Текст книги "Степь. Кровь первая. Арии (СИ)"

Автор книги: Саша Бер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 46 страниц)

Тех трёх аров, что приехали торговаться, новоиспечённая невеста, увидела на следующий день. В первый раз она встретила их, когда с Милёшкой тащили ушат воды с реки. Зорька заметила, как все трое её глазами пожирали, оценивая. Второй, в тот же день, ближе к вечеру, когда с поленницы у бани дрова набирала. Они втроём совсем близко подошли, к самому заборчику и самым наглым образом пялились, даже вдоль заборчика прошлись, раздевая её глазами с разных сторон. У Зорьки тогда ещё какие-то двойственные ощущения возникли. Во-первых, было неприятно такое дотошное внимание, а во-вторых, приятно было ощущать повышенное внимание чужих на своей персоне. И какое из этих ощущений преобладало, тоже было непонятно. В общем мура какая-то. С одной стороны, радовало то, что атаман оставил её при родном бабняке, с другой, вдруг забрезжил маленький лучик надежды на лучшую долю с возможностью вырваться из этого о постылого бабняка в городскую сказку. Полная мешанина в голове. Чего-то хотелось, а чего непонятно.

Он.

Клип двенадцатый.

Свадьба.

Войдя в сумрак своего жилища и на ощупь отыскав на стене лапу волчьей шкуры, Индра отцепил когти и распахнул в стене проём, который оказался своеобразным окном. Солнце ещё не поднялось из-за деревьев, поэтому свет, заливший внутренности комнаты, был мягок и нежен. Стол, с остатками вчерашней еды, стоял неубранный. Правильно, никто команду убирать вчера не давал. Утренняя Заря сидела всё на том же месте, всё тем же меховым столбиком. Всё было, как вчера, практически, ничего не поменялось. Только одно – голова молодухи торчала наружу, а не пряталась под одеялом. Причёсанная, только непонятно чем, огненно-рыжие волосы заплетены в толстую косу, спущенную через шею вперёд и прячущуюся где-то в глубинах мягкого одеяла. Тот кусок, что виднелся, казался живым, потому что постоянно мелко подёргивался и шевелился. Индра понял, что девчонка нервничает и под одеялом теребит собственную косу. О, боги, лицо её было поднято и обращено на него, мало того ему показалось, что она смотрела на него с нескрываемым вызовом, дерзко, заносчиво, как не смел смотреть на великого и ужасного атамана никто из его окружения. Такое он видел впервые. Либо она вообще страх потеряла, либо сознательно решила покончить жизнь самоубийством! Ни то, ни другое Индре не понравилось. Он уже был готов проявить своё негодование, её дерзостью, но присмотревшись, обмяк. Какая-то робкая, иллюзорная улыбка, играла на её губках. Эта улыбка находилась на грани яви, на границе присутствия и отсутствия. Это не просто заинтересовало его, он был заворожён и очарован. Вот только, что улыбка была, сейчас растаяла, а присмотришься, она как бы из ничего проявляется. Никаких движений на лице, ни один мускул не шевелится, а улыбка плавает. То появилась, то исчезла. «Интересно, как это у неё, получается», – подумал Индра, тоже невольно расплываясь в улыбке. Не менее живыми, оказались её глаза. Два голубых самоцвета вспыхивали, устремляясь на него, и тут же медленно затухали, отводимые куда-нибудь в сторону или вниз. Опять вспыхивали прямым взглядом и вновь затухали прячась. И это было таким же ритмичным, как дыхание и казалось, могло продолжаться вечность. Он понял. То, что ему показалось вызовом, было элементарной гримасой страха, замешанной на безотчётной жажде нравиться, густо приправленное на желании провалиться на месте и во что бы то не стало показать свою значимость.

Индра нащупал жердину в стене, одну из тех, что составляли каркас кибитки, и опёршись на неё плечом, тихо спросил:

– Утро наступило. Каков твой выбор?

И тут все её противоречивые эмоции закипели, охваченные волнением, глаза и губы самопроизвольно зашевелились, силясь что-то сказать. На бледном, как мел лице вспыхнул румянец, но сказать у неё ничего не получилось. Индра стоял и ждал, не торопя и не дожимая. Наконец, она как-то вся сжалась, вновь опуская голову и тихо, но тут же выпрямилась, резко перестала трястись и прямо смотря ему в глаза проговорила:

– Я буду твоей женой.

