Текст книги "Легенды Ицкарона. Сказка о пропавшей жрице (СИ)"

Автор книги: С. Лисочка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

– Я сейчас, – сказал я.

В храме не было новомодных грибных светильников, когда я сюда перебрался, и я не стал ничего в этом плане менять. Когда мне нужен свет, я зажигаю свечи и масляную лампу, по виду настолько старую, что она могла бы освещать дорогу еще Нергалу Победителю, захоти он посетить Храм Дороги перед своим первым походом на Суран. Вот ее-то я и принес. Устроив лампу на серванте, где хранится всякая кухонную утварь, я зажег и выкрутил фитиль так, чтобы она светила как можно ярче. Подумав, я отправил к ней и ту свечу, которая все это время давала нам свет. Так, теперь чай.

Пока я проделывал все это, эльф с большим интересом следил за мной, но вопросов больше не задавал. Ну и хорошо, я бы все равно не стал на них отвечать.

– Теперь все готово, – сказал я, усаживаясь на стул и подвигая к себе свою чашку с чаем. – Пейте чай, Ларен, угощайтесь пирогом и рассказывайте.

Лампа и свеча светили сейчас так, что тень Ларена лежала на полу аккуратно рядом со мной, и я мог видеть ее в деталях. Я вдохнул аромат из своей чашки и сделал небольшой глоток. Чай прекрасно получился, как раз то, что нам обоим сейчас надо.

– Честно сказать, даже не знаю с чего начать, – сказал он, и осторожно, стараясь не обжечься, попробовал напиток из своей чашки. Как и я, сахар он добавлять не стал. Оно и правильно: к чему портить хороший тонкий вкус грубой сладостью?

– Начните с того, как вы познакомились, – предложил я.

Моя тень медленно поползла к его тени.

– Хорошо, – сказал он. – Тогда надо сказать, что я, в некотором роде, археолог. Кабинетный археолог. Только я ищу следы погибших царств не в земле, а в древних рукописях и на глиняных табличках. Правильнее будет сказать, что я фольклорист и лингвист. Однако мне всегда было интересно самому найти какой-нибудь древний манускрипт или глиняную табличку. В один прекрасный день до меня дошли слухи, что готовится археологическая экспедиция и не куда-нибудь, а на поиски Истинного Лесограда[5]5
  Живя когда-то в Лунарийском лесу, эльфы называли свою столицу Лесоградом. Несколько раз по различным причинам они оставляли обжитое место и, основывая новый город, не заморачивались с придумыванием нового названия. В результате современный Лесоград, в котором живут теперь в большинстве своем оборотни-ламии, к Первому или Истинному Лесограду отношения не имеет никакого, а в Лунарийском лесу найдется добрый десяток мест, претендующих на то, чтобы считаться колыбелью лунарийско-эльфийской цивилизации.


[Закрыть]. Я решил, что это – мой шанс и постарался узнать про экспедицию как можно больше.

Моя тень коснулась тени Ларена, я постарался выбросить из головы все посторонние мысли и сконцентрироваться на его голосе.

– Я навел справки и узнал, что экспедицию готовит Лара Уиллис, жрица Луни Охотницы[6]6
  У Луни выделяют три основные ипостаси: вампира, оборотня и девы-охотницы.


[Закрыть]…

Знакомая обстановка кухни поплыла, потеряла контраст и яркость красок, смазалась и, наконец, исчезла. Я сделал еще один глоток чая, не видя уже ни чашку, ни ее содержимого. Мой взор видел сейчас только светлые смазанные кляксы, сквозь которые постепенно стали проступать контуры комнаты, в которой я никогда не был. Судя по всему, это была обеденная зала какого-то ресторана.

– Кажется, я опоздала?

