Текст книги "Легенды Ицкарона. Сказка о пропавшей жрице (СИ)"

Автор книги: С. Лисочка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

Глава X

1

Всегда полезно посмотреть на работу мастера. Даже если ты сам мастер. Впрочем, я-то как раз к мастерам себя не относил. У меня, конечно, есть кое-какие таланты, но если смотреть правде в глаза, то я – самоучка, знающий несколько незамысловатых фокусов. И не более того. Вот Ирина – та была настоящим мастером. Что она с пространством творила – я и представить не мог, что так можно.

Начала она с расчистки территории – попросту выжгла своим пламенем добрый гектар леса, затем швырнула контейнер, в котором принесла храм, в центр этой проплешины, а после принялась сворачивать и комковать вокруг него пространство, уплотняя и прессуя его. Выглядело это не слишком эффектно: просто драконица носится кругами над пожарищем, но с каждым таким кругом храм становился ближе к нам на десяток-другой шагов. Я и не сразу сообразил, что происходит, а когда понял, то на минуту-другую дар речи потерял, честное слово! Спрессованное пространство скручивалось с тем пространством, которое занимал храм, сплетаясь и склеиваясь с ним, становясь его неотделимой частью, из его волокон формировалось что-то вроде бесформенного клубка пряжи, вполне материальной на вид. Когда от пожарища осталась полянка диаметром не более сотни метров, Ирина зависла над этим неаккуратным мотком и принялась поливать его своим пламенем. Моток начал плавиться, менять очертания, и, в конце концов, принял форму квадратного здания с округлым куполом вместо крыши. Храм очень удобно разместился внутри этого мавзолея, как назвала его Сонечка, а сам мавзолей и стал тем хоботком, связывающим наш мир с небольшим мирком храма, дверью в пространственный карман.

Драконица приземлилась, обошла мавзолей кругом, еще раз обдала его пламенем, после чего отрастила человеческое тело на кончике хвоста, втянула в это тело шестиметровую драконью тушу и, коснувшись ладонью стены, прошла внутрь кармана.

– Никогда не видела, как оборотни превращаются, – сказала Лу.

– Они не так превращаются, – возразил я. – Ирина – не оборотень, она – маг. Так превращаются только маги. Оборотни отсюда вообще иначе выглядят: у них тени двойные.

– Как у той человеко-лисицы? – заинтересовалась Сонечка.

Пу пробормотал себе под нос что-то ругательное.

– Примерно, – подтвердил я. – Думаю, она и была оборотнем.

То, что я впервые увидел неравномерно окрашенную тень, я говорить не стал. Вообще, увиденного сегодня хватит не на одну неделю неспешных размышлений – что, почему и как.

Ирина вышла из кармана, немного постояла возле мавзолея, потом отрастила на большом пальце левой руки длинный – сантиметров в двадцать пять – изогнутый коготь, отломила его, царапнула им стену и превратила его в птичку размером чуть покрупнее воробья. Этой птичке она с минуту что-то объясняла, после чего подбросила ее в воздух. Птичка тут же улетела, а Ирина отрастила хвост, шею, крылья, раздалась в размерах, полыхнула пламенем на саркофаг и тоже покинула поляну.

– Вот и все, – подытожил я, выталкивая нас из теневого мира. – Мы увидели все, что можно было увидеть.

Пока мои спутники привыкали к буйству красок реального мира, я, обойдя стороной куски почерневшей оплавленной бронзы, оставшейся, видимо, от бронзового истукана, подошел к мавзолею. К той самой стене, за которой скрывался проход в храм. Я легко мог пройти внутрь и даже провести туда всю нашу компанию, однако делать этого пока ни в коем случае не следовало.

– Почему? – спросила Сонечка. Видимо, я свою мысль вслух произнес.

– Велик шанс, что мы застрянем там вместе с Ларой Уиллис, – ответил я. – Вряд ли навечно – я полагаю, что смогу открыть дверь и с той стороны – но очень надолго. Время там куда медленнее течет. Фьюарин пробыла там меньше минуты, а когда вернулась, оказалось, что прошло два часа. А ведь в тот момент карман был приоткрыт.

– Хотел бы я знать, что заставило его приоткрыться, – пробормотал Пу.