Не то, чтобы её ответ был неожиданностью для Индры. Ответ он знал заранее, но вот как это было сделано стало действительно сюрпризом. Он, почему-то, представлял это по-другому. Эта, казалось бы, мелочь, тем не менее его буквально взбесила. Индра, избалованный даром, казалось всегда знал, что и как будет происходить и если вдруг что-то выходило за рамки уже сформировавшегося в его голове, то вызывало у него не контролируемый гнев с подоплёкой некого каприза.

– А я не спрашивал тебя, кем ты себя видишь. Не тебе решать, – рявкнул он холодно, но грозно, при этом громко шлёпнул ладонью по столу.

Повелительный тон, не подразумевающий пререканий и возражений тут же возымел результат. Он видел, как она заметалась, как лихорадочно что-то пытается сказать и не знает, что. В своей беспомощности она была прекрасна, и Индра даже залюбовался её реакцией. Вот такую он ожидал и как только её поведение вошло в рамки его ожидания, он как-то сразу успокоился.

– Кем ты будешь, решу я, – наконец продолжил он, – тебя же просто просили сделать выбор, что хочешь ты, – он сделал ударение на слове "хочешь".

Она зашевелилась всем телом и медленно подняла на него готовые зареветь глаза и уже с какой-то мольбой в голосе произнесла:

– Я хочу быть твоей женой.

И тут в её глазах блеснули слёзы. Странно, но именно этого он добивался и поэтому был вполне доволен собой.

– Вот это я и хотел от тебя услышать.

Он оторвался от стены и пройдя мимо, подошёл к занавеске, что была внутри и отделяла вторую половину, на ходу быстро спрашивая:

– Ты спала?

– Нет, – ответила она так же быстро.

– Ела?

– Да, – выдохнула она еле слышно.

Индра юркнул за занавеску, распахнул такое же окно, как и в первой половине и вновь вышел к ней.

Там, – указывая на занавеску, – твоя половина. Видела уже?

– Нет, – ответила она тем же тихим и тонким голоском, но при этом оживилась и посмотрела на Индру и занавеску.

– Ну, так иди, смотри.

Она медленно поднялась, плотнее укутываясь в одеяло.

– Одеяло моё оставь. Там у тебя своё есть.

Она вновь опустила глаза, и одеяло сползло с её плеч на лежанку. Индра внимательно следил за Зорькой и от него не ускользнула ехидная улыбочка, еле мелькнувшая на её губах, перед тем как сбросить одеяло. Не ускользнуло и то лёгкое движения тела с прогибом назад чуть большее, чем необходимо было для спадания одеяла с плеч. "Да она же пытается меня соблазнить!" – тут же мелькнула мысль в его голове, но он не нашёлся как на это реагировать. Опять она начинала выходить за сформированные им шаблоны. Голая, прикрываясь лишь косой, она двинулась к занавеске важно вышагивая и демонстрируя себя в полной красе. Индра услужливо распахнул занавеску перед ней, пропуская девушку внутрь и при этом переводя взгляд с её тела в глубь открытого пространства и только оторвавшись от неё взглядом, заставил себя сбросить это наваждение мороком. Вновь взяв себя в руки и не меняя повелительного тона, в котором тем не менее скользнуло смущение, чего он сам от себя не ожидал, он заговорил:

– Тут я для тебя всяких тряпок припас, платья, ещё что-то, какие-то бабьи безделушки, зеркала, причесалки всякие. Сама разберёшься, – и он указал рукой на горы чего-то непонятного, наваленного на лежанку.

Она попыталась проскользнуть мимо него в открытый проём, но Индра уже совладав с собой, поймал её за корень косы, у самой шеи и, не давая ей повернуть голову, зашептал на ухо:

– Если ты будешь гадить где не попадя, а не там, где я тебе указал, как щенка носом тыкать буду.

С этими словами он отпустил косу и звонко шлёпнул ладошкой по её голой заднице. Она буквально влетела на свою половину, и Индра опустил занавеску. Медленно направляясь к выходу и спокойно, как-то по-домашнему, начал давать указания:

– Разберёшь барахло, приведи себя в порядок. Оденься получше. Сегодня я буду тебя своим показывать, – тут он сделал паузу и добавил уже, как сам себе, – а может быть и ещё чего кроме показа получится. Сейчас пришлю мальчишек стол убрать, а то весь дом уже помойкой провонял.

