Текст книги "Моя хранимая Химари (СИ)"

…

Пора вылезать из копания основой воспоминаний. Отнюдь не невольная, а очень даже добровольная (конечно добровольная, раз дают такую возможность!) слушательница моего с Айджи разговора подаёт первые признаки того, что она готова вынести свой осторожный вердикт по поводу возможности сотрудничества. Осторожность у неё в моих с ней отношениях появилась тогда, когда я обошёл её клан по численности местного активного контингента, если считать стажирующихся, но очень даже подчинённых мне Тсучимикадовцев, а со вчерашнего дня и мико Кагамимори. Ну, или она снова попробует задать мне один из своих бесконечных вопросов…

Мерухи Джингуджи задумчиво жевала губами и стреляла взглядом на нежившуюся у меня в руках Куэс. С последней за эти три дня у нас после случая трёхдневной давности с участием её, кошки и волчицы, сложились очень… странные отношения, если не сказать больше. Что не мешало нам наслаждаться обществом друг друга. Впрочем, именно сейчас это было вызвано деловой необходимостью – пусть Мерухи видит, что её дочь вовсю выполняет давний приказ по моему соблазнению. До сих пор не могу понять, как у неё язык поднялся отдать такой приказ… и это ещё тогда, когда я из себя собственно говоря ничего толком не представлял в её понимании. Сломать жизнь собственной дочери ради очень неопределённой выгоды… было что-то в Мерухи от Кристофа фон Финстерхофа. Гордыни и хитрости больше, ума… вероятно, меньше, но это спорный вопрос. Если не считать возможности основы, разумеется. К тому же Кристоф всё же правил железной рукой и страхом, а у Мерухи, по рассказам Ку-тян, были немного другие способы. В основном – карьерная и денежная мотивация. Но в общем не суть. Эти её признаки в той или иной степени присущи любому лидеру аристократического рода, уже как давно плавающего в свободном (или относительно свободном, как в случае с моей старой Семьёй) «плавании», так что сравнивать Кристофа и Мерухи некорректно.

– Это всё… хм, затрудняюсь подобрать необходимое моменту слово… – Глава двенадцатых.

– Говорите, как есть, Джингуджи-доно. И вообще, я был бы признателен вам, если бы мы перешли на менее формальное общение. Как вы видите, мы уже вполне… гхм, дружим семьями, так сказать.

– О да. Я это вижу, Юто… кун. – Мерухи, с некоторым усилием переходя на дружеские постфиксы и на выражения, характеризующие в моём родном языке аналог общения на "ты".

Что-то она не слишком рада виду своей дочери, ластящейся ко мне. Неужели ещё есть надежда?! Ха-ха. Я про надежду того, что у неё по отношению к дочери ещё остались кое-какие материнские чувства, требующие всячески меня проверить, прежде чем отдавать дочурку в руки непонятно кого. Это, кстати, может немного осложнить… хотя нет, судя по хитрому лицу, проецируемому амулетом связи с воздушной иллюзией, она что-то усиленно просчитывает, параллельно с мыслями о, собственно, сказанном Айджи Тсучимикадо, и возможных способах получения с этого каких-либо бонусов для клана или себя лично. Инсайдерская информация, всё-таки. О чём она может параллельно думать? Впрочем, тут и без анализа ясно, судя по недовольным взглядам на Куэс: она ожидала, что её дочь спустя столько времени должна была уже мной вовсю командовать и вести вместо меня переговоры сама, на выгодных для клана Джингуджи условиях.

И… началось обсуждение условий сотрудничества. Ничего интересного, примечательного и требующего моего слишком сильного сознательного вмешательства в уже разработанный мной с Ку-тян план по привлечению её клана в разборки, которые в итоге будут выгодны всем. Кроме, конечно же, синоби.

Куэс… хватит щипать меня. Ну что за садистские склонности… Впрочем, это ерунда по сравнению с тем, что ты вчера ночью устроила, хех. Отвлекаться на перебирание воспоминаний основой не буду, так поразмыслю. Как я уже и заметил в своих мыслях из-за своей не совсем здоровой привычки мысленно говорить с самим собой, переговоры с Мерухи не требовали слишком больших аналитических усилий (что, впрочем, отнюдь не говорило о глупости матери Куэс), но он был довольно важен. Так что пусть запас ментальной плотности будет максимальным, если вдруг я замечу в нашем разговоре деталь, кардинально меняющую планы, и мне придётся за секунду пересчитать тысячу-другую вероятностей развития событий, не выдавая того, что я о чём-то задумался.