– Полагаю, он периодически слегка приоткрывается сам по себе, чтобы зачерпнуть энергии из внешнего мира, – сказал я. – На минуту-другую, не больше. Пространственный карман не может постоянно существовать без связи с миром-родителем, иначе он распадется и вытолкнет в родительский мир свое содержимое, а такой вариант Ирина точна не планировала.

– То есть любой, кто попадет внутрь, окажется во временной ловушке, а когда выйдет – годы пройдут? – спросил Пу. – Песе-е-ец. Ну крокодила летучая, ну без шуточек своих дурацких – ну никак!

– Но ведь мы сами видели, как она сама входила и выходила, – сказала Лу. – Чуть больше минуты прошло.

– Несколько дней прошло, – поправил я ее, – там не один теневой слепок был, а два близких друг к другу: один с моментом, когда она кроила карман и входила, другой – когда она выходила. Я просто их друг за другом заставил показаться.

– Так ведь несколько дней – это все же не лет, – заметила Сонечка.

– Она для себя лазейку оставила, да? – догадался Пу. – Ящерица жирная, чтоб ей лягушками питаться, пу!

– Именно что лазейку, – подтвердил я. – И мы ее используем. Но нужно сделать кое-какие приготовления.

– Приготовления? – переспросил Пу. – Какие еще приготовления?

– Ну, тут два варианта, – сказал я. – Нужны дрова. Много дров. Очень много дров. Поленница должна быть размером с сам мавзолей.

Все посмотрели на Пу.

– Ну вы задачи ставите – пу! – возмутился песец. – Нашли дровосека! У меня лапки, между прочим, до конца не прошли! Мне вообще тяжелое еще лет сорок поднимать нельзя!

– Есть другой вариант, – успокоил я песца. – Можно где-нибудь раздобыть дракона. Обязательно живого. Желательно – Ирину.

Пу дернул хвостом и глубоко вздохнул.

– Я вот думаю: а может мне в бога лесорубов переквалифицироваться? – произнес он. – А что? Всегда при деле…

2

Жаркое пламя костра обжигало мавзолей всю ночь, утихнув лишь к рассвету. За это время черный гранит нагрелся так, что подойти к нему ближе двух метров стало возможно лишь после того, как солнце поднялось высоко над вершинами деревьев. Мы даже пообедать успели и посуду вымыть.

– Теперь-то, теперь-то можно идти? – от нетерпения Пу даже подскакивал на месте. – Факела готовы, вещи собраны. Пора? Пу?

Песец, в отличие от нас, прекрасно выспавшихся, бодрствовал всю ночь, следя за тем, чтобы саркофаг прогревался равномерно, причем вызвался для этого сам. Его мех так пропах дымом, что даже получасовое отмокание в запруде маленького ручейка, найденного нами метрах в четырехстах от мавзолея, не сильно изменило ситуацию.

Я подошел к черной гранитной стене и провел по ней ладонью. Стена была до сих пор горячей, но рука вполне терпела.

– Пора, – сказал я, оттирая носовым платком сажу с ладони. – Выстраиваемся друг за другом, беремся за руки, закрываем глаза. Когда разрешу – открываем. Готовы?

– Да.

– Да.

– Пу!

Сам я глаза закрывать не стал – мне-то как раз очень желательно видеть, куда я иду. Иначе можно случайно не там оказаться или банально споткнуться и набить себе шишку. Собственно, ничего сложного. Просто сосредоточиться и увидеть за этой черной стеной дверной проем храма Шу Цзы, а после – шагнуть вперед. Порталы примерно так же открываются – представляешь себе несколько ключевых особенностей места, куда тебе надо, а твое подсознание уже само делает всю работу: ищет в окрестностях ближайшую подходящую под описание точку выхода, находит, прокладывает путь через свернутое пространство. Шаг – и ты там. И здесь точно так же, только для того, чтобы в карман шагнуть, надо быть поближе ко входу.

