Текст книги "Моя хранимая Химари (СИ)"

…

– Интересненько, очень даже интересненько, кухи-хи-хи… Хорошо, я разузнаю по этому поводу всё, что можно. – Хитсуги Якоин.

Отлично, она всё же заглотила наживку, несмотря на сложность моей просьбы из-за такого объёма работы. Мой расчёт был верен: она слишком заинтересована возможным исходом внеочередного собрания, чтобы отказать. Так что как минимум попробует разузнать всё, до чего сможет докопаться. Сидеть сложа руки, получив такой ворох намёков, Якоин не будут, ведь пассивный партнёр конкурента – мёртвый партнёр конкурента, фигурально выражаясь. Однако есть и определённый риск в том, чтобы просить именно её, в виду её более глубоких связей с первым кланом, чем с моим. Я более чем уверен, что сложись разговор на совещании таким образом, что ей удастся вывести каким-либо косвенным вопросом меня на тему того, зачем мы именно собрались, ПЕРЕД тем как она озвучит то из найденного, что посчитает нужным рассказать остальным кланам, то мне не видать признания от Айджи Тсучимикадо в ошибке его клана, как своих ушей. Ведь в таком случае Хитсуги с целью защиты интересов первого клана, своего непосредственного покровителя, может недосказать, или даже подтасовать факты. Одиннадцатым, магическим дознавателям, которые уже долгое время служат кругу кем-то вроде надёжнейшего источника разнообразной информации по демонам и событиям, поверят больше, чем мне, тем более, что доказательств причастности второго аякаши, и наличия в нём какой-то неопределённой «Тьмы» нет. Кофую Юки-онна сейчас усердно вспоминает и записывает все случаи и упоминания Зенджу, духом леса, о проявлениях Тьмы, которые он говорил вне нашего с ним разговора. Есть, конечно, ещё некоторые факты… в общем, придётся постараться, чтобы заставить главу одиннадцатых открыть свои карты до того, как я открою свои. Третьи в этом случае будут безусловным союзником, двенадцатые – возможным временным, с которым придётся, образно выражаясь, подписать перемирие, несмотря на их связи с синоби. Якоин останутся в нейтралитете – слишком умные для того, чтобы безусловно поддерживать того, против кого они, оказывается, только что раскрыли не очень приятные сведения. А первые, Тсучимикадо, возможно станут врагом. Не слишком ли рано? Нет… они не будут и не станут врагом по типу открытого противостояния, если уж на то пошло. Ситуация с исчезнувшими и переставшими функционировать кланами, в виду ухода в скрытое состояние ведения дел, явно позволяет предположить, что и как делает с неугодными им, как я когда-то догадался, первый клан. То же самое иногда делается в Семьях по отношению к другим организациям, когда конкуренция происходит не из-за ресурсов, территорий и прочего материального, а из-за сфер влияния на некоторых ценных союзников не из касты воинов. То есть, опять-таки, политика и всё такое. Я предыдущий знал и даже участвовал в некоторых подобных делах по прошлой жизни, но не так, как я, который Кристоф фон Финстерхоф. Именно поэтому я рискую, частично приоткрывая свои планы для Хитсуги Якоин. Предупредить первый клан о моих планах в большей степени, чем о них уже подозревает Айджи Тсучимикадо, она не сможет. В даном случае я буду использовать тактику манипулирования, основанную на перегрузке фактами, на первый, да и на второй взгляд никак не связанных между собой: я попросил разузнать Хитсуги об зафиксированных исчезновениях диких аякаши более детально, включая источники сведений, но и одновременно с этим узнать ещё о сотне и одной ничего не значащей мелочи. Даже она, с её аналитическими способностями не сможет среди целой кипы «пустышек» найти действительно стоющую информацию – хотя бы потому, что в её компромате на первый клан не значится ошибка с «разорением могилы», выпустившей Шутэна… иначе события бы развивались немного по-другому от момента нападения этого самого Шутэна на офис оникири четвёртого отдела.

Если всё подсуммировать в простые и понятные термины, то получится примерно так: Айджи подозревает, что тема собрания будет посвящена тому, кого его клан из-за халатности своих действий выпустил, но глава первых ни с кем не поделится и тактику противодействия моим обвинениям будет разрабатывать сам. Хитсуги с ним может поделиться "по секрету" лишь тем, что я от неё попросил сделать, и далеко идущие выводы о Шутэне Доджи ей только предстоит оформить в чёткие мысли уже на собрании. Третьи и двенадцатые остаются в неведении. И даже если всё сложится самым, что ни на есть неприятным с точки зрения Айджи образом для меня, заставившего его понервничать вчера днём, и он действительно подготовится к тому, чтобы откреститься от всех обвинений, связанных с освобождённым Шутэном, то к настоящей цели собрания – разговору об аякаши с Тьмой внутри себя, факт существования которой я собираюсь с помощью слов Зенджу и показаний Хитсуги доказать и использовать на полную в качестве сильной внешней угрозы, остальные кланы, включая Якоин и Тсучимикадо, будут не готовы ни под каким видом.

