Текст книги "Возвращение короля (СИ)"

Автор книги: Сергей Акименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

   – Спокойно, юноша, спокойно, – услышал он знакомый голос, – беспокоиться не о чем, это всего лишь крысы и поскольку их здесь много, значит, мы не тонем.

   Томас нащупал в темноте руку юнги и слегка пожал ее.

   – Ты лучше присаживайся рядом, я, кажется, нашел местечко посуше. Садись, садись.... В ногах правды нет, путь предстоит долгий. Умереть нам не дадут, капитан, похоже, намерен выручить за нас хорошие деньги. Так что, пока, беспокоиться не о чем, – повторил он. Постепенно глаза привыкли к темноте, и Том уже довольно явственно различал фигуры товарищей по несчастью. Вдруг кто-то громко крикнул: «Эй, там наверху! Когда кормить будете? А то помрем здесь с голодухи, и продавать будет некого»! Все засмеялись. Эти грубые люди, побывавшие за свою трудную и опасную жизнь в разных переделках, наверное, никогда не теряли присутствия духа. Это немного взбодрило Тома, он снова вспомнил про браслет и убедился в том, что он не сжимает ему запястье, а значит, смертельная опасность действительно миновала.

   А теперь пришло время заглянуть в каюту капитана Монро, где предстоял интересный разговор, итог которого, мог весьма существенным образом повлиять на дальнейшую судьбу Томаса и его юного друга.

   – Объясните мне, что, черт возьми, происходит! Почему вы не дали мне повесить этого негодяя? – чуть не поперхнувшись от злости выпитым бренди, капитан Монро буквально рухнул на роскошный диван, рядом с графом Рэндаллом.

   – Успокойтесь мой друг. Имейте терпение. Сейчас приведут Блэквуда, и я удовлетворю ваше любопытство. А пока налейте-ка нам еще по рюмке вашего восхитительного бренди. Запомните! От жизни, при любых обстоятельствах, нужно стремиться получать удовольствие, – с этими словами, граф Рэндалл, с безмятежной улыбкой на лице, откинулся на спинку дивана. В дверь каюты негромко постучали.

   – Да, да, войдите! – нетерпеливо приказал Монро. Дверь отворилась, и на пороге показался капитан Блэквуд в сопровождении вооруженного матроса. На входе он несколько замешкался, и матрос грубо втолкнул его в каюту.

   – Развяжите его, – приказал граф и тут же ответил на немой вопрос капитана Монро.

   – Полноте Монро! Что раненый и безоружный пират может предпринять против двух здоровых вооруженных мужчин?

   Он взял со стола рюмку, сделал глоток, и, повернувшись к Блэквуду, предложил: «Присаживайтесь милейший, вполне возможно нам предстоит долгий разговор. Впрочем, это целиком зависит от вас». Граф снова развалился на диване и несколько секунд с любопытством рассматривал Блэквуда.

   – Хотите выпить? – неожиданно спросил он, – у капитана Монро великолепный бренди.

   – Еще чего! – буквально вспыхнул от возмущения Монро, – мало того, что этот грязный пират сидит за моим столом, так я еще должен угощать его выпивкой!

   При этих словах граф расхохотался, а Блэквуд смерив капитана Монро презрительным взглядом, произнес: «Не беспокойся, капитан, я не пью это ваше пойло, предпочитаю более мужской напиток – ром». Монро чуть не задохнулся от ярости: «Каков наглец! У меня руки чешутся от желания поскорее вздернуть тебя»! Трясущимися от гнева руками он наполнил до краев свою рюмку, залпом выпил и, усевшись, уставился на Блэквуда ненавидящим взглядом.

   – А знаете капитан, – сказал, обращаясь к Блэквуду, граф, – я сам, с огромным удовольствием, повесил бы вас. Но ваша смерть, вне всякого сомнения, заслуженная, ничего, кроме морального удовлетворения нам не принесет. А ведь я хорошо знаю, кто вы такой на самом деле, и хочу воспользоваться этим знанием, чтобы поправить свое материальное положение, да и капитан Монро, наверняка тоже, не прочь пополнить свой кошелек. Не правда ли, дорогой Чарльз?

   Монро не ответил, он только недоуменно таращил свои глаза, переводя взгляд с одного собеседника на другого.

   – Что вы имеете в виду? – спросил графа пират.

   – Сейчас все узнаете, – ответил ему Рэндалл, – но прежде, – он повернулся к капитану Монро, – позвольте Чарльз, рассказать вам кое о чем. Дело в том, что этот, как вы правильно выразились, грязный пират и отпетый негодяй....

   При этих словах капитан Блэквуд сжал свои огромные кулаки, так что хрустнули костяшки пальцев, лицо его побагровело, а в единственном глазу сверкнула такая ярость, что Монро, как раз в эту минуту на него смотревший, вскочил. Граф же, мгновенно повернувшись лицом к пирату, ледяным тоном произнес: «Спокойно Блэквуд, спустите пар, а не то вместо продолжения нашей беседы, я прикажу привязать вас к жерлу пушки и лично подожгу фитиль, чтобы вы со скоростью пушечного ядра попали туда, где вам самое место – в ад»! Воцарилась гнетущая тишина.

   – Ну, что выбираете Блэквуд? – нетерпеливо спросил граф. Вместо ответа пират разжал кулаки, скрестил руки на груди, и, откинувшись на спинку стула замер в ожидании продолжения разговора.