Он представлял ее себе совсем не такой: отчего-то виделась платиновая блондинка с по-эльфийски раскосыми серебристыми глазами, высокая, загадочная и неулыбчивая. Глаза и верно оказались немного раскосыми – возможно, среди предков Лары затесались эльфы, – но на этом сходство с образом закончилось: перед Лареном стояла среднего роста девушка, крепкая и какая-то очень земная. Каштановые волосы свободно падали на приоткрытые плечи, теплые ореховые глаза смотрели уверено и серьезно. Ничего особенного в ее облике, в общем-то, не было. Красива, но мало ли в Ицкароне красивых женщин? Никакой загадки в ней не чувствовалось. Зато в ней чувствовалась сила, бурлящая, как быстрый горный поток, но до поры скрытая в зелени нависающих над этим потоком ив. А голос! Мягкий, негромкий, его хотелось слушать и слушать, полностью раствориться в нем без остатка.

– Ничуть, миледи, это я пришел раньше, – ответил он, почти вскакивая со своего места.

Ладони сделались влажными, а ноги ватными. Он поспешил отодвинуть для нее стул и едва не уронил со стола салфетницу…

– Мы встретились, и я самым наглым образом напросился к ней в экспедицию. Это было несложно: поход нуждался в финансировании, а я не против был расстаться с некоторой суммой денег. Впрочем, уверен, она согласилась бы взять меня и без всякого взноса. Знаете, Энжел, мне впервые в жизни нашлось с кем поговорить о вещах, которые меня очень интересовали. Я археологию имею в виду, конечно, древние языки, памятники былых времен… Согласитесь, это не те темы для беседы, которые каждый сможет поддержать.

– Понимаю, – кивнул я голосу Ларена, сам наблюдая за тем, как они прогуливаются по палубе парохода, любуясь закатом и что-то обсуждая. – Это очень важно, когда есть с кем поговорить, и тебя понимают.

– Да, – сказал эльф. – Это очень важно. Конечно, мы не только об этом говорили, у нас много общих тем нашлось. Дорога до места раскопок заняла чуть меньше месяца: сначала на пароходе по Ицке, затем, по Лунарийском лесу пешком. Лара успела полмира объездить, она же путешествующей жрицей[7]7
  Одна из старших лунных жриц должна периодически бывать во всех крупных святилищах, посвященных Луне, и проводить там торжественные лунослужения. Такую жрицу называют странствующей или путешествующей, ей чаще всего является самая молодая из старших жриц.


[Закрыть] была, да и на разные раскопки чуть ли не с рождения ездила. С дядей – он у нее тоже археологом был. Она о многом могла рассказать и рассказывала, а я готов был слушать ее истории с утра до вечера.

Они шли по лесу цепочкой по двое, пуская вперед самых крепких оборотней, чтобы те прокладывали тропу для всех остальных. Временами приходилось буквально прорубаться сквозь заросли густого кустарника и высокой травы, временами идти можно было и вполне свободно. Вообще, кроме Ларена, Лары и двух ламий-проводниц, все остальные члены экспедиции были оборотнями-волколаками из одной небольшой стаи [8]8
  Волколаки, как правило, живут небольшими семьями-стаями со строгой иерархией внутри нее. Во главе стаи, как правило, стоит вожак. Вторым лицом, а часто и первым, стоит его подруга, если она есть. Далее идут братья вожака с их подругами и прочие члены стаи. Стая может достигать численности в пятьдесят взрослых особей, но это редкость. Как правило, численность ограничивается двумя десятками волколаков.


[Закрыть] . Волколаки Лару слушались беспрекословно, а к Ларену относились скорее снисходительно. Разве что вожак стаи поглядывал на эльфа и Лару несколько ревниво, но даже ревность эта была весьма добродушной и ироничной. Ларен, как правило, шел с Ларой рядом и ни этой снисходительности, ни ревности не замечал в силу природной своей рассеянности. Сама Лара внимание эльфа и робкие его ухаживания восприняла благосклонно.

– Не знаю, что она во мне нашла, – признался Ларен. – Ничего такого во мне не было ни тогда, ни сейчас. Книжный червь, впервые выбравшийся из своей библиотеки, я серьезно проигрывал даже тем же оборотням – крепким ребятам, которые в лесу себя как дома чувствовали и были в этой экспедиции намного уместнее и полезнее меня. Но, тем не менее, я видел, что мое общество ей приятно, а потому рискнул, и к тому моменту, когда мы добрались до места раскопок, ночевали мы уже в одной палатке.