Политика – простая штука, если знать и уметь её приводить в движение с необходимым Семье вектором. И иметь соответствующий опыт, который у меня, Кристофа фон Финстерхофа есть… на плечо ложится ладонь водной аякаши с телом молодой девочки.

– Глава… мы можем поговорить?.. нано. – Сидзука.

За отсутствием собственно говоря рабочего места, в котором я бы мог, например, принимать посетителей, сидеть и планировать ход моих предстоящих действий я должен в спальне. Просто замечательно… прежний я, видимо, такими мелочами не заморачивался. Но сделать с этим что-то будет надо. Отложить в сторону карандаш и лист с… даже не пометками, а просто различными чёрточками и геометрическими фигурами. Для лучшей стимуляции работы мозга – старое и проверенное мной, Кристофом, средство стимуляции тех зон в этом моём "думательном" органе, которые соседствуют с отвечающими за мелкую моторику рук. Сидзука Мизучи, самоокрещённая "официальная любовница" Юто Амакава, проследила мой взгляд, пока я убирал в сторону письменные принадлежности и внезапно задала вполне нейтральный вопрос, чего я от неё не ожидал, опираясь на впечатление, составленное прошлым я, так как эта водная аякаши не была большим любителем поговорить на отвлечённые нейтральные темы, и о ничего не значащих мелочах:

– Делаешь заметки?.. нано.

– Что-то вроде того. Помогает размышлять. Давняя привычка.

Повернуться, осторожно оценить её реакцию. Я ещё не говорил со своей новой Семьёй на тему того, кем я на самом деле являюсь… и нет, не из-за того, что, как прежний я, могу себе позволить пустить некоторые дела на самотёк и расслабляться в приятном обществе. Две основные причины: я и сам так и не смог привести свою память в идеальную синхронизацию… пока не смог. Такое ощущение, что во мне не меньше воспоминаний от бывшего мейстера фон Финстерхофа, чем своих собственных. И все кажутся настоящими. Вторая причина – им незачем знать. Я не мой сын, прямолинейно откровенничающий со всеми членами своей Семьи о различных секретах, которым им нет необходимости знать уже хотя бы потому, что это практически никак не отразится на эффективности их действий с точки зрения общей пользы для Семьи. Я хранил от своей старой Семьи не одну и не две тайны, не говоря уже о чём-то столь грандиозном, как Ритуал, по сравнению с которым, тот, который якобы открыл в Хару Масаки спящую Тьму из осколка – детская забава. Чего только стоят мои ранние начинания, благодаря которым мы, фон Финстерхофы, далёкая, и по-хорошему говоря, мало что значившая до моих действий Семья, вернулись в столичную сферу интересов и фокуса внимания влиятельнейших организаций вне касты воинов. На одних подачках от Высокого трона и местных сборов подконтрольных территорий можно быть сытым и даже покрывать расходы на разовые операции некрупного типа, изредка вкладываясь в привлечение и обучение новых рекрутов, но это, пожалуй, и всё. Для того, чтобы полноценно воевать, не думая о том, что вот уже через полгода-год в карманах опустеет, необходимо браться за различные средства пополнения бюджета – разовые контрактные миссии под прикрытием учений и проверок, эскорт, торговля и даже полулегальный импорт-экспорт с теми же альбионскими партнёрами, в обход армейских протоколов и процедур, которые бесполезно затягивают процесс ввоза-вывоза, что никому не интересно. Да… многое не видно рядовым членам Семьи и скрыто из-за эффекта большой картины – чтобы увидеть отходящую от идеала Семьи касты воинов деятельность, необходимо отдалиться от той точки на картине, в которую в приказном порядке упёрт собственный нос, и посмотреть на ситуацию в целом, а это могли сделать лишь избранные Семьи – я, мои два помощника Гюнтер и Руперт, и в меньшей степени – Генрих. Кто знал больше, кто меньше, но всё знал лишь я. Были специфические исключения вроде Клауса по понятным причинам – он помогал мне в Ритуале, но в остальном его информированность не была большей, чем у командиров, примерно знавших о целях не совсем стандартных операций, но вынужденных молчать из-за магических клятв. Почему? Всё дело в том, что Клаус что так, что эдак, даже если ему не приказывать, дальше собственного носа самостоятельно не смотрел, разве что когда я прикажу ему обратное… тогда да, он показывал себя с неожиданной стороны – хоть в проспекторы потенциальной выгоды записывай. Есть такой тип людей, у которых таланты весьма разнообразны, но они выбрали один и преданно следуют ему всю свою долгую и наверняка с их точки зрения интересную жизнь, развивая, полируя этот талант, и занимаясь лишь соответствующей профессиональной деятельностью, с ним связанной, и Клаус был таким в плане целительства.

