенно исчезла с лица улыбка, озабоченно смотрела на свою дочь, стараясь понять причину, столь резкой смены ее настроения.

   – Мама, ты хорошо знаешь человека, бывшего твоим гостем, незадолго до моего появления? – спросила Элизабет и пристально посмотрела на свою мать.

   – Ты его видела? Но когда, же ты успела? Впрочем, можешь не отвечать, я догадываюсь. Что ж, я хотела поговорить об этом после ужина, но раз ты затеяла этот разговор сейчас, изволь, давай поговорим. Ты хочешь знать, знаю ли я этого человека? Еще бы! Мне ли не знать его. Это Питер Пастол, старший конюх графа Бирхофа и его личный кучер. Только ему покойный граф доверял управлять фамильным экипажем. Его семья из поколения в поколение служит дому Бирхоф, думаю, и по сей день. Разве не так?

   – Так, так. А он тебя тоже знает, мама? – с тревогой спросила Элизабет.

   – Конечно, дорогая. Ты же знаешь, какие отношения меня связывали с графом, к слову сказать, твоим отцом. Но не волнуйся так, он меня не узнал.

   – Ты уверена? – Элизабет все еще не могла успокоиться.

   – Конечно, уверена. Столько лет прошло, и потом он толком и не видел моего лица, я была в капюшоне. Я всегда так одеваюсь когда принимаю просителей. Ну, что, теперь ты успокоилась? – Жанна вопросительно посмотрела на дочь. Та в ответ облегченно вздохнула.

   – Скажи, мама, а зачем он к тебе приходил? Что ему было нужно?

   Жанна не сразу ответила на вопрос дочери, с минуту она задумчиво смотрела на нее, потом подошла к своему «трону» и удобно устроившись на нем, сказала: «У нас появились некоторые осложнения, Бетти, которые необходимо устранить, и как можно скорее».

   ГЛАВА 23

   После разговора с колдуньей, Питера раздирали противоречивые чувства. Вопреки ожиданиям конюха, колдунью не удивила его необычная просьба. Она, не раздумывая, согласилась помочь ему, и попытаться вернуть к жизни, несчастную девушку. Поначалу, это очень воодушевило Питера, в порыве благодарности он даже был готов броситься перед ней на колени и целовать ей ноги. Но потом, когда он немного успокоился, ему показалась несколько странной та легкость, с которой колдунья взялась за это непростое дело, как будто речь шла о лечении насморка, а не о воскресении человека, находящегося в состоянии, то ли жизни, то ли смерти. Колдунья, даже толком не дослушала его до конца, взяла задаток и поспешно выпроводила из дома, наказав сохранять все в строжайшей тайне и ждать от нее вестей. Все это было очень подозрительно! И еще, ее голос, который сразу показался Питеру очень знакомым. Определенно он где-то его уже слышал, только где? И когда? По мере того, как Питер удалялся от дома колдуньи, в его душе росла тревога: «А правильно ли он поступил, обратившись за помощью к этой женщине, которая, наверняка якшается с самим сатаной?! И где же он все-таки слышал этот голос? И почему колдунья так тщательно прятала от него свое лицо, периодически поправляя, и без того, низко надвинутый капюшон»? Внезапно Питер остановился и замер. Несколько секунд он стоял неподвижно, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть смутные воспоминания, которые с трудом к нему пробивались из глубин его старческой памяти. «Неужели это она? Я, конечно, могу ошибаться, но голос! Сколько раз он слышал его, пока в жизни графа не появилась та, другая, которой в итоге досталось все, а ей ничего, кроме позора. Так значит, графиня была права! Ее сестра Жанна действительно ведьма?! Господи боже! Я же ей все рассказал»! Питеру показалось, что его сейчас хватит удар, тяжело дыша и с трудом опираясь на свою палку, он пошел обратно к дому колдуньи. Но не прошел он и десяти шагов, как услышал треск ломающихся сучьев, как-будто какое-то крупное животное прокладывало себе дорогу через лес. Питер сейчас же спрятался за дерево, потом осторожно высунул голову и... обомлел. Лошадь, которую он узнал бы из тысячи, вела под уздцы какая-то молодая женщина, фигура которой тоже показалась Питеру очень знакомой. «Ба! Да это же, Элизабет! Моя молодая хозяйка! А она, что здесь делает»?! Стараясь не создавать лишнего шума, Питер подкрался поближе, чтобы как следует разглядеть девушку и, когда он окончательно убедился в том, что не ошибся, калитка распахнулась и в ее проеме показалась колдунья уже без капюшона. Увидев Элизабет, она всплеснула руками, потом обняла ее и нежно поцеловала. Питера так потрясло увиденное, что он совершенно забыл об осторожности, переступая с ноги на ногу, он нечаянно наступил на сухую ветку. Раздался хруст. Питеру показалось, что этот хруст был слышен на многие мили вокруг. Он затаил дыхание и застыл как статуя, стараясь слиться с деревом, за которым прятался.

   – Мама, там кто-то есть! – встревожено воскликнула Элизабет, высвобождаясь из объятий Жанны. Та, сразу посерьезнев, внимательно посмотрела в ту сторону, откуда послышался шум. Минуты две мать и дочь с подозрением всматривались в лесную чащу, как вдруг, как раз из того места, откуда раздался треск сломанной ветки, выбежал барсучонок, и, видимо напуганный видом людей, не останавливаясь побежал дальше, быстро семеня своими короткими лапками.

   – Фу, ты! Напугал! – с облегчением засмеялась Жанна, – идем в дом дорогая. Я так по тебе соскучилась.

   – Я тоже, мама, – сказала Элизабет и улыбнулась. Калитка, наконец, закрылась, и наступила тишина, нарушаемая только обычными лесными звуками.

   Питер, не в силах был больше стоять, он медленно опустился на землю, не замечая, что садится прямо на большой муравейник. Он бы еще долго на нем сидел, оглушенный открытием, которое сделал несколько минут назад, но лесные муравьи, буквально рассвирепевшие от появления непрошеного гостя, вывели его из оцепенения. Питер поспешно поднялся и, стряхнув с себя назойливых насекомых, побрел, не разбирая дороги, прочь.

   Между тем, разговор Жанны с дочерью затянулся далеко за полночь. Они настолько увлеклись беседой, что даже позабыли об ужине. Правда, беседой этот разговор было сложно назвать, говорила, в основном, Жанна, ибо в рассказе дочери, она не услышала для себя ничего, о чем бы ни знала, или не догадывалась.

   – А что тебе известно, Бетти, о гибели короля? – неожиданно спросила Жанна.

   – Какого короля?! – вздрогнула Элизабет.

   – Гастона, естественно, – засмеялась Жанна.

   – Господи! Ты меня напугала, мама. Я уж было, подумала, не случилось ли чего с Карлом? – Элизабет с облегчением вздохнула.

   – Прошу тебя Бетти, впредь, не упоминай при мне имя господа, – с нажимом сказала ведьма, при этом, взгляд ее стал холодным и злым.

   – Хорошо мама, не буду, – испуганно согласилась Элизабет и даже немного подалась назад в своем кресле. Но Жанна, как, ни в чем, ни бывало, повторила свой вопрос относительно гибели Гастона.