– Может быть, ей тоже нужен был кто-то, с кем можно говорить о чем угодно? – спросил я, вдыхая аромат распаренного смородинного листа – из своей чашки и можжевельника – от горящего много лет назад костра.

– А потом я взяла три обрывка этой самой карты и попросту перерисовала их на один лист пергамента, – негромко рассказывала Лара.

За тонкими матерчатыми стенами палатки шумел ночной лес, а внутри свечной огарок разбрасывал во все стороны причудливые тени. Лара сидела, поджав ноги по-жарандийски, и зашивала рукав его рубашки, который он распорол о сук, когда собирал сушняк для вечернего костра. Ларен лежал рядом, подперев голову рукой, и неотрывно смотрел на нее.

– Посмотрела внимательно и вдруг очертания побережья показались мне знакомыми. Тогда, представь, я прямо ночью пошла в библиотеку. А там библиотека, скажу тебе, не то, что наша – там она по ночам закрыта. Меня не пустили внутрь, представь! Сказали приходить утром. Пришлось ночевать у входа, но утром я таки добралась до стеллажа с атласами и, перерыв их, все-таки нашла! Так что я теперь знаю, где Архлантида находится, вот только побывать там вряд ли выйдет – она под водой.

– Есть же заклинания подводного дыхания, – напомнил Ларен.

– Я тоже думала об этом, – сказала Лара, – может быть, когда-нибудь, я и отправлюсь туда…

– Возьмешь меня с собой?

– Ну конечно… так, я закончила… туши свечу…

Свеча погасла, и стало совсем темно, а там где нет света, нет и теней.

– Сама экспедиция получилась очень удачной, хотя, конечно Истинный Лесоград мы не нашли, – продолжал рассказывать Ларен. – Скажу только, что по моей части удалось раскопать девятнадцать прекрасно сохранившихся глиняных табличек с письменами, причем написанных на языке, которого я тогда еще не знал. Их расшифровка заняла у меня шесть лет, представьте себе! Но это позже, а тогда я жил как в прекрасном сне, так что эти успехи значили для меня не слишком много на фоне того сокровища, подлинного сокровища, что я нашел в Лунарийском лесу. Но ничто не вечно, пришло время возвращаться в Ицкарон. А уже по прибытии нам пришлось расстаться. Ненадолго, как я думал.

– Думаю, это займет не больше месяца, – говорила Лара, сидя за столиком летнего кафе в городском парке. – Максимум – полтора.

– А вместо тебя не может поехать кто-нибудь другой? – спрашивал Ларен. – Арника, например. Или эта ваша младшая… ведь это она оборотень, а не ты, в конце концов.

– Арника такими вещами давно не занимается, а что до Миневры, то мы как раз и собираемся ехать вместе, – объясняла Лара. – Представлю ее ребятам, а потом странствующей жрицей станет она, и я смогу, наконец, заняться археологией серьезнее. Вместе с тобой. Поверь мне, в этот раз нам лучше ехать вдвоем, оборотни просто так никого не признают, а она слишком молода и может наделать ошибок. Почтовые вороны летают оттуда нерегулярно, но я буду писать тебе так часто, как будет возможно.

– Собственно, больше я ее и не видел. – Голос Ларена будто вмиг постарел, вернее, постарел его хозяин. Слова получались тяжелыми, глухими, этот момент эльфу было очень тяжело вспоминать.

– А что случилось?

– Прилетел почтовый ворон…

Хрустальная ваза разлетелась мелким крошевом. Вслед за ней о стену ударился стеклянный кувшин, который отчего-то разбиваться не пожелал, но зато обильно оросил окружающее пространство своим содержимым – смородиновым морсом. Полетели со стола книги и древние свитки, на толстом жарандийском ковре расползалось чернильное пятно…

– Подстилка волколакская! – цедил он сквозь зубы, размазывая кружевной манжетой слезы. – Ненавижу!