   – Ну, вот, так-то лучше, – с удовлетворением отметил граф.

   – Так вот, дорогой Чарльз, – продолжал он, – хочу сообщить вам, что этот грязный пират не просто морской разбойник, он еще и верный пес герцога Кастильи, нынешнего фаворита королевы Элизабет. Ведь ни для кого не секрет, кто, на самом деле, сейчас правит бал в Мармонте. После странной, внезапной смерти короля Карла, – произнося эти слова, граф буквально впился взглядом в Блэквуда, но, ни один мускул не дрогнул на словно окаменевшем лице пирата. Выдержав небольшую паузу, Рэндалл продолжал, – герцог стал избавляться от всех преданных покойному королю людей. В их числе был и ваш покорный слуга. Кстати капитан, вы меня не узнаете? Нет? Ну и не надо. А вот мне хорошо известно, что какое бы грязное дельце не проворачивал герцог, оно не обходилось без вашего участия. Я убежден Блэквуд, что вы в курсе всех, ну, или почти всех, самых сокровенных тайн Кастильи. И вот я подумал, а что если попробовать воспользоваться так удачно сложившимися сейчас обстоятельствами и попытаться заработать кругленькую сумму. Это поможет хоть как-то компенсировать те потери, которые я понес из-за вашего покровителя. Ну, что вы на это скажете?

   – Если вы ведете речь о выкупе, – спокойно сказал Блэквуд, – то глубоко ошибаетесь, герцог не даст ни сентима. Ну а моих денег вряд ли хватит, чтобы удовлетворить ваш аппетит.

   – А мне кажется, что ошибаюсь не я, а вы, а заодно и прибедняетесь – заметил граф. Немного помолчав, он продолжал развивать свою мысль: «Достаточно сказать, что львиная доля от награбленного вами, капитан, достается не королевской казне, а оседает в бездонных карманах герцога, ну и вам, я думаю, достается немало, помимо законных процентов. И я уверен, что это только верхушка айсберга. Так что Джек, – Рэндалл впервые назвал пирата по имени, – я совершенно убежден в том, что ваш патрон вполне способен раскошелиться, и к тому же, без особого для себя ущерба».

   – Повторяю! – раздраженно процедил Блэквуд, – Кастилья не будет платить! Даже за меня. И закончим на этом.

   – О, да! Я слышал о патологической жадности герцога Кастильи, но мне кажется, я знаю способ заставить его облегчить свой кошелек, – сказал граф и хитро посмотрел на корсара. Тот удивленно поднял бровь. Но Рэндалл ответил не сразу, граф был склонен к театральным эффектам и поэтому затянул паузу настолько, что даже Монро не выдержал и нетерпеливо заерзал на своем месте. Наконец Рэндалл прервал молчание: «Надо его заставить! И это сделаете вы Джек»! На несколько мгновений в каюте стало так тихо, что слышно было, как от ветра хлопают паруса корабля. Тишину нарушил оглушительный хохот капитана Блэквуда. Дождавшись окончания приступа смеха у пирата, Рэндалл спокойно осведомился: «Мне, объяснить вам, как это нужно сделать, или вы сами догадаетесь»? «Да уж сделайте одолжение, объясните», – скривив рот в издевательской усмешке, попросил пират.

   – Все очень просто. Вы напишите ему письмо, где потребуете, чтобы он выкупил вас, а чтобы герцог был сговорчивее, припугнете его, что если он не спасет вас от виселицы, то вы попытаетесь купить себе свободу иным способом, – заметив недоуменное выражение лица Блэквуда, граф раздраженно пояснил, – бросьте Блэквуд, не стройте из себя простачка! В письме вы намекнете герцогу, что можете раскрыть мне, человеку, от которого зависит ваша жизнь, кое-какие секреты, обнародование которых, способно уничтожить его. Такого рода секреты, наверняка, ведь имеются, правда? Вы, наверное, догадываетесь Блэквуд, что в Мармонте найдется немало знатных и уважаемых господ, недовольных нынешней властью. И, поверьте, им нужен только повод, чтобы свалить этого негодяя и избавить, наконец, королевство от его гнусного правления. Вы со мной согласны?

   Не получив ответа на свой вопрос, граф невозмутимо продолжал: «Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что получив такое письмо герцог, прежде всего, захочет убить вас, пока вы не начали болтать, но мы не дадим ему этой возможности. У меня есть одно местечко, где вас сам черт не найдет, если вдруг этого захочет».

   И граф заразительно рассмеялся. А раскрасневшийся от волнения Монро удовлетворенно хмыкнул и наполнил рюмки.

   – Ну, что скажете Джек? – граф в упор смотрел на пирата, – мне кажется предложение весьма недурно. Во всяком случае, это шанс для вас. Жизнь в обмен на деньги, в этом нет ничего необычного.

   Капитан Блэквуд напустил на себя задумчивый вид и несколько секунд внимательно смотрел графу прямо в глаза: «Дайте мне выпить, – охрипшим голосом, неожиданно попросил он, – но только не этой вашей бурды. Прикажите принести ром».