Итак… день после нашей первой с тобой, Ку-тян, ночи в этой временной реальности. В общем-то, ничем особо не примечательный день. Гордая носительница полумесяца на лбу вела себя крайне подозрительно тихо, и скандалы про лезущих в мою постель девиц со мной не устраивала. С Хисузу, вернувшейся с поисков одного из улизнувших из города демонов Акутагавы только на следующий от столкновения день, даже успела устроить дружелюбную пикировку (судя по всему, занятие для них такое же привычное и не обременяющее, как и совместные разборки Касури с Мерухи) по поводу её "лёгкого" поведения. Хисузу… нет, не сказать, что отреагировала на ещё одно действующее лицо, вроде как конкурентку, совсем уж равнодушно, но мне почему-то кажется, что у младшей Кагамимори есть все предпосылки стать Куэс хорошей "боевой подругой" по интересам. Если раньше всё же не передерутся на почве ревности. Нахождение теперь уже, можно сказать, в одной организации, и общая цель по её защите, включая экстерминацию враждебных аякаши, сближает – ведь никто больше из девушек моей Семьи не провёл большую часть жизни за обучением этому делу, кроме как, собственно, Хисузу и Куэс. Ну да неважно… пару странных, но не слишком важных моментов я, наблюдающий краем одного глаза за беловолосой красавицей, всё же отметил: в первую очередь, "спокойный" разговор с ухмыляющейся Химари, во время которого Ку-тян то краснела, то бледнела, но голос повышать на свою самую давнюю соперницу не пыталась. А затем довольно жаркий спор о чём-то с Сидзукой… моментально затихший, когда я подошёл ближе. Си-тян сделала вид, что просто лечила Куэс (ужаснейшие на вид синяки! Прости, Ку… больше до такого доводить не буду), а сама несравненная младшая Джингуджи якобы стеснительно, и даже с некоторой долей свойственной всем разумным благодарности, это самое лечение принимает. И ни о чём они только что не говорили, да-да! А то, что из комнаты, выделенной для Куэс, Лиз, красная как мак, вылетела прочь, закончив помогать младшей Джингуджи с чем-то, судя по инвентарю (нитки, подушечка с иголками, ножницы и обрезки какой-то ткани, чёрной кожи и верёвки?) имеющим отношение к гардеробу, так это вообще не стоит упоминания. Ну, хитрюги… мне уже тогда стало любопытно, но вопросов задавать я не стал. Мало ли что они там могли задумать? Сидзука никогда не станет даже обсуждать что-то, что может навредить Семье, а Лиз – не станет с этим помогать. В общем, я тогда не придал этому никакого значения.

Больше значения и внимания пришлось уделить группе новеньких мико: девушки всех возрастов и типажей, но непременно симпатичные и спортивного сложения, что хорошо скрывалось их церемониальными одеяниями… уже с порога начали создавать проблемы. Нет, дело не в плохом взаимодействии или тем более ссорах с Тсучимикадовцами, как могло бы показаться на первый взгляд, несмотря на то, что у этих двух групп таких разных людей непременно должны были бы возникнуть разногласия на почве чего угодно… в этом плане всё было хорошо, и даже слишком хорошо: мужчины из Тсучимикадо явно бросали весьма заинтересованные взгляды на новоприбывших жриц Кагамимори с понятным интересом. Те же, в свою очередь, в основном отвечали демонстративным игнорированием. Я даже лично успел стать свидетелем презабавнейшей сценки, когда один парень лет двадцати чуть не сорвал первое совместное занятие… хотя какое там "чуть"? Именно что сорвал, во все глаза, и чуть ли не с открытым ртом разглядывая свою новую соседку – действительно довольно симпатичную девчушку-младшую жрицу, возраста примерно Хисузу. В то же время, его же соседка слева, девушка из стажирующихся Тсучимикадо, с которой парень, если мне не изменяет память, активно общался всё это время до прихода мико, терпела некоторое время такое резкое переключение фокуса внимания с себя на какую-то жрицу, а затем… просто и без затей залепила свалившемуся из-за этого со стула парню хорошего подзатыльника под дружный смех большей части аудитории, моментально просёкшей, что к чему. В общем, нет, в этом плане проблем не было, а составление отношений мико с "бумажными" в расширенном составе моей Семьи начало без каких либо осложнений налаживаться. Проблемой, если её так можно назвать, стало в первую очередь нежелание подчиняться и получать знания от мужчины, да ещё и такого молодого, как я.