– «Спешу сообщить, что наши планы накрылись гномским тазом. Никаких экспедиций в ближайший год, я жду ребенка. Представляешь? Я счастлива». Вот так и было написано.

– Хм. И вы решили, что этот ребенок не ваш?

– Знаете, сколько шансов у человеческой женщины зачать ребенка от эльфа?

– Пятьдесят процентов, – ответил я, – либо да, либо нет. Это, конечно, если божественные влияния не учитывать. Раста, знаете ли, очень внимательно следит, чтобы жрецы и жрицы других богов не остались без потомства. Поверьте мне, я знаю, о чем говорю.

– А я когда-то проходил практику при Главной алхимической лаборатории и знал, что шанс такой беременности – один на полтора миллиона!

– И?

– Я отказался встречаться с ней, я приказал отправлять ее письма обратно, и не пускать ее ко мне, если она придет.

– Она приходила?

– Да. И письма были.

– А потом?

– Потом до меня дошли слухи… ох, кому я вру? Я навел справки: она родила. Мальчика.

– И что вы сделали?

– Ничего. Потом я случайно узнал, что она пропала. Не вернулась из экспедиции. Не сразу узнал, через два года. Я подумал, как и все, что она погибла…

За окном было темно, но комната была достаточно ярко освещена двумя настольными лампами. Ларен сидел в кресле и через толстые стекла очков рассматривал мутное содержимое в стеклянном пузырьке, аккуратно сжимая его двумя пальцами. В дверь постучали.

– Войдите, – сказал Ларен, поспешно пряча пузырек в карман.

– Все сидишь? Тоскуешь?

Вошедший эльф был темноволос и широкоплеч.

– Лиот, я…

– Не надо мне ничего объяснять, – покачал головой тот, кого назвали Лиотом. – Но я больше не могу на это смотреть. Я собираюсь на следующей неделе ехать в Суран. Не хочешь составить мне компанию?

– Спасибо, но нет, – вздохнул Ларен. И вдруг неожиданно сам для себя произнес: – Я жениться хочу.

– Вот как? – удивился Лиот. – На ком?

– Мне все равно. Наверняка у тебя давно уже кто-то есть на примете…

– Долго же вы собирались, – произнес я.

– Я знаю, что вы хотите сказать. Не знаю, поймете ли. Много лет я жил с ощущением, что это все дурной сон. Что я проснусь утром, и окажется, что не было того письма, а Лара должна вот-вот вернуться. Может быть, я помешался, не знаю. А потом, когда я узнал, что она мертва, я вдруг осознал, что этот кошмар – не сон. Что это все на самом деле. Что мне с этим жить. И я решил, что брак может все исправить. Что свадебный напиток вытравит из меня память о ней. Что, полюбив жену, я смогу жить дальше. Сейчас я думаю, что напиток бы не помог, и Квентин своим появлением уберег меня от того, чтобы сделать несчастной еще одну женщину. Хотя ей, бедняжке, все равно досталось…

Светло-голубое платье невесты прекрасно гармонировало с сиреневым костюмом жениха. Прием по случаю помолвки вошел уже в ту стадию, когда гости успели принести поздравления будущим молодоженам, но еще не успели насытиться общением друг с другом.

– Вы уже решили, куда отправитесь в свадебное путешествие? – спросила леди Эралли.

– Мы думаем съездить в Лук Голем, – ответила невеста с улыбкой.

Он старался быть приветливым и внимательным к гостям и к будущей супруге. Получалось не слишком хорошо. Он это понимал и молил всех богов по очереди, чтобы этот прием поскорее закончился. Что угодно, лишь бы не слушать какая из них замечательная пара, что угодно, чтобы прекратить все это празднество.

– Милорд Ларен Эорин? – окликнули его сзади.

– Да, это я, – ответил он, поворачиваясь к полному человеку в сером канцелярском сюртуке.