С этими словами он вышел в тамбур, выпил морса и покинул дом, направляясь будить Диля и Ероля, дрыхнувших с другой стороны кибитки в большом шалаше, но, как и кибитка, тоже весь отделанный меховыми шкурами.

Поднятые ни свет не заря мальчики, вылезли из своего укрытия, грузно встали на ноги, но просыпаться отказывались. Индра схватил обоих за шиворот, подтащил к большой колоде, стоявшей тут же недалеко и до верха наполненной водой и по очереди одного за другим окунул их головами в холодную воду. Те разом встрепенулись, вырвались и в голос задышав, принялись ошалело утираться.

– Проснулись? – буркнул недовольно атаман, наблюдая, как те приходят в себя.

Они не ответили, только оба насупились обиженно, продолжая утираться.

– Потом выспитесь, а сейчас слушайте меня внимательно, ибо от этого будет зависеть ваша дальнейшая, никчёмная жизнь.

Мальчики подобрались. Они знали, что, когда из уст атамана звучит его любимая фраза "слушайте меня внимательно", значит невыполнение того, что за ней последует, будет иметь очень плохие последствия.

– Еду из дома убрать. Провоняло уже всё. Вторую половину дома видели?

Мальчишки сначала одновременно переглянулись друг с другом, а за тем так же одновременно кивнули в знак согласия.

– Отныне она для вас закрыта. Кто что туда сунет, тот без того и останется. Сунете глаз, оставлю слепыми, сунете ухо, будете глухими, а если засунете всю голову...– он многозначительно помолчал, следя за реакцией мальчишек и поняв, что они сообразили и продолжать не надо, добавил, – от ныне она для вас госпожа.

Мальчики растянулись в улыбке.

– Понятно, атаман, – звонко отрапортовал Диля за обоих.

– Ну, раз понятно, выполняйте.

Он двинулся прочь от кибитки в сторону большого срубного дома, которых на всём поле было только три, но этот, самый ближний, был ещё и самый большой. Пошёл он туда не просто так, а потому, что увидел возле его уже проснувшихся и чем-то занятых хозяев. Хозяев была двое. Они были единственные взрослые мужики на всё логово. Правда, к взрослым надо было ещё причислить двух баб – знахарок. Эта четвёрка и было всё взрослое население. А эти два брата Рибху, не признанные гении, умелые мастеровые, помешанные на своих изобретениях и поделках, хоть и были взрослые по возрасту, но к взрослым мужикам их отнести было крайне натужно. Без баб они жили, без семьи. Индра раньше почему-то даже не интересовался почему, а тут вдруг увидав их, решил поговорить на эту тему. Отсутствие взрослых неожиданно породило ещё одну проблему – незнание ритуалов и обычаев. Вот собрался он сегодня женить Ровного, а может быть и сам жениться. А как это делается? Индра после представления Ровного его Тихой Воды уже прикинул для себя, как это, примерно, он сделает. Ну, соберёт на общий круг народ, Ровный приведёт на него Тихую Воду. Оба изъявят желание, и он, как атаман, провозгласит, что-то типа, отныне ты муж, а ты жена и как говорят большухи из Страны Рек "бегите и любуйте друг дружку до потери сознания". Отсутствие взрослых с одной стороны конечно плохо, но с другой стороны нет взрослых и некому сказать, что, мол, не то делаете, да не так. Как сделаем, так и будет. С другой стороны, хотелось бы, чтоб всё это как-то особенно было, запоминающееся, что ли. Хотя была и обратная мысль. Вообще ничего не делать. Взял женщину и живи. Кому какое дело? Именно так он и собирался сделать поначалу с Зорькой.

Придя со всеми этими вопросами к мужикам – умельцам, он вообще-то ни на что не рассчитывал, но всё же. Те выслушали, посмеялись, пожали плечами, почесали затылки, бороды, а потом старший неожиданно загрустил и начал такой откровенный разговор, что Индра опешил:

– Знаешь, атаман. Я сам ничего об этом не знаю. Иной раз глядишь на женщину, хочется, аж зубы сводит. А как быть, не знаю. Мы ведь с малолетства в ремесле, как-то до женщин и дела не было, а теперь и сами бы рады семью завести, да детей насажать, да поздно.