Поднятые мной в тот день воспоминания о Хисузу, объясняющей жизнь, был и традиции жриц поставили разрозненную мозаику неучтённых и незапланированных мной особенностей взаимоотношений со жрицами Кагамимори на свои места. Дело в том, что все жрицы, оказывается, воспитаны с раннего возраста в строжайшей (в плане морального поддержания нравственности) обстановке. И потому они, до определённого возраста, не то, что не хотят, а не могут, принуждаемые своим особым воспитанием, интересоваться молодыми людьми и мужчинами в сексуальном плане. Воплощённые самоконтроль, девственность, и чистота. Да и не встречала большая часть из них по своей жизни мужчин, которые бы смогли составить им конкуренцию в плане того же владения собственным телом, а потому были довольно самоуверенны. И почему я только это всё сразу не учёл, когда Хисузу рассказывала о своей жизни в клане? Моё решение оставить стажирующимся Кагамимори Каппу в качестве наставника по боевым искусствам могло в итоге закончиться весьма непредсказуемо, несмотря на все приведённые мной ранее аргументы в пользу подобного. В общем, пришлось устроить показательное выступление лично, в котором я без магии, на одном лишь «боевом примо» и шаблоне мангуста без когтей, разбираюсь одновременно со всеми прибывшими жрицами. Оставшиеся самые младшие мико, видя, как их старшие коллеги падают, вырубаемые мной одна за другой, заметно перетрусили и сдались. Тогда как раз и вернулась Хисузу, и сходу вступилась за избиваемых… с понятным исходом. Жалеть я её особо не стал, разве что по лицу, как и остальных, помня о бзике местных девушек о недопущении шрамов на видном месте, не бил. Это было как раз до того, как Хису-тян, слегка помятая после произошедшего, с довольным лицом (любую тренировку со мной, даже такую жёсткую, она считала и считает полезным уроком) встретилась с Ку-тян и поболтала с ней, о чём я уже упомянул. Вторая же проблема с мико состояла в том, что им было до крайности некомфортно вместе. Вот так вот. У них там, в Кагамимори, оказалось, была строжайшая иерархия подчинения, о чём мне даже Хисузу забыла упомянуть, так что девушки попросту не знали, как друг с дружкой общаться: все они были посланы Касури не по принципу наибольшей способности и обучаемости, а по мере их занятости в тех или иных храмах-синто. То есть, мне были посланы бездельничающие жрицы… практичный подход, ничего не скажешь. Нет, Касури наверняка учла и то, что, по рассказам своей сестры, даже некоторые Тсучимикадо не смогли пройти стажировку, а значит совсем уж бездарностей мне отправлять нельзя по той простой причине, что я такой подарочек почти сразу же заверну обратно с припиской-просьбой вернуть отправителю и более не посылать. И да, действительно, у некоторых был явный потенциал, а совсем уж неумёх не было… меня приятно поразило то, что у всех мико была возможность использовать Чи, хоть на примитивнейшем уровне. Тут же, «по горячим следам» опрошенная мной по этому поводу Хису-тян объяснила, что ВСЕ Кагамимори в той или иной степени – семья с общим происхождением, тщательнейшим образом записываемым и отслеживающимся вплоть со времени основания клана. Да-да, выходит, что все эти жрицы когда-то очень давно имели одних отца и мать… как у этих старых родовых организаций всё сложно. Впрочем, разногласия, старшинство и прочие мелочи Хисузу, знающая как никто другой эти свои клановые заморочки, решила влёт, за что ей огромное спасибо.

Ночь второго дня после происшествия прошла в компании пришедших символически "отметиться" Лиз, с её загадочной улыбкой по неизвестной причине, Гинко, всё же дождавшейся своей небольшой "награды", а также как это обычно бывает после того, как я её изобью на тренировке, благодарной мне Хису-тян. Химари не пришла, и я снова не стал ни у кого спрашивать на следующее утро, мол, почему так. Затем, чтобы поберечь своё психическое, и не только таковое здоровье: стоит мне влезть в эти странные разборки моих девушек по поводу "очерёдности" и "заслуг", за которые очередь той или иной представительницы моей Семьи следовало бы подвинуть, как на меня вываливается водопад эмоций от всех остальных, знающих, чем это обычно заканчивается из-за моего, уже знакомого им как их пальцы на руках, характера (то есть, групповым занятием понятно чем, продолжающимся ровно столько времени, которого хватит для того, чтобы по минимуму удовлетворить всех участниц). И потому стремящихся это устроить, совершенно не щадя бедного меня, вынужденного в таких случаях работать на износ. Следующий день прошёл ещё более тихо, я лишь один раз застал шушукающихся Куэс с Химари. На этот раз на лице первой было предвкушающее выражение, а кошка наоборот, то краснела, то бледнела от целого букета эмоций, как это делала днём ранее Куэс. Ю с Мидори, кстати, смотрели друг на дружку так, как это обычно бывает в результате спора между ними… закончившегося, опять таки, в постели, явно сигнализируя о том, что эти две девушки не скучали, пока я был с Хису-тян и моими аякаши… Если так проанализировать с подобной точки зрения эти три дня, то может показаться, что я с Семьёй только и делаю, что ем и занимаюсь непотребством, изредка избивая пришедших стажироваться – и это, разумеется, правдой не было, просто я сейчас для себя вспоминаю странности и события, которые можно было бы отметить. То есть, отфильтровывая рутину и прочее… ну так вот, Куэс.