– Я – Питер Спенсер, пристав Опекунского совета. Извольте ознакомиться с этими документами, – сказал человек, протягивая Ларену две гербовые бумаги.

– Что это? – спросил Ларен.

– Копия заключение генетической экспертизы и выписка из протокола заседания Опекунского совета. Читайте, там все сказано.

– Что тут происходит? – спросила невеста обеспокоенно, смотря на вмиг побледневшего своего избранника, жадно читающего переданные ему документы.

– Ничего особенного, миледи, – ответил пристав. – Просто нашелся сын милорда Ларена, и я привел его сюда, чтобы препоручить заботам отца. Квентин, где вы опять?

Из-за колонны вынырнул мальчишка лет тринадцати. Светловолосый, несколько худощавый, с большими светло-голубыми глазами, которые с любопытством рассматривали разряженных эльфов.

– Я тут, мастер Спенсер, – ответил мальчишка, стараясь спешно прожевать ореховое пирожное, только что добытое им с фуршетного столика.

– Вот, познакомьтесь с вашим отцом, Квентин, – сказал пристав. – Милорд Ларен Эорин, это ваш сын, Квентин. Квентин, это ваш отец, Ларен Эорин.

Мальчишка уставился на Ларена с испугом и удивлением.

– Ээээ… – протянул он. – Это что… он эльф что ли? Не, мы так не договаривались!

– Могу себе представить, – сказал я.

– Нет, не можете.

– Вот я идиот! – бормотал он.

Гости спешно покидали Эоринмир, оглядываясь и перешептываясь. Он сидел на стуле у колонны и рассеянно смотрел, как Квентин что-то ищет под фуршетным столиком. Наконец мальчик вылез, отряхнул колени и протянул ему что-то на ладони.

– Вот!

Он даже не сразу сообразил, что тот ему протягивает. Это было кольцо, которое он подарил будущей жене два часа назад. То самое кольцо, которое невеста сорвала с пальца и швырнула ему под ноги, прежде чем удалиться прочь с гордо поднятой головой.

Ларен часто-часто заморгал, взял кольцо и спрятал его в карман. Встал. Снова сел.

– Слушайте, а может быть, я лучше в Лунном храме буду жить? – вдруг предложил мальчишка, внимательно наблюдая за эльфом. – Или у Людовика. А?

В его голосе теплилась надежда. Ларен только и смог, что замотать головой.

– А ваша невеста, она совсем ушла, да? – спросил Квентин, помолчав.

– Наверное, – ответил Ларен равнодушно.

– Извините, – буркнул мальчишка. – Я не специально…

Гости, наконец, покинули дом, и, проводив последнего, к ним подошел Лиот. Ларен поднялся ему навстречу, предчувствуя упреки и обвинения.

– Думаю, мальчику будет удобнее всего жить с тобой рядом. Я распорядился подготовить комнаты на втором этаже в восточном крыле, под твоими покоями, – сказал Лиот. – Мы, правда, не пользовались ими лет шестьдесят, но, думаю, слуги сумеют навести там порядок.

– Лиот, я… – начал было Ларен.

– Полагаю, ты ошарашен, – кивнул Лиот. – Мы тоже удивлены. Но об этом мы пока разговаривать не станем. Может быть, когда-нибудь потом, когда уляжется волнение, и все образуется. А пока представь уже меня молодому человеку, Ларен, и прекрати щипать себя за руку.

– Это – лорд Лиот Эорин, твой двоюродный дядя и глава рода Эорин, – послушно сказал Ларен, спешно пряча руки за спину. – А это – Квентин… э… мой… сын…

– Здрасти, – сказал Квентин.

– Добрый день, Квентин, – кивнул лорд Эорин. – Весьма рад, что наше знакомство, наконец, состоялось. Лазурика! Девочка моя, подойди, пожалуйста. Позволь представить тебе твоего кузена, Квентина. Квентин, это твоя троюродная сестра, Лазурика. Она покажет тебя дом и со всеми познакомит.