– Почему поздно? – удивился Индра.

– Да, не умеем мы, Индра, с ними обращаться, не учил никто, – ответил старший Рибху и заметно покраснел, – у тебя пацаны больше нашего знают, так что извини, но в этих делах мы тебе не советчики.

Они довольно долго ещё сидели втроём. Говорили за жизнь, за будущее и получалось, что не они могут помочь, а им нужно срочно помогать. Распрощавшись с мужиками, Индра направился к бабе Хабарке и почему-то не удивился, застав там новенькую знахарку, которую только вчера привезли, и как звать её, он ещё не знал. Поздоровался, познакомился и не рассусоливая сразу вывалил на них проблему. Хабарка разом погрустнела, а вторая, которую кстати звали Онежка, чему-то наоборот развеселилась, но послушав Хабарку, загрустила рядом.

– Да, – сказала грустно Хабарка, – одними пацанами новую жизнь не выстроишь. Временно тут всё. То, что ты парней об женить решил, так это правильно. Мужик без бабы не мужик, а пол мужика и то пока уд шевелится, да есть возможность к бабе пристроить, а, как и шевелиться перестанет, так вообще пустое место. Но не для того мужики с бабами сходятся, чтоб плодиться, вот глянь любой зверь плодится, да по хлеще человека у них это получается, а человеками не становятся. Они плодятся потому, что так Мать Природа им положила, а мы не только по природе, но и по разумению. Мы в детей своих вкладываем то, что знаем и умеем сами, то, что в нас когда-то вложили наши Деды, а дети наши вырастут и будут передавать знание жизни своим детям. Вот почему люди живут семьями, вот почему они живут родами. А мы тут в лесу, как оборвыши какие. Ни прошлого нет, ни будущего.

Она замолчала, думая о чём-то своём. Индра перевёл взгляд на Онежку и та, поняв, что нужно и ей что-то сказать, неохотно продолжила:

– Верно, говоришь Хабарка. Из меня тоже никакой человек. Я ведь из коров аровых, и в коровы с девок попала. Совсем молодая была. Шестерых нарожала. Две доченьки при мне померли, двух ещё девочками у меня забрали, двое мальчишек подросли, да выпорхнули. Где они сейчас? Живы ли? Не ведаю. То же, как и у вас ни прошлого, не будущего. Единственное, чему от жизни научилась, так это выживать, задрав подол, да стиснув зубы. Что коровы, всю жизнь закрытые в коровниках видят в жизни. От обычаев родных уж мало что вспоминается, а об жизни аров в их городах знаю и того меньше.

– Я вот, что думаю, – вдруг оживилась Хабарка, – советчики тебе нужны, те, которые и жизни подскажут, да путь укажут.

– Да, где ж я тебе их возьму, – буркну хмуро атаман.

– Я, вот, давеча слышала, – ступила в разговор Онежка, неуверенно, – у одних дальних речников еги-баба одна имеется. Не проста она, с малолетства в лес посажена. Сказывали, не от мира она сего. Всё про всех знает наперёд, да ворожит так, любая судьбинушка под неё прогибается.

– Да не про то, сестра я говорю, – перебила её Хабарка, – старый, знающий человек нужен, кто и обряды знает и традициям научит.

Но тут её оборвал уже Индра:

– Не нужны нам ни старые обряды, ни старые традиции. Мы построим новую жизнь с новыми обрядами и традициями. Цепляться за старую жизнь незачем. На кой она вам коровья то? Вон лучше б присмотрелись к нашим мужикам – умельцам, да окрутили их по бабьи. А то сидят, как два телка, "му" да "му" хотим да боимся, тфу, – Индра сплюнул, а обе бабы вытаращили на него глаза, – вот взяли бы подпоили да научили, что с бабой делать надо, да как.

– Ой, атаман, – запричитала Хабарка, замахав руками и краснея, – что ты такое говоришь?