   – Разумеется, – граф выразительно посмотрел на капитана Монро. Тот недовольно вздохнул и крикнул: «Эй! кто там? Бобби! Принесите бутылку рома! Да поживее»! Через минуту в дверь каюты постучали, и вошедший матрос поставил на стол требуемый напиток. Блэквуд не спеша откупорил бутылку и, наполнив до краев подставленный графом бокал, жадно осушил его. Затем он вытер губы и спросил: «О какой сумме будет идти речь»?

   – Вот это разговор! – удовлетворенно заметил граф, – я думаю, что расставшись с пятьюстами тысячами золотых дукатов, ради своего верного соратника, герцог не пойдет побираться по миру.

   Услышав, о какой сумме, идет речь, капитан Монро привстал, вытащил платок и трясущимися руками стал вытирать со лба выступивший пот.

   – Вы в своем уме? – Блэквуд смотрел на графа Рэндалла, как психиатр смотрит на слабоумного пациента.

   – В своем, своем, милейший капитан, – ответил ему граф, – я даже боюсь, что продешевил. Итак, вы будете, писать письмо или нет? – спросил он. На несколько секунд пират задумался, потом сказал: «Я напишу письмо, в конце концов, смерть не входит в мои ближайшие планы, но у меня есть к вам одна просьба...» – он не успел закончить фразу, как вмешался капитан Монро: «Мерзавец! Он еще осмеливается о чем-то просить»! Тут уже не выдержал граф: «Помолчите капитан, а не то я выставлю вас из вашей же каюты, если вы и в дальнейшем будете вставлять свои дурацкие замечания»!

   – Но позвольте граф, я ....

   – Не позволю! Сидите и молчите! Я уважаю вас как опытного моряка, но в деловых переговорах, уж простите, вы полный профан, и посему прошу вас, не вмешиваться более в нашу беседу, пока мы не доведем сделку до логического конца.

   Монро обиженно насупился, но граф уже не смотрел в его сторону всецело поглощенный азартом от предполагаемой наживы.

   – Что за просьба, капитан? – спросил он.

   – Вы должны дать мне слово, что если герцог согласиться выплатить требуемую сумму, то вы, помимо меня, предоставите свободу еще двум пленникам.

   – Кому же? – удивился граф.

   – Корабельному повару и юнге Тому.

   – Боже всемогущий! – воскликнул граф, – да вы оказывается подвержены приступам сентиментальности, вот уж никогда бы не подумал. Сознайтесь, этот юнга, наверное, ваш незаконнорожденный сын, а? Ну ладно, с мальчишкой все понятно. Но почему вам так дорог корабельный повар? Кстати, кто он такой?

   – Его зовут Томас Бамбелла, – ответил пират.

   – Бамбелла? – удивлённо приподнял брови Рэндалл, – тот самый? Значит, я не ошибся, один из пленников, показавшийся мне знакомым, действительно бывший капитан королевской гвардии и личный телохранитель короля Карла! Чудеса, да и только! Такой человек, да на пиратском корабле в незавидной роли корабельного повара?! Причем, не на каком-нибудь корабле, а на корабле под командованием самого Джека Блэквуда, ближайшего соратника герцога Кастильи, заклятого врага короля. Поистине, пути господни неисповедимы! Всё это, по меньшей мере странно, вы не находите? – сэр Рэндалл умолк и испытующе посмотрел на пирата. Тот угрюмо молчал, изредка бросая злобные взгляды на графа. Наконец, после довольно продолжительной паузы, судя по всему, вызванной раздумьем, граф произнес: «Ну что ж, забирайте их, коль уж вам они так дороги. Согласен».

   – Чарльз, – повернувшись, обратился он к капитану Монро, – дайте ему бумагу, чернила и перо.

   – Очень прошу вас Джек, постарайтесь найти нужные слова, чтобы убедить вашего покровителя согласиться на наши условия. Да! И нужно обговорить детали обмена, – с этими словами граф Рэндалл склонился над столом и стал внимательно следить за тем, что пишет пират, время от времени поправляя его.

   Итак, судьба благоволила нашему герою, Томас оказался прав. Именно благодаря капитану Блэквуду у них появилась надежда вновь обрести свободу. С того момента, как капитан согласился написать письмо с просьбой о выкупе, участь Тома и его старшего товарища, изменилась в лучшую сторону. По требованию Блэквуда их освободили из трюма, и теперь они втроем скованные одной цепью, сидели на палубе, наслаждаясь свежим морским воздухом. Прекрасная погода и попутный ветер, что может быть лучше, чтобы дальнейшее путешествие проходило без приключений, и вскоре «Барракуда», бросила якорь в уютной бухте главного города королевства Остеррос, Данвира.

 

   ГЛАВА 3.

   Расположенный на холмах, со всех сторон окружающих бухту, утопающий в зелени Данвир, как будто нависал над побережьем, постепенно спускаясь к самой воде. Здешний мягкий климат весьма способствовал обильной и разнообразной растительности, разнообразной настолько, что от буйства ее красок рябило в глазах. Затаив дыхание, Том зачарованно смотрел на открывшуюся ему великолепную панораму старинного города. Впечатление от увиденного было настолько сильным, что он даже забыл на время о том, что он всего лишь пленник, и что, возможно, скоро, его ждут суровые испытания.