– Нет, – вдруг опомнился Ларен. – Не надо. Я… я сам ему все покажу и со всеми познакомлю.

Лиот одобрительно кивнул.

– Вам очень повезло с кузеном, – заметил я.

– И не только с ним. Вся семья меня поддержала, ни от кого из них я и слова упрека не услышал. Квентина приняли, и все полюбили. Кузины в нем души не чают. Я же… конечно, я попытался найти Лару, несмотря на то, что прошло уже три года. Увы. Ее корабль вышел из Ицкарона, затем побывал на Лакотале[9]9
  Лакоталь – город-порт, расположенный на одноименном острове, который находится примерно на полпути между Ицкароном и Жарандией.


[Закрыть], где набрал пресной воды и пополнил припасы. В Порт-Эмир[10]10
  Порт-Эмир – крупный город-порт, расположенный на южном побережье Жарандии.


[Закрыть] он не приходил.

– А он точно шел туда? – спросил я.

– Да. Впрочем, нанятые мною люди проверили и другие порты. Сначала в Жарандии, потом везде, куда мог доплыть корабль, взявший такое количество припасов, сколько он взял на Лакотале. Ничего. Корабль пропал посреди океана, никто из команды не объявился. Я послал агентов на Конфетугу, решив, что, возможно, в исчезновении Лары виноваты пираты. И тоже – нуль. Тогда я и прекратил поиски.

– Ты можешь мне сколько угодно об этом говорить, – фыркнул Квентин. – А я говорю, что она жива!

– Сынок, тебе уже двадцать пять лет, ты должен уже понимать…

– Ничего не хочу понимать! Арника говорит, что она жива, и я чувствую, что она жива. И давай больше не будем об этом.

– Да откуда твоя Арника может это знать? Ты не думал, что она так говорит, чтобы не расстраивать тебя?

– Ей Луня сказала, – пожал плечами Квентин. – Мне двадцать пять, как ты заметил. Не думаю, что Арника до сих пор боится меня расстроить. Да и потом… Ты заметил, что в Лунном храме до сих пор только две старшие жрицы? Это ведь о чем-нибудь говорит, нет?

Последний аргумент выглядел смешно. Конечно, традиция требовала, чтобы в Лунном храме было три старших жрицы. Но если Арника действительно не хотела расстраивать воспитанника, то третью жрицу брать не стала бы. Она настолько стара, что три-четыре столетия для нее – не слишком много, это время храм может обойтись и двумя жрицами. Это, конечно, если у Квентина будет эльфийский век, что вовсе не факт, учитывая, что он – полукровка.

– А потом в городе появилась Фьюарин, – продолжил эльф. – И, в один прекрасный день, я додумался до одной простой вещи.

– Абонент не отвечает или временно недоступен, – заявила почтовая фея. – Так что извини, я и сегодня не смогу доставить это письмо. Как и вчера. Как и позавчера. И хватит уже меня вызывать каждое утро. Хочешь, чтобы я тебя в черный список клиентов внесла?

– А у тебя есть черный список клиентов? – спросил он.

– Ради тебя – заведу, – ответила фея. – Все, сегодня был последний раз.

– Погоди, – сказал он. – А если я буду платить тебе за каждый ложный вызов?

– Три грошика [11]11
  Грошик – медная монета (10 грамм), имеющая хождение на территории Ицкарона и прилегающих к нему земель. Существуют монеты номиналом в один, два, три, пять, и десять грошиков.


[Закрыть] , – без промедления ответила фея. – Не меньше!

– Вы же уже решили, что она мертва, – напомнил я.

– Я понимаю, что глупо, – вздохнул эльф. – С другой стороны… что я терял? Три грошика в день? Чуть больше десяти грифонов в год?

– Нет, я не о том. Идея хороша. Ну, вызвали почтовую фею один раз, проверили. Но почему на этом-то не успокоились?