– А то и говорю, – оборвал он её, переходя на свой холодный, волевой тон, – вы в моём логове, а я здесь атаман, значит в подчинении моём находитесь. Так вот вам мой сказ: подпоить, окрутить, на себя затащить, всему научить, а там и на себе женить. Или как хотите делайте, вам виднее, но смотрите не переусердствуйте. Заметят подвох, рванут так, что не догоните. И вы мне нужны, и они мне нужны. А у этих двух бычков яйца опухать уже начали и как бы они от меня на сторону не сбежали. Если у них раньше одна работа на уме была, то сейчас бабы за мерещились. Если так пойдёт, то и работа скоро по боку будет. А ты мне тут "что ты говоришь?", – передразнил атаман с ехидством и обратился уже к новенькой, продолжил – А ты, давай-ка поподробней про эту еги-бабу рассказывай. Кто такая? Где? Что-то я уже не первый раз на сплетни про неё натыкаюсь.

Это было неправда. Индра о такой услышал, только-что, но вот волшебная чуйка от услышанного резко встрепенулась, да так, что не обратить на это внимание, он не мог.

– Да, кто ж его знает, – затараторила Онежка, – говорят где-то в полночных лесах её держат, да стерегут, как зеницу ока. Просто так к ней не попасть. А роду она не то Палого, не то Пегова, не помню.

Наступила молчание.

– Да, – задумчиво протянул Индра, – неплохо бы такую в советчики заполучить. А за что её в еги-бабы списали?

– Кто ж его знает. Может, не беременела, а может как раз от того, что не от мира сего.

– Ладно, бабаньки, – хлопнув себя по коленям, Индра встал, как бы заканчивая беседу, но напоследок, сменив тон с командного на вальяжно дружелюбный, посоветовал:

– Вы про братьев то не взыщите, я велеть вам, конечно, не могу, но советую. Они ары высокородные, хоть и дети переросшие. Коли вы откажитесь, так я для них других баб найду, которые согласятся и окрутят, да при мне оставят. Так что подумайте.

Индра вышел из землянки, оставив ошарашенных и сбитых с толку баб, но он был абсолютно в них уверен. Всё они сделают. И на традиции наплюют и про своё коровье прошлое забудут. И откуда, что возьмётся. Он не знал, как там на счёт быка за рога, но на себя затащат.

Ни Диля, ни Ероля возле дома не крутились, но гора объедков у их палатки, говорила о многом. "Опять дрыхнут", – подумал он и с силой пнул по стенке их обиталища.

– А ну встали, сони. Обед скоро.

В палатке послышалось шевеление и на дневной свет выползли два сонных мальчугана. Пощурившись на солнце Диля с обидой в голове простонал:

– Так рано же.

– Просыпайтесь, – не отреагировал атаман, – надо до обеда ещё кучу дел сделать. Диля, ты беги к Шумному, пусть идёт ко мне срочно. Бегом.

Диля быстро одел сапожки, вынутые из палатки и засеменил в сторону жилища Шумного.

– А ты Ероля, беги к Ровному. Этого тоже срочно.

Ероля так же достал свою обувку и припустил по адресу. Индра влез в дом и не разуваясь завалился на лежанку, ноги уже гудели.

– Утренняя Заря, ну ка покажись, – скомандовал он, смотря на занавеску.

Та колыхнулась, распахнулась и перед ним предстало нечто. Какая-то бесформенная женская рубаха, подпоясанная под самыми титьками, висевшая на ней, как надутый парус, который она то и дело одёргивала руками, чуть не плача. Индра даже резко сел, чтоб оглядеть её полностью.

– Да, – протянул он, смотря на это "чудо".

Тонкие ножки были обуты в светлые, короткие сапожки, такие, как и у него по покрою, и они смотрелись очень красиво, но вот всё остальное...

– А что аровы платья тебе не понравились? Там же много красивых.

Девушка смутилась, ещё сильнее теребя рубаху, и на её глазах опять заблестели слёзы.

– Я всё это не умею одевать, – чуть не плача проговорила она, – у меня не получается.

– Как-то об этом я не подумал, – сказал Индра, почёсывая затылок, – Ладно, что-нибудь придумаем.

Он резко встал, залез куда-то под лежак со стороны изголовья и открыв потайной ящик, начал оттуда доставать золотые украшения. Бусы, два клубка золотой, тонкой нити, два браслета на тонкую руку, серёжки. Всё это разложил на лежанке и посмотрел на девушку.