Что у нас там? Дверной проем. Двери нет, ее вышибли еще в Мимсисе. Внутри небольшой зал-прихожая, из него – коридор. Стены каменные, пол каменный, потолок высокий, каменный. Достаточно подробностей. Сосредотачиваемся. Шагаем. Шагаем. Шагаем. Шагаем. Портал не закрываем – на обратном пути не нужно будет открывать его вновь, а если со мной что-то случится, то у остальных будет шанс выбраться. Так обычно не принято, у магов считается дурным тоном оставлять за собой незакрытый прокол в пространстве, да и сил на его поддержание уходит прорва. Ну так я и не маг, я порталами ткань пространства не рву, я только немного ее раздвигаю.

– Можно открыть глаза.

– И тут все гарью провоняло, – сказала Лу.

– Это от Пу, – поправила ее Сонечка. – Где факела?

– Вот, вот, – засуетился Пу, протягивая химере два факела. – Самое лучшее дерево для них выбирал.

Пока мои спутники зажигали факела, я неотрывно следил за тем куском большого мира, что был виден через подернутую туманистой пеленой поверхность портала.

– Ты чего это, Эни? – спросила Сонечка. – Забыл чего-то?

– Нет, заката жду, – ответил я.

– Чего???

– Хочу убедиться, что время тут и там течет с одинаковой скоростью, – пояснил я. – Потому предлагаю подождать минут десять. Если снаружи не потемнеет – значит, Пу не зря потратил эту ночь.

Мы выждали для верности четверть часа, и ничего за порталом не изменилось. Вот и прекрасно.

Освещая дорогу двумя факелами: один нес я, второй – Пу, – двинулись по коридору. Каюсь, подвох я заметил не сразу – больше минуты ушло – и очень удивил спутников, когда развернулся и пошел обратно.

– Что, что такое? – забеспокоился Пу. – Вы что-то забыли?

– Это очень простой трюк, если, конечно, имеешь представление о том, как вязать из пространства узлы и делать петли, – пояснил я. – Этот коридор устроен так, что если постоянно идти вперед, то никуда не придешь, а если повернуть назад, то как раз и выйдешь из него с другой стороны. Очень сбивает с толку неподготовленного к таким фокусам человека. Та-ак…

Коридор закончился небольшим залом, из которого направо и налево расходилось еще два коридора. Я, подумав, выбрал левый, и вся наша компания двинулась за мною следом. Сделав десяток шагов, я заставил всех развернуться и вышли мы, разумеется, совершенно не туда, откуда заходили. На этот раз зал оказался немного крупнее предыдущего, и из него расходились три коридора: два налево и один – направо.

– Она из таких коридоров лабиринт построила? – сообразил Пу. – Вот гадина! Песец! Стерва рогатая! Корова толстохвостая!

– Спокойно! – сказал я. – Не прекратишь ругаться – брошу тебя здесь, будешь блуждать по этим коридорам, пока от голода не развоплотишься. Нам сюда.

По первому левому коридору мы шли, пока он не кончился еще одним залом, совсем крошечным. Из зала вел только один коридор направо, если не считать, конечно, того, по которому мы пришли.

– Так они еще и не все такие, среди них и нормальные попадаются? – поинтересовалась Сонечка.

В отличие от песца, так и бормочущего себе под нос ругательства в адрес драконицы, и Лу, которая, хотя и не ругалась, но, по всему было видно, уже начинала волноваться за благополучный исход нашего предприятия, Сонечка была совершенно спокойна. Она мне доверяла целиком и полностью. Это приятно.

– Конечно, – сказал я. – Если строишь лабиринт, то посильнее запутать того, кто станет его проходить – самое милое дело.

– Бедная Лара, – посочувствовала Сонечка, – сколько же она тут блуждала?

– Встретим ее – спросим, – ответил я. – Возвращаемся…

– А ведь ты знаешь куда идти, геджи, – вдруг поняла ведьма.

– Один из титулов Малина – Отыскивающий Путь, – хихикнула Сонечка. – Очень странно было бы, если бы Эни не знал, куда идти. Далеко еще?

– Нет, уже скоро, – ответил я, выбирая в очередном зале левый коридор.

Собственно, не так уж важно было, в каком направлении идти. Этот лабиринт был устроен так, что большинство коридоров вели в одно и то же место – в центр храма. Найти Лару Уиллис было только вопросом времени. Другое дело – вернуться назад. Впрочем, я действительно знал и дорогу назад, и самый короткий путь в центр, по которому и вел своих спутников. Откуда? Ну конечно, мне нужные повороты Малин на ушко подсказывает, как же без него? Ну не мой же собственный талант везде и всюду путь находить, верно?