– Она не сказала, что такого адресата не существует, она сказала, что Лара не отвечает или временно недоступна. Я спросил, что это означает. Она сказала, что когда зовет ее по имени, то слышит слабое эхо, но куда лететь не видит. Она сказала, что так бывает, если человек крепко спит или когда находится там, куда она попасть не может.

– Или когда человек умер, – сказал я. – Иногда люди могут уйти не до конца, оставить после себя особый след в мире, спросите у любого некроманта. Фьюарин может чувствовать такой след.

– Об этом я не подумал… впрочем, это не важно, потому что сегодня ночью, выйдя из-за праздничного стола, я отправился к себе в кабинет и…

Почтовая фея молча забрала запечатанный конверт и вылетела сквозь стену. Он глазам своим не поверил, а после и своему разуму. Фьюарин отчего-то не торопилась возвращаться, и он принялся искать свое письмо под журнальным столиком, затем на подоконнике, между книг, в столе, под ковром… Ему вдруг подумалось, что письмо куда-то завалилось, а визит почтовой феи он попросту придумал. Когда Фьюарин все же вернулась, он уже успел перевернуть вверх дном весь кабинет.

– С тебя три грифона [12]12
  Грифон – серебряная монета (10 грамм), на которой изображен герб города – грифон в колесе. Имеет хождение на территории Ицкарона и прилегающих к нему земель. Существуют монеты номиналом в один, два, пять грифонов, а кроме того – полугрифон. Один грифон равен сотне грошиков.


[Закрыть] , – сообщила она ему. – Это так далеко было, что я чуть не заблудилась на обратной дороге. И ты не предупредил, что она меня пристрелить попытается.

– Ты доставила письмо? – прошептал он, упав в кресло.

– Я же говорю: с тебя три грифона. Два – за саму доставку и один – за сопряженный с этим риск. И, кстати, ты не знаешь тут, в городе, нумизмата какого-нибудь?

– Где? Где она???

– Не кричи на меня! Не знаю я. У меня туго с географией, а там ее и вовсе, кажется, нет. По-моему, гробница чья-то. Извини, я ответа ждать не могла, там схлопывалось все… Три грифона, ну?

Я потер переносицу, восстанавливая зрение. За окном давным-давно рассвело, и легкое ночное накрапывание сменилось хорошим весенним дождиком. Чашки были пусты, и я потянулся за чайником, чтобы наполнить их снова.

– Вы же найдете ее, правда? – спросил Ларен. – Я заплачу, сколько скажете. Если денег будет мало – сделаю все, что вы захотите. Душу отдать готов, хоть вы и сказали, что она вам не нужна.

– Затруднительно забрать то, что уже принадлежит кому-то другому, – сказал я. – Но вы правы, такая работа потребует особой платы. Другое дело, что вам нечего мне предложить.

Я встал из-за стола, потушил лампу и почти догоревшую свечу, в свете которых уже не было никакой нужды.

– А если я избавлю вас от необходимости каждый год воровать пирог из Лунного храма? – спросил он.

Это предложение было настолько неожиданным, что мне показалось, что я ослышался.

– Что?

Он повторил. Спокойно так, уверенно.

– Будете делать это за меня? – усмехнулся я.

– Нет, – ответил он. – Кажется, я знаю способ получше.

– Что за способ? – спросил я подозрительно.

Он улыбнулся.

– Я могу вам рассказать, но вы должны пообещать, что найдете ее, если этот способ покажется вам подходящим.

– Рассказывайте!

– Вы не пообещали… ну ладно, я все равно вам расскажу. Слушайте…

Когда он закончил говорить, я был сильно впечатлен. Его план был простым, отдавал безумием и вполне мог сработать. Но, несмотря на это, с ответом я не торопился. Я-то лично не уверен, что смогу найти его Лару, а значит что-то обещать надо так, чтобы потом это обещание не вышло мне боком. Я уже начал формулировать ответ, но тут у меня зачесалась спина у лопаток, и голова, повыше висков. Я покосился на свою тень, которая более моей тенью не была, и произнес голосом, который моим голосом не был:

– Мы договорились.