– Это тебе. Сейчас пришлю баб, они помогут одежду подобрать.

Утренняя Заря стояла потрясённая. Моментально высохшие глаза, округлились до неимоверных размеров, полуоткрытый рот, и кажется она забыла дышать. Её лицо изображало только одну фразу: "неужели это всё моё?". Индру такое откровенное выражение её лица порадовало, ибо в точности соответствовало его ожиданиям. Он взял в руку один клубок золотой нити и показал ей, разъясняя:

– Это заплетают в волосы. Думаю, как, сама разберёшься, – и бросив клубок опять на лежанку, вышел из дома.

На том самом пне, на котором ночью дежурил атаман, сидел Шум Дождя, мирно дожидаясь своего лидера. Увидев атамана, стал, но Индра сначала подозвал Ероля и дал ему какое-то указание, от которого тот как ошпаренный рванул куда-то опять. Только после того, как пацан скрылся за ближайшим жильём, спокойно подошёл и обхватил Шумного за плечо.

– Слушай, Шумный, – начал Индра сразу, без раскачки, – дошли до меня тут бабьи сплетни, будто где-то в полуночных лесах, у рода не то Палого, не то Пегова, еги-баба одна чудесная проживает, которую те охраняют, как свою жизнь. Пройти к ней просто так нельзя, а мне позарез с ней потолковать нужно.

– Найдём, выкрадем, – уверенно ответствовал Шумный, мол как два пальца обоссать.

– Нет. Для начала надо точно узнать где. Хорошо будет всё узнать об этом роде, ну как обычно при подготовке к походу. Где, сколько, чем заняты, ну ты понял. Неплохо было бы узнать, что она за птица такая, на какой козе к ней можно подъехать.

– Понятно, – протянул Шумный, но по его выражению и интонации, было понятно только то, что ему ничего не понятно.

– Совсем здорово будет, если её удастся переманить к себе, но с этим потом, сейчас мне нужно с ней просто поговорить и при том, чтоб она не заартачилась. Разговор с её стороны мне нужен мирный и дружелюбный.

– Понимаю, – задумчиво протянул Шумный, до которого наконец начало доходить, – если надавить, то может отказаться говорить.

– Скорей всего скажет, но не то. Почему-то я уверен, что она знает ответы на мои вопросы, на которые я сам себе ответить, пока, никак не могу. А ответить она может не со страху, а лишь по собственному желанию.

–Да, – протянул Шумный, – вот эта задача. Даже не знаю, с какого боку подступиться. Выкрасть – легко, за пытать – да, пожалуйста.

– А ты начни с простого. Найди, познакомься, подарочком одари, по душам потолкуй.

– Атаман, мне самому что ли...– недоумённо спросил Шумный.

– Нет, конечно. Я думаю у тебя найдётся для этого смышлёный какой-нибудь.

– Найдём.

Индра хлопнул его по плечу.

– Чтобы я без тебя делал Шумный. Ты становишься незаменимым.

Ближник расплылся от лести и с гордостью проговорил:

– Стараюсь.

– Молодец. Действуй.

Шумный пошёл к себе, тут же поздоровавшись с двумя бабами, подбегающими к Индре, который обращаясь к Ероле рявкнул:

– Ты зачем женщин бежать-то заставил, дурак?

Все трое бежавших, перешли на шаг, запыхавшись.

– Мы ж думали, что с тобой стряслось, атаман, – выкрикнула Хабарка и схватив Еролю за волосы, шутя потрепала.

– Бегом с глаз моих, – выгнал Индра Ероля и подошёл к бабам, – помощь ваша нужна, не так конечно и срочно, чтоб бежать, но я уже лично в панике.

Индра залез в дом и помог обеим бабам забраться в кибитку.

– Ну, покажись, чудо чудное, – громко позвал он, отходя чуть в сторону, давая проход женщинам.

Занавеска, как-то нехотя, чуть-чуть приоткрылась и в эту щёлочку проскользнула девушка всё в той же рубахе, но уже вся увешанная золотом с головы до ног.

Увидев двух взрослых баб, девушка не на шутку испугалась, но заметив их доброжелательные улыбки, несколько успокоилась.

– Вот, полюбуйтесь на это чудо-юдо речное.

– Откуда ты такую выудил, атаман, – широко улыбаясь и подбоченись, с переливами смеха, проговорила Хабарка.