   В отличие от нашего героя, графа Рэндалла не волновали городские красоты, облокотившись на резные перила капитанского мостика его светлость, был полностью поглощен в размышления о том, как понадежнее осуществить задуманную операцию, а заодно надуть этого напыщенного болвана Монро. Делиться с ним барышом не входило в планы хитроумного вельможи. Кроме того, ему не давала покоя просьба капитана Блэквуда. Пораскинув мозгами, граф пришел к выводу, что странная привязанность капитана к мальчишке очень подозрительна, еще более подозрительна его внезапная забота о Томасе, человеке, который был фанатично предан королю, а значит, являлся непримиримым врагом герцога Кастильи. Взвесив все это, граф принял решение, на всякий случай, разделить пленников. Капитана Блэквуда, он решил увезти и спрятать в надежном месте. Томаса же вместе с мальчишкой, запереть в башне городской тюрьмы. В этом случае, по мнению его светлости, он получал козырь против возможного непредсказуемого поведения пирата. Угрожая, например, убить юнгу, граф надеялся оказывать давление на пирата тем самым заставляя того подчиняться своим требованиям. Размышления графа Рэндалла прервал слуга, доложивший ему о прибытии шлюпа (шлюп – одномачтовый парусник), который должен был, под надежной охраной, доставить пиратов на берег. Там их уже ожидали несколько повозок с возницами. Когда, сошедшие на берег пленники, понукаемые солдатами, заняли на них места, и смирно сидели в ожидании дальнейшего путешествия, к берегу причалили еще несколько шлюпок, на этот раз с командой «Барракуды» и вскоре, его светлость граф Рэндалл и капитан Монро ступили на гостеприимную землю столицы королевства Остеррос. Подойдя к офицеру, который, по всей видимости, являлся командиром отряда солдат, выделенного для сопровождения пленных, граф что-то шепнул ему на ухо и указал на Тома и двух его старших товарищей. По приказу офицера к ним тут же подбежали солдаты и грубо стащили их с повозок на землю. Затем офицер махнул рукой, громко щелкнули бичи возниц, и вереница повозок, нещадно скрепя плохо смазанными ступицами колес, тронулась в путь. Оставшуюся сидеть на пыльной дороге троицу тут же окружила толпа зевак, послышались оскорбительные выкрики, кто-то даже кинул камень, который попал в плечо Тому, но юноша не проронил ни звука, а только с презрением посмотрел на беснующуюся толпу. К сожалению, толпа, как правило, жестока, по отношению к беззащитным, причем зачастую невинным людям, и ей, почти всегда, безразлична причина, по которой несчастные оказались в таком незавидном положении. Не разум, а «стадное чувство» владеет толпой в этот момент. Но, к сожалению, в нашем случае, у собравшихся имелись веские основания для ненависти, перед ними были пираты, люди вне закона, и для них существовало одно наказание – виселица. К счастью для пленников вакханалия продолжалась недолго, вмешались солдаты, разогнав зевак, они заставили всех троих подняться и, подгоняя их прикладами своих ружей, погнали в направлении городской тюрьмы. Однако не успели они преодолеть и ста ярдов, как путь им преградила карета запряженная четверкой лошадей. Дверь кареты распахнулась и из нее вышли два дюжих молодца похожих друг на друга как две капли воды. Они быстро подошли к капитану Блэквуду и без лишних слов надели ему на голову мешок, ловко обвязали его вокруг шеи, затем повалив капитана на землю, схватили его за ноги и поволокли к карете. Не давая пирату опомниться, близнецы затолкали его в карету, и сели в нее сами, дверь захлопнулась, и через мгновение, только облако пыли, поднятое лошадиными копытами, напоминало о том, что здесь что-то произошло. Все случилось так быстро, что Том, и опомниться не успел, как карета, увозящая в неизвестном направлении их надежду на спасение, скрылась из виду. И юнга, и корабельный повар застыли, как вкопанные, пытаясь осмыслить произошедшее. В чувство их привел резкий окрик конвоира: «А ну пошевеливайтесь! Вперед!» И болезненный удар прикладом ружья между лопаток вернул Тома к действительности. Гремя кандалами, товарищи по несчастью, побрели по неровной пыльной дороге в направлении городской тюрьмы.