– А теперь все просто, – сказал я, когда мы оказались в зале, куда сходились целых шесть коридоров – два позади нас (мы вышли из того, что был левее), два слева, один справа и один перед нами. Правый коридор выглядел пошире, кроме того, он был чуточку светлее, чем другие. – Нам туда!

Мы повернули. Коридор оказался простым, хотя и довольно длинным. Закончился он большим просторным залом, в котором стояли сотни статуй, развернутых спинами ко входу, а в дальнем его конце, на площадке, свободной от них, – два саркофага внушительных размеров. Один из саркофагов был закрыт тяжелой гранитной плитой, второй – открыт, его тяжелая крышка лежала рядом, расколотая на несколько крупных частей.

Зал был скудно освещен тусклым светом, льющимся с потолка, – в хорошую лунную ночь посветлее бывает. Мы остановились на входе, оглядывая помещение, и тут откуда-то из-за открытого саркофага прилетела стрела и вышибла из лапы Пу факел, которым он освещал нам дорогу.

– Самым разумным с вашей стороны будет положить оружие и факел на пол и рассказать мне, кто вы и что тут делаете, – раздался голос, хорошо знакомый мне по теням воспоминаний милорда Ларена Эорина. – А если вы этого не сделаете, то имейте в виду: мне хватит двух секунд, чтобы всадить по стреле в каждого из вас.

– О, а вот и Лара нашлась, – сказала Сонечка, послушно отцепляя с пояса ножны с Хрисаорой. – Ее лучше послушаться. Если она пообещала выстрелить – обязательно выстрелит, а промахиваться она не умеет.

Саму Лару видно не было – она пряталась за саркофагом.

– Здравствуйте, Лара, – сказал я, устраивая свой факел рядом с факелом Пу, а свой клинок – рядом с мечом Сонечки, – мое имя – Энжел Сувари, я – старший жрец Малина. Со мной мои друзья: сэр Соня эр Нурани, Лу Ай Лей и Пу из Катая. Мы, собственно, за вами пришли. Что-то вроде спасательной экспедиции.

– Привет, Лара! – крикнула Сонечка.

– Доброго дня, госпожа Уиллис, – сказала ведьма.

– Пу, – сказал Пу.

– Ну надо же, – голос стал насмешливым, – что-то новое! И вы хотите, чтобы я вам поверила?

– А есть какие-то обстоятельства, дающие повод усомниться в моих словах?

– Старшего жреца Малина я хорошо знаю, его зовут Карел Роад, а единственный знакомый мне человек с фамилией Сувари – сэр Джай. Следовательно, вы – самозванец. Зверолюды в Катае не живут – это любому ребенку известно. Следовательно, ваш собаколюд или кто он там – тоже самозванец. Про девушку ничего сказать не могу, кроме того, что я вообще с недавних пор катайцам не доверяю. Соню я, безусловно, знаю; лица мне отсюда не разглядеть, но голос и фигура похожи. Однако я знаю и то, что на момент моего отплытия из Ицкарона, она была в Суране. От Сурана до этой дыры – добрых две тысячи километров. Даже побольше. Если морем. Сушей – еще дальше. Крайне маловероятно, чтобы она тут вдруг оказалась. Следовательно, и она – самозванка. Принявшая облик Сони. Далее: а с чего бы вообще кому-то посылать за мной спасательную экспедицию? Тем более, сюда? Даже если в Ицкароне стало известно, что на «Туфлю Кирмиса» напали пираты, и что я спаслась, откуда бы кому-то знать, что я тут, в Лутомии, в этой проклятой гробнице?

Именно в эту минуту я осознал, кого Квентин Уиллис должен благодарить за свои способности к сыскному делу.

– Песец. Логично, – впечатлился Пу.

– Ага, Лара – она такая, – подтвердила Сонечка. – Скажи, а зачем бы мне потребовалось принимать облик Сони, если допустить, что я – не Соня?

– Чтобы я вам поверила. Соня не относится к тем людям, с которыми я часто общаюсь, следовательно, велик шанс, что я могу не сразу заметить подлог. С другой стороны, в сложившейся ситуации я должна была бы обрадоваться именно нураниту.