– Да вот нашёл, валялась там бесхозная.

– А во что это ты её нарядил-то, не пойму?

– Вот в этом-то и нужна помощь, Хабарка. Мне на обеде всему кругу её показывать, а она ишь как вырядилась. Я ей там кучу платьев аровых припас, а она их не только носить, одеть не знает, как. Так что, бабаньки на вас вся надежда.

Вперёд вышла Онежка. Подошла к смутившейся невестке, повертела её с одного боку, с другого. Ощупала через мешковатую одежду её фигуру сверху донизу. Задрала подол, глянула на её ободранные ноги. Утренняя Заря стояла как в копаная.

– Это чё, так упиралась? – спросила она с ехидством.

– Эх, Онежка, ты даже не представляешь, как, – с таким же ехидством ответил Индра.

– Атаман! – раздался с наружи голос Ровного.

– Ладно, вы уж тут без меня.

– Иди, иди, атаман, – ответила Хабарка, направляясь за загородку к куче тряпок.

Индра выскочил из кибитки, тут же у входа стоял Ровный.

– Чего звал, – недовольно буркнул он, похоже оторванный от каких-то жутко важных дел.

– Пошли разговор есть.

Они отошли в сторону.

– Ты что так долго? – спросил атаман.

– Так готовлюсь, – съехидничал Ровный, разводя руки в стороны.

– А тебе-то что готовиться? – недоумённо поинтересовался Индра.

– Так её готовлю. Пока помылась, платье постирала. Я вот лазил на кибитку, чтоб его разложить на солнце сушиться, – тут он замялся и не уверенным тоном продолжил, – что-то как-то всё из рук валится. Может, отложим это, а?

– Нет, – жёстко ответил атаман, – теперь уже нельзя. Да, не трясись ты.

Индра о чём-то задумался, посмотрел на свой дом и быстро проговорил:

– Подожди меня здесь.

Он бегом влетел в свою комнату. Утренняя Заря стояла по средине голая, в одних сапожках и даже без золота, а бабы выхватывали из кучи платья и развёртывая их в руках, прицеливались, да примеривались.

– Ну, как? – спросил он, прежде всего для того, чтоб обратить на себя внимание.

– Вот это красивое, – сказала Хабарка, держа на вытяжке бледно розовую тряпку, – но ей великовато будет. Больно ты атаман, дохлую прибрал. Ей бы жирку ещё нагулять... хотя подтянуть по её фигуре можно, конечно.

– Не нужно, – оборвал её рассуждения Индра, – возьми эту тряпку и пошли со мной. Там ещё одно чудо есть, которую тоже одевать надо.

Все трое особей женского пола, как по команде уставились на Индру. Притом, если бабы посмотрели просто удивлённо, то голая невеста зыркнула так, как будто уже собиралась наброситься на противницу и порвать её голыми руками.

– Ровный тоже себе невесту привёз, только в отличие от меня, заранее не готовился. Это всё, как раз в продолжении нашего разговора. В общем, ему там её вообще не во что одеть. Так что Хабарка ты вот это платье бери, да помоги ей бедолаге.

Баба хмыкнула. Свернула платье в скатку и с улыбкой процедила:

– Началось. А я-то думаю, чё это ты с утра с такими вопросами забегал? Где он?

– На пороге стоит.

– Пошли посмотрим.

Она лихо выпрыгнула с воза. Индра проследовал за ней и кивнув Ровному сказал:

– Пошли.

– Куда? – удивился ближник и вопросу и тому, что из дома атамана выскочила Хабарка.

– К тебе, касатик, – хмыкнула Хабарка, – невесту твою наряжать будем.

Индра положил руку на плечо другу, и они зашагали следом за бабой.

– Я самое главное не сказал для чего звал-то, – тихонько заговорил Индра, – ты ритуалы свадебные знаешь?

– Откуда? – опешил Ровный, – а ты?

– Тфу, дети, – сплюнула Хабарка шедшая чуть впереди, – жениться они собрались, а штаны подтянуть забыли.

– Ты бы вместо того, чтоб зубоскалить, подсказала.

– Я же тебе уже говорила, не знаю я, замуж за ара не ходила.

– А не знаешь так не встревай. Как сейчас порешу, так и будет, притом на все времена, – уже со злостью рыкнул атаман.