   Оставим их на время, дорогой читатель, тем более, что путь им предстоит довольно долгий. Воспользуемся этим обстоятельством, чтобы поговорить о личности его светлости сэра Робина Рэндалла. Право, не знаю, суждено ли сыграть ему какую-либо роль в судьбе нашего героя в дальнейшем, ибо я сам не могу с уверенностью предугадать, как будут развиваться события, но мне кажется, что он заслуживает нашего внимания. В сущности, сэр Робин был неплохим человеком, хотя первое впечатление от знакомства с ним, казалось бы, говорит об обратном. Вы, наверное, уже догадались, что граф Рэндалл в свое время был подданным королевства Мармонт и состоял в свите его величества, короля Карла, вплоть до его внезапной кончины. Король Карл был весьма прогрессивным правителем, и при его правлении королевство Мармонт превратилось в процветающее и могущественное государство. И такие люди как граф Рэндалл были проводниками идей своего короля, помогая ему воплощать их в жизнь. При этом его светлость являл собой образец настоящего аристократа – безупречные манеры, образованность, острый ум и легкость в общении снискали ему славу самого желанного друга, любовника или гостя. В любой из этих ипостасей он был на высоте. Король благоволил ему, закрывая глаза на периодически возникающие скандалы, связанные с именем своего фаворита, он прекрасно понимал, что эти мелкие шалости, не идут ни в какое сравнение с той пользой, которую, по его мнению, приносит деятельность графа на благо государства. На самом деле сэр Робин превыше всего в своей жизни ценил материальное благополучие и ради него он был способен на многое, но, надо отдать ему должное, не на предательство. Врожденное благородство и настоящая аристократическая гордость не позволяли ему этого. За эти качества и ценил его король Мармонта, доверив ему, к неудовольствию министра финансов г-на Турена, контроль над государственной казной. Как говориться, пустил «козла в огород», но справедливости ради надо отметить, что если его светлость и подворовывал, то в разумных пределах и считал это не воровством, а дополнительным вознаграждением за свой нелегкий труд. Но после загадочной смерти короля Карла блестящая карьера сэра Робина оборвалась. Фаворит и любовник королевы Элизабет, герцог Кастилья, стал постепенно прибирать власть в свои руки, попутно избавляясь, от всех преданных покойному королю людей. Все это происходило по молчаливому согласию ее величества, и граф Рэндалл поспешил покинуть Мармонт, справедливо полагая, что ему небезопасно оставаться при дворе королевы Элизабет. Он как в воду глядел, герцог Кастилья обвинил графа в казнокрадстве и добился наложения ареста на все его имущество, включая фамильный замок и принадлежащие ему земли. Имея практически неограниченную власть в королевстве, герцог постепенно прибрал к своим рукам все арестованное имущество графа Рэндалла. Как мы видим у сэра Робина были веские причины ненавидеть Кастилью. И конечно, такой незаурядный человек как граф, не мог долгое время оставаться в тени, даже на чужбине. Король Остерроса Георг, узнав о том, что граф вынужден был бежать из Мармонта, предложил ему в качестве убежища, свое королевство и, зная не понаслышке, о способностях его светлости, приблизил его к себе, сделав, по сути, чиновником для особых поручений. Появление графа Рэндалла при дворе короля Георга, вызвало неоднозначную реакцию среди его придворных, но король был непреклонен. Он считал, что иметь среди своих приближенных такого незаурядного человека, как Рэндалл будет правильным решением.

   Ну, хватит о графе, думаю, что приведенной выше информации вполне достаточно, чтобы у вас сложилось вполне определенное мнение об этом человеке, так как возможно, ему все же придется сыграть важную роль в нашем повествовании. А теперь мне не терпится вернуться к главному герою нашего рассказа, человеку благодаря которому мы сейчас являемся свидетелями описываемых событий. Как вы помните, мы расстались с Томом и его товарищем на пыльной дороге, ведущей в городскую тюрьму Данвира.

   «Кап! Кап! Кап»! – звук падающих с потолка камеры капель, гулким эхом отдавался во всех уголках крошечного помещения. Том поднял голову и стал рассматривать потолок, стараясь определить, откуда сочиться вода, но это было бесполезное занятие, так как дневного света, проникающего в камеру через единственное миниатюрное окошко, хватало, только для того, чтобы более или менее ясно видеть сидящего рядом Томаса. «Хорошо, что нас поселили в одну камеру», – подумал Том, и вдруг рассмеялся.

   – Что с тобой? – встревожено, спросил его кок.

   – Да так, ничего особенного, – ответил юнга, – я подумал, как хорошо, что нас поселили в одну камеру. Поселили – слово неподходящее, как будто мы в гостинице в двухместном номере. Смешно.

   – Смешно, – согласился Томас, – это хорошо, что ты не теряешь чувство юмора, хорошее настроение, это как раз то, что нам сейчас необходимо, иначе не выживем.

   Они помолчали.

   – Где это мы? – неожиданно спросил Том.

   – Где, где, в камере, в тюрьме, – с недоумением, ответил Томас.

   – Нет. Я имею в виду, в какой мы стране, в Англии, что ли?

   – Чего?! В какой такой Англии? Ты что бредишь? Послушай Томми, я все понимаю, столько на тебя навалилось. Ты поспи, успокойся. Потом поговорим.

   Томас заботливо обнял юнгу и положил его голову себе на колени.

   – Спи дружок. Потом поговорим, – повторил он и погладил юношу по голове. Но Том и не думал засыпать, мозг его лихорадочно работал: «Господи! Да что же это такое! Где это я, на самом деле? И названия какие-то чудные! Остеррос, Данвир, Мармонт..., дурдом какой-то! Впечатление такое, что я попал в какой-то ненастоящий, но такой знакомый мир! А может это мое воображение и все это сон»? Он даже подскочил от возбуждения, больно ударившись затылком об подбородок Томаса.

   – Господи! Да что с тобой? Ты угомонишься, сегодня или нет? – недовольным тоном, потирая ушибленный подбородок, проворчал Бамбелла. Но Том ответил не сразу, он нащупал браслет и даже повертел его вокруг запястья, потом ущипнул себя за щеку и только после этих манипуляций попросил прощения у товарища по несчастью.

   – Прости меня Томас, я, наверное, действительно не в себе. Так много всего произошло.... Прости! Я должен все осознать. И пожалуйста, не спрашивай меня ни о чем. Хорошо?

   – Хорошо, – удивленно согласился Томас.

   С минуту они молчали. Первым прервал молчание бывший корабельный повар.

   – Я так понимаю, что спать нам сегодня не суждено, – сказал он, – или я не прав?

   – Да, ты прав. Я, наверное, не смогу уснуть, – ответил ему Том, продолжая машинально вращать браслет.