– Логично, – повторил Пу.

– Пожалуй, я сейчас повторю свой вопрос, и если вы снова на него ответите в том же ключе, то я вас попросту перестреляю. Итак: кто вы такие, и что вы тут делаете?

– Перестреляет? – спросила Лу шепотом, делая тактическое отступление за широкую спину песца.

– Во всяком случае, попытается, – ответила Сонечка так же тихо. – Правда я не думаю, что у нее получится.

– Я все слышу, – сказала Лара. – Это отчего у меня не получится?

– Сонечку и Пу стрелами просто не убить, – объяснил я. – Даже серебряными. Пу прикрывает Лу Ай Лей, в меня тоже попасть будет очень непросто, в самом крайнем случае меня Сонечка прикроет. Сколько у вас там стрел? Рано или поздно они кончатся, и тогда вам несладко придется. Поэтому предлагаю обойтись без угроз, вы просто нас выслушаете, и если наша история вам будет не по вкусу, то мы развернемся и уйдем. В конце – концов, я обещал только найти вас – я вас нашел. Я не обещал, что стану вас спасать помимо вашей воли.

Лара ответила после некоторой паузы.

– Я слушаю.

– Начнем с того, нравится вам это или нет, мы – не самозванцы, а именно те, за кого себя выдаем. Все ваши рассуждения стройны и логичны, но они перестают быть таковыми из-за одного обстоятельства: время в этом храме течет гораздо медленнее, чем за его стенами. Вы здесь уже тридцать лет сидите.

Я сделал паузу, ожидая хоть какой-нибудь реакции, но только тишина была мне ответом. То ли у Лары нервы стальные, то ли она мне не поверила. Скорее второе.

– Меня действительно зовут Энжел Сувари, я сын сэра Джая, и в настоящее время именно я – старший жрец Малина. Карел Роад давно умер. Меня послал за вами милорд Ларен Эорин…

Кажется, я услышал нечто, похожее на смешок.

– Вы должны были получить от него письмо некоторое время назад, – сказал я. – Его вам Фьюарин должна была передать. Маленькая такая, с крыльями. Разве вы его не получили?

– Тут недостаточно света, чтобы читать, а у меня нет ни фонаря, ни свечи, ни факела, – сказала Лара. – Я понятия не имею, от кого это письмо.

Голос ее был несколько напряжен, как мне показалось.

– Ничего не мешает взять у нас факел, и прочитать письмо при его свете, – предложил я.

– Если это письмо – ваша уловка, то мне нет смысла его читать, – сказала Лара. – А если оно и в самом деле от Ларена – тем более.

Хм.

– С этого-то письма, все и началось, – сказал я. – Давайте, я вам все по порядку расскажу. Итак, новогодним утром я проснулся…

Лара не перебивала, вопросов не задавала. Люблю людей, которые умеют слушать. А вот людей, которые целятся в меня из лука, когда я что-то рассказываю, не люблю.

– И вы хотите, чтобы я вам поверила? – спросила она, когда я закончил свое повествование.

– Если честно, то я хочу в Ицкарон, к своей рассаде.

Рассказал я, конечно, не все. Только основные моменты, без подробностей: Фью принесла монету, монета повела нас в Катай, там мы встретили Лу Ай Лей, которая, в некотором роде, познакомила нас с Пу (Лу икнула, когда я это сказал). Пу, в благодарность и в качестве уплаты за оказанную услугу, рассказал про своего приятеля Шу Цзы, который когда-то делал такие монеты, и эмигрировал в Лутом, спасаясь от атайцев. В Лутоме мы навели справки и выяснили, куда делся храм Шу Цзы, пошли по его следу, и вот – здравствуйте, Лара.

– Если вы нам не верите, то мы прощаемся и уходим, а вы вольны делать, что хотите. Можете оставаться здесь, можете идти с нами, можете подождать, сколько вам будет угодно, и выбираться без нас, только имейте в виду, что мой портал закроется сам собой через пару дней. Дело ваше, Лара. Только позвольте спросить: а отчего, собственно вы нам не верите? У вас есть какие-то основания для этого?