Я же не такой. И да, недоговаривать Семье, ради её же собственного блага, мне пришлось немало. Вот и ей, показавшей свою преданность, и самой, наверное, значительной боевой единице новой Семьи после высшей огненной аякаши, Сидзуке Мизучи нельзя было полностью открыться даже несмотря на то, что по всем расчётам, она поддержит и настоящую мою личность.

– Никогда не замечала за тобой, нано. – Водная аякаши.

Небольшой прокол. Внимательная. Разве у меня предыдущего не было этой привычки? Если задуматься поверхностно… нет, не было.Значит, паттерны мышления, связанные со скрытностью и всеми привычными мне мерами сами собой не придут, как мне это было привычно ранее… ну что ж, ничего страшного.

– О чём ты хотела поговорить?

Сидзука Мизучи задумалась на секунду, затем, опять же внезапно, словно молодая девчонка, запрыгнула и уселась на стол, рядом со мной. С одной стороны – практично, так как стул у меня один, и я бы при других обстоятельствах предпочёл, чтобы она чувствовала себя расслабленно при нашем с ней разговоре, особенно я предыдущий… а с другой стороны – разве это поведение пристало её возрасту? Впрочем… разное бывает. Я уже относительно неплохо её успел узнать. В смысле, я предыдущий. Сидзука Мизучи… постепенно меняется, адаптируется под стиль общения и поведения со смешанной Семьёй. Мимикрирует. Опыта совместного проживания (именно проживания, а не обслуживания клиентов) у неё как такового до знакомства со мной не должно было быть, так что вот такие совсем незначительные странности внезапного изменения поведения вполне возможны. Плюс она недавно начала стремительно, как для уже устоявшегося взрослого элементального демона, изменять свою физическую оболочку, так что всё указывает на то, что… ну да, не нужно быть гением, чтобы это понять, тем более, что она в этом признавалась сама: я для неё с её точки зрения идеальная кандидатура в качестве партнёра для малого семейства. Вот только прежний я, который мой сын, качественно продумал этот момент. Официальной парой просто обязана стать женщина-маг с влиянием в соответствующих кругах. Если убрать все эмоциональные привязанности и предвзятости из расчёта основой, то это Куэс Джингуджи, без вопросов. Девушка, выглядящая ровестницей более зрелых местных женщин, имеющая все необходимые данные, как природные, так и приобретённые, а также знания и умения, необходимые, чтобы быть женой Главы. Вопрос, можно сказать, уже решённый… вот только надо её сначала найти, разобраться в её самовольной игре, не связанной с целями её клана (уж такую мелочь мне, Кристофу фон Финстерхофу увидеть гораздо легче), вразумить и устроить брак, напирая на предварительные соглашения, так удачно наличествующие.

Куда-то не туда меня заводят мои беспорядочные мысли.

– Твоё странное поведение, нано. Оно беспокоит Семью ещё со вчера. – Сидзука Мизучи, она же Амакава.

Анализ… Успешно, со значительными погрешностями.

Хм.

– Это… потому, что я был слишком резок с Хару Масаки, пришедшей ночью? Сидзука, ты, как никто другой, должна понимать: есть время для игр, и для дела. Я был занят, и занят до сих пор.

Водная аякаши понимающе склонила голову, однако ответила… опять не совсем так, как я от неё ждал. Да что же это такое? Я резко перестал понимать членов новой Семьи? С остальными по прибытию было то же самое.

– Ты выглядишь потерянным, нано. Я не хотела и не хочу спрашивать, что произошло вчера, когда мы были у Тсучимикадо, и что заставило тебя пойти на прямой конфликт с первым кланом, однако твоё собственное состояние – совершенно другая статья, нано.

Чем-то она напоминает мне Клауса. Отношением к делу, разве что. Всё остальное совершенно другое, но…

– Объясни.

Поёрзала, устраиваясь поудобнее для длительного разговора. Странно. Разве тут есть о чём разговаривать? Подобные мелочи… нет, во взаимоотношениях членов Семьи мелочей не бывает. И всё же.