   – Тогда, вот что! – решительно продолжал Томас, – я, пожалуй, расскажу тебе одну историю, потому, что чувствую, что ты послан мне судьбой, и я хотел бы, чтобы ты узнал меня получше. Конечно, возможно, я ошибаюсь и ты не тот человек, которому я мог бы доверится, но мои первые впечатления о тебе говорят, об обратном. К тому же, моя интуиция подсказывает мне, что лучшего помощника мне не найти.

   – Помощника? В чём? – спросил донельзя заинтригованный Том.

   – В одном деле, – уклончиво ответил Томас, – между прочим, государственной важности.

   – Рассказывайте, дядя Томас, свою историю! – возбуждённо воскликнул Том и даже вскочил на ноги, настолько велико было его нетерпение.

   – Мы же договорились Томми, что будем с тобой на ты, – укоризненно заметил Томас.

   – Да, да, прости, я больше так не буду. Обещаю. Ну, рассказывай, я слушаю.

   ГЛАВА 4.

   – Как ты уже, наверное, догадался мой мальчик, я не всю жизнь был моряком, а тем более, коком на пиратском судне. Начнем с того, что мое полное имя Томас Бамбелла, я бывший капитан королевской гвардии и начальник тайной канцелярии его величества короля Мармонта. Много лет назад, мой отец, да упокой господь его душу, служил в полку личной гвардии короля Гастона, отца ныне покойного Карла, последнего короля Мармонта. Он не был дворянином, но за выдающиеся успехи в военном искусстве был произведен в офицеры, и скорее всего, сделал бы блестящую карьеру на военном поприще, но, увы, был убит в бою, спасая жизнь своего короля. Мне тогда было от силы лет десять от роду. Узнав о его смерти, я понял, что остался сиротой. Кто была моя мать, я до сих пор не знаю. Поговаривали, что она была знатной дамой, чуть ли не фрейлиной ее величества и, что, якобы, во избежание скандала, она, тайком разрешившись от бремени, поспешила забыть о своем прегрешении, поручив заботы о новорожденном, отцу младенца. Надо сказать, Томми, что мой отец был весьма влюбчивым человеком, его яркая внешность и мундир офицера личной гвардии короля, производили неизгладимое впечатление на представительниц прекрасного пола, и он не без успеха этим пользовался. По этой причине сложно было определить, кто из героинь его многочисленных романов могла быть моей матерью. Да, честно говоря, я к этому и не стремился. До самой смерти отца, меня воспитывала кормилица, простая добрая женщина, и мой низкий поклон ей за это. Его величество, видимо помня о том, кто спас ему жизнь, не оставил своим вниманием сына своего спасителя и по его указу меня, несмотря на мое сомнительное происхождение, приняли в королевскую школу для одаренных дворянских мальчиков. Во всем королевстве вряд ли бы нашелся отец, который не хотел бы видеть своего сына среди учеников этой школы. Отбор в нее был весьма строгим. Претенденты должны были выдержать довольно серьезные испытания и далеко не все успешно их проходили. Но меня, благодаря милости его величества, приняли в школу без экзаменов. Стремясь хоть как-то отблагодарить короля за оказанную честь, я хорошо учился, хотя наверное это будет мягко сказано, правильнее будет сказать: «я остервенело вгрызался во все премудрости, узнаваемые мною с каждым новым учебным днем, и старался всеми силами доказать королю, что он не ошибся, оказав мне доверие». Так уж случилось, что в то время среди учеников королевской школы числился и сын короля Гастона, мой ровесник наследник престола принц Карл. Провидению было угодно, чтобы мы подружились.

   Томас замолчал. Том тоже молчал, деликатно ожидая продолжения рассказа. Прошло минуты две, пауза затянулась, а кок все молчал. Наконец он вздохнул, прокашлялся и сказал: «Спасибо Томми, что не торопишь меня, это говорит о том, что у тебя есть и терпение, и чувство такта. Я лишний раз убеждаюсь в том, что не ошибся в тебе. Убежден, что ты, именно тот человек, который мне так необходим, чтобы восстановить справедливость». «Справедливость? Какую справедливость я должен восстановить»? – возбужденно спросил Том, как все эмоциональные люди он был крайне нетерпелив в тех случаях, когда его любопытство не было удовлетворено в полной мере.

   – Потерпи, мой мальчик, скоро все узнаешь. – Томас снова немного помолчал.

   – Провидение провидением, – наконец, продолжил он, – но мы действительно стали неразлучными друзьями с Карлом. Надо сказать, что король Гастон велел преподавателям школы не делать своему сыну никаких поблажек, и, отдавая должное Карлу, отмечу, что он наравне со всеми, мужественно преодолевал все испытания, которые были уготованы ему в период учебы. Свободное от занятий время мы с принцем всегда проводили вместе и с каждым годом дружба наша только крепла. Наконец настал тот долгожданный день, когда нам по праву были присвоены офицерские звания. Я был на седьмом небе от счастья и очень жалел, что мой бедный отец не дожил до этого знаменательного дня. Он наверняка гордился бы мной и был бы счастлив, что сын пошел по его стопам. Томас умолк. «Наверное, вспомнил отца», – подумал Том.