– События последних дней не слишком-то располагают верить людям, которые вдруг являются не пойми откуда и заявляют, что прошло тридцать лет. Не сочтите меня параноиком, но я гораздо меньше удивлюсь, если вы окажетесь демонами, которые явились сюда полакомиться сородичем, а не теми, за кого себя пытаетесь выдать.

– Откуда такие идеи? – заинтересовался Пу.

– Меня сюда привела одна девица, которая на проверку оказалась демоном, мечтающим сожрать того, кто тут запечатан, – ответила Лара. – Мне пришлось убить ее, если вам интересно.

Это я очень хорошо и правильно сделал, не став упоминать во время своего рассказа, кто такой Пу.

– Но сомнения на наш счет у вас все-таки есть, иначе вы бы уже стреляли, – сказал я. – Лара, у вас Сонечкой наверняка найдется пара-тройка общих воспоминаний, сопоставив которые, вы сможете убедиться, что она – не самозванка. А если Сонечка не самозванка, то логично будет, что и мы – те, за кого себя выдаем, разве нет? А если мы – те, за кого себя выдаем, то какой смысл нам вам лгать? Устройте Сонечке проверку, и мы уладим наше общее затруднение!

– Ты очень хорошего мнения о моей памяти, – буркнула Сонечка. – Это ты, конечно, хорошо придумал. Придумай тогда, что мы будем делать, когда она спросит у меня что-нибудь, что я забыла по давности лет.

– Уже придумал: ты напряжешься и вспомнишь, – ответил я. – Ну так как вам мое предложение, Лара?

– Отчего бы и не попробовать, – ответила лунная жрица. – Как звали того оборотня, которого ты упустила перед самым Лунным храмом, когда тебе было восемь лет?

– Ну вот, – расстроилась Сонечка, – то, о чем я говорила. Не помню я его имени.

– Ха!

– Это волколак был, он свою жену-человечку застал с соседом. Порвал обоих, а потом еще и консьержа, который на шум явился. Они на Крыночной улице жили, в доходном доме. Потом отошел немного, соображать стал, что натворил, и побежал к вам. А я по его следу. И не упускала я его, а не догнала просто, у него большая фора была. Мне бы сразу сообразить, куда он отправился, и перехватить, а я тогда еще неопытная была, по следу побежала.

– Предположим, – после некоторого молчания сказала Лара. – И что дальше было?

– Что-что… напоили вы его своим отваром, спрятали в Зверинце, – ответила Сонечка поморщившись. Видимо, не самое приятное воспоминание всколыхнула Лара. – А потом, когда шумиха улеглась, отправили в Лунарийский лес «на трудотерапию».

– Нет, это уже после, а я спрашиваю, что было, когда ты обнаружила, что он от тебя ускользнул?

– Зашла к вам и скандал устроила, – ответила Сонечка. – Требовала выдать. Обещала принести тела его жертв и на алтарь Луни положить.

– Принесла? – спросила Лара.

– Нет. Пришел Мама, отвесил мне подзатыльник, извинился за меня и увел, – ответила Сонечка. – И, если хочешь знать, я считаю, что идея приносить в Лунный храм тела всех погибших от зубов и когтей «несчастных жертв ксенофобии, инстинктов и неблагоприятного стечения обстоятельств» – самая правильная.

– Вообще-то, в таких случаях мы и так похороны оплачиваем и пенсии семьям погибших, – сухо сказала Лара.

– А надо, чтобы еще и сами хоронили!

Лара фыркнула.

– А тебе не приходило в голову, что присутствие растерзанных человеческих тел на территории, где живут оборотни, может спровоцировать новые трагедии? Некоторым человеческую кровь достаточно только понюхать!

– А вы на что? Следите, чтобы не бесились! Профилактикой занимайтесь, выявляйте тех, кто может взбеситься, изолируйте их!

– А чего только изолировать? Давай уж сразу убивать! Всех, потому что любой оборотень может взбеситься! Любой. И ты это прекрасно знаешь!

Я будто снова оказался на заседании совета ицкаронских жрецов. Ох, сколько я таких перепалок между отцом и Арникой выслушал! К слову сказать, я думаю, не в последнюю очередь Крис и Баст из-за подобных моментов до сих пор и не женаты, хотя оба этого не признают. «Работа – это работа, а наши отношения – это наши отношения». Ха!

