Текст книги "Моя хранимая Химари (СИ)"

…

– Как вам у нас, Айджи-доно? – Вежливо поинтересовался Юто, всё ещё строя из себя важного взрослого.

Младший Тсучимикадо немного скривился от этого обращения, но тут же поправил выражение лица. Клановое воспитание обязывает всегда держать маску со своими коллегами из других кланов. Позволить себе панибратское отношение могли лишь очень давние знакомые, вроде Генноске и Шиджеру, да и то, инициировать неформальный тон в разговоре мог лишь глава формально более родовитого клана Тсучимикадо, как старший по положению в обществе к младшему. Поэтому даже такое небольшое проявление неуважения, как скривлённое лицо на вопрос мальчика, которого его, Айджи, отправили понянчить, в то время как главы решают свои вопросы, было совершенно "неправильным". Айджи оглянулся на улыбающуюся Савако Амакава, жену главы клана, которая тактично лишь якобы сейчас повернула лицо к младшему Тсучимикадо, давая таким образом понять, что она вроде как не видела выражения его лица… хотя Айджи был готов поклясться, что эта умудрённая в тонкостях протокола и поведения женщина, от которой так и веяло жизненным опытом человека, рожденного в семье настоящей столичной "высокой" аристократии, держала гостя в своём поле внимания всю дорогу к комнате и уже находясь в ней.

– …Нэ, Юто-кун, ты не будешь против, если мы будем общаться неформально? Глав наших кланов тут нет, так что… – Набрался смелости Айджи, как обычно осторожно отмечая намётанным взглядом реакцию Савако.

Айджи также был урождённым столичным аристократом, и поэтому даже в своём относительно молодом возрасте имел вполне себе работоспособные навыки обращения с представителями других кланов, начиная от многочисленных и влиятельных Кагамимори и заканчивая последними в своём роду Хомуро, так что отследить молчаливое одобрение жены главы Амакава при этой своей просьбе её внуку он смог без труда.

А вот ещё слишком молодой наследник шестого клана такими навыками, да и вообще привычкой к постоянному этикету, даже в условно "неформальном" общении не обладал.

– Как скажешь, Айджи.

Савако сейчас хватит удар от такой непозволительной фамильярности. Айджи, лишь кинув на неё взгляд, поспешил поправить Юто, чтобы их беседа не превратилась в ещё одну процедуру раскланивания друг с другом, с попутным приношением обоюдных извинений и прочей ерунды.

– …Ты можешь называть меня Айджи-семпай, я не против. Мы же всё-таки коллеги.

Разумеется, главную причину того, ради чего Айджи попросил юного Амакава перейти на неформальный тон, было то, что как гость он просто обязан был отвечать в настолько же официальном стиле общения, в котором к нему обращались… а называть именем с суффиксом "доно" этого, в его, Айджи, понимании, слишком молодого деревенского мальчика без особо выраженных талантов и навыков, из всех достижений которого было лишь рождение наследником клана… в общем, Айджи было как минимум неудобно: бастовало чувство его собственного достоинства.

– Хорошо… Айджи-семпай.

В комнате повисла немного неловкая тишина. Говорить уже почти мужчине Айджи с маленьким мальчиком рода коллег было не о чем. Юто немного поёрзал, не вставая из сейдза – ему тоже было неловко сидеть рядом с незнакомым человеком, не зная, о чём с ним можно поговорить. И неизвестно кому из них была более неудобна такая пауза: непривычному к такому "простому" обществу Айджи или же Юто, который прожил всю жизнь, сколько он себя помнил, в этом доме без возможности подолгу и часто общаться со сверстниками.

– У вас тут довольно неплохо. Свежий воздух, природа, отличные пейзажи… – Наконец, подумав над ответом, сказал Айджи.

Как и любой японец с подвешенным языком, он мог обсуждать цветение сакуры, восход солнца или же любой другой красивый вид ландшафта, открывающийся с определённого места в определённое время года, без преувеличения, часами. Это было универсальной темой для разговоров, если больше не о чём было поговорить.

Савако, видя затруднение своего внука в продолжении этой темы разговора, ответила своей ничего не значащейся репликой, поддерживая неспешный чинный разговор – гостя по этикету следовало в какой-то степени развлечь умным разговором. И так продолжилось ещё полчаса, чуть не заставив младшего Амакава, которому всё реже удавалось вставить реплику в разговоре двух взрослых, уснуть.

– Хо-хо-хо, ты прав, Айджи-сан… если ты меня простишь, я отлучусь ненадолго и дам нашему повару задание сделать порцию закусок с чаем, чтобы немного скрасить нашу беседу. – Савако Амакава.

– Ах, домо, Савако-доно. – Айджи.

В отличие от подобного же обращения к Юто, к его бабушке Айджи начал незаметно для себя обращаться только с таким суффиксом, даже при использовании в этом же предложении неформальных словесных конструкций. Женщина вызывала у него глубокое уважение, и вместе с тем никакой скованности в именовании её уважительным образом, даже в ответ на шутку, у него не было – умудрённая опытом Савако Амакава идеально поддерживала необходимую непринуждённую атмосферу.

Однако бабушка Юто вышла, и младший Тсучимикадо остался наедине с младшим Амакава… что на самом деле было не совсем так.