   – Тот день, а вернее сказать вечер, я запомнил на всю жизнь еще по одной, и, к сожалению, совсем не радостной причине. А произошло вот что. По случаю успешного окончания школы мы с принцем, и еще несколько наших приятелей решили устроить пирушку, но не во дворце, как можно было бы предположить, а в таверне «Фортуна». Заведение это находилось в самом злачном районе города, недалеко от порта и имело сомнительную репутацию. Любители азартных игр, беглые рабы, преступники, падшие женщины, безработные матросы, авантюристы всех мастей – вот такая публика составляла основу завсегдатаев таверны. Частенько туда захаживали и пираты, чтобы пропить и прогулять награбленное. Ходили слухи, что иногда, особенно в полнолуние, в здешних окрестностях находили обезображенные трупы людей и животных, причем характер нанесенных им увечий якобы свидетельствовал о том, что это не было делом человеческих рук. Практически каждое происшествие случившиеся в городе, будь то драка или, того хуже, убийство, было так или иначе связано с таверной «Фортуна». Но люди вне закона, чувствовали себя здесь спокойно. Система оповещения о приближающейся опасности, например, в виде появления представителей власти, расследующей очередное преступление, работала практически безотказно, а многочисленные тайные выходы и секретные комнаты позволяли разыскиваемым людям вовремя исчезнуть. Казалось, сам дьявол покровительствует этому вертепу. Все это будоражило наше любопытство, ведь мы были молоды, и кровь кипела в наших венах, а душа жаждала приключений, и мы были совершенно уверены в том, что наша затея, как нельзя лучше подходит для того, чтобы утолить эту жажду. Кстати, идея организовать пирушку в этом заведении принадлежала, как раз, его высочеству и поначалу не вызвала особого восторга у нашей компании. Однако я, самый близкий друг Карла, бурно поддержал его и вскоре, благодаря нашей с принцем настойчивости, все сомнения у наших товарищей были рассеяны. Сменив новенькие мундиры на простую одежду и на всякий случай, вооружившись кинжалами, с наступлением сумерек, мы отправились в таверну. Эх, молодость, молодость.... Только с годами понимаешь, что храбрость и безрассудство – это далеко не одно и то же. Но когда ты молод и здоров, зачастую тобой руководит переполняющий тебя адреналин, настойчиво требующий выхода и это, к несчастью, нередко приводит к беде. Поначалу все шло хорошо, мы заняли свободный стол в самом углу, у маленького, почти непрозрачного окошка, занавешенного грязными, залатанными занавесками. Место с нашей точки зрения нам досталось удобное. Отсюда был виден практически весь зал и мы, переполняемые любопытством, могли, без опаски привлечь к себе внимание, изучать местную публику. Во всяком случае, нам так казалось. Стол наш был большой настолько, что, несмотря на то, что нас было пятеро, за ним вполне могли уместиться еще пару человек. И, скорее всего, именно это обстоятельство способствовало возникновению конфликта. Не успела, отчаянно виляющая широкими бедрами вульгарно накрашенная девица, принести нам по кружке эля (эль – пивной напиток), как к нашему столу, нетвёрдой походкой, направился огромный детина. Одет он был неряшливо, типично для завсегдатаев этого заведения, но при этом был вооружен, на боку болталась внушительных размеров сабля, а за поясом виднелась рукоять кинжала. Подойдя к столу, он оперся на него своими огромными волосатыми ручищами и уставился на нас мутными, от продолжительного пьянства, глазами. Некоторое время он, молча, разглядывал нас, затем громко икнул и наконец, произнес сиплым голосом: « Я вижу, что у вас тут есть свободное местечко. Не примете ли меня в свою компанию, господа? Ужасно хочется поболтать с умными людьми». Он снова икнул, и, наверное, для убедительности, украсил свою короткую речь грязным ругательством. В ответ никто из нас не проронил ни звука. Бросив взгляд на его высочество, я с беспокойством увидел, что он весь напрягся, сжал кулаки и стал медленно приподниматься. И я решил в зародыше погасить, готовый вспыхнуть скандал. «Послушай приятель, – как можно спокойнее сказал я, – у нас нет желания принимать кого-либо в свою компанию, тем более что тема наших разговоров не для посторонних ушей, так что извини. Тут полно свободных мест. Выбирай», – и я широким жестом указал ему путь в центр зала. Внезапно откуда-то донесся громкий, визгливый возглас: «Что Хью? От ворот поворот? Ловко тебя отбрил молокосос»! В зале раздался смех. Несмотря на то что, Хью был в изрядном подпитии, реакция у него оказалась, будь здоров! Без лишних слов он нанес мне резкий прямой удар в лицо, от которого я буквально рухнул навзничь, да так и остался лежать на спине с поднятыми вверх ногами. Все это было настолько неожиданно, что мои товарищи явно оказались застигнутыми врасплох. Этим и попытался воспользоваться Хью, он выхватил свою саблю, и угрожающе взмахнув ею, заорал: « А ну встать щенки! Все ценное из карманов на стол»! Как оказалось, в эту минуту только Карл сохранил самообладание, не обращая внимания на угрожающе поднятую саблю, он ловко запрыгнул на стол, не ожидавший такого маневра Хью, отпрянул, и, в ту же секунду, получил сокрушительный удар ногой в челюсть. Раздался хруст. Удар был настолько точен и силен, что верзила рухнул как