– Стоп, стоп, стоп! – произнес я громко. – Давайте отложим споры до возвращения в Ицкарон. Лара, вы будете еще что-нибудь спрашивать или уже убедились, что Сонечка – это Сонечка?

Вместо ответа Лара вышла из-за саркофага, и пошла в нашу сторону, на ходу пряча лук в чехол на спине. Мы принялись поднимать наше оружие и факелы.

– Вы что-нибудь знаете о моем сыне, Квентине? – спросила Лара, поравнявшись с нами.

– Насколько я в курсе, у него все хорошо, – сказал я. – Жив, здоров, работает в Страже. Дослужился до сержанта, у него целый отдел под началом.

– Не женат?

– Нет. Эльфы редко так рано женятся, вы же знаете.

– Мне показалось, или вы назвали моего сына эльфом? – спросила Лара, прищуривая левый глаз.

Лука в руках у нее теперь не было, но я снова ощутил себя ростовой мишенью.

– Если у человека острые уши, он живет в эльфийском особняке и носит эльфийскую фамилию, то чем он не эльф? – ответила за меня Сонечка, как мне показалось, не без некоторого злорадства.

– Он взял эльфийскую фамилию??? – ужаснулась Лара.

– Вообще-то он зовется Квентином Уиллисом-Эорином, но полным именем редко представляется, – сказал я. – Мне он отрекомендовался капралом Уиллисом, когда… когда мы познакомились.

– Как вышло, что он живет у эльфов? – спросила Лара.

– Опекунский совет сделал ему анализ ДНК и привел к отцу за ручку. Как раз когда тот праздновал помолвку, – ответил я.

– А, так Ларен женат?

– Нет, помолвка тут же расстроилась.

Губы Лары тронула чуть заметная усмешка.

– Был большой скандал, – сказал я. – Милорду Ларену очень несладко пришлось.

– Бедняжечка, – сказала Лара, мягко говоря, без всякого сочувствия, – зная-то эльфов с их нравами…

Ну что же, она имеет право на некоторое злорадство. С другой стороны, милорд Ларен годами жил и живет с последствиями своей ошибки, так что в некоторой степени заслуживает снисхождения.

– Вы не слишком-то справедливы к человеку, который вас любил и любит. И который искренне считал вас…

– Шлюхой, – кивнула Лара.

– И который воспитал вашего сына, когда вы пропали. – Милорд Ларен Эорин будет мне очень должен. – Кстати, теперь у вас достаточно света, чтобы прочитать его письмо.

– Письмо подождет, – сказала Лара сухо. – Сейчас есть дело поважнее.

– Да, – подала голос Лу, – пора уже выбираться отсюда.

– Это тоже подождет, – сказала Лара.

– Что? – не понял я. – Что такое?

– Есть одна проблема, – сказала Лара, указывая рукой на тот саркофаг, что был закрыт. – Тут лежит очень опасный демон.

Сонечка покачала головой.

– Нет там никакого демона, – возразила она.

– Нет там никакого демона, – повторил за Сонечкой Пу.

– Вы верно имеете в виду демона, который вырвался наружу, когда вы попали сюда? – спросил я.

Лара несколько раз сморгнула и оглянулась на незакрытый саркофаг.

– Надо мной что-то черное мелькнуло, когда я… вошла, – подтвердила она. – Но, судя по всему, здесь было два демона, а теперь один, и он лежит в том саркофаге.

– Да с чего ты взяла? – спросила Сонечка. – Я никого не чувствую!

– Пу, – подтвердил Пу.

– Тогда подойди ближе и принюхайся получше, – сказала Лара несколько раздраженно. – Или что вы, нураниты, делаете в таких случаях…

Сонечка пожала плечами и направилась к саркофагу, вся наша компания – за ней.

– Если приложить ухо к стенке, то даже слышно, как он ворочается, – сказала Лара. – А когда в крышку стучит, то и слышно.

Сонечка приложила ухо, а Пу задумчиво постучал о крышку саркофага пальцем.

– Там действительно кто-то есть, – вынесла свой вердикт Сонечка. – Но не демон это. Другой кто-то.

– Крышка, как вы видите, очень хорошо подогнана, – сказала Лара. – Воздух туда не проникает. Я тут сижу уже дня три… как минимум… хм… по местному времени, я имею в виду. А может быть и больше. Кто столько времени сможет без воздуха обходиться?