– Юто, ты забыл о чём я тебе говорила? Я лечила человеческие "души" нано. Долго лечила. И сейчас вижу знакомые симптомы: ты растерян, словно после того разговора с Ринко, только узнавшей твою историю, и спросившей тебя… "Да и кто, по-твоему, ты сам? Маг из другого мира… или же ученик Такамия-хай, мой друг и возлюбленный?", нано.

Отличная у неё память. Я бы уже, наверное, забыл, если бы не основа.

– Не знаю почему, но ты снова не уверен в себе. Это отражается на движениях, реакции, принимаемых решениях. Совсем чуть-чуть, нано. Но нам, аякаши, этого хватает, чтобы понять, что что-то не так. Так не должно быть, Юто, нано. Не расскажешь, что вчера произошло? Флемма… молчит, или мелет полную чепуху, нано.

Хм.

– Нет. Спасибо за заботу, Сидзука Мизучи, но с этим я справлюсь сам.

Водный дух замерла на секунду, когда я назвал её по имени, но тут же отмерла и после небольшой паузы, продолжила, словно не слышала мою последнюю реплику-ответ:

– Давно ты не вспоминал про мою старую фамилию, нано. По человеческим меркам давно… мне больше нравилось "Си-тян". Заставляет меня забыть, что я по вашим меркам довольно старая женщина, нано.

Сказано без обвинения, или какого умысла – просто констатация факта. Может, я просто перекручиваю себя и действительно слишком выхожу из характера, который мне необходимо показывать для эффективного общения с новой Семьёй?

– "Есть время для игр, и для дела", говоришь… раньше ты бы не назвал играми искренние чувства малышки Хару к тебе, по крайней мере так открыто и непринуждённо, нано. – Продолжает допытываться Сидзука.

– Люди растут и меняются. Меня это тоже касается, хоть я уже и… устоявшаяся личность.

Водная аякаши ловко соскочила со стола и молча направилась к выходу, но ещё не дойдя до двери остановилась, развернулась в пол оборота, и решила высказать то, что, видимо, вертелось у неё на уме:

– Юто, я… мы все подсознательно ждём, когда же из последней поездки вернётся Юто Амакава, наш глава, нано. Ждём с нетерпением и надеемся, что это твоё "взросление", которое на самом деле не взросление, – временно… нано.

Удивительно. Им нужен был всего лишь день, чтобы по вот таким мелочам вроде отказа малолетней носительнице осколка Тьмы в потакании сиюминутной слабости при наличии у меня гораздо более важных дел… определить во мне другую личность? Хотя нет, они бы все так или иначе высказались бы, а не послали бы Сидзуку парламентёром. Скорее, она просто озвучила общие беспочвенные подозрения. Как бы там ни было, на данный момент всё это – глупости, не требующие срочного внимания. Быть может, я даже смогу поизображать для них любящего мужчину-брата-родителя и так далее, и тому подобное, в целях повышения мотивации. Уж с моим-то опытом это раз плюнуть.

– И ещё одно, что я хотела сказать, нано… я слежу за твоим состоянием уже давно, в том числе за изменениями в ауре. Мне кажется рано об этом говорить, ведь аура и изменения в ней могут быть хаотичными, но мне кажется, её… медленное "светление" вчера прекратилось, нано. Мы, аякаши высокого класса, хорошо знающие объект сравнения, который видим каждый день, можем определить подобное, даже в самой незначительной мелочи… ну, ты же знаешь, нано. Как бы это не было связано с остальными изменениями.

А вот это уже более интересный вопрос.

– Спасибо… Си-тян. Будет время – я обязательно всё перепроверю. Спокойной ночи.

Водная аякаши больше не говоря ни слова, вышла, под конец поймав мой взгляд своими внимательными красными глазами, прежде чем аккуратно прикрыть за собой дверь.

Надо с этим что-то делать. Вот только что? Как я ни пытаюсь понять, кем себя считать и как мне себя вести, всё сводится к тому, что я по большей части Кристоф, с очень многими признаками характера своего сына (которые так и не выветрились, иначе я бы вёл себя, и даже думал немного по-другому, судя по памяти), а также памятью биологического тела из этой временной реальности. А ещё, каждый раз, когда я начинаю заниматься подобным самокопанием, я почти сразу понимаю, насколько это бесполезно и в данный момент не важно, хотя это определённо не так, ведь моя настоящая личность уже всего лишь через день начала поднимать… проблематичные разговоры. Что это? Внезапно приобретённая ментальная идиосинкразия? Или же мне просто напросто надоело ощущать изменения в себе и тормозит процесс копания основой вороха памяти моё собственное подсознание, желающее таким образом прекратить своеобразные «пытки над личностью?»