Женщина встала как в копанная. Индра с Ровным тоже остановились, чуть не врезавшись в её спину. Она обернулась и внимательно посмотрела на атамана.

– Нарушать традиции – это ломать будущее, – с какой-то торжественностью и многозначительно произнесла она.

На что Индра тут же отреагировал, даже не задумываясь:

– Нарушать традиции – это ломать прошлое, а вот создавать традиции – это создавать будущее. У нас уже полно новых походных традиций, теперь создадим и свадебные, – тут он обернулся к Ровному, который с изумлением смотрел на него и добавил уже более тихим голосом, – притом, чем проще, тем лучше.

– А как же священное таинство, обряд венчания? Как же праздник души? – она говорила с таким надрывом и жалостью, как о чём-то навсегда потерянном, о чём-то таком, что было очень дорого для неё, дороже золота.

Индра вдруг увидел в ней не бабу, а молодую девушку, однажды попавшую в коровник и все годы безысходно мечтавшей о чуде, которое как раз и заключалось только в одном – выйти замуж за ара. Пройти это загадочное и манящее своим волшебством таинство обряда, который бы превратил её тёмную, беспросветную жизнь в сказку, воплотив её самую заветную мечту – стать счастливой.

– Ну, давай, придумаем что-нибудь, – смутился атаман, идя на попятную.

– А чё придумывать? – быстро затараторила Хабарка, – я не знаю какие там гимны они поют и какие слова сказывают, но знаю, что венчание происходит вокруг священного огня. Вон он у нас на круге горит, – указала она пальцем на костёр, постоянно горевший в центре круга и поддерживаемый специально приставленными мальчуганами, – жених правой рукой берёт левую руку невесты, – начала она объяснять и при этом тут же показывать, размахивая руками и притоптывая ногами, как это всё делается, – обходит вокруг огня первый раз. Первый круг замыкает законы Рита, законы правильной жизни, как будущего мужа, так и будущей жены. Затем ведёт второй раз. Вторым кругом закладывает богатство и достаток в семье. Затем, – она сделала паузу и хитро так посмотрела на парней, – вперёд выходит невеста и третий круг ведёт она. Этот круг замыкает желание, любовь и получение удовольствия от жизни друг с другом. После чего жених несёт невесту в руках на ложе, где совершаются положенные законы, закладывается семя благополучия, а также желают, получают удовольствие от взаимной любви.

Она закончила, счастливая и довольная, как будто всё это только что проделали с нею. Парни стояли обалделые и оба с открытыми ртами.

– Ну, вот, а говорила не чего не знаю, – передразнил её Индра.

– Хорошо, – высказал своё слово по поводу услышанного Ровный.

– Так и будет, – подытожил Индра, – только перед всем этим будет вот что.

И он изложил придуманный им ритуал представления жениха и невесты на общем круге, который у него родился ещё после представления ему Тихой Воды.

– А праздник? – удивилась как-то по-детски Хабарка.

– А вечером праздник. Гуляние для всех на всю ночь. И жён рядом сажать разрешу, – закончил он, поглядывая на Ровного.

– Вот это хорошо. Вот это здорово, – обрадовалась Хабарка и засеменила дальше.

– Кстати, на праздник все приглашаются и вы, и братья Рибху, – уже вдогонку кинул Индра с поддёвкой.

Хабарка оглянулась, хитро так улыбнулась и со смехом в голосе сказала:

– Эх, гульну сегодня, держись атаман.

И развеселившись, они зашагали ещё быстрее.

На обед был объявлен большой круг. Это означало, что обязательно присутствие ближнего круга с возничими, а также всех стрелков лучников обоих отрядов, свободных от караула. Ну, и плюс все четверо взрослых. Собрались оперативно. Просто так круг не собирался, тем более в такой час. Это могло означать лишь что-то важное. Расселись по своим местам и судя по тому, что стол накрыт не был, все поняли – будет не до еды. Все сидели молча, переглядывались, но, когда поняли, что никто ничего из присутствующих не знает, впёрлись взглядами в атамана. Тот сидел хмуро и молчал, изредка оглядываясь назад, кого-то ожидая. Подбежал Диля и шепнул ему на ухо: "Всё готово". Индра кивнул удовлетворительно.