– Мало ли кто, – фыркнула Сонечка. – Нежить, к примеру. Предлагаю оставить в покое того, кто там лежит, и уйти отсюда. Выйдем, Эни снова закроет проход в храм, и пусть он себе дальше лежит. Ирина его сюда не просто так запечатала, кто бы он не был.

– Какая Ирина? – спросила Лара. – Та, о которой я думаю? Причем тут она?

– Это долгая история, – сказал я. – Мы ее обязательно вам расскажем, но позже. Я лично склонен согласиться с Сонечкой. Нам лучше уйти.

– Извините, что вмешиваюсь, – сказал Пу, – но, если разговор вдруг зашел насчет ухода… Я думаю, теперь самое время мне с вами попрощаться и поблагодарить за компанию. И вообще за все. Пу.

– Так, – Сонечка резко повернулась к песцу, – ты куда собрался?

– Знаете, я много размышлял и понял, что вы были правы, мастер Нурани, – сказал Пу, протягивая мне свой факел. – Подержите, пожалуйста, мастер Сувари. Спасибо. Я понял, что, образно говоря, в одну реку не войти дважды. Пу. Мне уже не стать богом. – Говорил песец негромко, голос его был спокоен и даже торжественен. – Я бы давно уже попрощался с вами, но меня держал наш неисполненный договор. Но теперь госпожа Уиллис нашлась, и мне осталось выполнить только одно условие, чтобы не оставаться должным, – освободить мастера Квуна Жао. Няйши, если ты все-таки вдруг прорастешь Рейко, передавай ему привет, а я – песец. Прощайте.

Мех на его теле пошел волнами и стал облезать. Сначала с ушей и головы, потом с плеч, обнажая человеческую голую кожу. Мы и глазом моргнуть не успели, а песца уже корежило посерьезнее: он то выгибался назад, то складывался пополам, руки и ноги его выворачивались под неестественными углами.

– Ма-а-ать моя Луня, – протянула Лара Уиллис. – И часто у него вот так?

Пу убавил в росте, нос его провалился, хвост рывками втягивался в туловище. Судя по всему, трансформация была весьма болезненной, но Пу – скорее уже Квун – переносил ее молча и даже с чем-то, похожим на улыбку. Но, видимо, в какой-то момент, терпеть боль он уже не мог, потому что вдруг заорал во весь голос, задергался, как припадочный и ударил передними лапами – почти уже руками – по тяжеленной – никак не меньше тонны – крышке саркофага, проломив ее. В тот же миг остатки меха, которые все еще сохранялись на его торсе, напоминая формой меховую жилетку, словно живые, перетекли в саркофаг, а Квун – теперь уже точно он – без чувств свалился нам под ноги.

– Песец!!! – раздалось из саркофага. – Пуууу!!!

– А ну назад все! – закричала Сонечка, вытягивая из ножен Хрисаору. – Эни! Портал, быстро!

Я даже пытаться не стал.

– Не получится портала, Сонечка! – крикнул я. – Не здесь!

Единственное место в этом маленьком мирке, откуда возможно открыть портал, было у «пуповины» в большой мир. Все, что я сейчас мог – отбросить факелы в разные стороны, так, чтобы они дали как можно больше теней, схватить Лу и отпрыгнуть назад, использовав теневые щупальца в качестве толчковых ног. Лара отпрянула от саркофага вслед за мной, успев при этом выхватить лук и приготовить стрелу.

По поверхности саркофага пошли трещины, и он развалился, являя нашим взором Пу. Это был именно он, хотя его облик сильно отличался от того, к какому мы успели привыкнуть. Во-первых, этот вариант был сильно крупнее – и размахом плеч, и ростом – метра три, никак не меньше. Во-вторых, мех его стал черно-смолянистого цвета, без единого светлого пятнышка. В-третьих, прежде Пу не имел таких длинных когтей на лапах и трех рядов острейших клыков в пасти. Вид прежнего Пу намекал на любовь к хорошей кухне, мягким перьевым перинам и пространным беседам ни о чем; облик этого песца моментально давал понять – перед вами прирожденный хищник и изощренный убийца.