Ночью на третий день, то есть, этой самой ночью, ко мне зашла Химари. С Куэс вместе.

Честно говоря, я бы скорее ожидал Акутагаву, который пришёл бы ко мне добровольно сдаваться на милость, чем эту парочку, слегка застенчиво мнущуюся у входа в мою спальню. Учитывая то, что Химари, моя игривая некохиме, сама по себе практически не стеснялась показывать свои чувства ко мне даже перед чужаками (её характер практически не изменился за всё это время, став лишь гораздо более ответственным), а Куэс хоть и не любила "неожиданных моментов", но легко адаптировалась ко всему, что не противоречит её воспитанию… уже тогда, вчера, в начале этой странной ночи, можно было предположить, что они задумали что-то уж совсем необычное. И это было именно так, во всех смыслах.

Три слова: стэк, он же riding crop[57]57
  «riding crop» (англ) дословно – «кнут для езды». Трость, состоящая из тонкого гибкого стержня, чаще всего в оплётке или покрытии, с рукоятью и мягким фалем-шлепком на конце.


[Закрыть] у альбионцев, некое «шибари»[58]58
  «Сибари»/"шибари" – отглагольное существительное от глагола «сибару» (яп.) – «связывать», «привязывать», «хватать», «арестовывать». Японское искусство эстетического бондажа.


[Закрыть], значение которого стало для меня новостью, а также чёрная кожаная униформа.

– Хм. Пожалуй… мне необходимо время, чтобы всё обдумать и рассчитать возможности по последнему пункту, Юто-кун. – Мерухи Джингуджи.

– В таком случае, согласуем примерное время следующего сеанса связи, Мерухи-сан?

Между прочим, если бы ты видела, что вытворяет твоя дочь… впрочем, ничего такого, выходящего за рамки, что бы было действительно неприязненно для членов Семьи, но всё же… всё же. Куэс в сшитом Лиз на скорую руку аналоге того самого BDSM костюма, виденного мной в лав отеле, куда мы когда-то забрели с Хитсуги Якоин… Куэс, хлещущая со всей своей силы собственноручно связанную с помощью верёвки некохиме, вкладывая в каждый хлёсткий удар этим её самодельным прутиком с мягким фалем-шлепком всё раз за разом возникающие в ней ревность и раздражение от лицезрения того, какое скачущая на мне Химари получает от всего происходящего удовольствие…

Нет, определённо говоря, это самая странная ночь из всех, которые я проводил во всех своих ипостасях. Ошеломлённый, но подыгрывающий своим девушкам молодой парень, мазохистка, и любящая покомандовать ревнивая садистка – ничего себе комбинация… до дела между мной и Куэс так и не дошло – выдохлась. Однако что-то подсказывает мне, что этот её способ и избавиться от непривычки видеть рядом со мной кого-то другого, и одновременно с этим "наказать" свою давнюю соперницу, которая её на днях огорошила тем, что, оказывается, любит, когда я её жёстко… особенно её чувствительные кошачьи ушки… кхм… А у Сидзуки, эта выдумщица спрашивала традиционные способы связывания, мне по понятной причине также бывшие незнакомыми до этого момента. Нестандартный вышел подход во всех смыслах. И кто бы мог подумать… довольно эффективный, судя по тому, как ужасно злая в самом начале Куэс (а на что ещё она надеялась, добровольно соглашаясь на роль только зрительницы?), под конец немного размякла и уже не так остро реагировала на очередное достижение кошкой пика удовольствия… впрочем, наверное, это ещё и от усталости.

Самое забавное то, что Куэс и Химари с утра стараются не разговаривать друг с дружкой, но раз за разом встречаются взглядом и отводят его. Словно сделали вместе что-то очень постыдное и… и им это до ужаса понравилось. Как бы второй парочки из двух девушек в моём доме не завелось, хе-хе… Шутка, конечно.

– До скорой связи, Мерухи-сан. Нет… Джингуджи-доно.

Поклониться небольшим поклоном общего уважения с сохранением своего достоинства.

– Аналогично, Амакава-доно. – Зеркальный лёгкий поклон мне в ответ.

Умная, чувствующая наживу женщина. Понятно, в кого пошла Ку-тян в этом плане. Деактивировать амулет связи. Сегодня ещё с Хару заниматься Тьмой, а то обещал ей, но из-за недавнего происшествия как-то вылетело из головы, пока младшая Амакава сама не напомнила…

Что ж. Вперёд и с песней. Благо мы как раз начинаем подбираться к самому интересному – изготовлению Хару материала, использованного в пулях Тьмы самостоятельно, без моей помощи.