– Нэ, Юто-кун, а под потолком сейчас один из ваших защитников? – Задал немного неудобный в присутствии Савако, но мучавший его всё это время вопрос, Айджи.

Юто поднял голову наверх, огляделся вокруг, и ничего не найдя, удивлённо посмотрел на Айджи. В ответ полноценный экзорцист, без проблем чувствовавший ауру довольно сильного аякаши, как бы невзначай показал рукой на потолок за спиной Юто. Наследник Амакава обернулся и расплылся в скромной улыбке.

– Химари, можешь слезть. Подойди ко мне.

Кошка, которая была обязана подчиняться, аккуратно спрыгнула с одного из потолочных перекрытий, и, не спуская взгляда своих лиловых глаз с Айджи Тсучимикадо, уже успевшего обагрить свои руки в крови не одного демона, подошла к своему господину, Юто.

– Это Химари. Она аякаши… вот. Но она хорошая.

Кошка тем временем привычно подлезла под руку Юто для поглаживания, оставаясь при этом настороже. Айджи надел маску дружелюбия, хотя наверняка мог бы сказать немало о том, какой "хорошей" может быть эта бакэнеко, пройдя все этапы личного развития.

– Хм. Мда. Слушай, можно задать тебе нескромный вопрос? Как ты оцениваешь свою родовую способность? В том смысле, что… что ты собираешься с ней делать?

– Аре? Что собираюсь делать? Это же просто. Убивать всех этих плохих аякаши. Особенно этих мелких вредителей из них – их нужно стереть с лица земли!

Айджи закашлялся от такого наивного в своей простоте ответа, сказанного мальчиком с широкой улыбкой на лице. В его понимании этот ответ был более или менее верным, но всё же…

– Юто-кун, ты ведь понимаешь, что это нереальная задача? Новые и новые аякаши будут появляться до скончания времён. Всё что нам остаётся делать – выгонять их за пределы городов и мест, где могут появиться люди.

– Ууу… только выгонять должно быть скучно.

– И убивать… разумеется. Ни один аякаши не согласится просто так уйти со своих… охотничьих угодий, знаешь ли. Просто ты должен понимать, что в попытке очистить мир от аякаши, где этого и не требуется, ты лишь потратишь впустую ресурсы своего клана, будучи главой… рано или поздно.

Юто замотал головой, показывая, что он не понимает. Похоже, в сознании молодого мальчика не укладывались такие сложные вещи. Внезапно, Юто просветлел лицом, после чего поднял мяукнувшую от неожиданности Химари на руки и бодро произнёс очередную, в понимании собеседника, глупость:

– О, точно! Не все аякаши плохие, есть и хорошие вроде Химари!

Тут уже Айджи не сдержался, в основном от того, что вбитые в подсознание рефлексы чуть не заставили его использовать свою боевую магию, когда младший Амакава чуть ли не сунул бакэнеко ему под нос, говоря эту свою последнюю фразу.

– Юто, хороших аякаши НЕТ. Они монстры, которым дай волю – и начнут убивать людей ради еды и забавы. Включая твою Химари. ОСОБЕННО включая твою… кошку. – Авторитетно припечатал Айджи, который вполне понимал, какой силы может достичь ещё молодой по "стадии развития", но, даже несмотря на это, уже довольно сильный в плане демонической энергии экземпляр бакэнеко перед ним.

Так уж вышло, что под конец фразы Айджи, ему снова отказал "контроль лица", так как он в этот момент посмотрел на слабо сопротивляющуюся Химари, одновременно смотрящую на него определённо по-человечески разумным и ненавидящим взглядом. И получившееся выражение лица Айджи, в свою очередь, ещё сильнее разозлило Юто, временно лишая его ещё детскую психику той части взрослой логики, которую Савако с Генноске с горем пополам пока успели привить ребёнку.

– Неправда! Она добрее некоторых людей будет… Всё ты обманываешь, Айджи-бака!

…И сделал то, что иногда делают обычные человеческие обиженные дети, всех стран и национальностей, в таких ситуациях – выбежал из комнаты, чуть не столкнувшись с удивлённой Савако с тарелками и чашками в руках. Химари, которая, наконец, освободилась из "захвата" своего господина, хотела было последовать за Юто, как и подобает верному защитнику… ну и заодно улизнуть от намечающегося скандала, но начавшая извиняться перед дорогим гостем Савако пригвоздила её таким многообещающим взглядом, что аякаши ничего не оставалось сделать, кроме как остаться, смущённо опустив свою кошачью голову.

Своеобразная сцена с Савако Амакава, Химари и Айджи Тсучимикадо потеряла чёткость, а затем и вовсе исчезла, воссоздавшись уже в лесу, сквозь который сейчас бежал Юто Амакава: нить событий переместилась от нечётких предположений в памяти, к тем событиям, что были запомнены непосредственно от первого лица.

Короткий забег не разбирая пути, и случилось то, что вполне должно было рано или поздно случиться: Юто Амакава спотыкается за едва примеченный корень дерева и падает… с довольно высокого оврага вниз, цепляя по пути ветки и кусты, которые лишь едва замедляют его падение до несмертельного. Мир на некоторое время накрывает темнота – младший Амакава теряет сознание.