подкошенный. Широко раскинув свои руки и ноги, он неподвижно лежал на грязном заплеванном полу, напоминая выброшенную на берег гигантскую каракатицу. На несколько мгновений в таверне стало тихо, но эта тишина длилась недолго. Собутыльники Хью, выкрикивая ругательства, повыскакивали со своих мест и угрожающе двинулись в нашу сторону, их было человек десять, они стали медленно окружать нас, стараясь зажать в углу. Но мы уже пришли в себя и стояли плечом к плечу, полные решимости дать достойный отпор противнику, несмотря на его численное превосходство. К сожалению, в этом заведении союзников у нас не нашлось. Кроме приятелей Хью, все остальные посетители таверны теперь выступали в качестве зрителей, они тоже покинули свои места и приблизились к нам, оставив, однако, достаточно места для намечавшегося зрелища. Свои кинжалы никто из нас пока не достал, так как наши противники, похоже, решили разобраться с нами при помощи кулаков. «Ну что ж тем лучше, – подумал я, – прекрасный случай испытать на практике полученные в школе навыки». С этими мыслями я первый ударил ближайшего соперника. Скажу без ложной скромности, я был одним из лучших, если не самым лучшим учеником по рукопашному бою, поэтому для моего визави второго удара не потребовалось, он только хрюкнул как поросенок, и комично закатив глаза, прилег рядом с Хью. Однако расслабляться было рано, и я яростно кинулся в самую гущу закипевшей схватки, стремясь вырубить очередного соперника с одного удара, это позволяло экономить силы, которые никак нельзя было тратить попусту, так как драка могла затянуться. Мои друзья были мне под стать. Карл сражался как лев. Его сильная сторона это удары ногами, стараясь держать свою правую ударную ногу на уровне груди, он периодически наносил точные удары, не позволяя противнику приблизиться к себе. Самого рослого и сильного среди моих товарищей звали Пит Дженнингс. Краем глаза я увидел как он, очередной раз, сбросив с себя цепляющихся за него бандитов, оторвал от пола тяжеленную дубовую лавку и швырнул ее в них. Эффект был потрясающим! Два подонка остались лежать на полу, придавленные этой лавкой. Громко ругаясь, они безуспешно пытались сбросить ее с себя. Я чувствовал, что перевес уже на нашей стороне. Еще немного и нас ожидает триумф. Но как показали дальнейшие трагические события я, к сожалению, ошибался. Слишком рано уверовав в свою близкую победу, мы совершенно забыли про Хью, оно и понятно, после страшного удара его высочества, вряд ли можно было бы предположить, что он мог быстро оправиться и снова представлять собой грозную силу. Однако мы недооценили его. Придя в себя, Хью поднялся и оказался, как раз за спиной Пита, увидев это, я хотел было подать знак Питу, чтобы он обернулся, но было поздно. Хью взмахнул своей саблей, и окровавленный Пит рухнул на пол. Я оцепенел от ужаса, на глаза у меня навернулись слезы: «Бедный Пит»! Из ступора меня вывел очередной противник, вцепившийся мне в горло, я начал задыхаться и тут на меня накатила такая ярость, которую я раньше никогда не испытывал. Я напряг все свои мышцы настолько, что казалось, они вот-вот лопнут от напряжения, и нанес мощный удар обеими руками по ребрам бандита продолжающего сжимать мое горло. Он охнул, глаза у него вылезли из орбит, но отпрянув от меня, он не упал, а продолжал стоять, судорожно ловя широко открытым ртом воздух. Тогда я коротким резким ударом в нос, заставил-таки его принять лежачее положение. Оглядевшись, я поискал глазами принца и то, что предстало моему взору, повергло меня в ужас. Принц находился в совершенно беспомощном состоянии. На его руках буквально повисли два бандита, лишив его возможности защищаться, и к нему, злобно ухмыляясь, приближался Хью, поигрывая своей окровавленной саблей. В два прыжка я преодолел расстояние, отделявшее меня от бандита, увернувшись от его грозного оружия я, что есть силы, ударил его в пах, вложив в этот удар всю свою ненависть. Хью вздрогнул и согнулся, не давая ему опомниться, я, обхватив его голову руками, что есть силы, ударил ее об свое колено. « Ну, уж теперь-то тебе достаточно, скотина»? – подумал я, надеясь, что с Хью, наконец, все кончено. Но не тут-то было, вместо того, чтобы хотя бы застонать от боли, бандит поднял голову вверх и из его горла вырвался звериный вой. Я опешил, но быстро понял, что промедление смерти подобно, забежав ему за спину, я обхватил его за шею и сцепил руки в замок. Еще одно сверхусилие и характерный хруст шейных позвонков, показал всем, что на этот раз, с Хью действительно было все кончено. Смерть бандита повергла в шок его приятелей. Драка немедленно прекратилась, собутыльники убитого, и остальные посетители заведения склонились над трупом Хью. На нас уже никто не обращал внимания и мы, наконец, могли заняться беднягой Питом. К счастью он был жив, но потерял много крови и был без сознания, Нужно было срочно доставить его к врачу. Мы с принцем подхватили Пита под руки и в сопровождении наших товарищей, на всякий случай, обнаживших кинжалы, быстро покинули таверну. Вот так Томми, я получил первое боевое крещение. Узнав об этом происшествии, король Гастон был в ярости. По его приказу, солдаты буквально стерли таверну «Фортуна» с лица земли, а мы все, включая и его высочество, были серьезно наказаны.